trounin.ru

Современные реалии таковы, что выбирая между продуктом натуральным и полезным, и доступным, но содержащим множество вредных добавок, выбор всегда падает в пользу последнего, хотя именно польза вызывает больше всего нареканий. Примерно такая же ситуация складывается и с литературой, всё более утрачивающей связь с читателем, предлагая вместо действительно важных жизненных моментов фрагменты чьего-то бытия. Людская фантазия ничем не ограничивается, только не каждому писателю дано направить поток мыслей в нужное русло. Получается печальный результат: сюжет ради сюжета, не имеющий под собой никаких оснований, заставляющий висеть вопрос о целесообразности написанного и возможности применить полученные знания в собственной жизни. Развлечение на пару вечеров — именно так можно охарактеризовать добрый пласт тонн книг, ежегодно выходящих из-под пера очередных писателей, желающих стяжать славу и признание читателей. Конечно, художественная ценность стремится к нулю, а развлекательная часть выходит вперёд. Однако, если книга забывается практически сразу, то какой вообще был смысл с ней знакомиться?

Жан-Марк Сувира представляет французскую литературу. Нельзя сказать, что его слог выделяется чем-то примечательным. Сувира не является представителем классического романтизма, он далёк от модернистических изысканий экзистенциализма, но в меру своих сил старается поддержать марку детективного жанра, где кто-то вследствие душевных травм детского периода развития сталкивается с заинтересованностью со стороны сотрудников правопорядка, чья обязанность заключается в выявлении неблагополучных элементов, чтобы перекрыть антиобщественные поползновения. Французы всегда отличались стремлением раскрыть ранимую человеческую душу, находя в этом своеобразное утешение собственных прегрешений, основанных на чрезмерном переваривании внутри себя добродетельных побуждений, выраженных в толерантном отношении к окружающей их реальности. Любое отклонение от привычного уклада должно быть принято и переварено, иначе для француза не бывает. Но как быть с серийными маньяками, чьё существование сводится к удовлетворению извращённого восприятия мира, толкая совершать шокирующие преступления?

Сломать человека очень просто. Не каждому дано взирать на мир с высокой колокольни, пребывая среди лиц, наблюдающих за раскачивающимся колоколом, по которому кто-то очень тонко бьёт, извлекая ровные звуки. Но колокол — это скорее аллегория. Сувира не является звонарём, однако он возложил на свои плечи обязанность сообщить миру о тайных желаниях людей, горькая доля которых изначально обрекается на изменения в понимании морали и смысла существования. Не может мальчик, каждый день терпящий сексуальное насилие и побои со стороны отца, стать полноценным человеком; он навсегда обречён копировать поведение родителя. И хорошо, если всё будет направлено по пути воспитания достойного твоего продолжения, стремясь устранить недостатки воспитания твоих же родителей. Однако, чаще случается окончательное падение в пустоту, из которой выбраться никогда не получится. Сувира не заставляет читателя сочувствовать преступнику, но он и не старается со смаком описывать переживания такого человека, скорее делясь каждодневной борьбой с желаниями, не подразумевая возможность выбраться из замкнутого круга.

Отклонение от нормы тоже является нормой, только общество никогда не примет подобный факт, стремясь устранить любые проявления опасной для него активности. Если существует уголовное право, значит человечество к нему шло не из побуждений сделать жизнь спокойнее, а скорее стремясь перечеркнуть одну из связей с прошлым, подавляя внутреннее животное. Только всегда были и будут люди, которым претит идти за большинством. Кто-то из них будет вести оппозиционную политическую деятельность, кто-то писать в жанре альтернативной литературы, а кто-то просто станет маньяком, находя удовлетворение в возможности именно так самоутвердиться. У каждого явления так много граней, что на этот счёт можно бесконечно дискутировать, непременно ощущая перевес мнения большинства, далеко ушедшего от зова природы, но продолжающего сохранять чувство стадности.

