trounin.ru

Слышите? Дует ветер. Да, дует ветер, но прислушайтесь повнимательнее. Не слышите? Свист?! Определённо, свист. А откуда свист? Это свистит грыжа мошонки. Грыжа мошонки? Конечно. Но разве может грыжа мошонки свистеть? Поверьте, у Маркеса не только может грыжа мошонки свистеть: у него своеобразное чувство «магического реализма», порождающее дикие образы, которые разнятся от книги к книге.

Всегда трудно писать книгу. Особенно, если писать книгу хорошую. Для такой книги нужен сюжет, необходимо большое количество слов, да какая-то важная идея. Для Маркеса в очередной книге всё сошлось вокруг любви, пронесённой сквозь года, ставшей для главных героев самым главным чувством, не утратившим значения и в глубокой старости. Не стоит воспринимать жизненный путь каждого из них с какой-либо осуждающей стороны — может просто мы не очень понимаем особенности жителей Южной Америки, живущих совсем в другом психологическом климате — они окружены иными проблемами, своеобразными заботами и придерживаются другой модели поведения. Только — вот только… Южная Америка известна всему миру фанатичной приверженностью к католической церкви, чьи позиции — если судить по книгам Маркеса — в Колумбии наиболее слабы. Вполне может быть и так, что запретный плод всегда сладок, а это легко порождает в думах людей затабуированные желания, которые Маркес открыто изложил на бумаге.

Любовь во время холеры — таково название на всех языках мира, кроме русского. Холеры в книге нет. Любви в книге нет. Есть быстро летящая жизнь. Есть множество случайных связей. Есть романтическая привязка к юношеской любви. Более в книге нет ничего: лишь дикие ассоциации Маркеса позволяют разбавить чтение короткими усмешками, возникающими в виде ответной реакции на несусветную глупость, лишённую реальной привязки к действительности. Неужели конская струя обладает мощным воздействием на стенки унитаза и так ли приятно делать друг другу клизмы на старости лет, достигая таким образом высшей точки удовольствия? Безусловно, стимулирование простаты доставляет удовольствие мужчинам, способным получить его и без задействования иных органов, только не обязательно для этого прибегать к сомнительного вида процедурам. Надо относиться ко всему гораздо спокойнее, растаскивая слова Маркеса на афоризмы, не имеющие никакого отношения к жизни.

Симптомы у любви и холеры одинаковые? Вполне может быть и так. Редко какой писатель не старался сравнить любовь с разными заболеваниями, не заботясь о достоверности. Если во времена Льва Толстого принять страдания от любви можно было за туберкулёз, то, учитывая уровень медицины XIX века, это неудивительно. Но Маркес жил в наше время, и уж ему-то должно быть хорошо известно, что холера — это болезнь грязных рук, возникающая среди социально незащищённой части населения. Кроме того, холере присуще бесконтрольное неудержимое излитие жидкости, что больше характерно для волнительных моментов, но не для любовных мук. Всё это, на самом деле, лишь дождевая вода на побережье, выпавшая во славу корабля, капитан которого решился вывесить флаг опасного заболевания, что позволяет ему уходить от досмотра таможенников, провозя любую контрабанду, даже в виде любви. Почему бы и нет. Любовь действительно будет во время холеры, но в самый короткий миг, порождая мучительные позывы сделать очередную клизму, пытаясь вызвать хоть какое-то подобие искомого заболевания.

Стоит признаться самому себе, что между поздним Маркесом и Маркесом ранним можно поставить знак равенства. Замечательный стиль нобелевского лауреата увидел свет благодаря сумбурным невообразимо-непонятным литературным стараниям, после чего всё стало возвращаться в исходную точку. Заматеревшему писателю не так просто растратить весь талант, поэтому в повествовании ещё остаются нотки разумности, плавающие подобно продуктам жизнедеятельности той птицы, что случайно обронила их на влюблённых в момент первого зрительного контакта. А дальше всё стало плавать… и плавало, и не тонуло. Как тут не закончить последним словом полковника, которому никто не писал?!

