Tag Archives: модернизм

Джулиан Барнс «Метроленд» (1980)

Барнс Метроленд

Книги Джулиана Барнса — пособие для психоаналитиков, исходящих в своей профессиональной деятельности от трудов Зигмунда Фрейда. Именно на примере Джулиана Барнса они могут доказать истинность абсолютно всех предположений, выдаваемых ими за истину. Да вот проблема в том, что Джулиан Барнс со своей самой первой книги («Метроленд» и был его первой книгой) и в книгах последующих — описывал практически одинаковое состояние главного героя, извечно инфантильного, живущего страданиями подростка. Может такое мнение утрировано, в творчестве Барнса могут быть иные нотки, для чего нужно поставить цель прочитать все труды Джулиана. Однако, когда из книги в книгу видишь страдания вокруг отростка, едва ли не баллады о самоудовлетворении мужчин, о том продукте, который вырабатывается для продолжения рода, то не думаешь, будто кто-то способен посвятить долгие часы чтению, постоянно знакомясь с произведениями, написанными именно в таком духе.

С первой книги Барнс стал писать в стиле постоянных размышлений, имя которым — поток сознания. Рассказывая историю взросления, Барнс делится с читателем будто бы любопытными фактами, о которых словно никто не знает. Например, в курсе ли читатель, что на французском языке слова «цивилизованный» и «сифилитичный» являются омофонами? То есть они различаются при написании, а вот при произношении — звучат одинаково. Можно об этом даже порассуждать, приходя к совсем уж несуразным выводам, когда цивилизованность словно подразумевает её носителей за сифилитиков. Это вам не русский язык, где управляя краном — можешь затопить стройку, пользуясь луком — наносишь слёзные раны, а подразумевая всеобщий мир, подразумеваешь именно всеобщий мир, так как мир потому и мир, что все люди должны жить в мире. Но это всего лишь русский язык, касательно французского языка всё гораздо печальнее, если доверять именно Барнсу.

А вот забавная ситуация: ребёнок спрашивает у родителей, что означает слово «евнух». В самом деле, какое же значение может быть у этого слова? Читатель должен понимать, насколько Барнсу тяжело осознавать, будто кто-то из мужчин может жить без такой части тела, каким является половой орган. Это ведь немыслимо. О чём вообще в таком случае можно писать? Будь главным героем у Барнса евнух, то либо содержание произведения должно было ограничиться малым количеством страниц, либо наполнено бесконечными стенаниями о преждевременной утрате. Главный герой только и жил бы воспоминаниями, не способный избавиться от рефлексии. Впрочем, Барнс и про такого человека ещё успеет рассказать, когда понадобится изложить историю старика.

Если же Барнс начинает пользоваться в качестве вспомогательного инструмента Камасутрой, тут уж читатель должен сохранять спокойствие. Уже хоть какой-то прогресс, далёкий от описания самоудовлетворений. Однако, Камасутру можно изучать в гордом одиночестве, отчего читатель всё-таки должен смириться с неизбежным, всё с тем же страданием главного героя Барнса, по авторской воле продолжающего страдать от возбуждения, которое только и будет пытаться скрыть от окружающих. Ничего с этим не поделаешь, про другое Джулиан и не думал писать.

Говорят, первый блин всегда выпекается комом. Виной тому неумело подобранные пропорции теста. Повинна может быть и сковородка, не по технологии смазанная значительным количеством растительного масла. Но был ли комом дебют Барнса? Кажется, он замешал тесто по такому рецепту, который сразу же стал его излюбленным. И если он заслужил читательское внимание, то нет необходимости сходить с намеченного пути. Всяческое признание только убедит его в верности принятого решения. И ведь Джулиан Барнс окажется писателем с большим именем…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Петер Хандке «Женщина-левша» (1976)

Хандке Женщина левша

Будь неладен магический реализм. Причём неважно, какой именно он природы. Особенно будь неладен магический реализм, построенный на словах, без надобности вставляемых в предложения, и сами предложения, без какой-либо надобности вставляемые в абзацы. Видели кошку? Мимо пробежала. Бери для примера хоть латиноамериканский образчик, либо опирайся в суждениях на творение австрийского автора. Разве Хандке окажется перед читателем? Или всё-таки создастся впечатление о подобии труда Маркеса? Разве только приходится говорить про колорит, которого стремятся придерживаться писатели, хотя по наполнению их историй сущность кажется поразительно одинаковой. Опять кошка! Будьте внимательнее…

Под дуновение ветра, успокоив волнение в чреслах, можно переходить к пониманию наполнения одного из трудов Петера Хандке, к повести «Женщина-левша. И пока ветер продолжает выходить, сделаем лицо попроще, будто ничего не понимаем. В самом деле, пучится земля под ногами, а не разверзается пучина между. Кошка!

