trounin.ru

Кругом пишут о прошедшей войне. Написать большой роман решил и Василий Ильенков. Своё повествование он начал с относительно спокойного времени, когда о войне ещё не задумывались, но мощь Советского Союза казалась ощутимой. Читатель, не знакомый с аннотацией, даже может задуматься, о каких именно событиях взялся рассказывать автор. Сразу не получится определить, писал Василий про довоенное или про послевоенное время. На страницах разворачивалась сельская повседневность. И уже потом, ближе к середине повествования в произведении начинается описание именно войны. Что до окончания романа, то про него Ильенков словно не подумал. Такое решение кажется оправданным, поскольку требовалось продолжать работать над произведением, либо завершить его, не сказав ни слова про последующее отступление советских войск.

Начинается в романе всё с хорошего известия — планируется отметить круглую дату: колхозу исполняется двадцать лет. Но благое событие должно омрачаться печальными известиями. Так Василий описывал случай, когда лошадью придавило мужика, тот был доставлен в больницу, где боролся за жизнь. Ильенков даже сделал акцент на позитивном настрое, с которым получится одолеть любую хворь. Поэтому пострадавший мужик продолжит жить, а вот его сосед по палате — человек унылый, — умрёт. Причём для читателя не должно быть важным, от чего именно, словно умирают только отчаявшиеся обрести выздоровление.

Разбавляя сельские будни, Василий знакомит читателя с чернокожим гостем из Америки, специально приехавшим, чтобы посмотреть на быт советских людей. Появляется и обсуждение кровавых забав для детей капиталистических стран, с юных лет приучаемых к жестокости. Есть обсуждение судеб других детей, уже испанских, осиротевших вследствие режима Франко. Было и описание единоличников, не способных найти себя в нуждах колхоза, постоянно уходящих и возвращающихся, пытающихся себя сломить, никак не способные найти способ для обретения смирения с неизбежным.

Стоило начаться на страницах романа войне, как произведение обрело совсем другое звучание. Читателю даже могло показаться, будто он прежде знакомился с совсем другим литературным трудом Ильенкова, если бы не участие тех же самых действующих лиц. Впрочем, Василий ни с кем не церемонился. Война требовала принесения жертв, поэтому многие из ранее встречавшихся в произведении складывали головы на полях сражений.

Читатель понимал, поскольку действие разворачивалось на Смоленщине, то этому многострадальному краю вновь предстоит оказаться на передовой. Коли так, то действующим лицам пришлось задумываться о способствовании обороне. Не было человека, который не пожелал бы оказаться среди защитников, всякий стремился принять участие в боевых действиях. Традиционно для таких произведений в бой рвались и высококвалифицированные кадры, чей труд нужнее в тылу, нежели их героизм в бою. Василий не скупился на право действующих лиц прослыть за отважных воителей, достойно шедших на врага и принимавших смерть. Гибли все, кто мог оказаться гораздо полезнее в другом месте. Но право на такую смерть у людей никто не имел способности забрать, в начале войны с их мнением ещё считались, поскольку кому-то требовалось встать в ряды защитников, всё равно обречённых на смерть.

И вот произведение обрывается. Читатель остаётся с ощущением недоумения. Давно минули будни сельской жизни, жаром горели события военной поры… Быть бы всему этому описанным в тот же самый момент, когда читателю следовало внушить уверенность в завтрашнем дне. Но Ильенков просто остановил повествование. Конечно, читатель знал, какие события последуют после окончания романа, насколько возвысится дух необходимости защищать страну, благодаря чему получится опрокинуть поступь врага: да вот к самому роману Василия это уже не относилось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Победа над Третьим Рейхом вознесла Советский Союз. С помощью Германии, или без, государство Иосифа Сталина получило контроль над желаемой территорией, даже больше. И страны, входившие в сферу интересов, не могли воспрепятствовать свершившемуся. Но были и те, кто горячо приветствовал социалистическую власть, всячески восхваляя, в том числе и мудрость Сталина. Тогда никто не думал, каким образом это станут воспринимать потомки, скорее всего от такого прошлого стараясь откреститься, невзирая ни на какие обвинения, в том числе и в пособничестве правительству Третьего Рейха. Поэтому книги, вроде художественных трудов Вилиса Лациса, — это отражение событий, когда-то происходивших. Неважно, с каким настроем смотреть назад, нужно научиться понимать, что иного прежде быть не могло. Не случись одних лиц, мы бы сохранили в памяти других, но преследовавших точно такие же цели.

