Tag Archives: детство

Константин Паустовский «Беспокойная юность» (1954)

Паустовский Беспокойная юность

Цикл «Повесть о жизни» | Книга №2

Написав «Далёкие годы», Паустовский замолчал. О чём он мог сообщить? О многом. Но надо понять, как преподнести читателю воспоминания. Решением стало очевидное — писать с подробностями. Вслед за детством пришла пора юности. Ей и посвятил Константин следующую книгу. И юность он провёл в труде, не зная покоя. Он работал не покладая рук, стремясь прослыть ответственным работником. Итак, всё началось с трамвая.

Вожатый ли или кондуктор — всё едино. Требовалось знать Москву от и до. А ещё лучше научиться по-человечески относиться к людям. То есть как? Спросит читатель. Весьма просто. Ежели тебе известно о безбилетном пассажире, то не следует вступать с ним в спор, и уж ни в коем случае не высаживать. Человечность! Пусть гражданин едет, думая, будто кондуктор считает, словно его обилетил. Усвоив сей урок, в дальнейшем Константин о нём не забывал. Случались, разумеется, оказии, требующие указать пассажирам на недопустимость их вольностей. Вроде беззастенчивой езды утром с денежной купюрой крупного номинала — такого обязательно следует наказать, желательно выдав на сдачу невероятное количество монет номиналом самым малым, сопроводив то вежливой улыбкой и протянутым доказательством оплаты проезда в виде билета. И в этом будет проявление такой же человечности, поскольку нет ничего зазорного в ответной любезности, не допустимо и намёка на грубость.

Вот грянул 1914 год. В Европе разразилась Мировая война. Куда податься — вопрос не стоял. И Константин пошёл вслед за всеми на фронт, только в качестве санитара. Читатель помнит о братьях Паустовского, погибших в один день на разных театрах боевых действий. Теперь становится известно, что умереть мог и Константин, не опоздай он попасть на корабль, на котором собирался проходить службу. Как говорит Паустовский, вскоре он узнал — тот корабль был потоплен немецкой подлодкой, никому не удалось спастись. Фортуна сохранила для нас Константина, а он для нас — историю своего становления. Чем же он занимался в качестве санитара?

Он продолжал сохранять человечность. Ухаживать за ранеными — задача. Особенно когда ты служишь на санитарном поезде, а твой вагон — в противоположной части от кухни. Попробуй пронести съестное через три или четыре десятка вагонов, чтобы еда продолжала оставаться горячей. Ведь ещё требовалось кормить тех, кто того сделать самостоятельно не мог. Как о том не рассказать, поведав в красках? Благо, было о чём вспомнить. Многие в наши дни не могут похвастаться жизнью, по событийности превосходящей любой из прожитых годов Константином.

Довелось Паустовскому побывать в австрийском плену, где он встретил внешне похожего на него человека, причём из рядов противника. Бывал он и в очаге чёрной оспы, вынужденный пребывать среди умирающих, не имеющий возможности оказать помощь, так как его отряд загнали в карантинную зону обманом, не позволив захватить требуемые больным медикаменты.

Юность Константина завершится вместе с отречением Николая II, тогда наступит новый этап его жизни, такой же новый, как для всей страны в целом. Он столкнётся с неожиданными проблемами, о чём он постарается рассказать в следующей книге воспоминаний, названной «Начало неведомого века». Воистину, к чему мог придти Паустовский, прежде помогавший людям, отличившийся стремлением к человечности? Направить свои силы он мог в сторону литературного мастерства, самого доступного из человеку инструментов, дабы стремиться познавать действительность и приобщить к тому других. Будучи романтиком в душе, Константин продолжал смотреть на мир наивным взглядом, хоть и познал ужасы человеческих деяний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Аксаков «Детские годы Багрова-внука» (1854-56)

Аксаков Детские годы Багрова-внука

Предания о деяниях предков закончились, пришла пора рассказывать о себе. Лаконичный слог сменился пространными историями, где основное место отведено истерикам представленного главным героем Сергея Багрова и излюбленному им занятию по ужению рыбы. Всё прочее имеет малое значение, уступающее постоянным капризам и восхищению от единения с природой. Полностью верить рассказанному не следует, учитывая количество прошедших лет и тот факт, что рассказчик помнит даже такое, как его младенцем кормила грудью кормилица. Надо настроиться на такой лад, чтобы не допускать полного сходства между Аксаковым и Сергеем Багровым.

Остаётся удивляться, как талантливый рассказчик Аксаков умудрился растерять понравившееся читателю умение. Живые и яркие персонажи уступили место заботам мальчика, живущего переездами из Уфы в принадлежащие семейству деревни, где он занимался различными увлечениями, ему весьма приходившимися по душе. Помимо ужения рыба, доводилось собирать грибы и принимать участие в охоте. Обо всём этом рассказано подробно.

