trounin.ru

Когда человек утрачивает связь с пониманием своего назначения в этом мире и стремится обособиться, поступая порой дико, а чаще и просто дурно, он никогда не сможет понять, как могли жить люди до него. Покуда кто-то кичится своими вольными взглядами, требует послаблений и каких-то там дополнительных прав, он не осознаёт, насколько раскачивает моральные устои, подталкивая человечество к грядущим переменам, в результате которых само понимание человека может быть стёрто с лица планеты. Конечно, доходить до крайностей не следует, но и середины не существует, поэтому предкраховое состояние общества определить затруднительно. Жить во тьме так же глупо, как вести разгульный образ жизни. Обхождение малым должно порицаться аналогично желанию брать от жизни всё.

Не стоит думать, будто пуритане были настолько строги к себе и так сильно верили в Бога, как об этом можно думать. Они глубоко порочны и вся их внешняя жизнь сугубо напоказ. Пуритане не менее желчные, чем кто-либо ещё. Их естество падко на сладость и негу. Единственное, что их отличает — они имеют строгие порядки, за нарушение которых могут порицать или наказывать смертью. И коли отступнику суждено будет носить клеймо всю оставшуюся жизнь, то он от этого пострадает только морально, навсегда став причиной насмешек соседей.

Натаниель Готорн взялся донести до читателя нравы пуритан, населявших его родные места примерно в середине XVII века. Причиной его интереса стала найденная вышивка в виде буквы «А» с сопроводительным письмом в одной из невостребованных посылок на таможне. Фантазия взыграла в писателе: Натаниель по своему представил события далёких дней. Прорисовывая сцену за сценой, он создал произведение о некогда происходивших событиях, дополнив сюжет тайной, чтобы в конце всё стало на свои места.

Читатель может кривить нос, ужасаясь авторскому слогу, или недоумевать от нравов пуритан, либо пытатся примириться с особенностями романтизма. Готорн не обязывался излагать предельно правдиво. Придуманная им история наполнена теми страстями, которые могли отчасти заинтересовать его современников. И ежели тема фривольной жизни кого-то и ужасала, то не деятельных американцев, успевших завоевать независимость и стоявших перед гражданской войной. Готорн писал для будущих поколений, поскольку понимание морали ломалось на глазах у Натаниеля, а значит в дальнейшем развитии человеческое общество может дойти до крайней степени отторжения навязываемых устоев. Стоит с ним согласиться, если поверхностно оглянуться и заметить то нравственное разложение, что творится вокруг.

Действующие лица «Алой буквы» чрезмерно сосредоточены на соблюдении норм. Появись среди них отступник, как его накроет волной людского негодования. Главная героиня оказалась падкой на страсти, её интересное положение в отсутствии мужа заставило людей сделать соответствующие выводы. Отнюдь, никто не стал ссылаться на Святого Духа. Коли живот растёт, значит нагуляла на стороне, следовательно достойна осуждения, а то и смерти. Причём добрая часть доброхотов будет стеной стоять за смерть. Мгновение порока вернуть назад невозможно, а значит главной героине «Алой буквы» придётся жить с клеймом позора всю оставшуюся жизнь. Именно с этого момента Готорн начинает повествование, заложив в основу сюжета, кроме порочной связи, нечто вроде любовного треугольника, участники которого сохраняют невозмутимость, плетя интриги и строя предположения, касательно дальнейшего развития событий.

Грубо говоря, «Алая буква» — это иная интерпретация библейского сюжета, послужившего причиной изгнания людей из рая. Она согрешила с искусителем, а змеем оказался муж, невольно подтолкнувший жену к измене. В Библии такого нет и никто не подтвердит, что всё обстояло именно так. Мы полагаемся на письменные свидетельства и отчего-то им полностью верим, хотя нет гарантий, что писавший текст человек следовал правде. Мир наполнен заблуждениями, поэтому любое суждение — это временное явление, имеющее свойство изменяться в угоду новых обстоятельств. Разве Готорн следовал истине, используя якобы достоверные имена для персонажей и задействовав реальных исторических лиц? Всё вымысел, но написанное навсегда останется истиной.

Пуритане карали себя за грехи сами. Ныне грехи одобряются: позор во благо. Впрочем, и при пуританах позор был во благо. Просто надо уметь пользоваться моментом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если человек желает писать, то пусть пишет. Пусть это будет его фантазия или реальная жизнь — его право об этом писать. Чем больше противоречивых чувств возникнет у других, тем лучше. Писатель обязан держать читателя в напряжении, даже если оно касается отвращения к его же творчеству. Это всё так эфемерно и настолько многогранно, что также заслуживает уважения. Допустим, жизнь классика шведской литературы Августа Стриндберга была наполнена событиями, часть из которых он отразил в своих произведениях. Может и к лучшему, когда на тебя сваливается череда неприятностей — это позволяет чувствовать себя богатым, хоть и несчастным.

Так тонко описывать себя, как получается у Стриндберга — подлинное искусство. И совсем неважно, что читатель готов автора разорвать на куски, поскольку внимать его розовым переживаниям не хватает никаких сил. Ярче всего пропитан эмоциями роман «Слово безумца в свою защиту», в котором Стриндберг вспоминает знакомство с женой и развитие их отношений, вплоть до отвращения. И ведь начало описывается настолько невесомым, что не предполагаешь к чему приведёт возвышенное светлое чувство обожествления женщины.

