Tag Archives: путешествия во времени

Фаддей Булгарин «Правдоподобные небылицы, или Странствование по свету в XXIX веке» (1824)

Булгарин Правдоподобные небылицы

Каким будет будущее? Булгарин заглянул на тысячу лет вперёд. Он дал представление об уникальном случае — человек упал за борт корабля между Санкт-Петербургом и Кронштадтом. Каким-то образом его тело оказалось погруженным в состояние анабиоза. В ХХIX веке он был обнаружен и пробуждён обратно к жизни. Кажется понятным, теперь он обращается к людям прошлого, указывая им на то развитие, к которому они должны стремиться, а также поведал о пороках общества, должных быть обязательно искоренёнными. Но каким образом можно было узнать о его мыслях? Придётся согласиться с фантастическим допущением. И как бы не фантазировал Булгарин, ещё рано говорить, насколько он был прав или ошибался в своих предположениях.

Развитие никогда не застынет, оно всегда будет двигаться вперёд. Сам Булгарин стал свидетелем технических новшеств, должных казаться его предкам подобием магии. Да и сам человек станет лучше, нежели являлся современник Фаддея. Уже сам тот факт уверенности Булгарина в обязательно должном быть исследованном полностью земном шаре — не останется белых пятен. Более того, человек станет жить повсеместно. Даже в Сибири будет жарко, поскольку холода сменятся тропическим климатом. А самое главное — важнейшими членами общества станут учёные, тогда как вельможи утратят властные полномочия, а языком международного общения вместо французского будет арабский.

Другая особенность будущего — переосмысление материальных ценностей. В качестве денег станут использоваться редкие материалы. Булгарин знал — одним из таковых окажется дерево. Собственно, главный герой повествования будет тому свидетелем — в качестве платёжного средства выступают деревянные монеты. Предметы, кажущиеся в XIX веке дорогими, окажутся доступными даже беднякам. Допустим, чай и кофе — это отныне напитки бедняков, зато богатейшая прослойка населения придумает нечто другое — о чём бедноте останется мечтать. Если задуматься о строительных материалах, то будущее за чугуном и технологией модульного строительства — всякое строение должно собираться из заранее созданных частей.

Само собой, не обойдут технологии и самого человека. О полётах по воздуху Булгарин не оговаривается, но вот под воду люди научатся погружаться в специальных устройствах. Да и вода будет добываться как раз из воздуха. Что касается безопасности, в этом плане Фаддей позволил представить себе переносной громоотвод, способный уберечь человека от поражения электрическим током. То есть к чему не протяни руки, всё окажется безопасным.

Что же, Булгарин не вышел за рамки должного быть доступным его пониманию. Он только переосмыслил имевшееся в его время, чтобы немного усовершенствовать и представить в оптимальном, по его мнению, виде. Фаддей мог и дальше размышлять, но вовремя остановился, позволив уже читателю продолжить поднятую им тему. Ведь известно, человеку лишь нужно сообщить повод, как различие высказываемых вариантов превысит все мыслимые и немыслимые предположения.

Конечно, будущее проще прогнозировать, если исходить о его понимании из человеческих способностей. Причём нужды человека должны всегда преобладать. Какую не придумай технологию, она обязательно окажется требуемой для человечества. Достаточно посмотреть — чего не хватает сейчас, как мозг заработает в нужном направлении, где от минимальных подвижек до максимальных всё расписывается в ярких красках. Допустим, человек должен научиться передвигаться: во-первых, быстро; во-вторых, везде. Значит, ему следует придумать соответствующие приспособления. Только тогда человек покорит любое пространство, хоть земное, хоть внеземное, хоть потустороннее. Что касается скорости, то она обязательно будет нарастать от медленной до мгновенной, вплоть до рассмотрения возможности движения в отрицательном его понимании. Потому признаем — Булгарин не был далёк от истины, к тому же по состоянию на XXI век не всё ещё реализовано, но близко к тому.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джеральд Даррелл «The Fantastic Dinosaur Adventure» (1989)

Даррелл The Fantastic Dinosaur Adventure

Дедушка Ланселот вернулся! Где он был всё это время? Ему довелось проследить за передвижениями войск Наполеона, стать очевидцем всех битв. Оказалось, Ланселот имеет машину времени, позволяющую ему отправляться с помощью летающего дома куда угодно, стоит того захотеть. Не он один на такое был способен, поэтому теперь требуется разыскать беглецов, скрывшихся в доисторических временах. Снова Эмма, Конрад и Иван отправляются вместе с Ланселотом, их ждут встречи с динозаврами. Для начала они отправятся в триасовый период, для чего изучат карты. Дети придут в удивление, они узнают, что некогда все материки составляли единый континент, прозываемый нами Пангеей.

Даррелл добавил конкретики в повествование. Более не будет беззаботных полётов и ни к чему не обязывающих разговоров с животными. Перед путешественниками поставлена определённая цель, которую они и будут выполнять, причём с риском для жизни. Не обо всём Джеральд расскажет. Не тот формат повествования, чтобы растягивать сюжет, отлично показанный с помощью рисунков Грэма Перси. Требовалась умеренная лаконичность, которой Даррелл и старался придерживаться.

Важнее показать читателю древний мир, каким он был и как развивался, прежде чем стал подобным известному нам. Например, триасовый период примечателен появлением первых млекопитающих, в это время продолжалась активная вулканическая деятельность. Не найдя требуемого, путешественники отправятся в юрский период, наиболее известный каждому временной отрезок, поражающий воображение огромными пространствами и такими же огромными живыми существами, вроде длинношеих и длиннохвостых диплодоков, жадных до крови и острозубых тираннозавров, носорогоподобных цератопсов. Одно упущение опять осталось за Джеральдом: он снова забыл про насекомых.

Мир динозавров полон дружбы и вражды. Травоядные помогают другу другу, тогда как плотоядные нигде не находят покоя. Понятно, почему действующие лица повествования будут находить понимание именно среди травоядных, помогающих им в трудных ситуациях, ровно как и они сами будут им помогать, оберегая от порывов жадных до яиц хищников.

