trounin.ru

Сапковский — есть Сапковский. Никем иным, кроме Сапковского, быть не может. Его заслуга в том, что он как раз Сапковский. Не Йиксвокпас — ни в коем разе. Именно Сапковский. Или пан Анджей Сапковский — как больше нравится. Кому, как не ему, писать статьи, вроде такой — «Сапковский представляет Сапковского», издания 1992 года, либо года 1993, о чём принято спорить (в весьма разумных пределах). Что в оной статье сказал пан Анджей Сапковский? Говорят, рассказал о себе, об отношении к фэнтези и всеми прочему, окружающему сие литературное направление. А если проверить лично и прочитать? Тут надо хорошо подумать, может стоит уберечь психику от излишнего расстройства. Опять Анджей изойдёт на сарказм, оным стремясь выбить читателя из колеи.

Сапковского не раз должны были спрашивать, требуя назвать книгу, побудившую стать писателем в жанре фэнтези. Анджей понимал — все хотели услышать про «Властелина колец». Он же нашёл другой ответ, про мальчика по имени Питер Пэн, который всё никак не хотел взрослеть. Сам Сапковский говорит про ощущение, заставляющее думать, будто он продолжает оставаться ребёнком. А как называется статья? «Кенсингтонский парк», изданная в 1994 году.

Тогда же Сапковский пишет статью «Совет», дабы сообщить пренеприятнейшее известие о болезни для всякого человека, чей родственник имеет страсть к написанию фэнтези. Крепитесь, лекарство добыть трудно! Между строк так и видится золото, отсутствующее в Серых горах.

И ещё статья за тот же год — «Утилизированная крыса». Анджей построил рассуждения вокруг современной литературы, придумав для неё градацию по степени востребованности. И снова читатель должен придти в смятение. Всякая есть литература… и дело в том, что популярной как раз становится всякая. Не глубокая и прочувствованная, наполненная мыслями и богатством содержания, а всего лишь всякая. Что подразумевается под всякой? Видимо то, чему именоваться следует коровьей лепёшкой. Увы, массовый читатель предпочитает вкушать нечистое, тогда как подлинно прекрасное тонет над поверхностью, растворяясь в безвестности.

В 1995 году Анджей добавил порцию неприятия к фэнтези статьёй «Пособие для начинающих авторов фэнтези». Кого он собирался плодить в неограниченных количествах? На полном серьёзе, используя несерьёзный тон, Сапковский рассуждал о том, какие имена следует давать персонажам, дабы звучали благозвучно на всех языках мира. Значительное место в статье заняла наука по рисованию карт. Ведь читателю следует знать — фэнтези-книга оценивается изначально не по содержанию, а по карте, обычно прилагающейся сразу же в начале. Кроме того, критики чаще всего не удосуживаются читать критикуемых ими книг, исходя в суждениях от единственного — от карты. Можно разными способами рисовать отражение придуманного мира, самый просто из них — взять очертания любого географического объекта, приблизить, удалить, повернуть, чуть подрисовать островов и рек, как карта становится готовой к наполнению.

Год спустя Сапковский продолжил тему статьей «Pleno titulo», что переводится вроде следующего сочетания слов — «Всё о названии». Самое основное — название следует придумать ещё до того, как начнёшь писать произведение, и состоять оно должно из двух слов, не больше и не меньше.

Анджей подлинно интересовался фэнтези. В своих изысканиях он доходил даже до отвратительного по своей банальности — обсуждал киноленты. Статья «Меч, магия, экран» за 1996 год знакомит читателя со вкусами и пристрастиями Сапковского, тогда ещё видимо только мечтавшего об экранизации его произведений. Может тем он себя внутренне готовил к неизбежному. Кого же он метил на главную роль? Самого Кевина Костнера.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Зачем пишут Бестиарии современные писатели? Если о чём они и говорят, то о мифах древности, тёмных веков и средневековья. Ничем от них не отличился даже Сапковский, за тем исключением, что внёс в перечень персонажей из славянских верований, известных ныне по сказкам, вроде свидетельств о Кащее и прочих. Найти применение подобного рода информации не сможешь. Если и говорить, то подробно, рассматривая разные источники и предоставляя читателю полную картину. Создатели Бестиариев такого себе позволить не могут… слишком огромен мир созданий, о которых никогда полностью не расскажешь, так как не хватит места. Так к чему следует обращать взор на этот раз, читая труд Анджея? Нужно понять — он говорил о человеческих предрассудках, когда непонятное явление способно найти подтверждение сугубо в рассказах, будто бы подлинных свидетелей.

