Tag Archives: литература польши

Анджей Сапковский — Разные статьи (1992-96)

Сапковский Нет золота в Серых Горах

Сапковский — есть Сапковский. Никем иным, кроме Сапковского, быть не может. Его заслуга в том, что он как раз Сапковский. Не Йиксвокпас — ни в коем разе. Именно Сапковский. Или пан Анджей Сапковский — как больше нравится. Кому, как не ему, писать статьи, вроде такой — «Сапковский представляет Сапковского», издания 1992 года, либо года 1993, о чём принято спорить (в весьма разумных пределах). Что в оной статье сказал пан Анджей Сапковский? Говорят, рассказал о себе, об отношении к фэнтези и всеми прочему, окружающему сие литературное направление. А если проверить лично и прочитать? Тут надо хорошо подумать, может стоит уберечь психику от излишнего расстройства. Опять Анджей изойдёт на сарказм, оным стремясь выбить читателя из колеи.

Сапковского не раз должны были спрашивать, требуя назвать книгу, побудившую стать писателем в жанре фэнтези. Анджей понимал — все хотели услышать про «Властелина колец». Он же нашёл другой ответ, про мальчика по имени Питер Пэн, который всё никак не хотел взрослеть. Сам Сапковский говорит про ощущение, заставляющее думать, будто он продолжает оставаться ребёнком. А как называется статья? «Кенсингтонский парк», изданная в 1994 году.

Тогда же Сапковский пишет статью «Совет», дабы сообщить пренеприятнейшее известие о болезни для всякого человека, чей родственник имеет страсть к написанию фэнтези. Крепитесь, лекарство добыть трудно! Между строк так и видится золото, отсутствующее в Серых горах.

И ещё статья за тот же год — «Утилизированная крыса». Анджей построил рассуждения вокруг современной литературы, придумав для неё градацию по степени востребованности. И снова читатель должен придти в смятение. Всякая есть литература… и дело в том, что популярной как раз становится всякая. Не глубокая и прочувствованная, наполненная мыслями и богатством содержания, а всего лишь всякая. Что подразумевается под всякой? Видимо то, чему именоваться следует коровьей лепёшкой. Увы, массовый читатель предпочитает вкушать нечистое, тогда как подлинно прекрасное тонет над поверхностью, растворяясь в безвестности.

В 1995 году Анджей добавил порцию неприятия к фэнтези статьёй «Пособие для начинающих авторов фэнтези». Кого он собирался плодить в неограниченных количествах? На полном серьёзе, используя несерьёзный тон, Сапковский рассуждал о том, какие имена следует давать персонажам, дабы звучали благозвучно на всех языках мира. Значительное место в статье заняла наука по рисованию карт. Ведь читателю следует знать — фэнтези-книга оценивается изначально не по содержанию, а по карте, обычно прилагающейся сразу же в начале. Кроме того, критики чаще всего не удосуживаются читать критикуемых ими книг, исходя в суждениях от единственного — от карты. Можно разными способами рисовать отражение придуманного мира, самый просто из них — взять очертания любого географического объекта, приблизить, удалить, повернуть, чуть подрисовать островов и рек, как карта становится готовой к наполнению.

Год спустя Сапковский продолжил тему статьей «Pleno titulo», что переводится вроде следующего сочетания слов — «Всё о названии». Самое основное — название следует придумать ещё до того, как начнёшь писать произведение, и состоять оно должно из двух слов, не больше и не меньше.

Анджей подлинно интересовался фэнтези. В своих изысканиях он доходил даже до отвратительного по своей банальности — обсуждал киноленты. Статья «Меч, магия, экран» за 1996 год знакомит читателя со вкусами и пристрастиями Сапковского, тогда ещё видимо только мечтавшего об экранизации его произведений. Может тем он себя внутренне готовил к неизбежному. Кого же он метил на главную роль? Самого Кевина Костнера.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анджей Сапковский «Бестиарий» (2001)

Сапковский Нет золота в Серых Горах

Зачем пишут Бестиарии современные писатели? Если о чём они и говорят, то о мифах древности, тёмных веков и средневековья. Ничем от них не отличился даже Сапковский, за тем исключением, что внёс в перечень персонажей из славянских верований, известных ныне по сказкам, вроде свидетельств о Кащее и прочих. Найти применение подобного рода информации не сможешь. Если и говорить, то подробно, рассматривая разные источники и предоставляя читателю полную картину. Создатели Бестиариев такого себе позволить не могут… слишком огромен мир созданий, о которых никогда полностью не расскажешь, так как не хватит места. Так к чему следует обращать взор на этот раз, читая труд Анджея? Нужно понять — он говорил о человеческих предрассудках, когда непонятное явление способно найти подтверждение сугубо в рассказах, будто бы подлинных свидетелей.