Чувство собственничества пожирало юного Сергея, желавшего видеть приятное во всём окружающем. Он не соглашался расставаться с понравившимися ему местами, строил козни и видел в людях зверей, стоило им сказать слово против. Даже на рыбалке, где каждый способен показать мастерство без посторонней помощи, Сергей умудрялся заботиться о том, сколько рыбы наловит сам, в том числе и в тех случаях, если другим понадобится ему оказывать содействие. Но Сергей замечал подобное старание, огорчаясь будто бы от всего сердца.

Вместо участия в жизни семьи, главный герой повествования занимался наблюдением со стороны. Ему более нравилось смотреть за ледоходом, нежели задумываться о чём-то ещё. Он пока ещё мал, чтобы размышлять. Обыкновенный ребёнок, желающий больше взять, нежели поделиться. Позже он возьмётся за ум и переосмыслит нужды, о чём остаётся думать, наблюдая за упорным чтением всего творчества Хераскова и переживаниями за мать, чьё здоровье опасно пошатнулось и стало причиной для постоянных волнений.

Забавы отойдут на второй план, хотя от ужения рыбы Сергей не будет отказываться. Он поведает о смерти деда, отставке отца и переезде в деревню, теперь уже окончательно. Уфа останется позади, тогда как впереди продолжение наблюдения за бытом семьи. В то же время Аксаков сообщит о сказке про «Аленький цветочек», помещаемый в приложение к рассказу Сергея Багрова, дабы не разбавлять воспоминания прочими сюжетами, к теме повествования отношения не имеющими.

В итоге детство оказалось расписанным едва ли не по дням. Рассказчик помнит о каждой мелочи, уделяет внимание всякой детали, порою совершенно лишней. Опять он отправляется удить рыбу, в новых красках описывая процесс. Удивительно, ведь каждый поход на рыбалку въелся ему в память, нигде не повторяясь. Неужели Сергей настолько был влюблён в процесс ловли, ежели пронёс через жизнь всё то, о чём поведал на страницах. Или он многое домыслил, поведав о других историях, имевших место в недалёкие для него времена? В любом случае, важности от того не прибавится.

Рождённому слабым, чудом поставленному на ноги, Сергею Аксакову было суждено прожить жизнь, имевшую большое значение для литературы Российской Империи. Его имя часто встречается среди отметок цензоров, одобрявших к публикации книги. Причастный к сему искусству, он сам писал. И так стало, что основной интерес представляют его воспоминания, написанные как бы от лица вымышленных персонажей. Он сам создал для себя биографию, не требуя составлять жизнеописание. Кто ещё мог рассказать о себе таким образом, словно ничего не скрыв.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Константин Паустовский «Далёкие годы» (1946)

Паустовский Далёкие годы

Цикл «Повесть о жизни» | Книга №1

Что толку стремиться к спокойствию, если оно отягощает своей пустотой? Человеку постоянно желается быть счастливым и довольным жизнью. А поживи он в бурное время, когда общество действительно разделено на людей, мысли которых разнились не по одному вопросу, а по множеству? Например, захвати он в воспоминаниях начало XX века, как то было с Константином Паустовским. Что тогда? Бурление событий, столкновение интересов, твёрдый настрой на осуществление задуманного — завтрашний день требовал быть реализованным сегодня. Будучи юным, Паустовский оставался невольным созерцателем тогда происходившего. Однако, оно глубоко запало ему в душу, поэтому, достигнув должной зрелости, он решил пересмотреть прежде с ним происходившее.

Самое главное событие детства — смерть отца. Каким бы он не был, чем не занимался и на какие страдания не обрекал семью, отец остался для Паустовского важной составляющей воспоминаний. Это не говорит, что ничего другого не интересовало Константина. Отнюдь, Паустовский внимал всему, чего касался его взор, где-то придумывая помимо действительно происходившего. Понятно, автор имеет право на личное мнение, но и читатель не должен слепо доверять его словам. Впрочем, не станем мыслить далее, поскольку проще довериться словам автора, не стараясь к ним относиться излишне серьёзно.

Повествование Паустовского не придерживается линейности. За описанием юношества следуют воспоминания о первых впечатлениях, после описание ярких событий, далее снова о мыслях повзрослевшего автора. Какие думы возникали в голове Константина, теми он тут же делился с бумагой. Ежели требовалось рассказать некое предание — ему находилось место на страницах.

Паустовскому хватало о чём сообщить. Во-первых, сам XX век. Во-вторых, непростая родословная со множеством национальностей. В-третьих, связанное с этим разнообразие полученных эмоций. Есть у Константина твёрдое мнение о поляках, украинцах, турках и русских. Ко всему он относился спокойно, не понимая, почему к нему, как к русскоязычному, кто-то мог предъявлять личное неудовольствие.