Не трогать прошлое — это выражение не про Даррелла. Думается, ему неизвестно, как опасно вносить изменения в уже произошедшее. Дети будут делать всё им угодное, поскольку Ланселот не подумал их предупредить, если то вообще понимал сам. Это твёрдое убеждение и самого Джеральда, считающего необходимым вмешательство человека в сохранение имеющегося, а стало быть и навсегда утраченного. Неспроста читатель в конце узнает, как погружение в прошлое оказалось заснятым на плёнку и продемонстрировано зрителям. Дабы все убедились в реальности показанного, им будут продемонстрированы настоящие динозавры, изъятые из прошлого и оказавшиеся в настоящем времени.

Понятно, сюжет фантастический, о чём известно из названия. Человеку пока ещё не дано влиять на пространство, совершая путешествия во времени. Следует видеть в произведении Даррелла другое, выраженное через стремление проявлять заботу обо всём, каким бы нужным или бесполезным оно не являлось. Но получается так, что и он был сторонником идей, близких по духу последователям философских измышлений Николая Фёдорова, желавших воскресить всех умерших людей, населив ими космос. Поэтому приходится предполагать, будто примерно таких же воззрений придерживался Джеральд, только своей мыслью он касался многообразия живущих и уже вымерших видов, должных продолжать существовать, будучи ограждёнными от вымирания.

Ответов меньше, нежели вопросов. И на все вопросы просто не требуется отвечать, так как в том нет необходимости. Даррелл лишь показал путешествие в прошлое, познакомив юного читателя с динозаврами, не претендуя на нечто иное. Потому остановимся, дабы не развивать случайно пришедшую на ум мысль.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Роберт Янг — Рассказы (1956-84)

Роберт Янг Рассказы

Мир устроен просто. Зачем искать новое, когда следует исходить из старого? Все преобразования в итоге выведут человека туда, откуда он начал, то есть превратят его в звёздную пыль. А пока есть время взгрустнуть над людской жадностью, свести удивительное к обыденному и предаться сентиментальности, особенно если появилась возможность ознакомиться с рассказами Роберта Янга. Мир действительно устроен просто. Янг как раз исходит из старого. Для него человек был и останется космической пылью. Всё остальное сугубо атмосферы ради, ведь Роберту удалось нащупать ту точку для читательского восприятия, должную именоваться интерактивным включением, поскольку внимающий историям Янга чувствует себя их участником: он удивляется, плачет и улыбается от переизбытка даруемых автором эмоций.

Особое место в творчестве Янга занимают фантастические сюжеты, но более других примечательны те, что задействуют в себе элемент перемещения во времени. При грамотном подходе подобные истории можно превратить в изысканное пиршество, окрыляющее разум и осветляющее ум. Показывая былое, Роберт плетёт интригу, устраивая встряску читателю по ходу всего повествования. Остаётся недоумевать — откуда он мог такое предполагать?

Можно допустить, будто темпоральная фантастика станет реальностью. Это создаст серьёзные проблемы человечеству. Жизнь изменится кардинально. Историю станут изучать наглядно. Но человек останется человеком, всегда интересовавшимся тем, мимо чего ему следует проходить, лишний раз не задевая. У Янга действующие лица склонны к решению проблем, предпочитая разбираться в их причинах на месте. Читатель будет удивлён предположениям автора касательно происхождения кроманьонцев, как и могуществу Марса порядка семидесяти миллионов лет назад. Человек обязательно со всем разберётся, чтобы позже обнаружить истину, всегда ему бывшую известной.

Янг не только перекраивает восприятие реальности, он искажает мировосприятие действующих лиц, позволяя им самостоятельно приходить к требуемым заключениям. Порой решение парадоксов времени выставляется автором в виде причуд физических законов, при умелом применении способных дать результат, над которым рядовой читатель и не стал бы задумываться. Если Янг не задавался научной проблематикой, то нисходил до обыкновенных человеческих чувств, нуждающихся в правильном последующем движении, чему на помощь приходят добрые существа, в том числе и инопланетяне, дающие право переосмыслить себя и наконец-то сделать верный шаг.

Именно умение Янга преподносить истории под видом всегда присутствующего рядом красит его рассказы. Иногда поведение действующих лиц не удостаивается положительной оценки. Читателю могут не понравиться фривольные поступки или своеобразная брутальность. Делать выводы преждевременно, если текст не дочитан до финальной точки. Тогда и измены мужа оказываются во благо, и отказ от отношений с привлекательной девушкой укладывается в рамки понимания адекватности.

Роберт Янг чаще смотрел в многообещающее будущее, в котором человек не подвергнется трансформациям, а останется таким же туповатым созданием, желающим удовлетворять в первую очередь собственные желания, а потом уже думать обо всё остальном. Это касается уничтожения природных ресурсов на планетах, погружения в мир иллюзорного восприятия действительности, отрицания высокой морали. Человечество погрязнет в тяге к получению удовольствий, начнёт ещё больше ценить низкопробное искусство, умственно помешается, озаботится надуманными проблемами, а заботу о подрастающих поколениях переложит на единый стандарт.

Людям разумным в будущем останется лишь раствориться в пространстве Вселенной, в одиночку бороздя её просторы, обязательно с томиком рассказов Роберта Янга или с птицей-куиджи, знающей их все наизусть. И сразу станет хорошо. Душа очистится от суеты и предастся размышлениям о вечном. Уже не останется места для дум о самоубийстве, не будет тянуть домой, покорятся неведомые вершины, а нужды общества (не в меру деградировавшего) наконец-то перестанут беспокоить.

