Tag Archives: мистика

Михаил Загоскин «Пан Твардовский» (1828)

Загоскин Пан Твардовский

В 1828 году поставлена опера «Пан Твардовский», автором либретто выступил Загоскин. Сюжет касался польской легенды о шляхтиче, продавшем душу дьяволу в обмен на сверхъестественные способности. Михаил предложил собственное трактование, поместив в центр повествования историю любви между Юлией, должной стать женой Твардовского, и Красицким, получившим от отца в наследство лишь принадлежность к шляхте. Зритель не должен был обманываться, на сцене полагалось происходить явлениям, раскрывающим мистические ноты повествования. Твардовский действительно выходил мрачным колдуном, в чьей воле добиваться желаемого мановением руки.

Загоскин предлагал зрителю оказаться в дремучем лесу ночью. Красицкий брёл с табором цыган, не имея определённых целей. Случилось разразиться непогоде. На счастье действующих лиц, они узрели брошенную избушку. Тогда же зрителю впервые показывался Твардовский, шедший вершить тёмные дела, никого не ожидая встретить. На сцену явится дух, обязавшийся помочь пану овладеть умением повелевать материями. Зритель к тому моменту понимал, для Твардовского обладание Юлией вторично — он мог обойтись вовсе без оного.

Что делать Красицкому? Будучи влюблён, он не имеет возможности приблизиться к Юлии. Последняя встреча влюблённых случилась три года назад, ещё до войны России с Османской империей, на полях сражений которой Красицкий пропадал. Юлии не хотелось верить в смерть Красицкого, но сведений о нём она не получала. Вполне понятно, почему Загоскин не позволил молодым встретиться, иначе повествование сложилось бы другим образом.

Следовало расстроить свадьбу Твардовского и Юлии. Как? Загоскин не стал создавать больше потребного. Зритель желал увидеть эпичность происходящего на сцене, остальное для него казалось вторичным. Ежели так, усилий прилагать не потребуется. Твардовский сам сведёт себя в могилу, излишне уверовавший в собственные силы. Михаил даже отнесётся к его желаниям с почтением, создав не просто представление о злодее, а о человеке, способном бороться за принципы, не соглашаясь с ними расставаться и в миг поражения. Окончание оперы — погребение Твардовского под развалинами замка.

Зритель мог гадать, действительно ли погиб Твардовский? Разве чернокнижник столь легко умирает, не уничтожаемый с применением специальных средств? Вероятно, Загоскина не раз просили дать разъяснение. Иначе как объяснить, что шестью годами позже Михаил напишет цикл рассказов «Вечер на Хопре», в числе которых окажется повествование, сообщающее читателю дальнейшие детали. Никак не перерабатывая созданный сюжет, Загоскин поместит героя-современника в места жизни Твардовского, оставив мнение — пан не умер, продолжая существовать. Это вполне соответствует легендам, частью придерживающихся мнения, будто пан Твардовский застрял между небом и землёй, обязанный дожидаться Страшного Суда.

Как понимает читатель, сюжетное наполнение оперы не отличается замысловатостью. Однако, стремление к созданию мрачных повествований — особенность перехода со второго на третье десятилетие XIX века, учитывая включение в процесс и такого именитого писателя, за какового принято считать Николая Гоголя. Но Гоголь к написанию оперы «Пан Твардовский» ещё не начинал создавать художественных произведений. Тут стоит скорее говорить о влиянии немецких классиков, внёсших обязательный элемент мрачного начала в литературу.

Обязательно скажем, основная смысловая нагрузка ограничивается первым действием, тогда как далее Загоскин заполнял повествование по остаточному принципу. Создав основное для понимания происходящего на сцене, затем Михаил дописывал до логического финала. Иное он измыслить не мог, обязанный следовать сложившимся представлениям о деятельности легендарного пана Твардовского, добавив элементы романтизма и мистицизма. На фоне возвышения и падения чернокнижника, тенью пройдёт любовь Юлии и Красицкого, изначально вторичных для показываемого действия.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Вечер на Хопре» (1834)

Загоскин Вечер на Хопре

Раз пошла речь о могилах, то давайте поговорим о нежити. Отнюдь, не Гоголь открыл жанр произведений об умертвиях для России, то сделал до него сам русский народ, издавна пересказывавший сказки о мертвецах, русалках и прочей чертовщине. Свой вклад решил внести и Загоскин. В его произведении собрались люди где-то в предместьях реки Хопёр и стали рассказывать друг другу страшные истории, при этом каждый раз сомневаясь в существовании потусторонней силы, однако всё-таки сохраняя уверенность — реальность чертовщины исключать не стоит. Может просто не каждому довелось с подобным столкнуться. Читатель будет постоянно находить подтверждение опровержению и при этом всё-таки знакомиться с историями, возможно имевшими место быть на самом деле.

