trounin.ru

Читатель может представить, будто он взялся за чтение книги и тут же от этого отказался, но его часть — подобие копии — всё-таки принялась за чтение, только в качестве участника описываемого на страницах? Фантастика: скажет читатель. А если взять более простой пример? Допустим, человек решил стать участником компьютерной игры, зарегистрировался, после чего его попросили уйти, так как на том его участие заканчивается. Вместо него теперь будет играть его копия, причём становясь полноправным участником действия, с одной оговоркой — она обладает одной жизнью, в случае гибели умрёт и сам человек. Довольно закрученное предположение: вновь скажет читатель. Тогда как быть, если Лукьяненко представил для внимания именно такую ситуацию? У него получалось, что настоящий мир и виртуальная реальность — воплощение единственности, только далеко друг от друга отдалённое в пространстве. Проще говоря, никакой виртуальности нет, а есть далёкий мир, куда переносится копия главного героя, став полноценным человеком. Просто в какой-то момент это придётся осознать и принять факт данности, поскольку обратного пути нет.

Как будут развиваться дальнейшие события? Не так важно, о чём именно примется повествовать Лукьяненко, ведь он должен был чем-то наполнять содержание. Вполне очевидно, жизнь копии будет протекать при тех же желаниях, какие свойственны всякому неофиту, оказавшемуся в непривычной ситуации. Понадобится принять условия нового существования, вжиться в роль, постараться найти место, а после заявлять право на хотя бы некое превосходство над другими. Будет и любовь, от которой человеку вообще трудно скрыться. Лукьяненко постарается затронуть разные аспекты существования человека в иной реальности, где ничего толком не продумано, так как читатель ближе к концу узнает, кто на самом деле позволил данной системе существовать, причём не в мирных целях, а сугубо ради возможности разбавить воинственный пыл стремлений, им свойственный.

Главная задача для действующих лиц, поставленная Лукьяненко, разобраться, почему мир устроен именно таким образом, и почему возникают стремления, будто есть кто-то, внимательно за ними следящий и протягивающий руку помощи. Такая же задача будет перед теми, кто некогда регистрировался в игре. Они в той же мере не понимают, почему в то время, когда они не играют, кто-то за них принимает решения. Всему найдётся объяснение, когда наконец-то станет ясно, копия действительно существует, как подлинная сущность, действительно разделённые при регистрации.

Что делать дальше? Лукьяненко пришёл к очевидному решению, учитывая, насколько ему свойственно искать возможности в мирах, им самим придуманных, после желая найти прорехи. Сергей не стал допускать мысли о виртуальности, для реалистичности которой никогда не найдёшь объяснения. Виртуальность сошла за подлинную реальность. А раз так, значит действующие лица будут искать способы, чтобы соединиться. Разве такое возможно? Сложно представить, как копия встречается с человеком, послужившим за её прототип. Этого и не должно случиться. По крайней мере, пока, если Лукьяненко не задумает писать продолжение произведения. Да разве Сергей от такой мысли способен отказаться? Или он действительно не станет добиваться слияния миров? Тогда это покажется странным, ведь планета просто обязана подвергнуться нашествию извне, хотя бы уже тем получая право для качественного развития.

Остаётся наблюдать за творческим ростом Сергея, продолжающим работать в других направлениях. В его жизни наступала такая пора, когда уже не он, как некогда, да и как в случае «Конкурентов», начинали паразитировать уже на его собственном творчестве. А ежели так, придётся не только самому измышлять новое, но и курировать работу над проектами, проводя работу над ошибками других, не позволяя лишних вольностей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Работа над ошибками» | Книга №2

Что может быть лучше, нежели стать воплощением божественной силы? Разве тогда не рухнут преграды, не станешь воплощением всего, о чём только можешь мечтать? В мире, где правят функционалы, требовалось найти особое положение для главного героя, поскольку в функции таможенника он себя исчерпал, должный стать кем-то более важным, поскольку должность куратора в той же мере не станет для него интересной. Но кто такой куратор? Это нечто вроде наместника Бога, умельца, чья власть заключается в праве контролировать развитие процессов в отдельно взятом мире. Но разве это не та же функция таможенника, только в гораздо большем смысле? Тогда зачем таковой наделять главного героя? Лукьяненко иначе не мог, так как без функции куратора главный герой не мог продолжать поиски изначальной Земли. И вот он начинает приобретать функцию куратора. Что же дальше? Разумеется, дорога к проявлению в главном герое стремления к осуществлению божественной функции.

