trounin.ru

Когда человек утрачивает связь с пониманием своего назначения в этом мире и стремится обособиться, поступая порой дико, а чаще и просто дурно, он никогда не сможет понять, как могли жить люди до него. Покуда кто-то кичится своими вольными взглядами, требует послаблений и каких-то там дополнительных прав, он не осознаёт, насколько раскачивает моральные устои, подталкивая человечество к грядущим переменам, в результате которых само понимание человека может быть стёрто с лица планеты. Конечно, доходить до крайностей не следует, но и середины не существует, поэтому предкраховое состояние общества определить затруднительно. Жить во тьме так же глупо, как вести разгульный образ жизни. Обхождение малым должно порицаться аналогично желанию брать от жизни всё.

Не стоит думать, будто пуритане были настолько строги к себе и так сильно верили в Бога, как об этом можно думать. Они глубоко порочны и вся их внешняя жизнь сугубо напоказ. Пуритане не менее желчные, чем кто-либо ещё. Их естество падко на сладость и негу. Единственное, что их отличает — они имеют строгие порядки, за нарушение которых могут порицать или наказывать смертью. И коли отступнику суждено будет носить клеймо всю оставшуюся жизнь, то он от этого пострадает только морально, навсегда став причиной насмешек соседей.

Натаниель Готорн взялся донести до читателя нравы пуритан, населявших его родные места примерно в середине XVII века. Причиной его интереса стала найденная вышивка в виде буквы «А» с сопроводительным письмом в одной из невостребованных посылок на таможне. Фантазия взыграла в писателе: Натаниель по своему представил события далёких дней. Прорисовывая сцену за сценой, он создал произведение о некогда происходивших событиях, дополнив сюжет тайной, чтобы в конце всё стало на свои места.

Читатель может кривить нос, ужасаясь авторскому слогу, или недоумевать от нравов пуритан, либо пытатся примириться с особенностями романтизма. Готорн не обязывался излагать предельно правдиво. Придуманная им история наполнена теми страстями, которые могли отчасти заинтересовать его современников. И ежели тема фривольной жизни кого-то и ужасала, то не деятельных американцев, успевших завоевать независимость и стоявших перед гражданской войной. Готорн писал для будущих поколений, поскольку понимание морали ломалось на глазах у Натаниеля, а значит в дальнейшем развитии человеческое общество может дойти до крайней степени отторжения навязываемых устоев. Стоит с ним согласиться, если поверхностно оглянуться и заметить то нравственное разложение, что творится вокруг.

Действующие лица «Алой буквы» чрезмерно сосредоточены на соблюдении норм. Появись среди них отступник, как его накроет волной людского негодования. Главная героиня оказалась падкой на страсти, её интересное положение в отсутствии мужа заставило людей сделать соответствующие выводы. Отнюдь, никто не стал ссылаться на Святого Духа. Коли живот растёт, значит нагуляла на стороне, следовательно достойна осуждения, а то и смерти. Причём добрая часть доброхотов будет стеной стоять за смерть. Мгновение порока вернуть назад невозможно, а значит главной героине «Алой буквы» придётся жить с клеймом позора всю оставшуюся жизнь. Именно с этого момента Готорн начинает повествование, заложив в основу сюжета, кроме порочной связи, нечто вроде любовного треугольника, участники которого сохраняют невозмутимость, плетя интриги и строя предположения, касательно дальнейшего развития событий.

Грубо говоря, «Алая буква» — это иная интерпретация библейского сюжета, послужившего причиной изгнания людей из рая. Она согрешила с искусителем, а змеем оказался муж, невольно подтолкнувший жену к измене. В Библии такого нет и никто не подтвердит, что всё обстояло именно так. Мы полагаемся на письменные свидетельства и отчего-то им полностью верим, хотя нет гарантий, что писавший текст человек следовал правде. Мир наполнен заблуждениями, поэтому любое суждение — это временное явление, имеющее свойство изменяться в угоду новых обстоятельств. Разве Готорн следовал истине, используя якобы достоверные имена для персонажей и задействовав реальных исторических лиц? Всё вымысел, но написанное навсегда останется истиной.

Пуритане карали себя за грехи сами. Ныне грехи одобряются: позор во благо. Впрочем, и при пуританах позор был во благо. Просто надо уметь пользоваться моментом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для краткой формы повествования Льву Толстому не хватало места. Такие его произведения могут содержать смысл, намекая на разные обстоятельства жизни, но в целом уложиться в несколько абзацев ему не удавалось. Писать получалось о пустом, что могло иметь смысл, придай он этому больший вес. Из басен и сказок читатель может вынести тщетность попыток создать монументальное, натолкнувшееся на банальное понимание мироустройства. Герои Толстого становились свидетелями событий, принимали в них некоторое участие, чтобы после спешно покинуть место действия.

Для детей поучительного найти почти не получится. Скорее краткая форма Толстого наставит их на путь понимания, как надо шалить, осознавая возможность уйти от ответственности. Мелкие проступки постоянно происходят с действующими лицами в момент изложения. Если уж прослыть вандалом, так и железо лизнуть на морозе не станет проблемой. Зачем так поступать и каким именно образом Толстой представлял себе сообщаемую информацию? Может быть, озаглавливая часть рассказов под названием «Первой русской книги для чтения», Лев Николаевич не придавал значения толкованию содержания, облегчая количество символов в тексте до максимально допустимого для коротких историй.

