Tag Archives: басни

Фёдор Эмин «Нравоучительные басни. Часть II» (1764)

Фёдор Эмин Нравоучительные басни

В басне «Земледелец и бродяга» случилось бродяге украсть пшеницу, будучи обнаруженным, он начал оправдываться. Эмин подготовил для этого мораль: мудрец и вор могут видеть во всём общее, был бы с того действительный толк. В басне «Цуговая лошадь и собака» мораль вовсе проще: тем дальше от грома, чем дальше Юпитер. Эмин рассказал про лошадь, близкую к хозяину, но и спрос с неё соответствующий, чего не скажешь о собаке, до которой хозяину дела совсем нет.

В басне «Счастье и разум» говорится: коли ума нет, на счастье не надейся. В басне «Труд и критика» про неприятие труда леностью. А в басне «Лестница и скамейка» — о человеке, что всеми силами пытается наверх взобраться. Зато басней «Верблюд и сатир» разъяснялось: кто ласков, тот и повелителем повелевает.

Согласно басни «Египетская старуха и чужестранец» выходило: богатый всегда прав, ежели ему надо, найдёт того, кто за него на страдание согласится. В басне «Об избрании судьи» Эмин видел счастливым то общество, в коем государь обходится без судей разных нравов. Но в басне «Заяц и олень» сообщалось: если преодолеть препятствие наскоком невозможно, попробуй подлезть.

По басне «Вор, сочинитель книг и судья» становилось ясно: не всяк злодей, если с оным он и схож. В басне «Векша и муравей» мораль: от скупости более потерять можешь. А вот в басне «Соболь и крот» говорилось: коли ценное достоинство имеешь, тогда опасайся за жизнь.

По сюжету басни «Визирь и его отец» выходило: гордый от гордости погибает. В басне «Синица и воробьи» мораль такова: Бог и обиженного судьбой без угла не оставит. Гуманистичная мораль следует и из басни «Смерть и гений».

Басней «Барсук и осёл» Эмин напоминал, что ежели злым являешься, таковым и бывать тебе до скончания дней. Другой басней — «Чёрт и старуха» — необоснованные требования называл мимолётными. В басне «Сорока и воробей» напоминал: когда хочешь разнять, обладай силой, совокупно превосходящей.

В басне «Муха и пчела» Эмин сообщал о любопытстве, кое для невежи губительно. В басне «Кролик, заяц и олень» — ябедник смерть от языка своего найдёт. В басне «Лебедь и выдра» ставилось на вид: кто за преступление к справедливости взывает, от той справедливости больше потом натерпится.

Басней «Оса и шмель» доказывалось — хитрость силу одолевает. Басней «Комар и муха» — не спорь и не показывай силу без ума. Басней «Пастух и волк» — добро не пересчитыванием спасать следует, нужно смотреть во все глаза. А басней «Медведь и больной» Эмин напомнил про свойство людей каяться, вскоре забывая, если обстоятельства начинают для них удачно складываться.

В басне «Сова и нетопырь» два слепца в яму попали. В басне «Бабочка и кузнец, стенной червяк» доказывалось: глупость и слепота — едино. В басне «Кривой и слепые» становилось ясно: среди слепых кривой — царь.

В басне «Марс, Алекторион и Вулкан» сообщалось: с неистовыми людьми лучше враждовать. В басне «Стоног и сверчок»: кто ниже себя находится, тот и желает выше прочих стать. В басне «Тигр и африканец»: коли кому желается навредить, тот причину найдёт.

Басня «Суп и ботвинья» — напоминание многим: знатность не от природы зависит, а от счастья. Басня «Варган, скрипица, волынка и гудок» — сообщение: невеже видится, будто он самый умный. Басня «Корона и венец» — объяснение: коли лишён добродетели, ничего достойного не обретёшь.

В басне «Колесница и соха» мораль: великолепие — порою причина разорения. В басне «Нож и вилка»: с честным и полезным товарищем нужно держаться сообща. В басне: «Блюдо и стакан»: благополучному завидовать не нужно, не зная всего, что его отягощает.

Басня «Павлин и купидон» про любовь в тщеславном человеке, не находящем постоянства с дружбой. Басня «Ящерица и лягушка» про подлеца, гнушающегося родной земли только за то, что сам там родился. Басня «Сокол и ластовица» про человека, что от зависти гоняется за чужим добром, теряя собственное.

В басне «Об Авроре» о красоте, которой гордится не следует, ибо старухой всё равно быть. В басне «Гебея и Ганимед» рекомендуется крепко беречь то, что имеешь, ибо потеряв, можешь более никогда не обрести. В басне «Султан, влюбившийся в лягушачьи глаза» об особенности восприятия: всякому гоже лишь ему угодное. О том же в басне «Арап и белая женщина».

Заканчиваются басни от Фёдора Эмина сюжетом «Волк, скупец и ехидна».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фёдор Эмин «Нравоучительные басни. Часть I» (1764)

Фёдор Эмин Нравоучительные басни

Басня — труд незамысловатый, вместе с тем — представляющий сложность в интерпретации текста. Дабы было проще понять, некоторые баснописцы предпочитали давать разъяснение. Это, отчасти, губило содержание, становящееся незначительным, когда автор предоставлял толкование. Вместо занимательного повествования, должный оным и ограничиться, читатель обязывался ознакомиться с мудрым изречением, выраженным кратко. Ныне принято видеть басню, сообщаемую в виде стихотворения, желательно, удобным к запоминанию. Но не все баснописцы такого мнения придерживаются. В числе таковых был и Фёдор Эмин. Он сообщил восемьдесят четыре басни оригинального содержания, если сюжеты не стались откуда-то взяты. Так как искусство составления басен древнее и сложное к установлению исходного материала, предлагается вкратце ознакомиться с вариантами Фёдора Эмина.

В басне «Павлин и петух» павлин гордился перед петухом красотою хвоста, получая в ответ укор, мол-де, нашёл чем хвалиться… кроме хвоста ничего нет: ни голоса, ни иной полезности, даже мясо в пищу не годится. Из чего следовал вывод: на внешность смотри, но цени за внутренние качества.

Басней «Старый лев и олень» показано предостережение: не делай добра злым, к хорошему это не приведёт. Поскольку лев прожил жизнь, чиня беды животным, к нему и по его хилости звери подходить не хотели, не соглашаясь принести воды. Из басни можно сделать другие выводы, однако Эмин настаивает на определённом толковании.

Совсем сказочным явился сюжет басни «Султан и каменный сосуд». Довелось султану оказаться в хижине бедняка, потребовал пить, ему поднесли воду в глиняном сосуде. Опечалился султан, отбросил кувшин, тот разбился. И заговорил кувшин, упрекая султана в чёрствости, поскольку приходился ему прадедом. Как? Захоронение прадеда пришло в запустение, смешалось, оттуда взяли глину на кувшин, в результате чего прежний повелитель здешних земель попал в услужение. Но мораль будет у повествования другая. Султан, получивший откровение, вернётся во дворец и обо всём позабудет. Посему вывод: будучи живущим в роскоши, всякое наставление сочтёшь за блажь.

В басне «Соловей и роза» возникла ситуация, по которой соловей обратился к Юпитеру, требуя признать себя важнейшей из птиц. Что мог ответить Юпитер? Показать, насколько просьба соловья ничтожна, ведь на разных континентах есть собственные важнейшие птицы, тогда как соловей там вовсе не почитается. Как разубедить соловья? Поручить ему проследить за ростом розы. Что получится? Соловей не сумеет выполнить порученного ему задания. Вывод получался своеобразным: живя лишь надеждой на лучшее, умрёшь, ничего не обретя.

Согласно басни «Вор и купец» случилось следующее. В дом купца забрался вор, купец схватил вора, а вор начал кричать, будто к нему забрался вор. На крик сбежались люди, стали бить купца, и вор воспользовался создавшимся положением. Какой же вывод? Правду за лукавством трудно рассмотреть.

Басней «Плотник и султан» сообщалось: неразумному может казаться, будто он чего-то достоин, к чего поддержанию лишён способности. На такую же тему басня «Виноград и терновник». Получалось, виноград гордился собою, что из него вино делают, он достоин быть принимаемым в высших кругах. Тому усмехался терновник, требований не имевший, зато как раз и приходившийся чаше ко столу господам. Вывод Эмин обозначил следующий: приевшаяся горечь за сладость принимается.

Мораль басни «Устерс и улитка»: коли без ума жениться, счастлив будешь один раз — в день свадьбы. А вот в басне «Мужик и лошадь» мужик получал укор от лошади, будто надумал себе всякого, все у него виноваты, а страдать почему-то должна лошадь, плохого не делающая, приносящая пользу. Вывод соответствующий: если кто счастьем похвастаться не может, тот бед другим доставляет больше, нежели испытывает сам.

В баснях «Лисица и волк», «Птицелов и дрозд» получалось так: ежели роешь яму, тебе она и достанется. Примерно так и в басне «Курица и утка», где курица с уткой дружбу водила, пока не случилось испытать товарища на надёжность. Мораль: не берись дружить с человеком иного склада.