Итак, повествование об умертвиях должно начинаться с кладбища. Именно там должны обитать ожившие мертвецы. У страха, как известно, глаза велики. Посему за нежить можно принять и пьяницу, буквально похожего на восставшего из могилы упыря. А при недостатке освещения и исходящему от его дыхания смраду — и подавно в том убедишься. Тут нужно не терять головы, брать себя в руки и не бежать без оглядки, чтобы не оказаться обсмеянным. Но сомнение остаётся. Поскольку Загоскин расскажет о пане Твардовском — персонаже польских легенд, будто продавшем душу дьяволу.

Всякая добротная история начинается издалека — с отвлекающих моментов, призванных расслабить читателя перед шокирующими обстоятельствами. Так и Михаил повеселил читающую публику, поведав про жену военного, сопровождавшую мужа в походах. Как раз для неё и будет искаться постой. Причём как раз в имении, построенном из разрушенного местопребывания того самого пана Твардовского. Надо ли говорить, что ночью в стенах разыгралось представление, ничем не уступающее «Вию»? Вроде бы история на похожа не выдумку, однако Загоскин призывает проверять все обстоятельства. И то, что очевидец падает в обморок и просыпается по утру, ещё не значит, будто его напугали хозяева имения, не желавшие никого принимать на постой.

Скепсис всегда возобладает. Это объясняется в истории с привидением, обитающем в одном итальянском поместье. Будто бы оно проходит сквозь стены, что уже не позволяет сомневаться в его существовании. Снова Михаил выступал с позиции сомневающегося. Он даже подробно объяснил механизм, как можно ходить «сквозь стены», когда в оных нет ни дверей, ни какой-либо иной возможности пробраться напрямую в соседнюю комнату. Для претворения плана в жизнь нужно иметь больше людей, остальное — дело техники. Опять же, нужно забыть про страх и не бояться лично разбираться с устраиваемым лично для тебя представлением.

И всё-таки требуется история, исключающая любое сомнение. Осталось рассказать о событии, услышанном от очевидца. Как читатель отнесётся к тому, будто кому-то удалось стать свидетелем действительной чертовщины? Её суть в том, что завзятому театралу было назначено явиться на представление знаменитой иностранной актрисы. Причём оно назначено на тот день, когда в России по религиозным соображениям веселья не устраивают. Более того, окажется, что на том представлении соберутся величайшие люди, но уже успевшие умереть. Напоследок выяснится, что и актриса к моменту выхода на сцену уже не числилась в живых, к тому же умерла она и не в России. Как-то это можно объяснить? Покуда сам с таковым не столкнёшься — всё равно не поверишь.

Как теперь читателю относиться к «Вечеру на Хопре»? Пусть истории от Загоскина останутся байками, слегка пощекотавшими воображение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Куприн «Звезда Соломона» (1917)

Куприн Звезда Соломона

Согласно Куприна, на Земле живёт Мефодий Тоффель, выполняющий желания человека джинн. Существует он со времён Соломона, с той поры ведёт отчёт своим дням. Он появляется перед людьми, обещая им богатое наследство от родственника, предлагая решить головоломку, после чего начинается бесконечное везение. Так люди обретали абсолютную власть, упиваясь ею и страдая от её последствий. В конце концов человек истощался или смирялся с неизбежным, выбирая право стать обычным, отказываясь от судьбы избранника фортуны. Будет ли подобное на страницах произведения Куприна в современные ему дни?

Нельзя взять и отказаться от заманчивого предложения. Когда ты беден, тебе не светит продвижение по карьерной лестнице, начальник зверствует, то станет приятной неожиданностью явление перед тобой человека с вестью о богатстве, за обретение которого он просит определённый процент, при этом заранее позаботившись об отгуле на работе и подробно дав представление о предстоящем маршруте. Но что за чертовщина всему этому сопутствует?

Читатель понимает, Куприн представил известный сюжет, где действующему лицу предстоит подписать договор с тёмными силами. Покуда добро никак себя не проявляет, создания из ада берут задачу по очернению человеческих душ на себя. И быть тому так, не смешай Александр мистику с восточными преданиями. Не будет негативных последствий, нужно проявить умение разгадывать тайны, тогда могущество действительно окажется достижимым.

Герой Куприна обязан обрести новые способности. Как он мог распорядиться ставшей доступной ему властью? Он поведёт социалистов к победе над монархистами или монархистам даст право выдержать натиск социалистов? А может его не интересует политика, поскольку он сразу станет властелином мира, наплевав на любые возможные противоречия сподвижников? Или ему просто будет везти на бирже, он станет богатым человеком и наконец-то приблизится к состоянию созерцателя, когда проблемы окружающего мира перестают волновать?