В сборник «У начала времён» вошли следующие рассказы: Срубить дерево, На реке, Подглядывающий Томми, У начала времён, Происхождение видов; Девушка, заставившая время остановиться; Дополнительный стимул, Летающая сковородка, Эмили и поэтическое совершенство; Звёзды зовут, мистер Китс; Богиня в граните, Обетованная планета, Дворы Джамшида, Производственная проблема, Маленькая красная школа, В сентябре тридцать дней, Написано звёздами, Глоток темноты, И тень твоя тебя проводит, Глиняный пригород, Высшие буржуа, Впадина Минданао, Тёмный Мир, Приглашение на вальс, Странный случай с мистером Генри Диксоном, Повелитель света, Хмельная почва, Девушка-одуванчик, Механический фиговый листок, Потерянный Землянин, Ветер богов, У шатров Кидарских.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Роман Злотников, Игорь Гринчевский «Американец» (2015)

Интерпресскон-2016 | Номинация «Дебютные книги»

Когда темпоральная фантастика помогает лучше понять прошлое — это безусловное благо. Роман Злотников и Игорь Гринчевский взялись донести до читателя тяготы эмигранта, попавшего без средств к существованию на американский континент конца XIX века. Этот эмигрант возможно является русским по происхождению, ибо сирота; вырос в терпящем крах Советском Союзе. В силу загадочных причин оказался переброшенным в дни минувшие. Он химик по образованию, владеет навыками электрика и готов к любым испытаниям, поскольку выбирать ему не приходится.

Каким образом путешественник во времени может рассказать историю своей жизни? Злотников и Гринчевский выбрали для этого формат дневниковых записей, доставшихся в наследство потомках эмигранта. Надо сказать, им повезло — их предок обладал талантом рассказчика. Он не просто делился мыслями с бумагой, а в художественной форме рассказывал о важнейших событиях. В редком дневнике найдёшь столь скрупулёзную запись случавшихся за прошедшее время диалогов. Авторы произведения сделали подобное допущение, чтобы «Американец» не казался куцым набором воспоминаний.

Так выходит, что читатель знакомится с дневником эмигранта вместе с одним из его потомков. У потомка не ладится личная жизнь — его преследуют неудачи на личном фронте, да и сам он похоже придаёт мелким неудачам эпический размах. И вот, дабы внук прочувствовал в сравнении размер истинной трагедии, дед дал ему на пару ночей почитать дневник эмигранта, заложившего основу их рода. Внесение такого момента в повествование создаёт у читателя дополнительный элемент правдивости, ведь человек из нашего времени навсегда ушёл в прошлое, мгновенно став историей и к настоящему моменту давно умерев.

У Злотникова и Гринчевского, писавших совместно, на удивление удачно вышли портреты действующих лиц. Хоть описываемая ими ситуация заранее воспринимается выдумкой, но всё остальное заставляет задуматься и принять в предоставленном вниманию виде. Сам главный герой вживается в иностранную среду, не позволяя себе вспоминать о прошлой жизни. На его пути встречаются такие же харизматичные персонажи, как и он сам. Чего только стоит злобный негр-таксист, выжимающий из туристов их деньги, или повар-итальянец, умеющий готовить аппетитные блюда русской кухни, не говоря уже о прочих героях, страдающих от не менее правдиво описанных ситуаций.

Безусловно, выделиться главный герой способен лишь благодаря знаниям из будущего и сопутствующей изобретательным людям находчивости. Становление эмигранта происходит без каких-либо затруднений, если не считать нескольких факторов, отчего-то скорее желающих успеха в деле, нежели серьёзно имеющие основания помешать начинаниям талантливого химика.

Авторы «Американца» могли создать занимательную историческую беллетристику, не реши они внести в повествование долю изюма, устроив фантастический сюжет. Им не требовалось перемещать человека во времени. Разве мало в Российской Империи было умелых людей? Но это их право. Данное направление ныне считается весьма популярным, а значит приковать внимание к произведению будет намного проще.

Стоит отметить, что Игорь Гринчевский до этого в издании крупных произведений замечен не был. Его вклад в «Американца» оценить затруднительно. И имя его на обложке стоит ниже Злотникова. Хотя, как знать, литература настолько любит преображения, что за именами писателей порой не разглядишь настоящего творца. Совместно они написали удобоваримую книгу, а значит следует ожидать продолжение похождений главного героя — каким-то образом он обязан снова оказаться в России, где живут его потомки.

Посему: учиться, учиться и ещё раз учиться, как говорил современник описанных в «Американце» событий. Иногда надо смотреть на применение своих знаний не в будущем, а, нечаянно-негаданно, — в прошлом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Терри Пратчетт «Ночная стража» (2002)

Цикл «Плоский мир» — книга №29 | Подцикл «Городская стража» — книга №6

А Стражи собственно никакой и нет. Есть нереально крутой преступник и аналогично непрошибаемый командор Ваймс, решивший лично управиться с, порядком поднадоевшей, угрозой спокойствию добропорядочных граждан Анк-Морпорка. Усугубляет ситуацию непосредственно Пратчетт, полюбивший задействовать Монахов Истории: эти ребята не простые последователи плоскомирного даосизма, а нечто поданное на тарелке с восточным орнаментом, обильно сдобренное жгучим перцем. Подумать только, Ваймс отправляется в прошлое, когда он сам был юным и неприспособленным к жизни человеком, а городом управлял кто угодно, только не Витинари. В том-то и проблема, что читателю предложена не та Стража и не тот Анк-Морпорк, да и стиль изложения далёк от того, к которому все привыкли. Собственно, Пратчетт всегда менял действующих лиц, не давая никому прав на доминирование, а тут от начала и до конца на первых ролях только Ваймс. Даже Смерть не впечатлил.

Пратчетт повторяется. Он заново обыгрывает сцены, которые ранее в произведениях о Плоском мире ты уже встречал. Меняются лишь персонажи и юмор по данному поводу. В остальном же сюжет ныне стал предсказуемым. Читателя можно было удивить убив Ваймса, но читатель Пратчетту такого никогда не простит, учитывая тот факт, что его жена скоро родит. Впрочем, Ваймс всегда был зациклен на собственных проблемах, стараясь смотреть на них в масштабе всего подконтрольного его службе города. Если позволить себе вольность, то отчего-то Ваймс уподобился Ринсвинду, будто тот наконец перестал убегать от неприятностей, пересилив себя и повернувшись к ним лицом. Свою роль сыграло и то единственное заклинание, которое ему удалось выучить. Лишь одно мешает такому предположению — Ваймс всё-таки является Ваймсом. Надо понимать, Пратчетт хотел отправить в прошлое Ринсвинда, дабы позволить ему исправить ошибки молодости, включая и то злосчастное заклинание, сломавшее ему жизнь. Только Пратчетт вспомнил, что Ринсвинда он уже в прошлое отправлял, да в такое, которое могло изменить само понимание Плоского Мира. И разве после такого можно отрицать, что Пратчетт не повторяется?