В любом противостоянии нужно очернять противника. Это только в сказках рыцари пробуждали драконов, никогда не нападая на спящих созданий. Эти же рыцари всегда нападали на соперника, когда тот готов им дать отпор, иначе победа над ним не считалась за достойную. Если бы войны происходили по точно такому же сценарию, может и мир мог быть другим. Только люди уже привыкли, что нет единственной правильной модели поведения, так как всякого честного соперника всегда проще одолеть, навяжи на него порочащий ярлык. И пусть в советской форме правления имелись свои положительные черты и изъяны, настраивать против всё-таки требовалось, причём не делая различий, кто же в том повинен больше, в чём обвинялась противоположная сторона. Были такие же черты и у немецкой стороны, правда теперь уже не можешь сметь рассуждать, поскольку времена вновь изменились, отчего важным сталось говорить в угодной форме людям, иначе должный понести наказание. Вот и думай теперь, насколько человеческое общество подвержено гниению, даже делай оно нечто во благо, так как подлинного блага всё равно никогда не было и не будет.

В третьей книге Лацис показал, каким образом происходило возвращение людей назад. Некогда они бежали из родной страны, не имея другого выхода, если не желали прослыть за пособников немцев. Теперь оказывались вынуждены искать, каким образом настоять на праве подлинных владельцев, выселяя новых жильцов. Другое дело — ведение хозяйства по советскому типу, то есть следовало задуматься над организацией колхозов. Должны были появиться передовики. То есть всё сводилось к тому, чтобы Латвия стала полностью той страной, которая должна входить в сферу интересов Советского Союза, и более того — стать частью государства на праве одной из равных.

Что касается колхозов, как и прочего, — считалось делом добровольным. То есть абы кого не возьмут созидать социалистическое будущее, такое право нужно заслужить. Как и раньше, Лацис настаивал на добровольности совершаемого. Люди подлинно хотели, сами к тому побуждали других, словно большинством владело схожее желание. Оттого и выходило на страницах у Вилиса всё предельно гладко. Даже такой момент, как поездка делегации к товарищу Сталину, — особого старания описание, где вождь государства поражал людей своим видом, пленял доброжелательностью. Получалось чрезмерно поэтично, поскольку путь коммунистам из Латвии Сталин освещал собственной улыбкой, ради которой люди оказывались готовыми бесконечно трудиться на благо всего советского общества.

Буря уходила, уступая место спокойствию. Отныне Латвия переставала жить в море из страстей, которые не покидали их край на протяжении долгого периода. Может уже в том было некоторое счастье.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Кавалер Золотой Звезды» и «Свет над землёй» — одно большое произведение, за которое Семён Бабаевский получил не одну, а три Сталинских премии. За «Свет над землёй» сразу две, с перерывом в один год. Развивай повествование дальше, мог продолжить получать премии и в последующем. Так за какие заслуги Семён награждался? За демонстрацию наглядного примера, которому должны следовать люди — к правильному ведению хозяйства в колхозах. То есть не нужно иметь лишь желание, важно ко всему подходить с осмыслением совершаемого. Не абы как, а с полнейшей осознанностью. Не просто договориться о коллективном ведении хозяйства, стремиться построить подобие райских кущ, ежели такое сравнение можно посчитать за уместное. Не будет места унылому пейзажу, всё должно радовать глаз. Как минимум, облагородить территорию, проложить дороги. И не только… Впрочем, Бабаевский обо всём читателю обязательно расскажет.

Самым главным в те годы считалось электрифицировать страну. Мало какой писатель не сообщал, каких усилий стоило людям озаботиться проведением света в самые глухие места страны. У Бабаевского для этого создана отдельная история, с большим усердием им раскрываемая. Доходило до того, что люди соглашались осваивать дополнительные специальности, вроде электромонтёра, лишь бы способствовать ускорению внедрения электричества в колхозы. Ничего не могло остановить, когда возникала необходимость в максимально короткие сроки справляться с перебоями поступления электроэнергии. Семён не раз покажет, насколько люди признавали за собой вину, вынужденные простаивать, когда обстоятельства складывались против них. Чтобы такого не повторялось, люди брали на себя ещё больше обязанностей, непременно справляясь.

