Tag Archives: ужасы

Генри Каттнер — Мистические рассказы (середина XX века)

Каттнер Злодей без лица

Ходячие мертвецы, кровожадные вампиры, ожившие мумии, матёрые садисты? Или может читатель желает чего-нибудь в духе «Скуби-ду»? Или вы устали от фантазий Говарда Лавкрафта? Тогда познакомьтесь с ещё одной гранью таланта Генри Каттнера. Может показаться, будто автором для чтения предлагается набор коротких детективных историй. Отчасти так и есть. На страницах оживают подлинные чудовища. Они вполне реальны и часто их существование не требует доказательств. Но есть у Каттнера и истинно мистические мотивы. Вниманию предложено девять историй: Бамбуковая смерть, Дьявольская езда, Тайна Кралица, Власть змеи, Кто приходит по ночам, Гробы для шестерых, Смех мёртвых, Злодей без лица, Ужас в доме. Кричать придётся!

Каттнер строит сюжет каждой истории с помощью необычных обстоятельств. Это может быть собака, через чьё тело прорастает бамбук, девушка с отрезанным языком и пропущенной вместо него уздечкой, закреплённой на шее, похороненная среди вурдалаков невеста очнувшегося после лихорадки молодого человека, рассылка по разным адресам частей человеческого тела, либо картина, ведущая в мир ужасов. Без крепких нервов за подобные сюжеты лучше не браться, особенно при объяснении автором сути рассказов, в основном обыденной: наследство, признание, положение в обществе.

Обилие приводимого Каттнером на страницах насилия поможет читателю понять творимые людьми жестокости. Была бы причина в психических отклонениях, но о ней нет речи. Действующие лица желают власти над другими, используя для этого шокирующие методы. Нужно быть одарённым человеком, чтобы догадаться совершить нечто сходное с тем, что предлагает Каттнер. Неужели он не прибегал к сторонним источникам и до всего догадывался сам? А может тому способствовала переписка с Лавкрафтом?

Оригинальность рассказов ограничивается компонентом первоначального мистического восприятия. Действующие лица всегда осознают нависшую над ними опасность, продолжая идти к неприятностям. Желание докопаться до истины приводит к ряду жертв, а после преступник изобличается или убивает узнавших правду. Поэтому концовки у Каттнера однотипные, кроме редких исключений. Тайное нашло объяснение, после чего следует завершение.

Можно смело утверждать, что в сходной манере писал рассказы классик американской литературы Эдгар По. В его произведениях такая же загадочность. Тёмные стороны человеческой души смело выворачивались наизнанку. Читателю предстояло к концу повествования узнать, к чему ведёт автор. Поэтому рассказы Генри Каттнера подойдут тем, кто желает пощекотать нервы или потревожить душу нотами живодёрства.

В действительно мистических рассказах прослеживается стремление Каттнера к отражению слабости человеческой природы перед силами загробного мира. Над людьми нависает рок необходимости смириться с неизбежным. Если живая плоть должна кормить мёртвую — значит будет кормить. Если предстоит обрести пагубное бессмертие — этого не дано избежать. Снова упоминать творчество Эдгара По не требуется — подобными словами можно охарактеризовать и его рассказы тоже.

И всё-таки мистика не воспринимается имеющей право на существование. Читатель уверен, Каттнер в очередной раз оборвал повествование на интригующем моменте, не открыв самой настоящей правды, не показав, кому выгодно было происходящее на страницах. Поскольку в действительности не существует созданий тьмы, созданных человеком для самозапугивания, и внимая рассказам Каттнера, где сущность мрачных материй объясняется человеческим стремлением к наживе, — не получается полностью поверить в мистическую составляющую. А вот чем Каттнер пугает, так это садизмом действующих лиц. От него не может не стыть кровь…

Об одном приходится сожалеть — трудно установить хронологию написания рассказов. Уж не в годы ли Второй Мировой войны они писались? Тогда об ужасах выдумок Каттнера не может быть и речи. Реальность была страшнее!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нечисть, или Золотая книга ужасов II (1991)

Нечисть или Золотая книга ужасов II

Валентин Махоничев, составитель сборника фольклорной мистики, объединил под одной обложкой художественные изыскания собирателя народного творчества Александра Афанасьева (1826-1871), романтика украинской старины Ореста Сомова (1793-1833), писателя-сказочника Павла Засодимского (1843-1912), графа советской литературы Алексея Толстого (1883-1945). Также в сборник включены переводы с древнеславянского самого Махоничева и тексты заговоров. Обратить внимание есть на что.

Именно в XIX веке в России началось пробуждение интереса к собственной культуре. Сказания, передававшиеся устно, были записаны и опубликованы. Стали известны не только рассказы о богатырях, но и разного рода мистические предания. На этом фоне в русской литературе активизировались писатели, приложившие руку к дополнению стародавних преданий собственными страшилками, что хорошо заметно, стоит лишь проявить интерес к литературе того времени.

Несмотря на новизну тематики, писавший в начале XIX века, Орест Сомов уже тогда находился в поисках свободных сюжетов. Ему казалось, что про всё было рассказано, а вот про оборотней он поведает читателю первым. Собственно, «Оборотень» Сомова представляется страшным рассказом про колдуна и его способность превращаться в волка. Читатель не видит в повествовании желания автора его напугать. Сомов всего-то сказку сказывает, сообразно принципу, гласящему истину о лживости придуманного сюжета, содержащего намёк добрым молодцам. Только у Сомова всё проще некуда. Управлять ситуацией способна умелая женщина, которая везде найдёт для себя выгоду. Не так страшны оборотни, как стали думать о них позже — это ранимые создания. Их нужно понять и дать право жить мирно, тогда и овцы перестанут по ночам пропадать.