Некогда любое существо из Бестиария обретало множественные варианты трактования, поскольку свидетелей находилось много, каждый вещал на собственное усмотрение, порою до полной противоположности. Самый яркий пример — дракон. Тут сам Сапковский развёл руками, не в силах придти к мнению, каким именно созданием является это существо. Сущность дракона действительно не познаешь, так как в разных культурах он воспринимается особым образом. Но таков дракон, про прочих существ из Бестиария обычно больше требуемого не говорят.

Допустим, что представляет из себя допельгангер? Трактовать его можно разными способами. Вроде, это проявление отрицательной черты человека, о которой тот сам не имеет представления. Для Анджея дело обстоит иначе. Под допельгангером он понимает полиморфа, способного заменить человека, отчего станет абсолютно схожим: распознать его подлинную сущность никому не будет под силу.

Но это частности. Сапковский делился с читателем именно предрассудками. Так, если всё постоянно валится из рук, ломается, то виной тому проказники-гремлины. Они же причина того, почему бутерброд всегда падает маслом вниз. А если корабль не может сдвинуться с места, в чём причина? И в данном случае находилось объяснение: судно удерживают рыбки-прилипалы. Ежели в ночи раздаются в квартире страшные звуки, то тут стоит винить домового или ещё кого пострашнее, тогда как вариант с холодильником не рассматривается, хотя именно он оглашает помещение звуками перекатывания и резкими щелчками. Во всём человек видит действие потусторонней силы, к чему Сапковский и стремился подвести читателя.

Говорить о существах из Бестиария можно бесконечно, каждый желающий способен взять набор свидетельств, сообщив своими словами. Теперь иное представляется интересным, ведь кругом хватает существ, о которых получится составить даже более весомую по значению работу. Для этого ничего особенного не понадобится, достаточно посмотреть вокруг, как множественное количество фактических явлений послужит основой для Бестиария наших дней. Так уж устроен человек, буквально каждое десятилетие испытывающий появление новых предрассудков и отмирание старых. Для кого-то это является поводом для воспоминаний или рефлексии, другие то воспринимают за седую старину, чего будто бы и не существовало вовсе, не рассказывай про то свидетели. Собственно, в том и заключается суть Бестиария — делиться будто бы существенным, да только благополучно отжившим своё.

Приятным бонусом от Сапковского являются классические существа из Бестиариев прошлого. Речь про создания, обычно составляемые из частей различных животных.
Примерно как известное всем существо — утконос. Вроде бы его не может существовать, однако он благополучно живёт и размножается. Ежели так, почему бы и не существовать мантикорам, василискам и всем остальным, может быть действительно когда-то жившим на Земле.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Почему писать критику на фэнтези — благое дело? Потому как ничего существенного сказать не сумеешь, зато обвинив ровно в том же непосредственного писателя, вполне по праву указав на его посредственность. Может потому Сапковский обижается на критиков, постоянно сующих нос в его манеру писать, считающих за обязательное указать ему на ошибки. Но когда тебе говорят о твоих затруднениях, всякий раз отвечаешь однотипно: попробуй создать хотя бы нечто близко подобное. Только не обязан критик потворствовать желанию писателей, вольный дать им тот же самый совет: сумей написать критическое замечание в моём духе, тогда поймёшь, почему я поступаю так, и никак иначе.

К 1994 году Сапковский достиг требуемого для себя уровня. Он написал и то произведение, со временем должное сделать его имя популярным в каждом уголке земного шара — два первых цикла о похождениях ведьмака. На него должен был посыпаться град критики. Над ним могли насмехаться уже за сам факт возвышения героя, явно славянского габитуса, путешествующего по сказкам, пока автор — голосом нарратора — не сбавляет сатирического тона. Что оставалось делать? Принимать критику без возражений, либо тихо давиться от потуг критиканов, на то и способных, как капать желчью на чужой успех, так как сами до подобного прежде не додумались. Анджей подумал и написал эссе «На перевалах Bullshit Mountains».