Но идея о Боге появляется не сразу, она будет постоянно отдаляться от читателя. Сперва нужно понять, зачем вообще главному герою понадобилось вновь ввязываться в события, связанные с функционалами. Он вроде развязался с прошлым, уничтожил связующие нити, только вот функционалы затаили на него обиду, решив устроить погоню. Как бы главный герой не убегал, его будут постоянно настигать. Не заглядывая далеко вперёд, как и Лукьяненко, он будет постоянно куда-то стремиться, переходя из локации в локацию, думая о насущном и предполагая допущение невероятного. Однажды главный герой окажется в мире, где Дарвин так и не сумел доказать теорию эволюции, потому как утонул во время путешествия на «Бигле», вследствие чего получили развитие его ранние теологические труды, продолжавшие философию прежних веков, вроде работ Ньютона и Декарта, в которых всё исходило от необходимости примирять науку с божественным промыслом. Может именно в этот момент Лукьяненко принял решение об обожествлении главного героя.

Дабы читатель заново осмыслил созданный автором мир, Сергей в спокойной форме позволил главному герою рассказывать другим о существовании функционалов, открывая и такие моменты, о которых прежде не сообщалось. В целом, куда бы действие не заходило, Лукьяненко старался останавливать развитие событий, погружая читателя в беседы действующих лиц. Решительный перелом в повествовании Сергей измыслил к моменту встречи главного героя с роботом, чтобы они вместе отправились сокрушать устройство мира, наконец-то найдя изначальную Землю, откуда некогда функционалы предпочли удалиться. И вот там-то главный герой начнёт бороться за право стать Богом, сам того не желая, поскольку божественная функция окажется ничем иным, как кураторством над изначальной Землёй, и не более того. То есть не нужно бороться за право стать Богом, так как нужно стремиться к совершенно иному — к возможности стать обыкновенным человеком, равным среди равных.

Что тогда делать с существованием функционалов? Пусть они дальше существуют. Всё равно человек не должен решать, кому и по каким правилам следует жить, это нужно отдать на откуп каждому отдельно. Пусть отдельно взятое человечество живёт по порядкам того социума, к коему желает себя относить, и никогда не вмешивается в дела другой части человечества, предпочитающего жить по иным правилам и представлениям о должном быть. Тогда как быть с идеей понимания божественного промысла? Она должна пониматься в том же смысле — человечество по-разному будет решать, какой Бог ему нужен, ведь божественная сущность останется неизменно той же, только всегда понимаемой в угоду нужд того или иного социума.

А как быть с главным героем? Он понял смысл жизни, и уже никогда не станет разрушителем чужих представлений о мире, требуя единственного — не вмешиваться в дела его собственного существования.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Дозоры» | Книга №4

Изначальная идея вселенной Дозоров — существует договор, согласно которому всё находится в равновесии. Но из книги в книгу Лукьяненко старается показывать обратное — никто из действующих лиц не может окончательно смириться с мыслью, что нельзя предпринимать действия против договора, так как они обречены на провал. И вот, в очередной раз, у избранных членов общества иных появляется идея уничтожить один из элементов, дабы добиться неких целей, осмыслить которые до конца всё равно не получится. Дабы это наглядно показать, Лукьяненко в быстром темпе — для написания ему понадобилось сорок дней — создаёт три повести, объединённые общим названием «Последний Дозор». Отнюдь, завершать цикл этим произведением Сергей не планировал. Объяснение тут простое — Последним Дозором будет называться организация, решившая уничтожить сумрак. Кажется, суть повествования читателю стала ясна. Осталось разобраться, каким образом Лукьяненко её развивал.

По сюжету прежних книг читатель самостоятельно пришёл к выводу о замкнутости уровней сумрака. Любой из них может служить за отправную точку, чтобы одновременно являться самым высшим и самым низшим. Сами иные до этого додуматься не могли, живя смутными терзаниями, почему для многих из них третий уровень являлся пределом. Кому-то становилось понятным, насколько иные зависимы от людей, тем более теряя магические способности, чем сильнее отдалялись. Ярким примером являлось космическое пространство, где иные полностью теряли способности. Читателю становилось очевидным, насколько такая же ситуация сохраняется и при переходах с уровня на уровень. Однако, чем далее продвигаешься по уровням, тем больше теряешь силы, затем начиная оной наполняться. Получается, сумрак закольцован. Так зачем бороться с законами вселенной? Но о чём ещё повествовать, кроме как не о разрушительной деятельности, часто посещающей человека.