Тут бы остановить мгновение, крепко задумавшись. Ведь в Советском Союзе стремились вгрызаться в планету, использовать ресурсы в огромных количествах. В том числе и касательно электричества. Когда-то за счастье считали обеспечить светом каждого. Даже больше, дать свет всякому уголку, не оставив места мраку. Что случится позже? Человек одумается и начнёт экономить ресурсы планеты. Подобных мыслей не встретишь, знакомясь с произведениями советских писателей. Всё должно покориться человеку — такое мнение сквозит между строк. Да иного и быть не могло, пока горизонт ограничений для возможностей не казался очевидным. В годы написания «Света над землёй» многое казалось обязательно должным быть достигнутым, отчего и речи не возникало о другом. Тогда люди действительно могли менять русла рек и создавать подобия райских кущ, неся жизнь туда, где она не могла превзойти тысячелетнюю отсталость.

Бабаевский показал, насколько человек способен ощущать величие, совершаемое во благо прогресса. Одно только умение передвигаться по воздуху — очевидное доказательство необходимости продолжать стремиться к достижению прежде небывалого. Вот и у Бабаевского одному из действующих лиц предстоит взойти на борт самолёта, подняться в небо и испытать спектр эмоций. Семён не жалел слов для описания возникающих у персонажа мыслей. Это действительно невероятно, особенно для большей части населения страны — никогда не отрывавшихся от земли. Невероятным была и возможность соединять какие угодно сёла напрямую с Москвой. Можно было сесть на самолёт, взлететь и сойти уже в столице Советского Союза. Так разве нужно отказываться от подобного рода достижений?

Несмотря на две Сталинские премии за произведение, отдельно рассматривать части «Света над землёй» не стоит. Вполне можно было не проводить разграничений и с «Кавалером Золотой Звезды». Главное, был бы читатель, согласный внимать жизни жителей канувшего в Лету государства. Стремления, некогда важные, может быть… когда-нибудь… оживут вновь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Каждый человек стремится к счастью для себя в отдельности, обычно объясняя это стремлением к общему счастью. И настолько сильно в этом желает убедиться, отчего становится безразлично, насколько оказываются вынужденными страдать другие. Вот возьмём в качестве примера советскую действительность. А лучше такую советскую действительность, ставшую обыденным явлением для постбуржуазных прибалтийских республик. Ведь к чему привела утрата протектората Российской Империи? Прибалтика погрузилась не в лучшие дни существования, как бы ныне то время не пытались трактовать. Между Российской Империей и Советским Союзом возникал момент самостоятельности и утраты оной под давлением Третьего рейха. И как же жил простой человек в Прибалтике? Трудно назвать его условия сносными. И вот появилась возможность строить совсем иное общество, желая добиться осуществления светлого будущего. Как раз о том и повествовал Ганс Леберехт.

Но ничего так просто не даётся. Кому кажется идеальным нечто собственное, для других таковым не является. Как же убедить людей в необходимости объединяться, чтобы вести коллективное хозяйство? Такой вопрос является трудным для разрешения, так как не существует верных путей решения. Но для всего найдётся возможность, стоит проявить усердие. Собственно, читатель должен наблюдать, как буржуазное общество теряет позиции, вынужденное отдавать всё прежде им нажитое. И тут автор даже расскажет читателю, какой бывает несправедливость, за такую представляемая. Достаточно сослаться на несправедливый раздел земли, когда у одних отнимают лучшие куски, предлагая взамен худшие, либо вовсе ничего не давая.

Всё повествование — борьба за светлое будущее Эстонии. Требовалось находить возможности для изменения ситуации к лучшему. Как поступить человеку, желавшему обрести подлинное для него счастье? Несмотря на возникновение на территории республики советской государственности, от пережитков былых дней избавиться не так легко, как того бы хотелось. Всё равно сохранялись собственники, не имевшие желания добровольно объединяться в колхозы. И пусть по данному вопросу каждый имел собственное мнение, но единый для всех курс всё-таки был намечен. Если в Латвии могли считать колхозы объединением лучших членов общества, то в Эстонии не стремились соглашаться с таким подходом к пониманию процесса коллективизации.

Из этого произрастают затруднения у главного героя повествования. Он вынужден бороться за обретение лучшей доли. Почему нельзя забрать землю у богатых и справедливо оную разделить между нуждающимися? Было трудно определить, кто чего на самом деле достоин, так как, даже желай участвовать в коллективизации, можешь оказаться на более худших условиях существования. С подобным не всякий готов согласиться. Но, нуждающихся всегда больше, нежели тех, кто доволен у него находящимся в распоряжении. Отсюда и возникает нетерпение одних к другим, вследствие чего разгорается конфликт. Учитывая общий курс политики, легко понять, в каком тоне Леберехт повествует на протяжении произведения. У Ганса не могло случиться такого, чтобы буржуазия одержала верх над стремлением к построению коммунистического общества.