Автор: Константин Трунин

» Read more

«В ожидании варваров» Джона Кутзее — это самое настоящее фэнтези, к которому применимы основные определения данного жанра художественной литературы: вымышленный мир — его расположение неизвестно, придуманные варвары — их описание смутно. К тому же, книга обильно наполнена сценами сексуального характера, довольно обыкновенными для Кутзее и вообще для времени написания книги в частности; особенно, если говорить о фэнтези, в которое с семидесятых годов XX века всё активнее внедряется описание низменных чувств человека, не связанных с возвышенным осознанием любви, уступающей место активному удовлетворению нужд тела, где в угоду всему ставится именно потребность читателя узнать о похоти героев, что заставляет писателей упрощать жанр и ускорять падение фэнтези в пропасть. Можно восхищаться талантом Кутзее, пытаясь основную тему книгу перенести на различные аспекты жизни, но всё разбивается о глухую стену, если пытаться понять книгу буквально, не прибегая к различным ранее встречаемым в литературе произведениям и не делая выводов из пустоты, стремясь отождествить книгу с желанием автора наставить человечество на путь истинный. Для этого необязательно наполнять повествование страданиями правдолюба-извращенца, выискивая для него в окружающем мире какие-то определения — он просто сошёл с ума. И сойти с ума есть от чего.

Кутзее ведёт повествование от первого лица, стараясь таким образом усилить впечатление читателя от книги, будто давая каждому из нас возможность погрузиться в переживания главного героя. Понять все мотивы поведения — опутанные пустотой, ощутить стремление к поиску новых увлечений — порождённых эмоциональной подавленностью, перебороть в себе чувство страха перед неизвестным — заставляя страдать зависящих от тебя людей, полностью удовлетворить либидо — уделив этому половину книги. «В ожидании варваров» нельзя сделать привязку к чему-либо, остаётся лишь недоумевать. Только варвары — это не мифические существа, а вполне существующие люди, которых Кутзее помещает в сюжет, наделяя их различными уродствами и ограничивая функционирование организма, при этом позволяя варварам игнорировать свои недостатки. И вполне осознаёшь, что варвары могут захотеть вернуть свои земли назад. Если при этом отталкиваться от позиции буров в Южной Африке: ими активно внедрялось в головы населения, что белый человек появился на контролируемых ими землях раньше представителей негроидной расы. Во всём можно заблуждаться — главное верить в правду собственных слов.

Книга наполнена глупостью. Буквально всё здесь — ода глупости. Глуп не только главный герой, глупы абсолютно все, совершая глупые поступки. Если не делать самовнушения, то в такой глупости от автора можно найти откровение, но только оно становится таким же глупым, как и происходящие в книге события. Глупость получает эпический размах, заставляя всех совершать необдуманные действия, более похожие на гонку за миражом в пустыне, желая поскорее добраться до спасительной прохлады под раскидистыми деревьями. Человек разумный всегда сможет сделать правильные выводы из самой запутанной ситуации, но постарается воздержаться от совершения глупых поступков. Как после всего этого положительно относиться к происходящему в книге? Если бы кто-то действительно ждал варваров, то делал бы это более разумным способом, а не распылял силы по пустыне, наводя страх на жителей империи, ожидающих нападения жестоких варваров. Только отчего они должны напасть, откуда они вообще придут, из чего возникло предположение о жестокости? Если империя должна быть разрушена, то она будет разрушена в первую очередь из-за грызущих её противоречий, которые отчего-то во вселенной Кутзее практически незаметны.

