Tag Archives: дети

Редьярд Киплинг «Маленький Вилли Винки и другие рассказы о детях» (1888)

Редьярд Киплинг Маленький Вилли Винки и другие рассказы о детях

Сборником, вместившим рассказы про детей, стала книга, получившая название «Маленький Вилли Винки и другие рассказы о детях». Её содержание — это четыре рассказа: «Маленький Вилли Винки», «Мэ-э, Паршивая овца», «Его королевское величество» и «Маленькие барабанщики».

В повествовании «Маленький Вилли Винки» сообщалось про мальчика, сына влиятельного полковника. Этому ребёнку позволялось многое, к чему бы он не проявлял интерес, и многое прощалось, в чём бы не провинился. Отец воспитывал сына, словно семья — одна из армейских частей. Ежели вина за сыном признавалась — его на время лишали знаков отличия за хорошее поведение. А ежели сын позволял себе кому-то давать прозвания, названному определённым образом приходилось с тем мириться. Даже самого себя этот мальчик именовал соответственно возрасту — Ви Вилли Винки, не дозволяя быть именованным иначе, особенно в качестве хотя бы его личного имени — Вильям. Что с таким сорванцом делать? Киплинг решил сделать из ребёнка настоящего мужчину. Вполне оправданное решение, так как каждый британец когда-нибудь расстаётся с детским восприятием действительности, становясь серьёзным человеком, понимающим, как надо действовать, чтобы возвеличить Британию ещё выше. Собственно, Вилли будет сопровождать даму, та подвернёт ногу, вдруг на них нападут бандиты, и Вилли пригрозит нападающим скорой расправой, так как отец обязательно узнает об их деянии, что обернётся для них скорой расправой. Бандиты поймут, насколько могли опрометчиво поступить. Когда отец узнает о поступке сына, тот уже сам поймёт, насколько возмужал, что отныне будет требовать себя называть только полным именем. Для сведения читателя: название для рассказа, как и идею для него же, Редьярд взял из стихотворения шотландца Уильяма Миллера.

По мотивам стихотворения «Мэ-э, Паршивая овца» Киплинг написал ещё один рассказ, на этот раз сообщив про собственные детские годы. Редьярду довелось на протяжении шести лет жить в английском пансионе, куда его отправили родители. То было худшее из того, что пока ещё выпадало на долю Киплинга.

Рассказ «Его королевское величество» — повествование про ребёнка, которому всё сходило с рук. Пусть читатель не думает, будто детям британцев дозволялось абсолютно всё. Нет, рассказом «Мэ-э, Паршивая овца» Редьярд это опровергал. Тут же речь шла про мальчика, которому повезло больше прочих. Он принимал от окружающих едва ли не королевские почести. Но и ему оказывались свойственными человеческие слабости. Разве не мог он совершить поступок, за который его обязаны были наказать? И он пошёл на воровство, утаив от всех жемчужину, бережно спрятанную. Каждый день ребёнок ждал обнаружения пропажи, поисков, следствия, обязательного выявления вора, а потом и наказания для себя. Неделя пройдёт за неделей, а обнаружения пропажи не случится. Либо никто не станет проявлять беспокойства, так как вором следовало считать только ребёнка, но ведь короли ничего не крадут… Когда мальчику надоест ждать раскрытия преступления, он чистосердечно во всём признается. Разве станут его укорять в свершении проступка? Нет, покажут, насколько ещё сильнее отныне будут любить.

Может оно и правильно, когда ребёнку всё дозволяется. Момент осознания важности совершаемого должен сам приходить к детям. И тогда они отринут проказы детских лет, готовые браться за взрослые поступки. Хотелось бы думать именно так, а не опираясь сугубо на художественные произведения. В неге и ласке могли расти и дети из рассказа «Маленькие барабанщики», после принявшие решение поступить на военную службу, будучи ещё подростками. Они отправились на поля сражений Афганистана. Будет бой. В страшной сече сойдутся британцы и афганцы, и произойдёт небывалое — британцы дрогнут, начнут отступать, не готовые противостоять фанатикам, объевшимся одурманивающихся веществ. Только два человека остались на поле боя, барабанной дробью призывая британцев одуматься. Этими храбрецами окажутся главные герои повествования. Только под звуки этого барабана британцы решатся вновь вступить в бой, теперь уже доказав для себя очевидное — сильнее британцев никого нет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лев Толстой «Юность» (1855-56)