Павел Засодимский взялся рассказать о легендарной «Разрыв-траве», способной не только помогать открывать замки, но и находить клады. В сказочной манере читателю предлагается ознакомиться с подобного рода историей, где нищей братии стал известен секрет обретения богатства, для чего нужно совершить ряд подвигов, дабы сей секрет обрёл конкретику. Многие сгинут, покуда единственный из них не пройдёт испытания, проявив мужество и смекалку. Да проку от всех свершений увидеть не получается, Засодимский обрекает нищую братию на бесплодные попытки добиться счастья. Не прилагая усилий, нельзя поймать золотую рыбку, так и разрыв-трава сможет помочь только при определённых обстоятельствах, в числе которых самым главным является наличие головы на плечах.

«Рассказами о мертвецах» пугает читателя Александр Афанасьев. До чего же пугливы были славяне, коли так боялись возможности столкнуться с мертвецом. Пусть часть рассказов Афанасьева имеет схожие черты — это только усиливает понимание содержания. Чаще всего героем действия становится пришлый человек или солдат, не знающий о местных порядках, но храбрый сверх всякой меры. Такие люди без боязни могут распивать алкоголь на могилах или свадьбах, наблюдая за бесчинствами нежити, чтобы позже обязательно вызнать секрет оживления умерщвлённых мертвецами молодых. Народ оказывается скор на расправу, а спасителю почёт и слава. Бороться с нечистой силой не так трудно и не так страшно, как может показаться — нужно обладать способностью им противостоять или иметь защитников на том свете, и тогда никакой мертвец живому человеку не страшен.

Своеобразно выстраивает сюжет «Русалочьих сказок» Алексей Толстой, более похожих на путевые заметки, где-то мимолётом замеченные. Возможно, их сюжет был взят из народных преданий. В повествовании встречается нечисть разного рода, вроде водяных, ведьмаков, кикимор, полевиков и прочих созданий, якобы появившихся среди людей после разрушения вавилонской башни. Нравоучительных выводов из сказок Толстого сделать нельзя — они мрачные и почти всегда заканчиваются смертью. Как бы человек не пытался мирно соседствовать с нечистью, ему всегда следует опасаться печального исхода. Хоть русалка вскроет заботящемуся о ней грудную клетку и вопьётся зубами в его сердце, хоть правдолюб обратится в ерша, хоть лукавый змей в приятном облике не позволит рассеяться гибельным чарам: во всех стихиях читатель должен ожидать встречу с угрозой для жизни.

В заключении Валентин Махоничев в форме словаря знакомит читателя с некоторыми понятиями о нечисти. Рассказывает про отличие европейских колдунов и ведьм от славянских. Некогда люди во всё это верили, стараясь найти защиту от нечистой силы в христианской религии. Складывается впечатление, будто именно христианство настроило людей против мрачных начал, ведь до того люди не боялись, мирно сосуществуя с тёмным миром, успешно применяя проверенные способы для борьбы, ежели того требовали обстоятельства.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Интерпресскон–2016: Малая форма

Где брать силы читателю, знакомому с рассказами Роберта Шекли и Рэя Брэдбери, когда он пожелает ознакомиться с работами современных русскоязычных фантастов, понимая, что свет в конце тоннеля отсутствует и ему хочется в бессильной злобе сжечь зазря приобретённые образцы? Серьёзно, может не тот год был выбран для благих начинаний или у читателя предвзятое отношение, коли он желает видеть в литературе достойную человечества беллетристику, а получает нечто невнятно написанное, да к тому же и без очевидной цели. Пусть придёт Степашка и всё произойдёт тем же порядком, что и в номинированном на премию рассказе Леонида Каганова — в лютой злобе падут сотрясатели основ, обеспокоив лишь своё племя.

Номинанты «Малой формы» аналогично номинантам «Средней формы» страдают от читательского дефицита. Привлечь к себе внимание смогли сборники рассказов, вроде «Русская фантастика 2015», «Бомбы и бумеранги», «Шпаги и шестерёнки», «13 маньяков», «Спасти человека», «Тёмная сторона сети», а также журналы «Esquire», «Химия и жизнь».

Творчество Владимира Аренева представлено двумя рассказами «Валет червей, повелитель мух» и «Клювы и щупальца». Суть происходящего в этих произведениях отчасти следует логике, если смотреть издалека. Не каждый критик способен выудить цельного демона из шляпы, а также заразиться азартом позитива, анализируя написанный Ареневым текст. Может и нет смысла в этих словах, но так и смысл в русскоязычной фантастике, написанной в 2015 году, редко удаётся уловить. Аренев наравне с собратьями по перу словоизбыточен, он пишет для чего-то, его номинируют на премию… и вроде это является определяющим в понимании правильно выбранного пути. Однако! Пусть бы грянул гром, дающий пищу для размышлений. Гром не грянул, автор старательно разжёвывал читателю свою историю до пресного состояния, освободив повествование от соли и перца.