Подоплёка сюжета ясна. Сошлись в одном месте при странных обстоятельствах протагонист и антагонист, подпав под влияние магических сил Незримого Университета. Дальше ничего хорошего читателя более не ждёт, разве только кроме возможности узнать чем жил Анк-Морпорк в недалёком прошлом. К сожалению, ничего хорошего тогда не происходило. Построенная Пратчеттом Вселенная всегда радовала своей необычностью. Осталось понять, зачем нужно было отходить от всем полюбившихся обстоятельств, представив вниманию читателя довольно мрачную атмосферу. Смеяться желания не возникает. Сочувствовать тоже никому не хочется. Пратчетт создавал предысторию, да ничего у него не вышло. Не получается уже пятую книгу подряд.

«Ночная стража» могла стать поворотным моментом в понимании Плоского Мира, когда всё рассказанное ранее отныне можно будет забыть, либо представить всё в ином виде. Разумеется, Пратчетт не мог на такое пойти. Он, как и Себя-Режу-Без-Ножа, раз за разом предлагает лакомые на вид булочки, где вместо сосисок чего только нет. Поклонникам творчества сэра Терри они нравятся, а вот остальные от них только плюются. Да и то поклонникам не все булочки нравятся: кто-то любит начинку со Стражей, кому-то с Ведьмами подавай… Всем Пратчетт угодить не может. И, как оказалось, в одном подцикле могут быть расхождения.

То-то и губит интерес к творчеству Пратчетта, что чаще сталкиваешься с огорчением, нежели получаешь удовольствие. Нужно быть слишком упорным читателем, чтобы быть в курсе всего его необъятного наследия.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стивен Кинг «11/22/63» (2011)

Однажды из творчества Стивена Кинга исчезли божественное провидение, тёмные материи и всесильное зло, уступив своё место вольным фантазиям на тему неограниченной власти отдельного человека, способного своим влиянием сломить ход событий, внеся в них собственные коррективы. Совершенно неважно, если для этого приходится убивать людей и совершать другие преступления, когда перед ним стоит, затуманившая мозг, идея. Любые изменения в структуре Вселенной так или иначе порождают альтернативные миры, с каждой секундой создавая множественные ответвления в безумно сложном устройстве окружающего. Не стоит удивляться, когда кого-то начинают беспокоить мистические проявления, прорывающиеся из запредельного пространства. Стивен Кинг изначально специализируется на исключительных возможностях, иногда проскакивающих в человеческое тело, вознося его над всем миром. Американский культ сверхлюдей больше века набирает силу, не сдавая позиций. В числе его адептов находится и Стивен Кинг, создающий истории о сказочных событиях, не имеющих к реальности никакого отношения. Вот он взялся за путешествия во времени, внеся ряд своих поправок в устоявшийся жанр темпоральной фантастики, пользующийся небывалым спросом у писателей начала XXI века. Нет ничего проще, чем в определённое время послать человека, внеся коррективы, но оставив читателя с чувством пустоты в душе, поскольку кроме знакомства с отдалёнными событиями, больше ничего не происходит. Почему бы не спасти Кеннеди, как-то подумал Стивен Кинг, и в своём стиле реализовал первую серию пятого сезона сериала «Квантовый скачок», использовав для этого приёмы Шарлотты Бронте, по сути став компилятором чужих идей.

Главным героем «11/22/63» становится учитель литературы. На фоне его профессии Стивен Кинг получает отличную возможность донести до читателя частицу своих мыслей, отчасти наполняя содержание книги критическим анализом художественной литературы. Трудно вникнуть в содержание, когда автор водит читателя по задворкам мыслей персонажей. Казалось бы, какое отношение к темпоральной фантастике имеет подход главного героя к сочинениям учеников на тему о прочитанных книгах? Собственно, такое же чувство будет постоянно посещать читателя, когда главный герой в силу необходимости начнёт убивать время, устраивая школьные спектакли, пропесочивая образовательную систему США и укоряя непомерное влияние спорта на процесс обучения. Если задуматься, то грамотный специалист просто обязан думать о работе, анализируя свои поступки и соотнося их с окружающими его обстоятельствами. Однако, возникает диссонанс, когда главный герой начинается вести себя максимально асоциально.

Для достижения нужного результата все средства хороши — под таким девизом протекает повествование. Кажущаяся гениальной идея «сброса на ноль» при возвращении в определённую точку — это всего лишь давно ушедшая в массы мечта геймеров всего мира получить возможность «сохраняться» в реальной жизни, что может позволить избежать необдуманных поступков. Совершенно непонятно, почему Стивен Кинг предпочёл обойти стороной секретные ключи, позволяющие главному герою получать неуязвимость, неограниченный запас чего-либо или, допустим, ходить через стены. Всё просто — это внесло бы в повествование чрезмерный фантастический элемент, убрав из книги ощущение погружения в прошлое, когда трава была зеленее, а небо более голубым. Но и это не помешает Стивену Кингу истребить растительность и окрасить небосвод в едва ли не фиолетовый цвет, отразив самую основную проблему темпоральной фантастики, когда писатель должен рассказать читателю, к чему это приведёт.

Происходящее с главным героем может быть принято за продолжительный сон, грозящий обернуться пробуждением в самый интересный момент. Прожить долгое время в другом месте и при неизвестных обстоятельствах — это трудно совместить с обыденностью, не дающей должной разрядки. Частые дежавю также наводят на мысли, что происходящее не может быть реальным. Если Земля может сделать соответствующее число оборотов назад для перемещения главного героя в определённую точку, то этого не могут сделать остальные части космического пространства, не являющиеся зависимыми элементами для деятельности некого портала, удивительным образом способствующего изменению пространства времени. «11/22/63» — это не «Машина времени» Герберта Уэллса, поскольку не даёт читателю ощущения деградации человечества в отдалённом будущем, как бы Стивен Кинг не пытался показывать именно такой вариант; это не «Убик» Филипа Дика, ибо происходящие события очень сильно напоминают искривления пространства данного американского фантаста, но всё-таки не дотягивают до полной оригинальности, совместив в одном месте много посторонних элементов.