Что у Петера за сюжет? Есть мужчина, чья работа носит разъездной характер. Он постоянно вынужден перемещаться между городами, порою совершая поездки в другие страны. Что до его семьи, они словно живут отдельно, поскольку никто не ждёт возвращения этого мужчины домой. Холодность сохраняют абсолютно все, имея безразличное отношение. Может они привыкли — жить собственной жизнью. Когда мужчина возвращался, ребёнок не стремился к отцу. И жене не было дела до мужа. Вернее, она хотела от него отделаться, мечтая зажить личной жизнью. Как говорится, коли ездил в Финляндию, найти себе финку, и живи финской семьёй, не надо думать, будто нашёл в своей законной жене шведку: подобия шведской семьи ждать не должен.

Читатель волен определить действие за сумбурное. Ещё бы на кошек чаще внимание обращал. В поведении женщины следует видеть нечто несуразное, порождённое взбалмошностью характера. Или надо довериться Хандке, потому как главная героиня — далеко не левша, как это может показаться. Левшой является персонаж английской песни, которую Петер любезно предоставит под конец повествования. В той песне оказывалось, что женщина-левша всегда и везде оказывается своей, способная подстраиваться под любые обстоятельства, причём об её особенности догадаться довольно сложно, разве только обратить внимание, в какую сторону смотрит ручка кружки.

Смотрите, кошка прячется за шторой.

Муж так и не поймёт, на каком основании жена стала ему противиться, указывать на дверь, утверждая на праве жить раздельно. За собой он не чувствовал вины, потому как её не было. Казалось, скоро наступит полное расставание, последует развод. Просто так жене захотелось, без объяснения причин. Может в Австрии так принято, по воле женщины уходить из дома? Иначе и не объяснишь, почему муж согласился с капризом жены, периодически возвращаясь, желая разобраться в происходящем. Чем же предпочла заниматься жена? Ничем особенным, всего-то возвратится к прежнему увлечению — к переводу французской литературы. И не только! Иногда её будет тянуть на заигрывание с работодателем. Может Хандке чего-то не договаривал? Слушайте, поймайте уже эту кошку, хватит ей мозолить глаза!

Вот и ослаб ветер. Надо озаботиться правильным питанием, из-за которого возникают подобного рода затруднения. Да вот с едой ты понимаешь, каким образом нужно поступать, заранее зная, чего от чего можно ждать. Всякое случается. Кошке ведь тоже молоко не всегда впрок идёт. Касательно литературы гораздо труднее, можно зубы сломать, ими же подавиться, так и не поняв, грыз молочный или гнилой зуб, а может тебе достался зуб мудрости — никому ненужный. Но у всякого всегда останется собственное мнение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ганс Леберт «Корабль в горах» (1955)

Леберт Корабль в горах

Для знатока австрийской литературы должно быть известно имя писателя Ганса Леберта. И должен быть знаком такой факт, согласно которому Леберт избежал призыва в германский вермахт. Причиной стало заболевание шизофренией. Насколько оно было надуманным? Судить о том лучше по произведению «Корабль в горах», где происходящее описано в чрезмерно мрачных тонах, а антураж оказывался далёким от привычного. Читатель может подумать, будто перед ним работа в духе магического реализма. Лишь в данном случае придётся признаться — Леберт умело притворялся шизофреником. Но если Ганс писал произведение, подменяя реальность подобным вымыслом, придётся крепко задуматься, до какой степени этот артистичный человек сумел вжиться в образ. Так или иначе, но «Корабль в горах» — произведение не для каждого, только для способных принимать животный ужас таким, каким он порою становится очевидным любому из живущих на планете.

Герой повествования вернулся с войны, теперь он предпочёл отказаться от суеты, отправившись в родную деревню. Та деревня располагалась далеко от цивилизации, с автобусной остановки до поселения предстояло идти порядка четырёх часов в гору по грунтовой дороге. В деревне нет ничего, что стало привычным для человека. Местное население словно пребывает в средневековье, умея обходиться без электричества. И особенности климата не позволяют предполагать, какая погода будет через несколько часов. Всегда может статься, что от обжигающего солнца до обильно выпавшего снега проходит едва ли не мгновение. Отсюда и следует понимать название самого произведения — герой повествования основную часть времени проводит в доме, дом является чем-то вроде ковчега, и ничего более не существует. Одно будет смущать читателя — прошлое. Так и не станет понятным, зачем потребовалось бросать жену в городе, из-за чего возникли разногласия, поставившие крест на отношениях.