Теперь Сапковский возгласил: критик есть тот, у кого в голове пустота, пытайся он создать художественное творение, зато наступает просветление, стоит начать анализировать чей-то текст. Этот критик скоординирован на мысли, он проник в глубины чуждого ему мира, разобрался в фантазиях раскрывшегося перед ним творца, осознав, ему ведомо, каким образом следовало лучше составить повествование, куда повести героев и какую мораль в итоге извлечь. Может и в жизни этот критик знает, какие перемены с обществом случатся уже завтра, какие через тысячу лет? Беда с этими критиками. Всем не угодишь: возгласил ещё раз Сапковский. Для кого-то твоё творчество так и останется подобием графоманства, без права на оправдание.

Ярким примером Анджей предлагает считать советских критиков, с праведным гневом выступавших против всякого обозревателя будущего, где о коммунизме не звучит ни слова. Они могли негодовать в громкой ярости, явно намекая на необходимость автору забраться на те Bullshit Mountains, откуда он — такой гордый — спустился со своим возможным видением. Правда к 1994 году советских критиков не осталось, как и всего советского, отчего будущее без коммунизма оказалось более близким к действительно должному быть.

Сапковский не думал защищать право писателя на выражение абсолютно любых мыслей, о чём он составил эссе «В горах коровьих лепёшек». Если снизойти до фэнтези, где автор имеет право описывать всё, не прилагая усилий к обоснованию, здравомыслящий критик способен вполне оправданно высказать претензии писателю. Вот такие-то критики и являются полезными, заставляющими автора задуматься над им написанным, чтобы в следующий раз подобного не повторилось. Однако, фэнтези на то и является производным от слова «фантазия», лишая критиков хотя бы какого-то права на слово. Если происходит именно так, значит другим образом случиться не могло. Тут даже легко скажешь: автор, он же демиург, он же творец, он же создатель мира по образу и подобию мысли его.

Иной читатель может принимать писателя — за доброе начало, а критика — за злое. Допускается и обратное осмысление. Вот они сходятся в борьбе, где победа будет за тем, кому таковое право отдаст читатель. Ведь и читатель, он же демиург, он же творец, он же создатель мира по образу и подобию мысли его, как захочет, так и поступит с произведением, ибо на то сугубо волен.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что представляет из себя фэнтези? Давайте разбираться вместе с Анджеем Сапковским. Фэнтези — это литература, зародившаяся в начале XX века. Пионером следует считать создателя мультфильмов и комиксов Маккея. Более прочный камень заложен Говардом, автором одного-единственного романа о Конане, впоследствии получившего статус культового. Но самое веское слово сказал Толкин, чей «Властелин колец» пленил сердца и души миллионов людей. Затем последовала плеяда, вроде Муркока, Нортона, Лейбера и Ле Гуин. Вишенкой на торте в итоге стал Стивен Кинг, сумевший кардинально иначе посмотреть на фэнтези, либо вовсе занял отдельную нишу, явно не показывая, будто пишет фэнтези, за исключением ряда произведений, подлинно фэнтезийных.

Пионером был Маккей, а какой сюжет стоит считать подлинно классическим? Сапковский уверен — легенды о короле Артуре. В фэнтези обязательно должно происходить противоборство сил добра и зла, желательно рассказывать историю с представления вниманию скромного персонажа, до того жившего обыденностью, не помышляя о приключениях, однажды узнающим — от него зависит судьба мира. Теперь этот персонаж отправится в какие-нибудь Серые горы за золотом, где его отродясь не водилось, причём будет идти по извилистому пути, поскольку напрямик героям фэнтези идти противопокозано. До Ле Гуин авторы в жанре фэнтези иначе не писали: уверяет Анджей.

Что плохо, так это зацикленность писателей на одном и том же. Казалось бы, талантливый человек должен развиваться всесторонне. Этого не происходит. Фэнтези-автор способен плодить том за томом о похождениях излюбленных им персонажей. Самое удивительное, читатели с нетерпением ждут продолжения.