Для читателя очевидно, главный герой изначально не был землевладельцем, являясь воплощением пролетария — человека без собственных орудий производства, вынужденного использовать для труда чужое имущество. Отсюда и его стремление к обретению возможности стать самостоятельным членом общества, иметь равные условия существования со всеми. Читатель понимает и то, что будь главный герой представителем буржуа, иметь ему тогда противоположное стремление. Только такой герой не мог послужить в качестве образца, чьим поведением могли восхищаться в советском государстве. Отсюда и авторская риторика, без какого-либо права на оспаривание.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Война прошла, прошли невзгоды, устали биться с фашизмом Союза народы. Впереди построение коммунизма, вперёд пойдёт Союза народ, и он обязательно самое лучшее на советских просторах найдёт. О чём ещё не повествовать, кроме ожидания прекрас? Разве только снова сказать, как хорошо, что Сталин среди нас. Может ладным стихом о том повествовать? Разукрасить слогом быт? Таким образом поэт Грибачёв в других строках знаменит. Когда он про колхоз «Большевик» писал, представляя тяготы народа, не стремился придерживаться ладности слога. Рубил с плеча, словно от мифической музы отбиваясь, не девой античной, а видом пашен наслаждаясь. Взирал на великолепие, ставшее подвластным человеческой руке, и писал… нещадный к другим и к себе. Описание будней колхоза вышло в чём-то примечательным, не без того, но безвозвратно то время от человека ныне ушло.

Как не сказать про солдат, вернувшихся домой? С ними не сладишь, каждый — герой. Но героем был, ныне должен гордость смирить. Не воякой отныне — надо пахарем быть. Не косить врагов из пулемёта, не боронить защитный ров, пшеницу надо теперь жать, возводить кров. Пора забыть про войну, она прошла, нужно научиться заново жить, страну поднимать, заслуги государства выше возносить. Как некогда победили, одолев врага с трудом, так и теперь славы следовало добиться, даже крестьянским серпом. Поставить заводы, наладить хозяйство по всем фронтам… ведь может человек всё это сделать сам. Тогда будет счастлив человек, к тому он должен стремиться, ведь войне всё равно суждено забыться. Но не унывал Грибачёв, нанизывая строчку на стих, писал он, никого из павших не забыв.

Борьба предстоит за другое — за народ! Пусть в Союзе каждый право на лучшее вновь обретёт. Как били врага, так биться за светлое будущее предстоит, иначе разрушенным советский станется быт. Извести пьянство — не должен человек чрез меры выпивать. Не только этого, всего можно теперь пожелать. Бороться, добиваться для страны вершин, благо Сталин у руля. Без вождя Союзу обойтись никак нельзя. И сколько бы Грибачёв не повествовал, он к Сталину постоянно обращал взор, тем сильнее внушая людям укор. Бороться нужно, будто плохая привычка — внутренний враг. Неудивительно, почему в колхозе случается множество драк.

Сражаются люди на свежих фронтах, бьются за результат, они понимают — находятся у открытых в день будущий врат. За вратами ждёт слава трудовая, вечный почёт: не скрывая чувств, того советский человек ждёт. А пока продолжается борьба, враг снова поселился среди людей… Одолеть его нужно, товарищ, скорей!

И Грибачёв с жаром чувств повествовал, но он врага в народе не искал, укоряя всех, кто мешает добиваться счастья для народа, обращаясь к читателю из сорок седьмого года. Выдержав страшный удар, зная о должном последовать ударе опять, человек советский обязан стране помогать. Пусть возвышаются заводы, расцветают колхозы, не устрашат боле вражьи угрозы, ибо станут крепче в Союзе народы, сообща преодолевая невзгоды. Как того бы хотелось, поддержи начинания такие человек, хватило бы Сталина на ещё один век.