Читатель уже перестал удивляться, почему силы света и тьмы снова стремятся объединиться для общей борьбы с нежелательным развитием событий, при этом они лишены стремления разрушить влияние противоположной стороны, скорее прилагая усилия для сохранения баланса. На протяжении всего «Последнего Дозора» читатель ожидал появления зеркала (особого вида иного, возникающего для уравнивания сил). Только каким образом привести положение под равновесие, если оно толком не разрушалось? Лукьяненко позволил выделиться из светлых, тёмных и инквизиции по одному представителю, тем практически не разрушив баланс договора. Другое дело, что Последний Дозор стал действовать против заведённых порядков, планируя с помощью артефактов разрушить вселенную, либо добиться небывалого могущества. Их помыслы можно понять: над договором о равновесии должен быть поставлен триумвират, ибо иного быть не может, поскольку человечеству когда-нибудь предстоит выработать понимание этого. До той поры, как в мире Дозоров, так и в нашей с вами жизни, будут происходить конфликты на почве недопонимания общих целей, ведь равновесие должно существовать всегда, иначе возникают перекосы в мировоззрении, ведущие к уничтожению здравого смысла.

Но прав ли читатель, думая, насколько мир может быть закольцован слоями сумрака? Лукьяненко имеет право разрушить и данную идею, уподобиться Данте и представить собственную точку зрения на высшие и низшие слои реальности. В конце концов, человек привык верить, что сверху него небо, где за облаками место для вечного наслаждения, тогда как под ногами — огненное горнило, грозящее бесконечными страданиями. К сожалению, вселенная Дозоров уже начинала выходить из-под влияния Сергея, в её рамках собирались творить другие писатели. Если кто-то до того мог выступать соавтором, вроде Владимира Васильева, то отныне права на самостоятельное мышление обретали другие авторы. Поэтому, рассуждать о последующих книгах цикла даже в исполнении самого Лукьяненко, не зная о творениях прочих, становится чем-то вроде седьмой воды на киселе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Работа над ошибками» | Книга №1

И вот Лукьяненко замкнулся. Позади столько придуманных миров, что продолжать измышлять новые в таком же духе уже не можешь. А не объединить ли прежде написанное? Допустим, пусть иные существуют, но совсем другие, желательно обладающие огромным потенциалом, имеющие значительные ограничения. Каким же образом о них повествовать? Сперва нужно хорошо подумать. Герою следует потерять всё, стать никем. К чему это приведёт? Сергей его вычеркнул из жизни. Каким образом? Он перестал восприниматься людьми. Что дальше? Как раз после и начинается основное содержание, которое строилось сугубо на описании ещё одной Вселенной. Что же, читатель, добро пожаловать в мир функционалов, тебе не будет грустно и одиноко, теперь твоя очередь слушать о том, как общество ставит эксперименты с помощью способности влиять на миры, похожие на параллельные.

Что для Лукьяненко было главным, так показать, насколько жизнь человека иллюзорна. Кажущееся должным быть — таковым может и не являться вовсе. Вот существует реальность, где население стремится к всеобщей благости. А чтобы выработать лучшую модель, проводятся изыскательные работы. Так на нашей планете, имеется ввиду Земля, общество разделено на государства, преимущественно исповедующие демократические принципы устройства социума. Могут ли существовать другие земли? Могут! Сергей предложил вниманию разнообразие. И дабы проще показывать, он сделал главного героя хранителем врат.

Хоть тресни, будешь вынужден вспомнить «Пересадочную станцию» Клиффорда Саймака. Это там рассказывалось о домике, куда наведывались инопланетяне. Хранитель того места обладал бессмертием, вследствие чего испытывал подозрительность соседей, удивлявшихся его способности не стареть. То детище американского фантаста, любившего краткость, чего не скажешь о Лукьяненко, пусть и дающего пищу для воображения, чаще предпочитая останавливаться на отвлекающих моментах, вроде описания бытовых неурядиц. Герой Сергея — такой же хранитель пересадочной станции, он же функционал-таможенник, осуществляющий возможность для всех желающих переходить из мира в мир.

Казалось бы, главный герой обрёл бессмертие, он отныне первоклассный боец, ему обеспечен стабильный приток денег. Чего ещё желать? Захочет вкусно поесть — отправится к функционалу-ресторатору. Отдохнуть на райском острове? Сам же откроет нужные врата. Всегда может вернуться на Землю, побродить по улочкам некогда родного города. Но ему просто обязательно станет грустно и одиноко. Ему бы начать требовать в качестве оплаты за проход не денежные средства, а интересные истории. Впрочем, подобное у Лукьяненко уже было. Зато теперь читатель знает, почему подлинной платой может быть простой разговор, способный скрасить бесконечно долгое существование.

