trounin.ru

Мир устроен просто. Зачем искать новое, когда следует исходить из старого? Все преобразования в итоге выведут человека туда, откуда он начал, то есть превратят его в звёздную пыль. А пока есть время взгрустнуть над людской жадностью, свести удивительное к обыденному и предаться сентиментальности, особенно если появилась возможность ознакомиться с рассказами Роберта Янга. Мир действительно устроен просто. Янг как раз исходит из старого. Для него человек был и останется космической пылью. Всё остальное сугубо атмосферы ради, ведь Роберту удалось нащупать ту точку для читательского восприятия, должную именоваться интерактивным включением, поскольку внимающий историям Янга чувствует себя их участником: он удивляется, плачет и улыбается от переизбытка даруемых автором эмоций.

Особое место в творчестве Янга занимают фантастические сюжеты, но более других примечательны те, что задействуют в себе элемент перемещения во времени. При грамотном подходе подобные истории можно превратить в изысканное пиршество, окрыляющее разум и осветляющее ум. Показывая былое, Роберт плетёт интригу, устраивая встряску читателю по ходу всего повествования. Остаётся недоумевать — откуда он мог такое предполагать?

Можно допустить, будто темпоральная фантастика станет реальностью. Это создаст серьёзные проблемы человечеству. Жизнь изменится кардинально. Историю станут изучать наглядно. Но человек останется человеком, всегда интересовавшимся тем, мимо чего ему следует проходить, лишний раз не задевая. У Янга действующие лица склонны к решению проблем, предпочитая разбираться в их причинах на месте. Читатель будет удивлён предположениям автора касательно происхождения кроманьонцев, как и могуществу Марса порядка семидесяти миллионов лет назад. Человек обязательно со всем разберётся, чтобы позже обнаружить истину, всегда ему бывшую известной.

Янг не только перекраивает восприятие реальности, он искажает мировосприятие действующих лиц, позволяя им самостоятельно приходить к требуемым заключениям. Порой решение парадоксов времени выставляется автором в виде причуд физических законов, при умелом применении способных дать результат, над которым рядовой читатель и не стал бы задумываться. Если Янг не задавался научной проблематикой, то нисходил до обыкновенных человеческих чувств, нуждающихся в правильном последующем движении, чему на помощь приходят добрые существа, в том числе и инопланетяне, дающие право переосмыслить себя и наконец-то сделать верный шаг.

Именно умение Янга преподносить истории под видом всегда присутствующего рядом красит его рассказы. Иногда поведение действующих лиц не удостаивается положительной оценки. Читателю могут не понравиться фривольные поступки или своеобразная брутальность. Делать выводы преждевременно, если текст не дочитан до финальной точки. Тогда и измены мужа оказываются во благо, и отказ от отношений с привлекательной девушкой укладывается в рамки понимания адекватности.

Роберт Янг чаще смотрел в многообещающее будущее, в котором человек не подвергнется трансформациям, а останется таким же туповатым созданием, желающим удовлетворять в первую очередь собственные желания, а потом уже думать обо всё остальном. Это касается уничтожения природных ресурсов на планетах, погружения в мир иллюзорного восприятия действительности, отрицания высокой морали. Человечество погрязнет в тяге к получению удовольствий, начнёт ещё больше ценить низкопробное искусство, умственно помешается, озаботится надуманными проблемами, а заботу о подрастающих поколениях переложит на единый стандарт.

Людям разумным в будущем останется лишь раствориться в пространстве Вселенной, в одиночку бороздя её просторы, обязательно с томиком рассказов Роберта Янга или с птицей-куиджи, знающей их все наизусть. И сразу станет хорошо. Душа очистится от суеты и предастся размышлениям о вечном. Уже не останется места для дум о самоубийстве, не будет тянуть домой, покорятся неведомые вершины, а нужды общества (не в меру деградировавшего) наконец-то перестанут беспокоить.

В сборник «У начала времён» вошли следующие рассказы: Срубить дерево, На реке, Подглядывающий Томми, У начала времён, Происхождение видов; Девушка, заставившая время остановиться; Дополнительный стимул, Летающая сковородка, Эмили и поэтическое совершенство; Звёзды зовут, мистер Китс; Богиня в граните, Обетованная планета, Дворы Джамшида, Производственная проблема, Маленькая красная школа, В сентябре тридцать дней, Написано звёздами, Глоток темноты, И тень твоя тебя проводит, Глиняный пригород, Высшие буржуа, Впадина Минданао, Тёмный Мир, Приглашение на вальс, Странный случай с мистером Генри Диксоном, Повелитель света, Хмельная почва, Девушка-одуванчик, Механический фиговый листок, Потерянный Землянин, Ветер богов, У шатров Кидарских.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стихотворения созданы для отражения сильных эмоциональных переживаний при переполнении души впечатлениями. Можно прожить годы, не создав ничего путного, и за одно мгновение воссоздать в рифмованных строчках нечто потрясающее, оставив потомкам малую частицу, ставшую определяющей характеристикой для всех созданных творений. Иван Бунин единожды сказал про бушующую половую воду, чем отразил себя, при общем невзрачном впечатлении от основных его произведений, в том числе и стихов.

Бунина следует считать поэтом уже за желание писать лирику. Ранние годы дали миру в меру талантливого человека, способного улавливать изменения в природе и заносить их на бумагу. Бунин создавал подобие очерков, не проявляя излишней фантазии, сообщая обыкновенные явления. Иван не играл с формой и не дышал поэзией, как того хотелось бы читателю. Бунин слишком прямолинеен и не даёт представления о своих эмоциях. Он желал писать, но из под пера выходил плод наблюдательных дум, не позволяющий говорить о Бунине, как о впечатлительном поэте.