Желания похвальны, есть о чём повествовать, Грибачёв не думал даже мечтать. Обыденностью тогда подобное было, да то былое словно смыло. Иное время настало, другое думать пристало. Как некогда старались войну из-за ужасов забыть, стали потомки тот век роковой выше всего возносить. Но нужно отставить думы о былом, с поэмы Грибачёва лучше пример возьмём, позволив людям жить в настоящем, видя улучшение быта, чтобы такая реальность потомками никогда не сталась забыта.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Природа должна сохраняться в присущем ей многообразии. Вместе с тем, многообразие обречено на вымирание, так как в результате борьбы победителем должен остаться кто-то один, либо ничему не бывать. На уровне жизни поколения этого можно не заметить, тогда как за сотни, тысячи, десятки и сотни тысяч лет перемены обязательно случаются, коих нельзя избежать. И тогда одни уходят в прошлое, а другие начинают доминировать. Никто не говорит, будто победитель закрепляет за собой право сильного навсегда. Совсем нет, начинается процесс распада, в результате чего снова появляется многообразие. Рассуждая таким образом, приходишь к противоположному выводу, согласно которому никто не сумеет доказать право сильного, обязанный пасть под давлением распада изнутри. А ещё лучше будет сказать, что всё, происходящее с человеком, уже не раз было, и не раз повторится вновь. Но дабы далеко за примером не ходить, возьмём для внимания книгу Тихона Сёмушкина.

На страницах произведения широко представлена жизнь оленеводов Чукотки. Многие века они жили в отдалении от всего мира. К ним никто долгими годами не приходил извне, каждая семья имела собственный быт, над ними не было власти, они сами решали, по каким законам необходимо жить. Но иногда люди извне всё же приходили, вскоре спешно уходя. Однажды на Чукотку начали наведываться американцы, обменивавшие порох, ружья и огненную воду на бивни моржей. Иногда американцы брали местных жителей в услужение, милостиво дозволяя трудиться за еду. Да и торговля велась на бесчестных условиях, весьма выгодных для американцев. За подобное отношение потомки осуждают предков, но такова уж тогда была жизнь. И ничего с той поры не изменилось, только вместо диких племён точно такие же механизмы применяются к ныне живущим.

Сёмушкин хотел показать, насколько чукчи способны противостоять американцам. Действительно, среди них будет жить крепкий хозяйственник по имени Алитет, придумавший, каким способом выгодно торговать. Он подговорил соплеменников отдать весь товар ему, чтобы он сам выдвигал требования американцам. Только таким образом чукчи стали извлекать выгоду. Однако, должен заметить читатель, следовало показать иную модель социального устройства. И тогда на страницах произведения появились русские, шедшие со светлыми идеями всеобщего равенства и одинаково общей для всех справедливости. Начали они показывать, как можно без хитрости за товар получать соразмерную плату, причём такую, какой чукчи не имели в мечтах. Автором сразу ставился вопрос: смогут ли жители Чукотки принять советскую власть, отказавшись от вековых традиций незнания правления над собой?

Ради этого Сёмушкин примется за Алитета. Невзирая на его заслуги перед чукчами, в понимании советского человека он являлся кулаком. Только с Чукотки Алитета не изгонишь, придётся с ним разбираться в рамках советских законов. Для острастки ему укажут, насколько он обязан соблюдать права окружающих. Допустим, если жена не хочет продолжать с ним жить, он должен с нею развестись. Что тогда делать Алитету? Гордость не позволит принять власть пришлых людей. Не настолько он лишён силы, отказываться от добытого им в жизненных тяготах. Оставалось единственное — уходить в горы, куда не успела проникнуть советская власть. Но Сёмушкин предупредил, что и туда пробьётся идея всеобщего равенства, дай только срок.

Сразу скажем, произведение Сёмушкина отличалось от произведений, получавших Сталинскую премию после окончания Великой Отечественной войны. Если не обращать внимания на нотки соцреализма, то перед читателем увлекательное чтение о быте и нравах коренного народа Чукотки, некогда являвшегося самобытным. Впрочем, так и должно быть, внутренний уклад жизни тамошних жителей до нынешней поры претерпел незначительные изменения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

С каким удовольствием должен был современник читать произведение Семёна Бабаевского? И читал ли его с удовольствием? Или всё сложилось по причине вручения Сталинской премии? Особенность данного вида прозы в том, что она по наполнению ничем не отличалась от большинства литературных произведений тех лет, на которые следовало обратить внимание. Писал Бабаевский об обычном для советской действительности — о том, как жизнь на селе с каждым годом становится краше. В послевоенное время столь ответственное дело могли делать только люди, вернувшиеся с войны, и лучше будучи увешанными наградами. От читателя требовалось единственное, научиться понимать пыл военных людей, кому трудно сменить манеру управления. В этом плане книга Бабаевского оказывалась поучительной: рассказывала про становление села под руководством бравого вояки, теперь вынужденного сменить поле боя на поле для сельскохозяйственных работ. А как это будет делаться, о том и повествовал Бабаевский на протяжении всего произведения.