По басне «Изгнанный преступник, ищущий правды» следовал вывод: когда злодей себя оправдывает, за другими добра не видит. В басне «Мореходец и труба» мораль следующая: имей терпение молчать, иначе молва разнесёт. В басне «Паук и муха» мораль такая: опасность способна подстерегать везде.

Басней «Золотарь и кузнец» Эмин показал необходимость помнить об обыденном. В селе возник спор между золотарём и кузнецом, кому из них трудиться на благо селян. Сталось так, что грохот из кузницы раздражал людей, тогда как драгоценные украшения радовали. В спор вмешался Сатурн, изгнавший кузнеца по просьбе сельских жителей. Да вот через несколько лет случилось многому придти в негодность, ведь, как известно, в кузнице не было гвоздя.

В басне «Цыганка и звездочёт» старуха поверила цыганке, отдав последний рубль, тогда как звездочёт днём не мог поведать о судьбе. Мораль проста: ежели нечто невозможно, человек без ума истратится на его осуществление, ничего не достигнув.

В басне «Козёл и жрец» случилось козлу терпеть понукания от жреца. Но в чём был повинен козёл, за то вина и на его обвинителе лежала. Отсюда вывод: не обличай других в грехах, которые и тебе свойственны. В басне «Подьячий и портной» выходило: злодей в другом зло увидит, кроме себя. Нужно быть дальновиднее, как в басне «Голубь и ястреб», где голубь взялся ястребу жаловаться на ворона, разорившего его гнездо. Да разве это дело — жаловаться разбойнику на мошенника?

По басне «Крестьянин и пёс» получалось: добрыми поступками от зла не спасёшься. В басне «Курица и лисица» выходило так: злодей зло совершает под видом добра. В басне «Полимния и Мелпомена» Эмин оставил читателя без заключения о должной стать понятной морали.

В басне «Птица бусель» становилось так: коли нравом гнил, куда не пойди, нигде не переменишься. В басне «Пастух и собаки»: всякое зло сразу пресекать следует. В басне «Фигляр и профессор»: любое умное слово легко глупости уподобить.

По басне «Лошадь и борец» становилось ясным: добродетель не бывает без интереса. То объяснялось примером про брошенную лошадь и борца без работы, где борец думал оседлать лошадь, обещая за то кормить.

В басне «Мул и осёл, или Говорливый безумец» мораль звучит так: будучи счастливым ныне, человек презирает всё, прежде его окружавшее. В басне «Уксус и бутылка» сообщалось про неумеренную храбрость, вредную саму по себе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Василий Жуковский — Басни из Лессинга (1818)

Жуковский Том II

Хоть басни и малы, размером многостраничным виршам уступают, они всё же больше важны, и все об этом знают. Ведал порою и Жуковский о том, хотя ведал редко очень, потому лишь к 1818 году в его исполнении прочтём, убеждаясь, насколько басенный труд на веки вечные прочен. Писал Василий басни и лично, было у него такое прежде иногда, делал он то на редкость отлично, о чём забыл — погасла баснописца звезда. Не нужно грусти, зачем оной предаваться? Не сам он, тогда переведёт мудрость чужую. Будет на переводческой ниве стараться, сообщая мудрость сложную и довольно простую.

Вот басня «Лисица и обезьяна». Про какие материи мог быть затеян спор? Касалось всё банального изъяна, объяснявшем обезьяний вздор. Задумала мартышка, скажем про неё так, ведь не хватало умишка, зверь она — простак. Она сказала — всякого покажет, любого изобразит. Да отчего лисице находить объект позора? Она иной ответ сообразит, освобождаясь от мартышкиного вздора. Всякий может показать, отчего не изображать достойного того? А тебя, мартышка, пора бы тебе знать, никто не покажет, не сочтут достойным. Это всё.

Вот басня «Конь и бык» — даёт поучение о разном на вещи взгляде. Например, конь быть осёдланным привык, то для него равносильно награде. Бык смотрит хмуро на такое, сбросит он седока, для него это от человека деяние злое, ещё бы в бок не упиралась ему чья-то нога. Конь иначе смотрел, не видел причины: зачем сбрасывать, если кто взобраться сумел? Достойный то поступок и для совсем юного мужчины. Правда не так сказывалось в басенном сюжете, мораль велась к непониманию действовать вопреки, всё равно останешься в ответе, вези седока или не вези.

Вот басня «Журавль и лисица» — ещё одно поучение о разном понимании сути. Лисе важен Париж и Ницца, прочее подобно болотной мути. Но бывал журавль в Париже, лягушек в полях окрестных едал, ему червей искать в земле — гораздо ближе, чем посетить великосветский карнавал. Того лиса не понимала, требуя рассказать о том, в чём ходит высший свет. Так ничего и не узнала, на то у журавля ответа нет.

Вот басня «Алкид» — так Геракла с рождения люди звали. Он наконец-то на Олимп проник, его там ждали. Всем удивляться пришлось, поскольку сын Юпитера стал почести Юноне воздавать. Разве другого занятия не нашлось, чем славить, смевшего кончины Алкида желать? Это мудрость христианства, о которой помнить следует всем, дабы не показывать присущего людям чванства, не создавая вековечных дилемм. Всё просто, разве иное суждение возможно? Геракл на Олимп попал против воли Юноны. Будь иначе, то непреложно, не одолел бы он путь, будь иные препоны.

Вот басня «Дуб» — величия показательный пример. Пока не рухнул, его мощи не осознавали. А как ветер повалить его смел, тогда, видя пред собою распластанным, наконец-то признали.

Вот басня «Соловей и павлин» — про прелесть дружбы с простым людом она. Пока соловья в лесу сторонились, от зависти явно, нашёл соловей в павлине друга сполна, и зажили они среди дворовой птицы очень славно.

Вот басня «Пастух и соловей» — про заполнение талантом пустоты. Пришлось соловью замолчать, ибо расквакались лягушки. Ему они мешали петь, не терпел он их простоты, не понимал способности судачить этой челяди и чьей-то служки. Что же, соловей, оттого и подняли лягушки гомон на весь лес, твой глас затих и теперь раздолье им. Радуются они, что соловья голос исчез, наслаждаются кваканьем они теперь только своим.

Вот басня «Меропс» — про птицу, якобы способную летать головой и хвостом вниз. Это сказ за мутную водицу, о человеке, что видит окружение себя близ. Пусть человек мечтает о полёте, хоть даже летит, коли взлетит — его легко обратно вернёте, ведь на иной мысли человек не стоит.

Вот басня «Дар волшебниц» — про людское желание гнаться за трудно достижимым. Знает всяк, насколько монархи способны строить планы. Всё им кажется возможным, но в действительности является мнимым. Незаметные мелочи причиняют болезные раны. Вот бы сталось так с людьми, чтобы хотели многого, о насущном помнить не забывая, ничего в том нет сложного. Да было бы так, судьба у человека сложилась иная.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Херасков — Басни (1756-64)

Херасков Басни

Басни — круговорот в природе однотипных тем. Они — отражение общественных проблем. Меняются годы, век разменивает век, а человек — всё тот же человек. И сколько сил не прилагай, сюжет краше сделать не старайся, повторишь прежде измышленное, как в мудрствовании не упражняйся. Поступить всегда можно, сославшись на авторство Эзопа… Никто того проверять не станет. Сошлись на Федра к тому же… Желающий проверять быстро отстанет. И, дабы было проще, над рифмой не пытайся гадать — максимально просто надо строчки между собою слагать. Всё ясно теперь, остальное приложится, и читатель от басен Хераскова нисколько не расстроится.

Басен тринадцать, на подбор они стоят. Порою сюжеты басен о насущном сумбурны — словно молчат. Какую не возьми, мудрость их вроде бы ясна. Но знакома и эта басня, и знакома басня вон та. Может запутался читатель, басенных сюжетов перечитав, от единообразия пресытившись — довольно устав. И дабы голословным не казаться, нужно по самим басням кратко взглядом пробежаться.

Раньше прочих басен Херасков эзопову «Сороку в чужих перьях» на русский язык переложил. И сразу читателя он ею утомил. Кому до сих пор неизвестен сюжет про птицу, вознамерившуюся красотою павлина блистать? Не думала та птица, что участь обладателя перьев цветных — в суп попасть. Как не старайся сорока забыть о последствиях баловства, похлёбка из неё выйдет очень вкусна.

В шестидесятом году сложил Михаил басню «Вдова в суде», о женщине, потерявшей мужа на войне. Теперь она существование жалкое влачит. Нет у неё защиты, от бед никто не оградит. Ей говорят: иди судиться за права, разве не для того тебе дана голова? Отвечала им женщина, укоряя долю за средств отсутствие, отчего бесполезно от тех разговоров напутствие. Чем заплатит суду она? Нет выхода теперь, увы, вдова не сможет постоять за себя одна.