С годами, наблюдая за упадком деревень, а также путешествуя по миру, Бунин перестал созерцать природные явления и начал находить вдохновение в людском горе и стародавних преданиях. Может показаться странным, но отчего-то нет у Ивана достойных произведений, описывающих его боль от революции. Может он эмоционально перегорел и выговорился в прозе, либо он уже не имел сил уделять внимание стихотворной форме, которая, даже при сильном на то желании, всё равно не смогла бы донести бурю страстей, требуемую для отражения тяжёлого положения соотечественников.

При желании писать можно о чём угодно, нужно лишь осознавать необходимость этого. Бунин писал и не обращал внимания на критику, относясь к ней с усмешкой. В этом, безусловно, Иван был прав — важнее личное мнение, поскольку не скажи он, то и никто не скажет.

Ранняя проза Бунина — такая же созерцательная, как его поэзия. Складывается впечатление, будто Иван не придумывал, а просто отражал подмеченное и услышанное. На выходе получались зарисовки. И пусть они нравились, допустим, Антону Чехову, это не изменяет общий их депрессивный тон, так свойственный практически всем произведениям Бунина.

Кругом всё плохо: деревни вымирают, люди деградируют, радужные перспективы отсутствуют. Данный подход к отражению действительности прослеживается с первых рассказов Бунина. Лучше всего у Ивана получалось рассказывать о пустых хождениях по местам, где отсутствуют люди. Только там он мог чувствовать себя спокойно, забывая о человеческой склонности разрушать собственную жизнь и вносить разлад в чужие судьбы.

И даже в сказочных мотивах, изредка проскальзывавших в его творчестве, содержится желание наставить людей на путь истинный, принеся себя в жертву, чтобы сгинуть в безвестности, забыв обо всём, кроме необходимости даровать счастье заблудшим, пусть и ценой жизни.

Так рождался и выковывался Бунин-писатель и Бунин-поэт. Своё мировоззрение он пронёс до конца жизни, подвергаясь не внешнему воздействию, а сохраняя в себе врождённое чувство отстранённости от реальности, словно ему суждено было родиться в иное время, настолько он противился происходящему вокруг, пребывая в неистребимой постоянной грусти. Исторические обстоятельства придали его размышлениям особую атмосферу, удивительно точно отразившей мнение последующих поколений, чей удел созерцать былое и пытаться осмыслить произошедшее, опираясь на мнение человека, пережившего катастрофу в виде утраты родины.

В грусти тоже есть своя прелесть, если избегать чрезмерной хандры. Бунин родился осенью. И осень осталась в его душе. Только сердце мгновенно отгорело. И тлело. И тлело. И тлело.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Тяга Андрея Геласимова к искажению реальности — его отличительная черта. Делает он это на том же основании, что и мастера магического реализма, только вмешивая в повествование критические моменты, переворачивая представление читателя о возможном продолжении, выдавая нечто занимательное, но и весьма сомнительное, если опираться на логику. Для своего сборника он подобрал десять рассказов, повествующих якобы о любви. Почему якобы? По той причине, что понимание любви у Геласимова тоже особенное — обособленное.

Рассказы Андрея зачастую лишены единого сюжета. Безусловно, суть прослеживается. Страдает само повествование. Связано ли это с нежеланием Геласимова быть предсказуемым или у него иначе не получается? Начиная с одного, он много раз перескакивает, меняя смысл ранее сказанного и оборачивая действие в подобие мистики. Герои рассказов чувствуют себя странно, к чему и подводит их Андрей, осознанно превращая разумное течение реальности в невероятное стечение обстоятельств. Только всё шло хорошо, а теперь герои едва ли не теряют дар речи, не веря в с ними происходящее. Степень смирения зависит от продолжительности повествования. Чем оно дольше, тем герои податливее.

Геласимов не играет с материей. Он исходит из создания поразительного. Читатель может сослаться на бредовость и не придавать происходящему на страницах должного значения. Мало ли каким образом автор выплёскивает чувства на бумагу. Он делает это так, как у него лучше получается. Собственно, именно за такой подход к творчеству Геласимова и ценят. Среди его современников редкий писатель способен генерировать нечто подобное, а если кто и делал похожее раньше, то ныне у них это перестало получаться.

Полезное зерно извлечь не получится. Рассказы Геласимова могут напрячь воображение, но пищей для ума они не станут. Какой бы любви не придерживался автор, явно разглядеть её в привычном понимании удаётся лишь в нескольких работах, да и то та любовь наполнена обречённостью. Нет счастья в произведениях Андрея, даже не стоит томиться в радужных ожиданиях. Скорее случится убийство, нежели Геласимов позволит себе внести ясность в повествование. Впрочем, убийство аналогично любви — понятие обособленное от привычного понимания. Оно может оказаться утраченным преданием, а то и связанным с искажением реальности. Иной раз причина раскрывается через славянский фольклор, настолько перемешанный с повседневностью, что у Геласимова получалось добиваться осуществления самых невероятных предположений, позже на самом деле случившихся.

Затрагивает Геласимов любовь к вещам, к иностранной культуре, к профессиональному призванию, к людям вообще. И всегда действующих лиц поджидает разочарование, вынуждающее их поступаться желаниями и выбирать другой вариант развития событий или смиряться со случившимся. Порой принятие решения от них не зависит, они вынужденны принимать имеющееся и им нужно стараться найти выход, покуда время действует против них. Именно так строит сюжеты Геласимов, играя чужими судьбами, преображая ситуации в неправдоподобную смену сцен. Кажется, опасно моргать, поскольку произойдёт смена кадра, а с ним и связь с происходившим долю секунды назад.