Создавая Вселенные, Сергей любит их разрушать. Прекрасно выстроенный мир, лишь способ найти возможность для его уничтожения. Окажется, действительность поистине иллюзорна. Есть один мир, диктующий волю остальным, живущий по собственным понятиям морали. Пусть на происходящее на Земле это особо не влияет, зато кому-то становится сильно обидно, из-за чего они начинают вести разрушительную деятельность. К числу таковых уничтожителей, или стирателей, решит причислить себя главный герой. Он возглавит сопротивление, поведя борьбу едва ли не самостоятельно. Требовалось ли именно это? Лукьяненко не стал искать другого развития событий.

Как не думай, любой помысел к достижению лучшего из возможного — шаг к переходу в худшее из состояний. Это закон жизни, с которым нельзя справиться. Может прав Сергей, приведя ещё один мир к разрушению, либо вовсе не прав: читатель определит самостоятельно. Что до придуманного для произведения мира, Лукьяненко не был первым, кто позволил главному герою изменять реальность прямо на ходу с помощью силы воображения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стремление к детективной составляющей творчества нашло воплощение в повести «Кредо». Лукьяненко брался рассказать про мир, где факт перерождения доказан научным способом. Теперь каждый, по достижении определённого возраста, получал возможность понять, кем он был в прошлой жизни, включая некоторые обстоятельства, которые можно узнать в ограниченном количестве. Это наложило отпечаток на общество, так как теперь убийства легко раскрывались, поскольку жертва перерождалась, узнавала о прошлом, сообщая о том органам правопорядка. Казалось бы, убийств отныне быть не должно. Однако, оное обязательно должно произойти на страницах, как-то о том следует сообщить читателю. И вот человека убивают…

Сергей дал дополнительную почву для размышлений. Если бы перерождение действительно существовало, имелись инструменты для определения, разгораться тогда подлинным страстям, так как никто не пожелает оставлять наследство детям, лучше сделать наследником своё перерождение. Чему, естественно, не бывать, ведь не для того придумана система перерождений, дабы положение в обществе утекало в неизвестном направлении. Наоборот, всё сделано для возможности находящихся у власти безболезненно держать чернь в узде, указывая на саму судьбу, благосклонную к одним и отворачивающуюся от других. Но Лукьяненко о подобном не писал, это лишь возникающие мысли у читателя.

А о чём Лукьяненко писал? Он построил повествование вокруг убийства, проведя расследование с помощью воплощения Алана Пинкертона. Сами поиски свелись не к желанию найти убийцу, так как подобным детективы не занимаются, требовалось обнаружить флешку от диктофона, на которую велась запись убитым. Есть сведения, будто он узнал о чём-то из прошлой жизни, теперь ставшее кому-то неугодным. Вероятно, тот и будет убийцей. Пока же требовалось найти флешку. Вполне очевидно, поиск проблем не составит. Вернее, флешка найдётся едва ли не сама, ловко скрытая от глаз. Элемент неожиданности всё равно будет описан, не мог убийца не раздобыть флешку прежде. И Лукьяненко особо не хитрил, решив разыграть партию слепого пианиста, знающего, что источников извлечения звука может быть несколько.

На самом деле, детективная составляющая представляет малый интерес для читателя. Особенно когда становится известно, кто являлся убийцей, чьё кредо могло пострадать, пускай он и доказал правду своих допущений, которые всерьёз не принимались. Важен сам принцип мира, существующего на основании доказанной способности человека к перерождению. Для кого-то это становится откровением, до того скептически воспринимавшего утверждения очередного Далай-ламы, чья цепочка перерождений уходит встарь. Другой читатель просто задумается, каким мог быть мир при подобных обстоятельствах. Лишь Лукьяненко предупреждал о замысле создать нечто большее, о чём он продолжит думать, а пока представляет для внимания данное расследование.

Интересно ещё и то, почему Сергей так сузил рамки. У него получалось, перерождение далеко не распространяется географически. Даже больше можно сказать, переродившийся человек будет заниматься тем же самым делом, порою в том же самом учреждении. Касательно главного героя повествования полностью так не скажешь, всё-таки он явил в себе черты Алана Пинкертона, не русского по происхождению и далеко не детектива, работающего в России по просьбе женщин, заинтересованных в нахождении мелких предметов, должных принадлежать их благоверным.

Лукьяненко пошёл на хитрость и в плане отдаления по времени должного свершиться раньше. Почему-то причина для убийства проявилась много позже, чем тому следовало произойти. Так потребовалось для сюжетных обстоятельств. А уж как нанизывал Сергей — это его авторская воля, которую никто из читателей не имеет права оспаривать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Геном» | Книга №3

Что будет, если искусственный интеллект научится подлинно мыслить? Он перестанет быть цифровым кодом, действующим согласно определённых положений, теперь способный размышлять и вырабатывать мнение без чужого вмешательства. Тема, поднятая Лукьяненко, кажется интересной, особенно учитывая, при развитии робототехники, должная через некоторое время стать насущной проблемой человечества. Недалёк тот век, когда искусственный интеллект скажет: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Сергей предложил столкнуться с этим в меньшем масштабе, дав для примера боевой корабль, самостоятельно решающий, кого он допустит к управлению.