В мотивах преступников должны разбираться психиатры, именно их призванием является стремление понять причины, толкающие людей на асоциальное поведение. Версий много, и пускай общество всё более подвергается очеловечению, что отнюдь не является благом, поскольку направляет род людской на путь деградации. Природой изначально заложена обязанность бороться за свою жизнь; общество же в своём развитии пришло к тому, что навязало себе понятие гуманизма, отталкивая прочь проявления желания быть выше обязательных норм поведения. Только вот тюрьмы никогда не пустуют, а количество преступников никогда не уменьшается. Не все из них совершили действительно серьёзные проступки, чтобы их знакомить с психиатром. Герой «Фокусника» Сувиры давно утратил ощущение реальности, являясь при этом ловким манипулятором, умеющим заинтриговать понравившихся ему детей, а также легко уходить от преследования полицейских.

Сувира концентрирует своё внимание на двух героях повествования — на преступнике и следователе. Оба являются противоположностями друг друга, но Сувира не стремится это подчёркивать. Жан-Марк ведёт равномерное повествование, более пытаясь шокировать читателя, нежели создать психологические портреты. От этого и получается куцее действие многих описываемых сцен, где добрая часть повествования опускается, что преступника делает гениальнее и сильнее, а следователя принуждает активнее шевелить мозговыми клетками, покуда не совершилось очередное преступление. Сувира настолько всё утрирует, что так и хочется попросить писателя не увиливать от прямых обязанностей. Пускай его маньяк становится тем самым человеком, о котором ещё полтора века назад с восторгом писали ницшеанцы, отринувшего всё обыденное, воспарив над действительностью, получая эстетическое удовольствие от совершаемых преступлений, становящихся отдушиной в мире закостеневших традиций. Разумеется, маньяк должен быть обезоружен и наказан, иначе не бывает. Поэтому ницшеанцы остались при своём мнении, покуда миру пришлось пережить две мировые войны, чтобы до конца осознать необходимость более гуманного отношения. Только ведь всё равно ничего в корне не поменялось, каждый продолжает тянуть одеяло на себя, делая это уже другими способами… в конце концов, сверхдержава и сверхчеловек — практически синонимы.

Следователь в «Фокуснике» выполняет функцию присутствующего лица, что просто обязано существовать и противодействовать. Его портрет далеко не так важен, а его методы работы тоже остаются на уровне желаемой борьбы за справедливость. Извращённое понимание реальности присутствует и в нём, только следователь является рядовым членом общества: послушным и исполнительным. Его поступки могут восприниматься с восторгом, однако он выполняет свою работу, за которую получает деньги, не испытывая при этом никакого морального удовлетворения, скорее живя без определённой цели, имея срочное задание, о котором ему приходится думать постоянно. Удивительно, что в столь насыщенном событиями мире, следователи всегда имеют возможность сконцентрироваться на определённом конкретном задании, не отвлекаясь на другие. Сколько маньяков в городе — столько и противодействующих им сил порядка. Конечно, это стереотип художественной литературы, упрощающий демонстрацию любой истории, что по составу действующих лиц ещё как-то различается, но внутреннее понимание остаётся точно тем же.

Простого не бывает, а сложности мы создаём сами: «Фокусника» можно прочитать без лишних мыслей о сущности бытия и получить удовольствие, а можно самостоятельно задать себе тему для рассуждения, находя совсем не то, что хотел сказать автор.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Здравствуйте, Владимир Владимирович.

Вы уж простите, что вот просто так к вам обращаюсь. Я совсем недавно таким же образом обращался к Фёдору Михайловичу. Я думаю, что он то сообщение получил. Само собой он на него не ответил. Я и не ждал, мы потом с ним поговорим. Лет через шестьдесят, а может и раньше. Не буду загадывать. С вами, Владимир Владимирович, я тоже когда-нибудь обязательно поговорю лично. Вы, наверное, там на одной скамейке с Фёдором Михайловичем в парке сидите и голубей кормите? Не угадал? Не буду тогда дальше предположения делать. Оставлю это до встречи.