Часть рассказов, представленных в сборнике, ранее была опубликована Геласимовым в журналах «Сноб», «Октябрь» и питерской «Афише». Остальные увидели свет уже в качестве полноценного отдельного издания. Трудно судить, насколько сборник получился уместным, в виду его разноплановости с иллюзорной связующей темой любви. Придётся ли он по душе читателю? Или читатель так и продолжит внимать с открытым ртом, ломая глаза от странностей авторской способности рассказывать замысловатые истории? Время покажет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Начальный период творчества немецкого писателя Вальтера Флегеля насыщен послевоенной тематикой. На страницах его произведений показано поколение людей, чьё детство пришлось на годы Второй Мировой войны. Вот они повзрослели и теперь представляют интересы государства, которые в первую очередь интересуют их самих. В силу того обстоятельства, что Флегель проживал в ГДР, он склонен описывать прелести социализма: нацистское прошлое осуждается, в настоящем прославляется культурное наследие Советского Союза, а в будущем ожидается агрессия со стороны Запада. Поэтому и стоят на страже границы военные, оттачивающие мастерство. Но как они его оттачивают? Об этом и рассказывает Вальтер.

Повесть «Когда стреляют гаубицы» и роман «Командир полка» имеют сходные черты: перед читателем представлены военные с их профессиональными проблемами и трудностями жизни на строго ограниченной для проживания территории. Мало кто стремится поддерживать высокий уровень подготовки, предпочитая узкую специализацию, тренируясь под ожидаемые учения. Солдаты и офицеры показывают превосходные навыки, пока дело не касается знания иных дисциплин. Они терпят поражения, их способность проявлять смекалку в затруднительных ситуациях не выдерживает критики. Больше всего именно это беспокоит Вальтера Флегеля.

Человеку свойственно снисходительно относиться к своим обязанностям, даже если он принадлежит к немецкой нации. Всегда будут выискиваться возможности, чтобы облегчить существование. Допустим, умея стрелять из орудия при одних обстоятельствах, люди теряются при других. Стоит заставить их выполнять приказ согласно условию имеющегося химического заражения, как до того ладно выстроенная программа действий рушится, солдаты травмируются, а офицеры не могут принять соответствующих изменившейся ситуации решений.

От того и невзлюбили подчинённые главного героя произведения «Командир полка», использующего жёсткие методы для наведения порядка. Он вмешивается всюду, вплоть до чистки картофеля на кухне, успевая и там придти к неутешительным выводам армейской подготовки порученных ему людей. Читатель внутренне понимает правоту главного героя.

Вальтер Флегель не останавливается только на военной составляющей. На страницах произведения находится место его тёплым чувствам к библиотекарше, чей родной Дрезден был варварски разрушен американцами. Обязательный элемент — налаживание отношений с жёнами офицеров. И, конечно, не обходится повествование без постоянных воспоминаний: читателя знакомят с биографией всех действующих лиц, какое влияние на них оказала война, как они приняли решение стать военными и каким образом в их жизнь проникло осознание необходимости бороться за социалистические воззрения.

Не обходится без происков Запада. Довольно странно видеть желание диверсантов поджигать коровники и снопы сена, поскольку автор не пытается давать пояснения. Пусть действующие лица стремятся преодолеть безграмотность и вступить в партию — это воспринимается частью будней тех дней. Задача военных обозначена Флегелем ясно — им нужно быть готовыми к конфликтам любого рода. И пока ГДР шёл по пути с СССР — произведения Вальтера не утрачивали актуальности. Теперь же их стоит воспринимать отражением прошлого.

«Случай в Бергхайде» опирается на военную тематику. В центре повествования учительница, полюбившая военного и едущая теперь к нему погостить, чтобы окончательно определиться. Флегель лирично отражает вхождение человека в новую для него среду. Нет привычного шума и пространств, а есть оторванный от мира гарнизон, жизнь которого подчинена армейским распорядкам. Может и встретят главную героиню с улыбками на лицах, но как ей самой быть, если она не в силах согласиться на брак с человеком, чей распорядок дня едва ли не хаотичен?

Жизнь кажется навсегда испорченной. Причина кроется не в самой окружающей атмосфере — она проистекает от действий проживающих рядом людей, портящих своим предвзятым отношением и без того плохое настроение. Флегель разумно подошёл к отображению развития повествования, показав читателю зрелую умом героиню, способную переосмыслить действительность и сделать правильные выводы, найдя в отрицательных моментах ниточки к возможному благополучию.

Финала у этой истории нет. Читатель сам решит за героиню её судьбу. Автор лишь дал общее представление об одном случае из множества аналогичных ситуаций, ещё не раз обязанных случиться, ставя человека перед тяжёлым выбором.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Наблюдая за природой, Михаил Пришвин оставил множество заметок, ныне разрознено встречаемых в разнообразных сборниках. «Зелёный шум» является одним из них. Его яркая особенность — он издан при жизни автора. Включает рассказы из циклов: Родная земля, Мои тетрадки, Лисичкин хлеб, Охота, Охотничьи собаки. Уникальным произведением, доступным для читателя, является переложение Пришвиным ряда художественных работ канадского писателя Серой Совы.

Пришвин смотрит на природу, излишне её не приукрашивая: дополнительных красок ей не требуется. Имеются удивительные явления, разгадать которые помогает наблюдательность. Порой не требуется прилагать умственных усилий, чтобы найти ответ для невольно возникшего вопроса. Почему у оленей пятно сзади? Обыкновенный читатель никогда не стал бы придавать значение таким особенностям, а вот Пришвин обязательно задаётся целью и находит требуемое решение.

Где бы Михаил не находился, он всегда делал заметки. Дальний Восток, Кавказские горы, Лапландия: ему есть о чём рассказать. И не всегда дело касается природы. Есть у Пришвина рассказы и про людей, чьё поведение не менее часто требует основательного рассмотрения. Любил Михаил собирать народные сказания, им тоже нашлось место среди его заметок.