«Далёкие годы» вместили воспоминания о трагической первой любви, событиях 1905 года, школьных товарищах, большей частью с такой же печальной судьбой. Общество убивало своих членов, не боясь за это умереть само. Обострились противоречия между светской властью и представителями православной религии с населением в ответ на воззрения Льва Толстого. Обострение происходило вроде бы из ничего, потому как кому-то хотелось заявить о собственной позиции по определённого вопросу. Смирись человек с действительностью, как счастье само постучится в дом. Ничего подобного не происходило, из-за чего желаемого улучшения не наступало.

Паустовскому тяжело давалась юность. Ему приходилось зарабатывать деньги репетиторством, так как характер отца обернулся внутрисемейным разладом. За обучение требовалось платить: спасибо матери, уговорившей ректора разрешить учиться на особых условиях. От Константина требовалась прилежность и ему следовало избегать любых нареканий. Легко представить, насколько тяжело подростку спокойно созерцать, избегая всевозможных соблазнов. Но Паустовский не числился среди благонадёжных учеников, периодически проявляя нрав. Безусловно, не обо всём он рассказывает, ведь не мог он не впитать в себя неуживчивость отца, будто счастливо избежав положенной наследственности.

Слишком отчётливо Паустовский запомнил далёкие годы. Он говорил о них так, словно это случилось с ним на прошедшей неделе. Ему помогал талант беллетриста, остальное заполнялось благодаря фантазии. Читатель может с этим согласиться, либо оспорить данное мнение. Не станем искать причину для прений. Запомним Паустовского именно таким, как он сам себя представил. У него будет ещё возможность поведать о прочих событиях. «Повесть о жизни» только начинается.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Мария Парр «Тоня Глиммердал» (2009)

Парр Тоня Глиммердал

В каждой стране дети воспитываются разными методами. В Норвегии подрастающие поколения всегда были представлены сами себе, им не навязывали ограничений, познание мира происходило естественным путём. Кто скажет, что это плохо? Допустим, содержание книги «Тоня Глиммердал» противопоказано российским детям и должно содержать пометку «18+», поскольку пропагандирует опасное поведение, жестокое обращение с животными и показывает страдания людей от болезней. Адекватные люди понимают глупость подобных суждений касательно детской литературы, где подобное может иметь место быть, но не содержит явного намёка, хоть и написано прямым текстом. Норвежский ребёнок настолько же опасен для себя, как и дети всего мира.

Мария Парр продолжает знакомить читателя с особенностями воспитания детей своей страны. На этот раз в центре повествования ещё одна несносная девчонка, совершающая безумные поступки: она всеми силами стремится лишиться жизни. Кто есть Тоня? Звезда поселения Глиммердал, грозный рык беззаботности и первый кандидат на премию Дарвина. Ей не страшно спускаться на санках с самого крутого склона, даже возникни на пути обрыв; она не побоялась бы залезть в клетку с тигром, потому как уже гладила агрессивно настроенную собаку и отделалась незначительными повреждениями. По мнению Тони, всё в мире должно быть подчинено её желаниям, а если что-то складывается иначе, то она своего всё равно добьётся.

Снова героиня страдает от неполноценности семьи. Мама изучает льды Гренландии, поэтому на Тоню никто не может повлиять. Она бросается в драку с мальчишками, говорит на равных со взрослыми и постоянно требует справедливого отношения к себе. Парр дополнила повествование проблематикой смены старого уклада на новый. Беззаботное детство главной героини может омрачиться сужением поля деятельности для проказ. Читатель видит, как владелец примечательного хутора вот-вот перейдёт в лучший мир, оставив наследство дочери, давным-давно уехавшей из Глиммердала. Как быть в такой ситуации Тоне? Разумеется, она обязана приложить усилия, чтобы не допустить свершение непоправимого.

Детская непосредственность в повествовании отсутствует. Читателю предлагается личная трагедия ребёнка, ещё не осознающего, насколько трудно повлиять на происходящие изменения. Истерическими завываниями своего уже не отстоять, значит надо действовать. Парр предлагает излюбленный приём детских писателей для урегулирования конфликтов — главный герой должен стать лучшим другом антагониста, приложив к тому всё имеющееся у него обаяние. Шаг за шагом, сцена за сценой, сюжет продвигается к благополучному завершению с надрывной нотой в конце, дабы читатель понял и всё-таки принял неизбежных исход преобразований, могущих иметь, кроме отрицательного завершения, положительное начало для новых проказ главной героини.

Не стоит говорить, каким пристрастиям подвержена главная героиня. Хорошо, что Мария Парр отошла от туалетного юмора и не стала вносить в повествование злободневные моменты деградации европейского общества, предпочтя этому описание классических приключений, где есть место надежде, осознанию прекрасного в настоящем и приятным воспоминаниям о произошедшем. Как умирают действующие лица, так умирает и окружающая главную героиню действительность — взросления не происходит, в нём нет необходимости.

