trounin.ru

Ранние пьесы Метерлинка навевают скуку. Трудно представить, чтобы описываемое действо возымело благоприятный эффект на театрального зрителя: Морис редко ограничивался кратким изложением событий, предпочитая разойтись на пять актов, в течение которых действующие лица говорят пустыми словами и совершают ни к чему не обязывающие поступки. Сам Метерлинк хорошо относится к подобной подаче материала, упирая на его собственное понимание отношения к смерти. Говоря проще, в пьесах Морис раскрывает тему смерти для общества. Один из персонажей обязательно умирает к окончанию повествования или действие строится непосредственно вокруг остывающего трупа. Таковы пьесы: «Принцесса Мален», «Вторжение смерти», «Аглавена и Селизета», «Слепые», «Interieur».

Композиционно привлекает внимание пьеса «Слепые». Действующие лица лишены зрения, в текущий момент представлены сами себе — это их настораживает. Они вынуждены предполагать, отчего они остались без опеки священника. Текст наполнен воплями. Читатель погружается в мрачное осознание довлеющей темноты. Будучи писателем наблюдательным, Метерлинк постарался переложить на страницы отчаяние людей, не готовых к существованию без посторонней помощи. Среди них есть глухие и психически нездоровые, оказывающие на происходящее опосредованное действие. Брошенные на произвол судьбы вынуждены определять не только время суток, но и то место, где они находятся. Действие происходит не в закрытом помещении, а на открытой местности.

Создав интересную ситуацию, Метерлинк в своей манере старательно заполнил повествование малосодержательными высказываниями. Основное, что читатель начинает понимать, происходит под занавес, усугубляя и без того мрачную обстановку. Беспомощность слепых читателю очевидна, как понятно и желание слепых цепляться за жизнь. На благоприятный исход надеяться не приходится.

Аналогично «Слепым» выделяется пьеса «Interieur». На этот раз Метерлинк преподносит понимание смерти, как неизбежное явление, к которому нельзя подготовиться. Два человека на сцене наблюдают за поведением семьи через распахнутые окна их дома. Семья не знает, что она лишилась одного из своих членов, поэтому продолжает страдать от мелких дрязг и прочих несуразных мелочей, будто истинное горе никогда их не коснётся. Именно об этом говорят действующие лица, уже зная о найденном за рекой трупе молодой девушки.

Метерлинк ясно обрисовывает детали, снова давая читателю необходимую информацию для размышлений, не подразумевая собственных выводов. Происходящее в пьесе ясно без слов, как и эмоции действующих лиц, чьи силуэты возникают в окне. Надо полагать, для актёров театра подобная пьеса стала бы отличной возможностью показать своё мастерство, не прибегая к излишней игре, которой они обыкновенно грешат. Персонажи Метерлинка говорят больше на отвлечённые темы, порой уходя в неоправданно длинные монологи. Со стороны такое поведение воспринимается бухтением под нос.

Пьесы «Принцесса Мален», «Вторжение смерти», «Аглавена и Селизета» лишены привлекательности, вследствие своего затяжного характера. Разыгрываемые в них трагедии подводят к осознанию обязательного печального конца. Наигранность речей действующих лиц оптимально подходит для театральной игры, как и возникающие из ничего надуманные страсти. Персонажи могут страдать ради страданий, либо предполагать нелепости ради предположения нелепостей. Разворачивающееся на страницах, действие призвано дать читателю понимание необходимости взвешивать слова и поступки ради ухода от неблагоприятных последствий.

Свою роль играет и интриганка-любовь, никак не проявляясь, всё равно внося собственный вклад. Будь то привязанность юных представителей враждующих царских домов Голландии или очевидная измена дотоле порядочного мужа. Возникающий разлад позволяет Метерлинку выразить собственную точку зрения словами придуманных им персонажей. Через печальные последствия будет строиться счастье продолжающих жить.

Иначе воспринимается творчество Метерлинка, когда дело касается его сказок. Морис раскрывается с неожиданной стороны, за что ему и вручили Нобелевскую премию по литературе. Сказка «Ариана и Синяя Борода, или Бесполезное освобождение» обыгрывается в восточном антураже. Девушка пришла выручать сестёр от властного мужа, запершего их в подземелье. Желание дать свободу невольникам кажется разумным — не должен человек страдать и претерпевать лишения. Эта сказка должна быть поставлена в пример всем людям, желающим нести собственное понимание добра туда, где, по их мнению, творится несправедливость. Насильно мил не будешь, гласит русская пословица. Читатель приходит к такому же выводу, наблюдая за символическим антуражем Метерлинка.

Нет необходимости в пересказывании сказки. Её наполнение всего лишь подводит читателя к финалу, к которому его ведёт автор. Поддерживать интерес на протяжении всего повествования у Метерлинка редко получается, не получилось и в этой сказке. Зато финал снова радует. Мораль на этот раз такова: свободному противно рабство. рабу противна свобода.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как показать читателю конец казацкой вольницы? Думается, именно этот вопрос больше всего беспокоил Михаила Шолохова во время написания четвёртого тома «Тихого Дона». Ничего лучше, кроме сведения в могилу всех действующих лиц, автор не придумал. Постепенно, со смаком, одного за другим, под видом постыдных заболеваний, мучительных душевных переживаний, шальной пули и осознанного убийства, Шолохов облегчает повествование, закрывая сюжетные линии. Несмотря на это, четвёртый том не воспринимается окончанием эпопеи о рождении, юности и взрослой жизни Григория Мелехова. У Шолохова имелось достаточное количество исторической информации, чтобы сделать из некогда удалого казака убеждённого воина Красной Армии или заклятого врага советской власти.