Не всё так просто. Разгадка тайны звезды Соломона даст герою возможность сбываться его мыслям. А так как мысли человека всегда настроены на плохое восприятие происходящего, то цирковые воздушные гимнасты начнут срываться и смертельно калечиться. И так о чём бы главное действующее лицо повествования не задумывалось. За всяким должным произойти несчастьем — именно несчастье и происходило.

Моральные мучения главного героя ставят его выше прежних владельцев джинна. Его очередной хозяин не желал искать подчинения стран и народов, не хотел проливать реки крови и вообще ни о чём не старался думать, настолько тягостно ему становилось. Но разве Тоффель не видел, какого склада был человек? Он изначально отличался спокойным нравом, который и сохранил, не поддавшись развратному воздействию вседозволенности.

К чему такое произведение написал Куприн в 1917 году? О каких возможностях для человека он пытался размышлять? Александру казалось мало похожим на правду происходящее в стране? Россия бунтовала, император отрёкся от престола, будущее стало расплывчатым. Понять это иначе? Остаётся приписать чьей-то злой воле или ставшему реальностью опасению. Часть населения страстно желала свержения Николая II, другая — того боялась. Как результат — империя рухнула, чего уже не изменить, поскольку нельзя повернуть время вспять.

Такие мысли приходят сейчас. Жившие в условиях событий тех дней о таком не могли помыслить. Для них произведение Куприна оставалось шутливым, позволяющим развлечься, но не объяснением происходящего. Так и могло быть в действительности. Поэтому любые предположения на этот счёт равносильны спекуляции с историей, не претендующие на правдивость. Но как иначе объяснить свержение тысячелетнего уклада?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эрнст Гофман «Королевская невеста» (1821)

Гофман Королевская невеста

Девочкам, что видят своё счастье в принце на белом коне, будет полезно познакомиться с произведением Гофмана «Королевская невеста». Ведь не так важно, чтобы принц был именно на благородном жеребце, необходимо наличие непосредственно того, кто на сём белом животном восседает. И так может оказаться, что принц явится в образе гнома, причём не самого простого гнома, а никак не меньше ранжиром короля, пускай даже короля овощей. Дальнейший ход мыслей девочек ясен — забыть о прежнем женихе и всё сделать для последующей беззаботной жизни. Отныне девочка — королева овощей. Можно рассмеяться, но правда сурова к тем, кто закрывает на детали глаза.

В лабиринтах какой мистики на этот раз запутался Гофман? В тексте он упоминает многое, никак не укладывающееся в рамки сказочного сюжета. История придумывалась им на ходу, дабы удовлетворить желание одной дамы, выдернувшей с огородной грядки морковку, на кончике которой оказалось драгоценное кольцо. Найти в таком известии нечто каббалистическое сможет лишь заточенный в конкретном направлении ум. Осталось понять, насколько каббала имеет отношение к кем-то давно оброненным ценностям, особенно при возможной вместе с этим связи с некими огородными духами, чьё существование сомнительно.

Гофман придумал историю от начала до конца. Пытаться её понять — наиглупейшее из занятий. Повествование скорее направлено на обличение женских пороков, во имя которых прекрасная половина готова забыть о благоразумии. Имея всё полагающееся, главная героиня забудет о целомудрии, она окажется готовой ответить согласием на предложение руки, сердца и морковного хвостика. Её глаза словно затянуты пеленой, она утратила способность рассуждать и адекватно воспринимать с ней происходящее. И дело тут не в магических чарах, ограничивающих человеческие способности, а именно в нежелании людей ставить себя выше определённых условий, продолжая надеяться на дар свыше, способный в момент разрешить имеющиеся проблемы.

Продолжая тему, по иному рассматривая предлагаемую Гофманом ситуацию, от аналогичных перспектив не отказался бы и прежний жених главной героини, поступи к нему предложение от королевы овощей. Мужчинам свойственны точно такие же пороки, поэтому не стоит односторонне укорять в том только женщин. Но поскольку Гофман таковое ответвление в сюжете не рассматривает, то остаётся поверить в могущество литературы — она одна способна открыть людям глаза на действительность, ей одной дано силой слова разрушать туманящие мозг заблуждения.

Вырваться из сетей у главной героини должно получиться. Всё-таки её отец увлекается мистическими науками, знает тайны потусторонних миров и способен проконсультировать дочь в вопросах правильного выбора супруга. И быть планирующейся свадьбе изначально несостоятельной, не вмешайся в повествование коварство короля овощей, понимавшего, как важно скрыть правду от отца невесты. А правда в том, что став королевой, дочь уже не увидит отца, ибо моркови полагается жить в темнице сырой. Такой особенностью сюжета Гофман внёс в повествование чуточку драматической составляющей.

