trounin.ru

Для знатока австрийской литературы должно быть известно имя писателя Ганса Леберта. И должен быть знаком такой факт, согласно которому Леберт избежал призыва в германский вермахт. Причиной стало заболевание шизофренией. Насколько оно было надуманным? Судить о том лучше по произведению «Корабль в горах», где происходящее описано в чрезмерно мрачных тонах, а антураж оказывался далёким от привычного. Читатель может подумать, будто перед ним работа в духе магического реализма. Лишь в данном случае придётся признаться — Леберт умело притворялся шизофреником. Но если Ганс писал произведение, подменяя реальность подобным вымыслом, придётся крепко задуматься, до какой степени этот артистичный человек сумел вжиться в образ. Так или иначе, но «Корабль в горах» — произведение не для каждого, только для способных принимать животный ужас таким, каким он порою становится очевидным любому из живущих на планете.

Герой повествования вернулся с войны, теперь он предпочёл отказаться от суеты, отправившись в родную деревню. Та деревня располагалась далеко от цивилизации, с автобусной остановки до поселения предстояло идти порядка четырёх часов в гору по грунтовой дороге. В деревне нет ничего, что стало привычным для человека. Местное население словно пребывает в средневековье, умея обходиться без электричества. И особенности климата не позволяют предполагать, какая погода будет через несколько часов. Всегда может статься, что от обжигающего солнца до обильно выпавшего снега проходит едва ли не мгновение. Отсюда и следует понимать название самого произведения — герой повествования основную часть времени проводит в доме, дом является чем-то вроде ковчега, и ничего более не существует. Одно будет смущать читателя — прошлое. Так и не станет понятным, зачем потребовалось бросать жену в городе, из-за чего возникли разногласия, поставившие крест на отношениях.

Читатель продолжит недоумевать, когда в деревню приедет девушка. Предварительно жена написала письмо, уведомляя о приезде знакомой. Эту девушку будут звать её именем, внешне она окажется едва ли не её копией… Кем же являлась приехавшая девушка? Герой повествования постоянно станет присматриваться, подмечая примечательные ему черты, всякий раз заставляя себя предполагать, видя в девушке собственную жену. На близкий контакт он не пойдёт. Девушка поселится на чердаке: немытая — от отсутствия воды, голодная — от нехватки еды, замерзающая — живущая вне тепла. Что к чему? Какие должен находить ответы читатель, постоянно задавая одинаковые вопросы, раз за разом отмечая неадекватность мыслей и поступков героя повествования.

Даже можно предположить, зная о должном произойти к завершению, герой повествования страдал психическим расстройством, не ведая, до какой степени он способен жить разными жизнями, о том ничего не подозревая. Находясь в ежеминутных сомнениях, герой повествования всё-таки придёт к верному заключению, когда будет обвинён в убийстве. Что об этом скажет Леберт читателю? Ничего! Убил кто-то другой, кто вторгся в дом, вступил в перепалку и нанёс смертельный удар. Куда же убийца делся впоследствии? Полиция решит — остался в доме, где был и до того, ниоткуда не приходя.

Адекватности от истории Ганса Леберта ожидать не стоит. Происходящее наполнено излишне мрачными оттенками. Очередная порция абсурда порождает прежние вопросы. Читателю оставалось нервно смеяться, наблюдая за развитием событий на страницах. Неужели такая история могла произойти? Если только в воспалённом воображении фантазёра, либо не в совсем здоровой голове. Впрочем, сошлёмся на магический реализм, тем объясняя все нелепости, встречаемые во время чтения. Ежели кому-то хочется разглядеть скрытый смысл, то разумно дать совет — излишне не погружаться, дабы не тронуться умом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Культура массового потребления лжива. Невозможно смотреть кино, понимая, всё происходящее на экране пропитано фальшью. Отдохновением становятся книги. Но и с этим не всё ладно. Имеется изрядное количество писателей, живущих иллюзиями. К таковым относится и Стивен Кинг. В который раз он показывает читателю человека с отклонениями в психическом развитии. Если бы такое количество душевнобольных бродило по Земле, население планеты успешно бы вымерло. На этот раз всё не настолько масштабно. Кинг предложил герметичный триллер, позволив действию происходить в одном доме, практически в одной комнате, с редким включением обстановки извне. Даже персонажей всего двое. Один из них якобы адекватный создатель художественных бестселлеров, а другой — маньяк со справкой из психиатрической лечебницы, желающий сжигать книги и кромсать плоть. Вновь Кинг вспомнил, что пальцы — это всего лишь пальцы.