Шолохов уже не повествует с былым азартом, используя каждое действующее лицо сугубо ради необходимости донести до читателя определённые моменты гражданской войны, а также быта населения вне боевых действий. Хватает на страницах четвёртого тома и задорного юмора, разбавляющего общую картину погружения в мрачное осознание отсутствия перспектив. Когда враги повсюду, когда ты сам себе враг, то невозможно принять верное решение. Не определяется и Шолохов, пуская действующих лиц в хаотические передвижения, забывая о цельности сюжета. Тот же Григорий скачет везде, изредка вспоминая об Аксинье, чтобы позволить автору отодвинуть решение основной проблемы под самый конец.

Куда было идти казакам? Их мечты о собственном государстве не оправдались. Кайзер пал. Англичане не смогли внести ясность. Белые усугубили положение. Осталось казакам забыть о своём предназначении и бежать с земель, оплотом которых они были на протяжении долгих веков. Миграция казаков Шолоховым задета не с тем размахом, что, например, у Серафимовича в «Железном потоке», но общее направление движения читателю понятно — к морю или в Грузию. Снова Шолохов использует действующих лиц лишь для отражения данного исторического факта. В числе передвиженцев оказывается и Мелехов.

Читатель не совсем поймёт авторское желание примирить казаков с Красной Армией. Если верить автору, то получается, будто казак — флюгер, поворачивающийся по воле ветра. Их не устроили белые, они не смогли отстоять самостоятельность, поэтому решение влиться в ряды красных оказалось самым естественным выходом, коли надоело бегать по донским землям и захотелось вернуться в родную хату.

Исторически Шолохов должен быть прав. Он в сознательном возрасте застал становление Советского государства, мог принимать активное участие в происходивших тогда процессах, значит всё видел своими глазами. Именно увиденное он отражает на страницах четвёртого тома. Читатель наблюдает за первыми шагами новой власти, сперва одарившей, а затем начавшей душить население экономической политикой. Казак к тому моменту перестал быть казаком, став частью интернационального самосознания. Да и Шолохов перестал описывать бытовавшие ранее нравы. Народившиеся внутренние противники быстро были подавлены.

Шолохов не забывает делать Григория основным участников всех важных событий. Почти всегда позволяя ему оказываться в центре внимания. Читатель и ранее подмечал необычайную притягательность Мелехова, которому всегда всё прощали, каких бы убеждений он не придерживался. Его всюду принимали за своего, а он так и не смог определиться, с кем ему будет лучше всего. Григорий, под пером Шолохова, не воспринимается флюгером; он подобен прибрежному утёсу, разбивающему накатывающие на него волны и со временем, под воздействием водной и воздушной стихий, изменяет облик, утрачивая острые углы и становясь податливым.

«Тихий Дон» нельзя оценивать под видом единого произведения. Каждый том имеет собственное наполнение: осмысление прошлого подаётся автором с позиций всё более осознанного понимания прошлого. Задор от прихода к власти большевиков сошёл на нет. Видимо из-за этого и обрывается повествование так, словно не было смысла бороться за личные убеждения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Август Стриндберг никогда ничего не придумывал. Сюжеты всех его произведений — это отражение реалий тех дней. Между строк сквозит боль от бессилия, когда исправить ситуацию ему хотелось, но он на неё мог повлиять лишь словом. Самый первый роман Стриндберга «Красная комната» — одна из тех литературных работ, что могла положить начало жанру абсурда. Роман «Жители острова Хемсё» рассказывает о сломе старых традиций в угоду техническому прогрессу и непомерным аппетитам человеческой жадности. В части новелл. собранных из двух сборников под ёмким названием «Браки», Стриндберг с разных сторон подходит к пониманию института семьи. Пьесы «Отец» и «Фрёкен Жюли» раскрывают, резонирующую со старыми порядками, борьбу феминисток за обретение женщинами равных прав с мужчинами.

Что представляет из себя «Красная комната»? По форме и содержанию — это рваное произведение. В нём прослеживается сюжетная линия, но она имеет опосредованное значение для содержания. Самое главное, о чём говорит Стриндберг, о человеческой способности поступаться принципами и жить без забот о завтрашнем дне, подчиняя текущее положение дел своим низменным нуждам. На данном направлении более прославился Франц Кафка, дерзко и довольно правдиво отразивший в «Замке» и «Процессе» никчёмность людей, не способных организовать дело так, чтобы ни у кого не возникало затруднений. Задолго до него Стриндберг в «Красной комнате» отобразил это же, показав деятельность шведских органов власти, вроде бы имеющих место существовать, а на самом деле — это фиктивная организация, якобы работающая, но, на самом деле, создающая видимость деятельности.