Индийцы могут смело похлопать в ладоши, поблагодарив Стивена Кинга за отличный сюжет для их фильма, ведь добрая часть подойдёт под определение «масала» — сборной солянки из всего, что вызовет у зрителя полный спектр всех эмоций от смеха до слёз. Обычно путешествующим во времени не хватает любви, но добротная литература просто должна содержать такую сюжетную линию, и Стивен Кинг не стал её избегать, благо места на страницах для этого у него было предостаточно. Главный герой будет любить, будет любим, он обязательно будет страдать от своих чувств, и, кажется, даже именно любовь внесёт коррективы в его первоначальные планы. Чем не индийское кино? Не хватает задорных танцев под музыку и красивых пасов конечностями в воздухе, чтобы читатель обрёл полное чувство удовлетворения. Только Стивен Кинг — это Стивен Кинг, и горя хлебнуть всё равно придётся, да не простого горя, а вновь придти в ужас от садистских наклонностей автора, едва не наполнившего повествование парадом калек, да он вовремя спохватился и вспомнил про основную линию повествования.

Имел ли представление Стивен Кинг, к чему он подведёт действующих лиц в финале? Возможно имел, и сделать это планировал наиболее драматическим способом. Когда читатель после последней страницы остаётся с чувством опустошённости, то это лучшая награда для автора. Нет нужды строить повествование ради обязательного хэппи-энда, ведь такое развитие событий самое ожидаемое. Не может книга закончиться на крахе надежд, тогда получается, что все действия героев напрасны, а старания автора бессмысленны. Для Стивена Кинга всегда есть оправдание — это лёгкий сброс всего произошедшего «на ноль», чем он и будет часто пользоваться, представляя события каждый раз в новых красках. И если главный герой изначально воспринимается типичным американским лузером, но постепенно он становится более наглым и беспринципным, не жалеющим ничего, пока цепочка событий не приведёт его к нужному результату. И вот тут-то Стивен Кинг постарается открыть читателю глаза на тщетность бытия.

Поведение главного героя вызывает больше всего нареканий. Стивен Кинг старался показать целеустремлённого человека, решившего изменить ход истории, для чего у него есть шанс спасти жизнь Джону Кеннеди, помешав Ли Харви Освальду совершить преступление. Но вот какими методами он этого достигает? Кажется, Освальд на его пути — лишь очередная жертва, не имеющая шансов вернуться в определённый момент, чтобы попробовать снова. Известно, что если изъять из прошлого одну пылинку, то время уже пойдёт по иному пути. Со стороны кажется — жизнь человека ничего не стоит, но при любом изменении запускается цепочка новых событий, которую невозможно просчитать, какие бы силы для этого не прилагались. Можно судить по общим тенденциям, предполагая большие события, но на уровне конкретных обстоятельств этого сделать никогда не получится. Конечно, Стивен Кинг честно пытался отразить возможные изменения, но это лишь авторское сочинение на тему, если бы небо Земли изменило цвет, то как это повлияет на жизнь марсиан, воспринимающих окружающий мир в других оттенках.

Книга «11/22/63» полезна читателю, как отражение жизни США при Джоне Кеннеди: расовые предрассудки ещё не утратили своих позиций, массовая истерия в ожидании ядерной войны и конца света, неверие в образ жизни Холдена Колфилда, замкнутость людей на внутренних проблемах при их оторванности от внешней политики государства, свободная торговля оружием, вера в благоразумие каждого человека в стране, а под террористами понимали только непослушных проказничающих детей.

06/19/99, кто желает спасти писателя?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Тимур Вермеш «Он снова здесь» (2012)

Немецкий народ, проигравший решающую войну, должен был быть уничтожен, не заслуживая права на существование, даже на уровне первобытной общины — так думал Гитлер, со слов Тимура Вермеша, когда понял, что поражения не избежать. Удивительные мысли приходили в голову опального фюрера, если приходилось двигать стеллажи в газетной лавке, особенно памятуя, что, буквально вчера, он передвигал 12-ую армию, вершил судьбы миллионов людей и строил свою собственную Третью Империю, возникшую на обломках старых традиций, чрезмерно униженных всем миром. Гитлеру помогали уничтожать инфраструктуры страны, а он сам этому не противился, внутренне осознав и приняв крах неудавшейся попытки реабилитироваться перед угнетателями. Германии суждено было со временем обрести прежнее положение, преодолев годы раздробленности, чтобы получилось подобие Четвёртого Рейха. И в годину социальных потрясений в такую страну может придти новый Гитлер, для которого вместо евреев насущной проблемой станут турки, а престиж национального вопроса будет заключаться в обретении лидирующих позиций в объединённой Европе. И вот Гитлер открывает глаза…

Гитлер мог совершить скачок во времени, его могут клонировать в любой момент, и этот человек никогда не признается самому себе, что он отныне другой и ему надо измениться в угоду нынешнему дню. В нём могут играть амбиции, но он дитя тяжёлой эпохи, взращенный всем миром, от чего в его душе навсегда прочно засела неутолимая злоба, взывающая к кровавой жатве. Он — часть потерянного поколения; он — растративший жизнь на амбиции человек. Гитлер до тридцати лет — это не тот, за кого его принято считать. Именно после тридцати лет люди начинают находить себя, достигнув определённой внутренней установки и твёрдых мировоззрений. Вермеш понимал многое из этого, когда решил дать новую жизнь человеку, чья деятельность была направлена на возвеличивание немецкой нации. Поэтому в нашем времени очнулся не Бисмарк, хотя Вермеш и рассматривал такую возможность.