Почему медики у Стивена психопатичны? Если не режут себя, то стремятся к тому в отношении других. Впрочем, лечить душу требуется большинству героев Кинга. Собственный внутренний мир рвётся наружу, побуждая переносить на бумагу груз эмоциональных проблем, тем облегчая самочувствие. Просто в прекрасный момент Стивен понял — надо погрузить нового-старого персонажа в страдания. Осталось понять, из чего исходить. Решение оказалось типичным для Кинга. Требовалось лишь разобраться, каким образом писать произведение, если описанию доступно излишне малое пространство. Выход оставался за проработкой внутреннего мира главного героя. А что больше всего ему может доставлять страданий, учитывая профессию писателя? Разумеется, страх всякого творца — прогневить почитателей его таланта. Вот исходя из этого и будет дан ход повествованию, призывающему отнюдь не к необходимости опасаться оказаться наедине с психопатом, а банально соблюдать правила дорожного движения, поскольку езди размеренно, не попадай в аварии, как избежишь всего того, о чём поведал читателю Стивен Кинг.

Такова реальность — думается с первых страниц. Кажется, лучше умереть из-за присущей тебе глупости, нежели быть спасённым, но ради продолжения существования в виде растения. У главного героя, который писатель, переломаны кости ног: нижние конечности превратились в месиво. Ему помогает оказавшийся рядом другой главный герой, доставив к себе домой и оказывая необходимую помощь. Вроде бы всё благополучно — за единственным исключением — отныне писатель в руках маньяка, в чьей воле совершать любые действия, какие только придут ему в голову. А так как он психически болен, причём скорее всего шизофренией, то его любовь проявится вполне объяснимым образом — бьёт, значит любит. Только в случае Кинга формулировка будет звучать иначе: кромсает плоть, значит любит. Не повезло писателю ещё и в том, что его мыслями руководил непосредственно Стивен, взявшийся отомстить всем собратьям по перу разом, убедительно продемонстрировав, что дабы писать — нужно сперва пройти череду испытаний. И уж кто-кто, а участник его книги то познает в полном объёме, к тому же ещё и благодаря самого Кинга, взявшегося вершить судьбами литературных персонажей, благо демиургом он является сугубо для придуманных им же миров.

Цельный человек не может быть сильным, сильнее он становится, теряя части тела. Пусть его душа уничтожается, падает моральный дух и у него пропадает желание продолжать жить. Это идея Стивена Кинга, которую он раз за разом претворяет в действительность, ни с чем не считаясь. В конце обязательно всему предстоит принять более-менее приличный вид. И вполне себя окажется так, будто мучения перенесены во благо. Надо же такое представить, чтобы лишения оказалась с положительным знаком. Таков уж Кинг — он крушит и ломает жизни, совершая то для пользы… сугубо по его же мнению.

Автор: Константин Трунин

» Read more

У русских есть забава — помещать однотипные вещи друг в друга, иногда придавая этому налёт сказки о злом колдуне; японцы сыздавна давали гостям возможность открыть подарок, сокрытый во множестве сундуков, помещённых друг в друга; французы пока не были замечены в чём-то подобном, но они всё более активно используют в литературе приёмы разложения человеческой личности на составляющие, населяя свою страну маньяками и психически ненормальными людьми, придумывая их в таком количестве, что начинаешь сомневаться в безопасности, если надумаешь туда поехать. В мире страстей очень редко происходят из ряда вон выходящие события, однако усилиями современных писателей многое становится более понятным, хотя и далёким от реальности. Гранже придумал отличную историю о заговорах, где встречаются интересы военных структур, фармацевтических концернов, славянского криминалитета и даже бомжей-одиночек, тоже претендующих на мягкое местечко не только на теплотрассе. На дрожжах также настояны древнегреческие мифы, пытки и опыты над людьми. Пышность сбивается опусканием французской полиции. Тем временем, главные действующие лица постоянно находятся в движении, бросаясь из края в край, взбивая таким образом интерес, не давая ему утонуть от потери надежды. «Пассажир» получился скользким и вязким: после него нужно обязательно вымыть руки чистящим средством, а лучше и голову, чтобы всё забыть.

Главный герой — жертва обстоятельств и гонимое существо, преследуемое людьми в чёрном. Он пытается найти выход из сложившейся ситуации, и никак не может до него добраться. Гранже предлагает читателю запутанную историю, охарактеризованную словом «Матрёшка», подразумевая под ним весь смысл повествования. Когда становится понятно, что ладно скроенное начало обязательно упрётся в тупик, поскольку не может иметь адекватного продолжения, тогда Гранже начинает раскрывать карты, позволяя читателю всё глубже погружаться в личность героя. С трудом можно поверить, когда успешный с обаятельной харизмой человек оказывается загнанным в угол. На самом деле, вся проблема «Пассажира» кроется именно в обилии активных действий, приковывающих внимание своей неправдоподобностью. Гранже всё ладно пристроил ради красивого сюжета, не задумываясь над реальностью. Впрочем, триллер редко требует реалистичности; его назначение — держать в напряжении. Если при этом автор будет объяснять каждый момент, то получится не французская, а английская литература, неспешно раскинувшаяся на страницах.

