Category Archives: Фантастика/Фэнтези

Александр Пелевин «Покров-17» (2020)

Пелевин Покров-17

Мир вымысла лучше замыкать на самом себе, чтобы оставить у читателя элемент осознания понимания завершённости истории. Никакого продолжения быть не должно, иначе вымысел начинает разрушаться. И Александр Пелевин всё сделал для этого. Его вселенная была создана из человеческих эмоций, от которых и погибла: или не погибла, а продолжила функционировать, словно японский чёрный шар Ганц ожил на российских просторах, разбавленный впечатлениями автора от некогда популярной игры «Горький-17» (о которой Александр просто обязан знать). Может ничего подобного не было, какое впечатление и складывается у читателя по мере знакомства с повествованием. Всего-то нужно понять, насколько ничего не должно быть понятным. Однако, в какой-то момент придёт понимание, если читатель вообще склонен подходить к знакомству с фантастическими произведениями с позиции осознания происходящих в человеческом мире процессов. И так уж сложилось, что вселенная Пелевина обречена на смерть, повинны в чём причины, перерождающиеся через вырождение.

Читатель будет следить за историей журналиста, прибывшего на территорию закрытого административно-территориального образования. Как он там оказался? Загадка. Что он хотел наблюдать со стороны — ясно, но попадать внутрь не хотел. Теперь же, читатель должен представить развивающееся перед ним за РПГ-квест с линейным сюжетом, поскольку всегда доступно только одно действие — переворачивать страницу за страницей. Читатель может вернуться назад, перечитать определённый фрагмент, лучше уяснить происходящее. Однако, забегая вперёд, читателю нужно сразу забыть о необходимости лучшего понимания содержания, чему даётся лёгкое объяснение. Представленная Пелевиным вселенная будет повторяться вновь и вновь, слово в слово, действие в действие, шаг в шаг. Заканчивая чтение, читатель может начать знакомство с произведением заново, ибо таков замысел «Покрова-17».

Чем же наполнил Александр содержание? Он связал настоящее (в текущем времени), прошлое (в безвозвратно канувшем) и небывалое (способное случиться во сне). Пелевин придумал особого рода материю, способную влиять на людей, выворачивая их тела и души наизнанку, показывая черноту помыслов. Для изучения этого Александр создал институт, который не сумел удержать ситуацию под контролем. Именно поэтому Покров-17 продолжил оставаться закрытым, куда вообще перестали попадать извне. Даже не надо задумываться, каким образом город продолжал существовать без связи с внешним миром, для происходящего на страницах это не имеет значения.

Разгадывать и понимать содержание всё-таки не следует. Лучше представить, будто подобное могло иметь место быть, либо такое где-то происходит, о чём мы никогда не узнаем. В конце концов, мир настолько полон неизвестными обстоятельствами, отчего и пользуются спросом истории, где на первое место ставится загадка, ужасающая по своей сути, но ни в чём не претендующая на отношение к действительности. Почему бы не быть тому, о чём рассказал Александр Пелевин? Продолжающее существовать в прошлом, сконцентрированное на самом себе. Типичный японский чёрный шар Ганц, чью суть желаешь понять, но обречён на потерю памяти и повторение всего заново.

Читателю впору задуматься, и автор к тому будет его постоянно подводить: возможно ли повернуть жизнь вспять? Для этого существует довольно простой ответ, более продолжительный в воплощении, чем способен представить человек. Представьте, что наш мир был когда-то создан посредством большого взрыва, и когда-нибудь всему предстоит вернуться к исходному состоянию, после чего последует новый взрыв, вслед за чем произойдёт повторение некогда стёртого. Так и у Пелевина, только он выбрал для демонстрации такого принципа срок, длительностью с половину одного века.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Конкуренты» (2008)

Лукьяненко Конкуренты

Читатель может представить, будто он взялся за чтение книги и тут же от этого отказался, но его часть — подобие копии — всё-таки принялась за чтение, только в качестве участника описываемого на страницах? Фантастика: скажет читатель. А если взять более простой пример? Допустим, человек решил стать участником компьютерной игры, зарегистрировался, после чего его попросили уйти, так как на том его участие заканчивается. Вместо него теперь будет играть его копия, причём становясь полноправным участником действия, с одной оговоркой — она обладает одной жизнью, в случае гибели умрёт и сам человек. Довольно закрученное предположение: вновь скажет читатель. Тогда как быть, если Лукьяненко представил для внимания именно такую ситуацию? У него получалось, что настоящий мир и виртуальная реальность — воплощение единственности, только далеко друг от друга отдалённое в пространстве. Проще говоря, никакой виртуальности нет, а есть далёкий мир, куда переносится копия главного героя, став полноценным человеком. Просто в какой-то момент это придётся осознать и принять факт данности, поскольку обратного пути нет.