Мария Парр описала один эпизод из жизни Тони Глиммердал, подобных которому в жизни главной героини, надо понимать. было много до описанных событий, будет ещё больше потом. Конечно, интересно наблюдать за взрослением и изменением понимания окружающего мира. К сожалению, короткая история не предусматривает написания продолжения. Но кто же будет грустить из-за этого? Взрослые люди обычно имеют пример под рукой, в виде собственных детей, о чьих похождениях они готовы рассказывать часами.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Трумен Капоте «Голоса травы» (1951)

Капоте Голоса травы

Сельская пастораль, мнимые действующие лица и сюжет сам по себе без определённой привязки к чему-то конкретному — такой предстаёт повесть Трумена Капоте «Голоса травы». Повествование состоит из бесед, через которые писатель мог подразумевать лично его гложущие проблемы. Жизненная позиция Капоте всегда находилась в движении, давая ему возможность острее чувствовать перемены собственного эмоционального фона. Именно за счёт внутреннего авторского монолога и происходит разворачивание описываемых им событий. Сюжетная линия чётко не прослеживается, она скрыта от читателя переливанием из пустого в порожнее. Чьё-то детство омрачается отнюдь не изготовлением вина из одуванчиков, у Капоте всё несколько сложнее.

Трумен не держит сюжет в рамках планомерно развивающейся истории. То и дело на страницах возникают действующие лица, уходящие воспоминаниями в прошлое, резко из них выныривая, будто это имело весьма важное значение для них лично, а теперь должно иметь такую же важность и для читателя. Забавные сценки переписки старика с девочкой, как попытка реабилитировать свой возраст возвращением в юные годы. Умилительный эпизод ловли сома голыми руками с последующей травмой из-за подобной шалости. Прочие малосодержательные разговоры со всеми и вся.

Капоте не был дебютантом, имея в активе один роман и ворох рассказов. В чём причина столь халатного отношения к писательскому ремеслу? Лучше критически не оценивать «Голоса травы», если нет склонности интересоваться личной жизнью других людей. Капоте именно приоткрывает чьи-то скрытые от взора посторонних мысли. Он мог это сделать по иному, выстроив сюжет, не углубляясь в размышления посредством слов действующих лиц. Движение сюжета вперёд непременно произойдёт, для этого нет необходимости торопиться. Герои обязательно вырастут и обрастут новыми проблемами, о чём тоже можно написать, причём в том же духе.

Чувства детей — довольно шаткая поверхность: на ней нельзя стоять устойчиво. Восприятие обострено до предела, поступки знакомых трактуются с излишним стремлением придать им оттенок светлых или тёмных тонов. Автору приходится переходить из крайности в крайность, выстраивая образ главного действующего лица, пока ещё не имеющего твёрдых убеждений, легко веря одним, чтобы тут же поверить другим. Может и сам Капоте был его подобием? Иначе с чего он решил рассказать читателю историю юноши, потерявшего родителей и переехавшего к родственникам?

Трудно судить, насколько удачно Капоте вжился в образ юноши. Чаще не ему приходится действовать — главные роли переходили к другим действующим лицам. Читатель внимает разным историям, будто мимоходом брошенным воспоминаниям. Чем-то требовалось заполнять пустые пространства на страницах, а если автор не имеет чётких представлений о рассказываемой им истории, то подойдёт любой материал, благо читатель проглотит и обязательно скажет спасибо: всегда были и будут люди, которым приятно быть внутри проблем посторонних им людей, никак не ввязываясь, но получая возможность поразмышлять над чужими промахами и удачами.

Вполне можно предположить, что каждый читатель найдёт своё понимание повести Трумена Капоте. Первый увидит одиночество, второй — страх взросления, третий ничего подобного не увидит, да и «Голоса травы» ему не понравятся совершенно. Всё это укладывается в рамки соотношения сформировавшейся к моменту чтения жизненной позицией со связанными с ней определёнными интересами. Мужская аудитория, большей частью, по достоинству данную работу писателя не оценит, тогда как женская — будет внимать с неослабевающим интересом. Не стоит сетовать на интересы самого Капоте. Спасибо уже за то, что держал их при себе и не говорил открыто о том, о чём спустя пятьдесят лет уже никто не стесняется говорить, сугубо конъюнктуры ради.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Элинор Портер «Поллианна» (1913)

Портер Поллианна

«Поллианна» Элинор Портер — тот идеал, на который ориентируются люди, беря за основу для продвижения всевозможных моральных установок, стремясь в детях с раннего возраста пробудить гуманность и человеколюбие. Не учитывают они одного — вступление во взрослую жизнь обязывает ребёнка переосмыслить себя ещё раз. Будучи вскормленным представлениями о мире, как об идеальной среде, он будет вынужден столкнуться с обстоятельствами, что моментально сломают все его убеждения. Не может такого быть, чтобы кого-то мешали с грязью, а он при этом улыбался и видел лишь плюсы от столь удручающего положения. Впрочем, предмет данного обсуждения прост только на первый взгляд: он имеет многовековую историю, трактуется по-разному, вплоть до закономерности чередования белых и чёрных периодов в жизни. С несчастьями героиня книги Портер борется поисками радостных моментов во всех бедах. Если у китайцев конь потерялся, значит приведёт с собой лошадь, объезжая которую сын сломает ногу, освободившись от призыва на войну и поэтому его не убьют. Похожую истину раскрывает и Элинор Портер.