Изначально распылённое внимание читателя по мере продвижения будет всё более фиксироваться на одном конкретном герое, тогда как остальные персонажи будут просто сопутствующими звеньями, хотя они с первых страниц имели такое же полное право быть в центре внимания. Гранже лишь мельком создаёт интригу вокруг перуанских бесчинств, когда представители Франции пытали там людей, так и вокруг государственных интересов, где в числе приоритетных является разработка методик для контроля над людьми. Когда-нибудь человечество будет обязательно полностью стандартизировано, все шаги фиксироваться и мысли в голове начнут появляться только по мере необходимости, поэтому пока ещё можно фантазировать на эту тему, придумывая различные методики достижения такой технологии. Отчего не создать препарат, позволяющий перестраивать личность по собственному усмотрению? Только сперва нужно разработать полноценную сыворотку правды, отчего и произойдёт коренной переворот во взаимоотношениях людей. Гранже забирается высоко, даже выше Икара, не боясь опалить крылья и упасть вниз, разбившись о водную гладь.

«Пассажир» подобен квесту, в котором читатель зажат в рамки, не имея возможности повлиять на происходящие события. Можно только взирать со стороны, открывая сокрытые тайны и перелистывая страницы, находя новые ответы на бесконечные вопросы. На главный вопрос ответ получить крайне трудно, поскольку он не имеет адекватного решения. Гранже настолько фантастичен, что было бы гораздо проще сперва всё показать на лабораторных мышах, конкретно объяснив действие придуманного им механизма. Но автор честно признаётся, разводя руками — он сам не знает в чём секрет всего происходящего. Ему проще описать жизнь бездомных, работу полицейских, депрессивные состояния и творческие порывы психов, нежели тщательно выстроить химическую формулу, проверив её на возможность осложнений и определиться с показаниями к применению. Для Гранже приоритетным стал принцип — эксперимент покажет, а если будут осложнения, то их можно зачистить самым радикальным способом.

Помимо всего прочего, «Пассажир» погружает читателя в мир преступных страстей, где сходятся не интересы государств, а личная заинтересованность каждого отдельно взятого человека. Гранже даже не пытается показать объединение людей по профессиональному признаку или по общим занятиям, обязательно создавая положительных и отрицательных персонажей, постоянно сталкивая их лицом к лицу. Взаимная привязанность не возникает — всё происходит от отторжения одних другими. Ни одно лицо не будет проявлять внимание к другому, если не будет испытывать для этого определённых целей, причём скорее связанных с шансом испытать своё превосходство. Начав с одного загнанного действующего лица, Гранже заставляет со временем бегать всех по кругу, где уже невозможно определить, кто за кем всё-таки гонится. Полиция идёт по следу или военные, а может главный герой начинает действовать против бывших гонителей, в открытую обращая их в бегство? Читатель постоянно пребывает в сомнениях, находя спрятанные секреты от Гранже, сделавшего «Пассажир» действительно интеллектуальным романом, поместив внутрь поистине энциклопедическую информацию.

Гранже может обладать обширными познаниями в разных областях, но может и ловко оперировать случайно попавшей в его руки информацией. Трудно до конца осознать приводимые им данные, если не являешься специалистом в определённой сфере деятельности. Слова автора принимаешь на веру, внутренне понимая, что такого быть не может. Либо мир окончательно сошёл с ума, либо людям не обо всём рассказывают. «Пассажир» пленит именно тем, что натура человека требует запретного, даже если оно не имеет ничего общего с действительностью. Это просто может быть на самом деле, а остальное уже не имеет значения.

Живёшь-живёшь… и вдруг ты бомж, а может богатый наследник, или богатый наследник бомжа, или бомж твой наследник, а ты просто живёшь-живёшь, чтобы вдруг и ты уже не живёшь, а существуешь, и работа твоя вымышленная, а сам ты очень даже творческая натура, хоть и бомж-коллекционер бутылок, доставшихся в наследство от другого бомжа: всё портит свежий труп на твоей постели с надетой на череп головой быка. Примерно таким и является «Пассажир» Жан-Кристофа Гранже.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Дон Кихот» — это книга об умении уважать себя при любых обстоятельствах.

Сервантес написал две части с промежутком в десять лет; да так, что между ними пролегла вековая пропасть. Читателю предстоит лично убедиться в данном факте, оценив скабрезный юмор одной части и фэнтезийную составляющую другой, насквозь пропитанной тем, о чём Сервантес довольно едко писал с начала приключений рыцаря Печального образа, подвергая подобные книги общественному порицанию и сжиганию на костре. Отдельные периоды истории человечества выделялись теми или иными пристрастиями людей, вынуждая книготорговцев потакать толпе, выдавая в больших объёмах произведения сомнительного качества. Во времена Сервантеса подобной язвой считались романы о странствующих рыцарях, не нёсших в себе ничего, кроме развлекательного элемента. Казалось бы, к началу XVII века уже пора забыть о рыцарях, но книги продолжали выходить. Сервантес выступил с прямо противоположным трудом, высмеяв многое из популярного тогда жанра, дав возможность вдыхать полной грудью одному из таких почитателей, изучившего едва ли не все истории о странствующих рыцарях: из-за чего у него слегка помутился разум. В один прекрасный день Алонсо Кихано стал называться Доном Кихотом, а остальное он просто вообразил.