Разительно Толстой отличается от сочинителя басен, стоит ему задуматься об окружающем мире. Маленький читатель с огромным удовольствием начинает понимать ход вещей. Например, куда девается вода из моря? Может и не задумывается ребёнок о подобном, но вероятно для Толстого версия о круговороте всего в природе явилась таким удивительным фактом, которым нужно непременно поделиться с читателем. Стоит задуматься, а может и не так всё на самом деле. Любые выводы навсегда останутся теорией, покуда человек будет привязан к единственной реальности, не предполагающей многослойного строения Вселенной.

Сущей ерундой полнится иной рассказ Толстого. Разбирать его на составляющие части и пытаться понять смысл могут только воспитатели в детском саду и учителя в школе, которым по профессии полагается задавать детям несущественные вопросы о том, о чём автор никогда не задумывается, создавая очередное произведение. Захотелось Толстому в прозе изложить басню в стиле Эзопа, намекая читателю на моральные ценности, понимание ответственности и необходимость быть честным перед собой, так он едва ли не прямым текстом об этом пишет. Иной трактовки изложенного просто не может быть, коли животные и насекомые служат всего лишь вспомогательными элементами, более понятными для детского восприятия, чем если привести для примера людей.

В части рассказов Толстой стремится отвратить читателя от неблагоразумных поступков. Допустим, нельзя людей вводить в заблуждение, иначе в ответственный момент тебе перестанут верить, или следует с вниманием относиться к любой мелочи, поскольку польза может быть от чего угодно, когда дело того потребует. Эти жизненные наблюдения достойно разбавляют угнетающую массу написанных без очевидной цели произведений на несколько абзацев.

Личного времени краткая форма Льва Толстого не отнимает. Читается она быстро и мгновенно улетучивается, если сразу не сделать заметки или не остановиться и не поразмышлять над содержанием до того, как читатель приступит к знакомству со следующим рассказом, коих у автора значительное количество.

Малый перечень: Работник Емельян и пустой барабан, Три медведя, Три вора, Белка и волк, Девочка и разбойники, Дурак и нож, Ёж и заяц, Глупый мужик, Как мужик гусей делил, Летучая мышь, Мыши, Награда, Ровное наследство, Собака и ее тень, Упрямая лошадь, Волк и старуха, Царь и рубашка, Праведный судья, Лебеди, Как я выучился ездить верхом, Собака Якова, Лозина; Как тетушка рассказывала о том, как она выучилась шить; Как мальчик рассказывал про то, как его в лесу застала гроза; Девочка и грибы; Как мальчик рассказывал про то, как его не взяли в город; Косточка, Зайцы, Муравей и голубка, Птичка, Осел и лошадь, Тополь, Старый дед и внучек, Спорщики, Булька, Булька и Кабан. Мильтон и Булька, Булька и волк, Что случилось с Булькой в Пятигорске, Конец Бульки и Мильтона, Волк, Котёнок, Орёл, Пожарные собаки, Лев и собачка, Корова, Филипок; Как дядя Семен рассказывал про то, что с ним в лесу было; Акула, Прыжок, Заяц и гончая собака, Работницы и петух, Шакалы и слон, Слепой и молоко, Два товарища, Лгун, Мудрый старик, Как вор сам себя выдал, Старик и смерть, Мужик и Водяной, Осёл в львиной шкуре, Стрекоза и муравей, Лев и мышь, Царь и сокол, Отец и сыновья, Делёж наследства, Зайцы и лягушки, Волк и охотники, Собаки и повар, Обезьяна и горох, Корова и козёл, Птицы и сети, Царь и слоны, Мужик и лошадь, Голова и хвост змеи, Волк и старуха, Как мужик лошадь переупрямил, Телёнок на льду, Мужик и огурцы, Большая печка, Как дурак кисель резал, Кто прав, Три калача и одна баранка, Тонкие нитки, Весёлая белка, Царь и избушка.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №11

Любовь в творчестве Эмиля Золя всегда наигранная, отдающая долей проституции. Отношения действующие лица строят якобы на личных привязанностях, но очень скоро всё выливается в ты-мне-я-тебе. Данный принцип хорошо укладывается в философию Золя касательного всего на свете. Относится он и к правилам коммерции, где желание клиента всегда закон, а право продавца сводится к возможности предложить покупателю именно то желание, которое послужит скорейшему сбыту товара. Люди сами вогнали себя в рамки такого существования, в результате чего стали появляться большие магазины с огромным количеством товаров по выгодным ценам и с лакомыми скидками. Один из таких магазинов под названием «Дамское счастье» служит главным местом действия в одноимённом романе Золя.

Не имея ничего, как это чаще всего и бывает, герои повествования способны быстро встать на ноги, для чего им требуется упорно трудиться. В любом случае иного выхода у них нет — они приехали из провинции. Золя предсказуемо доведёт действующих лиц до успеха, после чего бросит оземь, снова поднимет и свергнет с пути благ окончательно, придумав очередную причину, вследствие которой существование на этом свете становится физически невозможным. Такой метод также является частью философии Золя — его внутреннему натурализму претит делать людей счастливыми, поскольку все должны обязательно страдать, как бы хорошо у них не складывались дела.

Золя подробно раскладывает по полочкам не только кружева, но и основательно разбирается с основами коммерции. Кажущиеся свойственными нашему времени уловки по сбыванию товара с помощью воздействующих на подсознание приёмов были известны ещё в середине XIX века и, надо полагать, были известны даже древним грекам, оставь те об этом мало-мальски достоверные свидетельства. Перед читателем представлена наглядная витрина, через стекло которой можно рассмотреть механизмы воздействия на покупателя, а при желании мешающее стекло можно отодвинуть и примерить на себя изложенные в «Дамском счастье» приёмы. Они и сейчас действуют безотказно.