Испробовав критику властей, Стриндберг уже не останавливался. Он прошёлся по всему шведскому обществу, где-то прямо, где-то иносказательно, сообщая читателю горькую правду. Например, ныне крупные компании по сути не имеют веса, созданные с помощью махинаций, готовые, при первом известии о грядущем крахе, тут же развалиться, ничего в итоге не потеряв. Страдают от их действий конечные потребители, польстившиеся на выгодные условия. Или другой пример, касающийся создания писателей-звёзд, чьё творчество никого не интересует, кроме людей, способных на них заработать. Литература — тот же бизнес, имеющий чёткую структуру, где важно придать любому тексту то значение, после чего его начнёт хвалить большинство. Не имеет значения содержание произведений — их обычно не читают дальше первой главы. Коли хвалят одни, то похвалят и другие. Нужно всего-то обеспечить благостное расположение основных критиков, чья лесть будет трактоваться в угоду новоявленному гению пера. А ежели где-то разнесут популярное произведение в пух и прах, то кто же станет верить этим «самодурам»?

Цельный и грамотно выстроенный сюжет ждёт читателя в романе «Жители острова Хемсё». Перед его взором предстаёт один из множества шведских островов, жители которого живут по исстари заведённым традициям. Религиозные деятели от них далеко, чиновники ещё дальше. Земледелие в упадке, рыбу тоже ловят древними методами. Всё изменяется, стоит появиться на острове Хемсё новому человеку, перепробовавшему множество профессий, а теперь нанятому для восстановления хозяйства из упадочного состояния. Разумеется, ему придётся бороться с местными нравами, находить методы для воздействия и, в конце концов, праздновать успех.

Стриндберг смотрит не так оптимистично, как хотелось бы думать читателю. Разбавляет повествование юмор, периодически встречающийся на страницах. Уморительно наблюдать за столь отсталым обществом и попытками его исправить. Очень странно, что столь сильное произведение до сих пор не было экранизировано. В нём есть всё для успеха у зрителей, причём над сценарием трудиться не придётся. Поразительно прорисован Стриндбергом финал действия, ставящий окончательную точку, когда всё кажется свершившимся, но оборачивается полной неожиданностью, являющейся разумным выходом из сложившегося положения.

Очень ярко Стриндберг повествует о «Браках». Он сводит разных людей, проживает их жизни и рисует печальные обстоятельства, возникающие до или во время совместной жизни. Есть у него персонажи, не понимающие смысл семейных посиделок и шумных гулянок, покуда не обзаводятся собственным выводком детей, уподобляясь толпе. Есть и такие, кто живёт в любви, покуда их интересы не расходятся из-за бурных перемен в обществе, когда одна из половин брачного союза видит в отношениях черты из литературных произведений, трактуя кем-то описанное, примеряя чужую жизнь на себя, создавая химерные представления о действительности, едва не разрывая дотоле крепкие узы. Есть браки из необходимости, если он статный и игнорируемый красавицами, а она весьма страшна: в их отношениях чередуется привязанность с отторжением, вплоть до окончательного осознания необходимости дальнейшего существования, какими бы противниками по жизни супруги не являлись. Есть браки, пережившие бурное лето и впавшие в осеннюю хандру — теперь надо позаботиться об истлевающей нитке привязанности.

В каждом рассказе читатель видит самого Стриндберга и его метания. Вместо главного действующего лица предстаёт Август, в образе жены — Сири фон Эссен (первая жена писателя). О трудностях их отношений Стриндберг писал часто, впоследствии создав роман «Исповедь безумца», постаравшись рассказать о возникновении между ними привязанности, тяжёлой совместной жизни и о возможном разрыве в дальнейшем, поскольку Августу не хватало моральных сил для продолжения поддерживания отношений с человеком, выводящим его из равновесия и не считающим нужным поощрять в нём творческий задор, скорее вгоняя в тоску, нежели даря возможность ощутить радость. Стриндберг страдал, зато без этого ему просто не было бы о чём писать.

Подтверждением этому служат пьесы «Отец» и «Фрёкен Жюли», в которых Август отразил не только отношения с женой, но и затронул тему феминизма. Ему глубоко противно осознавать, что когда-нибудь женщины смогут управлять мужчинами или просто жить, не отдавая отчёта своим поступкам. Стриндберга это беспокоит в основном из-за Сири фон Эссен, чьё поведение его возмущало. Действующим лицам мужского пола проще было наложить на себя руки, нежели испытывать влияние свободных от обязательств женщин.

Как бы не смотрел на жизнь Август Стриндберг, он делал это честно. Он отлично передал дух своего времени.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Прекрасное рождается спонтанно, без предварительной подготовки. Можно терзаться переживаниями или жить с лёгкой поступью, не подозревая о поджидающих за углом неожиданностях. Жизнь состоит из череды случайных встреч и событий, формирующих моральный облик человека. Хорошо, если отразить этот облик взялся Александр Куприн, значит есть надежда на благоприятное впечатление со стороны читателя. Каким бы не являлся человек на самом деле, он окажется прекрасным представителем своего рода, хоть и заранее обречённым на печальный исход. Против проказ судьбы возводить ограждения бессмысленно: карты предсказали будущее; значит придётся пройти через всё то, о чём они сообщили деревенской гадалке.

Прекрасен деревенский быт: лихой ямщик — чудесный собеседник, местный мужик — неуч с надеждой на лучшую долю, природа — не хватит слов рассказать, а девушки… вернее Алёна, внучка презираемой знахарки, воспитанная в строгости и обладающая непоколебимым характером, мгновенно становится воздухом и пищей для главного героя произведения, от лица которого Александр Куприн строит повествование. Удивительно, но автору веришь без возражений, полностью доверяясь вкусу его героя. Читатель сам не замечает, как он влюбляется в Алёну, переживая за неё и желая обрести долгожданное счастье.