Эфемерность взглядов автора, импотенция главного героя и поиск пустоты в себе — это и есть «В ожидании варваров».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Необычно видеть в качестве главного героя в книге Сидни Шелдона мужчину. Но раз в центре повествования мужчина, значит он будет неотразимо красив, безгранично харизматичен и обладать солидным мужским достоинством. Причём совершенно непонятно, отчего Шелдон делает упор именно на мужское достоинство и его размер, если данный факт после не сыграет никакой роли в жизни главного героя. Совершенно неважно чем станет заниматься главный герой в будущем, но из подобных фактов будет строиться вся книга, где одно помещается в сюжет без какой-либо необходимости, приводя читателя в шок. В целом, в книге очень много моментов, годных для порнографических рассказов. Это не слишком портит впечатление, да и увлечённость Шелдона описанием постельных сцен хорошо известна. Только в начале творчества он совсем не сдерживался, придавая своим произведениям наибольшую степень скандальности, когда читать будут не саму книгу, а вот те самые интимные моменты, благо народ не слишком был избалован подобными проявлениями распущенности в художественной литературе.

Шелдона можно бесконечно хвалить за мастерство описания сцен, когда всё продумано до мельчайшей чёрточки, пускай и с широкой линейкой голливудских мерок. Иногда хочется скорейшего продвижения вперёд, а не стандартно установленных камер, изображение с которых Шелдон переписывает на страницы, придавая тексту свои собственные эмоции от увиденного. Так проще позже будет экранизировать.

История одного человека от рождения до самой смерти — это и есть «Незнакомец в зеркале». Сын немецких эмигрантов с малых лет сталкивается со всем ворохом американских школьных проблем, чтобы позже уйти по пути покорения сцены, дабы стать знаменитым человеком. Параллельно Шелдон проводит историю девушки — дочки польских эмигрантов, наделённую всем тем, чем Сидни одаривает своих героинь. Обе истории не несут в себе положительных моментов, а с середины книги превращаются в весьма мутное повествование, где на ум приходит персонаж Набокова из «Камеры обскура» — Бруно Кречмар. Во многом «Незнакомец в зеркале» повторяется, расходясь лишь в подходе авторов к отображению действительности.

Шелдон делает в книге привязку ко многим событиям, стараясь развивать сюжет тем темпом, который он задал изначально. Никто не появляется в повествовании из пустоты, каждый человек будет описан чуть ли не с рождения. А если кто-то будет влиять на судьбу главного героя, тогда корни начала взаимоотношений следует искать в самых неожиданных местах. Если первый побег от залетевшей девушки ещё как-то объясняется, то повторный залёт девушки влиятельного авторитета протекает вполне в рамках придания должной интриги всем последующим событиям. Впутает Шелдон в сюжет и корейскую войну, куда герой пожелает отправиться с гастролями, а не в качестве добровольца, как хотелось бы видеть читателю. Многие детали при этом опускаются — так и осталась непрописанной судьба первого ребёнка героя, если тогда вообще кто-то родился, только отчего-то Шелдон старался найти побольше скандальности, не обращая внимания на подобные мелочи.

При всех плюсах и минусах впечатление от книги остаётся положительным. Это ведь не история одного значимого момента, а целая жизнь, что проходит перед читателем, показывая взлёты и падения человека, судьба которого была тяжела, где-то радостна, но всё же беспредельно печальна. Лить слёзы желание не возникает, но посочувствовать можно. Такой человек просто обязан был существовать на самом деле… иначе и быть не может.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Оставим писателя Майкла Суэнвика в стороне, давайте рассмотрим его книгу. «Дочь железного дракона» — не ошибайтесь насчёт трактуемой формулировки жанра в виде фэнтези киберпанка через чёрточку. Это чертовски не так. Это будет катастрофическим заблуждением. «Дочь железного дракона» выше этого. Вся иная реальность — простой эффект от приёма ЛСД. Ничего более. Не хочется говорить об авторе, о его манере изложения, об образах — я совершенно ничего о нём не знаю. Его имя мне ничего не говорит. Просто прочитана одна из его книг, прочитана с большим отвращением и неприятием всего: от сюжета до общего смысла.