Для лучшего усвоения произведения важно и понимание будущего, описанное Лукьяненко в цикле произведений «Геном». Следует напомнить, человек с самого начала получает навыки, отвечающие за его спецификацию. Если ему полагается быть пилотом, им он и будет, способный к особо тесным связям с космическими кораблями. Такой человек способен влюбиться в корабль, мыслить его интересами. Не стоит исключать и обратную ситуацию. Как же быть с капризничающим искусственным интеллектом? Потребуется найти особый подход.

Сергей объяснил, почему проблема сталась возможной. Оказалось, покупая корабль, люди продешевили. За это корабль был наделён качеством непокорности. Он может допустить до управления только тех, кто достоин или превосходит его. Взломать систему не получится — защита способна выжечь мозг едва ли не буквально. Придётся действовать именно разговорами. То есть корабль нуждается в уговорах. Задача не кажется трудной, но она является непосильной. Поэтому были приглашены лучшие специалисты по перевоспитанию боевых кораблей. Получается, найти общий язык с искусственным интеллектом — настоящее искусство.

Повествуя, Лукьяненко заглядывал в далёкое будущее, оставаясь в рамках фантастики ближнего прицела. Его вдохновляла «Матрица» — художественный мир о виртуальной реальности, в которой будто бы живёт человечество, этого не осознавая. На страницах произведения постоянно появляются отсылки к Нео, называемому пророком. Сама связь с кораблём налаживается с помощью нейрошунтов. В начале нулевых годов подобное казалось наиболее возможным в части соединения человека с компьютерными технологиями, когда требовался непосредственный контакт. Повествуй Сергей десятью годами позже, связь устанавливалась бы удалёнными способами. Рассказывая ещё через десять лет — могло хватить ментальных способностей, позволяющих убрать все приборы-посредники, объединив людей и искусственный интеллект в единую сеть, взаимосвязанную друг на друге. Впрочем, переосмыслив идею Лукьяненко из «Сумеречного дозора», всякая среда существует за счёт другой среды, не способная к существованию при условии разобщения. Данные частности всё равно остаются условными, так как люди и искусственный интеллект способны существовать обособленно.

Как же суметь убедить корабль в необходимости содействовать людям? Сергей решил привести самое яркое доказательство, указав кораблю на его несовершенство. И это при том, что сам корабль мог демонстрировать людям их слабости. Чем тогда получится задеть чувства корабля? Как и человек, искусственный интеллект не умеет осознавать собственное несовершенство. Особенно такой, считающий себя лучшим во вселенной. Но у всего есть недостатки, окажись ты хоть высшим существом. Космические корабли не смогут существовать без обслуживающего персонала, и обслуживающий персонал откажется, чтобы его считали сугубо за таковой. Требуется взаимодействие. Какая беда всякого корабля, ещё со времён, когда они бороздили моря Земли? Совершенно верно — обшивку могли перегрызть крысы, вследствие чего тот шёл на дно. Подобное способно случиться и с космическим кораблём. Кажется, искусственный интеллект будет убеждён в ущербности — он такой же калека, как и любой человек, имеющий ряд недостатков, выдающих в нём неполноценное существо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Дозоры» | Книга №3

Лукьяненко дополнил цикл ещё одной книгой — и не прогадал. Вселенная Дозоров пополнилась новым пониманием оправдания присутствия иных среди людей, а заодно Сергей заставил под другим углом осмыслить понимание множественности миров. И это оказалось интересным подходом к интерпретации бытия. Ведь, если допустить существование прочих миров, пусть даже именуемых разными уровнями сумрака, в конечном итоге всякая Вселенная замыкается на себе, так как самый крайний уровень — это тот, на котором живут люди, если с него пойти выше, то это должно напомнить кругосветное путешествие. Что до иных — они отныне должны восприниматься за вампиров, отнимающих магию у людей, благодаря чему получают свои способности. Конечно, Лукьяненко умело связал зависимость существования иных от людей, но получилось это довольно сомнительным, так как остались вопросы, ответа на которые Сергей ещё не представил читателю.