Хорошо, когда отважный человек берётся помогать в быту. Но как его терпеть, ежели ему милее иные порядки? Пусть он воевал, так разве то даёт право превозносить себя над окружающими? Разве будет толк, если дать топор человеку, который прежде с ним мог идти в атаку, либо отбивался от врага? Теперь топором следует созидать. Конечно, придётся выстоять перед напором. Правда, в советской литературе был приём, благодаря которому можно обучить самого несговорчивого оппонента. Требовалось пристыдить, показав достойный пример. Да, вернувшийся с войны заслуживает уважения. Вопрос в том: чем он лучше других, продолжающих жить, кто ещё раньше него не менее прославился в других событиях, как в той же гражданской войне. Может и те некогда желали наводить железные порядки, сгоряча заставляя подчиняться. Вот и ретивый герой Отечественной войны вынужден будет смирить нрав, так как никто в нём не видит объект, заслуживающий безоговорочного почитания. Понимал то и читатель, особенно отстоящий от писателя на многие десятилетия, успевший повидать своими глазами уже другие войны, а то и наслушаться про них от очевидцев.

Несмотря на размер произведения, ни один из моментов повествования не выделяется. Действующие лица предстанут благодетельными людьми, которым желается покорение новых горизонтов. В них нет отрицательных черт, они одинаково достойны достижения высоких результатов в сборе урожая, в обретении счастья для себя и страны в целом. То есть Бабаевский показал стандартное для советской литературы стремление отображать надежду на достижение лучшего, нежели есть, невзирая на то, что и без того всё было хорошо. Из этого возникает осуждение для действующих лиц, призванное не укорять, а демонстрировать, насколько широки перспективы: всегда есть к чему стремиться. Из этого исходит и понимание такого принципа, как выполнить пятилетку, допустим, в четыре или три года. Читатель волен сам в том убедиться, читая лауреатов Сталинской премии.

Читатель вправе возразить, сославшись на очевидное обстоятельство, должное быть ясным каждому: ни одна из премий не должна создавать мнения, будто она была настолько значительным явлением, чтобы с результатами соглашалось большинство, прежде всего знакомясь именно с её лауреатами. Не стоит забывать про реалии советского государства, где политика правительства становилась очевидной для населения не по речам чиновников, она смотрела на людей со страниц художественных произведений и с экранов, отражавших схожие по содержанию художественные киноленты. В том было благо страны, и в том же заключалось её горе, но не нужно об этом судить категорически, особенно опираясь на реалии текущего дня, далёкие от некогда происходивших событий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда-то у детей были совсем другие заботы. И так было долгие тысячелетия существования человечества. С совсем юных лет детей готовили к тяжёлым условиям жизни, ни в чём не давая послабления. Только ребёнок вставал на ноги, начинал осмыслять происходящее, он тут же получал для выполнения определённые обязанности. Не со всеми детьми подобное случалось, но подавляющее большинство обязывалось нести строгую повинность. Кому-то приходилось познавать ремесло крестьянина, иные осваивали кустарные ремёсла, но для каждого ребёнка находилось занятие, которое с ним оставалось до конца его дней и передавалось уже его детям. И брались дети за тяжёлый труд не силой побуждения, а с огромным желанием, стараясь быть лучше прочих, а то и ради доброго слова родителей. Читатель имеет право усомниться в сказанном. Но нельзя сомневаться в том, что в годы Отечественной войны дети стремились помогать взрослым, вести себя подобно им и выполнять любые задачи, исполнять которые брались в самый короткий срок с наилучшим результатом. Собственно, таковым оказывается главный герой произведения Иосифа Ликстанова — юноша с золотыми руками.