Дав подобную вводную, Сапковский подводил к основному для него содержанию — к мысли о том, что и поляки ничем не хуже, и они способны создавать фэнтези. Только проблема поляков в отсутствии у них мифологических сюжетов, вследствие чего они черпают вдохновения в преданиях, чаще всего, германских народов. Что до фэнтези на основе быта славян, то это кажется им чем-то далёким и малоправдивым. Вообще непонятно, каким образом славяне сумели утратить идентичность с древностью, невзирая на такое обстоятельство, как их количество — это самая крупная родственная группа народов в Европе. Но чего не случилось, того теперь не найдёшь, оттого и черпают вдохновение поляки в европейских сюжетах.

Почему фэнтези никем всерьёз не рассматривается, а почитателей этого жанра держат за пришибленных? Даже нет толковой критики по фэнтезийным мирам. Может в том вина писателей из семидесятых и десятилетий последующих, когда фэнтези превратилось в дешёвое чтение с изрядной долей эротических моментов, вплоть до более грубого и жестокого, перерастающее в бесконечное рубилово-мочилово, где каждое действие гиперболизировано. Читать подобное не сможешь, если желаешь воспринимать литературу способом просвещения. Ежели хочешь просто с чем-то ознакомиться и об этом едва ли не сразу забыть, тогда совершенно неважно, чтением чего постараешься себя увлечь.

Получается, фэнтези является тем, чем его/её желают воспринимать. Да вот не стал Анджей понимать существенно важное, так часто забываемое. Любая литература, даже фэнтези, способна нести зерно истины, когда писатель таковое закладывает. Вывод: Сапковский и не думал говорить о серьёзных вещах. Как фантастика, так и фэнтези, — не способ уйти от реальности, тут скорее следует подразумевать возможность использования приёма аллегории, поскольку не всегда и не везде допускается говорить о проблемах сегодняшнего дня или об ожидаемых в перспективе затруднениях. Писатель на всякое возражение сможет ответить: вы увидели то, что хотели увидеть. Читатель думающий подлинно разгадает замысел автора, прочий — ничего между строк не прочитает.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сапковский выразил уверенность — легенду о короле Артуре и рыцарях круглого стола знает каждый, причём в мельчайших деталях. Ежели так, об этом нужно в подробностях рассказать. И он начал с седых годин, решив искать истоки зарождения мифа в другом сказании, берущим начало от римлян, измысливших, будто они ведут свой род от Энея, жителя Трои, покинувшего родные земли после осады и обосновавшегося на территории, после ставшей принадлежать Риму. Внуком того Энея был Брут, предпринявший путешествие на север, высадившийся в области современного Девоншира, затем, вместе с соратниками, основавший поселение близ нынешнего Лондона. И вот, где-о между этим событием, и другим обстоятельством — вторжением норманнов, теряются времена, когда жил и боролся король Артур. А что в том правда и вымысел — в этом Анджей и постарался разобраться.

Если смотреть на миф об Артуре глазами историка, увидишь отражение борьбы пиктов с саксами, включая остальные британские племена. Если придаваться романтическим мечтаниям, напридумываешь такого, чего быть не могло. Рыцарей тогда не существовало, ибо стремян ещё не изобрели. В латы приближённые короля не облачались, скорее защитой им служили одеяния из кожи. Говорите, был замок? Разве только в виде частокола. Тогда как понимать созданный в мифе образ? Очень просто, повинны в том писатели последующих лет, искавшие отдохновение в прошлом, желая создать образ идеального рыцаря, которым будешь восхищаться, вместо мясников в железе, отличающихся свирепостью, дурным запахом и скудоумием.

Британцы развивали образ Артура, тогда как французы предпочитали описывать его спутников. Почему так? Касательно французского мировосприятия всегда можно найти объяснение, вспомнив, с каким уважением они относились к пэрам Карла Великого и к маршалам Наполеона. Их всегда интересует не основной объект, а сама среда, которая его окружает. Вероятно, первыми легенду об Артуре рассказывали кельтские барды, но в их сказаниях не было ни Грааля, ни прочего. Французы дошли до того, что в число рыцарей включили мусульманина, невзирая на явное обстоятельство — основатель ислама ещё не успел родиться. Миф раскрашивался красками, пока не принял более-менее известное ныне состояние. Однако, находить в нём новые обстоятельства всегда получится.