Суть «Королевской невесты» обязательно станет ясной для читателя. Не будет он больше стремиться к зову лёгкой наживы, крепко задумается над обстоятельствами хитросплетений судьбы, возьмёт себя в руки и с головой окунётся в необходимость всего добиваться самостоятельно, не надеясь на чужую помощь, даже кем-то по закону ему гарантированную. И ещё крепче задумается читатель, случись ему найти нечто ценное, будто бы никому не принадлежащее. Как знать, подарок небес может обернуться неприятностями в виде кабальной зависимости. Надо помнить, вместо золотых гор в кошельке может оказаться морковный хвостик. И что тогда делать?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Генри Каттнер — Мистические рассказы (середина XX века)

Каттнер Злодей без лица

Ходячие мертвецы, кровожадные вампиры, ожившие мумии, матёрые садисты? Или может читатель желает чего-нибудь в духе «Скуби-ду»? Или вы устали от фантазий Говарда Лавкрафта? Тогда познакомьтесь с ещё одной гранью таланта Генри Каттнера. Может показаться, будто автором для чтения предлагается набор коротких детективных историй. Отчасти так и есть. На страницах оживают подлинные чудовища. Они вполне реальны и часто их существование не требует доказательств. Но есть у Каттнера и истинно мистические мотивы. Вниманию предложено девять историй: Бамбуковая смерть, Дьявольская езда, Тайна Кралица, Власть змеи, Кто приходит по ночам, Гробы для шестерых, Смех мёртвых, Злодей без лица, Ужас в доме. Кричать придётся!

Каттнер строит сюжет каждой истории с помощью необычных обстоятельств. Это может быть собака, через чьё тело прорастает бамбук, девушка с отрезанным языком и пропущенной вместо него уздечкой, закреплённой на шее, похороненная среди вурдалаков невеста очнувшегося после лихорадки молодого человека, рассылка по разным адресам частей человеческого тела, либо картина, ведущая в мир ужасов. Без крепких нервов за подобные сюжеты лучше не браться, особенно при объяснении автором сути рассказов, в основном обыденной: наследство, признание, положение в обществе.

Обилие приводимого Каттнером на страницах насилия поможет читателю понять творимые людьми жестокости. Была бы причина в психических отклонениях, но о ней нет речи. Действующие лица желают власти над другими, используя для этого шокирующие методы. Нужно быть одарённым человеком, чтобы догадаться совершить нечто сходное с тем, что предлагает Каттнер. Неужели он не прибегал к сторонним источникам и до всего догадывался сам? А может тому способствовала переписка с Лавкрафтом?

Оригинальность рассказов ограничивается компонентом первоначального мистического восприятия. Действующие лица всегда осознают нависшую над ними опасность, продолжая идти к неприятностям. Желание докопаться до истины приводит к ряду жертв, а после преступник изобличается или убивает узнавших правду. Поэтому концовки у Каттнера однотипные, кроме редких исключений. Тайное нашло объяснение, после чего следует завершение.

Можно смело утверждать, что в сходной манере писал рассказы классик американской литературы Эдгар По. В его произведениях такая же загадочность. Тёмные стороны человеческой души смело выворачивались наизнанку. Читателю предстояло к концу повествования узнать, к чему ведёт автор. Поэтому рассказы Генри Каттнера подойдут тем, кто желает пощекотать нервы или потревожить душу нотами живодёрства.

В действительно мистических рассказах прослеживается стремление Каттнера к отражению слабости человеческой природы перед силами загробного мира. Над людьми нависает рок необходимости смириться с неизбежным. Если живая плоть должна кормить мёртвую — значит будет кормить. Если предстоит обрести пагубное бессмертие — этого не дано избежать. Снова упоминать творчество Эдгара По не требуется — подобными словами можно охарактеризовать и его рассказы тоже.

И всё-таки мистика не воспринимается имеющей право на существование. Читатель уверен, Каттнер в очередной раз оборвал повествование на интригующем моменте, не открыв самой настоящей правды, не показав, кому выгодно было происходящее на страницах. Поскольку в действительности не существует созданий тьмы, созданных человеком для самозапугивания, и внимая рассказам Каттнера, где сущность мрачных материй объясняется человеческим стремлением к наживе, — не получается полностью поверить в мистическую составляющую. А вот чем Каттнер пугает, так это садизмом действующих лиц. От него не может не стыть кровь…

Об одном приходится сожалеть — трудно установить хронологию написания рассказов. Уж не в годы ли Второй Мировой войны они писались? Тогда об ужасах выдумок Каттнера не может быть и речи. Реальность была страшнее!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стивен Кинг «Зелёная миля» (1996)

Кинг Зелёная миля

Стивен Кинг — мрачный романтик наших дней. Пишет он о том, что встречается только в книгах. Повторение рассказанных им историй в настоящей жизни невозможно. И не по части мистической составляющей его произведений, а практически во всём, в том числе и по части представленных на страницах действующих лиц. Читатель, падкий на лёгкую беллетристику, готовый из раза в раз читать однотипные истории под соусом из сопереживания страданиям других, будет рад прикоснуться к творчеству Стивена Кинга, не отдавая себе отчёт, что быть ему всегда таким, если он не пожелает вырасти до серьёзной литературы, что чаще ему без надобности.