Главного героя нельзя назвать сумасшедшим. Для этого должны быть веские основания, но их нет. Дон Кихот сознательно воображает, понимая нелепость собственных представлений. Об этом он не один раз поведает окружающим, однако всё равно будет вести себя в рамках странствующего рыцаря, восседающим на верном жеребце, сжимающим в руке холодное оружие, облачённым в доспехи и совершающим подвиги ради любимой дамы и во имя справедливости, чтобы когда-нибудь добраться до злого волшебника, расставляющего преграды на пути. Дон Кихот прибегает только к тому, что им было усвоено из книг, а обыденность реальной жизни его не слишком беспокоит. Только добрые советы окружающих помогают рыцарю обрести твёрдую почву под ногами. С огромным сомнением главный герой принимает на веру информацию о жестокости мира и необходимости тех или иных элементов, без которых путешествие немыслимо. Одно Дон Кихот усвоил основательно — нужно всему придавать определённый вид, разыгрывая ситуацию до конца, тогда всё обязательно будет в рамках сложившихся стереотипов.

Может показаться удивительным, но «Дон Кихот» не является высокоморальным произведением, хотя и содержит важные мировоззренческие установки. В книге есть сатира на общество в тех дозах, чтобы современный автору читатель не затаил обиду. Гораздо больше в книге «туалетного» юмора, когда автор создавал нелепые ситуации — отчего смеёшься над дуростью, а не над забавными ситуациями, которые могли быть порождены нелепостью: у кого-то понос, героев тошнит друг на друга, Санчо нуждается в порке и так далее в подобном духе. Сервантес изыскивал самое низкое, что могло вызвать улыбку: в своём желании создать антирыцарский роман он всё-таки дал миру бульварное произведение, в котором изредка проглядывают моменты серьёзной философии.

Когда Дон Кихот сталкивается с чем-то, то его воображение даёт жизнь очередному витку фантазии, максимально приближая ситуацию к сказочной. Он мог вообразить вместо мельниц великанов, а публичный дом принять за замок, где находятся не женщины лёгкого поведения, а благородные дамы. Нам ним откровенно смеются: для Дона Кихота это является проявлением благодарности. Люди потакают его причудам, когда их социальное положение становится выше в глазах такого человека, делившегося умением уважать свою личность. В окружении Дона Кихота люди сами преображаются, принимая положенные почести. Но и рыцарь требовал изменяться в угоду его представлениям. Любое обстоятельство получает правильную интерпретацию. Читатель легко понимает историю происхождения определения «рыцарь печального образа» после того, как Дон Кихот теряет чуть ли не все зубы в одном из сражений между двумя «могущественными армиями», сошедшихся в ратном поединке в окрестностях Ламанчи.

Сдержанность главного героя позволяет ему избегать необдуманных поступков, если они могут разрушить его представление о мире. Доводы Сервантеса о возможности Дона Кихота податься в услужение важному лицу, а то и посягнуть на трон государя, постоянно разбиваются о нежелание рыцаря менять обстановку, отправляясь на поиски действительно опасных приключений. Алонсо Кихано умело оценивает свои шансы, поэтому остаётся Доном Кихотом в строго отведённых ему границах.

Вторая часть «Дона Кихота» не несёт никакой ценности, являясь пустой по содержанию. Главный герой выходит из психиатрической лечебницы, чтобы стяжать славу, сражаясь с другими подобными ему рыцарями, передвигаясь из одной локации в другую, покуда не доберётся до ристалища, где будет сражаться бесконечно долго, покуда смерть не даст ему окончательного покоя. Набив руку, Сервантес щедро создаёт сцены, сообщая читателю чрезмерное количество подробностей на отвлечённые темы, превращая повествование в подобие энциклопедии особенностей жизни в Испании. Большое количество разговоров при минимальном действии — автор старался поделиться своими взглядами на политику и устройство страны, для чего и воспользовался продолжением приключений о «Доне Кихоте».

Если Дон Кихот «подвигов не совершил, но погиб — идя на подвиг», то и читателю следует иной раз вооружиться тазом для бритья, чтобы уверенно встретить агрессию внешнего мира. На самом деле — гораздо проще противостоять неприятностям, когда они воспринимаются в другом виде. Необязательно из нахамившего человека делать тролля, достаточно представить его Доном Кихотом, неадекватно воспринимающим действительное положение дел.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек никогда не сможет познать всех загадок природы, постоянно находя что-то новое. Одной из удивительнейших способностей живого организма является приспособляемость к изменениям. Чаще всего это случается постепенно, не имея выраженных проявлений. Иногда случается революция, взрывающая устойчивое течение дел изнутри. Достаточно сказать, что можно добиться снижения зрения простым желанием меньше видеть, что может быть порождено самыми разными причинами, начиная хотя бы с простейшего желания интроверта не натыкаться на чужие взгляды в толпе — если при этом объект виден смутно, то и дискомфорта не возникает. Иногда человеческая психика может творить невероятные вещи, находя защиту от окружающего мира в совершенно неожиданных формах. Ярким примером такого становится раздвоение личности, когда одна часть сознания умывает руки, передавая необходимость решения проблем кому-то другому. Если никого нет в окружении, то остаётся самому закрывать на всё глаза. Примерно таким образом рождались личности у Билли Миллигана, жизнь которого взялся донести до людей Дэниел Киз.