Толстой Юность

В «Юности» Толстой дозволил главному герою утопать в фантазиях. Утонул в мечтах и сам Лев. Но всё-таки он не обошёлся без привнесения в сюжет необходимости осознания тщетности надежд. Главный герой должен был прийти к неизбежно должному случиться — к краху так и не сбывшихся ожиданий. Может поэтому Толстой не стал продолжать повествование впоследствии, поскольку пришлось бы искать для главного героя оправдания, которых он более не заслуживал. В глазах читателя разрушался образ представленного на страницах человека. Некогда дитя, потерявшее мать, потом отрок, живший бесцельно, ставший юнцом, мыслившим себя мудрым старцем, к окончанию «Юности» низводился до положения отщепенца, чья гордыня удостоилась справедливой кары. Пусть читатель понимал: в будущем главный герой обязательно возьмётся за ум, научится жить в согласии с миром, принимая окружающую действительность без лишнего украшательства… Всё же оставалось ясным — всего этого может и не быть. Да и к чему вести повествование дальше? Этого Толстой тогда мог и не понимать.

С первых страниц «Юности» читатель видит главного героя, озабоченного мечтами. Ещё ничего в жизни не понимая, главный герой живёт думами о собственной старости, когда вокруг него соберутся люди, отдавая полагающиеся почести. Каждое слово его станет бальзамом для всякого. Самое же основное, главный герой полон уверенности, будто его понимание происходящего в жизни не претерпит изменений. Отчего бы в подобном ходе мысли читателю не вспомнить о том, какие мысли одолевали его самого в тот же самый период? Ведь многие мыслят нечто для них приятное, к чему они готовы стремиться, что будут стараться поскорее приблизить. Вот и главный герой у Толстого переполнен фантазиями.

Если следить за повествованием, видишь, насколько Толстой симпатизирует главному герою, поскольку строит рассказ от его лица. В тексте не встречается отступлений, чтобы читатель смог понять, до какой степени главный герой наивен. Надменность должна восприниматься за ярчайшую черту его характера. Главному герою кажется — вокруг него бездари, ни к чему в жизни не способные. С ними и разговаривать не стоит. Они достойны только одного — презрения. И главный герой всех вокруг презирает, считая за людей второго сорта. То есть он никого не относил к тем, кто способен быть с ним на одном уровне.

В какой-то момент Лев понял невозможность продолжения повествования в подобном духе. Но для такого развития событий требовалось подойти. Читателю сперва полагалось убедиться, причём вместе с главным героем, до какой степени мир может быть жесток. То есть не всё в мире обладает благородством. Его — главного героя — ряд преподавателей сочтёт за слабого ученика. И Толстой пытался взывать к совсем другим чувствам. Получалось так, что главного героя несправедливо обижают, в нём напрасно сомневаются, ему специально не дают права на получение образования. Однако, Лев согласился на необходимость наказания для главного героя. Нельзя было делить людей по каким-либо принципам, толком самих людей не зная. Для того жизнь и даётся человеку — научиться понимать окружающую действительность, либо сгинуть, не смирившись с нанесёнными обидами.

Стоит ли осуждать главного героя? Так поступать не следует. Толстой описал в произведении обычного человека, чьи мечтания всегда сталкиваются с преградами. И хорошо, когда это случается не слишком поздно. Получив урок, главный герой после обязан был образумиться. Например, взяться за перо, став писателем. Вероятно, так бы оно и сложилось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лев Толстой «Отрочество» (1852-54)

Толстой Отрочество

Задумав большой труд, Лев Толстой должен был его реализовывать. Но «Детство» уже написано, «Четыре эпохи развития» никак не складываются, зато есть желание продолжить воплощать мысль. И Толстой взялся за создание продолжения истории. У главного героя умерла мать, он должен теперь становиться на ноги под руководством гувернёра. Но и тут нет везения. Всё складывается против него. Немного погодя главный герой получает огорчительное известие — гувернёр должен покинуть воспитанника. Почему? Это не так важно для сюжета. Толстой посчитал гораздо более важным изложить рассказ жизни гувернёра. Так Лев превращал повествование об отрочестве в жизнеописание Карла Ивановича. В дальнейшем в тексте Толстой продолжил философствовать, рассуждая даже о таком спорном термине, каковым является понятие «табула раса».