Читатель продолжит недоумевать, когда в деревню приедет девушка. Предварительно жена написала письмо, уведомляя о приезде знакомой. Эту девушку будут звать её именем, внешне она окажется едва ли не её копией… Кем же являлась приехавшая девушка? Герой повествования постоянно станет присматриваться, подмечая примечательные ему черты, всякий раз заставляя себя предполагать, видя в девушке собственную жену. На близкий контакт он не пойдёт. Девушка поселится на чердаке: немытая — от отсутствия воды, голодная — от нехватки еды, замерзающая — живущая вне тепла. Что к чему? Какие должен находить ответы читатель, постоянно задавая одинаковые вопросы, раз за разом отмечая неадекватность мыслей и поступков героя повествования.

Даже можно предположить, зная о должном произойти к завершению, герой повествования страдал психическим расстройством, не ведая, до какой степени он способен жить разными жизнями, о том ничего не подозревая. Находясь в ежеминутных сомнениях, герой повествования всё-таки придёт к верному заключению, когда будет обвинён в убийстве. Что об этом скажет Леберт читателю? Ничего! Убил кто-то другой, кто вторгся в дом, вступил в перепалку и нанёс смертельный удар. Куда же убийца делся впоследствии? Полиция решит — остался в доме, где был и до того, ниоткуда не приходя.

Адекватности от истории Ганса Леберта ожидать не стоит. Происходящее наполнено излишне мрачными оттенками. Очередная порция абсурда порождает прежние вопросы. Читателю оставалось нервно смеяться, наблюдая за развитием событий на страницах. Неужели такая история могла произойти? Если только в воспалённом воображении фантазёра, либо не в совсем здоровой голове. Впрочем, сошлёмся на магический реализм, тем объясняя все нелепости, встречаемые во время чтения. Ежели кому-то хочется разглядеть скрытый смысл, то разумно дать совет — излишне не погружаться, дабы не тронуться умом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Алексей Макушинский «Предместья мысли» (2020)

Макушинский Предместья мысли

В самом деле, почему «Большая книга» предпочитает выбирать в качестве лауреатов произведения, авторы которых имеют великую склонность к выражению мысли с помощью потока сознания? И будь бы так касательно выбора экспертного жюри, но им вторят читатели, чьё мнение служит в качестве основы для вручения приза симпатий. 2020 год стал особенно ярким, когда редкий лауреат придерживался адекватного выражения художественного слова. Алексей Макушинский не был исключением, но он единственный, кто выражал мнение, опираясь на собственные впечатления от увиденного. Он буквально писал дневник, делясь эмоциями и чувствами. Его художественное слово разбавляло и общий фон, поскольку лауреатами «Большой книги» стремятся выбирать и произведения, основанные на фактах, вроде биографий, либо вроде того, что предоставил на суд читателя Макушинский — философическую прогулку. Алексей взял за основу представление о жизни знаменитых в прошлом людей, теперь собираясь пройти по тем же местам, постараться уловить ход их рассуждений, заодно показывая собственную способность делиться наблюдениями.

Макушинскому не привыкать, он второй раз стал третьим в борьбе за приз симпатий. В 2014 году ему посчастливилось того добиться с помощью «Парохода в Аргентину». И тогда Алексей повествовал о похожем, рассказывая о судьбе человека, чья слава окрепла по обе стороны Атлантического океана, читатель узнавал про чувства и эмоции. Теперь всё повторялось. Следует невозможным признать за Макушинским творческий рост. Остаётся вероятным повторение пройденного материала — Алексей опять пойдёт по чужим следам. Но раз у него получается, почему бы не позволять читателю совершать совместные прогулки, может быть от этого когда-нибудь выйдет толк.

Но! Написанное с большой буквы «Но», не позволяет по достоинству оценивать ни одно из произведений, написанных в духе потока сознания. Нельзя осмыслить произносимое писателем, учитывая трудность нахождения опоры. Можно вырвать слово из контекста, исходить только из него в суждениях, так и не создав правильного вывода. Взять же всё написанное, пропустить через себя, отделить целое от частного: бесполезное занятие. Даже приходится думать, будто сам писатель не понимал, от чего и к чему ведёт читателя. Да и пытался ли автор вести, когда самому предстояло выпутаться из дебрей, названных им предместьем мысли.

Вероятно, — только вероятно, — Макушинский стремился отразить собственное отношение к Николаю Бердяеву и Жаку Маритену. Знал бы соотечественник писателя, кто они такие, тогда понимание смысла, заложенного в философическую прогулку, могло стать яснее. Нет ли в том вины непосредственно Алексея? Разве он довёл до сведения читателя, о каких людях брался рассказывать? Или ориентировался на общую образованность, обращался к культурным людям, должно быть только и ведающим, о чём и когда, причём за всё время существования, какой мудрец к каким приоритетам склонялся. Так уж получается, что Макушинский не стал делиться с читателем личным интересом, пустив описываемое на самотёк. Один он упивался атмосферой прошлого, не позволяя непричастному прикоснуться к тому же.