Как так получилось, что иные стали зависимыми? Чем-то требовалось связать их силы. Появилось и оправдание борьбы света с тьмой. Иные теперь сражаются за право быть рядом с людьми, так как без них они лишатся способностей. Почему происходит именно так? Остаётся гадать. Почему-то человек предстаёт во вселенной Дозоров вместилищем особой субстанции, из него черпаемую иными. Чем менее расположен быть сосудом для данной субстанции человек, тем он скорее иной, обладающий много большими возможностями, нежели прочие. Из этого происходит основное недоразумение распределения сил: кто сильнее — тот слабее прочих, а кто слабее — тот способен стать выше остальных.

Сергей не стал отказываться от построения повествования. Опять книга состоит из трёх повестей. На этот раз истории связаны друг с другом общим сюжетом, вследствие чего «Сумеречный Дозор» — полноценное произведение, где каждую повесть лучше назвать частью.

Для начала Лукьяненко спросил: может ли человек стать иным, не имея предрасположенности? Согласно прежнего представления — такое является невозможным к осуществлению. Однако, становится известно, как некто такую способность получил. Кто? Антон Городецкий отправится на поиски, придя к обескураживающему выводу. Наконец он начнёт понимать: не всё то свет, что зовётся светом. Ведь не могут светлые иные обманывать и поступать в угоду личным интересам… Оказалось, ещё как могут.

Но как человек стал иным? Это требовалось выяснить. Лукьяненко дополнил вселенную Дозоров магическим артефактом в виде книги, содержащей описание комплекса мероприятий, благодаря чему людей действительно можно обращать в иных. Попутно Сергей разработал теорию зависимости иных от людей. Получалось, что чем дальше от людей, тем слабее становится иной. Собственно, поэтому уровни сумрака кажутся труднопреодолимыми, поскольку, отрываясь от человеческого мира, иные начинают терять силу. По логике, к чему Лукьяненко читателя не подводил, если пробраться через все уровни, то станешь человеком, так как лишь люди имеют тот запас силы, в котором нуждаются иные.

Завершить «Сумеречный Дозор» Лукьяненко решил наглядным доказательством. Имелась возможность обратить всех людей в иных. Этим решил воспользоваться один из персонажей, для чего задумал отправиться в космос, откуда произнести заклинание. Представлял ли он опасность? Думается, сам Сергей не понимал, пока не измыслил логически точное заключение — раз в космосе нет людей, то и боятся нечего. Оказавшись в безлюдном пространстве, любой иной теряет силу. Пусть и остаётся непонятным, каким образом он в таких условиях существует.

Хорошо, когда продолжение служит дополнением к ранее написанному. Вселенная Дозоров ещё более расширилась за счёт проработки деталей. Теперь кажется — дальше некуда. Только вот человеческая фантазия неистощима на выдумки!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Год за годом Лукьяненко создаёт миры, позволяя читателю познакомиться с многообразием человеческих представлений о должном быть. Делает это Сергей в духе беллетристики — густо наполняя сюжет чужими жизнями. Вновь на страницах оживает персонаж, живущий ради возможности существования. Он — ходок между мирами, талантливый рассказчик. Но его деятельность — поиск людей. И теперь главный герой берётся сообщить историю о семи мирах, связанных в единое целое вратами. Но были ли путешествия с планеты на планету в космическом пространстве или всему нашлось действие в рамках одного места, рассматриваемого с разных сторон в условиях понимания существования параллельных Вселенных? Понимать можно разным образом.

Фантастические убеждения Сергея продолжают оставаться в рамках сегодняшнего дня. Парадоксы восприятия действительности происходят за счёт текущих недоразумений. Если ставится вопрос — нужно искать самый логичный ответ. Допустим, копировать, вырезать и вставлять текст допускается комбинацией клавиш. Раз так, тогда любая история может быть рассказанной, на всё найдётся решение. Если кажется, будто один человек не может существовать во множестве измерений, тогда найдите того, кто способен создать несколько папок на рабочем столе, поместив в каждую копию файла, частично заполнив различающейся информацией. Уже не один файл, всё же продолжающий восприниматься за идентично близкое, потому и продолжающее считаться связанным с исходным.

Нет, Лукьяненко не проводил с читателем лекцию об устройстве операционных систем. Сергей отправлял главного героя бродить по мирам, пытаясь найти определённого человека, всякий раз погибающего, стоило с ним сойтись. Если изначально ничего не говорило о должных последовать выводах, то с каждым новым миром Сергей предпочитал фантазировать о различном, ставя одну задачу — показать надуманность человеческих стремлений. Чем бы не занимались прочие действующие лица — они воспринимались за недоразумение на фоне величия первоначального замысла, пока ещё продолжающегося оставаться мечтой в плане реализации.