Если читатель готов принять мир, где всё крутится вокруг омФаллоса, герои пьют пепси, нюхают и курят наркотики, постоянно удовлетворяют свою похоть, используют продукты удовлетворения для алхимических исследований, где действие происходит в иной реальности, то добро пожаловать — этот мир создан для вас. Вы там будете единственным человеком, кроме главной героини. Но только вы один сможете адекватно оценивать происходящее. Автор, с особым удовольствием, описывает менархе героини, обучает правильным танцам и заклинаниям, уберегающим от зачатия. В мире разврата, вполне адекватного для такого мира явления, главное значение имеет тайное имя, которое позволяет убивать его носителя правильной комбинаций действий, даже тепловая ракета летит точно в цель, если знает это имя. Героиня, к тому же клептоманка, постоянно ворует всё, что плохо и хорошо лежит.

Космология мира весьма специфическая. Есть богиня, ей каждый год приносятся жертвы, что даёт разрядку обществу. Войн нет — раньше использовались для этой цели железные драконы. Интересная задумка для драконоведения. Не живой организм, а разумный механизм. Героине достался своенравный представить сей фауны, разумеется — один из могущественных, который может уничтожить реальность. Разумеется. Как же иначе. Этого дракона на фабрике делают семьдесят лет. А он сбегает, мимикрирует, ведёт себя непонятным образом — всё как бы идёт своим чередом. Однако, стоит немного поразмыслить… понимаешь всю бредовость ситуации.

Феномен «Лолиты Набокова» в новой упаковке. Снимайте обёртку, облизывайте губы, погружайтесь в чтение. Пусть ваш язык отпрянет вглубь, чтобы сразу с силой ударить о верхние зубы при произнесении слова «Дракон».

» Read more

Книга Мануэля — книга порнографическая. Не знаю, зачем книгу подобного рода готовит для своего ребёнка одна из героинь, но сомневаюсь, что только для билингвизации. Кроме знания нескольких языков ребёнок изначально поймёт мир с извращённой стороны. И там, где должна была сформироваться устойчивая психика и реальное понимание мира, выйдет вперёд моральный урод с отклонениями в физическом и душевном плане. Этакий ханыга с поезда «Москва-Петушки» Ерофеева скрещённый с плодами больной фантазии «Тропика Рака» Миллера и прокоммунистическим настроем Кортасара.

Мануэль — мальчик. Он пока может говорить лишь то, что говорят младенцы и делать то, что делают младенцы. Он не умеет мастурбировать как Кортасар (ежели Кортасара можно назвать маэстро онанизма, то давайте его так и будем называть, ибо половину книгу он рассуждает только об этом), ему неведом половой акт, особенно анальный (Кортасар, помимо прочего, с особым удовольствием описывает своё удовольствие от сего процесса и неудовольствие со стороны партнёрши, но смакует тему не хуже, чем тему про онанизм), Мануэль просто хлопает глазами и изредка оглашает комнату криком. Он не знает о газетных вырезках на разных языках, что любящая мать вклеивает в его будущую книгу для чтения. Нет, чтобы подбирать темы для детей, нет… политика, наркотики, извращения. Видимо так и надо растить детей по мнению Кортасара.

Сама же книга больше напоминает поток сознания со вставками забавных и идиотских ситуаций. Вот друзья Кортасара разыгрывают сценку в магазине, доводя до кипения продавщицу, намекая, что повышение цен — это зло. Вот друг еврей Кортасара подвергается постоянным антисемитским нападкам со стороны автора, как его бедного только не опускают, с чем только не сравнивают и с чем только не мешают. Вот друг патологоанатом расписывает как ему приятно вскрывать трупы молодых девушек, какие чувства при этом испытывает, оправдываясь, что он всё-таки не некрофил, а нормальный человек… но у читателя возникают большие сомнения в адекватности такого человека. Кортасар проводит пару психологических тренингов для читателя, показывая как ведут себя в компании, если к ним присоединяется незнакомый человек. Не забывает Кортасар и об индусах, которых, судя по всему, в Париже больше русских. Вместо русских, кстати, в книге фигурируют лишь поляки. Нелепостей море. Чего только стоит вспомнить друга, решившего есть в ресторане стоя, вызывая недоумение у окружающих и доводя до истерики обслуживающий персонал. Назвать бы Кортасара и его друзей люмпенами, да не получится… пролетариат никогда не имел настолько худших своих представителей.