Тогда же басню «Два покойника» Михаил сложил, ею читателя слегка утомил. Поведал про товарища, что при другом товарище жил, ему в рот заглядывал и с ним из одной кружки пил. И когда пришла пора умирать, не смог сей товарищ себя пропитать. Всю жизнь за чужой счёт жил, теперь обессилел и вслед за благодетелем благополучно опочил.

У Хераскова есть басня «Дровосек», в оной он мудрость всем понятную изрек. Проще говоря, до пота трудился лесоруб, пытаясь создать нечто важное для людей, да никому не стался он нужен со спицей, без которой ствол бы лучше оставался целей.

Прочие басни — это шестьдесят четвёртый год. Видимо, имел тогда Михаил мало прочих забот. Посему, никуда не торопясь, разберём им оставленную из спутанного повествования вязь.

«Источник и ручей» — басня про два начала, внимать спору которых душа устала. Есть ручей — кичливый быстротою течения и мощью потока, думал он — посмеётся над источником жестоко. Не знал, как ответит источник ему, проиграв сразу борьбу. Пусть источник слаб и не протягивается далеко, зато в нём есть полезное, что в ручье не оценит никто.

«Фонтанна и речка» — спор о красоте в басне раскрыт. Кому лучше: кто на воле или кому запертым навечно быть предстоит?

«Две собаки» — басня на извечную тему, неискоренимую в обществе проблему. Отчего больше любим тот, кто ничего полезного людям не несёт? А кто верно служит и проявляет заботу, на шею того человек готов камень привязать и бросить с плоту? Понять то трудно, не сумев найти ответа. Минует ещё не одна тысяча лет, останется актуальной басня эта.

В басне «Человек и хомяк» — человек обвинил хомяка в том, что тот полвека спит, и может быть с набитым ртом. Справедливо ответил хомяк на укор! Лучше так, чем полвека в гульбе и лени провести. Вот где позор!

В басне «Верблюд и слон» — верблюд своим ростом гордился. К басне «Две щепки» читатель уже выискивать суть утомился. Как и в басне «Котёл, собака, две кошки», почти стали мерещиться автору мошки. И вот басня «Комар», где предлагалось представить, будто вместо писка комар сможет слухи разносить. Да! Тяжело сразу стало бы всем угодить.

«Порох и водка» — завершающая из басен улов. Поспорили порох и водка, кто срывает больше голов. Разрешение спора сути особой не несёт. Впрочем, может кто-то для победы одной из сторон повод нужный найдёт.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Василий Жуковский — Басни 1806

Жуковский Том I

Мудрости чан — кто басни берётся сочинять. Так теперь и про Жуковского можно сказать. Что там прочие, кого терзала правды муза, кому жаркая казалась зимней стужа. Василий не иначе, он подобно прочим смотрел. Говорить о жизни он действительно смел. Желал видеть в зверях людей пороки, наполнял для того он рифмами строки. Становились животные и растения похожими на людей, своими пороками словно отличаясь от диких зверей. Так появилась на сцене «Мартышка, показывающая китайские тени». Вообразила она, способна творить чудеса, для того ведь не надо никакого ума. Кривлялась, чудила, многих своим поведением удивила. Забыла лишь о главном она — про фонарь. Не включила! Остался закрытым для мартышки знания ларь.

«Сокол и голубка» — мудрость для предпочитающих кротко страдания сносить, кто готов до божественности других возводить. Жил голубь, от почитания томился, что однажды здраво мыслить забылся. Он почитал сокола, воздавал ему уважение, не замечая ожидающее его унижение. Сокол — всего бога подобие и вершитель судьбы, может даже олицетворение за справедливость борьбы. И взялся как-то сокол голубя того бить, брюхо своё голубиным мясом думал набить. Что теперь голубю к жалости взывать? Коли почитал — должен и такой участи от выше себя поставленного потакать.

Басня «Мартышки и лев» мягче сталась. Не столь печальной участь мартышек казалась. Забыли звери, насколько цари природы сильны, хоть и кажутся равными: они всё-таки львы. Потому, как не будь мягок к подданным властелин, пока он молод и не дожил до седин, остры останутся зубы и когти правителя сего, невольно поранит всякого, кто не учтёт повадок его.

«Ссора плешивых» — с юмором поведанный сказ. Как думает читатель, из-за чего драка между лишённых волос началась? Увидели гребень они, не могли решить, кому достанется он. Впрочем, сугубо ради суеты человек бороться за право обладания навечно обречён. Басня «Кот и зеркало» вторит мнению сему, в оной кот с отражением воевал, мня победу себе одному. Одолеть врага не сумеет, ибо того не может в принципе быть. Останется коту о мышах вспомнить — обиду на них остудить.

В басне «Голубка и сорока» посмотрел Жуковский на житьё-бытьё: как живёт стенающее о горестях зверьё. Сорока жаловаться голубке посмела, мол, хорошо, сама в ссорах с мужем уцелела. Бьёт её сорок, тиранит детей. Разве птица он? Нет же, он — змей. А сама, ты, разве не змея? Могла ответить голубка. От твоих гулянок не меньше воет семья. Прежде, чем поклёп возводить, шла бы порядок в гнезде наводить.

В басне «Сурки и крот» о шалостях пошла речь. Как-то надо сумбур в должную форму облечь. Крот был как бы не при делах, только он и остался на бобах. Пока сурки слепых изображали, роль чужую на себя примеряли, попал в силки вроде бы не столь виновный крот. Хотя, разве когда был виновен тот, кто оказывается не там, где должен в момент определённый быть. Значит, чашу горя суждено ему всё же испить.

«Истина и басня» раскрывает суть мудрости под вуалью, как килограмм сена считают лёгким, сравнивая с килограмма сталью. Ходила истина по свету, всюду никто не радовался ей. Как завидят истину люди, сразу истово кричали: Бей! От правды не скроешься, как она не огорчай. Но разве будет плохо, если на правду накинуть вуаль? Вот правда под вуалью — басней и зовётся, ей всегда место в сердце людей найдётся. Получается, мудрости прост секрет — покрась неугодное в угодный для всех цвет.

Басня «Смерть» — повод порассуждать. Задумался Василий, кого в предводители сената подземного мира избрать. Невоздержание того удостоилась права. Воистину, трудна на сей порок управа. Вот ещё басня — «Цапля» там главный персонаж. Цапле есть не хотелось, но в поисках еды проводила цапля променаж. Это не по нраву, того не желает есть. То есть проявляла птица гордая присущую ей по положению спесь. Да вот живот скрутило, набить бы горло хотя бы чем-нибудь. Съест теперь она и лягушку. Вот такая у басни этой суть.

«Сон могольца» — про то, как выше положенного не суждено стать. И нет важности, насколько благоволит тебе власть. Будь хоть дервишем ты, ходи хоть приближённым к царю. Так или иначе, обречён прикипеть ты к котлу. Об этом и басни «Каплун и сокол» сюжет, кому-то вариться в котле, иного права нет. Просто судить не с руки человеку, потому обратимся к «Старого кота и молодого мышонка» сюжету. Вопила мышь коту — ей нужно подрасти, тогда разжиревшей котят и корми. Но зачем коту ждать, он стар: старики ждать отвыкли давно. Увы, юности того познать не скоро суждено.

Басней «Кот и мышь» Жуковский укорил древних составителей подобных былин. Казалось, будет рассказано один в один. Со времён «Стефанита и Ихнилата» читатель помнил о том, как важно дружить, поскольку тогда каждый будет за счёт друга силён. Василий скепсисом стался полним, оттого и дружба для него — вместо товарищей поиск вражин. Впрочем, есть сюжет обратной величины — басня «Орёл и жук» про сущность птиц и зайцев вражды. Оказалось, жук для зайца — есть кум. Могло ли такое придти орлу на ум? Разорил орёл жучью нору, в которой заяц забился. Вполне понятно, почему жук на орла обозлился. Стали с той поры яйца в орлином гнезде пропадать, причину того не мог орёл никак осознать.

Есть ещё не басня — скорее эклога «Амина и Эндимион». В духе Вергилия о любви пастухов в оной прочтём. Про искусства значение зато басня «Сокол и Филомела», где птица отведать соловья захотела. Говорил соловей, что прекрасно поёт. Только голодному важно ли? Он лучше брюхо скорее набьёт. А вот басня «Комар», про того, кто сладость в вине искал, немудрено — комар тот сгинул и пропал.

Напоследок басня «Похороны львицы». Собрались отправить в последний путь царицу звери все и птицы. Лишь олень почитания не воздал, он от когтей львицы жену и детей потерял. Рассвирепел тогда лев на дерзкого зверя, как не понимает он — какова значения эта потеря. Придумал тогда олень оправдание, якобы видел он царицы увядание, имел с нею разговор и велела львица льву передать, будто будет мужа она во всём великолепии загробного мира ждать. Как к этому читателю относиться? Другим творчеством Жуковского не забыть насладиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Сумароков «Притчи. Книга VI. Часть II» (1762-69)

Сумароков Притчи

Есть притча «Кокушка» — о кукушке она. Отправляет читателя сия притча в леса. Живёт в оных птица, нисколько она не синица. Кукует себе, задирает по сему поводу нос, её песни подхватывают люди, в зной поют и поют даже в мороз. Но не о том сейчас разговор, иное интересно, важно понять: найдёт ли себе кукушка где ещё место? По такому случаю грача решила расспросить, тот среди городской суеты устал жить. Узнала разное, всюду кто-то знаменит, что же — в городе о кукушке наоборот никто не говорит. Потому, коли так, из леса теперь не выманишь кукушку никак.