О чём хотел Стивен Кинг рассказать читателю в «Зелёной миле»? О приговорённом к смертной казни? О приводящих приговор в исполнение? А может о мочеполовой инфекции нарратора или о тюремной мыши? Обо всём перечисленном. И поскольку Стивен Кинг ставил эксперимент, публикуя произведение в виде отдельно издаваемых брошюр, то для каждой части ему понадобился определённый сюжет, должный быть подробно описанным, словно не американский прозаик работал над текстом, а викторианский литератор. Оттого и упоминается имя Чарльза Диккенса в предисловии, само по себе отпугивающее ценителей лаконичного слога и быстрого развития сюжета.

Нет в «Зелёной миле» правдивости. Читателю показаны люди, непривычно для тридцатых годов двадцатого века относящиеся к представителям негроидной расы. Они жалеют приговорённого, проводят собственное расследование, проникаются к нему уважением, готовы поставить с собой на один уровень. Безусловно, расовая нетерпимость не должна присутствовать в человеческом обществе. Это порицается, поэтому нельзя допускать никаких расистских выходок. Не оговаривай Стивен Кинг время происходящих событий, то не было бы подобной претензии. Но он снова заигрался с беллетристикой, забыл о чём пишет и не имел возможности исправить упущения.

Впрочем, Стивен Кинг ориентирован на массового читателя. Он имеют армию поклонников. Те довольны манерой изложения. Так пусть он пишет для их удовольствия. Не культурной ценности ради, а сугубо удовлетворяя желаниям ныне живущей публики. Пусть после забудут о таком писателе, как то случилось с многими литераторами, некогда пользовавшимися спросом, также поставлявших на книжный рынок тысячи с лёгкостью исписанных страниц.

Продолжая говорить о «Зелёной миле», стоит упомянуть излишнюю физиологичность Стивена Кинга. Понятно, это требовалось для сюжета, чтобы показать дар приговорённого. Но это требовалось и в силу необходимости о чём-то писать, ведь издаваемые брошюры имели объём в девяносто шесть страниц (кроме первой и последней). Нет ничего хуже для писателя, нежели пытаться подогнать содержание под определённое количество знаков. Может беллетристу оно не составляет труда, зато наполняет произведение бесполезным набором символов без смысловой нагрузки. Вот потому придаются действующие лица разговорам о пустом: в доме престарелых, вокруг мыши, у начальника в гостях.

Легко Стивену Кингу слагать истории, легко и критику извлекать слова, дабы уложиться в требуемый объём. Осталось написать порядка восьмидесяти слов. Считать данную критику отрицательной реакций на произведение «Зелёная миля»? Да, так и следует считать. Эта критика субъективна? Да, как любое мнение, она субъективна. Критик не разобрался в философии автора? Критик считает, что он имеет право на собственное понимание действительности. Стоит ожидать заметок о других произведениях Стивена Кинга? Да, если критику захочется разгрузить мозг и прикоснуться к массовой литературе. Может критик одумается и переменит мнение о творчестве автора? Такое вполне вероятно — отношение к определённому произведению зависит от многих факторов. Как знать, может жизненные приоритеты изменятся, тогда Стивен Кинг удостоится самого лестного внимания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эрнст Гофман «Эликсиры сатаны» (1815-16)

Гофман Эликсиры сатаны

«Эликсиры сатаны» — произведение Гофмана, которое надо читать с конца, иначе, дочитав до последней страницы, придётся листать в обратную сторону. Происходящее Эрнст Теодор Амадей объяснил максимально обыденно — зачин истории проистекает от буйного на раскрепощённость времени обретения Возрождением устойчивого отношения ко благости во всех сферах человеческой жизни. Но до разгадки читателю предстоит проследить историю монаха, испившего дьявольских эликсиров, иссушивших душу порочными мыслями, ибо под ними понимается прежде всего алкоголь и любовь, а после уже — воздействие приземлённых причин, к мистике отношения не имеющих.