Рассказ «Бог пустыни» Александра и Людмилы Белаш был написан для сборника с узкой тематикой. Ничего в этом особенного нет — писателям требуется в целях монетизации литературного дара браться за халтуру. Это им не в радость — обстоятельства требуют держаться на плаву. Славные русские могут везде о себе заявить, даже в пустыне Калахари. Наглядных примеров тому много, чего только стоят известные русские первопроходцы и просто проходцы от нечего делать, что совершают безумные поступки и о них говорит весь мир. Как раз о чём-то подобном и рассказали супруги Белаш. Их манила Британская Империя и Южная Африка, они наполнили текст диалогами и подвели читателя к финалу, сообщив о том, что будто и не являлось определяющим событием в повествовании. Гром-то грянул, да соль с перцем подали уже тогда, когда официанта попросили принести счёт.

Написавшая «Автохтонов» Мария Галина отметилась также рассказом «Сажальный камень». Главное, о чём читатель будет помнить на недолгом протяжении ознакомления с рассказом, так это о месячных главной героини повествования. Остальное перед этим меркнет. В целом, стиль Галиной остаётся на том же уровне, что и в «Автохтонах». Данная история с успехом могла бы даже стать их частью. Почему бы и нет. Посадить действующих лиц на поезд, закрыть их в туалете, да заставить думать о чём угодно, лишь бы это было связано с месячными. Может и есть в сюжете маньяки, а может и детективная составляющая, либо нечто громкое, почти громоподобное, окрыляющее и озаряющее чудесным авторским стилем, в котором безусловно много соли и перца, только вязнет всё на зубах, да хочется запить водой. А воды-то как раз и нет: чистая выдержка.

Неожиданно разбавляет список номинантов Леонид Каганов и его «Степашка». Гром гремит и сверкают молнии — страсти грозят вылиться в кровавую баню. Свержен Павел, душегуб Александр толкает народ на всплеск очередной братоубийственной войны. Зреет восстание похлеще актов неповиновения Разина и Пугачёва. Внутри каждой семьи разгораются противоречия, чему читатель внимает с недоумением, не понимая, как данный исторический факт прошёл мимо него. Впрочем, не понимает и маленький ребёнок Степашка, на чьё детство пришлось развитие столь критичных для общества событий. Понятно, Каганов упражняется в альтернативной истории, взяв определённый отрезок времени только для антуража, назначение которого должно было свестись к начальным эпизодам роста напряжения. У Леонида получилось создать атмосферный рассказ, в нём соблюдены должные для подобного произведения пропорции, включая внятно прописанный финал и завершающую точку. Читатель должен быть удовлетворён, хоть и напуган.

Аналогично напугать читателя старался Олег Кожин. Его рассказ «Граффити» похож на городскую легенду, то есть на незамысловатую страшилку, которую рассказывают совсем ещё юным ребятишкам, готовым всерьёз поверить в нечто вроде оживших рисунков, где-то оставленных таинственным и легендарным рисовальщиком. Собственно, отразить идею сборника о тёмной стороне сети у Кожина получилось. Вопрос в другом — насколько реалистично это у него вышло? По правде сказать, «Граффити» — скорее сказка. Проработай её автор более старательнее, как можно было бы поставить на одну полку с творчеством братьев Гримм. Для этого имелись все предпосылки, но ничего подобного Кожин не написал. Безумно жаль. Соли не было вообще, перец оказался душистым — в количестве одной горошины, раскушенной на середине повествования. От того и горько.

Порцию сумбура внёс Святослав Логинов. «Служебный маг» им написан будто из желания показать, насколько дикой может казаться наша жизнь, если взглянуть на неё со стороны. Взять типичного мага из классического фэнтези, заставить его выполнять свои обязанности согласно трудовому договору, ежемесячно ему платить зарплату, непременно удерживая полагающиеся налоги, отпуская в отпуск два раза в год, требуя являться на работу согласно графика и отсиживать полагающиеся часы с перерывом на обед. Примерно в таком духе и представил ситуацию Святослав Логинов. Только главный герой этим не страдает, он озадачен рядом других насущных проблем. Солёно? Да! Перца достаточно? Нет. А гром гремит? Пока лишь молнии на горизонте сверкают.

Задумавшись о настоящем, читатель снова погружается в мистику. Владислав Женевский представлен двумя рассказами: «В глазах смотрящего» и «Никогда» — про маньяка и нечто вроде ужасов. Честное слово, если и уделять внимание, то рассказу «Никогда», над которым автор действительно корпел, преподнеся читателю под видном новеллы, будто написанной по мотивам одного из произведений Стефана Цвейга, но с упором на требование задать читателю перца, чтобы прочихаться не смог. Занимательная составляющая в рассказе Женевского присутствует, оборванная на самом интересном месте. История требовала продолжения: появления в сюжете дополнительных действующих лиц и усугубляющих положение главного героя обстоятельств. Владислав ограничился мифологизированием, дабы у читателя сложилось впечатление, будто им прочитанное произошло в некоем городе в силу естественных человеческой природе причин. И то, что кого-то из героев повествования читатель захотел прибить собственными руками, так это же отлично. Соли оказалось в меру. Захотелось десерта, а заведение уже закрылось, вследствие чего читатель остался без чизкейка из цветочных лепестков и без ароматного кофе в кружке с усыпанной шипами ручкой.