Описание будней магазина служит фоном для описания жизни обыкновенной работницы, желающей работать и обладать всеми теми благами, чтобы она сама могла в свободное время прогуляться по лавкам мелких торговцев, что точат злобу на прибыльное соседнее предприятие, поставившее их на грань выживания. Золя не однобок, читатель ознакомится и с особенностями ведения дела у работающих в исстари заведённом темпе кустарей. Техническая революция принесла за собой коренной пересмотр понимания жизни — вот и касательно экономики дело сдвинулось с мёртвой точки. Подстраиваться под новые реалии придётся всем, для чего Золя познакомит читателя с методами конкурентных войн с высокими ставками в сторону поражения, грозящими падением в бездну. А этот момент человеческой жизни Золя уважает выше всех остальных.

Проработав теорию купли-продажи, Золя всё-таки вспомнит о действующих лицах, чья жизнь, идя на первом плане, часто пропадает из поля зрения читателя. Можно подумать, чувства людей не интересовали Золя, забывавшего прописывать сюжетные линии, выпавшие и никак не прописанные после. Действующее лицо продолжало жить за пределами страниц произведения, появляясь в нужный автору момент и существуя дальше согласно требуемым от неё функциям.

Единожды Золя интригует, отразив доселе невиданную в его произведениях женскую черту, сводящую мужчин с ума. Речь идёт об отказе. Действительно, редкий мужчина не потеряет голову, столкнувшись с нежданной проблемой, когда всё идёт согласно его воле. Женщины у Золя всегда обладают своенравием и практически никогда не зависят от сильной половины человечества. Однако, для Золя характерно описывать падкость женщин на страсти и стремление кому-то принадлежать, пусть и придётся хлебнуть из-за этого горя, что, опять же, является ещё одной особенностью философии Золя.

Какими бы путями не вёл читателя Эмиль, читатель с первых страниц знает, чем закончится жизнь главной героини и какая участь ждёт магазин «Дамское счастье». Всё рождается и всё умирает, поэтому натурализм автора требует обговорить все моменты, чтобы не осталось вопросов после точки.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Суть «Приваловских миллионов» Дмитрия Мамина сводится к описанию жизни тридцатилетнего человека, вернувшегося домой на Урал, которому нужно срочно жениться. Это главное и основное в повествовании. Всё остальное воспринимается фоном и не даёт точных представлений о жизни провинциальных людей и тяжёлых условий труда заводчан. Подобное ранее встречалось у других классиков, особенно у Александра Островского. Единственное, что бросается в глаза, образ главного героя, опередивший своё время. Он чрезмерно мягок, но уже обозначил нарождающуюся кончину государства.

Некогда купленную за бесценок землю вернуть башкирам, воздать по заслугам мастеровым и рассчитаться с долгами — план действий Привалова. Он не до конца осознаёт тяжесть ситуации и продолжает плыть по течению. Мамин ему потворствует, отвлекая внимание читателя на любовные метания молодых людей, решающих более важные проблемы в связи с естественной надобностью. Сам Привалов — не такой уж и привлекательный жених, поскольку в качестве наследства на него свалились плоды разгульной жизни матери и отчима, прокутивших накопления отца до состояния грозящегося вот-вот произойти краха. При таком раскладе план Привалова выглядит нелепо.

Редко Мамин концентрирует внимание читателя на проблемах заводского дела и особенностях людского стремления набивать карман при первом удобном случае. Разумеется, читатель не питает иллюзий касательно понимания складывающегося на периферии страны положения. Людей должны угнетать и на них наживаться — это правило действует в любых случаях, когда кто-то на ком-то зарабатывает. Но, вместо раскрытия портрета одного из промышленников, Мамин предпочитает строить историю исходя из банальных жизненных проблем. Пусть другие персонажи воруют и наживаются, а главный герой будет бегать от невест, чтобы потом начать испытывать все прелести ссор с требовательной женой.

Привалову совсем немного не хватает до принятия его идей за донкихотские. Мамин не наполняет повествование юмористическими элементами и не предлагает рецептов для улучшения сложившегося положения дел, поэтому о донкихотстве приходится говорить мельком. Читатель быстро убеждается в сервантизме писателя, стоит в сюжете появиться мельнице. Куда же после этого деться от всплывающего перед глазами силуэта человека на кляче с тазом на голове? Привалов так не выглядит, но он близок к этому. Он борется с проблемами надуманными способами, благодаря стараниям Мамина.

Всем воздать по заслугам: пусть несчастные станут счастливыми, а ныне счастливые — получат по полной за прегрешения. Мамин раскручивает колесо социальных проблем, создавая для действующих лиц обличающие их ситуации. Недолго франт будет подобен английскому денди — хлебнуть горя он должен обязательно. Да и сам Привалов обязан расплатиться за годы беспутной жизни, так его ничему и не научившей. Каждый может найти выход из свалившегося бедственного положения — так решил Мамин. И только на совести Мамина останутся последствия им поставленной в конце точки.

Мысли Мамина могли повлиять на рост напряжения в России. Будущие революционеры были ещё юными, а они уже имели источником вдохновения «Приваловские миллионы». Главный герой повествования хотел отойти от понимания изживающего себя мироустройства, раздав земли чуть ли не крестьянам и поставив рабочих практически на один уровень с собой. Подобные радетели за справедливость в истории страны появлялись постоянно, поэтому поведение Привалова не кажется таким уж глупым, однако в нём, помимо донкихотства, есть цельное зерно, заставляющее смотреть на произведение Мамина под другим углом.