К слову о заметках. Пришвин не мыслил себя без тетрадок. Он мог рискнуть жизнью, лишь бы не позволить пропасть письменно задокументированным наблюдениям. Разумеется, и об этом имеется заметка. Он не делал проблем из ничего, предпочитая размышлять о жизни самостоятельно. Он и на охоту ходил в одиночку, взяв только собак. Так и передвигался Пришвин медленным шагом, высматривая требуемую добычу. Михаил был созерцателем — это и заставляет относиться к нему с уважением.

Читатель может сравнить творчество Пришвина с байками: как на медведя ходили, каким образом собак воспитывал, отчего заяц сапоги съел, почему мужик гусей воровал. Отчасти познавательно, но чаще пришвинские заметки позволяют приятно провести время, прикоснувшись к повседневности некогда жившего человека. Иные люди могут поучиться наблюдательности, поскольку случись нечто подобное с ними — они не смогут рассказать об этом другим.

Что касается Серой Совы, то Пришвин ему симпатизировал в силу обоюдной любви к природе. За основу для одноимённого собственного произведения, он взял ряд работ канадского писателя, вольно изложив их для советского читателя. Текст читается натужно, поскольку вместо краткого повествования, Михаил пишет беллетристику, что редко у него получалось хорошо. Читатель узнает о становлении Серой Совы, его пути к индейцам, участии в качестве снайпера на европейских полях сражений и дальнейшую борьбу за достойную жизнь для собратьев. Конечно, Пришвин иначе строит сюжетную линию, поскольку вносит в повествование факты жизни англичанина Арчибальда Билэйни, кем изначально и являлся будущий канадский писатель. Данный факт его биографии, согласно свидетельствам, стал известен общественности уже после смерти. Пришвин придал произведениям Серой Совы другой оттенок. В остальном, надо полагать, Михаил уже не отходил от оригинального текста, показывая действительные похождения индейца.

Человек ныне разучился жить в гармонии с природой. А может он никогда этого и не умел. Но всегда были люди, проявлявшие к природе трепетное отношение. Они уходили от мирской суеты и предавались созерцанию. У них менялись приоритеты. И вместо ярых сторонников трансформации доступного пространства, появлялись желающие сохранить без изменений имеющееся. Такое вполне допустимо. Относить к ним Пришвина стоит с опаской, каким бы любителем природы он не являлся. Он всегда подходил разумно и брал минимум ему требуемого. Впрочем, это идеализирование.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джек Лондон — писатель, Джек Лондон — бунтарь. Молодость его ознаменовалась не только увлечением морем, но и бродяжничеством. Будучи шестнадцатилетним, он лично на себе познал все прелести жизни обездоленных. Много лет спустя об этом Джек напишет автобиографический очерк «Дорога», в котором поведает читателю о трудностях передвижения по железным дорогам, отбывании наказания в тюрьме и задаст ряд вопросов, взывая к справедливости.

Для того ли американцы воевали за независимость, чтобы обрести положение униженных? Если у кого-то не имелось стабильного дохода и угла, того ловили и отправляли на тридцать дней за решётку. Лондон подробно описывает, чем заключённых кормят и как они стараются выжить, не понимая, в чём заключается суть их преступления, если им нужно было просто пройти через один из городов, не побираясь и не засматриваясь на достопримечательности. Лондон порицает методы работы полицейских, судей и многих других, чьи служебные обязанности позволяли наказать перемещающихся по стране трампов (американское прозвание бродяг).

Чашу нищенства Джек Лондон испил сполна. Он такой же трамп, как другие встречаемые горемыки. Их нужды никого не интересуют, кроме них самих. В них сомневаются и дают работать только за еду. Устаканить шаткое равновесие получается тем, кто обладает способностью врать и выбивать снисхождение. Но и такие могут погибнуть в результате злого умысла, допустим, работников железной дороги, знающих приёмы по устранению безбилетников. Кому-то мешал человек, рискующий жизнью и едущий под составом? Умирать ему приходилось быстро и мучительно.

Однажды Лондону довелось побывать в числе двух тысяч бродяг, в так называемой армии Келли. Память Джека не подводит, если он с такими подробностями восполняет белые пятна собственной биографии. Ранее он написал про нищих Лондона, ссылаясь на катастрофу рабочего класса. В его же молодости наблюдается больше подвижничества, как стремления двигаться вперёд. Потерять он ничего не сможет, поэтому где у него что-то не получается, там он обещает обидчикам когда-нибудь отомстить. Он так и говорит, что всем им обязательно покажет.

Всё прогнило и нет надежды на светлое будущее. По какому пути шла та страна, гражданином которой являлся Джек Лондон? Чего добивались власть имущие и почему народу приходилось побираться? Легко понять, каким образом Лондон проникся идеями социализма. В той атмосфере каменных сердец и железных пят искать благо было бесполезно. Коли не будешь бродяжничать, умрёшь от голода, истощив имеющиеся ресурсы.

Помимо бродяг на дорогах Америки хватало хватов — мелковозрастного криминалитета. Джек Лондон успел прикоснуться и к их будням. Читателю может быть трудно представить, чтобы сам Джек вёл асоциальную деятельность, грабя и едва ли не убивая людей. Лондон не скрывает этот факт своей биографии, сообщая мельчайшие подробности. Это так твёрдо в нём засело, что и годы спустя он испытывал непреодолимое желание бежать куда угодно, стоит ему увидеть полицейского. Воспоминания о вынужденной тюремной диете дополнительно подсказывали ему не связываться лишний раз с правосудием, для которого понимание правды отличается от понимания истинного положения дел и тех методов борьбы с преступностью, могущих иметь действительный эффект.