«Отрицание» Александра Золотько закрывает данный обзор номинантов «Краткой формы» Интерпресскона-2016. Александр высказался в духе сепаратизма про отделение Сибири от России, а также стал на сторону противников царизма. Таким является предыстория для предлагаемого им рассказа, смысл которого свёлся к идее отказа от магии, наконец-то ставшей доступной человечеству. Что магия, что пар — это фантазии, позволяющие иносказательно сообщить читателю о проблемах в обществе. Было бы замечательно, осознай такое понимание фантасты России и Украины, дабы писать не абы как и не ради цели наполнить ещё один сборник своими выдумками, а завуалировано сообщая читателю о важном. Золотько не стал о подобном задумываться, придумав историю про бежавшего к тунгусам человека и занятыми его поисками армией. А может и задумался, поскольку показал стремление некоторых индивидуумов порвать с обречёнными быть цивилизованными людьми. Соли мало, перца много. Гром гремит, всполохи молний едва уловимы.

Это тоже может вас заинтересовать:
Номинанты премии Интерпресскон-2016

Интерпресскон-2016: Средняя форма

Стараясь осмыслить произведения, номинированные на «Среднюю форму» Интерпресскона-2016, читатель вынужден столкнуться с определёнными трудностями, связанными, безусловно, с человеческим фактором. Конечно, никто ничего не потеряет, пройди мимо его внимания часть выдвинутых на соискание работ. Может быть, оно и к лучшему. Однако, факт остаётся фактом, в сети можно найти лишь работы, опубликованные в сборниках «Спасти человека. Лучшая фантастика 2016», «Шпаги и шестерёнки», «13 маньяков» и в журнале «Знамя», а также изданную в составе авторского сборника повесть Александра Громова «Язычник».

Из номинантов больше всего выделяется произведение Александра Матюхина «Кляксы». В нём нет фантастических элементов, а его наполнение говорит о искажённом восприятии реальности. Главным героем является психически нездоровый человек, взявший на себя обязанность устранить всех поражённых червоточинами людей. Собственно, повесть поэтому и вышла в составе сборника о маньяках. Имея чёткий сюжет, она единственная из номинантов содержит логически выстроенный сюжет, без шелухи и отвлекающих от основного текста деталей. Главный герой действует жестоко, он уверен в своих поступках, им движет желание оказать помощь обществу. В нагрузку автор подверг повествование отцовским чувствам. На смену одному маньяку будет готовиться другой, покуда каждый из них не начнёт заново осмысливать сделанное, доводя ситуацию до истинных мыслей безнадёжного психопата.

Другой аспект современной литературы, говорящий в пользу её старания помогать писателям заявлять о себе и не мариноваться, вроде тех авторов, чьи работы канут в безвестность, покуда издатели не пресытятся от заработанных на их творчестве денег, — это выпуск сборников. Иногда громко кричащих, вроде «Лучшая фантастика» или специально подготовленных, будто сообщая читателю, что нынешние писатели умеют излагать истории в духе стимпанка и прочих направлений. Правда, редкий русскоязычный писатель по предварительно оговорённой теме выдаст уникальное и живое произведение, дающее читателю почувствовать вкус их мастерства. Отнюдь, читая русскую или украинскую фантастику, читатель не может отделаться от впечатления, будто перед ним та самая литература, где писателя не интересует сюжет, но ему нужно проработать психологическую составляющую, якобы читателю в фантастике не хватает именно описания социальной адаптации.

Почему приходится говорить о психологической составляющей? Потому как наполнение произведений страдает, пока писатель раскрывает только ему понятные проблемы, ежели он вообще желал что-то донести до читателя, а не просто написать для готовящегося к выпуску сборника. Трудно поддаются осмыслению такие произведения, как «Допустимая самооборона» Леонида Алехина, «Ловушка» Александра Золотько, «Понерополь» Евгения Лукина и «ЗК-5» Геннадия Прашкевича.

Например, Леонид Алехин не обрисовывает описываемую ситуацию. Перед читателем будущее, чуждая планета и ряд событий, происходящих ради других событий, как и диалоги персонажей строятся ради их же диалогов. Будь его произведение объёмным, тогда автор смог бы внести конкретику и может быть в духе Станислава Лема разобраться с ситуацией, подстроив ход повествования под собственные мысли. Но складывается впечатление, что требовать от Алехина выйти на уровень Лема — необоснованно. «Допустимая самооборона» изначально не таит в себе загадочных событий, с которыми следует разбираться. Просто где-то там, что-то там случилось, значит о чём-то, да как-то и надо написать. Алехин написал, его произведение удостоилось права войти в сборник, в часть названия которого входит словосочетание «Лучшая фантастика 2016».

В русской фантастике тема стимпанка особым спросом не пользуется. Наши люди давно улетели в космос, поэтому им не требуется идеализировать будущее через осознание великого значения пара для новой технической революции. Стимпанк — это своего рода подраздел альтернативной истории, но в особо притягательном своём исполнении он не касается нашего мира вообще и его сюжет остаётся в рамках фэнтези. Писателем берётся выдуманная ситуация, которую он помещает в выдуманный мир и закручивает сказание о доблести и чести лишённых права на лучшую жизнь самоучек.

Всего этого в «Ловушке» Александра Золотько нет. Писатель предлагает читателю совершить путешествие в прошлое. В качестве антуража выступает Южная Африка, действующие лица всерьёз говорят о смерти Даймлера при испытании бензинового двигателя и обсуждают некое вещество, благодаря которому пар наконец-то удастся обуздать. Чистой воды (в газообразном состоянии) сюжет. Также, между делом, автор разбавляет стимпанк магией и в некоторой степени загадочными происшествиями. Но так как писатель раскрывает секрет придуманных материй, то ничего конкретно всё равно не получается. Впрочем, Золотько сам не уверен в некоторых деталях, поскольку с первых строк задаёт вопросы читателю.