Есть притча «Секретарь и соперники» — про устрицу там сообщено, будто меж соперников чуть до драки из-за неё не дошло, благо случилось секретарю мимо проходить, сумел он соперникам за устрицу наперёд полной мерой заплатить. Вот притча «Пахарь и обезьяна», где обезьяна решила подвиг пахаря повторить, так сказать, полезной обществу быть. Взяла она камень и по полю таскала целый день, покуда смех не услыхала, насмехался над нею всяк, кому было не лень.

Есть притча «Отрекшаяся мира мышь» — поучительный в ней сюжет, рассказывающий, почему не всякому существу милого в войнах нет. Жила-была мышь-отшельница, в голландском сыре затворилась ото всех, не важен её пониманию прочих мышей отныне успех. Вот про другую мышь притча — «Лев и мышь», где лев оную поймал, едва её не загрыз. Взмолилась мышь о пощаде, якобы пригодится сумеет льву. И ведь пригодилась, помогла как-то избежать печальной участи ему. Вот про другого льва притча — «Побеждённый на картине лев», вызвавшая у царя зверей смех. Увидел он картину, на которой некто победил льва. Что же — лев решил — не собрал бы тот смельчак в действительности наоборот собственных костей никогда.

Есть притча «Гора в родах», показывает мнительность людей. Что думал человек, видя сотрясение горных цепей? Он ожидал рождения титана, ибо горам положено титанов рожать, но гора породила мышь, ибо мышей горы и способны миру давать. Вот притча «Лисица и виноград», в которой виноград в бедах лисиных виноват. Задумала лукавая откушать ягод всласть, да не могла до плодов достать её пасть. Потому и виноват виноград! Для лисы он один в её же бедах виноват.

Есть притча «Деревенский праздник» — во оправданий вакханалий дана. Коли сам не пьёшь, то не осуждай пьяных никогда. Не мешай людям веселиться, позволь каждому из них вволю напиться. Со становления сего мира иного не бывало, чтобы пьяная компания без веселья праздник справляла. Да и опасаться положено пьяного брата, если не желаешь прослыть для него за супостата. На тебя посыпятся шишки за любые укоры, потому и не провоцируй пьяных на с тобою споры.

Есть притча «Турецкий выбор жены», она советует принимать подарки судьбы. Не нужно искать ту единственную, годную вкусу твоему. Причина банальна — желаемая тебе… нужна не тебе одному. Даже иначе нужно сказать, тебя такая точно не станет искать. Вот притча «Два повара», где не всякий поймёт мораль, может даже подумает: Сумароков — тот ещё враль. Однако, обучив варить, боярин не подумал их правилам православным научить. Потому и сварили в пятницу из мяса ужин они, чем огорчили гостей — к постной пище приготовивших животы свои.

Есть притча «Поэт и жена», в которых жена поэту читала его же стихи везде и всегда. И даже укладываясь спать, начинала стихи перед сном поэту читать. Вот притча «Первый поэт», про поэта, что о чести знает, лишь об оной он стихи только слагает. Вот притча «Коршун», смысла в ней как бы нет. Вот притча «Кукушки»: ежели кратко, то соловей не сможет спеси кукующих найти достойных ответ. Вот ещё одна притча «Коршун», снова о поэтах, порицающая рифмоплётов за дурость в слагаемых ими куплетах. В самом деле, когда рифма кажется полной красоты, сумеет поэт в своё оправдание любые слова найти. Вот притча «Молодка в горести»: топить рогоносцев издан указ, да не в том горе молодки, о другом переживает сейчас — указ изменниц велит в монахини подстригать, вот уж где от горя придётся стонать.

Есть притча «Маскарад» — о мальчике, легко угадывающим под масками лица людей, но вот вырос он, уже его поступки мало отличимы от повадок зверей. Вот притча «Попугай» — о посетителе трактира, что отведать попугая пожелал, хотя всякий ему заранее глупость затеи объяснял. Ладно, птица дорога, значит лакомый от неё достанется кусок, а на деле оказалось — не пошло её мясо впрок. Просто невкусен попугай, пусть и дорог он по цене, вечно человек ценит дороже то, чему ценность в природе не придаётся нигде.

Есть притча «Парисов суд» — этакий краткий пересказ Троянской войны. Есть притча «Несмысленные писцы», где хвалить друг друга оказываются способны даже вши. И как бы оказалось уместным продолжить всё это притчей «Лисица и статуя», за красоту слога Елизаветы Херасковой ратуя. Мол, пиши прекрасная, ежели стремишься словом блистать, но знай — дабы быть прекрасной, можно подобно древней статуе просто молчать. Есть притча «Ворона» — про недооценившую силы птицу, готовую уносить ввысь овцу и ослицу, но нет способности в вороне орлиной, потому и закончит она свои дни ситуацией для неё плаксивой.

Вот притча «Лошаки и воры». Один лошак с овсом телегу вёз, другой — с монетами. Напавший на них вор как раз монеты от них и унёс. А перед этим был спор среди лошаков, рассуждали — в чём честь для людей, и может для воров. Чести нет вовсе в монетах, как оказалось, иначе ворам телега с овсом нужнее бы сталась. Вот притча «Заяц и червяк», где червяк на зайца взобрался и многое о себе вообразил. Впрочем, подобный сюжет Сумароков уже изрядно избил.

Есть притча — «Василию Ивановичу Майкову» посвящена. Обратился к нему Сумароков со словами полезными весьма. Он призвал остепениться, не рвать рубаху почём зря, девиц пусть много, но должна быть и девица одна. Нужно не растрачивать сил, пожив поболе хотя бы с этой одной, и только если её сила иссякнет, подумать о девице тогда уж другой.

Есть притча «Змея и мужик», в которой Сумароков предрёк бесславный французов поход, а если подробнее — вот о чём речь в притче идёт. Зимою в России прохладно, тяжко змее по её просторам в холодах пребывать, пожелает она на теле мужика пригреться, да мужик по притчам Сумарокова знает — как со змеями нужно поступать. Не получится змее укусить русский народ — русский народ сам змею топором на куски разорвёт. Словно вторит сюжету притча «Лягушка», но её содержание — опостылевшая от Сумарокова игрушка. Раздуется и лопнет, такая у лягушки судьба, но и это можно связать с тем, что произойдёт, когда в Россию вступит тот, чья поступь для русской земли тяжела.

Есть «Сказка» под номером один, как мужик заботился о нуждах жены своей, для чего он ничего лучше не придумал, как обманывать людей. Надел обновы на жену, и жена к нему остыла, да рассказала обманутым, как дело на самом деле было. Потому читателю нужно знать — неблагодарное это дело… женским желаниям угождать. Есть «Сказка» под номером два, водевильного в ней хватает весьма. Скопил мужик на старость, хватило на нужды молодой жены, только вот той не хотелось, дабы в кругу её водились старики, стала она молодых зазывать. И вот смех, не тот её совсем пришёл усладой награждать. Струхнул молодой, завидев вора. А было темно! Пустила хозяйка во двор не того. Пусть и не видела, зато насладилась сполна, не зная, вора в дом пустила сама. Никогда этот вор так удачно на дело не ходил, не только ушёл с наваром, ещё и хозяйкой обласканным был.

Хватит, пожалуй, достаточно притч. Как говорят англичане: закончим затянувшийся спич. Есть сюжет, зовётся банальнейше — «Змея и пила», он про критику, которая всякому творцу от литературы нужна. Под змеёю Сумароков критиков ославил, а под пилою писателей представил. Как-то увидела змея в лесу пилу, задумала испытать над нею силу свою. Вонзила зубы, стала грызть, желая тем нрав пилы острый усмирить. Капала ядом, об зубья кололась, не ведая, как сама смертельно искололась. Пиле так вреда и не причинила, зато для самой кончина наступила. Вот потому критика зачастую бессильна, а литература — всесильна!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Сумароков «Притчи. Книга VI. Часть I» (1762-69)

Сумароков Притчи

К заключению о притчах Сумарокова пора подводить сказ, шестой книгой оканчиваются они для нас. Минуло порядочно страниц, промелькнуло перед взором достаточно лиц. Обнажились пороки людей, наглядней и зримее в обличеньи зверей. Всякий понял и всяк осознал, если он внимательно и вдумчиво притчи читал. Если же нет, то тогда не беда, от иных поэтов он усвоит басни, не Сумарокова благодаря, другим воздавая почёт за обнажённые пред взором напасти. Пока же не минуло книги шестой, её для себя, ты — читатель, тоже открой.