Так складывалась жизнь Джека Лондона в последнее десятилетие XIX века — время его молодости и взросления. Социальное напряжение росло и грозило вылиться в крупномасштабные акты неповиновения. После откровений «Дороги» читатель ещё лучше понимает побуждения Лондона, и без того ратовавшего за улучшение условий существования для рабочего класса. Имелась необходимость думать о человеке как о человеке. К сожалению, человек так и остаётся наедине с необходимостью бороться за существование, хоть и не с такими угрюмыми перспективами.

Сборник «Лунный лик» или «Луннолицый» включает следующие рассказы: Лунный лик, Рассказ укротителя леопардов, Местный колорит, Любительский вечер, Любимцы Мидаса, Золотое ущелье, Планшетка. Джек Лондон повествует о хитрецах, чьи проделки направлены не на поиски истины, а ради уничтожения неугодных им личностей. Действующих лиц может что-то раздражать, а порой они просто целенаправленно осуществляют задуманное, ничем не брезгуя.

Части рассказов присуща детективная составляющая. Читатель вместе с автором плетёт замыслы, либо разбирается в уже произошедшем. Действительно, отчего лев откусил голову дрессировщику? Их номер показывался в цирке более двадцати лет, пока не случилось странное. Или почему опытный наездник избежал участи погибнуть, когда у его хорошо подготовленного коня подломились ноги? Возможно тут стоит искать причину в происках потустороннего мира, в чём автор всячески старается убедить читателя.

Есть у Лондона рассказ про таинственных мстителей-социалистов. На этот раз их борьба с капиталистами сводится к постоянному террору — они устраняют людей, заранее уведомляя об этом. В иных рассказах хитрецы проявляют себя по-другому, но обязательно стремятся преследовать определённую цель. Не всем удаётся легко отделаться, кого-то обязательно накажут, для чего «самый справедливый и гуманный» суд будет выносить вполне логичные решения, какими бы странными они от этого не казались.

Других примечательных черт у сборника нет. Лондон много сил отдал для написания «Рассказов рыбачьего патруля» и «Белого клыка», поэтому, думается, «Лунный лик» вследствие этого и пострадал. В части идей проглядываются намечающиеся к пристальному рассмотрению для будущего широкого освещения детали. Пока же хитрецы хитрят. История каждого из них могла перерасти в крупное произведение, чего в итоге не произошло. Джек Лондон решил быть кратким, значит и читателю не стоит излишне придавать значение данным рассказам.

Поднаторевший в писательском мастерстве, Джек Лондон написал цикл рассказов «Сила сильных», дав читателю представление о судьбах людей, вынужденных жить при определённых условиях и успешно с этим справляющихся. Доступны следующие рассказы: Сила сильных, По ту сторону черты, Враг всего мира, Мечта Дебса, Морской фермер, Самуэль. Каждое из этих произведений достойно отдельного крупного произведения, как и добрая часть коротких историй Лондона. Текст воспринимается чётко отграниченным от должного иметься продолжения. Только вот Лондон умел себя ограничить, не распыляя внимание там, где следует оставаться кратким.

На примере общества индейцев Джек Лондон показывает откуда следует вести отчёт гибельной для человечества цивилизованности. Давший название сборнику, рассказ «Сила сильных» повествует о событиях недалёкого прошлого, резко изменившегося, стоило одному из представителей племени озадачиться придумыванием механизма для сдерживания порывов соплеменников убивать друг друга в кровопролитных войнах из-за женщин. Стремление к лучшей жизни привело к ряду новых проблем: стали воевать за обладание властью и территорией. Появилось передаваемое по наследству имущество, деньги и народились служители религиозных культов. Некогда дикое общество столкнулось с проблемами иного уровня, воспроизводящими дополнительные трудности. Ответа на вопрос — благо ли для общества прогресс? — Лондон не даёт.

Помимо прочего, Лондон — летописец своего времени. На страницах его рассказов для потомков оживают картины социальных потрясений. Уже трудно представить революционно настроенных против капитализма людей, разрушающих их порывы штрейхбрейкеров и воинственно настроенных суфражисток, отстаивавших права женщин на участие в политике. Социальных потрясений в начале XX века хватало. Поэтому «По ту стороны черты» всегда кто-то будет. Не одни, так другие. Каждому времени даруются свои собственные затруднения.

С годами возрастала ярость Лондона в его отношении к капитализму. В этом сборнике два рассказа повествуют о грядущей борьбе рабочих и один отражает реалии прожорливости обладателей капиталов. Допустим, каким образом быть северному ирландцу, вынужденному ходить по морям, которые он терпеть не может? И при этом должен находить общий язык с руководством, всегда требующим невозможного. Он, по сути, «Морской фермер». Ему ближе пашня и запах земли. Вместо этого он, получая гроши, отвечает за чьё-то состояние, многократно превышающее его доход. Он берётся следить за экипажем, быстро доставлять грузы и разбираться с конфликтными ситуациями, не находя поддержки. За бережливость не хвалят, а за малую рачительность мгновенно наказывают. Грустно и смешно одновременно. Впрочем, не капитализм тут стоит винить, а жажду извлечь максимум из минимума, к чему стремится каждый, даже социалист.

«Враг всего мира» и «Мечта Дебса» повествуют о будущем. Если врагом всего мира является загнанный в угол человек, детство которого помогло ему превратиться в монстра, а болтуны-журналисты раздували из его работ сенсации, приходя к наиглупейшим заключениям, что дополнительно подтолкнуло главное действующее лицо рассказа к разрушительному применению его изобретения. В духе классической фантастики начала XX века Лондон позволяет одному человеку с помощью мощного оружия диктовать свою волю всему миру. Когда-то такие персонажи под пером Джека действовали во имя личных интересов, но на этот раз, как и иногда в других случаях, представленный вниманию читателя, учёный начинает череду убийств, сталкивая государства и порождая рост напряжения, чтобы в один момент заставить мировое сообщество отказаться от оружия вообще.