Жестокое отношение родителей к детям само по себе уничтожает в ребёнке гуманные человеческие начала, превращая его из законопослушного гражданина в отъявленного маньяка, что будет видеть мир через призму осуществления собственных желаний. Личность Билли Миллигана многогранна — она насчитывает минимум двадцать четыре грани, постепенно берущие контроль над ситуацией, стремясь решать возникающие проблемы. Пусковым механизмом ко всем бедам Миллигана стало проявление агрессивных личностей, часто выходящих из-под контроля, принося больше неприятностей, нежели действуя во благо. Когда Билли нужна была защита от чего-то, то он давал возможность проявить свои способности кому-то другому, чьи таланты были более полезны. Удивительно, но воспитанный в жестокой среде, он решает быть добропорядочным человеком, чьим уделом становится исполнение самых мирных функций. Не его беда, что всё в итоге завертелось в бешеном ритме, выбившем почву из-под ног, поставив личности Миллигана перед необходимостью более решительных мер. Когда разумность заснула, тогда вышла на свет брутальность, смявшая добрые побуждения в угоду нереализованным детским переживаниям.

Когда в жизни Билли случалась неприятность, тогда он обзаводился новой личностью. Если нужно было найти друга для игр с самим собой, то он находил, а когда требовался интеллигентный эрудированный англичанин с повадками Шерлока Холмса, в чьи обязанности входило встать во главе всего, то появлялся и он. Если нужно было принять боль — появлялся мальчик, принимавший всё на себе, если появлялась необходимость в порядочном сильном мужчине — формировалась личность воинственного югослава. И только с самим собой Билли не мог разобраться до конца, уничижение которого продолжилось в школьные годы, где он был главным объектом для издевательств. Важный слом психики произошёл в тот момент, кого Миллиган решил свести счёты с жизнью, спрыгнув со школьной крыши. Именно в этот момент он перестал существовать как самостоятельная личность, отдав своё тело на растерзание множественным умам.

Дэниел Киз не ставил целью художественно обработать полученный им материал. Более двух лет он собирал информацию, изредка беседуя с самим Миллиганом и личностями, что попеременно брали контроль над телом. Со стороны поведение Билли можно было признать за высшие проявления актёрского таланта, чья способность перевоплощаться не давала усомниться в реальности происходящего. С этого момента читатель получает возможность более подробно узнать историю рождения Миллигана, а также его становление, и самое главное — понять механизм осуществления перемены личностей. Поколение восьмидесятых может вспомнить «Голову Германа», когда чувства боролись друг с другом, заставляя тело принимать нужные им решения. Примерно такое же происходит и в голове Билли, где контроль над «пятном» управления телом достаётся той или иной личности, пока человек со стороны пытается понять, кто именно перед ним на этот раз.

Человек может адаптироваться к любым условиям, и не всегда это адекватно воспринимается другими людьми. Если кому-то повезёт найти в глубинах подсознания второго себя, то не стоит стараться от него избавиться. Всегда можно извлечь выгоду. У Билли это не получилось, но свою порцию славы он получил. А это уже само по себе хорошо. Другое дело — стали ли люди лучше понимать проблему раздвоения личности, или продолжают с недоверием смотреть на тех членов общества, чей защитный механизм восприятия действительности ведёт себя таким парадоксальным образом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Анжелика» | Книга №9

Бросай якорь, Анн… Сержа больше нет! С такой печальной ноты стоит начать разговор об «Анжелике и демоне». Книга создавалась шесть лет — на это был ряд причин, и пошатнувшееся здоровье Голубинова тут ни при чём. Авторы уже не знали, что делать со своей героиней, заведя её в тупик: выбраться из затерянного поселения невозможно, строить отношения с индейцами тоже, осталось искать побуждающие мотивы внутри местопребывания. Ещё в конце восьмой книги читатель получил шикарную оговорку о сюжете следующей книги, в которой сообщалось, что Анжелике придётся бороться с новой прибывшей на корабле героиней, имеющей изначально с Анжеликой много общего (и ряд отличий тоже). Стоит ли вспоминать, что китайский иероглиф, обозначающий проблему или неприятности, изображается в виде двух женщин под одной крышей. Голоны предлагают читателю своего рода детектив с открытым финалом, где не ясно как именно всё происходит, но виновная сторона явно во всём этом как-то задействована.