Прекрасны традиции, когда они говорят о гуманности общества. Но гуманность является понятием относительным, раскрывающим пороки ханжества. Покуда человек подвержен предрассудкам, в его окружении будет процветать добродетельное насилие. Тяжесть участи отдельно взятой личности полностью зависит от стечения обстоятельств. Поэтому нет причин удивляться, если читателю предлагается история развития взаимоотношений между человеком извне и одним из членов конкретно взятого социума путём слома установленных порядков, грозящих обернуться трагедией. Читатель заранее знает, чем закончится повествование — тем интереснее ему наблюдать за драматическим развитием событий.

Прекрасна выстраиваемая Куприным повествовательная линия. Она разворачивается перед взором читателя подобно негаданно случившемуся происшествию. Изначально нельзя предположить, для чего автор выстраивает образ главного героя, оказавшегося в тех краях, где происходит действие. Беседы с людьми дают ему пищу для размышлений, а сам он не подозревает, чем обернётся следующий шаг. Любовь не спрашивает, когда ей стоит постучаться в сердце. Привязанность формируется без дальнейшего участия разума. Взаимность способна даровать влюблённым истинное счастье. Осталось разобраться с общественным осуждением, неоправданно ломающим судьбы, не давая право на счастье презираемым.

Прекрасные мгновения обязаны быть разрушенными, если человек желает их сохранить. Короткая история развития отношений тем и радует, что ей не суждено перейти в нечто более продолжительное. Героев могла заесть рутина, отравив первые впечатления. Былое чувство легко растоптать, никогда уже не придавая ему значения. Трактовать иначе не получится — у истории ярко прорисован финал, за которым начинается новая жизнь, где обязательно возобладает угнетающий повседневный быт, разбавляемый воспоминаниями о событиях прошлого, даровавших кратковременную радость.

Прекрасная история состоит из выверенного временем развития событий. Куприн не мог осчастливить всех действующих лиц разом, лишив читателя осознания красоты происходящего на страницах. Нельзя было построить повествование без внесения элементов противоречия и людского невежества. Читатель бы не понял, зачем автору понадобилось описывать чью-то идиллию, слишком радужную, чтобы быть достойной внимания.

Прекрасно думать о чужой судьбе, окрашивая её в мрачные тона. Всякая жизнь достойна протекать без горестных вкраплений: чего никогда не случается. Из мучений проистекает счастье, если не своё, то чужое. Череда ярких эпизодов характеризует прошлое. Ошибки следует признать основными достижениями в жизни — они позволяют ярче осознать минувшее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №14

Будучи причастным к художественному ремеслу, Эмиль Золя не мог обойти вниманием мастеров изобразительного искусства. Имея за плечами локальные успехи, он предпочёл раскрывать видение мира с помощью литературы, отринув муки работы над картинами. Его знакомые так и остались в прежней среде: именно их портреты читатель может найти в очередной книге цикла про семейство Ругон-Маккары, что вспыхнуло и угасло во времена правления Наполеона III. Золя предлагает историю дебошира со склонностью к недоеданию, желавшему своеобразной техникой заслужить признание, но сгинувшему в безвестности, как и основная часть главных героев произведений Эмиля.

Падение ветви Антуана Маккара продолжается. Все её представители добивались временного успеха, вдыхали полной грудью и чувствовали себя полноценными членами общества, пока не случался надлом, вследствие чего вступало в действие авторское право сводить их в могилу. Каждый раз читатель надеется на лучшее, ведь кто-то обязан выжить, обратив себе во благо маниакальное пристрастие Эмиля Золя убивать действующих лиц. В случае Ругонов надежды имеют право на осуществление, но Маккары обречены на вымирание. Они спиваются, подхватывают смертельные заболевания и кончают самоубийством — им нет места среди людей. Обстоятельства всегда против них, каких бы вершин они не достигали.

В построении повествования Золя напоминает себя прежнего. Снова читатель видит набирающего обороты главного героя, имеющего цель и живущего выгодами завтрашнего дня. Беда на этот раз не в бедности и не в складывающихся против него условиях — главный герой пожелал стать художником, заранее осознавая беспросветное будущее. Художнику всегда тяжело, а ежели его манера исполнения далека от общепринятых норм, то без мецената придётся задуматься о смене рода деятельности или художествовать до последнего, пока твоё истлевшее тело не перестанет дышать. Художники не задумываются, что миром правят деньги, а обретение ими славы приходит только тогда, когда их остывший труп больше не мешает зарабатывать на творчестве некогда известного лишь в узких кругах мастера.

Золя не стремится показывать гениальность действующих лиц. Все они глубоко порочны. Они прожигают жизнь, питая надежды, — не имея для этого оснований. Таков и главный герой «Творчества». Он может участвовать в «римских оргиях», курить и пить без всякой меры, да рисовать понятное только ему. Не так критично, ежели его мазню назвать мазнёй, поскольку она быть мазнёй от этого не перестанет. Важнее добиться лестных отзывов и найти людей, способных купить, показав таким образом пример другим. К сожалению, мозг художника туманят табак и алкоголь. Он не способен понять, чем всё может закончиться, если ему не удастся себя реализовать.