«Мечта Дебса» рассматривает вполне реальную ситуацию, что могла быть осуществима, обладай рабочий класс способностью на равных бороться с капиталистами. Читатель должен представить ситуацию, согласно которой появится возможность провести показательный пример неповиновения, доведя население отдельно взятой страны до жесточайшего голода.

В будущем перемены обязаны случиться. Но как быть с прошлым, когда у людей случаются трагедии личного плана как в рассказе «Самуэль»? Где черпал Лондон вдохновение для столь драматической истории про упорную женщину, решившую назвать сына в честь погибшего человека, чьё имя оборачивается для её потомков проклятием. Все мальчики, наречённые именем Самуэль обязательно умирают. Перед читателем загадка, а поскольку Лондон — ладный рассказчик, значит стоит ждать неожиданных сюжетных ходов. Малый объём не останавливает писателя — на страницах развивается жизнь многих людей.

Обо всём подробно не пересказать — лучше уделить внимание самому автору.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Повествование удобно расширять за счёт задействования дополнительных элементов, не прибегая к коренному пересмотру подачи материала. Древнегреческий трагик Эсхил всего лишь добавил для участия в представлениях второго актёра, чем обогатил дотоле однонаправленное движение мыcли актёров, вынужденных делиться на хор и его предводителя. Структурно трагедии Эсхила в своём развитии не ушли от начал, сохранив прежние элементы. Теперь хор стал выполнять роль судьи, поддерживая определённую сторону. Действующие лица ведут диалог, оглядываясь на безликое множество и анонимного его предводителя. Автор ставит перед зрителем ряд проблем, словами актёров выражая собственную точку зрения. За каждым из действующих лиц обязательно имеется правдивое восприятие происходящего, но истина всё равно остаётся за Эсхилом.

Современный читатель может ознакомиться со следующими трагедиями Эсхила: Персы, Просительницы, Семеро против Фив, Прометей прикованный, Орестея в трёх частях (Агамемнон, Жертва у гроба, Эвмениды). Все сохранившиеся произведения придерживаются единой структуры, они не отличаются сюжетной насыщенностью и очень часто оставляют ощущение незавершённости, что может быть связано с утратой основной части трагедий Эсхила, в которых действие могло развиваться дальше, как например в Орестее, где каждая часть предваряет последующую.

Эсхил постоянно ратует за Грецию. О ней уважительно отзываются враги и на её землях стремятся жить те, кто волей судьбы вынужден был её покинуть. Обязательно Эсхил взывает к совести, обязывая народ принимать решения на общих собраниях. Греки обязательно выбирают самый гуманный вариант, не опасаясь последствий. Сынам Эллады никто не смеет грозить, кроме других сынов Эллады — они с удовольствием схлестнутся в братоубийственной войне, выбросив за стены тела поверженных соперников на съедение птицам. Их мир полон сочувствия к ближним и одновременно толкает эллинов к кровавым разборкам: отец убивает дочь, жена — мужа, сын — мать, брат — брата. Их судьбами играют боги, а они полны решимости отомстить даже им.

Сопротивление персидскому вторжению показано Эсхилом от лица самих персов, собравших великих ратников со всех краёв империи, чтобы положить мёртвыми в сражении с государством-городами греков. Эсхил прославляет соотечественников, вкладывая в уста потомков Персея прозвание варваров. Он честит Ксеркса и скорбит голосом тени Дария. Трагедия «Персы» от начала до конца — неуёмный панегирик. Присутствующий хор поддерживает автора.

Иначе хор действует в «Просительницах». Эсхил противопоставляет Греции Древний Египет, откуда пришли беглые рабыни. Они понимают, что их участь решена за них, а при положительном решении греков, может разразиться война. Нужно ли это грекам? Смогут ли греки перебороть разрозненность и встретить врага, не побоявшись смерти за чуждых им людей? Эсхил даёт соотечественникам право на самостоятельное принятие решения, поставленный над ними царь лишь представитель для прояснения сопутствующих обстоятельств.

Единство жителей Эллады Эсхил отобразил в красках. Но почему оно возникает только при возникновении внешних угроз, тогда как в остальных ситуациях начинают работать иные закономерности? Завоевав Трою, греки снова стали врагами. Это выражается на бытовом уровне. В Орестее Эсхил на свой лад отображает трагедию одной семьи, использовав для расширения действия по единственному важному обстоятельству, прикрываясь ими для описания происходящих вне сцены убийств. Смерть Агамемнона скрывается за пророчеством Кассандры. Гибель Клитемнестры тоже лишает зрителя монолога от истекающего кровью персонажа. Предпосылкой к кровавым разборкам стало подзуживание богов, чьи деяния Эсхил обсуждает в заключительной трагедии.

Но что боги, если боги молоды и сами недавно захватили власть, одолев титанов. Они проказничают словно подростки, гордые доступными им возможностями и прилагающие усилия, только бы показать силу доставшегося им могущества. Необычно видеть в произведении древнегреческого трагика прямые обвинения, пускай и высказанные от лица Прометея, посмевшего дать людям знания и выведя их из пещер. За это пришлось титану принять наказание от Зевса, желавшего построить мир заново. Как после таких откровений вообще уважительно относиться к богам? Зачем им поклоняться и молиться? Они сильнее человека — и правят по праву сильных. Неспроста под пером Эсхила Прометей предсказывает грядущее падение олимпийских богов.

И древние греки умели разумно смотреть на мир, не ограничиваясь однобоким восприятием реальности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Владислав Бахревский умеет погрузить читателя в атмосферу прошлого, уделяя внимание мельчайшим деталям, предпочитая постоянно придерживать сюжетную составляющую. Он рубит концы, плетя далее иную историю, вытекающую из ранее сказанного. Читатель не успевает проникнуться к действующим лицам, как происходящее меняется: вместо одних на страницах появляются другие исторические лица. С годами стиль Бахревского практически не изменился: исторические декорации оживают на глазах, каждый герой обладает уникальным характером, писателем даётся общая картина происходящего, участие в повествовании принимают все слои населения. Но чего-то постоянно не хватает. Возможно, смущение вызывает желание автора рассказать о многом, для чего он берётся за всё сразу, забывая о цельности сюжета.