«Он снова здесь» — книга-аллегория, содержащая в себе критику современной Германии, сдобренная порцией юмора. Это развлекательное чтение, призывающее задуматься. Известна истина о народе, который шутит от плохой жизни, и кажется, что в Германии всё должно быть хорошо, но каждая страна несчастлива по своему — это практически неоспоримая истина. Вермеш показывает детали современного мира, казалось бы всем привычные, но на самом дикие: особенности модных течений, политических тенденций, деградации людей, забывчивости исторических процессов, вытеснения одних народов другими и размытия культурных ценностей. В центр всего этого ставится фигура одиозного лидера, способная переосмыслить многое и даже кое-что поменять. Конечно, взгляды Гитлера в мире XXI века никогда не приживутся, как бы не били себя пяткой в грудь сторонники цикличности истории. Философия довольно тонкий предмет, постоянно двигающийся вперёд. Изжили себя нигилисты, футуристы и нацисты, уступив своё место разложению общества на примитивные составляющие, в которых единство заключается только в том, чтобы прожить новый день с минимальными потерями для собственного эго, забыв обо всём остальном.

Гитлер Тимура Вермеша — забавный чудаковатый персонаж. Его жизнь направлена для создания хорошего настроения, а крикливые замашки всплывают эхом отдалённого прошлого. Нет ныне гитлерюгенда и фольксгеноссе — только пропаганда может вестись всё теми же методами, что отчасти сделает возможным реабилитацию любых преступлений против человечества. Гитлер может быть слоном в газетной лавке, а может прослыть талантливым комиком на сцене — всё упирается в талант притягивать к себе внимание людей. Одно будет мешать националистическим высказыванием — это неприятие их обществом. Может Вермеш и кривит душой, показывая общее стремление людей к отторжению любых ультранаправленных идей при сохранении у человека сознательного принятия ура-движения в каждой стране, что само по себе уже противоречит друг другу. Говорить о самоидентификации каждого народа не приходится, поскольку интеграция культур происходит на всех уровнях: где-то слишком явно, вызывая недовольство коренного населения.

Знаете, почему Гитлер смог возродиться спустя много лет? Он был вегетарианцем, убеждённым трезвенником и, возможно, не имел интимной близости. Ницше говорил, что настоящий философ должен быть холостым и избегать внимания женщин. Гитлер вёл здоровый образ жизни и желал сделать здоровой немецкую нацию. Только осуществлял это античеловеческими методами, прибегая к непопулярным ныне мерам. Поэтому занимательно представить себе Гитлера где-нибудь на Октоберфесте в окружении привлекательных женщин в национальных нарядах, чтобы оценить реакцию на такое попрание его представлений о правильном мире. Гитлер ценил немецкую нацию (можно сказать — арийцев) ещё и за то, что она способна создавать уникальные вещи, но для этого ей надо оказаться в более тёплом климате. Вермеш приводит для примера пирамиды, акрополь, компьютерную мышь, ракеты и атомную бомбу. После смерти Гитлера в 1945 году немцы сделали многое для жителей Земли, чтобы предоставить ему в 2011 году ещё одну возможность для нового витка возвеличивания.

«Не всё было так плохо» — говорит Вермеш, подводя итог своей версии возвращения Гитлера. Он не дал ему пройти огнём и мечом ещё раз, чтобы потом сослать на остров Святой Елены, а просто показал невозможность повторения событий, что дадут Гитлеру шанс придти к власти и воплотить в жизнь все свои устремления. Через призму фигуры этого человека показаны проблемы Германии, о которых теперь знает каждый читатель, а не только рядовой житель Четвёртого Рейха.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Клиффорд Саймак «Что может быть проще времени?» (1961)

Саймак предлагает читателю совершить путешествие в будущее, когда человечество научится контактировать с инопланетянами с помощью скрытого ныне потенциала разума, а пищевая промышленность наконец-то даст возможность устранить голод на планете. Может показаться, что на этот раз Саймак поднимает слишком малое количество проблем, ограничивая читателя в повествовательных линиях. Отчасти, это действительно так. Книга «Что может быть проще времени?» была написана спустя семь лет после предыдущего произведения, в виду чего автор растерял часть таланта рассказчика, концентрируясь на решении других важных дел. Слог книги до крайности сухой, сюжет развивается с помощью диалогов, наполнение весьма сумбурное, а главный смысл сводится к боязни человечества столкнуться с проявлением паранормальных способностей, что смогут поставить одних людей над другими.

Как вы будете смотреть на знакомого, если тот обладает обширными знаниями, что приходят ему в голову из космического пространства, а сам он может отматывать время назад, избегая любого неблагоприятного стечения обстоятельств? Если переносить подобный сюжет в художественную литературу, то многое будет зависеть от писателя, чей взгляд может занять сторону одобрения, либо порицания. Саймак не занимает чёткой позиции по данному вопросу, но облекает историю в чёрную материю, делая главного героя изгоем и врагом человечества, несмотря на шанс принести обществу большую пользу. Лучше быть одинаковыми во всём, нежели поступиться одной крайностью — это убережёт от злых умыслов, вполне вероятных при нестандартных способностях. Искать истоки такой фобии можно в разных источниках, начиная с художественных. Разве не ужаснулся Виктор Франкенштейн, вдохнув жизнь в собранное из частей человеческой плоти существо? Герберт Уэллс отнюдь не стал развивать тему добра для Невидимки, поставив того на путь терроризма. Примерно также поступил Алексей Толстой, чей инженер Гарин воспользовался могуществом интеллекта для захвата власти над всем миром.

У человеческого тела нет предела для совершенства; есть временные трудности, связанные с внедрением внешних элементов, способных привести к частичной кибернетизации организма. Саймак не смотрит в эту сторону, предпочитая сосредоточиться на развитии разума, способного каким-то способом выходить на связь с разумами жителей остальной Вселенной. Можно воспринять этот факт гораздо шире, поскольку происходит не просто обмен информацией, а имеется некая форма взаимообмена личностями, после чего ты уже не до конца ты, а что-то со скомбинированным сознанием, имеющим в голове паразита, для которого время ничего не значит, а его жизнь зависит от подобных переносов на расстояния, позволяя существовать скорее ментально, нежели физически. Уже сам факт подобного изменения личности никто из людей не признает за нормальное положение вещей.