Трактование чего-либо складывается из нескольких факторов, главным из которых является обстановка вокруг читателя. Поэтому понимание «Приваловских миллионов» в начале XXI века именно такое.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для шолоховского казака любой бунтарь — казак. Именно казаки восставали против действующей власти и несли разрушение. Примеров этому в истории есть достаточное количество. Новое время требует ещё одного великого казака, способного справиться с волнением людских масс и встать во главе разрастающегося пожара. Таковым становится Владимир Ленин — яркий пример, вписывающийся в логику размышлений действующих лиц «Тихого Дона».

Жаркие дни разгорающейся гражданской войны требуют особого подхода к рассмотрению. Во главе дум властвует чья-то ложь, приправленная правдивостью. От этого и Ленин кажется казаком, по сути им не являясь. Да и кто может быть казаком, если данное понятие не имеет чётких рамок для выработки определения. Казак Михаила Шолохова отличается от казака Льва Толстого, как тот отличается от казака Николая Гоголя.

Главное, для желающих одержать победу, склонить на свою сторону большинство. Этим и занимаются все основные силы, присутствующие во втором томе эпопеи Шолохова. Читатель внимает не истории отдельной станицы и полюбившихся персонажей, а варится в политических распрях на самом высоком уровне. Поэтому не получается данное продолжение «Тихого Дона» приравнять к первому тому — общее между ними заключается во вставках, увязывающих повествование в единое целое. В остальном же, второй том представляет из себя калейдоскоп судеб реальных исторических лиц.

Фигура генерала Корнилова стоит особняком. Этому человеку было суждено повлиять на ситуацию, объявив себя единоличным диктатором. Действительность жестоко к нему впоследствии отнеслась, но он внёс свой вклад в развитие событий. А так как перед читателем разворачивается история с точки зрения казаков, то и мысли Корнилова устремляются к станицам южных рубежей страны, без которых говорить о цельности государства не приходится — может произойти развал и обозначиться ещё одна влиятельная сторона в потерявшем контроль конфликте.

Собственно, республика Всевеликое войско Донское будет создана. Это исторически достоверный факт, о чём Шолохов сообщает читателю. Для этого нужно не только устоять против нарождающихся белых, но и найти управу на, разлагающие мораль казаков, речи большевиков. В этой ситуации, окрасившийся в красный цвет, Григорий Мелихов выглядит наиболее колоритно — он утратил доверие казаков, но твёрдых убеждений всё равно так и не обрёл. В его воображении есть осознание настоящей правды, а пока ему необходимо быть сторонним созерцателем.

Продолжающаяся Мировая война с немцами даёт Шолохову возможность показать значение воззрений социал-демократов для будущего. Наглядное братание русского и немецкого участников боевых действий на фоне языкового барьера выглядят весьма правдиво. Не нужны слова, когда люди внутренне не принимают обязанности участвовать в противном им конфликте, если совсем скоро рабочие создадут новое мироустройство, согласно которому все будут жить с ощущением наступившего долгожданного счастья.

Подобных сцен с разными подтекстами у Шолохова встречается достаточно. Вдоволь забив голову читателя художественно обработанной исторической информацией, он разыгрывает на страницах трагедии обыкновенных людей, принимающих чуждую им волю других. Агитация за страдание перед наступлением благоденствия наглядна и служит отличным примером соцреализма.

Война продолжается и конца ей пока не видно. Не верится, что хватит нескольких лет для преодоления вскрывшихся противоречий. Каждый будет тянуть одеяло на себя, пока окончательно не наломает дров. Верную позицию занял только Мелихов, совершив это без чёткого осознания ожидающих общество изменений. Шолохов не даёт пропаганде большевиков отыскать место в сердцах казаков, но читатель заранее знает о том, что это обязательно произойдёт. Второй том «Тихого Дона» подготавливает к последующим актам кровопролития, поэтому, умирающие на страницах произведения, красные активисты — пострадавшие за убеждения герои. Иначе быть не может.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Каким бы Алексей Константинович Толстой не пытался казаться серьёзным, всё равно в нём крепко засел дух Козьмы Пруткова. Опосредованно, но вместе с тем и весьма явно, им была написана повесть о временах Ивана IV Грозного, когда тому уже минуло за тридцать пять лет и царь обезумел, решив быть частью народа, находясь при этом во главе его: на Русь пришла опричнина. Заглянуть в недалёкое прошлое Толстой решил не любопытства ради, а лишь бы обличить режим Николая I. Выбранный пример вышел чересчур кровавым — кровь лилась рекой и о благоразумии никто не думал. Иван Грозный обновлял дворянство, а Русь погрузилась во мрак.

В антураже опричнины Толстой строит довольно правдивый сюжет. Из похода на Литву возвращается домой князь Никита Романович Серебряный и сразу сталкивается с узаконенными бесчинствами. Он пытается внести ясность — в ответ получает внушение о бесполезности попыток взывать к совести. Опричники грабили и убивали, не пытаясь оправдать свои действия. Их жертвой мог стать и Никита Романович, но на беду, не разобравшись, посмел противодействовать исполнителям царской воли. Как теперь это воспримет грозный правитель? Казнит сразу или даст право оправдаться?

Личность Серебряного придумана автором. На Руси был род Серебряных-Оболенских, а имя и отчество для главного героя Толстой мог взять от основателя династии Романовых Никиты Романовича Захарьина, жившего в одно время с Грозным, но не так как это приводится в сюжете произведения «Князь Серебряный». Не стоит забывать, что во время написания в литературе бытовал романтизм, чьи вольности в описании исторических процессов дозволяли широкие отступления от действительности. Поэтому читатель может недоумевать от ужасов опричнины и сочувствовать пострадавшим от писательской воли, но не рассчитывать на серьёзное погружения в дела тех дней.