Уметь много говорить, не внося в происходящее абсолютно ничего — это отличительная черта творчества Голонов. Авторы умеют заставить читателя долго топтаться на одном месте, искусно повторяя ранее сказанное, отчего повествование растягивается на большое количество страниц. Герои постоянно о чём-то говорят, иногда даже кажется, что по делу. Однако, на самом деле, их разговоры пусты. О быте канадских поселенцев читателю ничего нового узнать не удастся, кроме усвоенного по ранних книгам цикла об «Анжелике», даже из прежних героев будет задействована только главная героиня, поскольку её мужа авторы отправят в затяжную экспедицию, из которой тот вернётся под занавес уже произошедших событий, чтобы наказать виновных и похвалить обиженных. Именно на основании возможности проявить фантазию в замкнутом пространстве, Голоны создали что-то отдалённо напоминающее герметичный детектив, где все действующие лица на виду, и никто из них не может покинуть поселение.

Отчасти, в цикл вернулись религиозные войны. Католические священники продолжают с омерзением взирать на гугенотов, а те ведут себя слишком пассивно, будто и не гугеноты они, а такие же католики, но только очень мирные. Голоны не зря ввели в название упоминания о демоне… или демонессе, смотря как читателю больше понравится перевести оригинальное название на русский язык. Авторы активно муссируют тему бесноватых знатных людей, высылавшихся за пределы Европы в Новый Свет, поскольку в тюрьмах их держать смысла нет, а за счёт далёкого расстояния о них можно легко забыть. Не сразу Голоны откроют читателю глаза на полоумность некоторых действующих лиц, но всё равно оставят в непонимании возможности многих произошедших дел. Кажется, авторы всё объяснили, однако почему-то не получается склеить воедино их обоснования: нелепое кораблекрушение, свежие духи, сухие волосы, новые платья, чудесные рецепты запальных шнуров, акты терроризма и преступления против личности — Анжелике будет чему подивиться, да и отчего она могла легко распрощаться с белым светом.

Наконец-то Голоны вспомнили о научных достижениях того времени, по которым читатель соскучился ещё с событий самой первой книги. Между делом, скорее в виде дополнительного мозгового штурма, соберутся герои в кружок, сев поближе к прибывшему домой Пейраку и начнут строить предположения насчёт приливов и отливов, благо за десять лет до этого Ньютон уже выдвинул три своих закона, поэтому всё получилось в порядке настоящей историчности. Другой вопрос, каким образом такие знания так быстро распространились, да ещё в такую глушь… и отчего все сразу всё поняли и со всем согласились? Пейрак всегда отличался излишней начитанностью, для него окружающий мир никогда не являлся чем-то загадочным — всё вполне могло быть объяснено. Только против возраста он пойти не смог, что Голоны особенно подчеркнули, заставив его долго и сумбурно вспоминать события прошедших лет.

Впереди «Анжелика и заговор теней». Кажется, топтание на месте будет продолжено.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Достаточно взять парочку научных терминов, основательно их извратить, перепутать холодное с замороженным, чтобы получился полуфабрикат. Поверьте, следить за разворачиванием картины далеко не так интересно, как это старается делать автор, решивший распускать клубок изнутри, резко выдёргивая нитку и ещё сильнее запутывая достаточно ясную картину происходящих событий. Можно было дать в руки читателя свободный конец, от которого он сам мог дойти до нужных выводов. Но Франк Тилье шёл по пути интеллектуальной литературы, где под маской заумности ничего на самом деле нет, кроме истории о шизофрениках, страдающих раздвоением личности, провалами памяти, иногда подверженных кататоническому ступору, либо синдрому «запертого человека», да ещё и с очень редкой якобы нулевой группой крови, называемой бомбейской. Всё это допустимо в равных пропорциях, но Тилье сделал чересчур сильный концентрат, выжав из всего максимум самого редкостного, буквально притянув всё за уши.

Безусловно, мир не такой простой, каким он кажется на первый взгляд. Если психиатры уже давно работают с пациентами, то изучение крови далеко не закончено, поэтому выявление различных феноменов пока ещё в рамках возможного. Будет в будущем не только бомбейская, но и другая кровь, а пока Тилье пользуется прекрасным шансом реализовать новое знание в очередной книге, давя на мозг читателя редкими состояниями, которые сводить в одном месте нельзя: пропадает вера в допустимость происходящего, а из-за этого улетучивается желание следить за событиями — всё воспринимается с отчуждением. Даже удивляешься тому, что кого-то действительно такая книга может держать в напряжении до самого конца, что будет так интересно. По своей сути, финал в книге может показаться непредсказуемым, но он настолько оторван от всей книги, не оставляя у читателя никаких сомнений насчёт не до конца распущенного клубка, продолжающего иметь узлы. В некоторых местах автор поработал ножницами, пытаясь склеить края ниток снова.