Главный герой может спокойно провести остаток жизни в пансионе для миллиардеров, пребывая там в постоянной изоляции, но он решает начать бороться за свои права. Саймак не даст пищи для размышлений, но будет активно продвигать сюжет, изначально обречённый на столкновение с непониманием обыкновенных людей. Какими бы доводами главный герой не защищался, а изменить отношение общества к себе он уже не в состоянии. В более поздних произведениях Саймак глубже проработает эту тему, показав смирившееся человечество с подобными паранормальными способностями. Пока же Саймак не может увязать все концы повествовательных линий, изводя читателя размышлениями персонажей, решивших с помощью разговоров между собой найти общее решение проблемы. Однако, не всё так просто.

Весьма показательным будет тот факт, что Никола Тесла никогда не скрывал секрет своих изобретений, ссылаясь на библиотеку Вселенной, откуда он черпал информацию, генерируя не только электричество, но и ловко управляясь с поступающим к нему в голову бурным потоком новых мыслей. Возможно, в будущем к кому-нибудь из людей кто-то постучится в подсознание, сообщая важную новость о том, что люди — не единственные разумные существа во Вселенной. Главное, чтобы первого контактёра не отправили в психиатрическую клинику, как поступили с главным героем с «Планеты Ка-Пэкс».

«Что может быть проще времени?» маленькая ступень в творчестве Саймака, о которую можно больно запнуться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Герберт Уэллс «Машина времени» (1895)

Если в спонтанных путешествиях во времени, связанных с развитием жанра альтернативной истории, отличился Марк Твен, то в плане темпоральной фантастики первенство осталось за Гербертом Уэллсом. Разработанный им уникальный жанр хронофантастики сейчас является одним из разделов научной фантастики. Уэллс пошёл немного дальше, оставив в стороне устройство «машины времени», сосредоточившись на социальных аспектах развития общества, дав обзорную картину будущего, где общество падёт под железной пятой, а потом окончательно выродится, утратив стимул для дальнейшего совершенствования. В этом плане Уэллс сожалеет о потугах множества учёных, чьи труды не только не позволят развиваться людям, а даже наоборот похоронят разумную цивилизацию, обречённую на поглощение в случае любых попыток сделать условия существования наиболее благоприятными. Общество желает обезопасить себя — и это зря!

Каждая книга Уэллса — это громадный пласт философии, хотя объём произведений поражает своими малыми объёмами. Достаточно вспомнить «Войну миров», где Уэлсс не ограничился противостоянием человека с инопланетными захватчиками, позволив вмешаться в процесс третьей стороне, которой ни одна из сторон не придала никакого значения. Иные фантасты обвиняют такую третью силу во всех проблемах человека, но Уэллс однозначно выразил позицию жёстких взглядов, делая логичный вывод, что человек не является и не будет являться высшим существом на планете. Наличие разума не даёт людям никаких преимуществ, покуда их тела состоят из частиц природы, а само функционирование организма полностью построено на взаимодействии со всеми окружающими процессами. Чтобы человек стал кем-то другим — надо совершить революцию.

В «Машине времени» Уэллс старается наглядно продемонстрировать отрицательные стороны человеческой натуры. Автор делит общество на части, стараясь быть более объективным. Только этот объективизм слишком смешан с социалистическими воззрениями, а общая ситуация угнетения рабочего класса в конце XIX века не зря казалась Уэллсу чрезмерно угрожающей благополучию. Весь XIX век — это борьба угнетённых за право на достойное существование, которое им стало недоступно вследствие технических революций и быстрого роста промышленности, уничтожившей добрую часть кустарного производства. Всё больше людей оставалось без работы — на этом делал себе капитал небольшой процент населения: именно в этом видит Уэллс проблему завтрашнего дня. Эту тему позже разовьёт Джек Лондон, написавший «Железную пяту», сделав название книги словом нарицательным, означающим победную поступь капиталистов. Очень трудно в такой ситуации делать прогноз на будущее. Если Лондон ограничился ходом на семь веков вперёд, то Уэллс пошёл за пределы восьмисотого века, где любая фантастическая идея может оказаться правдой.

Как бы не хотелось заглянуть в прошлое, но всё меркнет перед возможностями знания будущего, куда гораздо больше тянет человека. Случившееся никак не влияет на нашу жизнь — это было. Но что будет… как себя вести для большего благополучия? Такая информация гораздо важнее. Человек может считать, что машина времени будет когда-нибудь изобретена, или можно думать о постоянстве времени, не подверженного искажениям, а существующего только здесь и сейчас. Нет прошлого и нет будущего — есть только настоящее. Такой вариант на данный момент считается наиболее близким к правде.

Разумно заметить о таком явлении как дежавю, свойственного людям, когда перед глазами разворачивается картина, виденная ранее в другом месте, возможно во сне. Этот мистический фрагмент портит стройный ряд предположения логичности постоянства времени. А значит, машина времени может существовать… но не на уровне предполагаемого механизма, заключаясь, скорее всего, в более мелких элементах окружающего мира, которые не могут быть заметны глазу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джек Лондон «Межзвёздный скиталец. До Адама. Алая чума» (1907-1915)

Этот сборник повестей Джека Лондона объединяет элемент фантастики и повествования от первого лица. Читатель почувствует себя обезьяной из первобытных времён, приговорённым к смерти человеком и ощутит на себе дыхание уничтожения рода людского. Под одной обложкой весь путь от зарождения до последних дней, включая некоторые важные моменты из прошедшей жизни, на которых Лондон предпочёл остановиться. Три повести не могут похвастаться большим объёмом, но их компактность им на пользу, поскольку Лондон не сильно старался заниматься проработкой мелких деталей, устремляясь куда-то далеко вперёд, оставляя ощущение тяжести от прочитанного, будто автор не хотел, но писал.