Любит Кортасар к делу и без дела вспомнить Владимир Ильича, Льва Давидовича и товарища Цзедуна. Любит Кортасар выпить матэ с друзьями, причём выпивает его так же по делу и без дела, заполняя пустое пространство. Ясное дело — напиток аргентинского происхождения и хоть что-то должно роднить Кортасара с Аргентиной, помимо клички Че.

Для общего развития книга бесполезна… больной плод больного сознания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Дети мои мне на смену идут
Страхом объятый дрожит Голивуд
Сгинет Феллини, сгорит Ким Ки Дук
Останется только микроб Бондарчук»
(с) Крематорий

Тропик Рака как опухоль. Занесена в древние времена из неизвестного источника. Успешно живёт и развивается, однако не прорастает в другие ткани, имея чёткую плотную оболочку и твёрдую на ощупь поверхность. Опухоль не злокачественная, а вполне доброкачественная. Опухоль не вредит человечеству, эта опухоль разрастается в геометрической прогрессии. Описываемый Миллером рак — одна из потребностей, находящаяся в самом низу пирамиды Маслоу. Редко какой человек, остановившийся на дне, набирается храбрости карабкаться на самый верх, восполняя пробелы и попирая остальные ступени.

Вот Миллер залез на верхушку и громче всех огласил свою точку зрения. Он был скандальным автором. Не каждый взялся бы такое опубликовать. Впрочем, были люди и до него. Популярен «Декамерон» Боккаччо, творчество де Сада и Захер-Мазоха. Генри Миллер открыл давно забытое и попранное. Открыл неспроста, а видимо начитавшись «Дженни Герхардт» Теодора Драйзера, его философию о смысле продолжения жизни и замалчивания религиозными конфессиями самого обыденного процесса. Только Драйзер говорил о продолжении рода, а не о распутстве опустившегося бомжа, использующего биде не по назначению, ходящего по городу с дыркой в штанах на заднице, дурно пахнущего свежей мочой и перегаром, предпочитающим половой акт всегда и в любом месте, не боящийся ничего, даже сифилиса. Живём один раз, один раз умираем, старость приносит мучения — прямо как попытка получить членство в клубе 27-летних звёзд, умерших по тем или иным причинам именно в этом году своей жизни.

Если рассматривать «Тропик Рака», как попытку Миллером переосмыслить свою жизнь или хотя бы попытку просто понять свою жизнь. То в ней не было ничего особенного, кроме самого автора, решившего довести до людей своё мироощущение. Попрание устоев общества и ничего больше. Не хотел служить в армии и не стал служить. Вместо этого он журналист. Половину книгу прозябает за счёт других, ведя себя как жиголо, не чураясь французских путан, за счёт которых готов был жить, лишь бы в своё удовольствие. Не пренебрегая старыми друзьями, хоть русскими, хоть индусами. Всех использует, ничего не стесняется. Об него вытирают ноги, ему это тоже безразлично.