Странник по натуре — Стриндберг путешествует. Его родной дом — Швеция, но сам он принадлежит всему миру. Он влюбился в финку, будучи в гостях у лица дворянского происхождения. Как же мечется главный герой повествования, списанный с самого автора, трясясь от лихорадки в постели, покуда его жена не желает дать облегчения. Как же случилось, что из некогда горячо любимой женщины она превратилась в выводящую из себя распутницу? Выпить бы яду, да прекратить мучающий жар, да напоить ядом её, чтобы свершилось возмездие за годы страданий. Это обстоятельство служит отправной точкой к желанию автора разобраться с ситуацией.

Будучи рохлей и жеманным человеком, Стриндберг остро чувствует происходящее вокруг. Если кто бросит на него мимолётный взгляд, то это уже не просто так — значит за этим что-то обязательно стоит. Накала страстей не наблюдается, есть лишь бесконечное умилительное сюсюканье главного героя и остальных действующих лиц, таких же жеманных, как и он сам. Не единожды Стриндберг пишет о мыслях о самоубийстве, будто это является отличным выходом из любой ситуации. Главный герой и рад бы отравиться, да отрава его не берёт. Даже смертельная доза опиатов не причиняет ему вреда. Любовь ли даёт ему силы жить или сам автор банально приукрашивает действительность?

Главной ошибкой становится нежелание главного героя смириться с охлаждением отношений, вследствие чего следует их разорвать. Ему выпьют чрезмерное количество крови, пока он не придёт к согласию с собой. Некогда кроткая и нежная женщина окажется развратной особой, склонной опускаться до игры в театре, пьянства и лесбиянства. Происходит и моральное возвышение главного героя, уже не видящего происходящее в розовом цвете. Его начинает убивать действительность. И теперь в самом деле можно наложить на себя руки, чтобы не мучиться. Но теперь всё поменялось: ушёл запал молодости, пришло время зрелости.

Отчасти счастливый брак на глазах читателя превращается в узаконенную проституцию. Спать с женой становится привилегий и обходится главного герою дорого. Под занавес повествования Стриндберг делится рецептом семейного счастья — надо лупить жену, только тогда она будет шёлковой, а если позволять вольности, то придётся испить чашу горести до дна.

С другой стороны, не будь в жизни Стриндберга именно такой жены, которую он описывает в романе, то не было бы и множества его произведений, так как именно провал на личном фронте вынуждал его писать, писать и ещё раз писать.

Крохотный роман «Одинокий» позволяет посмотреть на Стринберга после развода. Теперь у него всё хорошо, он наконец-то обрёл спокойствие. Одиночество его радует. Ему нравится встречаться со стариками, читать Бальзака, смотреть в бинокль, обдумывать собственную Виа Долороза. Стринберг продолжает оставаться собой. Он как и прежде нудит, категорично относится к женщинам (то они неразумные, то глупые), называет животных «грязными тварями», а людей, что мирятся с обстоятельствами, удостаивает сострадания.

Совсем иначе воспринимается малая форма Стринберга. Этот человек умел доходчиво донести до читателя гложущие его мысли, придавая им нужный вид. Его беспокоили не только набирающие оборот феминизм и социализм, но и жадность церкви. В биографии писателя есть эпизоды, благодаря которым можно узнать, что он принимал участие в судебных процессах, из которых выходил победителем, будучи обвиняемым лицом,

Давайте людям просимое, если просят, иначе вам самим дадут камень, когда настанет ваш черёд просить. Такой вывод следует из новеллы «Высшая цель». Читатель с головой погружается в будни служителя церкви, понимающего принцип действия двойных стандартов, но продолжающего укорять паству за грехи. И когда одна из прихожанок говорит ему про тот самый камень, что он вручил ей вместо оказания помощи, как очень скоро и сам священник сталкивается с буллой Папы, обязавшей священников развестись с жёнами. Юмор ситуации в том, что спустя год, по негласному указанию Папы, бывшим верным мужьям разрешили завести любовниц. Главный герой новеллы мгновенно прозрел и изрёк такую истину, от которой любой верующий придёт в недоумение, а атеисты кивнут в знак согласия.

«Священный бык, или торжество лжи» продолжает арелигиозную тематику. Стриндберг предлагает читателю совершить путешествие в Древний Египет, где наглядно продемонстрирует человеческое стремление идеализировать, лишь бы не замечать действительность. Для примера берётся священный бык, по сути являющийся обыкновенным животным без божественного начала. Этот бык спрятан от глаз прихожан и ему отдаются почести, приносятся жертвоприношения. Истина же банальна, но паства её не способна понять. Скорее тебя разорвут, нежели согласятся с очевидной нелепостью своих убеждений.

На злобу дня и должной быть актуальной на все века является новелла «Здоровая кровь». Стриндберг использует эзоповский приём, придавая угнетаемым образ шиповника, а процветающим за их счёт — розы. Буквально же понимая, с одной стороны пролетариат, с другой — капиталисты. Если взять другие примеры, то это ничего не изменит. Суть басни, как говорится, такова — устрани преграды, как розы завянут, а шиповник займёт полагающееся ему пространство.

Остальные новеллы Стринберга не такие яркие. «Триумф», «Последний выстрел», «Ночное бдение», «Детская сказка», «Сказание о Сен-Готарде», «Листок бумаги» скорее исторические и их суть поймут люди, хорошо знакомые с некогда происходившими в Швеции событиями. Тоже самое касается пьес «Эрик XIV» и «Соната призраков».