Евгений Лукин решил превзойти собратьев по перу интеллектом. Он опирается на исторические предания, старательно перенося события прошлого в стены российского городка, что может быть является тем самым, который был основан отцом Александра Македонского и служил местом пребывания для грабителей и убийц. Реалии былых дней никуда не делись, Понероль, как и раньше, населяют неблагонадёжные элементы. Истоки этого явления действующие лица будут объяснять легендами, чему Лукин потворствует, приводя в тексте различные сказания, в том числе и о Спарте, где воровали все, сами себя за это осуждая.

И всё-таки читатель удивится, не обнаружив в произведении Лукуна элементов темпоральной фантастики и иных, связанных с альтернативной историей, сюжетов. Читатель медленно погружается в описываемые автором события, наблюдая за разговорами действующих лиц. Действие осталось где-то в стороне, ведь сюжетно «Понероль» скорее является попыткой автора осознать причины доставшегося человечеству наследства в виде искажённого понимания совести, гласящей истину — в открытую преступать закон нельзя. Копать нужно было основательно, но Лукин ограничился поверхностной попыткой создать нечто вроде утопии.

Пятая зона культуры или «ЗК-5» — в меру занимательная повесть Геннадия Прашкевича. Интересно смотреть со стороны, как биограф пишет про псевдобиографию о никогда не происходивших событиях, что могли быть на самом деле, хотя бы в чьей-то голове. Подумать только, в России объявили год Тургенева, а сам Тургенев на дуэли стрелялся с Толстым, да был меток и застрелил его в ранние годы, не дав раскрыться таланту и создав иной ход времени. Теперь все писатели стали братьями, авторского права не существует. А это значит одно — можно смело ехать в город Барнаул и ходить по театрам, ибо чем ещё заняться в этой самый пятой зоне культуры, которая в свою очередь, кажется, переосмыслена автором из игорной зоны, иначе к чему такой пристальный интерес к столице Алтайского края, а не, допустим, к Академгородку под Новосибирском. Словно сыр фета и грильяж-конфета смешались в стихотворении Афанасия Фета. Сумбур, конечно, только есть в «ЗК-5» и история лишённого наследства поэта.

Кто обретёт победу — сказать невозможно. Все её достойны в равной степени. О достоинстве их для премии предлагается умолчать.

Это тоже может вас заинтересовать:
Номинанты премии Интерпресскон-2016

Наталья Лебедева «Крысиная башня» (2015)

Интерпресскон-2016 | Номинация «Крупная форма»

Если захотеть — возможно всё. И коли с рождения человеку дано право управлять окружающей его действительностью, то надо для этого задействовать все возможности. Однако, человек не летает, не может прожить более минуты без воздуха и вообще его независимость на самом деле является рабской зависимостью от сложившихся против него обстоятельств. Совсем недавно человек открыл скрытые от глаз силы природы и продолжает успешно разгадывать тайны вселенной. Но ему ещё не покорился мир потусторонний, ежели такой существует на самом деле. А вдруг это реальность, с которой надо считаться? Мнимые экстрасенсы ведь могут оказаться действительными проводниками, воспринимающими скрытое от других.

Пока не испытаешь на себе — будешь подвергать сомнению. Чаще экстрасенсы оказываются шарлатанами, манипулирующими людьми. Они владеют разными методиками влияния на подсознание, благодаря чему способны сказать именно то, что от них ожидают. Допустим, человек может обладать необычными способностями, позволяющими ему управлять пространством и временем, а также иметь ряд других особенностей, дающих ему приоритет среди обычных людей, то как ему быть? Ведь прослыть экстрасенсом дело десятое — гораздо важнее суметь справиться с собой.

В произведении «Крысиная башня» Натальи Лебедевой читателя ждёт история о закулисных страстях телешоу про экстрасенсов, через которое о себе решил заявить главный герой. Человек он честный, прямой и открытый. Это-то и не нравится устроителям шоу, а также зрителям, не готовым к голой откровенности, не сопровождаемой соответствующим антуражем. Кажется ему заранее подсказали, и от него требуется лишь изложить эту информацию на камеры слово в слово. Но проблема в том и заключается, что главный герой владеет определёнными способностями. И, надо заметить, почти никто из остальных участников шоу ими не обладает.

Лебедева разжёвывает и кладёт в рот правду по пунктам. Например, первое место куплено будущим победителем ещё до кастинга. В остальном история развивается вне зависимости от хода телешоу. Главного героя будут подозревать в убийствах и в нечестных методах борьбы, тогда как он белый и пушистый всего лишь решил заявить людям о своих способностях. Он в полицию будет ходить, говоря о том, что ему не может быть известно. И на телешоу он мог не идти, если бы не желание на то у писателя.

Самая прелесть «Крысиной башни» именно в создании обстановки недоверия. Впрочем, читатель быстро начинает уставать от подозрительности зрителей и пушистости главного героя. Это понимает и Наталья Лебедева, наполняющая повествование элементами детектива и ужасов, доводя ситуацию до такого состояния, в которое читатель никогда не поверит. Из размеренного разноса в пух и прах телевизионного проекта, сюжет движется в сторону борьбы за победу между главным героем и таинственным оппонентом. Нет косых взглядов при решении проблем очередного клиента на задании, есть закулисная борьба, ставящая участников шоу перед суровой истиной — в случае вылета их найдут мёртвыми.