Ничего особенного на протяжении повествования не происходит, кроме желания группы людей сотворить нечто особенное, ранее никем не придуманное. Делом их жизни стало преобразование действительности, во что старался внести часть своего понимания и главный герой. Он мог оказаться зачинателем, используя ряд довольно смелых решений. Он действительно оказался первым. За ним потянулись. Его осмеяли и предали забвению. Складывается впечатление, будто сам Золя не видел перспектив, обрекая художников-модернистов на прозябание. Тем печальнее финальная исповедь двух героев произведения в виде серьёзного диалога. Золя долго не позволяет действующим лицам терять веру в благополучие, только под конец используя право творца на внесение корректив в затянувшиеся надежды. Таков Золя и такова судьба придуманных им персонажей.

Пустые порывы нельзя стирать и отдавать забвению — может оказаться, что они не так уж и пусты.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пьесы Антона Чехова можно смотреть в театре или на экране, но никак не читать. От внимания ускользает понимание происходящего — оно теряется за каждодневной рутиной. Представленные автором герои в тексте не имеют ярких отличительных черт, они не воспринимаются живыми действующими лицами. Скорее читатель их примет за декорации. совершающие монотонные движения, покуда не придёт пора вставить веское слово в виде определяющей действительность истины, ради которой Чехов и утяжелял пустотой пространство, чтобы донести до людей несколько дельных мыслей, благодаря которым в его произведениях присутствует чёткое определение происходивших вокруг него процессов.

Читатель понимает, знакомясь с пьесами, что в его руках только сценарий для представления. Чехов указывает к кому направлены слова действующих лиц и когда следует опуститься занавесу, какие декорации должны быть установлены на сцене и как герои будут с ними себя соотносить, а также с теми обстоятельствами, которые недоступны взгляду зрителя, вроде слышимых откуда-то выстрелов, звуков рубки топором и прочих. При достаточно богатой фантазии читатель самостоятельно построит в своём воображении нужные картины, наделив действующих лиц личным видением. Однако, актёры могут представить любой образ, поскольку интерпретировать описываемое Чеховым можно разным образом. Где читатель предполагает ранимую тонкую душу, там зритель может увидеть прожжённую оторву. Возможно, поэтому пьесы Чехова так сильно ценятся и в наши дни — они легко адаптируются ко всевозможным временным отрезкам, ситуациям и национальным особенностям.

При всей неспешности разворачивающихся историй, Чехов изначально создаёт предпосылки к развитию дальнейших событий, помещая в сюжет намёки. То, что события обязаны завершиться трагическим образом, читатель, после нескольких пьес, начинает воспринимать особенностью авторского построения повествования. Метания и довлеющие над действующими лицами желания обязаны привести к непоправимому, пусть и не от тех обстоятельств, так подробно представляемых до этого писателем. Чехов постоянно уводит читателя от основных событий, предлагая размышления на всевозможные темы, вплоть до цирковых представлений, никак на сюжет не влияющих, но позволяющих растянуть отведённое для театрального представления время.

Ещё одной особенностью пьес Чехова является обязательное ощущение упущенных возможностей, особенно остро возникающих после того, как занавес опускается в последний раз. Действующие лица совершали поступки, не предполагая трагического исхода, продолжая надеяться на относительно спокойное будущее или на то, что ничего не поменяется, изо дня в день повторяясь в прежнем виде. Отнюдь, Чехов больно бьёт по их миропониманию, обрывая жизни одних и отравляя дальнейшее существование всех остальных. Действующие лица могут быть прагматичны, мнительны, застенчивы, легки по жизни, но стоит начаться последнему акту, Чехов рушит размеренные будни шокирующими сценами, прежде всего говоря о невозможности повернуть время вспять, исправив допущенные ошибки. Впрочем, читатель уверен, дай Чехов действующим лицам возможность переосмыслить поступки, то они поступили бы снова точно так же, ведь иного быть не может: человеку не дано исправить себя, как бы он не пытался это сделать, навсегда оставаясь глухим к мнению окружающих его людей.

Воспринимать пьесы Антона Чехова стоит подобно вишнёвому саду, относясь к ним с любовью, воскрешая приятными воспоминаниями, но понимая уродливость вишнёвого сада вообще, как он есть на самом деле. Также нужно понимать особенность вишнёвых деревьев — сколько их не руби и не выкорчёвывай, они всё равно будут продолжать расти, являясь таким же сорняком, каким являются малина и хрен, пусть и принято их считать культурными растениями.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Литературные произведения, вскрывающие язвы общества, не могут быть плохими, хоть как их пиши. Не так важно, каким образом содержание преподносится автором, если его слова заставят человека задуматься. Не скажешь, будто комедии Мольера могут поразить глубиной и продуманностью. Это не является их отличительной особенностью. Жан-Батист брал за основу конкретную ситуацию, придавая ей самую малость иносказательный смысл. Например, «Тартюф» повествует про аферистов, «Мещанин во дворянстве» тоже. Только сюжет первого произведения показывает злостного нарушителя спокойствия добропорядочных граждан, а сюжет второго — даёт возможность хитрецам добиться личного счастья, обманывая во благо.