Вполне очевидно, если говорить о непонимании рассказанного Алексеем Макушинским, значит расписаться в скудоумии. Вполне такое допускается. Даже допустимо трактовать иначе: у каждого из нас определённый круг интересов, не всякому понятный, и главной задачей является сделать так, чтобы стало понятным для многих, у кого обязательно после проявится интерес. С такой задачей Макушинский не справился. Вновь он говорил о людях, далёких от понимания потомков, в прежней мере остающихся столь же далёкими для понимания. Может кто другой сообщит о тех же людях в более увлекательной форме…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Иличевский «Чертёж Ньютона» (2020)

Иличевский Чертёж Ньютона

С очередным произведением Александра Иличевского всё понятно, написано оно в том же стиле, которого он придерживался прежде. Самое удивительное, такая манера изложения продолжает находить спрос. Александр однажды удостоился премий «Русский Букер» и «Большая книга», на десять лет пропав из списков награждённых ведущими литературными премиями России. И вот, в 2020 году становится известно, Иличевский снова лауреат «Большой книги». Может он рассказал о чём-то важном для читателя? Нет! О насущной проблеме общества? Нет! Создал увлекательное чтение? Нет! Тогда в чём суть рассказанной Александром истории? Согласно содержания должно быть понятно, что речь касается взаимоотношений отца и сына, где сын находится в поисках понимания отца, чего не может сделать, так как будучи натурой, склонной к материальному познанию мира — физиком, должен был разобраться с лёгкой поступью отца, ведущего жизнь без обязательств, прожигая каждый из отпущенных ему дней. Всё прочее на страницах — описание любого обстоятельства, о котором можно рассказать подробнее. Например, если в сюжете случайно будет задействована черепаха, значит читателя заставят забыть об основной сюжетной линии, поскольку придётся внимать описанию только черепах. Более нечего говорить о книге Иличевского.

Безусловно, читателю нужно показать, каким образом такие произведения создаются. Делается это очень просто — каждому следует попробовать, ведь существует вероятность стать лауреатом той же «Большой книги». Кого только не было среди лауреатов, и, чаще прочего, лучшими признавались писатели, не умеющие, либо не желающие, создавать произведения в духе классического понимания, отказываясь повествовать внятно и понятно, вместо чего поражали воображение причудливыми сплетениями слов. Виной тому следует считать самый первый год вручения премии — 2006. Тогда лауреатами стали Быков, Кабаков и Шишкин. В следующем — Улицкая, Варламов и Рубина. Стало считаться обыденным явлением, когда два лауреата исповедуют принцип модернизма, и лишь один причём чаще занимавший второе место, позволял уверовать в адекватность выбиравших. Но эта формула в дальнейшем не всегда действовала, так как, допустим, в 2010 году второе место досталось Иличевскому. В целом, тонкая грань здравого смысла всегда присутствовала каждый год.

Есть ли смысл рассуждать про литературные премии? Вполне! Особенно в качестве примера творчества автора «Чертежа Ньютона». Ежели он пожелал через главного героя найти секрет механики бытия, то и читателю следует вычерчивать собственное понимание художественного процесса.

Как бы не хотелось думать, литературная премия не служит лучшему пониманию процесса создания художественных произведений. Отнюдь, премии поощряют писателей за труд, при этом не служат в качестве определяющего значения. Исключением становятся премии, вроде «Нобелевской» (на всём протяжении существования) или «Международного Букера» (за первые шесть лет), когда оценивалось творчество автора по совокупности заслуг, предлагая читателю знакомиться с произведениями лауреатов избранно, самостоятельно определяясь, насколько выбор был сделан правильно. Читатель волен заметить, насколько такой подход усложняет процесс выбора, зато даётся чёткое понимание, кому из писателей следует отдавать предпочтение. Поэтому ежегодное определение лучших произведений, созданных за последний отчётный период (обычно за прошедший год), ни о чём в дальнейшем читателю не скажет, поскольку выбор совершается без учёта подлинного осмысления необходимости и без учёта влияния произведения на литературу.