Некогда любое существо из Бестиария обретало множественные варианты трактования, поскольку свидетелей находилось много, каждый вещал на собственное усмотрение, порою до полной противоположности. Самый яркий пример — дракон. Тут сам Сапковский развёл руками, не в силах придти к мнению, каким именно созданием является это существо. Сущность дракона действительно не познаешь, так как в разных культурах он воспринимается особым образом. Но таков дракон, про прочих существ из Бестиария обычно больше требуемого не говорят.

Допустим, что представляет из себя допельгангер? Трактовать его можно разными способами. Вроде, это проявление отрицательной черты человека, о которой тот сам не имеет представления. Для Анджея дело обстоит иначе. Под допельгангером он понимает полиморфа, способного заменить человека, отчего станет абсолютно схожим: распознать его подлинную сущность никому не будет под силу.

Но это частности. Сапковский делился с читателем именно предрассудками. Так, если всё постоянно валится из рук, ломается, то виной тому проказники-гремлины. Они же причина того, почему бутерброд всегда падает маслом вниз. А если корабль не может сдвинуться с места, в чём причина? И в данном случае находилось объяснение: судно удерживают рыбки-прилипалы. Ежели в ночи раздаются в квартире страшные звуки, то тут стоит винить домового или ещё кого пострашнее, тогда как вариант с холодильником не рассматривается, хотя именно он оглашает помещение звуками перекатывания и резкими щелчками. Во всём человек видит действие потусторонней силы, к чему Сапковский и стремился подвести читателя.

Говорить о существах из Бестиария можно бесконечно, каждый желающий способен взять набор свидетельств, сообщив своими словами. Теперь иное представляется интересным, ведь кругом хватает существ, о которых получится составить даже более весомую по значению работу. Для этого ничего особенного не понадобится, достаточно посмотреть вокруг, как множественное количество фактических явлений послужит основой для Бестиария наших дней. Так уж устроен человек, буквально каждое десятилетие испытывающий появление новых предрассудков и отмирание старых. Для кого-то это является поводом для воспоминаний или рефлексии, другие то воспринимают за седую старину, чего будто бы и не существовало вовсе, не рассказывай про то свидетели. Собственно, в том и заключается суть Бестиария — делиться будто бы существенным, да только благополучно отжившим своё.

Приятным бонусом от Сапковского являются классические существа из Бестиариев прошлого. Речь про создания, обычно составляемые из частей различных животных.
Примерно как известное всем существо — утконос. Вроде бы его не может существовать, однако он благополучно живёт и размножается. Ежели так, почему бы и не существовать мантикорам, василискам и всем остальным, может быть действительно когда-то жившим на Земле.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анджей Сапковский «На перевалах Bullshit Mountains», «В горах коровьих лепёшек» (1994)

Сапковский Нет золота в Серых горах

Почему писать критику на фэнтези — благое дело? Потому как ничего существенного сказать не сумеешь, зато обвинив ровно в том же непосредственного писателя, вполне по праву указав на его посредственность. Может потому Сапковский обижается на критиков, постоянно сующих нос в его манеру писать, считающих за обязательное указать ему на ошибки. Но когда тебе говорят о твоих затруднениях, всякий раз отвечаешь однотипно: попробуй создать хотя бы нечто близко подобное. Только не обязан критик потворствовать желанию писателей, вольный дать им тот же самый совет: сумей написать критическое замечание в моём духе, тогда поймёшь, почему я поступаю так, и никак иначе.

К 1994 году Сапковский достиг требуемого для себя уровня. Он написал и то произведение, со временем должное сделать его имя популярным в каждом уголке земного шара — два первых цикла о похождениях ведьмака. На него должен был посыпаться град критики. Над ним могли насмехаться уже за сам факт возвышения героя, явно славянского габитуса, путешествующего по сказкам, пока автор — голосом нарратора — не сбавляет сатирического тона. Что оставалось делать? Принимать критику без возражений, либо тихо давиться от потуг критиканов, на то и способных, как капать желчью на чужой успех, так как сами до подобного прежде не додумались. Анджей подумал и написал эссе «На перевалах Bullshit Mountains».

Теперь Сапковский возгласил: критик есть тот, у кого в голове пустота, пытайся он создать художественное творение, зато наступает просветление, стоит начать анализировать чей-то текст. Этот критик скоординирован на мысли, он проник в глубины чуждого ему мира, разобрался в фантазиях раскрывшегося перед ним творца, осознав, ему ведомо, каким образом следовало лучше составить повествование, куда повести героев и какую мораль в итоге извлечь. Может и в жизни этот критик знает, какие перемены с обществом случатся уже завтра, какие через тысячу лет? Беда с этими критиками. Всем не угодишь: возгласил ещё раз Сапковский. Для кого-то твоё творчество так и останется подобием графоманства, без права на оправдание.