Автор: Константин Трунин

» Read more

В переломный для России момент в стране происходило многое, о чём Михаил Шолохов предпочёл умолчать. Его простыня о вольной казацкой жизни не выдерживает никакой критики, если вообще стоит рассматривать описываемое автором за отражение будней общества, стоявшего накануне революции. Первый том «Тихого Дона» писался в качестве самостоятельного произведения и имел одну цель — показать переворот в самосознании людей. Только у читателя складывается стойкое ощущение, будто данную идею автору подсказали, поскольку последние страницы резко контрастируют с остальным текстом, не имея никаких предпосылок к финальным суждениям главного действующего лица казака Григория Мелехова.

Русский народ не чаял себя без царя. И не может такого быть, чтобы русский человек мог от чьих-то шальных мыслей всерьёз воспринять гибельность для страны исстари сложившегося государственного устройства. Шолохов и сам говорит об ограниченности населения, не знавшего ничего далее собственной деревни. Именно таким образом складывается повествование с самого начала: читатель внимает подростковому бунту Григория, не умеющему ещё разумно мыслить. Он «политически незрелый», да и о слове «политика» ничего не знает. Его мир ограничивается родным домом и степью, где донские казаки нещадно рубятся с хохлами, испытывая к ним лютую ненависть.

В прологе Шолохов сообщил читателю предысторию рода Мелеховых, ведущему начало от связи деда главного героя с пленной турчанкой. С той поры их потомков стали называть турками. Не раз в тексте делается упор на нерусскую внешность Григория: его чёрные глаза и тёмный оттенок кожи. Данное обстоятельство служит лишь красивой легендой, абсолютно не сказываясь на повествовании. Возможно, спокойный нрав и благоразумие главного героя как-то связаны с примесью чужой крови, но Шолохов ничего об этом не говорит. Скорее им этот факт был использован для того, чтобы показать разительное отличие Григория от его окружения.

Казацкая станица живёт спокойно, как и должна жить. Изредка происходят потасовки — без них люди в жарком климате не могут обходиться, покуда солнце припекает голову и заставляет совершать необдуманные скоропалительные действия. Читатель недоумевает — а где в тексте мало-мальский намёк на революционные настроения? Писатели того времени никогда не обходили эти моменты, широко освещая рост социального напряжения. Незадолго до описываемых событий Российская Империя проиграла русско-японскую войну и пережила всплеск гражданского неповиновения в 1905 году, что резко обострило внутреннюю обстановку. Крах было уже не оставить.

Шолохов на это не обращает внимания. Ему важнее показать взросление Григория. Может главный герой не замечал ничего вокруг, кроме себя самого. Ему важнее было наладить собственную жизнь, показав всем гордый независимый нрав. Психике молодого человека только предстоит устояться, но Шолохов стремительно толкает его вперёд, заставляя совершать ошибки. Это и брак без любви, и побег от родителей. Всюду Григория сопровождает неистребимый пофигизм, являющийся его основной характерной чертой, уходящей со сцены, когда автору требовалось изменить обстоятельства.

Так каким же образом мировоззрение Григория изменилось? Шолохов ни разу не написал о том, что казаки воевали за царя. Их призвали, значит надо исполнять волю государя. Не было на войне и какой-либо пропаганды, лишь жаркие сечи и множество смертей. Позже на излечении в сознание Григория проникнет революционная агитация. Вполне можно поверить внушаемости главного героя, но есть два обстоятельства, мешающие этому: данную информацию ему сообщил хохол (см. выше про лютого врага) и всё тот же пофигизм.

Выходит, что Михаил Шолохов — писал в духе социалистического реализма, согласно которому все события и поступки действующих лиц должны обосновывать читателю важное значение социалистического устройства. Главный герой будет исходить желчью при виде людей королевской крови и в его душе появится желание сбросить иго угнетателей. Именно окончание первого тома губит весь написанный ранее текст. Конечно, читатель может читать и ужасаться жестокости жизни, но так ли всё хорошо у самого читателя, чтобы чему-то вообще удивляться?

Важное значение для Григория также имела измена любимой женщины с близким к дворянству лицом. Но это произойдёт тогда, когда его взгляды уже трансформировались в ненавистническое отношение к действующему режиму. Шолохов выводит читателя к пониманию предпосылок для разгоревшейся вскоре гражданской войны. Впрочем, сами предпосылки возникли в один момент, не имея под собой толкового обоснования.

Это был первый том «Тихого Дона».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Антонина Коптяева родилась на Дальнем Востоке, работала на приисках. Её душа навсегда осталась в тех местах, где человек добывал полезные ископаемые для государства и для себя, отправляясь ради этого в самые глухие места. Но человек не ходит в одиночку, рядом с ним всегда присутствует его коллектив. Были трудности и у Антонины. Писать книги она начала после того, как вышла замуж за директора одной из групп приисков. Многое она испытала на себе лично, что-то наблюдала со стороны. Сперва свет увидели её произведения «Колымское золото», «Были Алдана», «Фарт» и уже потом «Товарищ Анна». Все они касались той темы, которая была наиболее близка Коптяевой.

Много пишет Антонина о трудностях работы на приисках. Проблем хватает! Каждый специалист занят решением важных задач. Читателю предлагаются яркие портреты профессионалов, на примере которых Коптяева раскрывает особенности их дела. Если руководителю приисков нужно заботиться о людях, выбивать деньги на разведку новых месторождений, совершенствовать технологии, то и у остальных забот не меньше: кто-то составляет проекты, кто-то направляет свои усилия на поиск золота. Есть в сюжете люди, чья деятельность опосредованно касается работы рудокопов. Это, например, молодой врач и представители коренного населения: якуты и эвенки. Коптяева не оставляет действующих лиц безликими — все они думают, мечтают и размышляют об уже сделанном.