Поллианна потеряла родителей, воспитывалась при детском доме, к моменту начала произведения переезжает к сварливой тётке, без каких-либо надежд на светлое будущее. Её можно уподобить морковке, чей хвост снаружи, а сама она сидит в темнице. Так и Поллианна связана обстоятельствами, всё время старается воспарить над ними и преобразовывать негатив в позитив. Ей легко удаётся ладить с людьми, всегда находя к ним подход, то улыбаясь, либо откровенно льстя, а то и строя из себя простушку, якобы она действительно не понимает, будто поступила против чьей-то воли. Оправдывает Поллианну её мировосприятие, в котором нет места плохим мыслям. Возможно, писательница не всё рассказывает, а может юному читателю и не требуется уточняющих деталей, совершенно лишних, когда ему демонстрируется образец для подражания. Девочки такими быть и должны, но вот мальчики никогда не согласятся стать послушными, подавив в себе тягу к саморазрушению.

Поступки Поллианны идеальны. Она умница и достойна хорошего к ней отношения. Конечно, будь в сюжете похожие на неё персонажи, как впечатление от произведения не было бы столь положительным. Скорее происходящее стало бы напоминать театральное представление, где каждый старается угодить другому, не стремясь на ответное чувство. Поллианна, к тому же, удивительно предвосхитила собой будущее американской нации, опередив многих, в том числе и Дейла Карнеги, считавших, что при общении нужно уделять внимание только интересам собеседника, совершенно забыв о себе, уподобившись губке, впитывающей информацию и поддерживающей нужный микроклимат во взаимоотношениях. Самое удивительное, собеседнику приятно видеть к себе такое отношение. Вот и Поллианна умело находит подход к каждому действующему лицу, оставляя о себе приятное впечатление.

Элинор Портер в итоге решает возвести в абсолют идею о поисках радости во всём. Поллианна настолько чутка к чувствам людей, что легко принимает происходящие с ней беды, видя в них источник счастья других. Понимание этого должно придти на пользу не только юному читателю, но и читателю немного постарше, уже достаточно взрослому, но ещё остающемуся ребёнком, чьи душевные терзания порой приводят к весьма печальным последствиям. Чёрная полоса действительно способна вывести из равновесия, если не стараться найти в ней радужные моменты; стоит занять выжидательную позицию, дожидаясь улучшения ситуации. В «Поллианне», кстати, так и происходит: плохое разрастается, но в нём нет ничего чрез меры ужасающего, ведь без этого было бы невозможно осознать текущий цвет полосы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ромен Роллан «Жан-Кристоф. Том 1» (1904)

В 1915 году французский писатель Ромен Роллан получил Нобелевскую премию по литературе, во многом благодаря роману-реке «Жан-Кристоф», повествующему о жизни музыканта с рождения и до смерти. Будучи причастным к истории музыки, Роллан взялся отобразить стадии становления талантливого человека, чьи дарования не сразу находят признание в обществе. Сам Роллан разделил десятикнижие на четыре тома, поместив в первый повествование о становлении главного героя, его вхождении в жизнь, дружеских и любовных привязанностях, а также о понимании тяжести существования вообще.

Поэтические названия зачинающих историю книг «Заря», «Утро» и «Отрочество» пробуждают в читателе предвосхищение погружения в литературу уровня Льва Толстого, чьи биографические произведения хорошо известны. Роллан же писал не о себе, а взял за основу фигуру некоего одарённого человека. Возможно, свою роль сыграло попутно создаваемое им жизнеописание Бетховена. Так или иначе, перед читателем разворачивается история с рождения главного героя, чей дед пользуется уважением в обществе, отец беспробудно пьёт, а мать ничем примечательным не выделяется.

С первых страниц становятся понятными будущие беды Кристофа, единственной надежды деда на продолжение семейной традиции заниматься музыкой. Мальчик тянется к музыкальным инструментам. У него получается сочинять мелодии, хотя ему неведомы ноты и какая-либо иная информация, связанная с необходимыми знаниями. Разумеется, дед всему обучит Кристофа, видя в нём задатки блестящих свершений. Впрочем, какой близкий родственник не станет воспринимать посредственность гениальностью? Роллан подробно останавливается на каждой несущественной детали, наполняя повествование лишними элементами, никак не способными оказать влияние на дальнейшее развитие событий.

Роллан воссоздаёт из ничего складную историю, красиво увязывая слова. Повествование читается наперёд, но читатель не будет бежать впереди ладного слога, находя удовольствие от авторской манеры изложения. Самое главное, что происходит в жизни главного героя, это его становление и последующая необходимость кормить родителей и братьев, так как кроме него некому зарабатывать деньги. Казалось бы, отчего отец этим не занимается? Всё просто! Отец продолжает пить, для чего тащит из дома абсолютно все вещи, вплоть до музыкальных инструментов. И без того впечатлительный Кристоф вынужден искать управу на родителя, что опосредованно приведёт к печальному концу. Читатель согласится, прозябающий в пороках человек редко выбирается из самостоятельно выкопанной ямы, поскольку не думает о сооружении запасного выхода, когда его затягивает на глубину трясина патологической зависимости.