Ярким примером Анджей предлагает считать советских критиков, с праведным гневом выступавших против всякого обозревателя будущего, где о коммунизме не звучит ни слова. Они могли негодовать в громкой ярости, явно намекая на необходимость автору забраться на те Bullshit Mountains, откуда он — такой гордый — спустился со своим возможным видением. Правда к 1994 году советских критиков не осталось, как и всего советского, отчего будущее без коммунизма оказалось более близким к действительно должному быть.

Сапковский не думал защищать право писателя на выражение абсолютно любых мыслей, о чём он составил эссе «В горах коровьих лепёшек». Если снизойти до фэнтези, где автор имеет право описывать всё, не прилагая усилий к обоснованию, здравомыслящий критик способен вполне оправданно высказать претензии писателю. Вот такие-то критики и являются полезными, заставляющими автора задуматься над им написанным, чтобы в следующий раз подобного не повторилось. Однако, фэнтези на то и является производным от слова «фантазия», лишая критиков хотя бы какого-то права на слово. Если происходит именно так, значит другим образом случиться не могло. Тут даже легко скажешь: автор, он же демиург, он же творец, он же создатель мира по образу и подобию мысли его.

Иной читатель может принимать писателя — за доброе начало, а критика — за злое. Допускается и обратное осмысление. Вот они сходятся в борьбе, где победа будет за тем, кому таковое право отдаст читатель. Ведь и читатель, он же демиург, он же творец, он же создатель мира по образу и подобию мысли его, как захочет, так и поступит с произведением, ибо на то сугубо волен.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анджей Сапковский «Нет золота в Серых горах» (1992)

Сапковский Нет золота в Серых горах

Что представляет из себя фэнтези? Давайте разбираться вместе с Анджеем Сапковским. Фэнтези — это литература, зародившаяся в начале XX века. Пионером следует считать создателя мультфильмов и комиксов Маккея. Более прочный камень заложен Говардом, автором одного-единственного романа о Конане, впоследствии получившего статус культового. Но самое веское слово сказал Толкин, чей «Властелин колец» пленил сердца и души миллионов людей. Затем последовала плеяда, вроде Муркока, Нортона, Лейбера и Ле Гуин. Вишенкой на торте в итоге стал Стивен Кинг, сумевший кардинально иначе посмотреть на фэнтези, либо вовсе занял отдельную нишу, явно не показывая, будто пишет фэнтези, за исключением ряда произведений, подлинно фэнтезийных.

Пионером был Маккей, а какой сюжет стоит считать подлинно классическим? Сапковский уверен — легенды о короле Артуре. В фэнтези обязательно должно происходить противоборство сил добра и зла, желательно рассказывать историю с представления вниманию скромного персонажа, до того жившего обыденностью, не помышляя о приключениях, однажды узнающим — от него зависит судьба мира. Теперь этот персонаж отправится в какие-нибудь Серые горы за золотом, где его отродясь не водилось, причём будет идти по извилистому пути, поскольку напрямик героям фэнтези идти противопокозано. До Ле Гуин авторы в жанре фэнтези иначе не писали: уверяет Анджей.

Что плохо, так это зацикленность писателей на одном и том же. Казалось бы, талантливый человек должен развиваться всесторонне. Этого не происходит. Фэнтези-автор способен плодить том за томом о похождениях излюбленных им персонажей. Самое удивительное, читатели с нетерпением ждут продолжения.

Дав подобную вводную, Сапковский подводил к основному для него содержанию — к мысли о том, что и поляки ничем не хуже, и они способны создавать фэнтези. Только проблема поляков в отсутствии у них мифологических сюжетов, вследствие чего они черпают вдохновения в преданиях, чаще всего, германских народов. Что до фэнтези на основе быта славян, то это кажется им чем-то далёким и малоправдивым. Вообще непонятно, каким образом славяне сумели утратить идентичность с древностью, невзирая на такое обстоятельство, как их количество — это самая крупная родственная группа народов в Европе. Но чего не случилось, того теперь не найдёшь, оттого и черпают вдохновение поляки в европейских сюжетах.

Почему фэнтези никем всерьёз не рассматривается, а почитателей этого жанра держат за пришибленных? Даже нет толковой критики по фэнтезийным мирам. Может в том вина писателей из семидесятых и десятилетий последующих, когда фэнтези превратилось в дешёвое чтение с изрядной долей эротических моментов, вплоть до более грубого и жестокого, перерастающее в бесконечное рубилово-мочилово, где каждое действие гиперболизировано. Читать подобное не сможешь, если желаешь воспринимать литературу способом просвещения. Ежели хочешь просто с чем-то ознакомиться и об этом едва ли не сразу забыть, тогда совершенно неважно, чтением чего постараешься себя увлечь.