Что же читатель должен знать про Карла Ивановича? В тексте не нашлось упоминанию, насколько важным для главного героя являлось воспитание под руководством именно такого наставника. Всё-таки для России тех лет уже остро не стояла проблема заграничных воспитателей, они были выведены на «чистую воду» постоянными насмешками, обличавшими необразованность всех тех, кто ехал в Россию, ничего из себя притом не представляя, зато обладая единственно полезным навыком — они владели иностранным языком, которому могли научить дворянских детей. Читатель, знакомясь с предысторией Карла Ивановича, видит как раз такого человека, чья судьба сталась для него настолько печальной, из-за чего ему пришлось спасаться в России от преследования, тогда как перед ним не стояло задачи ехать на заработки. Вместе с тем, читатель волен увидеть в Карле Ивановиче того, кого прочили русским детям в воспитатели и учителя, поскольку десятью годами позже, если исходить из даты написания «Отрочества», в обществе всерьёз начнут рассуждать, насколько целесообразно позволить отставным солдатам заниматься обучением в отдалённых уголках России.

Всё-таки Карл Иванович не был отщепенцем. Он происходил из благородной семьи, стал солдатом, воевал, вернулся домой, сказал лишнее в присутствие постороннего человека, пал жертвой доноса, в конце-концов оказавшийся неугодным для прежнего отечества. Поэтому нет нужды рассуждать, насколько полезным или вредным могло быть преподаваемое им воспитание.

К концу повествования читатель видел в главном герое уже возмужавшего отрока, задумавшегося о необходимости получения образования. Необходимость покидать отчий дом — это и есть конец отрочества. Юность главный герой думал встретить в стенах университета на математическом факультете.

Получается, в совокупности замысел Толстого имел место на воссоздание в форме художественного произведения. Другое дело, реализация оставляла желать лучшего. Вновь приходится сослаться на юный возраст автора. Как бы это не могло показаться странным, всё-таки писал Лев о таких моментах, которым оставался подвержен сам. Он не мог ещё провести грань между детством и отрочеством, поскольку не ушёл от оных и сам. Требовалась мысль более зрелого человека, до чего Толстой дорасти не успел, невзирая на ту мудрость, которой он оказывался наделён, либо каковой он казался наделён.

Говоря о «табула раса», Лев встал на точку зрения тех, кто доказывал отсутствие «чистой доски». Толстому думалось, будто человек не приходит в мир без знаний, каждый с рождения наделяется тем, к чему пришли его предки. Точно сказать насколько это имеет место быть в действительности никогда не станет возможно, пока сам человек не научится определять, какими именно качествами должны быть наделены люди изначально, формируясь ещё на стадии плода, а то и в момент зачатия. Но рассуждать об этом пока нет смысла, так как от обладания этим знанием ни на какие процессы в обществе влияния оказано не будет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Томас Бернхард «Ребёнок как ребёнок» (1982)

Бернхард Ребёнок как ребёнок

Мир не стоит на месте, постоянно развиваясь, лишь дети остаются детьми, для кого всё продолжает быть неизменным, пока не наступает определённый момент, после чего они становятся взрослыми. Так кажется, но насколько оно оправданно, если исходить из воспоминаний, которыми потом люди делятся? Для кого-то память о прошлом становится поводом заявить о себе сегодняшнем, согласного с былым, либо его ярым противником. Лишь редкие люди дозволяют говорить о воспоминаниях, ничем не приукрашивая и не очерняя. Таким образом поступил и Томас Бернхард, сообщивший о детстве ровно то, что некогда происходило. А ведь его детство прошло при фактах, какие каждый бы посчитал зазорными. Например, ребёнком Томас был членом юнгфолька, чего избежать не мог, учитывая действовавший в то время режим.

Бернхард начинает повествовать с простого — он посмел взять велосипед отчима, намереваясь прокатиться к тётке, живущей за тридцать пять километров от дома. Правда, ездить на велосипеде он не умел, зато живо представлял, как это у него получится. Вполне очевидно, поездка не задалась: порвалась цепь, пошёл проливной дождь. Пришлось возвращаться назад, прося помощи у взрослых. Томас сразу сообщал читателю, чей был велосипед. Он принадлежал отчиму. Сам отчим в этот момент участвовал во вторжении Германии в Польшу. Дома ожидалось наказание от матери, коего следовало избежать. За помощью Томас отправился к деду — человеку своеобразной логики. Тот на дух не переносил ничего, что связано с Германией, да и вообще не терпел государственных образований, всего с ними связанного. Даже учителей дед мешал с грязью, не говоря уже про полицию.

Невзирая на отвращение к Германии, семье Томаса пришлось переехать в Баварию, где имелась возможность устроиться на работу. Именно тогда пришлось вступить в юнгфольк, сделав то скорее по принуждению, так как мать отправила его на поезде не в ту сторону, вероятно, обманув. Таким образом Томас попал в детский лагерь, где к нему относились с крайним пренебрежением из-за того, что он мочился ночью в постель. Собственно, потому мать его и отдалила от себя, устав терпеть подобное от сына, как о том думал сам Томас. Приходилось выносить унижения, так как позора избежать не удавалось.

