trounin.ru

Самое страшное последствие войны — навсегда потерянные люди: одни — вследствие смерти, вторые — ставшие калеками. Как быть? Остаётся смириться, ведь утраченного не вернуть. Но если предоставить выбор, как на него ответит человек? Лучше умереть или жить с физическим и/или душевным уродством? А как ответят самые близкие люди? Лучше бы умер, или пусть вернётся, неважно насколько обезображенным? Говорить о том просто, особенно спустя время. Ванде Василевской пришлось говорить на серьёзную тему. Множество людей возвращалось с войны калеками. Они не смогут жить полноценной жизнью, их будут сторониться, они потеряют и самое важное — любовь близких. Но так ли это? Василевская уверена — это не так.

Ванда предложила вниманию читателя медсестру из госпиталя, куда доставляют раненных, чаще обречённых на скорую смерть, нежели на выздоровление. Медсестра старается облегчить страдания умирающим, читает им письма, подбадривает словами. В той же мере она говорит с жёнами, чьи мужья умерли на её руках. Но и ей предстоит пройти через схожие круги отчаяния — она получит письмо о смерти любимого человека. Смириться с такой вестью непросто, придётся испытать душевные терзания, дабы наконец-то смириться с потерей. Но так и не покинет ощущение, будто смерти на самом деле не случилось. Следом приходит письмо, что её любимый находится в госпитале, он ещё жив. Правда письмо по дате отправки было написано раньше.

Буря из эмоций терзает девушку. Уже смирившаяся со смертью, она встретит новое испытание — её любимый искалечен: лицо обезображено, нет руки и ноги. Ясно одно — жизнь превратится в долгий уход за калекой. Нужен ли такой человек? И нужен ли он сам себе такой? Может ему стоило умереть… или его не стоило спасать? Ответить на это невозможно, пока сам через это не пройдёшь. Василевская не позволит медсестре успокоиться, продолжая её мучить другими испытаниями.

Основное испытание — сделать выбор между полностью здоровым мужчиной, который сделает ей предложение, и калекой, к которому она некогда питала самые нежные чувства. Предать прежние представления о любви или забыть о них, как о юношеской глупости? Нельзя оглядываться назад, когда предстоит продолжать жить. В действительности всё могло быть гораздо мрачнее, нежели предложила читателю Василевская. Ванду бы и не поняли, откажи она человеку, пострадавшему на войне. Нет, калека должен быть любим! Каждый на фронте должен помнить — его всё равно будут любить, как бы его не изуродовало в бою. Требовалось показать пример того, чему и должна была помочь повесть «Просто любовь».

Так почему калека заслуживает любви? Ответ на вопрос столь же понятен, как если спросить: а почему калека должен лишаться любви? Так решила описать проблему войны Василевская, посчитав, что любовь побеждает все предрассудки, заставляя иначе смотреть на искалеченное тело. Но промолчала Василевская о другом — о проблеме выбора для девушки, чей солдат вернулся с войны, тогда как другие навечно потеряли любимых. Разве будет рациональным — отказаться от своего, отдав предпочтение другому? Пусть другого берёт вдова, тогда как внешнее уродство не станет причиной для отказа от любимого.

В 1944 году война ещё продолжалась. Было рано говорить о будущих проблемах в семьях, где мужья или жёны стали калеками. Как обычно и бывает, за обретённым на последней странице счастьем, кроется ворох затруднений, преодолеть которые будет гораздо труднее, нежели само осознание необходимости смириться с доставшейся долей, но Василевская не могла и не должна была об этом говорить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Политика любого государства всегда должна быть направлена на нравственное воспитание населения. Ежели этого не будет — государство окажется уничтоженным. Неважно, каким образом будет прививаться нравственность — всё зависит от поставленных перед государством целей. Будут ли это осуждать другие — для самого государства значения не имеет. Допустимо и недопустимое в том числе. Можно, и обязательно нужно, нравственно наставлять словом и примером. Как пример, действие советских властей в Великую Отечественную войну. С помощью политических агитаторов и работников, при привлечении военных корреспондентов, перед населением был представлен образ врага — жестокого настолько, что он скорее является показательным признаком вырождения человечества, нежели представляющим одну из его ярких черт. Способствовала тому и Ванда Василевская, написавшая повесть о первых порах войны.

Враг явен — остервеневшие до зверства солдаты и офицеры Третьего Рейха. Они склонно убивать не сколько в сражениях, сколько устраивать расправы над гражданским населением. Используют для того они способы, далёкие от гуманных. Впрочем, судить о гуманности — это качество, трактуемое за счёт привитого государством понимания той или иной нравственности. Однако, житель Европы не может со звериной жестокостью убивать себе подобных. Впрочем, верила ли сама себе Ванда? Войны XX века никогда не отличались человеколюбием. Наоборот, поражение живой силы противника — считалось главной целью. Причём до полной беспринципности! Это было продемонстрировано ещё на полях Первой Мировой войны, когда массово применялись боевые отравляющие вещества. Теперь же не сказать, чтобы зверств стало больше. Возможно, ежели не учитывать нацистскую идеологию, можно вести речь о некоей степени гуманности. Опять же, смотря с позиции какого государства станешь вести речь.

Образ врага складывался очевидным. Против такого нужно обязательно действовать, невзирая на потери. Ему следует воздать за всё, им принесённое на советскую землю. И Ванда, как политрук, вела активную агитацию среди солдат и обращалась к населению через художественную литературу. Важным тогда было побудить людей к пониманию обязанности не жалеть жизнь, пока Третий Рейх не будет изгнан за пределы государства.

Вместе с тем, Ванда поставила ещё одну проблему — поиск врагов внутри своих. Не так давно отгремела Гражданская война, её отголоски продолжали сохраняться. Можно сказать, что белое движение влилось в движение национал-социалистов, если взялось помогать Третьему Рейху оккупировать Советский Союз. Можно сказать о чём угодно, лишь бы разбудить в населении ненависть и стремление бороться, позабыв о политических представлениях, поскольку это стало слишком опасным полем для формирования в людях требуемого от них понимания нравственности. Оказывалось, достаточно слуха о причастности к белым, либо иному движению, выступавшему против большевиков, как таких людей население Советского Союза было готово казнить едва ли не на месте.

Теперь же, анализируя произведение Ванды Василевской спустя прошедшее время, должен исходить из двух понятий. Первое — принцип формирования требуемой государством нравственности остался неизменным. Второе — политическая идеология использует менее явные инструменты воздействия на население. Однако, достаточно позволить зародиться напряжённости, как благоразумие будет подменено различием в созданном для того нравственном воспитании. Как не действуй — то будет восприниматься в штыки противной стороной. Виною тому всё та же нравственность, специально сформированная в качестве защитного механизма, без чего ни одно государство существовать не может. А как лучше убедить своё население в необходимости бороться? Нужно обесчеловечить политического оппонента, что и будет слепо принято.

Хорошо лишь то, что мир с середины XX века изменился. И говорить о прошлом можно без той степени напряжённости, какая бы возникла, посмей тогда высказаться в подобном духе.

Автор: Константин Трунин

» Read more