Теперь должно быть понятно, насколько велика ценность литературных премий, вроде «Большой книги». Ценность лауреата длится в течение всё того же года, пока не будут выбраны новые. Некогда получив пальму первенства, они передают её следующим лауреатам, обычно сами полностью утрачивая значение для читательского интереса.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дина Рубина «Ангельский рожок» (2019)

Рубина Наполеонов обоз Ангельский рожок

Цикл «Наполеонов обоз» | Книга №3

Нет, господа-товарищи, в какой-то момент у читателя обязано появиться желание стать писателем, и писать так, чтобы другим было стыдно. Как же можно, не являясь прирождённым акыном, уподобится сыну степей, рассказывая другим о виденном? Это очень просто, для чего в случайном порядке достаточно находить информацию, более-менее подходящую под содержание. В какой-то момент может показаться, что получается нечто ладное. Только это далеко не так. Вот уже наступила для Дины Рубиной пора завершать трилогию, для чего требовалось найти силы, а их и не оказалось. Как итог, на страницы произведения попадёт информация различного рода. Читателю становится известно про писателя, желающего оставаться в тени, про писательницу, теперь польского происхождения, про палестинскую тюрьму, где заключёнными выдвигались требования, про аневризму мозга, про некое преступление, про факты о цветных алмазах. Серьёзно внимать всему этому у читателя не должно быть сил. Самое страшное в этом то, что писатель, особенно профессиональный, должен продолжать зарабатывать на кусок хлеба. Поэтому, в следующий раз, гораздо лучше взять пример с авторов в жанре фэнтези, выдавая вместо трёх романов — не менее двадцати. А теперь нужно уподобиться Дине Рубиной и сочинить нечто в её духе.

Читатель знает, почему дорожает бензин? В России это никогда не поддавалось логическому объяснению. Когда сырьё поднималось в цене, рост цены казался обоснованным, но когда сырьё дешевело, а цена продолжала расти: казалось вовсе странным. Всё просто: объясняли людям, указывая на необходимость восполнения издержек. Кажется, действуют механизмы рыночной экономики, только в чём её суть? Россия и рыночная экономика — несовместимые понятия. Не привык русский человек к вольной жизни, поскольку если его не принуждают другие, тогда уже он начинает принуждать других. Пока государство предпочитает воздерживаться от регулирования ситуации, тем занимаются сами граждане, предпочитающие наживаться абсолютно на всём, готовые торговать гнильём, в том числе и бензином низкого качества, предоставляя его на рынок за цену хорошего продукта. Поэтому нельзя придерживаться рыночной экономики в стране, где она не может действовать. Так уж исторически сложилось! И пока русский человек будет взывать к справедливости, он же вступит в сговор с иностранными партнёрами, дозволяя всякому пользоваться ресурсами России, но уже практически на дармовой основе. Читатель скажет, словно таково нынешнее время. Отнюдь, легко сослаться на русских же классиков, видевших, каким образом, в той же Европе, воспринимается стремление русского человека к уничтожению окружающего его пространства. Увы, хоть вспоминай стремление в советские годы, когда ставилась задача достижения результата в максимально короткий срок, для чего спокойно перекраивался ландшафт. Но и в том был положительный момент. К чему это всё рассказано? Просто надо было подвести читателя от одного к другому, связав цепочкой рассуждений, получив вроде бы ожидаемый результат, на самом деле ставший случайным.

Если бы первой на глаза попалась не новость о росте цен на бензин, а информация о начинающейся войне вакцин или загадочный закон о дозволении чиновникам становиться коррупционерами при форс-мажорах, то мысль могла течь в ином направлении. И уже не кажется, будто сказывать подобным образом станет затруднительным. Конечно, читатель волен потребовать написать роман в качестве примера. Да насколько это необходимо? Вдруг получится… Как тогда быть? Ничего смешного в этом нет, схема действительно работает, требует минимального приложения усилий, просто придумай действующих лиц, которым в окружении этого позволишь жить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дина Рубина «Белые лошади» (2019)

Рубина Наполеонов обоз Белые лошади

Цикл «Наполеонов обоз» | Книга №2

Как зудело плечо, как размахивалась рука, так и продолжило зудеть, продолжила размахиваться. Ничего не поменялось в изложении Дины Рубиной. Всё тот же стиль, всё же должный потоком сознания именоваться. Ведь не может автор выстроить ровное повествование, только о том и рассказывая, за что взглядом хватается. Вот увидит его глаз явление важное, сразу старается найти применение. Почудится конь, или не почудится, ему сразу найдётся на страницах произведения применение. Видимо, о том и подумала Дина Рубина, начав сказывать второе повествование из задуманной трилогии про наследие французской армии. Отчего-то это про цыган подумать заставило. Так уж захотелось Дине Рубиной.

Каких страстей стоит ожидать читателю? Будут страсти обязательно. Убийство ли, либо самоубийство: не важное обстоятельство. Замыслила замылить читателю взор Дина Рубина, только тем и занимаясь на страницах повествования. О весёлом скажет она, о грустном поведает, толком ничего не рассказывая. Таков он – поток сознания, всегда тяжёлый для восприятия. И пусть не юлят те, кто говорит, будто понравилось, словно все авторские изыскания им по нраву пришлись: обман легко уличается, уважение к таким людям стремительно падает.