Самое главное в книге — взаимоотношение героев. Среди людей, привыкших к суровым условиям, могут бушевать жаркие страсти. Бушуют они и среди действующих лиц произведения. С первых строк понятно, к чему стремится автор подвести внимание читателя. Не просто так в сюжет вписана молодая красивая женщина, только приехавшая на прииски. Разумеется, оголодавшие без женского внимания мужчины сразу устремляют на неё взоры. Впрочем, устремляют и женатые. Всё это довольно естественно для человека. Ведь человек — до ужаса предсказуемое создание. Драма обязательно разыграется. Коптяева не будет торопить события, делая упор прежде всего на рабочих моментах. Какие могут быть отношения, если перед всеми стоит задача выдавать руды больше, нежели это возможно сейчас.

Кажется, главным побуждением для советских людей был девиз «Вычерпать планету до дна в максимально короткий срок». Мысли героев направлены не просто на добычу полезных ископаемых, а на то, как делать это с большей эффективностью. Было бы желание, горы в Советском Союзе давно сравняли с землёй, а потом дружно провалились в образовавшиеся пустоты. Хорошо это или плохо — не имеет значения. У Антонины Коптяевой каждое действующее лицо не хуже Стаханова — деньги им безразличны, все помыслы только об обогащении страны. Разумеется, не у всех получается удачно наладить отношения внутри семьи. Многие из рабочих приисков семей не имеют, а если у кого она есть, то живёт чаще всего где-нибудь за тысячи километров от кормильца. В подобных условиях, как правило, все оказываются грешниками.

Человек не может быть закован даже при самом тоталитарном режиме. Он остаётся волен сам выбирать, какие поступки ему совершать. Взаимоотношения между людьми при этом вообще не поддаются влиянию со стороны. Они интернациональны и присущи человечеству в общем. Дружба, любовь, симпатия — есть в каждом обществе. Вражда, измена, пренебрежение — тоже. Переживания из-за всего этого также знакомы всем людям. Но каждый сам решает за себя, как реагировать, допустим, на измену. Коптяева не огорчила читателя, рассказав ему поучительную и жизненную историю. Подобное не раз случалось и ещё много раз повторится. Поменяются лишь декорации, а детали останутся неизменными.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Спустя четырнадцать лет после написания «Собственника», Голсуорси в короткий срок написал ещё два романа, сюжет которых поставил точку в жизни нескольких поколений семейства Форсайтов. История получилась протяжённой, так как понадобился длительный срок для взросления детей, на плечи которых легло завершение всех распрей, начатых их родителями. Золотое время Форсайтов умерло вместе с постаревшими членами семьи. Теперь нужно разбираться с новыми обстоятельствами, в которых накаляются страсти. Голсуорси решил всё довести до ума, для чего затеял для героев саги бракоразводный процесс. Если задуматься, то все проблемы проистекают от личности одного из Форсайтов — Сомса, тогда как остальные Форсайты продолжают идиллическое существование. Голсуорси добавляет трагичности, допустив в повествование англо-бурскую войну, а в остальное всё действительно идеально.

Складывается впечатление, будто Форсайты долгое время жили в замкнутом пространстве, не испытывая вмешательства в свои дела событий из внешнего мира; их не касался рост социального напряжения — будто не в Лондоне жили, а в сельской глуши. Голсуорси последовательно описывает процветание семьи, не задумываясь над другими обстоятельствами. Даже британское наследственное право действует не так, как оно должно действовать. Форсайты крайне редко расстаются с наличностью, предпочитая копить деньги. Ими давно выработана программа по умножению капитала. Потеря части средств становится для них неприятным событием. Казалось бы, проблемы Сомса проистекали как раз из того, что развод мог привести к потере финансов, но его жена в итоге предпочла ему другого Форсайта, отчего всё должно было стабилизироваться. Не мешает идиллии благополучия и участие нескольких членов семьи в войне на юге африканского континента. Голсуорси даёт читателю понять, что Форсайты всё-таки не такие бессмертные, как это может показаться. Губят их только нервные переживания, количество которых непомерно возросло.

Голсуорси излишне погружается в мелочность деталей, что не вяжется с обликом описываемой им семьи. С Форсайтами могут быть связаны только крупные обстоятельства. На деле выходит иначе. Голсуорси не только дотошно описывает визит Сомса к частным детективам, дабы те следили за его женой, где до сведения читателя доводится ключ для расшифровки сообщений, но и такое немаловажное дело, как гибель старого пса, сердце которого не выдержало встречи с любимым хозяином после долгой разлуки. вследствие чего его хоронили с тяжёлыми думами. Читать сагу стало легче, но важность происходящих событий резко упала. Получается так, что Голсуорси поставил себе целью описать бракоразводный процесс, дополнив его всем подряд, лишь бы «В петле» имела вес. Мелочность автора заметна и в интерлюдии «Пробуждение», где он сконцентрировался на детских впечатлениях сына Ирэн (первой жены Сомса).

Тяга к драматическому развитию сюжета всё более отчётливо проявляется в саге с каждой последующей книгой. Голсуорси постоянно ставит Сомса перед необходимостью выбора. Наибольший трагизм случается тогда, когда ему предстоит выбрать между рожающей женой и ребёнком. Каким бы не было мнение Сомса, его беды на этом на закончатся. Ему ещё предстоит испытать много неприятных моментов, связанных с дочерью, существование которой Голсуорси наполнил такими же метаниями, каким был подвержен её отец. На благе Форсайтов продолжать строить повествование не имеет смысла, поэтому Голсуорси вновь вносит разлад в семью, заимствуя сюжет из древности, заставляя полюбить друг друга детей враждующих людей.