Роллан строит повествование, показывая будни главного героя, сооружая сцены. Читатель не совсем понимает, зачем Ромен так поступает, ведь такая манера создаёт пустоты в сюжете. Постепенно становится очевидным, что для главного героя не музыка является основной движущей силой. Безусловно, Кристоф талантлив и вертится доступными ему способами, но Роллан этому не уделяет должного внимания, предпочитая рассказывать о друзьях и девушках, общаясь с которыми главный герой сперва веселится, чтобы потом впасть в уныние. Именно так происходит в очередной раз, стоит новому персонажу появиться на страницах. Читатель сразу понимает, что Роллан будет упиваться описанием развития отношений, подводя происходящее к ожидаемому разрыву отношений.

Очень часто Роллан не отличается последовательностью. Он может рассказать о событиях, а потом вернуться назад, делая предыдущий текст лишним. Понятно, писатель не может излагать события, заранее зная наперёд обо всём, что в итоге у него должно получиться. Создание литературных произведений — трудный процесс, требующий от писателя задействования скрытых способностей, а также изрядной доли воображения, без чего невозможно построить грамотную повествовательную линию.

Женские портреты у Роллана вышли удивительно точными, будто списанными с натуры. Кристофу предстоит познать на себе женское влияние и перебороть связанные с этим подъёмы и падения настроения. Всё-таки человеческая жизнь полна неожиданностей, хотя нового во взаимоотношениях не наблюдается. Аналогичным чувствам были подвержены прежние поколения людей, будут подвержены и следующие. Кристоф ещё не осознал необходимость держаться в стороне от чувств и ставить себя выше обыденности, поэтому Роллан щедро пересыпает страницы солью высохших слёз главного героя, склонного к эмоциональности и не всегда способного вернуть себе равновесие.

Кажется, Кристоф набрался впечатлений, теперь пришла пора добиваться признания в мире музыки. Надо полагать, он ещё не раз столкнётся с непониманием, но выстоит и обретёт покой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вадим Шефнер «Имя для птицы, или Чаепитие на Жёлтой веранде» (1976)

Меняются времена, уходят старые поколения: жизнь безжалостно стирает прошлое. Стоило человеку научиться фиксировать происходящие с ним перемены, как появилась возможность анализировать былое. В будущем в этом плане будет лучше некуда, поскольку уже в начале XXI века только ленивый не оставляет каких-либо свидетельств о себе. Ведь истинно так, что археологи будущего будут радоваться не случайно обнаруженным костям, а обыкновенным микросхемам, восстанавливая которые можно будет судить о чаяниях и заботах живших до них людей. Наступит такой момент, когда всё забудется и появится необходимость заново вспомнить собственную историю.

Вадим Шефнер не судит о переменах в стране, хоть и пришлось ему своими глазами увидеть происходившие с обществом изменения. Он смутно помнит царское время, но становление советского государства у него крепко засело в памяти. Ближе к шестидесяти годам ему захотелось упорядочить воспоминания, для чего им была написана книга «Имя для птицы, или Чаепитие на Жёлтой веранде». Надо сразу сказать, никаких оценок происходившему Шефнер не даёт. Он гордится историей своей семьи, не скрывает от читателя своих мыслей и просто рассказывает о юношеских мытарствах по детским домам, вследствие занятости в оных его матери.

Проследить воспоминания Шефнера можно по названиям глав. Всё начинается с первых моментов, запавших ему в память. Ничего плохого он не видел, как не видел и всю дальнейшую жизнь. Конечно, поверить словам Шефнера трудно. Он даже о блокадном Ленинграде рассказывает с лёгкостью, будто ему ничего не стоило жить впроголодь и перебиваться кошками. Думается, за долгие годы воспоминания притупились и окрасились в более радужные тона, нежели всё было на самом деле. Шефнер с той же лёгкостью рассказывает о жестоких порядках детских домов, коих в его детстве было три, да о собственной довольно обидной кличке, казалось бы теперь совершенно непримечательной, а может и совсем уж безобидной. Подумаешь, прозвали его Косой сволочью. Ежели косой, да к тому же и сволочь, то разве можно этому что-то возразить? Смеяться над собой Шефнер умеет — это должно радовать читателя.