Одна из сюжетных линий касается вымышленного сына Малюты Скуратова, через которого Толстой показал человечность потерявших чувство совести людей. Сам Малюта готов за сына принять любое наказание от царя. Жестокость исчезает и уступает место родительскому состраданию, которое не понимает, почему должны страдать родные дети. Толстой во многих сюжетных линиях искал оправдания для бесчинствующих действующих лиц. Не только Скуратов может быть мягким, таковым может быть и сам царь, в чьи уста Толстой вкладывает слова оправдания. И ведь со страниц звучит убедительная речь, заставляющая задуматься над мрачной стороной сложившихся условий: они поступали из благих побуждений.

На казнь люди шли со светлыми мыслями, открыто говоря царю и собравшимся о своём видении ситуации. Им было больно жить, но они знали, что будущие поколения запомнят и не простят Грозному его прегрешений. С открытым сердцем они клали голову на плаху, не боясь расстаться с жизнью.

Немного по другому вели себя юродивые, их же на Руси называли блаженными. Они пользовались тем, что принимая на себя роль безумцев, могли спокойно говорить о творимых царём бесчинствах. Народ прощал Грозному многое, но никогда бы не простил ему казнь юродивых. Толстой получает ещё одну возможность донести до читателя свою точку зрения.

Про Грозного Толстой писал и в стихотворной форме, продолжая тему жестокости нравов.

Если говорить о стихотворениях отдельно, то стоит признать — весь талант Толстой отдал, созданному вместе с братьями Жемчужниковыми, Козьме Пруткову, что явился читателю в образе юродивого. Это творчество нужно рассматривать отдельно. Непосредственно под своим именем Алексей Толстой писал на исторические темы, поэтично описывал природу и говорил о тяжестях крестьянского труда.

Думается, Толстой с болью воспринимал прошлое своей страны и аналогично болезненно реагировал на режим Николая I. Смерть последнего дала шанс на публикацию «Князя Серебряного».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Прошлое — это наглядная демонстрация будущего. Поэтому стоит внимательно относиться к истории, усваивая уроки и соотнося их с нынешней действительностью. Например, к чему может привести вседозволенность чиновников и злокачественная коррупция, падение нравов и половая распущенность, подмена понятия культурных ценностей и превалирование желания добиваться блага для себя лично? Конечно, краха при таком раскладе не избежать. Не одна цивилизация была уничтожена, перемолотая собственными грехами, не справившись с выстроенной структурой «отстающих» от них обществ. Такому явлению можно давать любые определения и находить разные закономерности, вплоть до теории Пассионарности.

История Китая богата на события. Многое происходило на его землях. Правившие династии сменяли друг друга. Постоянно вспыхивали акты гражданского неповиновения. Кажущаяся идиллия через несколько поколений обязательно заканчивалась вырождением, покуда ситуация не выходила из под контроля. Весьма печально складывались обстоятельства и в XII веке, о чём свидетельствуют два китайских классических романа «Речные заводи» и «Цветы сливы в золотой вазе». Если первый донёс до читателя понимание ужасов тогдашней жизни, когда путник не мог спокойно выйти за стены города, так как его путь закончился бы в ближайшем трактире, где его же и пускали на мясо для завлечения следующих посетителей. То второй рассказывает о фривольной жизни одного любвеобильного чиновника, которому приключений хватало и в стенах самого города.

Китай всё переварит и снова повторит прежний цикл развития. Действующим лицам «Цветов сливы в золотой вазе» можно сопереживать и сетовать на их распущенность, но и расплата случится довольно быстро, как бы они не вели себя при этом на самом деле. Общий фон исторических событий требовал кровавой развязки, которая и случилась вследствие вторжения чжурчжэней, после чего правящая династия Сун покинула столицу и переехала в южные области страны.

Построение романа не отличается от других классических произведений. Читатель сталкивается с разбивкой по главам, кратким содержанием каждой из них, прекрасными стихотворениями в начале и конце их же, а также с настойчивым пожеланием узнать подробности на следующих страницах. Учитывая, что объём произведения колоссальный, а события разнообразны, то скучать не приходится. Удивляться будет чему, но всё укладывается в рамки дозволенного и в наши дни, хотя и не везде.

Китайская семья старалась жить обособленно. У мужчины могло быть несколько жён, в случае данного романа — шесть. Никаких особых привилегий жёны при этом не имели. Муж распоряжался ими по собственному усмотрению. Он легко мог их продать кому угодно, как и любого человека из прислуги, если появлялось на то малейшее желание. Ничего особенного в этом не было — всё рассматривалось в качестве исстари сложившихся обстоятельств.

Возвышение в обществе достигалось благодаря взяткам и елейным словам в адрес лиц вышестоящих. Редко встречаемые честные люди долго на своих местах не задерживались. Справедливости можно было добиться лишь грубой силой или отравив неугодного. От наказаний уходили с помощью всё того же подкупа. Всем правили деньги и правда обязательно оставалась за богатым. Негласный закон гласил «деньги за око, деньги за зуб». Поэтому однозначного отношения к подобной системе выработать невозможно — тогда не считалось зазорным делиться накоплениями, скорее наоборот — зазорно было не дать.

Читатель начинает знакомство с романом со сцены, где мужчина подхватил гонорею от служанки и в качестве наказания выдал её замуж за продавца лепёшек. С такого незначительного события закручивается длиннейшая история с множеством лиц, а на первое место поставлена половая распущенность. Со страниц на читателя смотрят герои в разных позах. Они не стыдятся связей со случайными знакомыми, прибегают к различным средствам для повышения потенции и задействуют вспомогательные приспособления. Неудивительно, что один из героев повествования от изматывающей ночи дойдёт до полного истощения и мучительно умрёт.