Сага о Форсайтах — классически выверенный цикл произведений. Они не имеют сходных черт с популярными в те времена творениями модернистов, работами которых были увлечены члены богатой семьи. Сам Голсуорси без стеснения называет картины модернистов мазнёй, не видя в них никакого смысла. Это сейчас принято восхищаться импрессионистами, а Форсайты на них всего лишь делали состояние, вновь и вновь подтверждая постулат, что деньги легче всего извлекать из того, что на самом деле ничего не стоит.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человеческое общество любит играть в разные игры, и чаще всего эти игры подобны фиговому листку, чьё главное назначение — скрывать постыдное. Лев Толстой, как и другие русские классики, любил в своём творчестве обнажать плохо заживающие раны, посыпая их солью и причиняя нестерпимую боль. В очередной раз читатель сможет заняться самобичеванием, не имея возможности переработать внутри себя пройденный материал, лишь согласившись с доводами писателя или вступив с ним в вечную полемику о недопустимости делать тайное явным. «Крейцерова соната» пропитана проблемами нравственности, института брака и мытарств человеческих душ вокруг неразрешимой дилеммы счастья и страданий под предлогом необходимой составляющей семейного благополучия. Во многом Лев Толстой оказывается прав: его мысли близки по духу и нашему времени, но проблематика осознания значения остаётся, поскольку разрешения не наступает, а ханжеское отношение призывает туже затягивать пояс морали.

Достаточно взять несколько газетных заголовков, чтобы увидеть направление развития человеческой мысли, стремящейся создать идеальную среду для жизни. Все желают вкусно и полезно питаться, грамотно и правильно жить, плодотворно и безболезненно работать, создавать уютный микроклимат вокруг себя и вокруг других. Именно желание навязать своё мировоззрение другим — краеугольный камень проблем. Когда одни кричат, что куры и свиньи мрут от таинственной хвори, то надо живность поскорее истребить, дабы ненароком не пострадал человек. Всем при этом нет дела до важности поддерживать организм в тонусе, который может иметь место только благодаря подобного рода заболеваниям. А то, что куры и свиньи таким же образом и раньше умирали от точно таких же эпидемий — никого не интересует. Говорить о мифическом глобальном потеплении вследствие выхлопных газов или таком же мифическом вреде химических добавок в пищевой продукции, что разрушают озоновый слой или пагубно влияют на самочувствие, накапливаясь в атмосфере или организме — всё это имеет место быть. Но стоит один раз предложить ознакомиться с финалом «Войны миров» Герберта Уэллса, чтобы сбросить вуаль скудоумия и стать чуточку мудрее, задвинув подальше чувство подверженности массовым истерикам.

Льву Толстому не были известны глобальные катаклизмы, от которых могло вымереть всё человечество. Но знай он о них, то вынес бы одно решение — закрывание глаз на адекватное понимание проблемы не является благом. Толстого больше беспокоили проблемы семейного благополучия, из-за которых не было покоя по всей земле. Каждая семья несчастна по своему — этот афоризм Льва Николаевича является широко известным. Повлиять на это очень трудно, а решить и вовсе невозможно. Толстой видит главное в том, что всё делается ради гуманности и в притворном представлении всего в свете невинности. Никогда не будет положительного эффекта от воспитания, если человек с детства лишается информации об окружающем его мире. Во времена Толстого ограничения по большей части касались женщин, выращиваемых в теплицах, подобно Будде, когда до них не доходит ничего, кроме рассказов матерей о прелестях окружающего мира и о необходимости готовиться к замужеству. Достижение совершеннолетия омрачается едва ли не мгновенным браком на удачно выбранной родителями партии. Хорошо, когда партия не имеет изъянов, но это редкость. Чаще партия оказывается с признаками обветшалости и внутренней пустоты, что уже само по себе говорит за некачественный товар.

Обвинять общество Толстой не пытается, показывая всю неприглядную истину сложившихся традиций. Столкнувшийся с агрессивным воздействием мира на себя лично, цветок может зачахнуть и погибнуть, если вовремя не адаптируется к изменившимся условиям вне теплицы. Кажется, мир жесток и в нём выжить трудно. За это стоит сказать спасибо родителям, всеми силами закрывавших стёкла теплицы розовыми фанерными листами, не позволяя проникнуть внутрь развращающему элементу реального мира. Питаясь ранее доброкачественными удобрениями, цветок резко лишается подпитки, вновь и вновь адаптируясь к новым реалиям. Именно об этом старался донести до читателя Лев Толстой, оставив всё остальное в качестве дополнительных составляющих, обязанных существовать совместно.

Кто в «Крейцеровой сонате» жертва — понять трудно. Проблема гораздо шире, её невозможно охарактеризовать односложными предложениями. Можно отвернуться и бросить в адрес Толстому пару уничижающих писателя выражений, обвиняя его в надуманности ситуаций и передёргиваниях. Только так ли далеко ушёл от действительности Толстой, имевший желание просто показать реальное положение дел? Стоит абстрагироваться от дня сегодняшнего, да сорвать бантик и подарочную упаковку, как помятая коробка уже не даёт того иллюзорного отношения к предмету. Ссылаться можно не только на проблемы воспитания, но и на всё остальное, что делает из человека тепличное растение. Бороться за чистоту нравов, уничтожать пороки, да отстаивать авторское право — это важные составляющие цивилизованного общества, в котором часто возникают кризисы вследствие надуманного благополучия и истерики из-за аналогично надуманных ожиданий катастроф.