Как будут развиваться дальнейшие события? Не так важно, о чём именно примется повествовать Лукьяненко, ведь он должен был чем-то наполнять содержание. Вполне очевидно, жизнь копии будет протекать при тех же желаниях, какие свойственны всякому неофиту, оказавшемуся в непривычной ситуации. Понадобится принять условия нового существования, вжиться в роль, постараться найти место, а после заявлять право на хотя бы некое превосходство над другими. Будет и любовь, от которой человеку вообще трудно скрыться. Лукьяненко постарается затронуть разные аспекты существования человека в иной реальности, где ничего толком не продумано, так как читатель ближе к концу узнает, кто на самом деле позволил данной системе существовать, причём не в мирных целях, а сугубо ради возможности разбавить воинственный пыл стремлений, им свойственный.

Главная задача для действующих лиц, поставленная Лукьяненко, разобраться, почему мир устроен именно таким образом, и почему возникают стремления, будто есть кто-то, внимательно за ними следящий и протягивающий руку помощи. Такая же задача будет перед теми, кто некогда регистрировался в игре. Они в той же мере не понимают, почему в то время, когда они не играют, кто-то за них принимает решения. Всему найдётся объяснение, когда наконец-то станет ясно, копия действительно существует, как подлинная сущность, действительно разделённые при регистрации.

Что делать дальше? Лукьяненко пришёл к очевидному решению, учитывая, насколько ему свойственно искать возможности в мирах, им самим придуманных, после желая найти прорехи. Сергей не стал допускать мысли о виртуальности, для реалистичности которой никогда не найдёшь объяснения. Виртуальность сошла за подлинную реальность. А раз так, значит действующие лица будут искать способы, чтобы соединиться. Разве такое возможно? Сложно представить, как копия встречается с человеком, послужившим за её прототип. Этого и не должно случиться. По крайней мере, пока, если Лукьяненко не задумает писать продолжение произведения. Да разве Сергей от такой мысли способен отказаться? Или он действительно не станет добиваться слияния миров? Тогда это покажется странным, ведь планета просто обязана подвергнуться нашествию извне, хотя бы уже тем получая право для качественного развития.

Остаётся наблюдать за творческим ростом Сергея, продолжающим работать в других направлениях. В его жизни наступала такая пора, когда уже не он, как некогда, да и как в случае «Конкурентов», начинали паразитировать уже на его собственном творчестве. А ежели так, придётся не только самому измышлять новое, но и курировать работу над проектами, проводя работу над ошибками других, не позволяя лишних вольностей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Чистовик» (2007)

Лукьяненко Чистовик

Цикл «Работа над ошибками» | Книга №2

Что может быть лучше, нежели стать воплощением божественной силы? Разве тогда не рухнут преграды, не станешь воплощением всего, о чём только можешь мечтать? В мире, где правят функционалы, требовалось найти особое положение для главного героя, поскольку в функции таможенника он себя исчерпал, должный стать кем-то более важным, поскольку должность куратора в той же мере не станет для него интересной. Но кто такой куратор? Это нечто вроде наместника Бога, умельца, чья власть заключается в праве контролировать развитие процессов в отдельно взятом мире. Но разве это не та же функция таможенника, только в гораздо большем смысле? Тогда зачем таковой наделять главного героя? Лукьяненко иначе не мог, так как без функции куратора главный герой не мог продолжать поиски изначальной Земли. И вот он начинает приобретать функцию куратора. Что же дальше? Разумеется, дорога к проявлению в главном герое стремления к осуществлению божественной функции.

Но идея о Боге появляется не сразу, она будет постоянно отдаляться от читателя. Сперва нужно понять, зачем вообще главному герою понадобилось вновь ввязываться в события, связанные с функционалами. Он вроде развязался с прошлым, уничтожил связующие нити, только вот функционалы затаили на него обиду, решив устроить погоню. Как бы главный герой не убегал, его будут постоянно настигать. Не заглядывая далеко вперёд, как и Лукьяненко, он будет постоянно куда-то стремиться, переходя из локации в локацию, думая о насущном и предполагая допущение невероятного. Однажды главный герой окажется в мире, где Дарвин так и не сумел доказать теорию эволюции, потому как утонул во время путешествия на «Бигле», вследствие чего получили развитие его ранние теологические труды, продолжавшие философию прежних веков, вроде работ Ньютона и Декарта, в которых всё исходило от необходимости примирять науку с божественным промыслом. Может именно в этот момент Лукьяненко принял решение об обожествлении главного героя.