Убедив читателя в постановочности основного действия, Наталья Лебедева изыскала средства для воплощения на страницах «Крысиной башни» преобразования реальности на уровне настоящей магии. Не умозрительные заключения тревожат действующих лиц, а трансформация в нечто, либо полное уничтожение. Разумеется, настолько трагично шоу развиваться не может, иначе путём чёрного пиара ему будет обеспечен небывалый успех. Только никто в здравом уме на такое не пойдёт. А вот на страницах книги такое вполне допустимо — кроме красных слов писателя ничего более не требуется.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дэн Симмонс «Террор» (2007)

Дэн Симмонс — талантливый беллетрист конца XX и начала XXI века. Ему удаётся писать во всех жанрах литературы, доставляя читателю удовольствие. Это неоспоримый факт и таково главное достоинство данного американского автора. Его фантазии не имеют границ, а спектр охватываемых тем внутри одной отдельно взятой книги зашкаливает. По соотношению качества и объёма он оставляет позади себя современных ему мэтров-писателей. Таков Дэн Симмонс. И всё бы хорошо, если бы не его привычка писать об одном и том же, лишь меняя декорации.

За основу для сюжета романа «Террор» Симмонс взял историю о пропавшей экспедиции Джона Франклина, целью которой был поиск Северо-Западного прохода из Атлантического в Тихий океан. Экспедиция состояла из двух кораблей: собственно «Террор» и «Эребус». Последний раз их видели в августе 1845 года. Что случилось после этого неизвестно. Есть лишь предположения. Ныне установлено, что команда того и другого судна провела несколько зим около острова Кинг-Уильям, будучи затёртой льдами, потом пешим ходом двинулась в сторону материка. И на этом всё. Симмонс же решил дать собственную трактовку произошедшему. Разумеется, все события, описываемые им в книге, являются авторским вымыслом, не имеющим отношения к действительности.

«Террор» позиционируется как триллер с элементами мистики — это очень удачно подходит к названию одного из кораблей пропавшей экспедиции. Симмонс включил в повествование излюбленные приёмы: интригует читателя ожиданием встречи с неведомым, после удивляет появлением таинственной силы, не забывает всё увязать с верованиями туземцев, утяжеляет повествование описанием технологий, пеняет на человеческую глупость и извечное жадное стремление людей извлекать полезное для себя лично, ловко вкручивает интимные сцены и так далее. Для сравнения читатель может опереться на иные книги Симмонса. Например, на «Гиперион». Хорошую историю всегда можно рассказать дважды, да сделать это так, что никто и не заметит подвоха.

Само наполнение романа может напомнить сюжеты других произведений. Особенно мистических. Основная составляющая «Террора» — неведомая сила, потешающая себя убийством людей. Её понимание может исходить из фольклора эскимосов, а может и из преданий англосаксов. Так, читатель будет иметь стойкое ощущение дежавю, если он знаком с эпической поэмой о Беовульфе, в которой встречается та самая сила, обладающая невероятными способностями. Кроме того, некоторые события заставляют читателя проводить аналогии с рассказами Эдгара Аллана По, чьи короткие пронизывающие истории до сих пор способны вызывать дрожь. Если не придавать значения таким деталям, то сюжет «Террора» воспринимается самобытно и оригинально. А если быть достаточно начитанным или хотя бы быть знакомым с творчеством самого Симмонса, то Дэн воспринимается сугубо мастером слова, чьё умение излагать всегда будет пользоваться спросом.

Угнетает в истории, рассказанной Симмонсом, его стремление опорочить действующих лиц. Понятно, живя вне цивилизации, люди способны дойти вплоть до каннибализма. С этим утверждением, кстати, никогда не соглашался Чарльз Диккенс, говоря конкретно об экспедиции Франклина. Не могли английские матросы есть себе подобных, как, надо полагать, не прибегали к мужеложству. Симмонса это не остановило. Он наполнил «Террор» всевозможными человеческими грехами, смакуя каждый из них в отдельности. Он решил шокировать, сыграв на чувствах читателя. Надо признать, это у него получилось. На глазах, день за днём, происходит падение нравов, покуда даже таинственная сила отходит на второй план, когда она становится помехой отражению автором морального разложения.

Смерть действующих лиц, преображение кое-кого из них на ментальном уровне, обретение нового мироощущения и пожирающий память огонь: Беовульф разделил судьбу дракона. Всё это было раньше. Теперь же в новом исполнении.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эдгар По «Маска Красной Смерти» сборник (1842)

Сказав ранее много хороших слов в адрес Эдгара По и нехороших слов тоже, спешу уведомить об очередном прочитанном сборнике рассказов. На этот раз под обложкой собраны двенадцать рассказов-фантасмагорий: Падение дома Эшеров, Лягушонок, Метценгерштейн, Вильям Вильсон, Колодец и маятник, Маска Красной Смерти, Король Мор, Бочка амонтильядо, Морэлла, Четыре зверя в одном, Чёрный кот, Свидание.

Перед читателем первоначальная мистика, какая когда-то пугала неподготовленных людей. Им было трудно осознавать страшные рассказы. Насколько сильно — не скажу. Боялись ли тогда дети спать в темноте? Может кто посоветует научную работу о возникновении детских страхов при трансформации быта в индустрию развлечений-ужасов? Очень интересно проследить откуда появилось желание одних людей пугать других, а другим людям с радостью до дрожи в коленях принимать жанр ужасов. Что тревожит их душу, откуда такой эмоциональных мазохизм? Много-много вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. Область изучения людской психики в трудах Фрейда и Юнга не столь поражает воображение, как скрытое стремление быть напуганным. Уже с детства родители запугивают детей, пытаясь страхом взять ситуацию под свой контроль, подчинить, склонного к паническому поведению, ребёнка.