Гвозди в крышку гроба человек вгоняет сам без чужого участия. И там где воспитание не готовит человека к тяготам жизни — там любое желание закрепить за каждым право на личную неприкосновенность интеллектуального труда является точно таким же поводом к регрессии, если не толкая назад, то заставляя топтаться на месте.

Автор: Константин Трунин

» Read more

А что собственно делать людям, когда им заняться нечем? От скуки можно удавиться, от пустого времяпровождения недолго застрелиться. Художественная литература всегда описывала и всегда будет описывать настоящее и выдуманное, исходя из лживых представлений о реальности. Достаточно посмотреть на собственную жизнь, чтобы увидеть в поведении книжных героев много несоответствий. И ладно бы опускалась туалетная тема, которая всё равно является важной: действительно душу героев так сильно беспокоят коммунистические взгляды или желание молодёжи выбирать супругов самостоятельно без участия взрослых? А может просто почти каждый персонаж по своей сути тунеядец, не склонный к выполнению работы, существуя вне системы, обходя действительно ключевые моменты. Понятно, что автору проще взять какой-то конкретный отрезок времени героев, отталкиваясь именно от него. Но, чаще всего, герои просто не задумываются о необходимости прилагать усилия к существованию, не вдыхая воздух для дыхания и не питаясь сохранения энергии ради, живя мыслями и поступками. Это главный подводный камень художественной литературы, встающий перед читателем непреодолимым препятствием, легко закрывающий глаза на действительно важные детали, отдавая предпочтение движению слов без учёта изначального импульса. Автор всегда будет прав, просто по той причине, что он будет прав всегда, порождая за тавтологией увлекательную историю.

Русскому дворянству можно простить многое. В первую очередь, оно никому ничем не обязано, существуя в XIX веке на правах превалирующего сословия, безбедно существуя, предаваясь танцам на бесконечных раутах, создаваемых специально для обеспечения досуга, лишь бы не скучать. Болезненно в обществе воспринимаются измены супругов, но они являются важной составляющей разговоров, поэтому обойтись в жизни без приключений на любовном фронте просто невозможно, а чаще всего будет являться верхом наглости. Каждый светский человек всегда будет думать о самоубийстве, как о важном источнике последующих сплетен, особенно, если удаётся выжить, краснея и закрывая глаза рукой при очередном напоминании. Что вы, что вы, господа и дамы, я просто не мог иначе, вы же меня понимаете, дамы и господа; при ярком солнечном свете, да при вёдре на дворе, просто надо было стреляться, а если не за поруганную честь, то за право сохранить лицо, дабы вы на меня вот так сейчас не смотрели, но в последнюю секунду рука дрогнула: пришло понимание необходимости продолжать жить, ваш лик пленил мою душу именно тогда, когда рука потянулась завязывать узел на шнурке; а как ваш муж, его, я понимаю, схватил удар после вашего появления на прошлом рауте с неким молодым человеком? Во-вторых, русское дворянство — нужный пласт населения, необходимый для управления делами ниже их стоящих по положению. Пускай, Пётр Первый хотел помещиков сделать посредниками между царём и крестьянами, по недомыслию создав национальную трагедию, лишив крестьян последнего шанса на свободу, но только в редких книгах русских классиков встречается тема непосредственного влияния дворян на крестьян.

Лев Толстой строит повествование «Анны Карениной» через диалоги, позволяя читателю ощутить именно тот дух, которым живёт дворянство, привыкшее не закрывать рот, излагая мысли вслух непрекращающимся потоком. Казалось бы, дамам надо заниматься рукоделием, чтобы быть подобными английским леди, не выпускавшим из рук вязания. Однако, дамы в Российской Империи привыкли больше следить за поведением окружающих, сообщая другим о чьём-то дурном поведении. Тут и до измены недалеко, развлекая себя и давая повод другим поговорить. Устоявшаяся традиция при этом отчего-то воспринимается светским обществом скорее негативно, особенно при желании супругов разойтись, но не имеющих возможности для осуществления подобной идеи, наталкиваясь на сложившиеся гражданские и религиозные порядки, не одобряющие разводов. Обойтись без кривотолков позволяет только взаимная измена. хотя бы на словах, но не все могут позволить себе быть в центре подобных разговоров, сведя всё в итоге к самоубийству, невольно всё-таки заставляя людей говорить о себе. Замкнутый круг избавления от скуки вновь и вновь подводит на взаимосвязанные друг с другом измены и самоубийства, чем читателя потчует Лев Толстой, не забывая в очередной раз заставить героев снова и снова наступать на грабли.

На одних диалогах крупное произведение не напишешь, поскольку светские темы очень быстро заканчиваются, воспроизводя себя во время следующего раута, только с другими именами. Лев Толстой регулярно отправляет героев на охоту, а то и заставляет их косить траву с крестьянами или интересоваться процессом родов и секретами воспитания детей, предлагая читателю ознакомиться с мельчайшими деталями, более призванными показать быт русского человека, нежели добавить что-то важное в сюжет. Граф расписывает ручку, иначе читатель не назовёт те моменты книги, где герой участвует в скачках, едва ли не отсчитывая каждый шаг лошади, да все волоски в ноздрях соперничающих кобыл; или уход за умирающим родственником, то приходящего в сознание, то его теряющего; или полный набор танцев от вальса и кадрили до мазурки; или разговоры с художником об его искусстве; подобного в «Анне Карениной» чрезмерно много. Кто-то находит в этом прелесть и радостно внимает автору, а кто-то просто перелистывает, благодаря Толстого за важный вклад в сохранение понятия важности уклада жизни русского человека, что в далёком будущем будут с интересом читать на Марсе марсиане, взирая на Венеру через пространство некогда существовавшей планеты Земля, самоубившейся вследствие измены космического сообщества.