Про «Шубника» притча, он шубами заниматься решил, но умер, и про дело его люд вскоре забыл, крапивой заросла тропа к делу его, не стало шубника, никому не нужно и дело его. Ума бы дать человеку, грамотным дабы был. Впрочем, мало какой умный при жизни успешным слыл. Вот притча «Две дочери подьячих», о грамотности в оной речь как раз, дойдёт до читателя мудрости малой глас. Нет в том секрета, если безграмотность предприимчивостью заметить, пусть и не дала природа ума, зато наделила иной способностью — позволяющей процветающим жить. Ум ведь потребен, без него никуда, в мире птиц необычное бывает ведь иногда. В пример притча «Коршун в павлиньих перьях» даётся, где коршун среди дворовых птиц всегда найдётся. Хоть и гордая птица, а оказаться павлином не прочь, только сможет ли она себя превозмочь? Когда дело ощипывать птиц настанет, различий делать между коршуном в перьях и павлином никто не станет.

Есть притча «Наставник» — знакомый каждому сюжет. Разве не приходилось утешать пострадавших от разных бед? Легко найти слова, самого беда не коснулась пока, тогда не легко принимать сострадание, как не проявляй к тому понимание. Есть притча «Волк, ставший пастухом», представший перед стадом в обличье новом своём. Всё бы ничего, покуда не открыл рот, теперь с пастухом он ничем не сойдёт.

Есть притча «Два друга и медведь» — про то, как распознать друга в тяжкий час. Станет ясно, есть ли дружба среди вас. Есть притча «Пьяный и судьбина» — о том, как пьяный шёл и над колодцем склонился, ещё немного, так непременно бы утопился. Судьбина мимо в то время шла, она пьяного и уберегла. Позвала пьяного отправляться домой спать, негоже ему жизнь столь глупо оставлять. Впору придётся и притча «Крестьянин и смерть», как надоело мужику рубить дрова, стал он к смерти обращать в мольбе слова, просил забрать от тягот, облегчить от забот, но ровно до той поры, пока смерть к нему на самом деле не придёт, тогда он задрожит пред посланницей с того света, забудет о чём упрашивал на протяжении прошедшего лета: окажется, звал помочь дрова переносить, другого не надо — лучше в муках ему продолжать жить.

В который раз Сумароков о самомнении притчу слагал, «Муха и карета» — традиционный от Александра лал. Муха села на карету, а за каретой поднялся пыли столб. Разумеется, всё из-за мухи! Великий в мухе (по её же мнению) имеется толк. Есть притча «Крынка молока» — во остережение строящим планы она. Не думайте наперёд, не стройте планы. Никто не знает, что произойдёт, вдруг впереди судьбы обманы. Крынка разобьётся — разбитого не продать, придётся над разбитыми ожиданиями горько рыдать.

«Человек среднего века и две его любовницы» — притча о понимании старости дана, показывает, какими нас видит людская молва. Для молодок человек в возрасте — вполне уже старик, для более старых — он зрелости, конечно, не достиг. Первым не нравится волос седой, вторым — цвет когда родной. Окажется человек из притчи лысым от норова дивчин, но это всяко лучше, нежели во веки оставаться холостым.

Вот притча «Мышь городская и мышь деревенская» для внимания сообщена, истина в ней довольно проста. Не зарься на чужое, не думай, где-то лучше, чем где ты есть. Не принимай никогда похвалу тебя не понимающих, не знают они про собственную лесть. Видишь лучшее, хочешь оказаться там, да как бы не пропал с головою в неведомых пока ещё проблемах сам. Вот притча «Кошка и петух», в которой кошка укоряла петуха. Из-за него, якобы, жизнь хозяев нелегка. Кричит по утрам, мешает спать, не может кур в курятнике унять. Всем плохо, было бы дело в том, на самом деле кошка есть хотела, в том мудрость притчи сей мы найдём.

Есть притча «Орёл и ворона», где ворона умной оказалась, уже она за счёт других поживиться старалась. Уговорила она орла бросить устрицу о камни с небес, дабы вместе отведать, поскольку клюв в нутро её вороний не пролез. Орёл бросит, думая поживиться совместно, но разве ворона не покинет с устрицей разбитой её смерти место? Не дождётся орла, сама поживится. Сюжет сей притчи не сможет читателю долго забыться.

Вот о двух вечных соседях притчи ещё одно повествованье, «Конь и осёл» ему снова даётся названье. Гордился конь по молодости лет, телег, подобно ослу не таская, как к нему вскоре повернётся жизнь, не зная. Годы шли, и поставлен конь оказался телегу таскать, теперь хуже осла конь: иначе это не назвать. Вот ещё о двух соседях притчи сюжет — «Прохожий и змея»: заранее известен морали ответ. Не бери за пазуху гада по пути, каким бы сирым не казался, он и окончит твои дни, и не говори ему, что он настоящим гадом оказался.

Есть притча «Аполлон и Минерва», про сосланных Зевсом жить среди людей. Феб аптекарем стал, а Афина души решила делать целей. Оказалось, Феб не голодал, он лекарства от болезней продавал, а вот Афина голодала, она ведь помощь предлагала. С телесными болезнями не проживёшь, когда их можешь излечить, зато с душевными болезнями предстоит до самой смерти жить. Вот ещё притча «Лисица и козёл», дабы читатель мудрость ещё одну обрёл. Оказались лисица и козёл в колодце, выбраться суждено кому-то из них, о том и даётся Сумароковым стих. Козёл поможет лисице, думая, поможет и она ему. Да вот напасть, переоценил он злодейку лису.

Есть притча «Два рака», между которыми чуть не случилась драка. Будто бы боком рак перед раком ходил, за это другой рак его укорил. Спорить бессмысленно, коли сам рак, так же боком ходишь, иначе ведь не можешь никак. Вот притча «Два живописца» — про непонимание вкусов толпы, доказательство людской ни к чему не обязывающей суеты. Один рисовал лягушек, имея успех, другой — богов, получая в награду упрёки и смех. Почему? Оба мастерски умели рисовать, потому и не можем мы вкусов толпы здравым рассудком принять.

Есть притча «Волк и журавль», помогающая установить, отчего помогая другим, собственное благо можешь упустить. Застряла кость у волка в пасти, стал он упрашивать журавля избавить от напасти, и помог журавль, награду попросив. Волк ему ответил: лети скорее, покуда вовсе жив. Вот притча «Собака с куском мяса» — другой истины мораль, показывает, какая от последствий жадности печаль. Плыла собака по реке, плыла она с куском мяса на доске, отражение в реке увидала, кусок мяса больше у той собаки признала, возжелала его, раскрыла пасть, куску мяса осталось в воду упасть.

Вот опять притча «Возгордившаяся лягушка» — про гордость лягушки, раздувшейся до размеров быка. Да, она лопнула, уж такова гордой лягушки судьба. Нужно быть умнее, примерно как заяц из притчи «Заяц и медведь», когда мстительным всякий может оказаться ведь. Обидел ушастого мишка на погибель себе, хотя от такой крохи не ожидал увидеть расправу нигде. Выпал снег, проложил заяц от селения до берлоги след — пришли охотники, теперь обидчика на свете нет.

С медведем связана притча «Волк, овца и лисица». Выбрали сии товарищи промеж собой вожака, им стал волк, сказавший будто против себя — не боится медведя, биться с оным готов. Пусть тогда бьётся, раз нашёл для храбрости своей он столько громких слов. Не смог перебороть гордыню волк, медведя испугавшийся. Простился с миром, жертвой медвежьей ставшийся. Нужно быть осмотрительным, взвешивать возможности, будучи готовым ко всему. Потому читателю Сумароков сообщил ещё притчу одну. «Сокол и сова» — о доверии к соколу совы, доверила ему она охранять яйца в гнездовье свои. Понятно, сокол знатно отобедал, пусть и совы доверие он предал. Впору вспомнить притчу «Немчин и француз», в которой не мог произойти подобный конфуз. Вражда с пелёнок, дружбы в оной не жди, скорее убьют друг друга, никогда не доверившись ни в чём. Читатель, и это учти.

«Мужик с котомкой» — ещё притча со знакомым сюжетом, всё равно полезная при этом: цени чужой труд, не думай о лёгкости его, может он оказаться тяжелее твоего. А вот притча «Вдова-пьяница», про женщину, в вине горе топившую, ибо видела в стакане тень мужа, пускай и бывшую. Вот притча «Волк и ребёнок», в которой волк услышал, будто мама отдаст нерадивого ребёнка ему на съедение, да оказалось, то говорилось для создания угрозы, чтобы разыгралось волнение. Скорее мама сечь станет волка, нежели отдаст дитя на поедание — вполне осмысленное для читателя дано материнского чувства понимание.