Так ли важны провалы в памяти девушки, которую Тилье делает главным действующим лицом? И есть ли провалы на самом деле? Тилье даже книгу назвал в их честь, обосновывая под видом переломов изменения в личности человека. Да, читателю предстоит увидеть множественные личности, действующие отдельно друг от друга, порождая эти самые провалы, что, впрочем, не является чем-то таким уж действительно особенным, чтобы во всё дополнительно вмешивать таинственную историю с неизвестным человеком, на котором обнаружена менструальная кровь. Из незначительной детали можно построить новую вселенную, чем Тилье и занимается всю книгу, добавляя постепенно истории о Ливане, узниках, обжигающей ляжки горячей моче, автомобильной аварии с избежавшим наказания человеком, дополняя повествование сходящим с ума психиатром, выводящим на контакт пациента, действуя на его подсознание весьма агрессивными методами.

И, знаете, всё будет строго по Фрейду. Виноваты папа с мамой, при малютке-дочке не сдерживавшие своих сексуальных порывов, удовлетворяя плоть. И не важно, что ребёнок ещё ничего не осознавал. И не важно, что читатель в «Переломах» тоже ничего не осознаёт. Книга выпущена в тираж, она переводится на разные языки, находит своего ценителя -это самое главное. А если где и слишком заумно, то тем легче найти глубоко скрытый смысл. Очень хорошо, что Тилье в итоге признается в полностью выдуманной им истории, хоть и предлагает заглядывать на блог главной героини, где можно познакомиться с ней поближе. Это прекрасно продуманный коммерческий ход, позволяющий удерживать читателя при себе больше времени, подготавливая почву для новых книг.

Интрига ради интриги — «Переломы» Франка Тилье.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Чёрный обелиск» — это больше автобиография, исполненная в виде художественной обработки, нежели взятый из личных переживаний автора сюжет. Маститая фигура Ремарка давно вознеслась над безликой массой так называемых писателей, чья жизненная цель состоит в трате бумаги, не несущей никакой смысловой нагрузки; Ремарк блестяще выглядит на фоне заслуженных авторов, каждому из них отведено место в сердце читателя, где Ремарк отвечает за страдания души. В литературе не так уж много примеров, когда представляется уникальная возможность понять автора без лишних биографий и людей, что в них пытаются разобраться. «Чёрный обелиск» охватывает отрезок от окончания войны до начала журналисткой деятельности, когда Ремарк подрабатывал продавцом надгробий и был органистом в психиатрической клинике: всё это оставило отпечаток на авторе не менее сильный, нежели Первая Мировая война. Когда перед писателем встал вопрос о выборе сюжета для новой книги после сдачи в печать «Времени жить и времени умирать», где тема ужасов войны была показана в очередной раз, а снова говорить о выгнанных политическим режимом из Германии людях больше не было сил, тогда Ремарк взял за основу небольшой фрагмент, решив его превратить в полноценный роман.

К удивлению читателя, «Чёрный обелиск» — это бесконечная история в духе Ремарка, но не имеющая в себе повторяющихся элементов. Да, герои кажутся точно такими же. Девушка главного героя по-прежнему страдает недугом, наивна как ребёнок и её любовь — желание расстаться с одиночеством; только вместо физических дефектов для читателя заготовлено душевное заболевание, о котором Ремарк будет долго размышлять, предлагая свои способы лечения, вплоть до эвтаназии, постоянно переосмысливая подход к людям, чьё мировосприятие отлично от нашего. С одной стороны — общество ничего для душевнобольных сделать не может, с другой — нет гарантий, что именно мы смотрим на мир правильно. Стоит предположить, Ремарк действительно мог общаться в психиатрической клинике с пациентам, (возможно) вплоть до любовных увлечений: слишком идеализирует он свои ощущения, не давая конкретной картины заболевания, выставляя на суд читателя девушку с небольшими отклонениями между несколькими личностями, не желающими ужиться в одном теле, что со стороны кажется слишком поверхностным подходом к изучению проблемы. Но Ремарк просто делится переживаниями юности, не стремясь прослыть знатоком среди психиатров — созерцание и так давит на него всей тяжестью среди и без того тяжёлых дней.

Сам главный герой — это всё тот же парень, чьи порывы знакомы читателю слишком хорошо. Они не сильно изменились со времени «На западном фронте без перемен», пока главный герой вместе с «Тремя товарищами» пытался разобраться в разваливающемся мире, погружаясь всё больше в атмосферу декаданса, чтобы потом скитаться по послевоенной Европе в поисках своего угла, переходя границу за границей, дабы «Возлюбить ближнего своего» и сразу следом взирать на «Триумфальную арку» без осознания каких-либо перспектив в мире, выкинувшем тебя на свалку истории, покуда не грянет война, чтобы снова настало «Время жить и время умирать». Теперь пришла пора вспомнить прожитые дни, стараясь выжить в мире гиперинфляции, чтобы позже показать блеск возрождающейся Европы под шум гоночных моторов и под звон бокалов с Дом Периньон, когда безусловно «Жизнь взаймы».