Эдгар По — не только поэт, автор детективов, он ещё и один из родоначальников мистики. В его рассказах есть чего бояться. Рассказы не напугают современного читателя, по большей части рассказы скорее наивные. Никто ведь не испугается рассказа со стоящим живым трупом за стеной, мерно постукаивающим в твою дверь. Как-то это слишком мелко. Современный читатель избалован ужасами высокого полёта, скрытыми больше за спецэффектами, нежели за настоящим пониманием процесса создания животрепещущего страха в подсознании. Когда-то довольствовались малым. Будущие поколения тоже будут с сарказмом смотреть наше современное кино, читать наши современные книги — им будет это казаться так же наивными. Только один жанр останется страшным на все века — это стремление к расчленёнке, где особых успехов достигли только японцы. С японской жаждой воссоздавать людские страдания — никто не способен сравниться.

Призыва к внутреннему желанию столкнуться с неизведанным касаются все рассказы в данном сборнике. Встреча с нежитью — это лишь одна из потаённых струн души. Боязнь тёмной комнаты, боязнь присутствия в ней кого-то иного, осознание собственной беспомощности — вот сюжет каждого рассказа. Пугает не только тёмная комната, но и «второе я», которое может выйти из-под контроля, стать твоим конкурентом, уничтожить тебя, став всем вместо тебя — такой страх имеет меньше значения, нежели иное присутствие, но также подталкивает к осознанию беспомощности.

Попытка уйти от неизбежного, держать ситуацию под контролем, воспарить над действительностью — сильные желания, также обречённые, быстротекущие, утрачиваемые по мере понимания тщетности. Во многом, это опирается на восприятие событий вокруг, когда ты наблюдаешь рядом независящее от тебя происходящее. Будь то массовое заболевание (чума, пандемия гриппа), либо пребывание в камере смертников, либо в ситуациях, где человеческое тело подвергается страданиям, когда приходит полное осознание скорого разрушения собственной оболочки, либо злой рок, толкающий на совершение действий, противных воле.

И самое главное — саморазрушение. Путём ли употребления алкоголя, наркотиков, путём ли полной депрессии, путём ли иных обстоятельств. Саморазрушение приводит к снижению восприятия, к утрате миропонимания, толкает на противоправные античеловеческие действия. Разрушить себя и разрушить всё вокруг — причинить страдание другим, при полном осознании собственного я, не желающего оставить всё как есть.

Понять страх, перебороть страх, изгнать страх из общества — первобытное чувство не устранить, но и не надо его пропагандировать. Нужно жить во благо психического здоровья. Сами себя разрушаем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Тибетская книга мёртвых

Давайте поговорим о «Тибетской книге мёртвых» без высокопарных слов. Не будем говорить о мудрости Востока и не будем поднимать тёмную историю создания и перевода. Восток — тяжёл для понимания Запада. Культура иного типа сформировалась иными путями. Главное, при чтении, понимать, что читаешь наставление перед смертью. Сама смерть на Востоке — не простое умирание. Буддизм учит возможности к перерождению — вот отсюда и идёт трактовка всей книги.

Водянистый стиль написания — верное средство создать мистический флер. Различать образы в мутной воде невозможно, через чистую воду читатель смотреть не сможет. Надо принять содержание книги таким, какое оно даётся. Образы возникают не самые лицеприятные. Сравнение возможно только с ужасами Лавкрафта. Своеобразные животные ужасы Лавкрафта и видения (испытания) умирающего — суть одной воды. Погружение не вызывает отвращения. Явление твоим очам страшных существ с отрубленными человеческими головами, нанизанными на ядовитых змей, что обвиваются вокруг шей этих созданий; кишки их, выпадающие из живота, находящиеся у них же во рту. Ничего приятного в этом нет. Книга пытается убедить умирающего в призрачности видений. Книга убеждает видеть в страшных созданиях — божественных добрых существ. Надо понять, что они — это ты. Когда примешь видения, тогда перестанешь мучиться, тем скорее наступит перерождение.

Человеческая душа (давайте её назовём так) подвержена пяти состояниям. Каждое состояние — это Бордо: утробное, рождённое бессознательное, в полном уме, смерть и поиски для нового воплощения.

Оказывается, не родители нас выбирают, а душа сама определяется кем ей быть. Ей могут быть доступны различные уровни от животного мира до мира божеств. Душа может выбрать континент для рождения. Может самостоятельно выбрать родителей. Для всего этого в книге приводятся подробные инструкции. Только реализуемо ли это на практике? Смерть сродни сну. Ты просыпаешься, ты что-то помнишь, но потом быстро забываешь. «Тибетская книга мёртвых» учит поведению после смерти, она является наставником. Как применить — если можно применить — надо всегда иметь в виду.

Интересно, в книге описан суд. Судят не складывая все твои добрые и злые дела на разные чаши весов. Тебя мучают, пытают, убивают раз за разом. Судилище — чистый ад. Рая нет, его можете не искать. После пройденных ужасов, ощущение лавкрафтовского ужаса только усиливается. Один в один. Суд закончится только тогда, когда ты станешь честным с самим собой. Поймёшь, что судишь ты себя сам. За грехи отвечать не надо. Они были и ничего с этим уже не сделаешь. Нужно принять прошедшую жизнь как данность, очистить сознание и переходить в новую оболочку для новой жизни.