В произведении прославляются знаменитые китайские практики, основанные на мнимом значении различных совпадений. К ним относится не только система предсказаний, но и традиционная медицина. Всё это описывается в таких красках, что трудно не поверить в возможность подобного. Предсказатели точно рассказывают о прошлых и будущих жизнях, могут подробно рассказать о прожитой жизни в мельчайших деталях. Медики, исследуя пульс, выдают замысловатые характеристики для здоровья, предлагая средства, которые способны улучшить самочувствие больного. Впрочем, таков текст. На самом деле всё было, разумеется, весьма печально, но эти мифы до сих пор бродят в воображении западного человека, считающего фэншуй убедительной возможностью навести порядок в доступном ему пространстве.

В романе мало свар между жёнами. Отчего-то всё у них спокойно. Иногда происходят недопонимания, но всё быстро разрешается. Также странно, что при обилии интимным моментов, детей в сюжете рождается всего несколько. Половая извращённость достигает пика ближе к концу повествования, когда дальше уже казалось бы нельзя. Говорить о золотом дожде слишком мягко. Впрочем, может героиням соли в организме не хватало, раз они шли на подобное? Присутствует и гомосексуализм.

В качестве итога можно сказать следующее — жили они беспутно, умерли рано и ничего после себя не оставили.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда в одном месте собираются люди, то они о чём-то говорят. Чаще всего о пустом и малозначительном, что растворится в пустоте и не будет больше никого интересовать. Данное времяпровождение непродуктивно и позволяет прожить ещё один день, не отдавая ему должного значения. Между тем, потерянных мгновений не вернуть: вместо обогащения духовного внутреннего мира, происходит засорение мыслей шлаком. Для профилактики подобного отравления продуктами умственного брожения всегда можно взять книгу, где автор в увлекательной и поучительной форме доводит до сведения читателя всё то, чего тот в обыденной жизни лишён.

Сказки Вильгельма Гауфа — это короткие истории, рассказанные разными людьми ради развлечения публики. Бывает так, что идущие караваном купцы собираются тесным кругом после очередного перехода и рассказывают друг другу истории. А бывают и действительно сказочные ситуации, когда за отличный рассказ рабу могли даровать свободу.

Редко Гауф писал в антураже европейской действительности. Внимание этого писателя привлекали восточные мотивы, в которых кого-то обязательно обижают и в конце-концов справедливость будет восстановлена. Не все сказки Гауфа достойны ранимых детских созданий, если те не привыкли на ночь слушать ещё один ужастик за авторством Эдгара По. Большое значение Гауф уделял присказкам, объём которых мог превышать предваряемую ими историю.

Так ли важны сами сказки, если они являются плодом человеческих фантазий? Краснобаи могут сочинить многое — чаще всего их рассказы наполнены магическими событиями и в реальности они происходить не могли. Это не так важно, поскольку людям приятно послушать именно историю, не придавая её содержанию значения.

Гауф ломал восприятие реальности. Предлагаемые им события основаны на невозможном взаимодействии с окружающим миром. Это касается прежде всего основных действующих лиц, чья телесная оболочка оказывается ущербной в силу разных причин, вследствие чего им приходится изыскивать возможности для преодоления своего отличия от окружающих. Чаще всего на помощь приходят волшебные предметы и заколдованные люди, пострадавшие от злых чар.

Западные мотивы в творчестве Гауфа являются противоположностью сказаний о Востоке. Налёт волшебства сохраняется, но используется в очень мрачном антураже. Если дело касается корабля-призрака, то читатель сталкивается с горой трупов, а коли дело доходит до немецких лесов, то горячее сердце действующего лица вполне может оказался холодным, вследствие закономерных требований на то автора.

При богатом воображении каждая история Гауфа будет на вес золота. Если же смысл текста является для читателя превалирующим, то его ждёт разочарование — послевкусия не возникает. Безусловно, любопытно наблюдать за похождениями обделённых чем-то героев, а также внимать счастливому их избавлению от затянувшихся мытарств, но не хватает развернутости и конкретики.

Приходится признать, слишком часто Гауф использовал схожие приёмы изложения, сводившие большую часть историй к однотипности. И давайте в этом виноватым сделаем молодой возраст писателя. Очень жаль, что Гауф покинул наш мир, не дожив до двадцатипятилетнего возраста. Мы лишись возможности узнать множество потрясающих историй — остались сиротами.

Гауфа ныне ценят за такие его произведения, как «Маленький Мук», «Карлик Нос» и «Холодное сердце», не подозревая о существовании новеллы «Молодой англичанин», заслуживающей внимания гораздо больше, чем всё остальное творчество Вильгельма вместе взятое. В ней от сказки только крупица вымысла, дабы оправдать глупость людей, не заметивших в приезжем разительных от человека отличий, но нашедших того приятным собеседником и образцом для подражания. Поэтому когда кто-то в обществе назовёт человека молодым англичанином, то тому следует возгордиться, так как, несмотря на все его недостатки, он является достойным внимания, а вот, когда человека назовут похожим на молодого англичанина, то тот должен обидеться, ведь его сравнили чуть ли не с обезьяной, копирующей чужие повадки, лишь бы не отличаться от себе подобных.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Отец Сергий» так и не был опубликован при жизни Льва Толстого. Причин тому может быть много. Но, кажется, Лев Николаевич не желал ещё раз вступить в конфликт с церковью, подобно главному герою повествования. Не будет упущением добавить, что поиск себя вполне возможен в стенах любого учреждения, каким бы оно не являлось. Добиться аскетизма по силам и на государственной службе и в тяжёлом труде обыденной профессии, поэтому принимать монашеский постриг совсем необязательно. Существенной разницы нет. Просветление всегда достигается через полную отрешённость от действительности.