Так кто же такой Генри Миллер. Может быть он родоначальник контркультуры? Той культуры, что была рождена попрать устои жизни, просто громко крикнуть в пустоту, создать эпатаж и исчезнуть навсегда, оставшись отголоском чего-то массового с весьма жалкими последователями некогда мощного культа. В его время не просто было заявить о себе, тебя могли легко задвинуть. В наше время это проще-простого. Хоть из глаз выпрыскивай краску на холст, хоть из анального отверстия. Чем необычней — тем будет лучше. Заяви о себе, остальное не имеет значения. Таков был Генри Миллер в 1934 году в Париже. Таким же он стал спустя тридцать лет в США, когда там книгу всё-таки решились опубликовать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Здравствуйте, Владимир Владимирович.

Вы уж простите, что вот просто так к вам обращаюсь. Я совсем недавно таким же образом обращался к Фёдору Михайловичу. Я думаю, что он то сообщение получил. Само собой он на него не ответил. Я и не ждал, мы потом с ним поговорим. Лет через шестьдесят, а может и раньше. Не буду загадывать. С вами, Владимир Владимирович, я тоже когда-нибудь обязательно поговорю лично. Вы, наверное, там на одной скамейке с Фёдором Михайловичем в парке сидите и голубей кормите? Не угадал? Не буду тогда дальше предположения делать. Оставлю это до встречи.

Ваше творчество я знаю плохо. После «Машеньки» я вас возненавидел. Вы такой финал выдали, что осталось только досадно слюну глотать. Такой резкий поворот сюжета. Вы прекрасно показали все чувства молодого человека, можно было бы предположить развитие событий, но я тогда привык к книгам, которые заканчиваются на хорошем. «Машенька» закончилась иначе. Второй подход я сделал к изучению вашего творчества, взяв в руки «Защиту Лужина». Дочитал, захлопнул книгу, подумал «Бред!». Теперь был мой третий заход. Ждала меня одна из самых скандальных книг XX века «Лолита».

Почему вы, Владимир Владимирович, посвятили книгу жене ?! ?! ?!
Почему Гумберт, когда обнаружили его дневник, стал оправдываться, что готовится написать книгу по данной теме?
Тут есть какая-то связь?

Простите за такие вопросы. Вы ярко рисуете больного человека. Вы рисуете слишком ярко. Будто не вы писали, а сам Гумберт писал. Не будем называть всё это больной фантазией, но от некоторых моментов меня мягко говоря тошнило. Не станет нормальный человек восхищаться такими моментами. А больной человек станет. Что-то не так с его мозгом, где-то засел в голове дефект, что-то сломалось, вот и рождается больное восприятие мира. Такие люди через себя не переступят. Они даже не будут искать себе оправдания, однако Гумберт почему-то ищет. Он сравнивает себя с любителями маленьких мальчиков, он даже ставит себя выше их, он постоянно оправдывает себя. Ссылается на Древний Рим, на христианскую церковь, на некоторые американские штаты. Да, там не считалось зазорным вступать в брак с двенадцатилетними девочками. Вы вкладываете в голову Гумберта мысли о Сицилии, где, веря вам, Владимир Владимирович, половые отношения отца с дочерью считаются нормой. Гумберт всё же болен. Одно дело, ранние отношения, а другое дело, когда иные отношения даже не рассматриваются.

Другая сторона книги — сама Лолита, она же Долорес. Вы, Владимир Владимирович, даёте читателю полное право самостоятельно судить об уровне развития американских школьников, самостоятельно определять тот момент, когда американские школьники вступают в половые отношения. Вы даёте, но тут же забираете. Американские школы — царство разврата. Подрастающее поколение со школьной скамьи познаёт все прелести взрослой жизни. Ваша Лолита — яркий представитель. Гумберт у неё не первый. Гумберт — это средство для получения выгоды. Вытрясти побольше денег. Она даже не шантажирует его. Не видит в этом смысла. И наивно думать, что если девочке двенадцать лет, то она ещё ребёнок. Девушки созревают рано, это становится известно мальчикам ещё классе в шестом, когда по биологии доходят до раздела по ботанике. В четырнадцать лет девочка по сути перестаёт формироваться. Девочка готова к половой жизни с первого менархе. Так определила природа. И не нам об этом судить. О мальчиках говорить не будем, о их дурости ходят легенды. Хорошо, что кому-то до совершеннолетия удаётся дожить. А кому до двадцати пяти — тех можно заносить в разряд счастливчиков и поздравлять с окончательным формированием во взрослого человека. Таким образом, отставание в развитии от девочек в два раза. Вы, Владимир Владимирович, правильно поставили вопрос перед американским обществом. Оно не ужаснулось, вы просто заставили его заглянуть внутрь себя.