Описываемые события развивались по мере желания Бернхарда про них рассказывать. Излагал он мысль весьма трудным для усвоения способом, не разделяя текст на абзацы, и не стремясь выделять прямую речь. Не видишь, где случился аншлюс, почему автор в определённый момент делится одним воспоминанием, затем другим, где последующее может предшествовать предыдущему. Но суть рассказываемого всё равно нельзя не понять, было бы к тому у читателя стремление.

Дети обязательно вырастают. Наступит пора и для окончания повествования. Для Томаса к тому послужило за причину рассказать о том, как американская авиация стала устраивать налёты на Баварию. Он видел, как был подбит американский самолёт, потом они с бабушкой поехали посмотреть на место крушения, там увидели сгоревший свинарник, остов самолёта и изуродованные человеческие трупы. На том война для Бернхарда заканчивалась — подробнее он не стал рассказывать. Вскоре и вовсе ему предстояло уезжать — наступала пора учиться.

Вполне понятно, про такое произведение, где автор не позволил себе лишних размышлений, описал прожитое таким образом, каким оно случилось, никак не окрашивая, трудно говорить, измышляя нечто особенное. Того и не требуется, просто запомним, как оно когда-то происходило.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Роберт Маккаммон «Жизнь мальчишки» (1991)

Маккаммон Жизнь мальчишки

Славное доброе американское фэнтези, от чтения которого сводит скулы, бесконечно долгое, не имеющие ограничений по времени повествования. Писатель рассказывает до той поры, пока это ему не надоест. В чём и заключается проблема подобного рода литературы, постоянно находящей причины для продолжения. На деле же получается, изложить историю можно в более сжатом виде. Но кто будет советовать авторам американского фэнтези так поступать? Для них явно не писано правило, когда текст требует редактуры, в результате чего количество страниц сокращается на два, три или более порядков. Нет, читатель должен познакомиться со всеми мыслями писателя. Разве такой подход к повествованию следует считать оправданным? Безусловно! Ведь существуют любители продолжительных опусов, чтение коих им доставляет удовольствие. Может люди не ценят собственной жизни, предпочитая концентрироваться на чужой выдумке. И пусть человек мог стать свидетелем множества историй, он предпочёл знакомиться сугубо с одним произведением. Это присказка…

Героем рассказа стал юный парень, совсем ещё ребёнок, довольно инфантильный, но с задатками будущего сыщика. Ему бы забор красить с другом или представлять себя властителем в окружении рыцарей круглого стола, находить мечи в камнях, дружить с волшебником Мерлином, либо крушить сарацинов с целью освобождения Гроба Господня, но разве подобное будет интересно американскому читателю? Ничего такого на континенте не водилось, зато изрядно имеется страшилок, да и жанр нуара не совсем выветрился из читательских предпочтений. Поэтому, дабы самому не скучать, Роберт измыслил убийство, свидетелем которого главному герою предстоит стать. Но было ли убийство на самом деле? Или свидетельства отца окажутся вымыслом, чтобы навести страх на ребёнка?

О чём рассказывать дальше? Пусть главный герой проводит расследование, встречается с девушкой, купавшейся голышом, пишет художественные произведения на основе из воспоминаний, подозревает всех и каждого, совершает безумные поступки, будто бы тем приближаясь к разгадке, даже пусть видит индейцев, инопланетян и динозавров: всему находится место на страницах. Можно рассказать и про трудности тех лет, вроде кризиса среди молочников, столкнувшихся с магазинами, продвигавшими молоко не в стеклянных, а в пластиковых бутылках. Всё это создаст атмосферу для повествования. Но где тогда искать смысл в изложенной писателем истории?

Как раз смысл искать и не следует. Роберт писал будто бы для детской аудитории, для чего выбранный им способ рассказа подходит лучше всего. Не надо задумываться над происходящим, нужно только следить за постоянным развитием действия. Детям интересно читать приключения, им не нравится философская заумь. Мешает единственное — наполнение произведения. Получается, книга написана для читателей более старшего возраста. Будем думать, для тех самых любителей американского фэнтези, готовых упиваться каждым моментом повествования, очень довольных возможностью продолжительного и упоительного чтения, пускай и совершенно бессмысленного.