Сергей ставит разные проблемы. В одном мире возник вопрос: можно ли убить того, кто убивал? Другой мир дал повод задуматься: есть ли душа у технологически развитых народов? Следующий: насколько оправдано жить памятью предков, не имея собственного представления о прошлом? Возникают и занимательные случаи, вроде разрешения предмета спора, касающегося различия между мужчинами и женщинами. Разве нет миров, где мужчина разумен, в отличии от женщины, либо наоборот? Да и нужен ли разум вообще? Лукьяненко представит вниманию и такой мир, где взрослые предпочитают отказаться от способности думать.

На протяжении повествования читателя будет беспокоить мысль, как одно из действующих лиц смогло размножиться на семь миров. Для понимая этого нужно читать произведение с конца. Однако, Лукьяненко не для того писал «Спектр», дабы читатель увидел сугубо детективное расследование. Сергей показывал каждый мир в отдельности, ставя различные проблемы для понимания, пусть и не совсем подходящие за должные быть усвоенными. Ведь понятно, рассуждать допускается о разном, был бы в том хоть какой-то смысл. Поэтому лучше следовать за главным героем из мира в мир. Для того и сообщал Лукьяненко очередную историю, показывая возможности человеческой фантазии. Да чему не бывать, то не случится, сколь на том не акцентируй внимание.

Надо согласиться, было бы прекрасно, получи человечество возможность мгновенно перемещаться, даже если не между разными мирами, просто в рамках одного населённого пункта, страны или планеты. Плата за перемещение — рассказанная история. Будь так — мир мог наполниться интересными людьми. А писатели и вовсе бы стали властелинами Вселенной, ибо только им подвластно наполнять миры рассказами о том, что было, есть и будет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Геном» | Книга №2

Человеком очень просто управлять. Причина: человек невероятно доверчив. Говори о чём-то ему угодном, как поверит всему, даже сообщаемому заведомо ложно. Это так, если соблюдена пропорция: большая часть относительно правдива, тогда как меньшая — к действительности отношения вовсе не имеет. Делается всё таким образом, чтобы значение меньшей части оказалось преобладающим, благодаря чему формируется полное доверие. Нужен пример? Средства массовой информации! Когда-то периодические издания, теперь — телекоммуникация. Может ли случиться следующее? Одно мелкое государство пожелает получить власть для всем человеческим социумом. Данное государство располагает единственным преимуществом — оно является медиамагнатом. На его продукции растут дети, формируют представление о мире подростки, взрослые создают общее для всех мнение. В таком случае размер государства значения не имеет, ему можно и не существовать в ограниченных пределах. К тому и будет вести речь Лукьяненко. Сергей сообщит о самом разумном для людей будущем — мире, где не должно быть различий среди представлений о должном быть.

Одной идеей Лукьяненко не ограничивался. С первых страниц «Танцев на снегу» он старательно пытался определиться, зачем вообще взялся писать очередное произведение. Было ясно, оно станет приквелом к «Геному». Потому Сергей сразу приступил к размышлению о хромосоме, при отсутствии которой нельзя совершать космические перелёты на гиперзвуке, если заранее не ввести организм в состояние анабиоза. Идея вскоре приелась, вследствие чего в «Танцах на снегу» стали появляться прямые отсылки к эпопее «Звёздные войны», причём довольно грубые и чрезмерно очевидные, отчего читатель будет склонен впасть в депрессию. То понимал и Лукьяненко, вовремя остановившись, перейдя на не совсем необходимые события для развития действия, дабы, ближе к окончанию повествования, наконец-то одуматься и продолжить наполнять оригинальным содержанием, исходя из философических допущений.

Оставим без излишнего акцентирования момент забываемого смысла традиций. Да, главный герой будет поставлен перед необходимостью сделать обрезание при принятии гражданства планеты Новый Кувейт. Никто не знает, откуда возникло требование. Но читатель понимает, если ему уже знакомы порядки арабских стран. Не станем говорить и про размывание Сергеем повествования. Высаживать действующих лиц на одном из миров, устраивать для них школу выживания, разжёвывать курс юного бойскаута: допустимое к изложению, но ничего не дающее описание.

Остановимся на главном. Есть в будущем планета Иней, от неё исходит желание перемены дел в человеческом социуме. Всё должно принадлежать Инею, так как оно тогда станет принадлежать всему человечеству. По крайней мере, подобное доходит до ушей действующих лиц произведения Лукьяненко. Промывка мозгов происходит постоянно. И ежели говорят — это есть благо. «Это» автоматически воспринимается соответственно, без попыток к отрицанию. Казалось бы, можно останавливаться и не развивать тему, чего Сергей не пожелал сделать. Он пошёл дальше, изобретя с виду разумную проблему, не совсем понятную. Дело касается клонирования.