Куда не глянешь, всюду человек стремится превзойти себе подобных, чаще всего нарушая правила приличия или преступая закон. Стоит подумать, да всё-таки причислить к числу древнейших профессий и обманщиков всех мастей, принявшихся выполнять свои обязанности много раньше всех остальных, даже тех, кто начал задумываться о необходимости хоть чем-то заняться — его перед этим уже успели обмануть. Представленный вниманию читателя Тартюф — достойный представитель из рода плутов. Его жизнь построена на постоянном вранье и поиске выгод. Он крутится ужом на сковороде, не боясь обжечься. Лесть — основное оружие Тартюфа. При этом он действует без выдумки, влияя лишь на единственное лицо, способное наконец-то поправить его шаткое финансовое положение. Все остальные действующие лица стараются переубедить заблуждающегося, прямо сообщая об уловках Тартюфа.

Обманутый обманываться рад — гласит кем-то сказанная мудрость. Как бы человек не воспринимал ситуацию, думая о личной выгоде, на его спине обязательно кто-то ездит. Хорошо, ежели ему об этом говорят, заставляя задуматься. Никогда нельзя отмахиваться от каких-либо слов, заново не переосмыслив ситуацию. Кажется, всё идёт по плану. Однако, по чьему именно плану всё идёт? В жизни всегда нужно исходить из принципа, что происходящее обязательно кому-то выгодно, причём, чаще всего, выгоду извлекает пострадавшая сторона. Парадоксально, но факт. Отчасти у Тартюфа это тоже так. Плут кажется несправедливо обижаемым, пока остальные из им понятных соображений, возводят на него хулу.

Мольер чересчур прямолинейно построил повествовательную линию, не скрывая истинных намерений Тартюфа. До последнего кажется, что его незаслуженно оскорбляют, принижая значение благородных порывов. К сожалению, в это верил и сам Мольер, не внеся в действие тайного смысла. Тартюф виноват и понесёт наказание. Впрочем, Мольер его обрёк на это изначально, представив в виде простака, решившего поживиться за счёт другого простака, не осознав, насколько остальные могут оказаться чуть умнее.

Гораздо насыщеннее событиями произведение «Мещанин во дворянстве». Будучи написанным по заказу французского короля, дабы обыграть оказию с визитом османского посла, Мольер дополнительно внёс в повествование наметившуюся тенденцию перехода мещан во дворянство. Безусловно, происходящее — фарс. Снова влиятельное действующее лицо напоминает человека, чьи умственные способности вызывают сомнение; им всякий крутит по своему усмотрению, включая автора, дабы под конец все оказались счастливы. Тут нужно задуматься, а стоит ли вообще обладать сообразительностью, если от неё обязательно случаются беды?

Мольер никуда не спешит. «Мещанин во дворянстве» — это прежде всего балет. Значит действующим лицам полагается часто заниматься чем-то, что позволит зрителю насладиться ещё и хореографией на сцене. Не имея возможности посетить постановку, но желая прочитать произведение Мольера, читатель вынужден мириться с сущими глупостями, вроде разучивания героями правильного произношения букв и прочих несуразностей, о которых с усмешкой словами персонажей говорит и сам автор. Коли всё в жизни так просто, то зачем совершать бесполезные действия? Хотя… читатель понимает — чем бы человек не занимался, это лишь способ скоротать время, поскольку польза — понятие эфемерное, заставляющее сомневаться в её необходимости.

Снова читатель сталкивается с обманом, ещё не понимая его истинного размаха. Он будет приятно удивлён, стоит ситуации окончательно разрешиться. Как такое могло случиться, что ему пришлось оказаться в числе глупцов, поверивших автору? Дополнительный стимул в следующий раз не забываться и всегда быть готовым к подобному развитию сюжета.

Сказка — ложь: ещё одна общеизвестная истина. Нужно лишь вычленить намёк.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сломаться может каждый. Сломался и Михаил Шолохов. Его слог утратил прежний блеск, а представленное им для читательского внимания повествование служит тому наглядным доказательством. Почему такое произошло? Во-первых, Шолохова очень хвалили, что редко сказывается положительно. Во-вторых, Шолохов переосмыслил прежде написанное, решив сконцентрироваться на описании роста влияния большевиков, ничего толком не объясняя. Он мешает с грязью казаков, не делая между ними особых различий. Получается, казаки выполнили своё историческое назначение и теперь в них нет необходимости. Страшно это осознавать, но иного для них не предусмотрено, если верить именно Михаилу Шолохову.

С давних пор казаки стояли на охране рубежей Руси, не давая иноземным захватчикам вторгаться далее стен своих застав, а порой и сами шли, без царского дозволения, наводить страх на ближайшие и дальние государства, не гнушаясь, весьма часто, устраивать разбой и у себя дома. Минуло множество смут, а казаки продолжали стеречь границы. Вспыхнувшая в начале XX века гражданская война на обломках Российской Империи дала казакам уникальную возможность отделиться и стать самостоятельными. Казалось бы, такое противоречит казацкому духу. Однако, казак выродился, как и все остальные слои населения, решившие начать совершенно новую жизнь, забыв о старых порядках.

Не с самого приятного момента Шолохов начинает повествование. Казаки словно устали воевать, желая обособиться и присоединить к себе недостающие города руками германского кайзера. Быть такого не может — подумает читатель. Не посмеют казаки просить кого-то со стороны оказать им военную помощь, помочь деньгами и снаряжением. Только ничего не изменишь — так было на самом деле.