Любая организация — это руководитель, его заместители и исполнители. Цели у организаций могут быть различными, но все они существуют вследствие необходимости заинтересованных в них сторонних лиц. Под организацией можно понимать абсолютно всё, начиная от индивидуальных предпринимателей и заканчивая божественным промыслом. Пока есть Бог, есть царь, патриарх, президент и прочие, до той поры у них будут заместители, а также те, кто будет непосредственно работать с заинтересованными. Всё идентично и не имеет весомых отличий. Можно лишь перейти из одной организации в другую, изменив обстановку.

Примером подобного можно считать произведение «Отец Сергий». Главный герой сбежал от мирской суеты, приняв монашеский постриг. Казалось бы, ничего не будет ему напоминать о прошлом — отныне только молитвы и заботы о дне насущном. Действительность быстро показывает заблуждающемуся горечь его положения — должно смирять гордыню и поступать согласно требованиям церкви, а не искать истину в себе самом, как ему казалось изначально. Так Толстой начинает повествование, предлагая читателю проследить путь от светского человека до святого старца, вплоть до обретения им истинного понимания вещей, противного смыслу существования всех организаций.

Внешний мир наполнен агрессией. Спастись от неё можно пройдя несколько стадий. Главный герой проходит их поочерёдно. Ему ещё непонятна суть бытия, поэтому он поступает согласно чужим убеждениям. Именно вследствие стереотипов им начато хождение в поисках покоя. Коли церковь потребовала смирить гордыню — он смирил, когда появилась нужда подчинить плоть — он добился этого. И не его вина, что обычному человеку не дают шанса достичь гармонии. Люди не могут отпустить подобных себе, создавая для них модели поведения и вынуждая идти на поводу.

Святость рассыпается во прах, стоит столкнуться с паствой. Можно удалиться в нелюдимое место, продолжая воздвигать стены, всё сильнее укрощая плоть. Порой за неделю съедаешь корку чёрствого хлеба и считаешь себя достигнувшим желаемого; научился отрубать собственные пальцы, излечивать убогих и быть почитаемым старцем. Только от прошлого убежать невозможно.

Сумасшествие — это единственная возможность уйти от мирской суеты. Ты можешь считать себя познавшим жизнь, но люди тебя уже не станут серьёзно воспринимать. Вот и остаётся читатель перед истиной, которую он осознаёт и внутренне понимает, только никогда не решится на такой шаг, покуда на личном опыте не испытает путь главного героя произведения.

Другим произведением Льва Толстого, изданным после смерти, является «Фальшивый купон». Довольно сумбурно читателю рассказывается история о незавидной судьбе людей, столкнувшихся со злосчастным платёжным средством. На страницах друг друга сменяют действующие лица, желающие получить выгоду, дабы поскорее сбыть с рук столь опасный купон, заранее зная о незаконности своих действий. Оказаться в этой истории крайним, значит навлечь на себя неприятности.

Действующие лица не знают, что по авторскому замыслу они все заранее обречены. Читателю остаётся внимать событиям, искусственно созданным, чтобы понять взаимосвязанность происходящих в жизни процессов.

Складывается впечатление недоработанности произведения. Толстой мог, и возможно хотел, придать ему больший объём, задействовав в повествовании широчайшую панораму жизни в Российской Империи конца XIX века. Обилие действующих лиц является тому наглядным доказательством. Авторского внимания удостоились многие слои населения, испытывающие трудности и ожидающие наступления перемен. Может быть события 1905 года показали правоту суждений Толстого, но Лев Николаевич решил этого не афишировать.

В какую же пропасть летела Россия, ежели население рисовало поддельные деньги, исподтишка уничтожало руководство и в угаре ставившее точку на собственном существовании?

Отчего-то «Воскресение» удостоилось быть дописанным и опубликованным, а «Фальшивый купон» нет. Проработай его Толстой до конца, как вышло бы отличное произведение, ставшее бы последним крупным произведением, поднимающим жизненно важные темы. Читатель же увидел его только после смерти автора и когда всё и без того уже стало реальностью.

Рецепт счастья — говори молча, смотри закрытыми глазами и слушай, заткнув уши.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если человек желает писать, то пусть пишет. Пусть это будет его фантазия или реальная жизнь — его право об этом писать. Чем больше противоречивых чувств возникнет у других, тем лучше. Писатель обязан держать читателя в напряжении, даже если оно касается отвращения к его же творчеству. Это всё так эфемерно и настолько многогранно, что также заслуживает уважения. Допустим, жизнь классика шведской литературы Августа Стриндберга была наполнена событиями, часть из которых он отразил в своих произведениях. Может и к лучшему, когда на тебя сваливается череда неприятностей — это позволяет чувствовать себя богатым, хоть и несчастным.

Так тонко описывать себя, как получается у Стриндберга — подлинное искусство. И совсем неважно, что читатель готов автора разорвать на куски, поскольку внимать его розовым переживаниям не хватает никаких сил. Ярче всего пропитан эмоциями роман «Слово безумца в свою защиту», в котором Стриндберг вспоминает знакомство с женой и развитие их отношений, вплоть до отвращения. И ведь начало описывается настолько невесомым, что не предполагаешь к чему приведёт возвышенное светлое чувство обожествления женщины.