Во многом, Лев Толстой вложил в книгу личную философию, наделив ей не только собственное альтер-эго Лёвина, но и щедро одаривая остальных героев, имевших настоящих прототипов, а то и нескольких, на основании которых Толстой и создавал повествование, ничего особо не придумывая. Если на секунду задуматься, да вспомнить самые важные моменты жизни каждого персонажа, то не всегда до такого можно дойти своим умом, где-то это больше походит на ход мыслей маньяка. Толстой показывает не только влияние роста политических противоречий, усиливающихся во всём мире, связанных с ростом возможного преобладания социалистических воззрений над сложившимся укладом. Может именно поэтому Толстой делится с читателем идеями славянофильства, отправляя героев на село, заставляя читателя сочувствовать крестьянам, изнывающим от барской воли, являющихся при этом чем-то вроде американских чёрных рабов, точно также предпочитающих увиливать от работы, доводя барина до разорения, но стремясь облегчить свою жизнь до максимальной степени, отчего язык никогда не повернётся закрепощённых людей называть ленивыми — они живут по своим понятиям, и им некогда думать о своей жизни, находя больше радости прилечь на стог сена, спрятавшись от помещика, нежели усиленно махать косой.

О лени русского человека можно сложить трактат. Но не надо торопиться. Лев Толстой это уже сделал, предложив в «Анне Карениной» не только самобытную лень крестьянина, но и показав безалаберность высшего света. Можно согласиться, что вышеприведённый текст и без того служит уже громадным подспорьем к подобному заявлению. Однако, стоит обозначить ещё ряд моментов. Некоторые герои «Анны Карениной» видят смысл жизни только в заботе о собственном существовании. И, вроде понятно, если одному хочется иметь верную жену, во всём поддерживающую мужа, оберегая того от сердечных переживаний, то непонятно, когда другому больше нравится подсчитывать собственные финансы, облегчая себе существование, ибо надо заработанное жалованье не прокутить на очередную даму и не спустить на бегах, а грамотно прожить до следующей получки в новом году. При этом Толстой не приводит примеров поступления свежих финансов в карманы героев, даже военного человека уберегая от службы, предоставляя ему возможность спокойно ходить на рауты и уводить от мужей их жён, доводя общественность до истерики и слёз дам, косо смотрящих именно на неблаговерных жён, отчего те тоже начинают задумываться над вариантами самоубийства, вроде принятия большой дозы опиатов, либо упасть на колени между колёс товарного вагона, дабы шокировать всех наиболее ярким способом, далёким от тривиального.

Другой важной проблемой высшего общества является склонность ко всему французскому, вплоть до воспитания детей в далёком от русского человека понимании родной культуры, создавая достойное себя продолжение. Русский ли тот, кто с рождения говорит на французском языке, мечтая жить на манер европейцев и при этом остаётся далёким от всего этого? Льва Толстого очень беспокоит данное положение дел. Не зря ведь Толстой подобно Лёвину любил косить самостоятельно, а детям своим он наверное никогда не сказал ни одного французского слова, заставив их уважать культуру того народа, который их кормит и ни в чём не уступает, кроме исторически сложившихся обстоятельств, заставивших сформировать далеко не тот образ для следующих поколений, подменив собой длительный отрезок вольной независимой жизни кратким мигом порабощения. Но для понимания этого надо глубоко изучать историю, либо читать правильную литературу, которой практически не существует.

— Поезд тронулся, господа и дамы: держитесь за поручни, посещайте вагон-ресторан, туалет будет открыт сразу после пересечения границы населённого пункта.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сигрид Унсет повествует о тяжёлой женской доле в обществе суровых жителей скандинавского полуострова. Если на мгновение задуматься и немного оттолкнувшись от книги, взглянуть вокруг, то в сюжете «Венца» не можешь найти ту самую самобытную Норвегию, которую хотелось бы найти. Достаточно изменить имена и названия населённых пунктов, как сюжет смело применим к доброй части готов и даже славян. Везде могла произойти такая история, она могла произойти и сейчас в тех семьях, где отцы всех держат в ежовых рукавицах, подавляя стремления подрастающего поколения, но, вместе с тем, обманываемые каждым членом семьи, хранящих секреты от подобного тирана, чтобы как-нибудь ему об этом рассказать, повергая все устоявшиеся взгляды на жизнь в смятение. Призрачная значимость отца свойственна хорошим семьям — когда легко засыпаешь, не зная обо всём, что творится под твоим боком.