Впору сказать, уже критиков не осуждая за увлечение постыдное, что допускается чтение поверхностное, ибо не следует стараться глубоко копать там, где колодца не выкопаешь. Известно читателю, насколько некоторые критики привыкли скудно знакомиться с обозреваемым произведением, в лучшем случае половину читая, либо первую и последнюю страницу, а то и обложкой ограничиваясь, заходясь речью после хвалебною или хулящею, в зависимости от цели преследуемой. Но есть критики, от корки до корки читающие, с трудом текст понимающие, они-то и есть самые страдающие, кто вынужден, по профессии или по призванию, сносить авторское стремление к слов выражению, ещё и силы находя, чтобы своё мнение о прочитанном высказать.

Пусть не сказано читателю, каковым произведением является вторая книга в трилогии в исполнении Дины Рубиной, из того не следует делать выводов. Должно быть понятно наиглавнейшее наблюдение, которое понимается без дополнительного напоминания. И читатель усвоил его. Ну, а если кому роман “Белые лошади” придётся по душе, то и такое случается. Потому литература и существует разная, всегда находятся ценители, способные разглядеть им интересное, когда другим может не нравиться.

А если на короткое мгновение задуматься, чему читатель станет внимать? Заметит, насколько велико у автора стремление сочетать разное, чему редко место в жизни находится. Говоря о чём-то, можно не только взглядом находить новое, но и позволять развиваться событиям, должным отстоять дальше, нежели автору кажется нужным. Этаким образом, почему бы и нет, можно до самого первого предка всех действующих лиц дойти – до Адама. Почему бы с него не начинать повествования? Да решила Дина Рубина ограничиться периодом нашествия Наполеона на Россию, всячески стараясь теперь подбивать под это повествование.

Читатель продолжает видеть лошадей, особо не придавая значения прочему. На обложке ли лошади, или на небе в облаках оных разглядел автор, или действительно цыганский табор оказал какое-то влияние. Отставим всё это в сторону, найти нужно силы для третьей книги из цикла Дины Рубиной.

У кого сохраняется интерес к повествованию, кто с прежней силой надеется, тот должен обрести ему нужное, так как прочие ограничиться предпочли бы произведением, ставшим для цикла первым, не задумываясь продолжать чтения. Бывает и такое, что бросишь начинание, не узнав, чего добровольно лишаешься.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дина Рубина «Рябиновый клин» (2018)

Рубина Наполеонов обоз Рябиновый клин

Цикл «Наполеонов обоз» | Книга №1

Размахнись, рука, раззудись, плечо, напиши не мало, напиши ещё! Раззудись, плечо, размахнись, рука… слава Богу, родилась одна строка. Размахнись, рука, раззудись, плечо, пиши больше, ещё и ещё! Раззудись, плечо, размахнись, рука… на другую страницу перешла строка. Размахнись, рука, раззудись, плечо, написанного мало, ещё и ещё! Раззудись, плечо, размахнись, рука… дабы новой главы начиналась строка. Размахнись, рука, раззудись, плечо, нужно больше слов, ещё и ещё! Раззудись, плечо, размахнись, рука… последняя наконец-то строка. Размахнись, рука, раззудись, плечо, напиши не мало, напиши ещё! Раззудись, плечо, размахнись, рука… слава Богу, не иссякает строка. Размахнись, рука, раззудись, плечо, пиши больше, ещё и ещё! Раззудись, плечо, размахнись, рука… для второй книги родилась строка. Очень простым выглядит теперь ответ, зачем понадобилось так примитивно писать, просто иногда доживают писатели до таких лет, когда иначе не могут они поступать.

Попросим музу отойти от критического осмысления содержания произведения. Не нужна муза, где её присутствие вовсе не требуется. Возьмите для примера роман «Рябиновый клин» за авторством Дины Рубиной, задуманный первой книгой произведения большего. Уже плохо то, что автор не думал ограничиться формой малою. Может интерес какой он преследовал, может даже коммерческий. Да в чём может заключаться коммерция, если тираж большой созидается, а выгода издателю, словно продавать он решил со значительной скидкою? Вся беда в содержании, ибо не распробовал читатель произведения, не прельстился на обещания. Какой интерес родиться способен, когда первая книга словно оскомина? И это ещё ничего не становится ясным. Можно даже открыть тайну великую, омрачив с надеждой ожидающих: ничего не станет ясным и по завершению трилогии, ни к чему и ни о чём автор продолжит повествование.