Правда нужно учесть, Сапковский рассказывает так, отчего невольно запутаешься сам и станешь рассказывать сущие нелепицы другим. Например, Гвиневра изменила Артуру, вследствие чего родился Галахад, нашедший Грааль. Получается, совершая неблаговидный поступок, жена действовала согласно достижения всеми желаемой цели. Какой из этого должен быть сделан вывод? Явно соответствующий. Впрочем, другие источники считают, будто измены не было, просто в образе Гвиневры с Ланселотом возлегла другая, которая и родила Галахада. Как хочешь, так и думай: такой следует сделать вывод. Дополнительный пример. Артур возлёг с сестрою на ложе, не ведая совершаемого, в результате чего родится сын, с которым он будет бороться — в итоге падёт сам, будет убит и его сын.

Как теперь относиться к мифу о короле Артуре? На личное усмотрение. Действительно, общие сведения о мифе имеет каждый, припоминается сам Артур, Мерлин, Гвиневра, Ланселот, Эскалибур… и более ничего. Поэтому версиям Сапковского вполне можно довериться, яснее картина всё равно не станет. Даже можно сказать больше, миф о короле Артуре ещё не раз изменится, поскольку люди любят постоянно придумывать новые детали, согласно присущей им натуре к преображению имеющего под угодные им вкусы текущего момента.

В любом случае, какой бы не был миф, он всегда нужен.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ведьмак» | Книга №2

Говорят, надо называть вещи теми именами, которыми их обычно называют. Не все люди могут себе такое позволить. А что делать, если фантазии человека улетают к выдуманным им странам и персонажам? И при этом он желает называть вещи теми именами, которыми как раз и называют? Даже учитывая, что фантазии данного человека не просто отражают его пристрастие к низменным увлечениям, сколько проецируются на бумагу без прикрас. Анджей Сапковский может считаться замечательным автором в жанре фэнтези, но его произведения навсегда останутся пристрастием людей с аналогичным образом мысли. И чаще всего Сапковского интересует половая сфера и всё, что с ней связано. Поэтому читатель должен быть готов и к вольным словам героини касательно её забав с детородным органом тролля на спине единорога, как и к тому, что остальные герои на протяжении доброй части книги ведут похабные речи, сидя в трактире, где всё сводится к сортирной тематике.

Казалось бы, первый сборник рассказов о Ведьмаке был написан Сапковским с видимым желанием поделиться с людьми интересным взглядом на славянскую мифологию в разрезе сказок других народов. Откровенные мысли автора стали уникальным явлением, хоть и не несли в себе ничего такого, что могло заставить задуматься. Сапковский пересмотрел стандартное отношение, предложив собственное видение. Последовавший за этим сборник «Меч предназначения» уже не содержал ничего из того, что было ранее. Автор посчитал тему Ведьмака раскрытой, а значит пришла пора поговорить о других проблемах борца с нечистью. Пока непонятно, куда Сапковский планирует вести повествование, поскольку все рассказы о Ведьмаке — это глумлением над обстоятельствами, в которых главный герой разбирается согласно способностям, но чаще разводит руками, сводя всё к осуждению глупых человеческих заблуждений.

Сапковский в «Мече предназначения» решил добавить то, что интересует женскую аудиторию. То есть раскрыть перед читателем слабость главного героя в отношении представительниц прекрасного пола. В сюжете появляются ревности и переживания, а фигура Ведьмака совсем уж становится незначительной. Постоянный плач об ожидающем времени заката его самого и всех тех, кто является таким же борцом с нечистью, как и он сам, на фоне всего этого только усугубляет положение. Опять в повествование влезает сортирная тематика, заставляющая забыть о ревности и послать все проблемы в соответствующую сторону. В самом деле, какие могут быть неполадки, если главный герой полностью подходит к своей пассии, тогда как та не требует от него, подобно русалке, отказаться от ног и заиметь хвост, чтобы наконец-то слиться в единое целое, да удалиться на нерест.

Сказочные принцессы снова будут потревожены Сапковским. И читатель может догадаться, что именно их не будет устраивать в суженых. Разумеется, те им не нравятся и, грубо говоря, они их не хотят. Каждый последующий рассказ крутится вокруг половых отношений персонажей, причём тем нужно лишь удовлетворить похоть и желательно поскорее. Самое удивительное, почти всем читателям цикл о Ведьмаке нравится, либо если кому не нравится, тот его не читает и предпочитает о нём не говорить. Всё сказанное ранее может показаться несуразным лепетом, но у всего должна быть своя мера. У Сапковского её нет.