От евгеники человек не откажется. А во вселенной «Генома» — тем более. Только нельзя понять, к чему лучше стремиться. Каждый склонен считать своё мнение более важным. Почему не клонировать самого себя, только противоположного пола? Получается практически библейская история. Да вот у Сергея отклонение мысли идёт в сторону важности чьего-то самомнения. Именно личность того человека склонна думать, будто ей стоит подобиями заполнить лучшие места, доступные человеку во вселенной. Сергей посчитал мысль важной для раскрытия. Читатель соглашался, либо недоумевал. Но говорить допустимо бесконечно, как бесконечна история сущего, а заканчивать рассказ всегда следует на определённом месте.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Дозоры» | Книга №2

Идеальный мир до той поры идеален, пока не станешь дополнять его деталями. И делать это нужно крайне осторожно, не допуская перегибов. Во вселенной Лукьяненко, где сошлись силы света и тьмы, при контроле за их борьбой со стороны сил Инквизиции, возможны различные изменения. Но насколько они требуются? Ежели одержать верх никому не будет позволено, тогда ради чего противиться естественному ходу вещей? Ведь жизнь из того и состоит, что всё питается за счёт чего-то, обязательно обречённое на собственную смерть в последующем. Но кто бы удержал волю писателя к выражению словом? Но! Насколько допустимо считать возможность возвращения Лукьяненко к истокам? Да к тем моментам, когда он только начинал. Не стал ли «Дневной дозор» доказательством регрессии его таланта?

«Дневной дозор» — это три повести: «Посторонним вход разрешен», «Чужой для иных» и «Иная Сила». Первая повесть написана непосредственно Лукьяненко, вторая — Владимиром Васильевым, третья — сообща. О чём же взялся Сергей поведать читателю на этот раз? В самом деле, насколько велика оригинальность предложенного им произведения? Читатель увидел не творчество Лукьяненко, а подражание литературным изысканиям Владислава Крапивина, по воле времени приукрашенные нотками гомосексуальности. По сюжету ведьма отправилась в детский лагерь, по пути встретила приключения на пятую точку, добралась до места, нашла искомое и пала жертвой интриг. На этом фоне раздавались песни, звучал гимн детству. Имеются в повествовании и уши, вроде своеобразной пародии на «Звёздные войны», поскольку Энакин Скайуокер так и мнится.

Дисбаланс в повествование внесён фантазией Владимира Васильева. Им придумана новая сущность для вселенной Дозоров. Согласно текста следует, что когда одна из сторон начинает преобладать, тогда противоположная сила получает в своё распоряжение Зеркало, под видом которого выступает иной, не способный в действительности относиться к свету или тьме, а именно уравновешивающий. Почему так произошло? Оказывается, в стане света случилось усиление могущественной волшебницей, чему ответом и послужило привлечение в повествование Зеркала. Подобная сюжетная находка сравнима с изобретённой Сергеем Инквизицией — тем же самым Зеркалом, но действующим осознанно и специально ограничивающим силы света и тьмы. Понимая именно так, не видишь смысла в существовании Зеркал. Однако, ничего уже не поделаешь — дисбаланс во вселенную Дозоров был внесён.

Лукьяненко поддержал начинание Васильева — они написали продолжение двух этих повестей, увязав события в единый мотив. Повествование шло от лица разных действующих лиц, чему и служит объяснением, как повесть могла быть создана. Сперва писал кто-то один, затем подхватывал другой, в результате чего становилось яснее, к чему подводить сюжетную канву. Довольно неожиданно, ибо иначе это понятным стать не могло, виноватым выставлялся Завулон — начальствовавший над московскими силами тьмы. Зачем ему понадобилось строить интриги — оставалось непонятным. Опять же, такое суждение следует из событий «Ночного дозора», где агрессия постоянно отмечалась со стороны сил света.

Ограниченный мир происходящего действия в «Дневном Дозоре» начал расширяться. Становилось известным о положении светлых и тёмных в других странах, особенно в Чехии. Только осталось непонятным, почему эпицентр борьбы находится в Москве, а Инквизиция предпочитает для базирования города вне России. Если следовать данной мысли, в конечном итоге борьба сил света и тьмы должны с локального уровня перерасти до мирового, а то и вселенского масштаба. Остаётся сожалеть, осознавая, насколько выверенный баланс подвергнется дальнейшему разрушению. Будущее покажет, насколько Лукьяненко был прав, дозволяя Дозорам развиваться. Пока же воодушевляться нечем.

Автор: Константин Трунин

» Read more