«Хождение встречь солнцу» предстаёт перед читателем в залихватской манере лёгких на подъём казаков, готовых сорваться с места и бежать в самые глухие места, коли так будет должно поступить. Бахревский начинает сказание о жизни Дежнёва издалека, прибегая к помощи влияния царя, решившего сослать одного из провинившихся подальше от Москвы, поручив заодно прихватить с собой полторы сотни казаков. Читатель удивится, разглядев Дежнёва в момент его появления на страницах, этого озорного и компанейского парня, согласившегося поехать в дремучие места. Думается, Бахревский чрезмерно прибегает к вымыслу, черпая информацию из неустановленных источников.

Не так уж и просто протекает жизнь Дежнёва под пером Бахревского. Все встречаемые народы настроены к нему агрессивно, начиная от татар и заканчивая якутами с чукчами. Конечно, Дежнёв ко всем найдёт подход. В его помыслах нет желания поживиться за чужой счёт. Он настроен считать всех людей братьями, с которыми можно вести торговлю, не прибегая к принуждению и насилию. Его проблемы проистекают изнутри, поскольку имеющиеся враги являются выходцами из своих же казаков. Один Дежнёв несёт добро, пожимая промахи идущих следом соперников. Те огнём и мечом снова настраивают местные племена против него.

Исследовать и освоить отдалённые территории весьма затруднительно. Бахревский не позволяет Дежнёву унывать, даруя ему в жёну якутку, что при крещении получит имя Абакан. И всё бы было хорошо, не прерывайся Владислав на будни Алексея Тишайшего, ставшего царём после почившего отца, Михаила Романова. Много позже придёт к нему Дежнёв, проскитавшись далеко от Москвы, получив от государя заслуженную награду.

Верить ли всему сказанному Бахревским про Дежнёва? Или постараться принять именно такой образ землепроходца?

«Бородинское поле» напоминает другие произведения Бахревского, только отличается тем, что не имеет центрального сюжета, будучи разделённым на главы, показывающих читателю жизнь дворянства до войны с Наполеоном, а также ход боевых действий, где сражение при Бородино лишь один из связующих повествование элементов.

Читатель готов проникнуться взрослением встреченных действующих лиц, чьё становление автором показывается с первых страниц. Может Бахревский хотел сказать читателю про важность всех людей, способных принять на себя ответственность за охрану государства от иноземных захватчиков? Являйся они хоть незаконнорожденными (как говорит автор — «сукиными детьми»). Тогда отцы не имели ничего против, если их отпрыски будут жить рядом, но не иметь при этом полных прав. Бахревский показывает таких детей умными в учении и умелыми в тренировках. Ничто их не отличает от рождённых законно. И им наравне с ними предстоит отражать агрессию Наполеона.

Читатель видит высокую эрудированность, превосходные светские манеры, пропадающие зазря, когда Бахревский развивает повествование дальше, будто забыв о начатой им истории взросления защитников отечества. Они буквально испаряются, уступая место, сперва размышляющим о создании республики на Сахалине, а потом и непосредственно сражению с вторгшейся Францией. Теперь Бахревский скрупулёзно описывает батальные сцены, переходя от одного командующего к другому. Так читатель узнает, каким образом противный императору Кутузов стал командовать армией, а также о многом другом, но не о тех молодых ребятах, за чьим становлением читатель готов был внимать.

Обманул Бахревский, уйдя в детали. Реалии тех дней он показал, но связывать в единое целое не стал. Так и оставил в разрозненном виде.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Демченко (лётчик-испытатель, лауреат литературной Премии Министерства обороны СССР) должно быть сильно любил небо, если он с таким удовольствием описывает жажду людей оторваться от земли и унестись в небесную высь. Читатель буквально пьянеет от слов писателя, знающего о всех описываемых им тонкостях. Не только небом живут действующие лица: они остаются простыми людьми, которым нужно обустраивать личную жизнь, уметь ладить с домочадцами и превозмогать конфликты внутри рабочего коллектива.

«Поднебесный гром» Александра Демченко с первых страниц настраивает читателя на серьёзный лад. Лётчикам-испытателям предстоит тяжёлая работа по проверке новых машин, поставляемых для них конструкторским бюро. Невзгоды следует превозмогать. Каким бы боком жизнь не поворачивалась, надо воспринимать нахождение в тени за светлейший из дней. Никогда не знаешь, что считать большим несчастьем. За требованиями начальства порой следует катастрофа, которой и следовало бы избежать, не поддаваясь унынию из-за мелочей. Неблагоприятный для полётов прогноз метеорологов скорее благо, как и обнаруженная кем-то из испытателей неисправность, поскольку вся работа, описываемых автором лётчиков, направлена на выявление всевозможных дефектов.

«Судьбы крутые виражи» — отражение последствий мельчайший недоработок, в результате которых выживание лётчика-испытателя становится делом удачи. Главный герой повести переживает трудный период взаимоотношений с семьёй. Он отторгнут небом и вынужден бороться с собой на койке реанимационного отделения. Демченко отошёл от небесной тематики, сосредоточившись на неприятной теме, показывая к чему приводит увлечение полётами. Счастливое спасение несёт в себе ворох проблем, словно вихри воздуха разрывающие ткани организма, внося дополнительный разлад в обострившиеся противоречия с женой и сыном-подростком.