Дабы читатель заново осмыслил созданный автором мир, Сергей в спокойной форме позволил главному герою рассказывать другим о существовании функционалов, открывая и такие моменты, о которых прежде не сообщалось. В целом, куда бы действие не заходило, Лукьяненко старался останавливать развитие событий, погружая читателя в беседы действующих лиц. Решительный перелом в повествовании Сергей измыслил к моменту встречи главного героя с роботом, чтобы они вместе отправились сокрушать устройство мира, наконец-то найдя изначальную Землю, откуда некогда функционалы предпочли удалиться. И вот там-то главный герой начнёт бороться за право стать Богом, сам того не желая, поскольку божественная функция окажется ничем иным, как кураторством над изначальной Землёй, и не более того. То есть не нужно бороться за право стать Богом, так как нужно стремиться к совершенно иному — к возможности стать обыкновенным человеком, равным среди равных.

Что тогда делать с существованием функционалов? Пусть они дальше существуют. Всё равно человек не должен решать, кому и по каким правилам следует жить, это нужно отдать на откуп каждому отдельно. Пусть отдельно взятое человечество живёт по порядкам того социума, к коему желает себя относить, и никогда не вмешивается в дела другой части человечества, предпочитающего жить по иным правилам и представлениям о должном быть. Тогда как быть с идеей понимания божественного промысла? Она должна пониматься в том же смысле — человечество по-разному будет решать, какой Бог ему нужен, ведь божественная сущность останется неизменно той же, только всегда понимаемой в угоду нужд того или иного социума.

А как быть с главным героем? Он понял смысл жизни, и уже никогда не станет разрушителем чужих представлений о мире, требуя единственного — не вмешиваться в дела его собственного существования.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Роберт Маккаммон «Жизнь мальчишки» (1991)

Маккаммон Жизнь мальчишки

Славное доброе американское фэнтези, от чтения которого сводит скулы, бесконечно долгое, не имеющие ограничений по времени повествования. Писатель рассказывает до той поры, пока это ему не надоест. В чём и заключается проблема подобного рода литературы, постоянно находящей причины для продолжения. На деле же получается, изложить историю можно в более сжатом виде. Но кто будет советовать авторам американского фэнтези так поступать? Для них явно не писано правило, когда текст требует редактуры, в результате чего количество страниц сокращается на два, три или более порядков. Нет, читатель должен познакомиться со всеми мыслями писателя. Разве такой подход к повествованию следует считать оправданным? Безусловно! Ведь существуют любители продолжительных опусов, чтение коих им доставляет удовольствие. Может люди не ценят собственной жизни, предпочитая концентрироваться на чужой выдумке. И пусть человек мог стать свидетелем множества историй, он предпочёл знакомиться сугубо с одним произведением. Это присказка…

Героем рассказа стал юный парень, совсем ещё ребёнок, довольно инфантильный, но с задатками будущего сыщика. Ему бы забор красить с другом или представлять себя властителем в окружении рыцарей круглого стола, находить мечи в камнях, дружить с волшебником Мерлином, либо крушить сарацинов с целью освобождения Гроба Господня, но разве подобное будет интересно американскому читателю? Ничего такого на континенте не водилось, зато изрядно имеется страшилок, да и жанр нуара не совсем выветрился из читательских предпочтений. Поэтому, дабы самому не скучать, Роберт измыслил убийство, свидетелем которого главному герою предстоит стать. Но было ли убийство на самом деле? Или свидетельства отца окажутся вымыслом, чтобы навести страх на ребёнка?

О чём рассказывать дальше? Пусть главный герой проводит расследование, встречается с девушкой, купавшейся голышом, пишет художественные произведения на основе из воспоминаний, подозревает всех и каждого, совершает безумные поступки, будто бы тем приближаясь к разгадке, даже пусть видит индейцев, инопланетян и динозавров: всему находится место на страницах. Можно рассказать и про трудности тех лет, вроде кризиса среди молочников, столкнувшихся с магазинами, продвигавшими молоко не в стеклянных, а в пластиковых бутылках. Всё это создаст атмосферу для повествования. Но где тогда искать смысл в изложенной писателем истории?

Как раз смысл искать и не следует. Роберт писал будто бы для детской аудитории, для чего выбранный им способ рассказа подходит лучше всего. Не надо задумываться над происходящим, нужно только следить за постоянным развитием действия. Детям интересно читать приключения, им не нравится философская заумь. Мешает единственное — наполнение произведения. Получается, книга написана для читателей более старшего возраста. Будем думать, для тех самых любителей американского фэнтези, готовых упиваться каждым моментом повествования, очень довольных возможностью продолжительного и упоительного чтения, пускай и совершенно бессмысленного.