Получается, фэнтези является тем, чем его/её желают воспринимать. Да вот не стал Анджей понимать существенно важное, так часто забываемое. Любая литература, даже фэнтези, способна нести зерно истины, когда писатель таковое закладывает. Вывод: Сапковский и не думал говорить о серьёзных вещах. Как фантастика, так и фэнтези, — не способ уйти от реальности, тут скорее следует подразумевать возможность использования приёма аллегории, поскольку не всегда и не везде допускается говорить о проблемах сегодняшнего дня или об ожидаемых в перспективе затруднениях. Писатель на всякое возражение сможет ответить: вы увидели то, что хотели увидеть. Читатель думающий подлинно разгадает замысел автора, прочий — ничего между строк не прочитает.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анджей Сапковский «Мир короля Артура» (1995)

Сапковский Нет золота в Серых Горах

Сапковский выразил уверенность — легенду о короле Артуре и рыцарях круглого стола знает каждый, причём в мельчайших деталях. Ежели так, об этом нужно в подробностях рассказать. И он начал с седых годин, решив искать истоки зарождения мифа в другом сказании, берущим начало от римлян, измысливших, будто они ведут свой род от Энея, жителя Трои, покинувшего родные земли после осады и обосновавшегося на территории, после ставшей принадлежать Риму. Внуком того Энея был Брут, предпринявший путешествие на север, высадившийся в области современного Девоншира, затем, вместе с соратниками, основавший поселение близ нынешнего Лондона. И вот, где-о между этим событием, и другим обстоятельством — вторжением норманнов, теряются времена, когда жил и боролся король Артур. А что в том правда и вымысел — в этом Анджей и постарался разобраться.

Если смотреть на миф об Артуре глазами историка, увидишь отражение борьбы пиктов с саксами, включая остальные британские племена. Если придаваться романтическим мечтаниям, напридумываешь такого, чего быть не могло. Рыцарей тогда не существовало, ибо стремян ещё не изобрели. В латы приближённые короля не облачались, скорее защитой им служили одеяния из кожи. Говорите, был замок? Разве только в виде частокола. Тогда как понимать созданный в мифе образ? Очень просто, повинны в том писатели последующих лет, искавшие отдохновение в прошлом, желая создать образ идеального рыцаря, которым будешь восхищаться, вместо мясников в железе, отличающихся свирепостью, дурным запахом и скудоумием.

Британцы развивали образ Артура, тогда как французы предпочитали описывать его спутников. Почему так? Касательно французского мировосприятия всегда можно найти объяснение, вспомнив, с каким уважением они относились к пэрам Карла Великого и к маршалам Наполеона. Их всегда интересует не основной объект, а сама среда, которая его окружает. Вероятно, первыми легенду об Артуре рассказывали кельтские барды, но в их сказаниях не было ни Грааля, ни прочего. Французы дошли до того, что в число рыцарей включили мусульманина, невзирая на явное обстоятельство — основатель ислама ещё не успел родиться. Миф раскрашивался красками, пока не принял более-менее известное ныне состояние. Однако, находить в нём новые обстоятельства всегда получится.

Правда нужно учесть, Сапковский рассказывает так, отчего невольно запутаешься сам и станешь рассказывать сущие нелепицы другим. Например, Гвиневра изменила Артуру, вследствие чего родился Галахад, нашедший Грааль. Получается, совершая неблаговидный поступок, жена действовала согласно достижения всеми желаемой цели. Какой из этого должен быть сделан вывод? Явно соответствующий. Впрочем, другие источники считают, будто измены не было, просто в образе Гвиневры с Ланселотом возлегла другая, которая и родила Галахада. Как хочешь, так и думай: такой следует сделать вывод. Дополнительный пример. Артур возлёг с сестрою на ложе, не ведая совершаемого, в результате чего родится сын, с которым он будет бороться — в итоге падёт сам, будет убит и его сын.

Как теперь относиться к мифу о короле Артуре? На личное усмотрение. Действительно, общие сведения о мифе имеет каждый, припоминается сам Артур, Мерлин, Гвиневра, Ланселот, Эскалибур… и более ничего. Поэтому версиям Сапковского вполне можно довериться, яснее картина всё равно не станет. Даже можно сказать больше, миф о короле Артуре ещё не раз изменится, поскольку люди любят постоянно придумывать новые детали, согласно присущей им натуре к преображению имеющего под угодные им вкусы текущего момента.