Ваше творчество я знаю плохо. После «Машеньки» я вас возненавидел. Вы такой финал выдали, что осталось только досадно слюну глотать. Такой резкий поворот сюжета. Вы прекрасно показали все чувства молодого человека, можно было бы предположить развитие событий, но я тогда привык к книгам, которые заканчиваются на хорошем. «Машенька» закончилась иначе. Второй подход я сделал к изучению вашего творчества, взяв в руки «Защиту Лужина». Дочитал, захлопнул книгу, подумал «Бред!». Теперь был мой третий заход. Ждала меня одна из самых скандальных книг XX века «Лолита».

Почему вы, Владимир Владимирович, посвятили книгу жене ?! ?! ?!
Почему Гумберт, когда обнаружили его дневник, стал оправдываться, что готовится написать книгу по данной теме?
Тут есть какая-то связь?

Простите за такие вопросы. Вы ярко рисуете больного человека. Вы рисуете слишком ярко. Будто не вы писали, а сам Гумберт писал. Не будем называть всё это больной фантазией, но от некоторых моментов меня мягко говоря тошнило. Не станет нормальный человек восхищаться такими моментами. А больной человек станет. Что-то не так с его мозгом, где-то засел в голове дефект, что-то сломалось, вот и рождается больное восприятие мира. Такие люди через себя не переступят. Они даже не будут искать себе оправдания, однако Гумберт почему-то ищет. Он сравнивает себя с любителями маленьких мальчиков, он даже ставит себя выше их, он постоянно оправдывает себя. Ссылается на Древний Рим, на христианскую церковь, на некоторые американские штаты. Да, там не считалось зазорным вступать в брак с двенадцатилетними девочками. Вы вкладываете в голову Гумберта мысли о Сицилии, где, веря вам, Владимир Владимирович, половые отношения отца с дочерью считаются нормой. Гумберт всё же болен. Одно дело, ранние отношения, а другое дело, когда иные отношения даже не рассматриваются.

Другая сторона книги — сама Лолита, она же Долорес. Вы, Владимир Владимирович, даёте читателю полное право самостоятельно судить об уровне развития американских школьников, самостоятельно определять тот момент, когда американские школьники вступают в половые отношения. Вы даёте, но тут же забираете. Американские школы — царство разврата. Подрастающее поколение со школьной скамьи познаёт все прелести взрослой жизни. Ваша Лолита — яркий представитель. Гумберт у неё не первый. Гумберт — это средство для получения выгоды. Вытрясти побольше денег. Она даже не шантажирует его. Не видит в этом смысла. И наивно думать, что если девочке двенадцать лет, то она ещё ребёнок. Девушки созревают рано, это становится известно мальчикам ещё классе в шестом, когда по биологии доходят до раздела по ботанике. В четырнадцать лет девочка по сути перестаёт формироваться. Девочка готова к половой жизни с первого менархе. Так определила природа. И не нам об этом судить. О мальчиках говорить не будем, о их дурости ходят легенды. Хорошо, что кому-то до совершеннолетия удаётся дожить. А кому до двадцати пяти — тех можно заносить в разряд счастливчиков и поздравлять с окончательным формированием во взрослого человека. Таким образом, отставание в развитии от девочек в два раза. Вы, Владимир Владимирович, правильно поставили вопрос перед американским обществом. Оно не ужаснулось, вы просто заставили его заглянуть внутрь себя.

Два момента мне не понравились в книге:
1. Вокруг одни русские. Там и тут. Гумберт же никакого отношения к ним не имел, так зачем постоянно смотреть на мелькающие русские фамилии?
2. Французские выражения и слова. Лично я никогда не понимал, почему в иностранной литературе так любят вставлять слова из другого языка. В книге на английском языке обязательно встретятся латинские, французские, немецкие выражения. Английский язык не может похвастаться самодостаточностью? Я понимаю, Владимир Владимирович, вашу эрудированность, но я действительно не понимаю смысла прибегать к разным языкам.

Владимир Владимирович, вы далеко не уходите. Я вас так просто не оставлю. Есть ещё пара книг на примете.

Автор: Константин Трунин

» Read more