Странник по натуре — Стриндберг путешествует. Его родной дом — Швеция, но сам он принадлежит всему миру. Он влюбился в финку, будучи в гостях у лица дворянского происхождения. Как же мечется главный герой повествования, списанный с самого автора, трясясь от лихорадки в постели, покуда его жена не желает дать облегчения. Как же случилось, что из некогда горячо любимой женщины она превратилась в выводящую из себя распутницу? Выпить бы яду, да прекратить мучающий жар, да напоить ядом её, чтобы свершилось возмездие за годы страданий. Это обстоятельство служит отправной точкой к желанию автора разобраться с ситуацией.

Будучи рохлей и жеманным человеком, Стриндберг остро чувствует происходящее вокруг. Если кто бросит на него мимолётный взгляд, то это уже не просто так — значит за этим что-то обязательно стоит. Накала страстей не наблюдается, есть лишь бесконечное умилительное сюсюканье главного героя и остальных действующих лиц, таких же жеманных, как и он сам. Не единожды Стриндберг пишет о мыслях о самоубийстве, будто это является отличным выходом из любой ситуации. Главный герой и рад бы отравиться, да отрава его не берёт. Даже смертельная доза опиатов не причиняет ему вреда. Любовь ли даёт ему силы жить или сам автор банально приукрашивает действительность?

Главной ошибкой становится нежелание главного героя смириться с охлаждением отношений, вследствие чего следует их разорвать. Ему выпьют чрезмерное количество крови, пока он не придёт к согласию с собой. Некогда кроткая и нежная женщина окажется развратной особой, склонной опускаться до игры в театре, пьянства и лесбиянства. Происходит и моральное возвышение главного героя, уже не видящего происходящее в розовом цвете. Его начинает убивать действительность. И теперь в самом деле можно наложить на себя руки, чтобы не мучиться. Но теперь всё поменялось: ушёл запал молодости, пришло время зрелости.

Отчасти счастливый брак на глазах читателя превращается в узаконенную проституцию. Спать с женой становится привилегий и обходится главного герою дорого. Под занавес повествования Стриндберг делится рецептом семейного счастья — надо лупить жену, только тогда она будет шёлковой, а если позволять вольности, то придётся испить чашу горести до дна.

С другой стороны, не будь в жизни Стриндберга именно такой жены, которую он описывает в романе, то не было бы и множества его произведений, так как именно провал на личном фронте вынуждал его писать, писать и ещё раз писать.

Крохотный роман «Одинокий» позволяет посмотреть на Стринберга после развода. Теперь у него всё хорошо, он наконец-то обрёл спокойствие. Одиночество его радует. Ему нравится встречаться со стариками, читать Бальзака, смотреть в бинокль, обдумывать собственную Виа Долороза. Стринберг продолжает оставаться собой. Он как и прежде нудит, категорично относится к женщинам (то они неразумные, то глупые), называет животных «грязными тварями», а людей, что мирятся с обстоятельствами, удостаивает сострадания.

Совсем иначе воспринимается малая форма Стринберга. Этот человек умел доходчиво донести до читателя гложущие его мысли, придавая им нужный вид. Его беспокоили не только набирающие оборот феминизм и социализм, но и жадность церкви. В биографии писателя есть эпизоды, благодаря которым можно узнать, что он принимал участие в судебных процессах, из которых выходил победителем, будучи обвиняемым лицом,

Давайте людям просимое, если просят, иначе вам самим дадут камень, когда настанет ваш черёд просить. Такой вывод следует из новеллы «Высшая цель». Читатель с головой погружается в будни служителя церкви, понимающего принцип действия двойных стандартов, но продолжающего укорять паству за грехи. И когда одна из прихожанок говорит ему про тот самый камень, что он вручил ей вместо оказания помощи, как очень скоро и сам священник сталкивается с буллой Папы, обязавшей священников развестись с жёнами. Юмор ситуации в том, что спустя год, по негласному указанию Папы, бывшим верным мужьям разрешили завести любовниц. Главный герой новеллы мгновенно прозрел и изрёк такую истину, от которой любой верующий придёт в недоумение, а атеисты кивнут в знак согласия.

«Священный бык, или торжество лжи» продолжает арелигиозную тематику. Стриндберг предлагает читателю совершить путешествие в Древний Египет, где наглядно продемонстрирует человеческое стремление идеализировать, лишь бы не замечать действительность. Для примера берётся священный бык, по сути являющийся обыкновенным животным без божественного начала. Этот бык спрятан от глаз прихожан и ему отдаются почести, приносятся жертвоприношения. Истина же банальна, но паства её не способна понять. Скорее тебя разорвут, нежели согласятся с очевидной нелепостью своих убеждений.

На злобу дня и должной быть актуальной на все века является новелла «Здоровая кровь». Стриндберг использует эзоповский приём, придавая угнетаемым образ шиповника, а процветающим за их счёт — розы. Буквально же понимая, с одной стороны пролетариат, с другой — капиталисты. Если взять другие примеры, то это ничего не изменит. Суть басни, как говорится, такова — устрани преграды, как розы завянут, а шиповник займёт полагающееся ему пространство.

Остальные новеллы Стринберга не такие яркие. «Триумф», «Последний выстрел», «Ночное бдение», «Детская сказка», «Сказание о Сен-Готарде», «Листок бумаги» скорее исторические и их суть поймут люди, хорошо знакомые с некогда происходившими в Швеции событиями. Тоже самое касается пьес «Эрик XIV» и «Соната призраков».

Автор: Константин Трунин

» Read more