В любом случае, какой бы не был миф, он всегда нужен.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ванда Василевская «Просто любовь» (1944)

Василевская Просто любовь

Самое страшное последствие войны — навсегда потерянные люди: одни — вследствие смерти, вторые — ставшие калеками. Как быть? Остаётся смириться, ведь утраченного не вернуть. Но если предоставить выбор, как на него ответит человек? Лучше умереть или жить с физическим и/или душевным уродством? А как ответят самые близкие люди? Лучше бы умер, или пусть вернётся, неважно насколько обезображенным? Говорить о том просто, особенно спустя время. Ванде Василевской пришлось говорить на серьёзную тему. Множество людей возвращалось с войны калеками. Они не смогут жить полноценной жизнью, их будут сторониться, они потеряют и самое важное — любовь близких. Но так ли это? Василевская уверена — это не так.

Ванда предложила вниманию читателя медсестру из госпиталя, куда доставляют раненных, чаще обречённых на скорую смерть, нежели на выздоровление. Медсестра старается облегчить страдания умирающим, читает им письма, подбадривает словами. В той же мере она говорит с жёнами, чьи мужья умерли на её руках. Но и ей предстоит пройти через схожие круги отчаяния — она получит письмо о смерти любимого человека. Смириться с такой вестью непросто, придётся испытать душевные терзания, дабы наконец-то смириться с потерей. Но так и не покинет ощущение, будто смерти на самом деле не случилось. Следом приходит письмо, что её любимый находится в госпитале, он ещё жив. Правда письмо по дате отправки было написано раньше.

Буря из эмоций терзает девушку. Уже смирившаяся со смертью, она встретит новое испытание — её любимый искалечен: лицо обезображено, нет руки и ноги. Ясно одно — жизнь превратится в долгий уход за калекой. Нужен ли такой человек? И нужен ли он сам себе такой? Может ему стоило умереть… или его не стоило спасать? Ответить на это невозможно, пока сам через это не пройдёшь. Василевская не позволит медсестре успокоиться, продолжая её мучить другими испытаниями.

Основное испытание — сделать выбор между полностью здоровым мужчиной, который сделает ей предложение, и калекой, к которому она некогда питала самые нежные чувства. Предать прежние представления о любви или забыть о них, как о юношеской глупости? Нельзя оглядываться назад, когда предстоит продолжать жить. В действительности всё могло быть гораздо мрачнее, нежели предложила читателю Василевская. Ванду бы и не поняли, откажи она человеку, пострадавшему на войне. Нет, калека должен быть любим! Каждый на фронте должен помнить — его всё равно будут любить, как бы его не изуродовало в бою. Требовалось показать пример того, чему и должна была помочь повесть «Просто любовь».

Так почему калека заслуживает любви? Ответ на вопрос столь же понятен, как если спросить: а почему калека должен лишаться любви? Так решила описать проблему войны Василевская, посчитав, что любовь побеждает все предрассудки, заставляя иначе смотреть на искалеченное тело. Но промолчала Василевская о другом — о проблеме выбора для девушки, чей солдат вернулся с войны, тогда как другие навечно потеряли любимых. Разве будет рациональным — отказаться от своего, отдав предпочтение другому? Пусть другого берёт вдова, тогда как внешнее уродство не станет причиной для отказа от любимого.

В 1944 году война ещё продолжалась. Было рано говорить о будущих проблемах в семьях, где мужья или жёны стали калеками. Как обычно и бывает, за обретённым на последней странице счастьем, кроется ворох затруднений, преодолеть которые будет гораздо труднее, нежели само осознание необходимости смириться с доставшейся долей, но Василевская не могла и не должна была об этом говорить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ванда Василевская «Радуга» (1942)

Василевская Радуга

Политика любого государства всегда должна быть направлена на нравственное воспитание населения. Ежели этого не будет — государство окажется уничтоженным. Неважно, каким образом будет прививаться нравственность — всё зависит от поставленных перед государством целей. Будут ли это осуждать другие — для самого государства значения не имеет. Допустимо и недопустимое в том числе. Можно, и обязательно нужно, нравственно наставлять словом и примером. Как пример, действие советских властей в Великую Отечественную войну. С помощью политических агитаторов и работников, при привлечении военных корреспондентов, перед населением был представлен образ врага — жестокого настолько, что он скорее является показательным признаком вырождения человечества, нежели представляющим одну из его ярких черт. Способствовала тому и Ванда Василевская, написавшая повесть о первых порах войны.