Нет необходимости представлять, будто Маккаммон чем-то выделяется среди ему подобных писателей. Скорее нужно считать, что он — наследник американской литературы в том виде, в каком она существовала на протяжении всего XX века, взращенная на палп-журналах. Некогда существовали издания, дешёвые по цене и невзрачные по наполнению, предлагавшие читателю большое количество сюжетов, в редкие моменты способные оказываться полезными. Да, иногда в тех журналах печатались интересные истории, которые столь же быстро забывались, как выходил новый выпуск. И Роберт писал так, будто ничем не был обязан читателю. Теперь, закрывая «Жизнь мальчишки», более не станешь вспоминать, о чём вообще Маккаммон брался рассказывать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лев Толстой «Детство» (1851-52)

Толстой Детство

Что есть «Детство» Толстого? Своё ли детство им описано? Или всё выдумано от начала и до конца? Пусть первоначально никто не знал имени автора, кроме издателя «Современника», текст был подписан инициалами «Л.Н.», но подзаголовок «История моего детства» говорил будто бы о подлинности сообщаемого. Позже, когда Лев уже не скрывал имени, то становилось непонятным, почему отца главного героя не звали Николаем, ведь отчество Толстого — Николаевич. Да и мать главного героя умирает в конце повествования, что становится границей между детством и юношеством. Однако, мать Льва умерла, когда ему шёл третий год. Следовательно, если описываемое и реально, то к действительности не имело отношения, так как практически никто не способен сохранить в памяти столь ранние события, особенно в таких подробностях. Может речь шла про детство не самого Льва, а его отца? Тогда всё сходится, так как главный герой прозывается Николаем. Читателю легко запутаться, особенно понимая, каким писателем вскоре должен стать Толстой, и сколько раз ему ещё предстоит запутываться, как и читателю.

Из содержания следует, что самым ярким воспоминанием о детстве становится личность гувернёра. Этот человек оказывал настолько сильное влияние, которого не способны были проявлять ни мать, ни отец. Иначе почему читатель знакомиться не с переживаниями главного героя, не с событиями из жизни, а сразу ему представляется именно гувернёр? Или гувернёр — столь яркое воспоминание, за которым тускнеют остальные? Тут нет ничего удивительного. В воспоминаниях из раннего детства сохраняются особо яркие происшествия, навсегда запоминаемые. Таковых моментов у Толстого сложилось порядочное количество, каждое из которых он раскрыл с помощью отдельных глав. Потому содержание «Детства» столь пёстро выглядит, более равномерное повествование построить было невозможно.

Язык Толстого читателю должен казаться примитивным, словно повествует ребёнок. Либо это делалось для правдоподобности рассказа, а может по причине неумения говорить другим способом. Так или иначе, Толстому шёл двадцать четвёртый год, он брался за большое и серьёзное произведение, воспринимая «Детство» первой частью составного произведения, изначально планируя оформить в виде четырёх художественных работ. Как позже он сам определит, частей будет только три.

Как воспринимать «Детство»? И стоит ли делать выводы на основании содержания? Читатель волен сам решать, насколько опыт юного писателя достоин столь пристального внимания. Важно в этом другое, в первом полноценном произведении Толстого смогли разглядеть если не талант, то умение писать так, чтобы текстом смогли заинтересоваться. Может в те годы, а время тогда было не самое простое, читателю желалось вернуться к чему-то романтическому, а то и вовсе всё оказывалось гораздо проще — излагать в том духе, как это сделал Толстой, оказывалось самым безопасным в годы царствования Николая, поскольку у цензуры не найдётся повода найти в произведении неудобные для государства моменты.

Особо интересующийся творчеством Толстого может стремиться вынести суждения из каждой главы. Тут этого сделано не будет. Не для того подобная работа создаётся, чтобы разбираться в мельчайших деталях, тогда как редкие произведения должны удостаиваться подлинно внимательного разбора. Да и то такой подход применим в случае, если затрагиваются разные темы, или писатель создавал произведение в разные годы, или публиковал по частям в качестве самостоятельных работ. Нет, Толстой представил «Детство» для читателя в едином виде. Ну и читатель должен воспринимать эту работу в таком же едином виде, без какого-либо разделения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иосиф Ликстанов «Малышок» (1946)

Ликстанов Малышок

Когда-то у детей были совсем другие заботы. И так было долгие тысячелетия существования человечества. С совсем юных лет детей готовили к тяжёлым условиям жизни, ни в чём не давая послабления. Только ребёнок вставал на ноги, начинал осмыслять происходящее, он тут же получал для выполнения определённые обязанности. Не со всеми детьми подобное случалось, но подавляющее большинство обязывалось нести строгую повинность. Кому-то приходилось познавать ремесло крестьянина, иные осваивали кустарные ремёсла, но для каждого ребёнка находилось занятие, которое с ним оставалось до конца его дней и передавалось уже его детям. И брались дети за тяжёлый труд не силой побуждения, а с огромным желанием, стараясь быть лучше прочих, а то и ради доброго слова родителей. Читатель имеет право усомниться в сказанном. Но нельзя сомневаться в том, что в годы Отечественной войны дети стремились помогать взрослым, вести себя подобно им и выполнять любые задачи, исполнять которые брались в самый короткий срок с наилучшим результатом. Собственно, таковым оказывается главный герой произведения Иосифа Ликстанова — юноша с золотыми руками.