С особой гордостью Вадим Шефнер вспоминает о заслугах своего деда, по указанию начальства принявшего участие в строительстве поста Владивосток, доставив нужное на корабле «Манджур», чьё изображение ныне каждый россиянин созерцает на тысячной купюре. Дед служит отправной точкой к последующим изысканиям касательно мыса Шефнера, чьи поиски на карте вызывают у читателя больше интереса, нежели часто встречающиеся в тексте сухие выдержки из различных метрик, чьё присутствие на страницах скорее приятно самому писателю, посчитавшему нужным оставить для потомков эти данные именно в таком виде. Всё-таки «Имя для птицы» обязана быть в семействе Шефнеров одной из самых важных книг, по которой можно восстановить часть прошлого — безусловно достойного гордости.

Яркие детские воспоминания дали Вадиму Шефнеру возможность красочно поделиться с читателем фрагментами прошлого. Но чем взрослее он становился, чем чётче у него фиксировались события, тем распылённей становится дальнейшее повествование. Шефнеру хотелось рассказать о многом, поэтому у него не получилось выстроить главы в единую линию. Читательский взгляд начинает прыгать от одной истории к другой, отчасти важных, но уже определённо сухих, как те метрики, которые Шефнер помещал в текст ранее.

Вадим пообещал читателю не ограничиваться детскими воспоминаниями, поделившись информацией о поздних периодах своей жизни. Читатель, если ему интересно, всегда может ознакомиться с продолжением, ориентируясь при поисках книги на её название — «Бархатный путь».

Дополнительные метки: шефнер имя для птицы критика, шефнер имя для птицы анализ, шефнер имя для птицы отзывы, шефнер имя для птицы рецензия, шефнер имя для птицы книга, шефнер имя для птицы или чаепитие на жёлтой веранде критика, Vadim Shefner

Караван в горах (1988)

Сборник рассказов «Караван в горах» подготовлен специально к десятилетию Апрельской революции. В 1978 году в Афганистане произошёл переворот, в результате которого к власти пришли социалисты. Не знавший покоя народ наконец-то обрёл надежду на наведение порядка в стране. Именно ощущением этого пропитан каждый рассказ. Население изнемогало под гнётом безнаказанности бандитов, религиозных фанатиков и коррумпированных чиновников. Труд человека ничего не стоил. Появился призрачный шанс на преодоление предрассудков и обретение спокойного существования. Афганистану предстояло забыть о феодализме и стать частью современного мира. Так было в 1978 году. Спустя годы улучшения не наступило — люди этой страны продолжают страдать от всего того, от чего надеялись избавиться.

Самые горькие моменты население Афганистана испытывает от деятельности душманов. Нет покоя в селениях, когда всем сообща приходится организовывать сопротивление. Оружие в руки берут даже девушки и старики. Каждый готов на отчаянный поступок, лишь бы защитить близких. И ведь борьба идёт не за веру, а за отстаивание права на существование. Авторы сборника наглядно изобличают душманов, не умеющих соблюдать нормы мусульманства и на свой манер трактующих текст Корана. В душманы подавались те, кого никто не уважал. Их изгоняли из деревень, а те находили себе подобных. Душманы приравниваются к бандитам — они соблюдают только им понятные нормы морали, позволяющие подрывать школы и убивать правоверных, что лично для них являются кафирами (иноверцами).

Другой горький момент, которым пропитано любое произведение автора с Востока — это отсутствие справедливости. Крестьян постоянно принижают: купцы и чиновники на них наживаются. Когда добиться правды не получается, остаётся два выхода: сойти с ума или устранить непосредственного обидчика. Оба варианта показывают способность афганцев доходить до крайних мер. Если человек может решить проблему силой — он это сделает, если не может — его мозг начнёт иначе воспринимать действительность.

Но главное заключается не в этом. Свидетелями подобного становятся дети. Эти, никем не воспринимаемые, маленькие люди пропитываются атмосферой злости и ненависти, пропуская через себя, чтобы уже во взрослом состоянии дать должную оценку прошлому. Составители сборника подобрали писателей, чьё детство омрачено осознанием социальной несправедливости. Теперь осталось в краткой форме поделиться с читателем впечатлениями.

Вот на страницах раскрывается портрет матери, учителя или соседа, пострадавших в силу разных обстоятельств, преимущественно от деятельности бандитов или близких к власти людей. Изредка охарактеризовать действующих лиц можно с помощью окружающего их мира. Сюжет нескольких рассказов происходит за пределами родной страны, и там нужно примиряться с иными обстоятельствами.

Надо бороться и не сдаваться, как бы всё не складывалось. Коли напали — борись, ежели разыгралась стихия — пытайся устоять. А если пришлось бежать — нужно преодолеть себя и смириться. Хорошей жизни никогда не будет, что-нибудь обязательно произойдёт. Остаётся причитать и сетовать на жизнь, поскольку ратующий за мир оказывается слабым и вынужденным подчиняться сильному, берущему всё силой. Обретение прав одними делает бесправными других, поэтому нет смысла говорить о справедливости — у каждого она своя.