Враг явен — остервеневшие до зверства солдаты и офицеры Третьего Рейха. Они склонно убивать не сколько в сражениях, сколько устраивать расправы над гражданским населением. Используют для того они способы, далёкие от гуманных. Впрочем, судить о гуманности — это качество, трактуемое за счёт привитого государством понимания той или иной нравственности. Однако, житель Европы не может со звериной жестокостью убивать себе подобных. Впрочем, верила ли сама себе Ванда? Войны XX века никогда не отличались человеколюбием. Наоборот, поражение живой силы противника — считалось главной целью. Причём до полной беспринципности! Это было продемонстрировано ещё на полях Первой Мировой войны, когда массово применялись боевые отравляющие вещества. Теперь же не сказать, чтобы зверств стало больше. Возможно, ежели не учитывать нацистскую идеологию, можно вести речь о некоей степени гуманности. Опять же, смотря с позиции какого государства станешь вести речь.

Образ врага складывался очевидным. Против такого нужно обязательно действовать, невзирая на потери. Ему следует воздать за всё, им принесённое на советскую землю. И Ванда, как политрук, вела активную агитацию среди солдат и обращалась к населению через художественную литературу. Важным тогда было побудить людей к пониманию обязанности не жалеть жизнь, пока Третий Рейх не будет изгнан за пределы государства.

Вместе с тем, Ванда поставила ещё одну проблему — поиск врагов внутри своих. Не так давно отгремела Гражданская война, её отголоски продолжали сохраняться. Можно сказать, что белое движение влилось в движение национал-социалистов, если взялось помогать Третьему Рейху оккупировать Советский Союз. Можно сказать о чём угодно, лишь бы разбудить в населении ненависть и стремление бороться, позабыв о политических представлениях, поскольку это стало слишком опасным полем для формирования в людях требуемого от них понимания нравственности. Оказывалось, достаточно слуха о причастности к белым, либо иному движению, выступавшему против большевиков, как таких людей население Советского Союза было готово казнить едва ли не на месте.

Теперь же, анализируя произведение Ванды Василевской спустя прошедшее время, должен исходить из двух понятий. Первое — принцип формирования требуемой государством нравственности остался неизменным. Второе — политическая идеология использует менее явные инструменты воздействия на население. Однако, достаточно позволить зародиться напряжённости, как благоразумие будет подменено различием в созданном для того нравственном воспитании. Как не действуй — то будет восприниматься в штыки противной стороной. Виною тому всё та же нравственность, специально сформированная в качестве защитного механизма, без чего ни одно государство существовать не может. А как лучше убедить своё население в необходимости бороться? Нужно обесчеловечить политического оппонента, что и будет слепо принято.

Хорошо лишь то, что мир с середины XX века изменился. И говорить о прошлом можно без той степени напряжённости, какая бы возникла, посмей тогда высказаться в подобном духе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эдвард Щеклик, Анджей Щеклик «Инфаркт миокарда» (1974)

Щеклик Инфаркт миокарда

Монографии Щекликов без малого семьдесят лет. Начиная с 1948 года она дополнялась, пока не приняла тот вид, который вышел в 1974 году. Поднимаемые авторами проблемы до сих пор не имеют однозначных ответов. А ведь инфаркт миокарда — грозное заболевание, чаще всего заканчивающееся смертью пациента, если вовремя не приступить к оказанию помощи. И тут возникает такая же проблема, поскольку излечение несёт риск инвалидизации, причём не всегда обоснованной.

Основной инструмент для выявления инфаркта миокарда — запись электрокардиограммы. Она обязана подтвердить предполагаемое острое коронарное нарушение, либо поспособствовать проведению дифференциальной диагностики. Согласно Щекликам, электрокардиографическая картина обычно не представляет затруднений, тогда как во врачебной практике оказывается не всегда возможно отличить инфаркт от иной патологии, которая может быть связанная с сердцем или иметь другую причину, вроде того же гормонального дисбаланса.

Когда диагноз инфаркта установлен, нужно прибегнуть к дополнительным инструментальным и лабораторным исследованиям. Медицина с каждым годом совершенствуется, поэтому некоторые методы продолжают применяться, а какие-то отошли в прошлое. Согласно современным стандартам оказания помощи чётко определяется, каким образом заболевание следует лечить, поэтому ознакомиться с приводимыми исследованиями Щекликов можно для получения дополнительной информации, дабы проследить развитие изучения инфаркта.

Щеклики понимают, подходить к лечению нужно с позиции минимального вреда для пациента. Но они осознают, что при применении щадящих лекарственных препаратов можно потерять остро заболевшего человека. По этой причине подходить к оказанию помощи необходимо без лишних размышлений о том, какие последствия вынужден будет принять излеченный пациент. Тут надо пояснить! Принимаются за лечение инфаркта даже тогда, когда его подозревают. И не всегда диагноз после подтверждается.