Допельгангер, как это определение мило немецким и близким к ним по духу романтикам, будет постоянно преследовать главного героя, твёрдо уверенного, что не может за ним быть всей той вины, из-за чего его обвиняют. Он может это объяснить помрачением, вполне осознавать причастность к противоправным действиям и бежать без оглядки от будто бы им содеянного. Всюду ему предстоит сталкиваться с подтверждением вины, словно сам дьявол восстал на него, побуждая прихвостней настраивать против всех встречных. И бежит главный герой, пока не остановят его, приговорив к последнему наказанию.

Что в том беге читателю? Цепочка таинственных происшествий приводит к запутанным объяснениям, излишне нагружая информацией. Знай обо всём читатель заранее, он мог следить за историей с интересом, не учитывая ряд скрываемых автором от него моментов. Вместо этого Гофман выстроил историю, надев на читателя шоры, чем ограничил восприятие представленного на страницах действия, недоговаривая и утаивая ключевые сюжетные линии. Оправданием служит непонимание происходящего непосредственно главным героем. Но коли рассказ идёт о конкретном лице, то и повествование должно быть выверено до всех становящихся ему известными обстоятельств, но Гофман отдельно описывает действия героя, дополнительно водя за нос читателя.

Даже кажется, не требовалось объяснять всё случившееся на страницах. Пусть главный герой оставался безвестным самому себе, сызмальства воспитанным при монастырях и ставшего оратором, он бы боролся с наваждениями и непрестанно молился об избавлении от греховных сомнений в существовании божественного промысла. Гофман решил отправить его по кривой дороге изворотливой лжи. Рождённый для созидания, главный герой не желал перебороть одолевавшие его крамольные мысли. Коли всё в религиозных воззрениях сомнительно, значит не требовалось веровать в заблуждения. С этого начнутся мытарства главного героя. Он всё-таки узнает, кто был его его отцом, почему на нём страшный грех и разберётся в причинах неприятностей.

И вот читателю стало ясно. Гофман объяснил мотивы главного героя и прочих связанных с его поступками действующих лиц. История предстала такой, какой её хотелось видеть с первых страниц. Необязательно, чтобы корни уходили так глубоко. В действительности корень зол находится ещё глубже, нежели о том мыслил Гофман. Ситуация начинается не с событий, показанных читателю, а с ветхозаветных времён, когда для человека существовал рай и более ничего о мире ему не было известно. Эрнст взял более близкое для описываемого им действия время, придал мифическую составляющую в обрамлении городских легенд, словно в происходящем присутствует мистика. Но читатель знает, как легко поверить в невозможное, когда к тому у человека имеется склонность.

Оставим манеру изложения Гофмана без дальнейших укоров. Его творческий путь в самом начале, сравнимых по объёму с «Эликсирами сатаны» произведений он больше не напишет, а значит сосредоточится на лаконичном изложении историй со скорым объяснением сути представленных вниманию читателя событий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иммануил Кант «Грёзы духовидца, пояснённые грёзами метафизики» (1766)

Кант Грёзы духовидца

Ипохондрики готовы себя убедить в чём угодно, даже в том, чего не существует, причём уверяют себя так, что это начинает существовать в действительности — сие есть свойство мозга сохранять разум в порядке, иначе наступают непоправимые изменения, после которых следует необратимое изменение в восприятии реальности, приводящее к катастрофическим изменениям в понимании происходящего, вследствие чего надуманное окончательно подменяет собой действительность, и человек сходит с ума. Такова характеристика ипохондрии от тех, кто удосужился ознакомиться с мнением Канта насчёт восьмитомника теософа и мистика Эммануила Сведенборга «Небесные тайны». Кант изложил мысли анонимно, дав им ироническое название «Грёзы духовидца, пояснённые грёзами метафизики».

Философия учит понимать нам недоступное. Отчего же философы не рассматривают материю иного плана, связанную с религиозными представлениями о загробной жизни? Как смеет Кант рассуждать о монаде или Боге, опуская прочие связанные с ними моменты? Ответить на этот вопрос невозможно, поскольку сам Иммануил на него не отвечает прямо, ссылаясь на то, что о том, существует загробный мир или нет, каждый из ныне живущих узнает после смерти, а до того нет смысла торопить события и заглядывать в материи, должные стать ясными и без прижизненных рассуждений. Посему любые фантазии пока ещё не умерших мистиков, Кант склонен считать дикими бреднями.

Кант приводит одну из историй Сведенборга, наполненную таинственными совпадениями, заставляющими поверить в правдивость, но до той поры, пока не начинаешь понимать, что в том нет ничего настоящего, кроме написанного текста, ловко подогнанного под желающего его принять читателя. Ипохондричные натуры согласятся с необычными переживаниями Сведенборга без дополнительных доказательств, просто в силу своей склонности их принять, ибо они настроены на принятие возможности существования проявлений мистики на самом деле, всё делая для того, чтобы невозможное оказалось возможным.