Нет необходимости представлять, будто Маккаммон чем-то выделяется среди ему подобных писателей. Скорее нужно считать, что он — наследник американской литературы в том виде, в каком она существовала на протяжении всего XX века, взращенная на палп-журналах. Некогда существовали издания, дешёвые по цене и невзрачные по наполнению, предлагавшие читателю большое количество сюжетов, в редкие моменты способные оказываться полезными. Да, иногда в тех журналах печатались интересные истории, которые столь же быстро забывались, как выходил новый выпуск. И Роберт писал так, будто ничем не был обязан читателю. Теперь, закрывая «Жизнь мальчишки», более не станешь вспоминать, о чём вообще Маккаммон брался рассказывать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Грин «Блистающий мир» (1923)

Грин Блистающий мир

В двадцатых годах на литературу, уже ставшую советской, снизошло поветрие фантастического восприятия реальности. Перед советским человеком ставилась очевидная задача — необходимость разрабатывать средства, должные позволить охватить весь мир. Можно сказать, в том просматривалось наставление Ленина для писателей — отражать в произведениях нужды государства. И какие начали появляться художественные труды? Это «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина» за авторством Алексея Толстого, «Роковые яйца» и «Собачье сердце» Михаила Булгакова, «Голова профессора Доуэля» Александра Беляева: как малое представление о начавшемся складываться поветрии из фантастических сюжетов. На одной волне был и Александр Грин, создавший «Блистающий мир» — повествование о человеке, наделённом способностью летать. Публикация произведения происходила на страницах «Красной нивы» в течение первых месяцев 1923 года с двадцатого по тридцатый выпуск.

Что вообще даёт способность к полёту? В мире, где человек освоил воздушное пространство, научившись летать с помощью различных приспособлений, практически ничего не даёт. Люди теперь научились совершенствоваться, прибегая к помощи окружающего пространства. Благодаря этому человек и стал считаться полноправным хозяином планеты, так как эволюционно к тому более приспособился, пускай и продолжая оставаться слабым перед остальными существами на планете. Невзирая на это, возникают предположения, будто обладание чем-то особым, исходящим изнутри, способно давать преимущество. На подобном будет строиться едва ли не вся американская фантастика, тогда как в советской будут стараться развивать способность человека добиваться могущества именно на основе технического усовершенствования. Что до Грина, он не пошёл с советскими фантастами по одному пути, предпочтя остановиться на модели преимуществ, должных быть присущими организму человека.

Наполнение «Блистающего мира» — суета вокруг мечтаний о пустом. Вниманию читателя представлен человек, способный парить над землёй. Причём делает это он неспешно, словно с большим трудом, предпочитая так поступать не наедине, а в присутствии публики, обязательно стремясь на том заработать. При этом на протяжении произведения постоянно у читателя должна формироваться мысль, будто способность к полёту даёт право считать, якобы есть вероятность овладеть миром, чему главный герой постоянно противится. Возможности этого станут опасаться, а иные даже начнут того желать, вследствие чего главный герой окажется в смертельной опасности.

Прежде Грин пытался о чём-то подобном рассказать, доказательством является оставленный без написания роман «Алголь – звезда двойная», даже приводится вариация вроде замысла романа «Божий мир». Теперь наступил черёд реализации. Становилось непонятным, каким образом повествовать, какие моменты следует задействовать. Требовало бы умение писателя искать нестандартные сюжеты. Отнюдь, вновь право на могущество над планетой ставится в равное положение с достижением простого человеческого счастья, то есть с необходимостью любить и быть любимым.

У читателя, знакомящегося с творчеством Грина, всегда возникает вопрос: почему автор не желает доходчиво доносить содержание? Либо такой: почему всё настолько запутано, хотя предельно просто? Такова манера изложения, с чем ничего сделать не получится. Может когда-нибудь появится смелость у следующих поколений, кто-нибудь возьмётся за переосмысление литературного наследия Грина, пожелает другими словами донести сюжет. Но станет ли кто этим заниматься? Всё-таки минуло достаточно лет, чтобы продолжать проявлять интерес к теме, затронутой Грином. Впрочем, литература на том и построена, что всегда позволительно рассказать старую историю под позже вскрывшимися обстоятельствами. Почему бы не заставить людей летать в наше время? Да и писали о том уже не раз, и напишут ещё обязательно. Отчего бы не рассказать историю человека, который просто хотел летать…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рагим Джафаров «Сато» (2019)