Только нельзя повествовать про то, каким главный герой являлся превосходным умельцем. Вернее, таковым его следовало показать с первых страниц. У парня был талант — забивать гвозди. С этим талантом он успеет прославиться на весь Крайний Север. И читатель за него радовался, видя, какой отличный советский гражданин — этот паренёк. Надо же, с таким азартом выполняет столь важное для строительства дело — управляется с молотком. Ведь сколько гвоздей у него получается сэкономить, насколько выросла эффективность труда, каким быстрым он оказывается мастером. С таким умельцем Советский Союз быстро освоит весь Крайний Север. Но мало уметь самому, главный герой начнёт передавать знания другим. Очень быстро забивать гвозди с первого раза научатся многие, пройдя не столь уж суровую школу. О чём же повествовать дальше? Вот тут-то перед читателем возникает основной замысел советской литературы, показывать, насколько отличный специалист легко низводится до хорошего, чтобы снова бороться за звание лучшего.

Поняв, насколько главный герой — отличный специалист, теперь он ставился автором на позицию догоняющего. Неважно, каких успехов ему удалось достигнуть, теперь должен начать заниматься квалифицированным трудом. Забивать гвозди — ремесло полезное, но куда важнее работать на станке. Вот это-то у главного героя и не будет получаться. Более того, другом у него окажется не до конца сознательный парень, предпочитающий от работы отлынивать. Зато в качестве примера будут девушки, в чьих руках дело спорится. Тут бы главному герою обидеться, всё-таки у девчонок получается лучше. Только автор с подобным отношением к повествованию подходить не стал. Наоборот, следовало заставить главного героя бороться с неумением освоить важное дело, шаг за шагом осваивая возможности станка. И у него обязательно получится выполнять норму, после чего рекорды придут сами собой.

Читатель может не понять, каким образом хватало средств для производства во время войны, если некоторые станки простаивали, на которых доверяли трудиться подросткам без постоянного надзора наставника. Ребята перепортят множество материала, до всего доходя собственным умом и с помощью подсказок сверстников. Всё повествование они будут находиться в стороне от общего производства, сохраняя ощущение важности делаемого. Так ли это важно для читателя? На страницах показаны люди с разным характером, обязанные делать общее дело, невзирая на проявление личных качеств. В итоге все начнут трудиться с отличным результатом, поскольку иного не могло быть в советском государстве.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сью Таунсенд «Тайный дневник Адриана Моула» (1982)

Таунсенд Тайный дневник Адриана Моула

В чём особенность прозы Сью Таунсенд? Она пыталась на страницах книг прожить чужую жизнь. Сперва бралась некая ситуация, которая впоследствии стремительно развивалась. В случае с ролью Адриана Моула — Сью Таунсенд пронесла её через всю свою жизнь. Но думала ли она о том в 1981 году, когда взялась повествовать от лица юноши тринадцати с половиной лет? Пока она показывала заботы подростка о восприятии мира через собственные проблемы, тогда как сам мир стремительно менялся. А разве есть юноше дело до чужих проблем? Его мысли если чего и будут касаться, то личных переживаний, связанных с внешностью, друзьями и трудностью социальной адаптации. Хорошо бы в происходящее вмешать крах семьи, а то ещё и подмешать слёзы движения феминисток, тогда внимание к произведению обязательно последует.

Адриан Моул — подобие идеала для подростков, каким он должен быть в представлении взрослых. Этот юноша даёт клятву никогда не пить и не курить, он исправно читает художественную литературу, весь его быт — родительская радость. Пусть у Адриана имеются затруднения, оные случаются в разных видах всегда, вне зависимости от возраста. Взять для примера прыщи. Вроде бы проблема не является значительной, но для подростка — проблема именно таковой и является. И это главный герой — юноша. Будь в качестве главной героини девушка, такая ситуация превращалась бы в подобие конца света. Впрочем, для того прыщи специально приводятся в пример, поскольку проблемы с внешностью беспокоят человека на протяжении жизни, если он социально активен и понимает, какое впечатление будет производить на окружающих.