Смерть — последний перед первым этап жизни. Когда всё станет безразлично — наступит Нирвана.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стивен Кинг «Безнадёга», Ричард Бахман «Регуляторы» (1996)

Книгу читал долго. Очень долго. Более полугода мусолил сей бумажный формат. Страшно… безусловно было страшно в начале. Это у меня с непривычки. Не привык я, знаете ли, к такому Кингу. В моём активе не так много книг, в основном они касались девушек с пирокинезом, да с телекинезом + несколько рассказов. Всё! И вот на меня в виде книги свалилось более массовое произведение, затрагивающее не просто судьбы отдельных городов, а затрагивающее судьбу всего мира. Устоим ли мы перед внеземной агрессией. Вот в чём вопрос. Под обложкой собраны два произведения Кинга. В обоих действуют одни и те же персонажи. Они как-то перекликаются, но не сюжетом, а скорее как события в параллельных вселенных. Что случилось в Безнадёге, не могло перейти в Регуляторы. И наоборот. Я даже могу взять на себя смелость и с твёрдой уверенностью сказать, что «Регуляторы» — фанфик на «Безнадёгу». В конце концов, может же автор, пишущий под своим же псевдонимом, написать книгу по мотивам. Почему бы и нет. Кинг это демонстрирует. Правда, крайне отвратно. В происходящее не веришь, воспринимаешь как бумагомарательство и ничего более. Потому и писал под псевдонимом, чтобы сильно не били и не ругали. Бахман, по его легенде, как бы уже умер… а о мёртвых либо хорошо, либо ничего. Такая логика.

Книги Кинга всегда сквозят каким-то злом, он любит мистику, пестует её. Она ему нравится. И он стал признанным авторитетом в данном жанре. Молодец! Не каждый сможет так пугать читателей. Меня тоже порой пробирала дрожь. Всё-таки не каждому дано вот так вот врываться в подсознание, менять там всё местами, а потом с чувством выполненного долга принимать похвалы. Хвалю Кинга за растягивание сюжета. Это он умеет. Правда, всё кончается каким-то обломом. Хочется интриги. Ан нет… всё закончилось вместе со страхом. Бояться нечего, удовлетворения нет. Бери и читай следующую книгу. Вот такое отношение.

Идея мирового зла не нова. В мир Безнадёги зло врывается подобно Кэрри. Честное слово. Безнадёга — чуть ли не продолжение Кэрри. Вот снесла к чертям она весь город. В таком плане ей мог только Тэк руководить. С этого момента начинается сама Безнадёга. Добро пожаловать в шахтёрский город, где правит безжалостный коп. Он выбьет спесь из наркоманов, алкоголиков, зазнавшихся писателей и даже из добропорядочной американской семьи. А потом всё плавно перейдёт в один из американских городков, где тот же Тэк таки выйдет в люди. По сути — это продолжение. Смущают те же самые персонажи. Очень смущают. Не знаю мотивов Кинга, но они были. Читай «Регуляторов» отдельно, то точно бы не дочитал. Неинтересная книга, сильно уступает «Безнадёге».

Какой же вывод можно сделать прочитав книгу… да никакой. Это Кинг. Надо читать и не делать выводы.

» Read more

Стивен Кинг «Воспламеняющая взглядом» (1980)

Пирокинез. Кинг любит наделять своих героев довольно необычными способностями. То Кэрри с телекинезом на фоне менархе, то вот Чарли МакГи со способностью накалять окружающую обстановку за 451 градус по Фаренгейту. Такие люди нужны обществу, нужны правительствам, учёным, богатым людям. Все хотят понять непознанное, разобрать его по косточкам и сухожилиям, вникнуть в суть. Да вот беда — всегда находятся люди, способные внести свои коррективы в их планы. Краткий разбор ситуации, яркая предыстория о генетических опытах, в результате практически спорадический случай появлении мутационной аномалии. Магия, волшебство. Ей бы файерболы научиться метать, но девочка почему-то не читала Толкиена. Зря. Проснулся бы в ней исток сущности валара, ну или на худой конец майар огня. И вскипело бы Средиземное море, обнажилось дно.

Не знаю в каких архивах копается Кинг, но он пожалуй со временем, если будет более осторожен на дороге, скоро переберёт все мистические моменты, переплюнет по всем параметрам «Секретные материалы», да «Зачарованных» заткнёт за пояс. Благо Кинг — мастер слова, хитросплетений сюжета, давно набивший себе руку, пишущий своё определённое количество страниц в день, нещадно всё потом режет на части, выкидывая ненужные слова в угоду читателю, желающего следить за развитием событий, а не эволюцией словоформ из-под мера мэтра. Где-то Кинг может и не прав, может слишком накручивает, слишком драматизирует события, притягивает за уши, но никто его за это не осудит, а наоборот поставят памятник и назовут улицу в его честь. Есть за что. Мешает только наличие бранных слов, кои не позволяют заполнить все доступные читательские ниши.

Существует ли пирокинез на самом деле? Возможно. Этого никто точно не знает. Что способна дать такая возможность своему владельцу? Загорать на пляже с восхода до заката, прикуривать, делать люля-кебаб в узбечке, подогревать себе чайник, заменять плиту на кухне, выкинуть батареи из квартиры, да экономить зимой на отоплении, зажигательно танцевать, устраивать файершоу и безбоязненно входить в плотные слои атмосферы. Вот пожалуй и всё. Побольше льда, поменьше волосяного покрова — и сидеть в темноте снова и снова. Ах да… генерировать электричество, пожалуй, гораздо лучше.

» Read more

1 2