Два момента мне не понравились в книге:
1. Вокруг одни русские. Там и тут. Гумберт же никакого отношения к ним не имел, так зачем постоянно смотреть на мелькающие русские фамилии?
2. Французские выражения и слова. Лично я никогда не понимал, почему в иностранной литературе так любят вставлять слова из другого языка. В книге на английском языке обязательно встретятся латинские, французские, немецкие выражения. Английский язык не может похвастаться самодостаточностью? Я понимаю, Владимир Владимирович, вашу эрудированность, но я действительно не понимаю смысла прибегать к разным языкам.

Владимир Владимирович, вы далеко не уходите. Я вас так просто не оставлю. Есть ещё пара книг на примете.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дона Хуана нигде нет. Он пропал. Похоже Кастанеда теперь предоставлен самому себе. Он получил нужные знания и волен отправляться в одиночное плавание. Трудно ему на это решиться. Хочется опереться на твёрдое плечо учителя. Может он всё-таки где-то есть. Куда он мог уйти и почему не возвращается? За какую грань он ушёл? Кастанеда не знает. Но ему теперь надо научиться быть сильным, стать самым сильным магом в округе и завоевать авторитет местных жителей.

Место силы Карлоса действует. Осталось разобраться что к чему. Неспроста ведь в начале книги его пытается изнасиловать 60-летняя женщина, ставшая молодой ягодкой с упругим телом и зовущей… эээ… Я бы сказал, что меня понесло, но это не так. Данная книга полноценное эротическое произведение. От некоторых фразеологизмов легко покраснеть. «Эммануэль» и «Декамерон» можно закинуть подальше на полку, поставив в первый ряд «Второе кольцо силы». Во-первых, можно блеснуть знанием творчества Кастанеды. В-последних, никто всё равно не знает о чём данная книга. Оставим для непосвящённых секретом.

Сколько бы не вспоминали старика Фрейда. Ему уж больно там. Все локти в кровь истёр. Но и в этот раз вспомним сего именитого человека. Ему бы понравились мысли Кастанеды. Пока мужчина-маг испытывает себя, создавая дублей и прыгая со скалы, женщине достаточно дождаться наступления менструаций… и это им заменяет прыжок со скалы. Ответ прост. Менструация — щель между нашим миром и миром магов. Вся магическая сила женщины сосредоточена в матке. Мужская сила понятна в чём сосредоточена. Фрейд громко аплодирует.

Самое главное, что следует знать при встрече с магом — есть у него дети или нет. Если нет, то можно бояться. Он считается полным магом, его сила переполняет всё существо. А вот если дети есть, то маг уже неполный… часть силы отдана молодому поколению. Может поэтому детей не было ни у дона Хуана, ни у дона Хенаро. Тут уже аплодирует Ницше, главный женоненавистник, сторонник бренного существования, противник любого, отвлекающего от мудрых мыслей, момента.

» Read more

А ведь как всё начиналось. Загадка, таинственность, неведомый мир и семь рассказчиков, решивших открыть все карты перед выполнением важной миссии для всего человечества. От них зависит выживание нашей расы, погрязшей во грехах. После катастрофы, уничтожившей Землю, мы не живём, а существуем без цели. Проживаем день за днём. И кто-то, может быть Бог, решает покарать людей, насылая на них ужасных созданий, обитающих на, опять же странно будет сказано, тем же Богом забытой планете. Эти существа замедляют время и движутся в своей жизни наоборот. Живут не завтрашним днём, а вчерашним. Они создания Гробниц времени, они — Шрайк. Во Вселенной имеется церковь последователей Шрайка. И ничего хорошего от этих оккультистов ждать не следует.