Что за парад лиц сомнительных? Об этом вопросить следует. Зачем Рубина рисует портреты фриков, несносных мыслями? По приколу??? Али издеваться над персонажами вздумала? Дала одному герою имя странное — Изюмом нарекли будто родители. Стал он именоваться Изюмом Алмазовичем. На том не ограничился полёт фантазии, вскоре другой персонаж родился — Серенадой прозванный. Всё бывает в мире подлунном, с тем читатель не в силах поспорить, хватает безумия среди мыслей человеческих, и не такие имена в жизни встречаются. Да и будь такое рядом, то является редкостью. У Рубиной редкость стала оскоминой, часть быта составившей. Все такие на страницах её произведения, словно мир сократился до стен одного помещения, причём стен цвета жёлтого, причём дома такого же — жёлтого цвета.

О чём ещё задумает Рубина сообщить читателю? Как размахнётся рука, как раззудится плечо — в том есть только значение. И не скажешь, будто говорит Дина потоком сознания. Нет, не скажешь, ведь говорит она голосом, вроде к разуму призывающим. Не обо всём рассказывает, до чего думы доходят в момент текущего действия. Вернее, о том говорит, что в жизни редко случается. Как же так нужно измыслить повествование, чтобы рождались герои столь странные? Для того надо обладать талантом особенным, каковым, конечно же, обладает Дина Рубина. Пишет она, кому-то кажется то притягательным, готов он читать, даже делая выводы. Ну а мы, люди простые — без страсти к познанию глубин неведомых, остановимся перед «Наполеоновым обозом» в крепком задумье. Стоит ли продолжать внимать, когда голову разрывает от невосприимчивости? Разрешим то сделать самым отчаянным, кому терять уже больше нечего, кто текстами не давится, а глотает кусками и притворно наслаждается.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Линор Горалик «Все, способные дышать дыхание» (2019)

Горалик Все способные дышать дыхание

У всего должны быть границы, в том числе и у сюжета. Нельзя сообщать историю, не разбирая сути наполнения. Требуется шокировать читателя? Тогда зачем делать это с помощью обсценной лексики, упоминания половых органов и прочего, что поставит произведение в один ряд с бульварным чтивом? Любят такие писатели и сюжетное наполнение, мало совместимое с логическим осмыслением. Если бы читатель хорошо знал американскую фантастику золотых лет, а ещё лучше имел представление о творчестве Клиффорда Саймака, то на том бы он и остановился. Пожалуй, Горалик следовало ознакомиться с работами данного писателя-фантаста, прежде чем наделять живые организмы разумом. Тот же «Город» — про обезлюдевшую планету, предоставленную во владение очеловеченным собакам.

Допустим, животные обрели разум. Причём, все! Теперь кролики способны говорить, тараканы используются в качестве шпионов-диверсантов. Рыбы лишь не говорят, однако и они всё понимают. Остро встала проблема нравственности, ведь убивать — противоречие морали. Объяснила бы Линор, отчего животным должны быть свойственны человеческие нормы о должном быть. Не говоря про речевой аппарат, отчего-то ставший доступным всем животным — они умеют говорить! Осталось очеловечить растения, да и саму планету следовало наделить разумом. Стремилась ли к тому Линор? Нет, просто показан частный случай обретения животными разума. И следовало показать ещё одно — насколько разумные существа лишены способности походить на разумных существ.

Сюжеты такого рода — поле деятельности писателей, ориентирующихся на детскую аудиторию. Однако, Горалик пишет жёстко, скорее стремясь вызвать смех у читателя матом-перематом. Становится совсем непонятным, кому понравится подобный подход к творчеству? Неужели, в самом деле, рассказ про животных, обретших разум по почти стечению обстоятельств, способен кого-то заинтересовать, кроме ребёнка? Да вот пойдёт такой ребёнок читать книги Клиффорда Саймака, написанные как раз так, чтобы с ними могли знакомиться дети. Причём, самое главное, мораль ребёнком усваивается довольно хорошо. Чего не скажешь о произведении Линор, где само название — зубодробительная смесь.

Но вернёмся назад. К чему и о чём писала Линор Горалик? Кто должен читать её произведение? Возможно, весьма вполне, читатель должен узнать некоторую историю, вникнуть в суть которой он не сможет, если не знает каких-то реалий, никак не раскрытых. Аллегория? Вполне весьма, возможно! Сатира? Весьма, возможно, вполне! Что мешает говорить с твёрдой уверенностью? Из-за обильного количества сцен, где суть теряется за обильным количеством слов. Особенно слов иностранных. Весьма вполне, определённо, слов, используемых в Израиле, возможно, используемых вперемешку с русскими словами. То есть, это, ведь очевидно, как придти в России в ресторан и попросить виделку и ниж, а на недоуменный взгляд официанта поправиться, назвав их вилкой и ножом, с той поправкой, что всё будет произноситься на иврите.