Как же оказывать помощь? Во-первых, необходимо адекватно обезболить. Тут мнения не расходятся. Что же дальше? Применение нитроглицерина Щеклики ставят под сомнение. При стенокардии он необходим, а при инфаркте не оказывает положительного действия. Наоборот, снижается артериальное давление, вследствие чего сердце получает меньше кислорода, что приводит к усугублению течения заболевания. Сомнительно и применение влияющих на свёртываемость крови препаратов, в наше время применяемых в ударных дозах. В доказательство этого Щеклики приводят результаты исследований, где нет положительной динамики. Остаётся определиться с пользой от препаратов, непосредственно влияющих на рассасывание тромбов. И тут Щеклики призывают подходить с осторожностью, так как причина инфаркта может заключаться в других причинах, вызванных, допустим, полным закрытием просвета кровеносного русла за счёт хронического процесса в сосудах.

Как видно, инфаркт требует предварительного диагностирования. Но обычно нет времени для проведения дополнительных исследований. Жизнь человека зависит от экстренно предпринятых мер. По умолчанию — каждый инфаркт считается грозящим смертью. Поэтому помощь следует оказывать незамедлительно. И никто потом не будет разбираться — насколько оправданно действовали медицинские работники. Опять же, по умолчанию — они выполняли утверждённый для данной ситуации стандарт.

Инфаркт может осложняться сопутствующими патологиями, вроде отёка лёгких или аритмии, что ухудшает прогноз выздоровления. Щеклики разводили руками, на свой страх советуя препараты, надеясь на появление эффективных лекарств в будущем. Такие появились — действуют они более щадящим образом, хотя не все медицинские работники готовы их принять.

Подводя итог труду Щекликов, хочется призвать к выработке единого подхода к лечению инфаркта миокарда, призванного оказывать помощь без нанесения вреда пациенту. Гипердиагностика важна, но для чего наносить прямой вред, не заботясь о последующем выздоровлении пациента? Понятно, сколько медиков — столько и мнений. Однако, существуют исследования, имеются их результаты. Ведь с 1974 года минуло достаточно лет, чтобы суметь наконец-то найти требуемые ответы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анджей Сапковский «Меч предназначения» (1992)

Цикл «Ведьмак» | Книга №2

Говорят, надо называть вещи теми именами, которыми их обычно называют. Не все люди могут себе такое позволить. А что делать, если фантазии человека улетают к выдуманным им странам и персонажам? И при этом он желает называть вещи теми именами, которыми как раз и называют? Даже учитывая, что фантазии данного человека не просто отражают его пристрастие к низменным увлечениям, сколько проецируются на бумагу без прикрас. Анджей Сапковский может считаться замечательным автором в жанре фэнтези, но его произведения навсегда останутся пристрастием людей с аналогичным образом мысли. И чаще всего Сапковского интересует половая сфера и всё, что с ней связано. Поэтому читатель должен быть готов и к вольным словам героини касательно её забав с детородным органом тролля на спине единорога, как и к тому, что остальные герои на протяжении доброй части книги ведут похабные речи, сидя в трактире, где всё сводится к сортирной тематике.

Казалось бы, первый сборник рассказов о Ведьмаке был написан Сапковским с видимым желанием поделиться с людьми интересным взглядом на славянскую мифологию в разрезе сказок других народов. Откровенные мысли автора стали уникальным явлением, хоть и не несли в себе ничего такого, что могло заставить задуматься. Сапковский пересмотрел стандартное отношение, предложив собственное видение. Последовавший за этим сборник «Меч предназначения» уже не содержал ничего из того, что было ранее. Автор посчитал тему Ведьмака раскрытой, а значит пришла пора поговорить о других проблемах борца с нечистью. Пока непонятно, куда Сапковский планирует вести повествование, поскольку все рассказы о Ведьмаке — это глумлением над обстоятельствами, в которых главный герой разбирается согласно способностям, но чаще разводит руками, сводя всё к осуждению глупых человеческих заблуждений.

Сапковский в «Мече предназначения» решил добавить то, что интересует женскую аудиторию. То есть раскрыть перед читателем слабость главного героя в отношении представительниц прекрасного пола. В сюжете появляются ревности и переживания, а фигура Ведьмака совсем уж становится незначительной. Постоянный плач об ожидающем времени заката его самого и всех тех, кто является таким же борцом с нечистью, как и он сам, на фоне всего этого только усугубляет положение. Опять в повествование влезает сортирная тематика, заставляющая забыть о ревности и послать все проблемы в соответствующую сторону. В самом деле, какие могут быть неполадки, если главный герой полностью подходит к своей пассии, тогда как та не требует от него, подобно русалке, отказаться от ног и заиметь хвост, чтобы наконец-то слиться в единое целое, да удалиться на нерест.