Есть притча «Пастух и сирена», как сводили с ума пастуха сирен голоса. Правда в действительности оказалась банально проста. Стоило рыбий хвост увидеть, куда переходит девичий стан, сразу стал трезвым пастух, от чудесных голосов он больше не пьян. Есть и притча «Апреля первое число» — такой праздник издревле на Руси отмечали. Вот пожалуй о смысле сей притчи и всё.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Сумароков «Притчи. Книга V. Часть II» (1762-69)

Сумароков Притчи

Преступникам во остепенение, дабы знали, пострадать могут за преступление. Нападая на прохожих, могут сами жертвой стать, обороняясь, пострадавший может сам напасть. Как в притче «Трус»: напал разбойник на людей, а те ворами оказались, и час расплаты вмиг пробил, мечты с разбойником тогда же попрощались. А если хочешь мирно жить, то должен возможности с доступным соотносить. «Неосновательное желание» у мартышек возникло, человеческими помыслами они решили жить, и законы у них появились, одного не смогли они в себе изменить. Завыл волк — и не стало мартышек, лишь набили желанием своим себе же шишек.

А вот «Лисица в опасности», от псов бежала, где ей спрятаться не знала, встретила мужика, помочь упросила, и мужик спрятал, пусть и похоже это на диво. Мораль в другом, ведь не прятал лисицу мужик, он псам её логово указал, ибо выдавать он привык. Но лисица спаслась, однако мужик награду за услугу попросил, да вот пусть радуется, иначе от лисьей злости ему свет не был бы мил. О том же притча «Мужик и медведь» — мужик в берлогу угодил, его медведь на ноги поставил и отправил до дому лучше, нежели мужик был. Чем отплатил тот медведю? Охотникам берлогу указал. Надо ли говорить, вскоре мужик от медвежьей злобы дни и скончал.

«Перекормленная курица» — ещё один про курицу сюжет — жадным до прибыли скончания нет. Несла курица яйца, радовать то должно. Хозяйка решила курицу усиленней кормить, так получится яиц получать больше, нежели даже в день одно. Какой результат? Курица от переедания померла, хозяйка от жадности ценного сберечь не смогла. Знать бы наперёд, к чему приведут те или иные дела, многое бы тогда хозяйка сберегла. Как и в притче «Горшки», где пошли два горшка гулять, боками соударяясь, дружны чрез меры видать. Да один из глины, другой железным был, потому к концу прогулки глиняного железный на мелкие кусочки разбил.

Случилось быть «Поросячьему крику» — мужик поросёнком визжал, почти никто не ведал — свинью за пазухой мужик тот держал. Случилось однажды быть «Злой жене», задумавшей мужа убить, сама жертвой пала, так со злокозненными и должна каждый раз судьба поступить. Случилось другой жене от мужа пострадать, в притче «Супруг и супруга» решил Сумароков показать, оправдывая побои мужем жены, уж лучше так, нежели ему жена сварами скоротает и без того короткие дни. А бывает иначе, когда супруга богатством ценна, от такой стерпишь всё, дабы жизнь была сладкой весьма. В притче «Приданое» то рано понял муж, за время безденежных странствий оголодавший, теперь же всегда при миске с едой, уже тем счастливым ставший. Вот про «Жену в отчаянии» притча сообщена, там стенала громко жена. Муж тяжко болел, изводит тем жену, и та решила призвать смерть себе и ему, но стоило смерти придти, изменилась жены речь, свою жизнь она решила пока поберечь.

Случилось коршуну в лес соловья утащить, думал им коршун там закусить. О том гласит притча «Коршун и соловей», в оной соловей просил заменить смерть песней своей. Беда в другом — есть коршун хотел, к прекрасному он тяги не имел. Случилось свинье укорять коня за служение людям на войне. Конь ответствовал достойно на укоры свинье. Гласит о том притча «Свинья и конь», всяко лучше в поле бродить, чем вдыхать от грязной лужи вонь. Есть притча «Конь и осёл» — ослу не жалко коня, тот сам свою долю предпочёл. Мог спокойно жить, не гарцевать, не пришлось бы сейчас от ран так горько стенать. Есть притча с таким же название ещё одна, там осёл разделить ношу тяжёлую свою упрашивал коня. Конь гордый отказался, и вот от тяжести помер осёл, теперь всё это конь уже тащит один на горбу своём.

Случилось кому-то Македонского хвалить в притче «Александрова слава», якобы была когда-то на мир весь управа. Сумароков иначе зрит, он сугубо о славе Екатерины Великой говорит.

Ещё про жену. У Сумарокова притча «Страх и любовь» есть. В ней жена укоряла мужа, заставляла тяжких дум груз несть. Когда пожаловали воры, от их нападок муж дом оградил, тогда лишь обласканным женой он был. Тут нужно уразуметь, так ли плохо, когда воры в дом хотят войти, коли от них отбившись попадаешь в объятья радостной жены. Притча «Наказание» — про зарождение отношений, девицу парень предложением любви оскорбил, а в наказание за проступок сей себя в ответ любить попросил.

Вот притча «Собачья ссора». Задумал волк в овчарню прокрасться, покуда собаки дерутся промеж собой, можно будет незаметно бараниной наслаждаться. Отнюдь, стоило волку зайти в загон, сразу стих собачий лай, ладным стал сварой раздираемый дом. Примерно в схожей манере россы бранились, пока по их стране татары с монголами не прокатились. Но россы не собаки, а татары не волки, все люди — с одной ёлки иголки. Ещё про собак притча «Собака и клад» — зарыть всякую безделицу пёс будет рад, и станет её до смерти охранять, хотя сей клад никто всё равно не станет искать.

Вот притча «Муравей и пчела». Потешалась пчела над муравьём, нелепостью муравейника, мол, мы лучше в улье живём. Оно-то хорошо, когда красиво и богато живёшь, только если кто сильный на твоё великолепие потянется, много ли для себя после в разорённом найдёшь? Всякому ценному нужен умелый держатель, притча «Ремесленник и купец» тому показатель. Не умел мыловар злато держать, чах он от мыслей о злате при нём, едва не разорился, предпочтя обратно отдать купцу, оставшись при своём.

Вот притча «Боров и медведь». Большой боров задумал с медведем дружить. Он ведь огромен, почему такого не может быть? Медведь — не товарищ свинье, какой бы та свинья не была себе на уме. Есть притча «Мышь медведем» — про большую мышь. Такую увидишь — задрожишь. Впрочем, сама мышь испугается, ибо она всё же мышь. Зная это, уже сам не дрожишь. Есть притча «Коршуны и голуби», в которой голуби решили коршунов помирить, хватит им сражаться, детей малых надо в мире им плодить. Помирились коршуны, стали уничтожать голубей, посему лучше сперва надо думать, кому помощь будет нужней.

Вот притча «Вояжир-плясун». Сын за границей плясать научился. Пишет родным о том послания он. Всюду ожидает сына успех, радостью родню оглашает, но не носит ли ветер слов его от правды вон? Пусть приедет и покажет танец родным, а до той поры можно и не общаться с ним. Есть притча «Просьба мухи», в оной упросила мама-муха сделать сына-муху котом, что и было сделано, и кот из мухи разорил куриный дом. Тут Сумароков намекает на мелких людей, до власти дорвавшихся, карманы набивают они себе, за бедность свою основательно изголодавшихся.

Вот притча «Поэт и урод». Поэт о героях излишне много поёт, хотя за поэму о нём как раз урод заплатил, потому и дорого он творение поэта так и не оценил. Пусть герои античные платят поэту, урод заказывал поэму не эту. Есть притча «Поэт и разбойник» — убивали поэта, тому свидетелем были журавли, теперь по миру разносят они о печальной участи поэта возгласы с небес свои. Есть притча «Учитель поэзии», где Сумароковым дан наказ — искать рифму нужно, хватит одного Тредиаковского без рифмы среди нас.

Вот притча «Тщетная предосторожность». Возвращает она к неприятию Сумароковым необходимости заключать брак. Ведь человек должен жить в покое, радоваться каждому дню, ежели сам себе не враг. Потому, пока не нацелил на человека лук Купидон, лучше с Плутоном повстречаться, издав прощальный стон. Есть притча «Слепая старуха и лекарь», в которой лекарь взялся от слепоты старуху лечить, заодно посуду крал, ибо тем он полагал должную услугу оплаченной быть. Прозреет старуха, посуды не найдя, и не узнает, куда девалась оная вся. Есть притча «Блоха», что пила барскую кровь, от того ей армией управлять на ум взбрелось. Есть притча «Единовластие», где Сумароков монарший строй поддержал, ведь нет разногласия там, где страной один правитель управлял. И наоборот, коли о ста головах дракон, там хоть и славно, но словно слепая старуха не услышит украденного лекарем добра звон.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Сумароков «Притчи. Книга V. Часть I» (1762-69)

Сумароков Притчи

К пятой книге притч Сумароков смело подошёл, и сразу в наставительном тоне речь он повёл, обратился к проблеме, известной с древних дней, она про пьяных, собой гордых, людей. «Пьяница-трус» — имя притчи, данной сперва, дабы знал читатель — поступь пьяниц легка. Они готовы на медведя с голыми руками напасть, уверенные, от их напора зверю суждено пасть. А как на самом деле? Мало ли случилось дураков, в пьяном угаре не пожавших обещанный другим улов. Вот и у Сумарокова притча мудрость подтвердила — пьяного храбреца пьянка и убила. И, дабы читатель лучше уразумел, он увидел, как вмиг герой притчи прозрел. Только поздно трезвеют, не умея вернуться назад, став жертвой, пусть и глупости, но всё-таки павших от медвежьих лап.