Джафаров Сато

На одной из планет великого пространства, где-то в затерянном мире на краю одной из множественных галактик, где энергия звезды позволяет существовать живым организмам, однажды завелась разумная жизнь. Той планетой оказалась Земля, и был сослан на ту планету грозный полководец, некогда властитель неисчислимых войск, теперь принуждённый сепаратистами пребывать в теле ребёнка. Но никто не знал на Земле о существовании жизни в великом пространстве, поэтому любое отклонение от нормы считалось проявлением болезни, которую следует лечить. Так ребёнок, до того бывший здоровым, стал вести себя, будто он в действительности полководец, кому должны подчиняться армады звездолётов. Но так ли всё на самом деле? Рагим Джафаров предпочёл с первых строк уведомить читателя, что подлинной истины рассказано не будет. Надо самому определиться, где правда, где вымысел, а где психическое расстройство.

Рагим обманул читателя, заставив испытывать смешанные чувства. С первых строк будет казаться, якобы ребёнок, — в начале повествования ему пять лет, — страдает от раздвоения личности. Может ребёнок наигрался в компьютерные игры? Однако, Рагим предлагал считать иначе, для того поместив в повествование детского психолога. Вскоре выяснится, в семье нет лидера, способного выносить определяющие суждения. Более того, брак скреплялся посредством необходимости проявления заботы о ребёнке. Вероятно поэтому в мальчике просыпается полководец Сато, умеющий твёрдо отстаивать точку зрения, чем всегда поражает воображение, так как оказывается способным совершать поступки и делать умозаключения, не должные быть ему подвластными. Например, он с ножом нападёт на взрослых в кафе, заставив тех бежать. Он же философствует, обвиняя землян в скудоумии.

Но в чём тогда обман? Рагим наглядно продемонстрировал способность человеческой психики справляться с трудностями. Ведь известно, на какие свершения способен человек, стоит ему попасть под влияние стрессовых ситуаций. Немудрено видеть, как ребёнок уподобляется мудрецу. Читатель даже может вспомнить про древнекитайского философа Лао-цзы, будто бы родившегося сразу седым. По мере повествования читатель сильнее уверяется в этом. Стоит семейным разладам успокоиться, Сато тут же исчезал. Настоящая суть рассказанной истории откроется в конце, искушения чего Рагим избежать не сумел. В том и обман, что Сато окажется полководцем, действительно сосланным на Землю в тело ребёнка.

Как бы не повествовал Рагим, делал он то с очевидным умением. Его рассказ стал многоплановым, не зацикленным на раскрытии одной сюжетной линии. Наоборот, в пределах произведения уместилось вероятное и неожиданное, имеющее право на существование и допускаемое по воле фантазии. Читатель обязательно наберётся мудрости, усвоив для себя, насколько важно соблюдать баланс, не допуская перехода на крайности. Покажется, словно окружающая действительность не столь проста, какой воспринимается на первый взгляд. Всему должно существовать оправдание, в том числе и расстройству психики. Надо помнить — человек никогда не сможет познать всех тайн великого пространства, всегда остающийся в шаге от раскрытия чего-то нового, чтобы сделать ещё шаг, открывая очередное неизвестное.

Остаётся поблагодарить Рагима Джафарова. От современной литературы редко ждёшь появление чего-то подлинно уникального, способного быть интересным, поучительным и определяющим. Произведение «Сато» — как раз такое. Может кому-то данное суждение покажется надуманным. Однако, к тому и склонял читателя Джафаров, что нет ничего действительно правдивого — всё продолжает оставаться надуманным. Как придумал ребёнок для себя личность грозного полководца, так он же им и являлся, уберегая семью от неприятностей, пусть и не сумев в итоге уберечь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Последний Дозор» (2005)

Лукьяненко Последний Дозор

Цикл «Дозоры» | Книга №4

Изначальная идея вселенной Дозоров — существует договор, согласно которому всё находится в равновесии. Но из книги в книгу Лукьяненко старается показывать обратное — никто из действующих лиц не может окончательно смириться с мыслью, что нельзя предпринимать действия против договора, так как они обречены на провал. И вот, в очередной раз, у избранных членов общества иных появляется идея уничтожить один из элементов, дабы добиться неких целей, осмыслить которые до конца всё равно не получится. Дабы это наглядно показать, Лукьяненко в быстром темпе — для написания ему понадобилось сорок дней — создаёт три повести, объединённые общим названием «Последний Дозор». Отнюдь, завершать цикл этим произведением Сергей не планировал. Объяснение тут простое — Последним Дозором будет называться организация, решившая уничтожить сумрак. Кажется, суть повествования читателю стала ясна. Осталось разобраться, каким образом Лукьяненко её развивал.