Сказочные принцессы снова будут потревожены Сапковским. И читатель может догадаться, что именно их не будет устраивать в суженых. Разумеется, те им не нравятся и, грубо говоря, они их не хотят. Каждый последующий рассказ крутится вокруг половых отношений персонажей, причём тем нужно лишь удовлетворить похоть и желательно поскорее. Самое удивительное, почти всем читателям цикл о Ведьмаке нравится, либо если кому не нравится, тот его не читает и предпочитает о нём не говорить. Всё сказанное ранее может показаться несуразным лепетом, но у всего должна быть своя мера. У Сапковского её нет.

В одном Сапковский прав — мир меняется. В будущем не будет места всему тому, что в нём присутствует на данный момент. Надо ли опускать руки и начинать подстраиваться под перемены? Это каждый решит самостоятельно. Очередной новый день несёт изменения, стирая и переписывая понимание прошлого на иной лад. Если и мыслить, то нестандартным способом, прибегая к, казалось бы, несуразным методам. Сапковский посмотрел на фэнтези с высоты собственной колокольни. Таково его право. Другие будут смотреть иначе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Януш Вишневский «Следы» (2014)

За скоротечностью жизни не замечаешь мелочей. Они проходят мимо тебя, а ты невольно становишься причиной их ухода в небытие. Всегда трудно выделить пять минут в день для анализа подобных ситуаций. Спустя года память напоминает решето. Казалось бы, время пролетело незаметно, но на самом деле это не так. Аналогичным образом происходит и с прочитанными рассказами, столь короткими, что трудно один отделить от другого. Януш Вишневский поделился с читателем зарисовками от шестнадцати людей: существование каждого из них в отдельности представляет важность, а если слить все истории вместе, то чужие страдания бесследно просачиваются сквозь пальцы. Не хватает акцентов, нет в повествовании развёрнутой картины происходящего; есть истории на несколько страниц, часть из которых является пролитием слёз над бренностью бытия; есть истории, где Вишневский показывает без идеализации жестокость мира к человеку.

С неприятностями надо бороться. Герои Вишневского страдают от разных переживаний. Всех их объединяет надежда на светлое будущее. Неважно, стал ли ты инвалидом, лишившись ног, или ты каждый день ходишь в магазин, любуясь красивым платьем, ожидая сезона скидок, или ты ослепла после операции на головном мозге, являясь ныне любимой девушкой приятного человека, получающая весь спектр удовольствий, или ты изменила мужу, за что он ударил тебя кулаком по лицу, осуждая его за всплеск эмоций, или вся твоя семья погибла в дтп, и ты теперь должен перебороть себя, или ты невероятно красивая девушка, достойная звания победительницы престижных конкурсов, осознающая смену эры силикона в угоду натуральности, или твой отец избивает мать, травмируя детскую психику, или… или… или… Нет радужных перспектив в таких ситуациях. Вишневский же мягко подводит читателя в конце каждого рассказа к мысли, что произошедшее — тлен, случающийся с каждым. Безысходность обязана восприниматься в позитивном ключе.

Безусловно, рассказы из сборника растворятся, не оставив после себя ничего. Может быть Вишневский подобные истории выводил на полях рукописей, когда писал совсем о другом, но всплывшая из недр подсознания история требовала обрести собственное место на бумаге. Вишневский мог не останавливаться на столь малом числе рассказов, увеличив их количество хотя бы до пятидесяти, чтобы книга выглядела весомее. Однако, размер авторского гонорара ныне не зависит от объёма. Аналогичным образом будет стоить труд и в тысячу страниц. Поэтому современные авторы облегчают сюжет до максимума, предлагая читателю от силы двести страниц за сумму в три-четыре раза больше, нежели подобное творение действительно стоит. Вишневский ещё успеет издать точно такие же истории под обложкой другого сборника, отчего будет хорошо ему, а издателю ещё лучше.

Оставим это всё на совести автора. Основную мысль читатель вынес. И эта мысль достойна одобрения. Необходимо сохранять положительный настрой в любых ситуациях. Пускай, твои поступки изначально направлены на разрушение моральных норм. Это не повод для упаднических мыслей. Стоит выше поднять нос, так целее будет череп при падении. И падают герои Вишневского по разным причинам: кто-то сам наступил на грабли, а кто-то пострадал по чужой вине. Выбираться из сложившихся обстоятельств всё равно придётся. Как бы ты не хотел уничтожить свою суть, то, если не ради себя, жить стоит ради других, какими бы окружающие тебя люди не были. Может ты им не нужен, но чаще более нужен, нежели наоборот. Из этого и проистекает философия современности — человек должен жить, не думая о смысле существования.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3