Коли мир проистекает от Бога, в чём Кант не сомневается, значит для понимания фантазий Сведенборга нужно исходить со стороны метафизики. Но при этом Кант говорит, что лично он ничего не понимает в мире духов, однако опирается в суждениях на Аристотеля, считавшего следующее: пока люди бодрствуют — они имеют общий мир, когда спят — каждый человек имеет собственный мир. Поэтому нет ничего сложного, если и Кант попробует на свой лад представить загробную реальность, применяя к тому имеющиеся у него знания.

Что есть дух? Дух и душа — одно? Если он занимает пространство, значит состоит из частиц, значит он материален. Где тогда такой дух может располагаться? Стоит допустить, будто дух не является материальным, как то предположительно относится и к душе. Если дух нематериален, значит существует мёртвая материя. Тогда, может быть, духи имеют возможность общаться друг с другом. Но тогда духи не могут иметь связь с материальным миром. Логические рассуждения замыкаются — Кант допускает существование духов, но отрицает какие-либо контакты между нашим миром и загробным.

Кант ироничен в суждениях. И всё-таки, когда речь заходит о серьёзных вещах, он напоминает — ранее видящих духов считали помешанными и сжигали на костре. Век XVIII — время просвещения. Приходится фантазёров выслушивать да лечить слабительным. В чём-то гуманность губительно действует на слабых умом, переставших опасаться расплаты за неосторожные слова, порождая таким образом новые религиозные течения, порой радикального толка вроде сектантства. Хватает и шарлатанов, преследующих целью собственную выгоду и ничего кроме того, к ним Кант склонен был относить и господина Сведенборга, пережившего внутреннее прозрение и решившего донести до людей духовный смысл священных писаний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Даниил Андреев «Роза Мира» (1954-58)

Андреев Роза Мира

Все хотят видеть человечество единым, каждый человек желает этого, умные головы приводят возможные варианты приближения такого будущего. Когда-нибудь, может после Третьей Мировой войны, наступит понимание гибельности человеческого стремления к лучшему. Но насколько надо быть далёкими от мира сего, чтобы верить в благие помыслы кого-то? Даниил Андреев верил в создание единой церкви, которой по силам духовно объединить людей, но и ей предстоит пасть под ударами диктатора-каннибала, а после всё вернётся на круги своя. Какой бы структура действительности не рисовалась воображению — разумной жизни нет места в космическом пространстве, ибо человек — уменьшенная копия хаоса.

Как относиться к «Розе Мира»? Данный трактат не является однородным, он состоит из разных частей, связанных общим пониманием реальности. Сущее для Андреева есть производное от монад, оно поделено между воюющими ангелами и демонами, где-то в структуре бытия располагается Земля — именно на её примере Андреев показывает миропонимание. Более подробно он останавливается на России, переписывая общеизвестную историю с отклонениями в сторону мистицизма. Заключительное понимание даётся читателю под видом церкви Роза Мира, утопической организации, способной устранить разобщённость и воплотить мечту об идеальном обществе.

Андреев не говорит, откуда к нему пришли знания. Он в них твёрдо уверен, даже смеет утверждать, что в необозримом будущем, рассказанное им, будет известно всем, наравне с представлением об объектах на географической карте. Даниил имеет полное право так считать, как прав в предположениях Бернар Вербер или Виктор Пелевин. Под Луной и не о таком думается. Умозрительное представление о происходящем оправдывается схожими чертами с реальностью, оно существует параллельно настоящему и доказывается существованием точек соприкосновения, через которые адепты учений могли получить озарившие их свидетельства. Проникновение через искажение допустимого — тонкий инструмент, излюбленный приём авторов фантастических произведений. Где Лавкрафт смел лишь пугать древним прошлым Земли, там Андреев решил говорить на полной серьёзности.

Как можно говорить о перерождениях, приписывая этому процессу важную составляющую? Андрееву тоже кажется, будто он уже жил триста лет назад, познал тогда много и вот родился снова. Редкий человек задумается о мотивах придуманной индусами системы, позволяющей держать основную часть населения в страхе перед меньшинством, заслуживающим права стоять над обществом. Ничего кроме обыденного стремления удерживать власть внутри ограниченного круга людей. Трепетные натуры видят в перерождениях сакральный смысл, путая объективность с вымыслом. Путает его и Андреев. Он измыслил специальные области в пространстве, назвав их затомисами, там обитают души между перерождениями.