Только нельзя повествовать про то, каким главный герой являлся превосходным умельцем. Вернее, таковым его следовало показать с первых страниц. У парня был талант — забивать гвозди. С этим талантом он успеет прославиться на весь Крайний Север. И читатель за него радовался, видя, какой отличный советский гражданин — этот паренёк. Надо же, с таким азартом выполняет столь важное для строительства дело — управляется с молотком. Ведь сколько гвоздей у него получается сэкономить, насколько выросла эффективность труда, каким быстрым он оказывается мастером. С таким умельцем Советский Союз быстро освоит весь Крайний Север. Но мало уметь самому, главный герой начнёт передавать знания другим. Очень быстро забивать гвозди с первого раза научатся многие, пройдя не столь уж суровую школу. О чём же повествовать дальше? Вот тут-то перед читателем возникает основной замысел советской литературы, показывать, насколько отличный специалист легко низводится до хорошего, чтобы снова бороться за звание лучшего.

Поняв, насколько главный герой — отличный специалист, теперь он ставился автором на позицию догоняющего. Неважно, каких успехов ему удалось достигнуть, теперь должен начать заниматься квалифицированным трудом. Забивать гвозди — ремесло полезное, но куда важнее работать на станке. Вот это-то у главного героя и не будет получаться. Более того, другом у него окажется не до конца сознательный парень, предпочитающий от работы отлынивать. Зато в качестве примера будут девушки, в чьих руках дело спорится. Тут бы главному герою обидеться, всё-таки у девчонок получается лучше. Только автор с подобным отношением к повествованию подходить не стал. Наоборот, следовало заставить главного героя бороться с неумением освоить важное дело, шаг за шагом осваивая возможности станка. И у него обязательно получится выполнять норму, после чего рекорды придут сами собой.

Читатель может не понять, каким образом хватало средств для производства во время войны, если некоторые станки простаивали, на которых доверяли трудиться подросткам без постоянного надзора наставника. Ребята перепортят множество материала, до всего доходя собственным умом и с помощью подсказок сверстников. Всё повествование они будут находиться в стороне от общего производства, сохраняя ощущение важности делаемого. Так ли это важно для читателя? На страницах показаны люди с разным характером, обязанные делать общее дело, невзирая на проявление личных качеств. В итоге все начнут трудиться с отличным результатом, поскольку иного не могло быть в советском государстве.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как следует рассказать о романе Василия Ажаева? С одной стороны, он придерживался правильной позиции, поддерживая взятый государством курс на построение идеального общества. С другой, в чём его могли обвинять, он не говорил о том, что действительно происходит. Какое тогда выработать отношение? Впору вспомнить проблему литературы, возникшую на рубеже веков, когда писатели спорили, как именно доносить информацию до читателя. Часть стояла на позициях романтизма: литература — есть вымысел. Им противоречили реалисты: нужно говорить о насущном. Поэтому, следует навсегда с этим согласиться, писатель будет повествовать в том духе, каким образом сам того желает. И если он видит необходимость романтизировать действительность — осуждать его не следует. Так о чём же брался рассказывать Ажаев? Про то, как обстояли дела на Дальнем Востоке, где бравые советские граждане в годы Отечественной войны строили нефтепровод.

У Ажаева всё понятно — на стройку собрали лучших из лучших. Впрочем, лучших из лучших собирали на каждую стройку в каждом подобном произведении. И все они справлялись на отлично, всегда доводя начатое до успешного окончания. Главное при этом было показать, насколько трудно согласиться с условиями труда, особенно в годы войны. Чуть ли не с первых строк Ажаев заставляет людей преодолевать себя, не готовых соглашаться уезжать от войны в противоположную сторону. И пусть на Дальнем Востоке война имелась не менее опасная для государства, в понимании чувств людей то не имело значения. Их заставляли забыть о долге постоять за государство, сразиться с немцем на поле боя, вынуждая в относительно спокойной обстановке создать условия для прокладки нефтепровода. Они будут противиться, стремиться на войну и постоянно беспокоить начальство однотипными вопросами. Особенно тяготило это людей, для которых пока работы не находилось, так как они оказывались должными ожидать подходящих условий.

Ажаев только и мог, как бороться с героями своего же произведения. Он доносил до каждого важность борьбы не сколько с явно видимым врагом, но эффективность борьбы за счёт труда, направленность на эффективность войны. Нефтепровод обязательно нужно построить, без него победы может не случиться. Кто за это окажется в ответе? Понятно, значение борьбы в тылу мало кто оценит, но нужно знать, что легко быть героем на передовой, тогда как в тылу совершать подвиги труднее. Попробуй построить этот нефтепровод там, где не ступала нога человека, ещё и в предельно короткий срок. Построй там, где отказались строить лучшие специалисты, полные уверенности в невозможности осуществления этого. Опять же понятно, легко созидать на голом энтузиазме, осознавая обречённость начинаний. Однако, Ажаев рассказывал так, что всё возведённое обязательно устоит и принесёт победу государству в войне. Ежели так, то уже хорошо. В любом случае, автор имел на то право. Да ему бы иначе не позволили — всё-таки действовала самоцензура, подсказывавшая, чего именно от тебя ожидает читатель.