Не везде Сумароков последовательным был. Уж очень род мужской он ценил. «Совет родительский» решил дать, ему есть о чём людям сказать. Коли дети умом не вышли, смириться ли с тем? Таки дети, конечно, источник проблем. Но жене не объяснишь, она ведь мать, всякую глупость постарается оправдать. Женщина глупа: Сумароков решил. Неразумное дитя под защитой, сколько бы бед он не сотворил. Ещё больше дров наломает потом, в иных баснях о том мы прочтём.

«Больной и медик» — о насущных делах. Человека всегда в вершимых грехах. Есть больной, болеет, не может пойти на поправку. Советует медик пить ему в отварах готовую травку. Да нет результата, чахнет больной. И вот помирает, недовольный судьбой. А медику как? Вылечить не сумел. Что же, иное он после смерти больного запел. Не по силам ему оказалось лечить, но не проблема — другим он ещё сможет полезным побыть.

Иногда Сумароков притчи на свой лад пересматривать брался, похоже, очень он выделиться среди баснописцев старался. Известный сюжет про град осаждённый, где каждый мужчина был к смерти приговорённый, там порешил правитель осаждающей стороны, дабы несли женщины за стены, чему рады быть вечно должны. И понесли жёны мужей, скарб позабыв, однако у Сумарокова жена оказалась не из таких. Мужа ещё сумеет найти, поэтому со златом и серебром решила пойти. Не оценили поступок сей осаждающие войска — повесили женщину, не нужна роду людскому такая змея. Название притчи «Выкуп мужей», пусть знакомится читатель — другим скажет о ней.

Ещё про мужей и жён притча есть. Мудрости она словно лесть. Попробуй «Волосок» испрямить — не хватит и сотни лет. Но хватит и менее сотни лет, смотря как хотеть. Тому в подтверждение притча «Ворона и лиса», известная по творчеству Крылова она. Хорошо, что известна, все думали — Иван взял для своих целей сюжет, поскольку у Сумарокова близкого по словосочетанию сходства нет. Совершенствование — вот о чём думал Александр, может как некогда писавший трактат «О природе» древний грек Анаксимандр. «На ель ворона взромоздясь»? Что же, писал Крылов, похоже нисколько от ценителей басен не таясь. Словно в притче «Статуя» — сделана на вид и красивой кажется всем, никто не ведает о создателя её в процессе борьбы за совершенство проблем.

Будто зная наперёд, Сумароков притчу «Олень» сочинил, там олень от охотников быстро уходил, прибился к стаду быков, в загон их попав, будто уйдя от смерти оков. А куда идут быки, когда подходит срок? На скотобойню, чему олень воспротивиться уже не смог. Опять же, бояться брать чужое, как испугаться бежать, что сделал «Заяц», оставшись под кустом лежать. Хорошо, вроде спасён, опять на краткий миг, лев и под кустом кушать зайцев привык.

Это всё лирика. Искать причину розней не нужно. Забудьте о ссорах, живите дружно! Всё равно всем безразлично, это лишь ряд избранных людей ворчит, вечно надо некоторым знать, отчего нечто не где надо лежит. Вот притча «Война орлов», в ней птицы воюют, причину вражды не зная, такой и люди подвержены, ни в чём орлам не уступая. Но есть такая забава — «Кулачным боем» зовётся, вроде варварство, но ценитель оной непременно найдётся.

Вообще, если про человека вести разговор, знает, как из ничего сделать топор. Как в народной сказке про кашу из топора, где варится каша, даже когда доступна только вода. От Сумарокова новый пример — притча «Топорище» дана. Пришёл мужик в лес, а рубить нечем, топор вроде есть, но без топорища — будто нет топора, и стал мужик просить у леса клочок древес, погибель тому же лесу клича. И вот готов топор, мужик стал рубить, потому и мудрость даётся — не помогай другим себя топить.

Вновь об отношении женщин и мужчин — в притче «Клятва мужняя» от затруднений ответ один. Нужна ли жена, когда с нею хуже во много раз? Подумать лучше следует, пока не потерял второй по счёт глаз. В любом случае, как не живи, «Надгробием» будут следующие слова твои, что не делай, к чему не стремись, тебя не станет, потому лишний раз не суетись.

Худо написано, плохо с рифмой у поэта? А знает ли читатель, с чем связано это? Сумароков объясняет: чтобы чертей гонять. Можно и дьявола! Подземная курия не любит всех, кто берётся плохо сочинять. Сей «Рецепт» в притче одноимённой даётся. Может где-то он и со смыслом, ему положенным, сойдётся. Вот почему поэты хвалят обычно ослов? А кто, если не осёл платить за строчки с рифмой готов? Притча «Поэт и богач» как раз о том, впрочем, хорошо Сумарокову так говорить, ежели он был в ладах со своим кошельком. И ладно, если не «Филин» поэт, тогда бы он точно наделал порядочно бед. Вот сюжет, там филин подумал, будто он отныне павлин. Всякое случается от таких дум тогда с ним.

Притча «Учёный человек и невежа» продолжила с читателем разговор, дабы тот понимал, когда следует затевать о творчестве спор. Учёному человеку не надо мнений чужих, ему хватает рассуждений своих, но всякий способен ему помешать, якобы может он более учёного человека знать. Да был бы интерес слушать невежд, нет на мудрость от их речей надежд. Но мудрость чаще одинока, не поддерживается толпой, всякий способен заявить, будто он доволен и глупым собой. Таким Сумароков притчу «Медведь и пчела» досочинил, в которой медведь отведать мёда решил. Покуда кусает медведя разрозненно всяк, это не влияет на его изысканья никак, да вот стоит воспротивиться ему миром всем, и не станет изысканий совсем.

Вот притча «Пастуший сын и коза», разыгралась в рифмованных строках гроза. Сломал сын пастуха козе рог, иного сделать он не мог. Теперь просит козу, дабы не выдавала его за проступок отцу. У отца всё-таки были глаза, так и сказала ему коза. Вроде бы понятно, правда не каждому дано уразуметь. На поверку обыденное начинает вид непонятный иметь. Взять для примера «Эзопа», есть притча о нём. Играл Эзоп с детьми, за глупость мы то не сочтём. Ведь не глупый Эзоп, знает мудрости суть, всякий без лука останется, кто будет тетиву сильно тянуть.

Глупость такова. Поделать ничего нельзя. О том есть притча «Мальчишка и часы» — она полезна весьма. Малец не знал устройства часов, думал, бегают мыши внутри, потому и применил он познания детские свои. Взял палку и начал колотить, мышей хотелось ему внутри часов убить. Плутни такие в детях неспроста, Плутоса в том есть, определённо, вина. Притча «Геркулес» данность сию подтвердит, специально Геркулес о том с Олимпа возвестит. Впрочем, глупость бывает и от белокурых волос, с помощью притчи «Уборка головы» то понять удалось. Сумароков всё не мог петиметров простить, любящих французское он в удобный момент оказывался способен оскорбить.

Есть притча «Петух», про храбреца, самого настоящего петуха. Шла свара меж кур — куры дрались, без петухов могли вполне обойтись. Стоило стихнуть жару, ворвался петух, улёгся к тому моменту куриный пух. Стал порядок наводить. Где раньше петух был? Отчего жар свары сам прежде не остудил? Ведал петух, как кур успокаивать опасно, потому и не лез, поступил он разума согласно. Иное дело, коли про «Астролога» притчу напомнить, ведал тамошний делец о грядущем, умел разрешить споры сердец. Одна незадача — дом астролога горит. Отчего-то он не ведает, хотя на пять лет вперёд знает, чему быть.

Притча «Вор и старик» — сумбура полна. Задумал вор воровать среди бела дня — такая у него дума. Возопил старик, обнаружив кражу, вор обронил, опасаясь угодить под стражу. Глупость? Глупость. Об оной притчи можно бесконечно сочинять. «Голуби и коршун» расскажут о глупости опять. Голуби избрали над собою коршуна царём, и кушает теперь коршун голубей десятками ночью и днём. Имеется и глупость иного масштаба — притча «Мздоимец» о ней. В ней сказывается, как мздоимец решил построить больницу для людей. Славный поступок, так кажется, однако там не поместятся все, кто от мздоимца пострадал, так окажется.

Не надо чтить урода, ежели ослом его породила природа. Строгость Сумараков огласил, ему явно не хватало для обретения спокойствия сил. «Недостаток времени» — притча об отсутствии пользы от тунеядства, возможно хуже всякого людского коварства. Задумает такой лежебока убить курицу, что золотые яйца несёт, думая, много разом богатства обретёт. «Золотые яйца» — притча как раз о том, ещё раз о вреде тунеядства прочтём. Иной тунеядец, в устрицу за лакомством полезет, мыши подобно, будто без усилий желаемое добыть смеет. Об этом притчи «Мышь и устрица» сюжет, а может и не об этом, лишь Сумароков знал ответ.