Говорят, Линор Горалик за объёмный труд получила премию критического сообщества в соответствующей части литературной премии «Новая словесность». Тут бы и выразить восхищение умению автора удивлять, поскольку за хорошую литературу обычно столь ценную награду не дают. Секрет кроется в простом, в самом критическом сообществе, отчего-то нисколько не критическом, скорее таким же, как Линор Горалик, ориентированным на поиск нового — до чрезмерности. Вполне такое сообщество получится назваться словом из той же обсценной лексики, где одна часть отвечает за слово «рука», другая — за иную часть человеческого тела, о которой умолчим. Но так говорить грубо! Проще сказать: нет грани между писателями и критиками, поскольку каждый писатель — критик, каждый критик — писатель.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Салман Рушди «Ярость» (2001)

Рушди Ярость

Пиши, и напишется: аксиома писательского мастерства. Не имеет значения результат, важен итог в виде исписанных страниц. А если отдаёшь предпочтение потоку сознания, тем более пиши. Никто не станет осуждать. Наоборот, будут искать скрытые смыслы, словно специально спрятанные автором. Ведь не мог писатель творить без толка. Конечно, не мог, ежели описывает столь животрепещущие темы. В том и кроется секрет успешности: шокируй правдой, подавая её без разбора. И когда читатель найдёт хотя бы единое ему близкое, он тут же возвысит книгу до высоты Олимпа, какой бы она в действительности третьеразрядной не была. А теперь предлагается немного посмотреть, о чём вообще взялся размышлять Салман Рушди, создавая произведение на стыке тысячелетий.

Видит Рушди близкое ему. Он знает, Нью-Йорк является центром притяжения для всех людей на планете. Пусть будет так. Если подобное мнится Рушди, может до того ещё не доросли прочие обитатели Вселенной. Другая забава — покоряющая мир — склонность людей к движению, чаще ради причастности. Кто-то заявляет о нетрадиционной сексуальной ориентации — то вполне можно поучаствовать в их забаве, устраиваемых ими парадах, с участием безвкусно разукрашенных и одетых мужчин или женщин, старательно обезображивающих внешность, лишь бы не выдать в себе женственности. Неважно, до чего дойдёт общество в очередной момент — то не следует принимать с осуждением. Гораздо лучше принять участие в планируемом очередной веселье — хуже всё равно не станет. Рушди писал об этом с твёрдой уверенностью.

Обязательно нужно снабдить повествование перлами. Допустим, вдоволь посмеяться над отношениями главного героя и его жены, обсудив через призму восприятия секса в разных культурах, попутно припомнив обстоятельства нависшего над Клинтоном импичмента. Мол, оральные ласки в США не воспринимаются за интимную близость — всего лишь один из элементов общения мужчин и женщин. Можно пошутить на тему евреев, введя в повествование водопроводчика соответствующей национальности. Как? Ловким изменением звучания английских слов, подводная лодка примет вид еврейской лодки.

Всё это не то. Истинно важной Рушди должен был воспринимать линию описания человеческой тупости, принимающей вид планетарного масштаба. В чём секрет любого дела? В его тупости! Чем тупее, тем оно успешнее. Для этого Салман описал историю одного проекта, когда грамотно построенное начинание становилось должным тонуть от ослабления к нему внимания, однако, вскоре начинающее стремительный рост и штурмующее всевозможные рейтинги. Рушди рассказывал про проект, должный стать для людей откровением — он помещал в центр человека, пустого внутри, не знающего, каким является мир, как нужно в нём себя вести. Тому человеку везло, ему позволяли беседовать с философами, ставившими перед осознанием сущего, учившими, каким образом нужно преодолевать препятствия. На этом-то проект и погорел.

Стремительный рост случился за счёт тупости. Не к философам нужно отправлять человека, лучше к звёздам разной величины, вроде музыкантов, спортсменов и прочих лиц, воплощающих собой шоу-бизнес. Вот у них человек способен научиться жизни, наконец-то обретя способность справиться с проблемами. В том, безусловно, крылся настоящий ответ, как добиться славы и признания. Но, вполне очевидно, человек продолжал оставаться пустым внутри, духовно не преображаясь, морально деградируя.

О чём ещё мог написать Салман Рушди? О всём, что приходило ему в голову. О появлении серийного маньяка? Пожалуйста. Про сюжет фантастического произведения? Никто не запрещает. Про путешествие в выдуманную страну? Обязательно об этом следует написать. Никакой цельности в произведении быть не должно, потому и следовал Рушди аксиоме писательского ремесла.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 8