Читателю предстоит полететь на космолёте с группой избранных для последнего искупления. Компания подобралась странная. Их жребий рассказывать оставим на совести Симмонса. Он правильно сделал, когда дал слово церковнику и солдату любви. Первый дал вводную. Второй как минимум заинтриговал порнографическими подробностями и кое-каким описанием мира будущего. Остальные участники откровенно разочаровали. Симмонс пытался писать разными стилями, для придания большей достоверности. Рваный аллегорический стиль поэта, сухое и сжатое повествование детектива, полный загадок язык чиновника, наполненный научными фактами рассказ учёного. Все они летят на Гиперион. Все они связаны с этой планетой. Всё неспроста.

Книга как диссертация, как научный труд. Симмонс подкован, он не стесняется в этом признаться. Пытается связать историю вымышленную с историей реальной. Постоянные отсылки к некоему Китсу и его поэме «Гиперион» сперва наводили на мысль о придуманном человеке, органично вплетённом в книгу. Но, слегка углубившись в интернет, оказалось, что Китс жил на самом деле, он действительно написал «Гиперион», и был даже довольно знаменит, погибнув в молодом возрасте. Ловко и к месту. Муза Симмонса понятна.

Говорят, что читать книгу надо в комплексе. Первая не даёт ничего. Возможно. Пугает гюгоизм Симмонса. Начать издалека, приблизить, дать потрогать… и обрушить на читателя небольшую историю под ширмой чего-то глобального и важного.

» Read more

О том, что Декамерон как-то связан с эротикой, я чувствовал на подсознании. И вроде бы книга в свободном доступе, прочитать её считается признаком образованного человека. Поэтому сел за чтение. И знаете, она действительно из раздела 18+. Сам автор в начале книги рассказывает, а уже в конце подводит один однозначный итог — он человек своего времени, пишет всем общеизвестные вещи, и каждый поймёт книгу в меру собственной испорченности: благоверный монах возмутится, падкий монах возмутится ещё больше, остальные разделятся на три лагеря — одни против, другие за, третьим без разницы, о чём собственно писал вольнодумец Боккаччо, они может вообще книги не читают, а только утренние газеты пролистывают и пьют чай, либо не пьют чай, а пьют водку и читают о «слезе комсомолки» другого не менее крамольного автора. Так или иначе, но вступление автора именно такое.

Не знаю на чём может базироваться мнение человека о духовности эпохи Возрождения. Разного рода мысли проносились в головах как Леонардо, так и одного из череды Пап Римских. Всем им были свойственны собственные чувства. Кто-то укрощал плоть, а кто-то укрощал скромность. Эллины всё равно всех заранее обошли в своём понимании мира. Это только сейчас Европа постепенно превращается в Элладу. Не знаю, как там с наукой сейчас, но в плане взаимоотношений в виде однополой любви — полный порядок. Даже Боккаччо этой темы не касался — у него мужчина любит женщину, жена любит мужа, у всех обязательно есть любовники. И нет веры той жене и тому мужу, что сохраняют верность. Такого просто не может быть. Боккаччо не верит.

Его рассказы, даже сказки или вообще анекдоты. Они до крайности целомудренные и аскетичные. Имеют неповторимое начало и яркий конец. Какие-то наполнены мудростью, ей желательно следовать. А какие-то рассказы просто заставляют краснеть. Читать можно, но в принципе необязательно. Но если желаете посмотреть как люди выходят из затруднительных ситуаций, пользуются чужими слабостями и занимаются сластолюбием за спиной мужа, моющего бочку, то читайте. И да изгоните вы перед сном дьявола в ад. :Ъ

» Read more