«До Адама» (1907) и «Межзвёздного скитальца» (1915) объединяет иллюзорность происходящих событий. В первом, главному действующему лицу снятся сны, в которых он переносится в далёкое прошлое, проводя свободное время на деревьях и мигрируя в сторону океана, встречаясь с множеством неприятностей, включая первобытных людей. Во втором, читатель не видит общей картины повествования, сталкиваясь с набором рассказов, где жизнь действующего лица становится похожей на рекламные врезки между основными программами. Главный герой впадает в состояния близкие к трансу или, даже возможно, летаргическому сну, где ему приходят видения о мирах и исторических моментах, о которых он никак не мог иначе узнать, нежели не лично там побывав. Кто-то назовёт это фантастикой, а кто-то охарактеризует попаданием главного героя в прошлое, где ему предстоит влиять на уже произошедшие события. Немного в стороне, от общей идеи сборника, отстоит «Алая чума (1912), рассказывающая читателю о грядущей пандемии, стёршей человечество во прах.

Если смотреть глубже, то в каждом произведении видишь свои особенности. Например, «До Адама» продолжает линию молодого Джека Лондона и его животную тему, которую он решил развивать после «Зова предков» и «Белого клыка». Удивляет не тот факт, что «До Адама» выходит из-под пера после «Рассказов рыбачьего патруля», где Лондон пересматривает стиль повествования, изменяя идее всемогущих людей; удивляет выход до «Железной пяты», такой же фантастической книги, только с уклоном в антиутопию. «До Адама» можно сравнить только с «Письмами Кемптона-Уэйса», поскольку они более близки друг другу с позиции научно-популярного изложения текста. На самом деле, не стоит искать никаких предпосылок к Адаму — книга арелигиозна. Скорее, «До Адама» — это вольное изложение гипотез Дарвина с бытоописанием далёких предков человека. Лондон смело рисует институт брака и моногамию, что не очень понятно — откуда он добыл такую информацию, даруя обезьянам крепкие семейные узы, называя это именно браком. Вольности автора допустимы, поскольку он сам говорит о трудностях взаимопонимания, когда общаться хотелось, но словарный запас в сорок звуков не давал никакого простора, заставляя напрягаться воображению. Будет читателю и привет от Маркса, когда Лондон с живостью станет описывать революцию в первобытном строю, когда труд станет приносить свои плоды, облегчая жизнь и давая важные преимущества для выживания. Сон — всего лишь сон.

Человечество всегда любило концы света. Есть ли что-нибудь удивительное, когда Джек Лондон описывает один из концов в виде пандемии Алой чумы, заболевания, от которого с момента заражения до смерти проходит всего пятнадцать минут. Население Земли выкашивает подчистую, оставляя в живых сущие единицы. Такой вариант можно предположить, поскольку эпидемии тех или иных заболеваний всегда уносили людей в большом количестве. Достаточно вспомнить моровую язву, которая пугала человечество в средневековье, во время возрождения, а может и до этого. Природа не терпит пустоты, поэтому невозможно избавиться от угрозы какого-либо смертельного заболевания. Если не явно, то всё будет сделано изнутри. Борьба за жизнь — главная причина эволюции. Представить именно такую чуму, которую описал Лондон, трудно. Природа ещё в своём уме, она не станет уничтожать сама себя. Лондон совсем не уделил внимание другие организмам, оставляя читателя в неведении о реальных масштабах катастрофы. Другое дело, что человечество может самоуничтожиться. Может Алая чума и выросла из этого, только никто не успел установить причин, ибо не было времени и возможности хоть как-то повлиять на распространение.

«Алая чума» — это угроза Джека Лондона будущим поколениям, что будут находиться под Железной пятой. Теория массового заражения сильно расходится с сюжетом одноимённого романа, но Лондон даёт ясно понять — капиталисты заиграются с покорением мира и игнорированием нужд простых рабочих. Мысль о Железной пяте возникает по одной причине, автор даёт читателю понять о проблемах, начавшихся после того, как совет магнатов назначил нового президента США в 2012 году. Не стоит смотреть на даты. Это вольное предположение автора. Год можно изменить, а вот факт давления Железной пяты по прежнему сохраняется.

«Межзвёздный скиталец» (другое название — «Смирительная рубашка») книга о зверском отношении с заключёнными. Кто-то увидит в происходящем осуждение властей Калифорнии, где попасть в тюрьму — значит обрести себя на жестокие страдания. Другие сделают аспект на путешествиях героя во времени и пространстве, напоминающие события некогда популярного сериала «Квантовый скачок». Если быть честным до конца, то могла получиться отличная повесть, а не раздутый роман, который не зря мною сравнивается с набором рассказов. Все эти путешествия дают читателю почувствовать себя эрудитом во многих областях, погружаясь в события из истории Франции, Кореи и даже жизни Христа. Всюду предстоит побывать, да посмотреть на события чьими-то другими глазами, пока главный герой уходит от реальности, туго завёрнутый в смирительную рубашку, пребывая в таком состоянии более ста часов, отчего появление галлюцинаций вполне понятно. Они появляются у человека просто пребывающего в карцере, но при таких дополнительных условиях — свихнуться проще простого. Лондон задаёт только один вопрос читателю — откуда же узник узнавал сведения, о которых иначе никак не мог узнать?

Всё-таки не надо искать в «Смирительной рубашке» именно смирительную рубашку. Межзвёздного скитальца тоже искать не надо. Завуалированный способ намекнуть на жестокости в тюрьмах — вот смысл книги. Содержать человека в таких условиях, да приписывать ему преступления, которых он точно не совершал, жестоко карая за них. Ложные свидетельства заключённых и наигранная драка ставят главного героя перед верёвкой, которая на этот раз отправит его в настоящие межзвёздное путешествие. Заключённый имеет право на исправление, но система не даёт обратный ход единожды оступившемуся человеку.

Прав тот читатель, что увидит в этих трёх повестях непривычного Лондона. Но непривычность быстро заменяется привычностью, если он прочитает не несколько книг автора и не из разряда приключений. Джек Лондон — это не только море, Аляска и сильные духом люди. Джек Лондон — нечто большее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2