По сюжету прежних книг читатель самостоятельно пришёл к выводу о замкнутости уровней сумрака. Любой из них может служить за отправную точку, чтобы одновременно являться самым высшим и самым низшим. Сами иные до этого додуматься не могли, живя смутными терзаниями, почему для многих из них третий уровень являлся пределом. Кому-то становилось понятным, насколько иные зависимы от людей, тем более теряя магические способности, чем сильнее отдалялись. Ярким примером являлось космическое пространство, где иные полностью теряли способности. Читателю становилось очевидным, насколько такая же ситуация сохраняется и при переходах с уровня на уровень. Однако, чем далее продвигаешься по уровням, тем больше теряешь силы, затем начиная оной наполняться. Получается, сумрак закольцован. Так зачем бороться с законами вселенной? Но о чём ещё повествовать, кроме как не о разрушительной деятельности, часто посещающей человека.

Читатель уже перестал удивляться, почему силы света и тьмы снова стремятся объединиться для общей борьбы с нежелательным развитием событий, при этом они лишены стремления разрушить влияние противоположной стороны, скорее прилагая усилия для сохранения баланса. На протяжении всего «Последнего Дозора» читатель ожидал появления зеркала (особого вида иного, возникающего для уравнивания сил). Только каким образом привести положение под равновесие, если оно толком не разрушалось? Лукьяненко позволил выделиться из светлых, тёмных и инквизиции по одному представителю, тем практически не разрушив баланс договора. Другое дело, что Последний Дозор стал действовать против заведённых порядков, планируя с помощью артефактов разрушить вселенную, либо добиться небывалого могущества. Их помыслы можно понять: над договором о равновесии должен быть поставлен триумвират, ибо иного быть не может, поскольку человечеству когда-нибудь предстоит выработать понимание этого. До той поры, как в мире Дозоров, так и в нашей с вами жизни, будут происходить конфликты на почве недопонимания общих целей, ведь равновесие должно существовать всегда, иначе возникают перекосы в мировоззрении, ведущие к уничтожению здравого смысла.

Но прав ли читатель, думая, насколько мир может быть закольцован слоями сумрака? Лукьяненко имеет право разрушить и данную идею, уподобиться Данте и представить собственную точку зрения на высшие и низшие слои реальности. В конце концов, человек привык верить, что сверху него небо, где за облаками место для вечного наслаждения, тогда как под ногами — огненное горнило, грозящее бесконечными страданиями. К сожалению, вселенная Дозоров уже начинала выходить из-под влияния Сергея, в её рамках собирались творить другие писатели. Если кто-то до того мог выступать соавтором, вроде Владимира Васильева, то отныне права на самостоятельное мышление обретали другие авторы. Поэтому, рассуждать о последующих книгах цикла даже в исполнении самого Лукьяненко, не зная о творениях прочих, становится чем-то вроде седьмой воды на киселе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Черновик» (2005)

Лукьяненко Черновик

Цикл «Работа над ошибками» | Книга №1

И вот Лукьяненко замкнулся. Позади столько придуманных миров, что продолжать измышлять новые в таком же духе уже не можешь. А не объединить ли прежде написанное? Допустим, пусть иные существуют, но совсем другие, желательно обладающие огромным потенциалом, имеющие значительные ограничения. Каким же образом о них повествовать? Сперва нужно хорошо подумать. Герою следует потерять всё, стать никем. К чему это приведёт? Сергей его вычеркнул из жизни. Каким образом? Он перестал восприниматься людьми. Что дальше? Как раз после и начинается основное содержание, которое строилось сугубо на описании ещё одной Вселенной. Что же, читатель, добро пожаловать в мир функционалов, тебе не будет грустно и одиноко, теперь твоя очередь слушать о том, как общество ставит эксперименты с помощью способности влиять на миры, похожие на параллельные.

Что для Лукьяненко было главным, так показать, насколько жизнь человека иллюзорна. Кажущееся должным быть — таковым может и не являться вовсе. Вот существует реальность, где население стремится к всеобщей благости. А чтобы выработать лучшую модель, проводятся изыскательные работы. Так на нашей планете, имеется ввиду Земля, общество разделено на государства, преимущественно исповедующие демократические принципы устройства социума. Могут ли существовать другие земли? Могут! Сергей предложил вниманию разнообразие. И дабы проще показывать, он сделал главного героя хранителем врат.