Неспроста главный герой «Тихого Дона» Григорий Мелехов оказывается на стороне большевиков. Если раньше он озлобился на царскую власть, поскольку она заботилась лишь о себе, отправляя солдат погибать вследствие неразумного мышления, то ныне ему претит находиться среди людей, чья основная страсть сводится к грабежам. Ему противно видеть осатаневших казаков, ведущих бой ради последующей за ним добычи. Он более не чувствует себя казаком, исповедуя совсем другие ценности. Как-то это не мешало раньше Григорию быть отчаянным человеком, почему-то именно теперь у Григория проснулась совесть.

Обосновать упадок казацких нравов у Шолохова получилось. Казаки стали пережитком прошлого. Если они и будут существовать в дальнейшем, то на их долю выпадет сугубо декоративная функция, не связанная с их прежними обязанностями. Новое время смололо во прах абсолютно всё, не оставив ничего существовавшего прежде. Хотелось бы подробнее об этом узнать из «Тихого Дона», но ничего подобного читателю понять не получится, так как автор сосредоточен на резне, разговорах и посторонних занятиях, вроде охоты. Повествованию необходимо движение вперёд, чему Шолохов не удосужился придать значения. Читателя ждёт мясорубка с заранее известным результатом. Кто встал на сторону будущих победителей, тот уже сейчас обязан быть показанным на страницах во всём блеске.

Всё это кажется понятным сейчас. Сомнительно, чтобы сам Шолохов это осознавал. Возможно, он ничего плохого о казачестве и не хотел сказать, сообщая читателю известные в его время факты, согласно которым часть казаков действительно желала обособиться, пока остальные искали лагерь, к которому лучше всего примкнуть. Симпатии читателя в любом случае будут на стороне Григория, какие бы пути он не выбирал. Он представлен сугубо в положительном ключе, каким хочется видеть людей вообще. Таковым он стал именно сейчас, претерпев необъяснимую трансформацию, чему причиной стала авторская воля.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1915 году французский писатель Ромен Роллан получил Нобелевскую премию по литературе, во многом благодаря роману-реке «Жан-Кристоф», повествующему о жизни музыканта с рождения и до смерти. Будучи причастным к истории музыки, Роллан взялся отобразить стадии становления талантливого человека, чьи дарования не сразу находят признание в обществе. Сам Роллан разделил десятикнижие на четыре тома, поместив в первый повествование о становлении главного героя, его вхождении в жизнь, дружеских и любовных привязанностях, а также о понимании тяжести существования вообще.

Поэтические названия зачинающих историю книг «Заря», «Утро» и «Отрочество» пробуждают в читателе предвосхищение погружения в литературу уровня Льва Толстого, чьи биографические произведения хорошо известны. Роллан же писал не о себе, а взял за основу фигуру некоего одарённого человека. Возможно, свою роль сыграло попутно создаваемое им жизнеописание Бетховена. Так или иначе, перед читателем разворачивается история с рождения главного героя, чей дед пользуется уважением в обществе, отец беспробудно пьёт, а мать ничем примечательным не выделяется.

С первых страниц становятся понятными будущие беды Кристофа, единственной надежды деда на продолжение семейной традиции заниматься музыкой. Мальчик тянется к музыкальным инструментам. У него получается сочинять мелодии, хотя ему неведомы ноты и какая-либо иная информация, связанная с необходимыми знаниями. Разумеется, дед всему обучит Кристофа, видя в нём задатки блестящих свершений. Впрочем, какой близкий родственник не станет воспринимать посредственность гениальностью? Роллан подробно останавливается на каждой несущественной детали, наполняя повествование лишними элементами, никак не способными оказать влияние на дальнейшее развитие событий.

Роллан воссоздаёт из ничего складную историю, красиво увязывая слова. Повествование читается наперёд, но читатель не будет бежать впереди ладного слога, находя удовольствие от авторской манеры изложения. Самое главное, что происходит в жизни главного героя, это его становление и последующая необходимость кормить родителей и братьев, так как кроме него некому зарабатывать деньги. Казалось бы, отчего отец этим не занимается? Всё просто! Отец продолжает пить, для чего тащит из дома абсолютно все вещи, вплоть до музыкальных инструментов. И без того впечатлительный Кристоф вынужден искать управу на родителя, что опосредованно приведёт к печальному концу. Читатель согласится, прозябающий в пороках человек редко выбирается из самостоятельно выкопанной ямы, поскольку не думает о сооружении запасного выхода, когда его затягивает на глубину трясина патологической зависимости.

Роллан строит повествование, показывая будни главного героя, сооружая сцены. Читатель не совсем понимает, зачем Ромен так поступает, ведь такая манера создаёт пустоты в сюжете. Постепенно становится очевидным, что для главного героя не музыка является основной движущей силой. Безусловно, Кристоф талантлив и вертится доступными ему способами, но Роллан этому не уделяет должного внимания, предпочитая рассказывать о друзьях и девушках, общаясь с которыми главный герой сперва веселится, чтобы потом впасть в уныние. Именно так происходит в очередной раз, стоит новому персонажу появиться на страницах. Читатель сразу понимает, что Роллан будет упиваться описанием развития отношений, подводя происходящее к ожидаемому разрыву отношений.

Очень часто Роллан не отличается последовательностью. Он может рассказать о событиях, а потом вернуться назад, делая предыдущий текст лишним. Понятно, писатель не может излагать события, заранее зная наперёд обо всём, что в итоге у него должно получиться. Создание литературных произведений — трудный процесс, требующий от писателя задействования скрытых способностей, а также изрядной доли воображения, без чего невозможно построить грамотную повествовательную линию.