У читателя обязательно возникают ответные чувства. За ярко прописанными действующими лицами просто обязаны скрываться настоящие люди. Все они стремятся в небо, даже остающиеся на земле. Каждый жалеет об утраченных возможностях обрести крылья, если по какой-то причине не суждено было стать лётчиком. Небо способна обрекать на страдания, даруя животный страх перед высотой, что можно преодолеть, хоть и с большим трудом.

Человеческая поддержка — вот о чём Демченко говорит постоянно. Без неприятностей обойтись невозможно, но рядом обязательно найдутся люди, чьи помыслы чисты и направлены на созидание радостной атмосферы. Главные герои произведений Александра испытывают проблемы, не надеясь на чью-то помощь. Они сконцентрированы на внутреннем мире и не сразу замечают происходящие вокруг них перемены. Порой стоит протянуть руку — и они растворятся в неге.

У произведений Демченко финал остаётся открытым. Ограничением для продолжения историй служит необходимость, дающая читателю право самому решать дальнейшую судьбу действующих лиц. Как в настоящей жизни, так и на страницах, нельзя в одно мгновение поставить точку. События обязательно будут развиваться дальше, иногда и с отрицательными последствиями. Судьба на самом деле подвергает человеческое существование крутым виражам: в любой момент всё может перемениться.

Остаётся недоумевать, почему многие произведения Воениздата никогда не переиздавались. Некоторые из них являются драгоценными сокровищами мировой литературы, обречёнными на забвение. Их находка — случайное стечение обстоятельств. Напечатанные однажды, они разошлись по библиотекам и книжным полкам, продолжая там пылиться, пока не истлеют. Может виной тому стал слом интересов последующих поколений, предпочитающих отдавать предпочтение пустым сюжетам и надуманным проблемам? Небо уже не манит, как не манит и космос; манит голубое свечение монитора и смартфона: человек больше не смотрит на звёзды, он смотрит на электронную начинку.

Остались ли в наше время лётчики-испытатели с таким же интенсивным графиком полётов, как у героев Александра Демченко?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Будни Чехословакии не были лишены социалистического абсурда. Тогда уклад жизни определялся обществом, посредством проведения постоянных собраний, ставящих на вид другим заслуги и огрехи сограждан. Причём чаще осуждали, особенно если речь шла о таких людях, как Милан Кундера, что сам Милан демонстрирует в собственных произведениях, показывая действующих лиц с гнильцой, ставящих себя выше ценностей среднестатистического жителя страны. Им нужна свобода, которую они используют для воплощения низменных желаний. И так из рассказ в рассказ.

Это выше всяких сил, когда требуется абстрагироваться от действительности и залечь на дно, где тебя никто не побеспокоит. Можно придумывать легенды и всячески изворачиваться, обеспечивая надёжный тыл, думая о личном счастье. И ведь подобное поведение всё равно ведёт к краху. Осознание этого не покидает читателя, какой бы рассказ Кундеры он не читал. Действующие лица предпочитают строить жизнь на лжи, обманывая из желания солгать, не задумываясь о последствиях. Если герой не скрывается от кого-то, то льстит ему в лицо, вводя того в заблуждение.

Совесть обязательно просыпается, стоит провернуться сюжетному колесу до конца. К тому моменту совершённые деяния во всю грызут действующих лиц, наконец-то осознавших, отчего у них в жизни ничего не получается. Нужно быть честным перед собой и никого не обманывать — тогда никаких дурацких ситуаций не произошло бы, в душе было бы спокойно, а общественность продолжала гадать о скрытном соседе, как и раньше о чём-то молчащем, зато без повода для пристального к нему внимания.

Кундера прямо говорит о человеческих пристрастиях. Тема секса и самоудовлетворения не является для него запретной. Действующие лица с упоением обсуждают противоположный пол. В одном из рассказов Милан поставил проблему красоты, обозначив её важным элементом для начала взаимоотношений, а также оговорив, отчего отсутствие привлекательности порождает в людях желание к интриганству. Действующие лица обязательно смотрят на это с разных сторон, пытаясь понять желания людей.

Где-то Кундера пишет иносказательно — читатель сам должен догадываться об истинном смысле. Без авторской подсказки каждый по своему будет интерпретировать текст, вплоть до отрицания наличия скрытого смысла или приходя к противоположным суждениям. Кундера никак не оговаривается, к чему им рассказывается та или иная история, поэтому читатель волен самостоятельно определяться со своим мнением.

Единожды Кундера строит повествование с ровно выстроенным сюжетом. Словно умелый беллетрист, он рассказывает занимательную сценку из жизни, задействовав художественные приёмы для благостного восприятия читателем. Милану больно, и он делится болью, показывая Чехословакию такой, какой её видят чехи и словаки. В остальных случаях сюжет не отличается целостной композицией, распадаясь на ряд мыслей, выстраиваемых автором в произвольном порядке. Кундера о чём-то желал поведать, но не хотел облекать размышления в нечто литературное, предпочтя говорить в общем, задействовав несколько художественных образов, чтобы придать повествованию вид рассказа.

Стоит отметить, что рассказы, позже вошедшие в сборник «Смешные любови», Кундера писал от случая к случаю, когда отошёл от стихотворной формы и пребывал в раздумьях насчёт прозы, создавая также эссе и пьесы. До крупных произведений было ещё далеко, поэтому стоит воспринимать ранние работы Милана в качестве пробы пера. Если именно так оценивать творчество Кундеры, то у него получилось вполне сносно. Он тяготел к рассуждениям, после сделав их обязательным элементом произведений.

«Смешные любови» — это «Никто не будет смеяться», «Золотое яблоко вечного желания», «Ложный автостоп», «Симпозиум», «Пусть старые покойники уступят место молодым покойникам», «Доктор Гавел двадцать лет спустя», «Эдуард и Бог».

Автор: Константин Трунин

» Read more