Аналогичной болью может поделиться не только писатель со сломанной судьбой, но и душман, чьё понимание мира кардинально отличается от гуманистического. Однако, таких в сборнике нет, но надо понимать, что таковые должны быть. Впрочем, осознавая их борьбу с образованием, можно смело дать отрицательный ответ. Как знать, ознакомься местное население со сборником «Караван в горах», так может Афганистан сразу бы забыл о войнах и зажил в мире и согласии?

Запомните имена писателей из этого сборника — они достойны вашего внимания: Зарин Андзор, Бабрак Арганд, Амин Афганпур, Рахнавард Зарьяб, Спожмай Зарьяб, Хабибулла Зрысванд, Акбар Каргар, Кузагар, Сулейман Лаик, Разек Фани, Асадулла Хабиб, Кадир Хабиб, Хаус Хайбери, Катиль Хугиани, Дост Шинвари, Алем Эфтехар.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Андрей Геласимов «Степные боги» (2008)

Особенности национальной охоты возвращаются: пьяный русский народ, в своём слитом с природой состоянии, внимает мудрости восточного человека. Химера! Такое возможно. Особенно на пике увлечённости японской культурой: кругом японская анимация и японские общепиты. Почему бы не оттолкнуться от этого, взяв за основу историю рода одного японца, органически переплетя её с реалиями глухой сибирской деревни времён Второй Мировой войны? Геласимов так и поступает, делая деревню сборником стереотипов. Но! Коли Геласимов писатель, а перефразируя на японский манер — писака; да не простой писатель, поскольку его стиль тяготеет к обильному использованию в тексте обширной энциклопедической информации, перемешанной с сумбурным изложением, то само собой сознание автора разливается безудержным потоком, не разбирающим важности тех или иных отклонений от сюжета, что заставляет воображение читателя изрядно напрягаться, если отсутствует желание потерять нить повествования.

Стереотипы — это не всегда хорошо. Русская деревня не обязательно должна быть наполнена вечно пьяными жителями, ведущими лёгкий образ жизни, буквально гуляющими в любом удобном для них месте. Разгуляевка — реально существующая деревня в Красноярском крае, совсем рядом с Ачинском, чуть поодаль от Красноярска, примерно располагаясь на равном удалении от Оби и Ангары. Геласимов не мог этого не знать, если, конечно, он не использовал именно эту деревню, описывая происходившие на её территории события. Для него важнее был антураж, хотя читатель никогда не заподозрит тяжёлое для местного населения время. Война гремит слишком далеко, чтобы о ней реально вспоминать. Об этом задумывается только мальчик, вокруг которого изначально развивается повествование, да японец, что основывается уже не на бурной фантазии, а на личных переживаниях.

Русская деревня — не только пьяные жители, но и мат-перемат в любое время. Геласимов активно прибегает к ненормативной лексике, превращая повествование в постоянное сквернословие, нисколько не заботясь о глазах читателя. Именно такая культура в деревнях, ничего с этим не поделаешь. Ведь тем советская деревня от российской и отличается, что наполнена тунеядцами. А может и не отличается, имея стопроцентное сходство. Может для Геласимова такое положение дел — личные детские воспоминания. Ясно одно — для подвижных ребят брань и суровые выпады взрослых не являются действительно важными. Со страниц мат не вытравишь, каким бы он не являлся средством выражения. Будем считать, что Геласимов общался с современниками тех лет, и те от него ничего не скрывали, а действительность не приукрашивали.

«Степные боги» не зря отнесены к потоку сознания. Разбей Геласимов повествование на несколько отдельных повестей, тогда текст мог смотреться самобытно, но под единой обложкой всё выглядит просто дико. Будни мальчика прерываются дневниковыми записями японца, желающим сохранить сведения о своей семье. Именно дневник ломает восприятие книги, становясь инородной частью. Геласимов зачем-то рассказывает читателю о быте японцев, их традициях и истории, будто кто-то другой взялся помочь автору, настолько стиль становится лаконичным и последовательным, отходя от бранной речи к высокому слогу. Напиши Геласимов так всю книгу — ему бы не было цены. Однако, такого не случилось. Геласимов писал по воле вдохновения, не возвращаясь назад. Как после такого подхода относиться к расхлябанным русским, проигрывающим перед образами морально идеальных японцев?

Геласимов-писатель становится Геласимовым-писакой каждый раз, стоит ему вернуться в реалии русской деревни. Казалось бы, писака — слово оскорбительное, но в случае Геласимова оно приобретает собственное значение, исконно русское. Откуда столько сбивчивости при возвращении на родную землю? Творческие метания или неопределённость тому могут быть виной. Не получается у Геласимова выстроить ровное повествование, когда дело касается жителей Разгуляевки. Совершенства не существует. Однако, дневник японца говорит об обратном. Вот и возникают перед читателем образы охотников, идущих по стопам за сэнсэем, засевшим в голове одного из них.

Малую форму Геласимов не смог в должном объёме снабдить логической выдержкой. Будто сошлись в Сибири в вечной борьбе казаки и японцы за право обладать читинским золотом. Порубленный на куски сумбур, пошлый антураж и похабные частушки.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2