Глупая «Иссея» променять пастуха на Аполлона решила, ибо слышала — сердцу бога она оказалась мила. Да не знала простого, что Аполлоном давно стал пастухом, но ради себя же Иссеей оказался брошен он. Потому вот притча «Голубь и голубка» даётся для размышлений, от неё не будет к далёким мечтам искушений. Коли задумал добиться далёкой цели, знай, не сможешь оставаться на мели. Обязательно вглубь будешь обязан нырнуть, иначе не начинай, с первым испытанием закончишь избранный путь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Сумароков «Притчи. Книга IV. Часть II» (1762-69)

Сумароков Притчи

О глупости можно и дальше притчи слагать, о них ведь и глупое допускается сказать. В притче «Хвастун» похвальба за границей достигла предела. В притче «Новое лекарство» от пьянства уберечь не сумело. Где это видано — горести в вине топить? От такого лечения только дураком и быть. В притче «Лягушка» захотела статься быком, надулась для того, да вот лопнула потом. В притче «Мышь и бык» случилась глупость не хуже, там мышь быка укусила и скрылась из вида. Бык злобой пылал — его мышь оскорбила. Он стерёг её, словно пристало гиганту думать о вшах… подумал бы лучше о для него насущных делах.

Всякому свой удел, выше него не лезь. Хорош, если собьют просто спесь. Могут ведь пожрать, не оставив места живого. Но для глупого создания в том нет ничего такого. Как в притче «Кошка» ловила мышей — за то хвалили её. Советовали, дабы умение заменила она своё. Хватит ловить мышей, пора отправляться охотиться на львов. Кто бы к такому совету оказался готов? Если умна кошка — удовлетворится славой ловца мышей. Ежели нет, тогда славы ловца львов точно не добиться ей.

Глупость не перебороть. Голова тому мешает. Как избавить от тягот таковую никто не знает. Как в притче «Совесть боярская» взыграла совесть боярина, кому надо было татарина идти бить, чего он не хотел, не понимающий, зачем ему к тому причастными быть. Ему известна Москва, может Тула знакома, но Рязань… не видать сего града из окна его дома. Коли так, то нечего за неё бороться, не надо Руси за счёт спасения далёкой земли показывать удали своей высокое свойство. Глуп боярин, знал бы он лучше, что Туле не стоять долго. Мудрость эта, пожалуй, высшего толка.

Есть притча в четыре строки «Общая судьба». Она довольно проста. Что моё некогда было, то у меня для тебя жизнь попросила, но наступит завтрашний день, попросит жизнь у тебя для других, потому и нужно понимать, насколько требуется сохранять преемственность благ таких. Впрочем, не к тому Сумароков вёл, он сказал читателю, где в человеке засел его истинный осёл.

Вот притча «Мыши и кот». Мыши кота решили убить. Да мышам ли кота убивать? Мышам то неизвестно, не дано им такого знать. А знать нужно, ибо цена не в красе или силе природой сообщённого естества, как в притче «Олень и собака» та истина преподнесена. Любовался олень рогами, ноги кривые хуля. Когда же убегал, то рогами запутался, значит ноги он ругал зря. Ему бы ценить то, отчего он нравственно страдал, тогда он красу рогов своих не признал. Такой же сюжет в притче «Сосна и хворостина», где сосну оценили за те качества, которые она возносила. Потому не стало сосны, срубленной топором. Теперь и ценить не за что, не узнать её нипочём.

В притче «Ёж и змея» пустил ёж змею обогреться в норе. Понятно должно быть, пришлась нора по нраву змее. Уже не ёж просил её удалиться, теперь змея вынуждала ежа с норою проститься. Отчего всё так? Очень легко объяснить. С притчей «Ослепшая фортуна» усвоишь, кому суждено удачу приманить. Некогда фортуна выбирала — разборчивой слыла. После дурак выбил фортуне глаза. С той поры слепа она, слеп и выбор её. Посему не ищи для призвания удачи в себе ничего. Призывать и Юпитера можно на помощь. В притче «Посулы» разбойник именно так поступал. Юпитер не слышал обещаний, может устав верить им. Тогда не к нему, к Плутону разбойник глас посылал.

Есть ещё притча «Посулы Эскулапу». Муж болел, готовый сто быков за здоровье отдать. Того жена не хотела слышать, волю супруга не собиралась она признавать. Зачем сто, не отдаст и быка одного. Её здоровье крепко, потому быков не получит никто. Всякое случае, в притче «Кургузая лисица» случилось лисе потерять хвост, чему не нашлось печали. Стала лиса советовать, признаваясь, как хвоста движения мешали. Избавляйтесь от хвоста: давала всем лисица совет. Сему хитрому способу превозносить недостатки, мода следует не одну тысячу лет.

Не легко за чужое дело браться! По притче «Портной и мартышка» то стало лучше казаться. Задумала мартышка портного искусство исполнить на себе. Результат понятен. Лучше мечтать стараться во сне. Или подобно сюжету притчи «Пугливая лягушка» поступать — быкам бегущим дорогу стараться уступать. Нет, бежали мимо быки, никак не мешая другим, но лучше в стороне стоять, существованием дорожа своим. Мало кто такого придерживаться будет, тогда притчи «Лисица и ёж» напоминание он не забудет. Задумала лиса отведать ежа — вкусной показалась ей сия еда. Исколола морду, так мяса и не вкусив, могла ведь и не делать усилий бесплотных таких.

В притче «Услужливый комар» случилось карете застрять. И комар взялся в том помогать. Искусал всякого, пока не тронулась карета в путь. Значит комар помог. Сомневается ли в том кто-нибудь? Или вот притча «Тяжёлый комар». Там комар в кроне дуба поселился, тут же ветер налетел, и дуб тот повалился. Кто свалил дерево? Комар! Тем он сам хвалился, и хвалиться он тем не переставал. В притче «Кукушка и ребята» решила кукушка гордиться, кукованием заполняется лес. Разве станут её голосу подражать? Значит есть в том людей интерес. Сумароков строг, про бездарей возглашая. Проще хвалить доступное тебе, высокое искусство за тяжесть исполнения всё чаще отвергая. Притча «Сова и зеркало» про обыденность сообщает. Сова красива, и в зеркале красоту свою наблюдает. А не понравится, так зеркало разобьёт. Не хватало ей будто больше забот.

«Отчаянная вдова» — притча о том, как умерший муж деревянной статуей пришёл в дом. После случились холода, отправилась статуя тогда на дрова. Отчаянными выглядят и «Деревенские бабы» в притче о них, они голосят всех громче о проблемах своих. Взялись бы бабы сами всё делать, за что произносят укор. Вот бы посмеялся на селе про их дела каждый двор.

Для ума полезно притчу «Скупой и кружка» прочитать, дабы просящих о чём-то натуру узнать. Случилось одному задумать людей провести, серебряную кружку он оброненную в воду просил проходящих найти. Не отказывал никто, кружку прибрать желая, с мыслями о серебре они погружались, ныряя. Когда всплывали, кружки не найдя, не находили и одежды, за доверчивость себя кляня. Для ума пригодится и притча «Слепой и зрячий». Вот её сказ: колотил слепой зрячего в ночи, пока не настал зрячего час — стоило пробудиться солнцу, слепой преимущество потерял, уж тогда-то зрячий ему бока и намял. Ясно должно быть — держись доступных возможностей тебе, не окажешься тогда ты в беде.

Пригодится уму и притча «Жалостливая девушка» — про женскую она суть. Может начнут юнцы разбирать достающийся в их распоряжение путь. Принимала девушка подарки — к ней парень любовью пылал. Взаимностью не отвечала — любви накал её скорей забавлял. Такая девица отравит мужскую душу, не дав ничего взамен. Спрашивается, доколе следует соглашаться? Иных разве не хватает проблем?

«Мышачья просьба» — ещё притча о глупости одна. Пожалуй, жизнь очень сложна. Как её не облегчай, легче не станет. Никто никого в том никак не обманет. Желали мыши короля, чтобы всем их желаниям соответствовал он. Как не старались, выбор их был обречён. Не устраивали короли, пока не стал королём кот, тогда и поняли мыши, может и читатель поймёт. Похожий сюжет в притче «Дворовые птицы и куропатка», где птицы гоняли зверя не под стать сараю, обижали его, собирались против в стаю, и выпорхнул обиженный, незачем ему среди столь дикого зверя жить, лучше в небо подальше от свар подобных воспарить.

Дабы четвёртую книгу притч завершить, о последней притче нужно сообщить. Имя ей «Мид», на Мидаса она намекает, того царя, что ушами осла обладает. Случилось цирюльнику уши увидеть, как тут же разнеслась о них молва. О чём бы добром… но толпа, увы, толпа.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 4