Каждый человек в «Чёрном обелиске» — это именно человек, всем Ремарк даёт вторую жизнь. Никто из них не знает, как сложится судьба в этом странном мире, где всё начинается с тридцати тысяч марок за доллар, а к концу книги цена доллара достигает миллиарды марок. В таком мире просто невозможно существовать, отчего многие заканчивают жизнь самоубийством. Хорошо, если ты работоспособный, имеющий все возможности добыть себе пропитание. Но если ты на пенсии или не можешь работать, тогда стоит ждать голодную смерть, с чем многие не соглашаются, предпочитая досрочно прекратить свои мучения. Каждый герой книги заглядывает в светлое довоенное прошлое, желая вернуть тех умных людей, при которых страна процветала. Ремарку такое до боли противно — он безапелляционно заявляется, что именно то правительство считало себя слишком важным, чтобы толкнуть Германию к развалу, надеясь извлечь выгоду из войны. Стоит более внимательнее приглядываться к голубым тонам неба и к зелёным оттенкам травы, имея нужные пробники, чтобы сказать какое молоко действительно вкуснее — нет простых решений в постоянно меняющемся мире.

Главный герой «Чёрного обелиска» не заглядывает вперёд, не имея никаких представлений о будущем. Только к концу книги Ремарк скажет о том, как сложилась жизнь каждого. Но до того момента читателю предстоит на себе лично почувствовать все прелести разваливающейся экономики, где каждый играет на повышение, а о понижении может только мечтать. Удивительно, что герои Ремарка мало употребляют алкоголь: наверное, им совсем не до него. Хотя, некоторый упор сделан на водку, приведённую в качестве приятного бонуса для развлечения, когда одно из действующих лиц может на вкус определить точное её происхождение. И ведь никто не спивается, исправно выполняя свою гражданскую функцию, поддерживая оптимистичный настрой среди своего окружения. На этом фоне перед читателем всё больше вырастает фигура Гитлера, которая ещё до прихода к власти стала получать всё больше влияния, чьи предлагаемые методы на фоне общего упадка воспринимались людьми с крайним воодушевлением. В такое время, когда каждый пятый лез в петлю, в душу людей могло проникнуть только обещание самых решительных действий, способных возродить очередной германский рейх, на этот раз третий по счёту.

Если в «Трёх товарищах» очень хорошо показываются чувства людей, отрицающих саму возможность лучшей жизни, ожидая всё большего ухудшения дел, то «Чёрный обелиск» дышит верой и надеждой на скорое исправление ситуации. Ремарк описывает утрату патриотизма, заставляя людей негативно относиться к хранителям старого порядка, сжигая флаги и убивая тех, кто за флаг готов погибнуть. Германия в руинах, но Германия готова встать на ноги снова. В непростой среде разворачивается сюжет книги. Остаётся бежать, но бежать не возникает желания. Что-то обязательно произойдёт. Только лишь спустя десятилетия понимаешь всё горе и отчаяние людей, сравнивая с собственным благополучием. Впрочем, нынешнее благополучие тоже шаткое явление. История циклична… и любой подъём всегда заканчивается падением.

Весьма остро задевает Ремарк тему религии и бога. Ремарк смотрит на это не с позиции верующих, а старается взглянуть на паству глазами создателя. Легко понять мысли человека, молящегося за успех мероприятия, особенного военного. Только не может бог встать на чью-то сторону, если что-то не могут поделить между собой нации, обе в него истово верующие. После того, как высший разум от тебя отворачивается, то должен возникнуть конфликт с ним. Почему его не происходит, а вера остаётся всё также сильна? Если человек создан по образу и подобию божиему, то отчего бог не удостаивается порицания? Ремарк будет поднимать один вопрос за другим, заранее понимая бессмысленность любых рассуждений. Редкий читатель причислит бога к отличному поводу для загадок софистов, больше читателей примут слова автора за само собой разумеющийся ход мыслей в голове каждого из нас.

Кажется, продавать ритуальные услуги — всегда будет выгодно. Но были времена, когда даже такое прибыльное дело не давало надежды для уверенности в завтрашнем дне; и надо помнить, что чувство собственной важности и вседозволенности рано или поздно доведёт мир до хаоса снова.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Давно хотел познакомиться с Кутзее… и видимо начал не с того края, который бы воодушевил на дальнейшее чтение. Уже на пятой странице текста я понял, что не моё. Однако долго и упорно читал. Где-то к середине книге я начал осознавать, ведь где-то я это уже видел, ну или похожее. Да-да! Паланик! Может наш популярный автор «Бойцовского клуба» вырос на Книгах Кутзее? Почему бы и нет…
Героиня книги явно страдает каким-то психическим заболеванием, либо от рождения крайне ущербна. Она постоянно выставляет себя уродиной, недооценивает себя, и на фоне всего этого ведёт себя как истинная маньячка, то хладнокровно кого-то зарежет, то застрелит собственного отца. Под конец книги у героини крышу снесёт окончательно. Бррр…
И для меня книга характеризуется лишь одной фразой — «Я дырка, плачущая от желания быть заполненной». Вот под таким девизом и действует героиня.

» Read more