Женские портреты у Роллана вышли удивительно точными, будто списанными с натуры. Кристофу предстоит познать на себе женское влияние и перебороть связанные с этим подъёмы и падения настроения. Всё-таки человеческая жизнь полна неожиданностей, хотя нового во взаимоотношениях не наблюдается. Аналогичным чувствам были подвержены прежние поколения людей, будут подвержены и следующие. Кристоф ещё не осознал необходимость держаться в стороне от чувств и ставить себя выше обыденности, поэтому Роллан щедро пересыпает страницы солью высохших слёз главного героя, склонного к эмоциональности и не всегда способного вернуть себе равновесие.

Кажется, Кристоф набрался впечатлений, теперь пришла пора добиваться признания в мире музыки. Надо полагать, он ещё не раз столкнётся с непониманием, но выстоит и обретёт покой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Тем, кто склонен бояться и придумывать невероятное, стоит взять на заметку творчество американского писателя Амброза Бирса, творившего на рубеже XIX и XX веков. Ничего особенно вокруг не происходит — все страхи возникают за счёт предрасположенности к ним. Проще говоря, чем больше знаешь — тем хуже спишь. И это действительно так. Трудно засыпать людям, склонным верить в существование паранормальных явлений и поддающимся воздействию на подсознание суеверий. Все порождения тьмы, ночные шорохи и тени — лишь способ взбудоражить воображение, не более того.

Амброз Бирс наглядно демонстрирует возможности разрушительной силы человеческой склонности к фантазированию. В его рассказах приводятся истории, раскрывающие перед читателем случаи, в которых можно усмотреть влияние потусторонних материй, тогда как автор не делает тайны из обыденности им описываемого. Не все рассказы Бирса способны заинтересовать читателя, но часть их безусловно придётся по душе любителям страшных историй, ежели их интересует психологический аспект, а не выдумки писателя касательно того, чего на самом деле существовать не может.

Рассматриваемый сборник состоит из тринадцати рассказов: Без вести пропавший, Страж мертвеца, Заполненный пробел, Убит под Ресакой, Проситель, Настоящее чудовище, Средний палец правой ноги, Человек и змея, Соответствующая обстановка, Хозяин Моксона, Офицер из обидчивых, Сальто мистера Свиддлера, Несостоявшаяся кремация. Особый интерес представляют первые три истории.

Значительное влияние на творчество Амброза Бирса оказало его участие в гражданской войне. О событиях тех дней повествует часть рассказов писателя. Главный упор Бирс делал не на сражения или описание положения солдат в ожидании оного, а на особенности человеческой психики, в том числе Аброзом обговаривается опосредованное разрушительное воздействие травмирующих восприятие ситуаций, которыми являются все случаи, связанные с военными действиями.

Например, рассказ «Заполненный пробел» переносит читателя непосредственно во времена гражданской войны. Бирс ведёт рассказ от имени одного из участников боя. Кажется, он забылся сном и пропустил манёвры собственной армии. Однако, вскоре оказывается, что изменилось время года, встречные люди смотрят на него с недоумением, а он сам не может понять истинную причину таких перемен. Ему надо найти своих, но разве он сможет их теперь найти? Бирс строит историю в виде загадочного происшествия. В жизни, конечно, случается всякое. Только как объяснить произошедшее? Амброз вскоре всё объясняет, исключая мистическую составляющую. Война уничтожает человека морально, вместе с тем делая из него калеку без права на восстановление.

Непосредственно боевых действий касается рассказ «Без вести пропавший». Впрочем, Амброз сводит участие главного героя в военной операции к минимуму, расширяя представление читателя о противоборствующих сторонах, подводя к пониманию, что всё происходящее обязано было произойти. Человеку же остаётся смириться, даже если ему в лоб смотрит дуло ружья, которое нельзя отвести и которое может выстрелить в любой момент. Бирс щедро делится переживаниями человека, попавшего в такую ситуацию. В его силах совершить невозможное, быстро найдя решение. Если бы не одно препятствие: должное произойти — произойдёт. Тебя не спасут, молись ты или давай клятвы вечности. Тебя могут не узнать те, кто тебя знает едва ли не лучше тебя же. Краткость Бирса позволяет ему раскрыть перед читателем многое, достойное отдельного полноценного произведения.

Ещё одним доказательством человеческой веры в возможность невозможного является рассказ «Страж мертвеца». Читатель согласится, провести ночь рядом с трупом — плохая затея. Разумный человек понимает — ничего страшного от этого не случится. Понимают ли это люди, верящие в оживающих мертвецов и прочую нечисть? И понимают ли это люди, слышавшие о подобных случаях из литературы и кинематографа? Сойти с ума могут и те и другие, стоит мертвецу действительно ожить. В лучшем случае за этим последует ступор, в худшем — неадекватные поступки. Бирс отчасти облекает повествование в детективную оболочку, ставя перед читателем ряд вопросов. Ближе к окончанию повествования Амброз всё-таки объяснит суть произошедшего, он изначально не предполагал использовать мистическую составляющую.

В остальных рассказах тоже что-то есть. Главное понять, что именно читатель ищет. Равнодушным точно никто не останется.

Автор: Константин Трунин

» Read more