О чём ещё думают подростки? О той же социальной адаптации: имеют огромное желание нравиться противоположному полу (в книге речь про восьмидесятые, может через двадцать-сорок лет в Европе и Америке станет нормой стремиться аналогичным образом сближаться с собственным полом). Хотя бы в этом на страницах у Таунсенд не случилось перекоса во мнении, правда уже через десять лет ситуация начнёт изменяться в сторону однобокости солипсизма, к той форме, которая грозит деградацией личности. Поэтому ещё раз читатель должен порадоваться, а заодно и провести параллели. Впрочем, ещё неизвестно, каким станет Адриан Моул в дальнейшем. Всё-таки, человеком он создавался впечатлительным, росшим в условиях эмоциональных стрессов.

Так почему, при рассмотрении произведения, были упомянуты слёзы движения феминисток? Всё становится понятным, стоит родителям Адриана развестись. Главный герой останется с отцом, тогда как мать, каковых в таком случае принято называть кукушками, подастся на вольные хлеба, предпочитая жить в собственное удовольствие, позабыв про материнское чувство. Вновь слёзы феминисток проливаются на страницы произведения, взирая на неприспособленность мужчин к жизни. Это им доверяют право считаться главой семьи? Отец Адриана — безвольное создание, аморфное существо, ни к чему не способное. Такого пошли выбросить мусор, так он освободить ведро от мешка не сумеет. Не стоит сомневаться, такой не сумеет завязать шнурки, да и дверной замок для него станет непреодолимой преградой. Разве в такой ситуации мать виновата, что бросила семью? Снова феминистки проливают слёзы, ибо женщина не должна тяготиться проблемами мужчин.

Возникает вопрос, нужно ли знакомиться с дневниками Адриана Моула дальше? Почему бы и нет. Не столько важен главный герой, как восприятие изменений, происходивших в европейском обществе. Читателю уже становилось ясно, какие процессы имели начало в восьмидесятых годах, к чему в итоге они привели через сорок лет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Валентин Катаев «Сын полка» (1944)

Катаев Сын полка

И дети воевали на той Великой для Советского Союза войне. И про тех детей требовалось рассказывать. Но как те дети воевали? Они страстно желали убивать. И главный герой повествования Катаева не может слыть за исключение. Пусть он осиротел, у него убили всю родню, он остался одиноким… вроде бы имел полное право — убивать немецких детей. И тем он жил. И даже страстно желал взять в руки оружие, чтобы убивать. И даже слепо палить из крупнокалиберного оружия по немецкой земле. Такова была его ярость — убивать, чтобы убивать. И кто бы о чём другом не говорил, но книга «Сын полка» — есть ода войне, призывающая к ненависти. И воспитывается эта ненависть с малого возраста. Ведь так оно вернее: внушённое в детские годы не выветривается до самой смерти человека.

Что предлагает Катаев? Группа разведчиков возвращается с задания. Они находят паренька, почти волчонка, практически Маугли, одичавшего в окружении враждебно к нему настроенных людей. Мальчика они возьмут с собой, и станет тот мальчик для них самым близким товарищем. Но к чему вести повествование дальше? Ясно, детям в действующей армии не место, их следует отправлять в тыл и распределять по детским домам. Что же, так и поступят, но мальчик сбежит. А после произойдёт сказка, какие рассказываются в качестве святочных историй. Мальчик останется при армии, только ходить в разведку ему не дадут, если только не на свой страх и риск. Место мальчику у зенитных установок — будет стрелянные гильзы подбирать. Об этом и продолжит повествовать Катаев, неизменно внушая мальчику желание дорваться до оружия и бить, пока немец не покорится силе советского оружия.

Не лишено содержание произведения и наигранных сцен. Вполне очевидно, мальчику полагалось геройствовать. Нужно помнить, его решили оставить в полку, так как он отлично знал местность, поскольку тут жил и прямо говорил, насколько ему хорошо известен каждый куст. Однако, зачем-то он брался картографировать местность, действуя от личного к тому побуждения. Для читателя понятно, Катаев показывал разные аспекты войны. Ведь как ещё мальчик попадёт в немецкий плен? Просто обязательно нужно было показать немецкое отношение к беззащитным созданиям. Читатель должен узнать про методы, допускаемые немцами при расспросе юных пленных.

Долго повествовать не получится. Впрочем, Катаев того и не мог делать, иначе не стал бы забирать мальчика от разведчиков. Очень быстро он попадёт в распоряжение артиллеристов, где служба примет для него неспешный характер. Он познает войну с иной стороны, нисколько не похожей на прежнюю. Тогда и настанет пора сообщать совсем уж скучные для читателя истории, далёкие от того, к чему следовало вести повествование. Но никто не станет осуждать Катаева, раз он взялся отразить такую важную тему, какой и является понимание вклада детей в войну, ставших просто обязанными участвовать в том вооружённом конфликте, что уничтожил и отобрал самое для них дорогое.