Теперь можно вернуться к вопросу о том, как следует писать произведения. Неужели, в самом деле, Ажаеву следовало писать про суровые будни строителей нефтепровода? Пусть их желания не спрашивали, не говорили им, будто они являются лучшими специалистами, им просто вменили в обязанность строить, может, к тому же, поместив в неотапливаемые бараки, не всегда вспоминая о необходимости покормить. И результат их труда — полный провал на всех этапах. Ажаеву нужно было писать именно об этом? Пусть правда горше редьки, важная для человека в любом виде, но никто не возьмётся утверждать, будто правда одних окажется столь же правдивой для других.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Возможно порядок в стране навести, то делается не сложно, нужно силы сперва найти и действовать осторожно. Вот взять Союз, где вражде быть места не должно, несло общество груз, пока кто-то кричал, будто не отдаст он своё. Ведь требуется малое — отдать! Перебороть чувство отсталое — к стремлению наживать. Твардовский пример сообщил, показав гражданина сомнения, который прежними стремлениями жил, не находя удовлетворения. Думал он, есть в Союзе край такой, где собственник будет в почёте. Не думал он обрести покой, продолжал пребывать о том в заботе. Изъездил порядочно — и не нашёл. Нисколько не сказочно — важного он не учёл. В чём суть коллективного хозяйства? Легче сообща трудиться. Никто не опустится до зазнайства, никто не сможет на другом нажиться. Так ли это? Определиться предстояло. Не всё хорошо, за такое принимаемое. Пусть нужда людей связала, лишь бы не застилало истину видение желаемое.

Места есть, где не желают коллективное хозяйство вести. Это надо учесть, куда-то же едут, хранящие убежденья свои. Имя им — кулаки! Кулацкая порода! Отправляют их коротать дни, где для ведения хозяйства потребна подмога. Разве справится в жесточайших условиях человек один, где держаться других нужно? Продержится ряд он годин, а после заживёт с другими дружно. Потому нельзя найти иного места в государстве, отныне живущим процветания ради, забыл всякий в его пределах о коварстве, стремится к проявлению трудовой отваги.

Скажет читатель, привыкший видеть хулу в адрес былого: отчего же — герой-искатель — не нашёл слова по адресу Сталина злого? Он говорил, встретив сопротивление, против воли чашу горя испил, ощутив рока наваждение. В новом мире забыл человек о нуждах своих, живёт идеалами чужими — это рецепт из самых простых: есть правила — руководствуйтесь ими. Ему отвечали, не таясь ни в чём, правды уже не искали, покорными оставаясь притом. Действительность ясна, хоть горькую пилюлю глотай, как не придёт на смену осени весна, так и без зимы не будет лета — это знай. Если Сталин не прав, круто взялся за узду, от каждого в стране отъяв, объявив народу войну, в том прав он будет, ибо не может ошибаться, в будущем каждому зато прибудет, надо для достижения лучшего только стараться. С такой логикой не поспоришь, закусив удила, но вскоре правду жизни усвоишь, добившись того, к чему народ трудовой дорога социализма вела.

Возможно разное на пути, над которым стоит во главе вождь, не ему повелевать, чему и когда расти, не он ниспосылает с неба дождь. Он — человек, стремящийся дать населению богатство, а не как из века в век цари людей загоняли в рабство. Нет, волен ныне всякий сам решать, какой предпочесть ему удел, может и коллективного хозяйства избежать, если против лучшей доли выступить достаточно смел. Лучше не найдёшь, и всё же идеала не существует, когда это поймёшь, об иных предпочтениях всякий думать забудет.

По прошествии времени, стоит схлынуть былому с глаз, подумаешь, какого ты племени, почему к лучшему стремление — стал разговор не про нас? Прошлого дни ужасны, там люди словно и не людьми были. Они, безусловно, несчастны. Их судьба не должна повториться в России. Но повторится, ибо Муравия остаётся в душе россиян, снова разум покорится, ежели к лучшему будет посул дан. В форме иной, может с призраком свободы, с такой будут жить судьбой России разноликие народы.

Автор: Константин Трунин

» Read more