Хоть тресни, будешь вынужден вспомнить «Пересадочную станцию» Клиффорда Саймака. Это там рассказывалось о домике, куда наведывались инопланетяне. Хранитель того места обладал бессмертием, вследствие чего испытывал подозрительность соседей, удивлявшихся его способности не стареть. То детище американского фантаста, любившего краткость, чего не скажешь о Лукьяненко, пусть и дающего пищу для воображения, чаще предпочитая останавливаться на отвлекающих моментах, вроде описания бытовых неурядиц. Герой Сергея — такой же хранитель пересадочной станции, он же функционал-таможенник, осуществляющий возможность для всех желающих переходить из мира в мир.

Казалось бы, главный герой обрёл бессмертие, он отныне первоклассный боец, ему обеспечен стабильный приток денег. Чего ещё желать? Захочет вкусно поесть — отправится к функционалу-ресторатору. Отдохнуть на райском острове? Сам же откроет нужные врата. Всегда может вернуться на Землю, побродить по улочкам некогда родного города. Но ему просто обязательно станет грустно и одиноко. Ему бы начать требовать в качестве оплаты за проход не денежные средства, а интересные истории. Впрочем, подобное у Лукьяненко уже было. Зато теперь читатель знает, почему подлинной платой может быть простой разговор, способный скрасить бесконечно долгое существование.

Создавая Вселенные, Сергей любит их разрушать. Прекрасно выстроенный мир, лишь способ найти возможность для его уничтожения. Окажется, действительность поистине иллюзорна. Есть один мир, диктующий волю остальным, живущий по собственным понятиям морали. Пусть на происходящее на Земле это особо не влияет, зато кому-то становится сильно обидно, из-за чего они начинают вести разрушительную деятельность. К числу таковых уничтожителей, или стирателей, решит причислить себя главный герой. Он возглавит сопротивление, поведя борьбу едва ли не самостоятельно. Требовалось ли именно это? Лукьяненко не стал искать другого развития событий.

Как не думай, любой помысел к достижению лучшего из возможного — шаг к переходу в худшее из состояний. Это закон жизни, с которым нельзя справиться. Может прав Сергей, приведя ещё один мир к разрушению, либо вовсе не прав: читатель определит самостоятельно. Что до придуманного для произведения мира, Лукьяненко не был первым, кто позволил главному герою изменять реальность прямо на ходу с помощью силы воображения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Кредо» (2004)

Лукьяненко Кредо

Стремление к детективной составляющей творчества нашло воплощение в повести «Кредо». Лукьяненко брался рассказать про мир, где факт перерождения доказан научным способом. Теперь каждый, по достижении определённого возраста, получал возможность понять, кем он был в прошлой жизни, включая некоторые обстоятельства, которые можно узнать в ограниченном количестве. Это наложило отпечаток на общество, так как теперь убийства легко раскрывались, поскольку жертва перерождалась, узнавала о прошлом, сообщая о том органам правопорядка. Казалось бы, убийств отныне быть не должно. Однако, оное обязательно должно произойти на страницах, как-то о том следует сообщить читателю. И вот человека убивают…

Сергей дал дополнительную почву для размышлений. Если бы перерождение действительно существовало, имелись инструменты для определения, разгораться тогда подлинным страстям, так как никто не пожелает оставлять наследство детям, лучше сделать наследником своё перерождение. Чему, естественно, не бывать, ведь не для того придумана система перерождений, дабы положение в обществе утекало в неизвестном направлении. Наоборот, всё сделано для возможности находящихся у власти безболезненно держать чернь в узде, указывая на саму судьбу, благосклонную к одним и отворачивающуюся от других. Но Лукьяненко о подобном не писал, это лишь возникающие мысли у читателя.

А о чём Лукьяненко писал? Он построил повествование вокруг убийства, проведя расследование с помощью воплощения Алана Пинкертона. Сами поиски свелись не к желанию найти убийцу, так как подобным детективы не занимаются, требовалось обнаружить флешку от диктофона, на которую велась запись убитым. Есть сведения, будто он узнал о чём-то из прошлой жизни, теперь ставшее кому-то неугодным. Вероятно, тот и будет убийцей. Пока же требовалось найти флешку. Вполне очевидно, поиск проблем не составит. Вернее, флешка найдётся едва ли не сама, ловко скрытая от глаз. Элемент неожиданности всё равно будет описан, не мог убийца не раздобыть флешку прежде. И Лукьяненко особо не хитрил, решив разыграть партию слепого пианиста, знающего, что источников извлечения звука может быть несколько.

На самом деле, детективная составляющая представляет малый интерес для читателя. Особенно когда становится известно, кто являлся убийцей, чьё кредо могло пострадать, пускай он и доказал правду своих допущений, которые всерьёз не принимались. Важен сам принцип мира, существующего на основании доказанной способности человека к перерождению. Для кого-то это становится откровением, до того скептически воспринимавшего утверждения очередного Далай-ламы, чья цепочка перерождений уходит встарь. Другой читатель просто задумается, каким мог быть мир при подобных обстоятельствах. Лишь Лукьяненко предупреждал о замысле создать нечто большее, о чём он продолжит думать, а пока представляет для внимания данное расследование.