Подобного взгляда на повесть не станет придерживаться ни один ребёнок. И с позиции детского восприятия — так будет правильно. Дети — равноправные члены общества, обязанные испытывать одинаковые со взрослыми невзгоды, разделять с ними одну и ту же ответственность. Осталось определить порог, когда ребёнка следует начинать таковым воспринимать. Кажется, если человек задумывается о том, чтобы взять в руки оружие и пойти убивать — он становится достаточно взрослым, и за такового должен отныне считаться. И, само собой, нести ответственность за им совершаемое, на том же уровне, как и взрослые.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Константин Паустовский «Перстенёк» (1947)

Паустовский Перстенёк

По мотивам сказки «Стальное колечко» Паустовский написал одноимённую пьесу, носящую такое же второе название — «Перстенёк». Зритель, знакомый с прежним сюжетом, отметил необычные моменты, до того Константином не использованные. Теперь уже не сказка о желании обрести счастье, использовав силу кольца, а просто сказочный сюжет, должный быть понятным ребёнку. Среди действующих лиц появились удивительные создания, вроде разумного медведя, понимающего человеческую речь, и девушки в образе времени года. Потеря кольца окажется не связанной с рассеянностью главной героини. Получилось совсем обыденно. Завистливый человек попытается отобрать колечко, вследствие чего оно и будет утеряно. Прочее в пьесе — многочисленные длинноты.

Контантин решил внести ясность в происходящее. И ранее было понятно, что война закончилась, солдаты возвращаются с фронта домой. Но не было известно, кем являлся дед главной героини, ведь девушка живёт заботами о его здоровье. Она и за махоркой отправилась, дабы его порадовать. Теперь становилось понятно, он участвовал в обороне Порт-Артура, был георгиевским кавалером. Зритель мог и не понять, для чего сообщается подобная информация. Видимо ради необходимости подчеркнуть слабость сил в человеке, перенесшего подобные испытания, к тому же сумевшего дожить до преклонного возраста. Должно быть очевидно, таким дедом внучка обязана гордиться, потому и проявляет о нём заботу, хотя это она бы делала и без поиска Паустовским оправдательных мотивов.

Теперь махорку у девушки выпрашивал всего лишь один солдат, он дарил такое же колечко, но не отбывал сразу, оставаясь, желающий впоследствии помочь найти потерянный подарок. Константин измышлял детали, способные помочь растянуть повествование. Может потому появляется среди персонажей завистница, не раз встающая на пути главной героини. Такой персонаж обязательно требовался для театральной постановки. Не могли в повествовании все оказываться положительными, тогда как зрителю нужно хотя бы на кого-то негодовать. Собственно, завистница несколько раз настроит против себя зрителя, разумеется, всё-таки уступив. Впрочем, не совсем плохим она человеком окажется… Ей необходимо осознать свой проступок.

Задаваться поиском сюжетных расхождений всё же не стоит. Совсем юный зритель увидит ему потребное — происходящее на сцене для него и предназначалось. Пытаться осмыслить сюжетную канву — бесполезное занятие. Главное, усилия действующих лиц по преодолению возникшего препятствия. Сама природа возьмётся помогать, прогоняя зиму и призывая весну, благодаря чему снегу предстоит растаять, поэтому кольцо должно быть обязательно обнаружено. Собственно, изначально так в сказке и происходило. Не было там препирательств и воровства. Впрочем, это снова поиск расхождений.

С другой стороны, читатель должен согласиться с мнением, что иной рассказ лучше передаёт содержание, нежели объёмная книга. Так и со «Стальным колечком», ясным лаконичностью, а на театральной сцене переполненное дополнительными сценами, многие из которых не нужны. Снова приходится вернуться к мысли о юном зрителе. Ему ведь важнее увидеть отражение простейших человеческих качеств. Он должен осознать силу товарищества и взаимной выручки — более нужных, нежели отрицательные личные качества, в том числе и бесплотная надежда на чудо. Юный зритель увидит, как легко найти общий язык с медведем, в той же мере желающим иметь друзей и надеяться на опору в их лице.

Впервые пьеса была опубликована в 1956 году в журнале «Нева». Она ставилась и за рубежом, о чём Константин напишет в статье, обращённой к детям Чехословакии. Он порадуется за них, особенно за родителей, готовых ценить все усилия, направленные на обеспечение юности необходимым для нравственного воспитания материалом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 9