Чем «Роза Мира» примечательна, так это поэтическими названиями и именами: Шаданакар, брамфатура, Энроф, Звента-Свентана, инфракосмос, метакультура, шельт, затомис, шрастр, синклит, уицраор, Гагтунгр, гаввах, сакуала. Андрееву удалось привлечь внимание читателя, представив не только видение мира, но и его продуманной составляющей. К сожалению, продуманной на уровне предположений. Влияния на происходящее это никак не могло оказать. Авторские мысли довели переложение прошлого до фэнтезийного сюжета с аналогичной правдивостью: Люцифер аки Мелькор изменил монаду аки песню бытия, а Гагтунгр аки Саурон помыслил мятеж в Шаданакаре аки Арде и далее в том же духе. Примечательно в творчестве Андреева то, что Даниил решил рассказывать о древнем прошлом и вплоть до падения Сталина.

Логично вопросить к автору — зачем было вносить конкретику? Игра в бисер — это игра в бисер. Она будет, её никто не способен из ныне живущих понять. Розы Мира никогда не будет, её можно понять, но не реализовать. Андреев сам разрушил последний оплот надежды человечества, для чего-то направляя стопы к нему, то есть провоцируя через отвержение зла достигнуть идеала, чтобы в итоге оказаться перед пропастью непонимания смысла жизни.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эрнст Гофман «Майорат» (1817)

Гофман Майорат

Мистического Гофмана в «Майорате» нет, теперь Эрнст предлагает открыть секрет одного дворянского рода, вместе с читателем постаравшись разгадать тайну разрушенного замка. Поныне оттуда, где он располагался, раздаются стонущие и царапающие звуки. Неужели привидения поселились в развалинах? Стоит полагать, что именно так. Чего только не услышишь на берегу, особенно находясь в таком уникальном месте, как Курише-Нерунг, узкой полосе суши между заливом и морем. Эрнст Гофман разобрал близкое его пониманию, дополнив историю семейными дрязгами вокруг наследственного владения родовыми землями.

Никто не любил жить в замке. Поэтому он почти всегда пустовал. Иногда съезжался весь род, преследуя цель поохотиться и провести время в пирах. Не любили замок и из-за связанной с ним мрачной атмосферы. За замком не следили, посему замок стал приходить в упадок. Дополнительные проблемы заставили членов семьи заново переосмыслить связанный с ним майорат, накладывающий свои особенности наследования, отягощённые возможными наследниками-бастардами, учесть которых не представляется возможным. Всех тяготило владение данным замком — в любой момент это право можно было утерять, посему лучше пусть он разрушается, нежели на него серьёзно рассчитывать.

И где же стоит искать призраков в сей истории? Оказывается, был убит, либо умер сам, сперва старый барон, потом его старший сын — наследство перешло ко второму сыну. Никого такое развитие событий не озадачило. Но именно тогда появились стоны и царапающие звуки. Обозначилась тайна, требующая разгадки. Призраки взывают к отмщению или они плод воображения? Эрнст Гофман намерен разобраться, вжившись в потомка рода, аналогично озадаченным родовым проклятием, желая понять причины и найти виновного в гибели предков.

Бывает так, что виновного нельзя призвать к ответственности. Совершал он проступок вне своей воли, то есть его деяние не содержит состав преступления. Эта особенность расследования является главной составляющей повествования. Догадаться о ней сможет человек с таким явлением ранее сталкивавшийся. Ежели ничего подобного и предположить не получается, значит уровень познания мира был на тот момент недостаточным. Думается, Эрнсту Гофману такое поведение человека казалось необычным, требующим всестороннего изучения. Не одним ведь сторонникам Месмера задаваться вопросами трудно постижимых свойств тела и связанных с ним субстанций. И не постоянно Гофману черпать вдохновение в страшных сказочных сюжетах германских земель, нужно озаботиться проблемами реальной важности.

Речь идёт о сомнамбулизме. Не такая уж серьёзная тема для исследований Гофмана. Эрнст чаще обличал современное ему общество, пользуясь элементами мистических материй, прикрывая явное тайным. В «Майорате» события описываются прямым текстом, предполагая загадку и ответ на неё, что не так типично для Гофмана. Разгадка в действительности не настолько важна, чтобы акцентировать на ней внимание. А так как обойти её стороной никак не получится, по причине её явственной необходимости для отражения некогда разыгравшейся в стенах замка трагедии, читателю приходится принять версию Гофмана в качестве первичной силы, погубившей замок и связанный с ним майорат.

Если ещё раз вспомнить Месмера, рассказанная Гофманом история должна считаться мистической. Кто тогда стонет и царапает? Неприкаянная душа ждёт другой правдивой версии изложения разыгравшихся в замке трагических событий? Сомнамбулизм — одна из возможных версий. Она может оказаться не настолько правдивой, как того хотелось Эрнсту. Ему показалось занимательным озадачить читателя таковой особенностью поведения человека, вполне достойной упоминания и всестороннего изучения. К тому же, отчего не рассказать в реалистичной манере? И Гофман рассказал.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 6