Интересно ещё и то, почему Сергей так сузил рамки. У него получалось, перерождение далеко не распространяется географически. Даже больше можно сказать, переродившийся человек будет заниматься тем же самым делом, порою в том же самом учреждении. Касательно главного героя повествования полностью так не скажешь, всё-таки он явил в себе черты Алана Пинкертона, не русского по происхождению и далеко не детектива, работающего в России по просьбе женщин, заинтересованных в нахождении мелких предметов, должных принадлежать их благоверным.

Лукьяненко пошёл на хитрость и в плане отдаления по времени должного свершиться раньше. Почему-то причина для убийства проявилась много позже, чем тому следовало произойти. Так потребовалось для сюжетных обстоятельств. А уж как нанизывал Сергей — это его авторская воля, которую никто из читателей не имеет права оспаривать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анджей Сапковский «Бестиарий» (2001)

Сапковский Нет золота в Серых Горах

Зачем пишут Бестиарии современные писатели? Если о чём они и говорят, то о мифах древности, тёмных веков и средневековья. Ничем от них не отличился даже Сапковский, за тем исключением, что внёс в перечень персонажей из славянских верований, известных ныне по сказкам, вроде свидетельств о Кащее и прочих. Найти применение подобного рода информации не сможешь. Если и говорить, то подробно, рассматривая разные источники и предоставляя читателю полную картину. Создатели Бестиариев такого себе позволить не могут… слишком огромен мир созданий, о которых никогда полностью не расскажешь, так как не хватит места. Так к чему следует обращать взор на этот раз, читая труд Анджея? Нужно понять — он говорил о человеческих предрассудках, когда непонятное явление способно найти подтверждение сугубо в рассказах, будто бы подлинных свидетелей.

Некогда любое существо из Бестиария обретало множественные варианты трактования, поскольку свидетелей находилось много, каждый вещал на собственное усмотрение, порою до полной противоположности. Самый яркий пример — дракон. Тут сам Сапковский развёл руками, не в силах придти к мнению, каким именно созданием является это существо. Сущность дракона действительно не познаешь, так как в разных культурах он воспринимается особым образом. Но таков дракон, про прочих существ из Бестиария обычно больше требуемого не говорят.

Допустим, что представляет из себя допельгангер? Трактовать его можно разными способами. Вроде, это проявление отрицательной черты человека, о которой тот сам не имеет представления. Для Анджея дело обстоит иначе. Под допельгангером он понимает полиморфа, способного заменить человека, отчего станет абсолютно схожим: распознать его подлинную сущность никому не будет под силу.

Но это частности. Сапковский делился с читателем именно предрассудками. Так, если всё постоянно валится из рук, ломается, то виной тому проказники-гремлины. Они же причина того, почему бутерброд всегда падает маслом вниз. А если корабль не может сдвинуться с места, в чём причина? И в данном случае находилось объяснение: судно удерживают рыбки-прилипалы. Ежели в ночи раздаются в квартире страшные звуки, то тут стоит винить домового или ещё кого пострашнее, тогда как вариант с холодильником не рассматривается, хотя именно он оглашает помещение звуками перекатывания и резкими щелчками. Во всём человек видит действие потусторонней силы, к чему Сапковский и стремился подвести читателя.

Говорить о существах из Бестиария можно бесконечно, каждый желающий способен взять набор свидетельств, сообщив своими словами. Теперь иное представляется интересным, ведь кругом хватает существ, о которых получится составить даже более весомую по значению работу. Для этого ничего особенного не понадобится, достаточно посмотреть вокруг, как множественное количество фактических явлений послужит основой для Бестиария наших дней. Так уж устроен человек, буквально каждое десятилетие испытывающий появление новых предрассудков и отмирание старых. Для кого-то это является поводом для воспоминаний или рефлексии, другие то воспринимают за седую старину, чего будто бы и не существовало вовсе, не рассказывай про то свидетели. Собственно, в том и заключается суть Бестиария — делиться будто бы существенным, да только благополучно отжившим своё.

Приятным бонусом от Сапковского являются классические существа из Бестиариев прошлого. Речь про создания, обычно составляемые из частей различных животных.
Примерно как известное всем существо — утконос. Вроде бы его не может существовать, однако он благополучно живёт и размножается. Ежели так, почему бы и не существовать мантикорам, василискам и всем остальным, может быть действительно когда-то жившим на Земле.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 27