Взросление главной героини мало напоминает безоблачную жизнь. Унсет вносит множество событий, от которых любой характер должен закалиться. Таким он обязан быть и у дочери севера, воспитанной в благонравии и почтительности, вместе с ярой религиозностью. В XIV веке Скандинавия покорилась христианской религии — крест всюду, и он имеет определяющее значение. Нет тут суровых норманнов, скорее пресный крестьянский быт одной отдельно взятой деревни близ Осло. Унсет обязательно обыгрывает проблему новых поколений, когда старое не понимает новое — что современному читателю кажется близким и, одновременно с этим, очень далёким. Какие могут быть различия во взгляде на мир между человеком конца XIII века и человеком начала XIV века? Кажется, что их просто не может быть. Их способен заметить только дотошный историк, предпочитающий не разбор политических и экономических событий, а историк, специализирующийся на мелких бытовых проблемах каждого отдельного поколения в строго заданных веках. Вместе с тем, всё наглядно демонстрирует цикличность, когда, грубо говоря, сын не понимает отца, когда тот не понимает своего отца, не понимающим своего отца, но при этом сына хорошо понимает прадед, осознавая возвращение всего на свои утраченные места. Дети сына найдут общий язык с его дедом. Слом поколений на самом деле призрачен. Всё упирается в пассионариев, приходящих встряхнуть застоявшееся болото незначительных, в широком аспекте, взглядом со стороны, проблем.

Можно ли назвать Кристин — пассионарием? Конечно. Она — человек новой волны, стремящаяся быть не просто податливой дочерью, а чем-то большим, покуда внутри неё кричит её собственное Я, не имеющее желания быть предоставленным воле других людей. Повествование в форме бунта заканчивается далеко не так, как читатель был готов его встретить. Когда все тайны выходят на поверхность, то становятся понятны мотивы и желания Кристин, сталкивающейся с непреодолимыми препятствиями, которые, на самом деле, надуманы взрослыми, что до конца не разобрались в самих себе, трактующие волю, исходя из достигнутого жизненного момента, тогда как сами во времена своей молодости ничем не отличались от подросших собственных детей, сохранивших внутреннее чувство неправильности принимаемых за них решений. В конце концов, родитель желает своим детям счастья, но те всё равно не поймут ничего, пока не будут поставлены перед такой же ситуацией, желая дать уже своим детям больше счастья и уберечь от собственных ошибок. Всё-таки, пассионарий Кристин или нет? Всё зависит от последующих событий, пока трудно сказать определённо.

В «Венце» Норвегия всё равно немного, но показывается. Её крепкие связи со Швецией, родовая знать, традиции, история. Всё переплетено, где одно трудно отделить от другого.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вы знаете, оказывается, были у Набокова периоды, когда он не упивался своим мастерством, не прибегал к лишним рассуждениям, писал строго по делу, мало отклонялся от сюжета и читать его было действительно интересно. Такой книгой стала «Камера обскура». Написанная после «Защиты Лужина», где Набоков скорее отражал свой интерес к шахматам и до «Дара», где вылез Набоков-поэт. «Камера обскура» стала той книгой, которой мог гордиться Достоевский, будь он жив, то такую книгу написать мог он сам лично. Бремя страстей человеческих — ведь его конёк.

«Камеру обскура» выделяет не только отсутствие какой-либо набоковской философии, тут нет и русской эмиграции, нет даже отсылок к русской культуре. Самобытная книга, написанная на русском языке об иной культуре и других нравах. Пускай в ней смешалась жизнь европейцев и американцев. У них ведь могут быть свои особенности.

За громким названием кроется банальный сюжет, сходный с любым латиноамериканским мылом. Набоков видно сильно над ним не корпел. Финал же придумал преотвратный. Весь сюжет сравни картону. Тут так изо всех страниц смотрит на тебя лик Достоевского, что впору закрыть книгу и малость подумать над происходящими событиями. Пускай книгу причисляют к прообразам «Лолиты», однако тут главный герой полюбил не совсем молодую девочку, а вполне зрелую девушку, пускай такую же морально испорченную. Сама девушка была одной из тех, кого так любовно вырисовывал Достоевский. Крикливая заносчивая стерва с большими амбициями, без гроша за душой, но с прямым текстом благоверному о его прямом назначении дойной коровы, которой придётся не только всё молоко отдавать, но и трудиться во благо пассии от рассвета до заката.

В очередной раз поражаюсь героям русских писателей, заставших Империю. Персонажи работают редко. В «Камере обскура» тоже мало кто работает. А если и работает, то на творческих началах со свободным графиком. Откуда богатства у главного героя непонятно, но живёт он на широкую ногу. На зажиточного бюргера не похож, коли деньги тратит без сожаления. Вновь вылазит Достоевский, он вытягивает руку и указательным пальцем в вертикальном положении водит туда-сюда перед лицом читателя. Неправильный бюргер нарисован Набоковым.

Верная жена, грипп ребёнка, униженный отец — здравствуй, Драйзер. Так много хорошей литературы вокруг. Зачем долго придумывать сюжет. Впрочем, персонажи у Набокова на превосходном уровне. Если берёт злость от действий одной из героинь, тебе лично хочется её проучить, поставить на место, да в конце концов переехать автомобилем — ведь надо уметь создать такой типаж, где читатель с пеной у рта будет бить кулаком об стену и кричать в исступлении: «Ну, что ты за жаба такая, Магда! Открой глаза, сними розовые очки, включи мозг наконец!». А после всего этого плюнуть на плешь главного героя, да протереть тряпкой, сравнив его самого с тряпкой. Зачем пошёл на дело с такой нестабильной психической устойчивостью. Набоков ясно показал, что добрым людям проблемы не грозят, они молча всё примут, отойдут в сторону от сюжета и будут ждать развязку, когда сам Набоков их решит покарать за чужие грехи, правда особой печали от потерь не будет — добрый человек у Набокова вышел крайне аморфным созданием.

«Камера обскура» — это когда слепые выходят на тропу войны с револьвером на ночных бабочек.

Автор: Константин Трунин

» Read more