В одном Сапковский прав — мир меняется. В будущем не будет места всему тому, что в нём присутствует на данный момент. Надо ли опускать руки и начинать подстраиваться под перемены? Это каждый решит самостоятельно. Очередной новый день несёт изменения, стирая и переписывая понимание прошлого на иной лад. Если и мыслить, то нестандартным способом, прибегая к, казалось бы, несуразным методам. Сапковский посмотрел на фэнтези с высоты собственной колокольни. Таково его право. Другие будут смотреть иначе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ведьмак» | Книга №1

Братья Гримм собирали страшные сказки, а польский писатель Анджей Сапковский занимался совсем иным делом, переиначив старые мотивы на новый лад. Именно таким образом свет увидел первый сборник рассказов о похождениях Ведьмака. Внутри читатель найдёт переосмысление хорошо известных истин, поданных под новой точкой зрения. Центральной фигурой повествования является Геральт из Ривии, молодец с убелённой от тяжёлого детства головой, воспитанный в суровых условиях постижения ремесла борца с нечистью. Он владеет магией и постоянно находится в пути, пытаясь добыть средства для пропитания, для чего ввязывается в неприятности, лишь бы показать свою удаль и эффективность. При всех предпосылках к славянской мифологии Ведьмака трудно считать уникальным созданием Сапковского, поскольку нельзя исключить влияние на Анджея творчества японца Хидэюки Кикути, ранее придумавшего охотника на вампиров Ди — культового героя, получившего известность благодаря последующей аниме-экранизации.

Почему сравнение идёт именно с Ди? Отчего же не Николай Гоголь оказал положительное воздействие? Спору нет, о тёмных материях можно говорить бесконечно, как и о борьбе добра со злом. Вот только Ди сам был порождением тьмы, восставшим против условий, в кои он был вовлечён с рождения. Ведьмак от него отличается только тем, что является стопроцентным человеком, обученным уникальным способностям аки ниндзя, благодаря чему и стал обладателем отличных боевых и магических характеристик. Сапковский не стремится полностью опираться на мифологию, а даёт понятие широко распространённой методики обучения детей, ныне утраченной, вследствие чего количество ведьмаков убывает, как и порождений тьмы, чтобы в дальнейшем мир полностью утратил и тех и других, лишившись магии вообще.

Вселенная Ведьмака не требует объяснения, как и другие фэнтези-миры. По законам жанра автор не должен объяснять его устройство. Читателю остаётся только принимать всё таким, каким его ему дают. И видится читателю подобие средневековья, где споры разрешаются в потасовке, властители доступны для аудиенции, а страдания народа скорее надуманны, чем его представителей действительно беспокоит испокон сложившееся устройство бытия. В подобном мире автор может создавать любые истории, но фантазии редко хватает на гениальные сюжеты, когда вокруг столько материала для адаптации под себя. Получается, похождения Ведьмака усыпаны разрозненными данными, которые читатель должен объединять в единое целое, рисуя в собственном воображении портрет Геральта из Ривии. А так как «Последнее желание» является первым сборником рассказов Сапковского, то основная часть каждой истории — это введение читателя в курс дела. Конечно, странно смотрится, когда автор с помощью диалогов раскрывает перед тобой личность главного героя, будто объясняет устройство чего-то ребёнку, но Сапковский именно так и делает.

В чём Сапковскому не откажешь, так это в умении красиво излагать, да поражать в самое сердце сарказмом. Едкий сок струится по страницам. Да был бы он только едким. Подобным соком, совсем другого свойства, иной раз истекают сами герои, изнывая от жажды удовлетворения половых инстинктов. Может подобная конъюнктура в восьмидесятых годах засела в головах культурных людей, либо были иные побуждающие мотивы. Однако, приходится признать, что родитель не даст своему чаду читать книги Сапковского, если узнает, каковы мысли героев повествования на самом деле и насколько часто на страницах упоминается грубое прозвание фрикций в глагольной форме. И ещё весьма интересно следующее — зачем некоторые персонажи носят фаллический символ? Неужели и тут стоит искать первопричиной труды Зигмунда Фрейда?

Сам по себе мир Ведьмака занятен. Только в первой книге так и не удалось найти ничего, кроме развлекательного элемента.

Автор: Константин Трунин

» Read more