trounin.ru

В каждой стране дети воспитываются разными методами. В Норвегии подрастающие поколения всегда были представлены сами себе, им не навязывали ограничений, познание мира происходило естественным путём. Кто скажет, что это плохо? Допустим, содержание книги «Тоня Глиммердал» противопоказано российским детям и должно содержать пометку «18+», поскольку пропагандирует опасное поведение, жестокое обращение с животными и показывает страдания людей от болезней. Адекватные люди понимают глупость подобных суждений касательно детской литературы, где подобное может иметь место быть, но не содержит явного намёка, хоть и написано прямым текстом. Норвежский ребёнок настолько же опасен для себя, как и дети всего мира.

Мария Парр продолжает знакомить читателя с особенностями воспитания детей своей страны. На этот раз в центре повествования ещё одна несносная девчонка, совершающая безумные поступки: она всеми силами стремится лишиться жизни. Кто есть Тоня? Звезда поселения Глиммердал, грозный рык беззаботности и первый кандидат на премию Дарвина. Ей не страшно спускаться на санках с самого крутого склона, даже возникни на пути обрыв; она не побоялась бы залезть в клетку с тигром, потому как уже гладила агрессивно настроенную собаку и отделалась незначительными повреждениями. По мнению Тони, всё в мире должно быть подчинено её желаниям, а если что-то складывается иначе, то она своего всё равно добьётся.

Снова героиня страдает от неполноценности семьи. Мама изучает льды Гренландии, поэтому на Тоню никто не может повлиять. Она бросается в драку с мальчишками, говорит на равных со взрослыми и постоянно требует справедливого отношения к себе. Парр дополнила повествование проблематикой смены старого уклада на новый. Беззаботное детство главной героини может омрачиться сужением поля деятельности для проказ. Читатель видит, как владелец примечательного хутора вот-вот перейдёт в лучший мир, оставив наследство дочери, давным-давно уехавшей из Глиммердала. Как быть в такой ситуации Тоне? Разумеется, она обязана приложить усилия, чтобы не допустить свершение непоправимого.

Детская непосредственность в повествовании отсутствует. Читателю предлагается личная трагедия ребёнка, ещё не осознающего, насколько трудно повлиять на происходящие изменения. Истерическими завываниями своего уже не отстоять, значит надо действовать. Парр предлагает излюбленный приём детских писателей для урегулирования конфликтов — главный герой должен стать лучшим другом антагониста, приложив к тому всё имеющееся у него обаяние. Шаг за шагом, сцена за сценой, сюжет продвигается к благополучному завершению с надрывной нотой в конце, дабы читатель понял и всё-таки принял неизбежных исход преобразований, могущих иметь, кроме отрицательного завершения, положительное начало для новых проказ главной героини.

Не стоит говорить, каким пристрастиям подвержена главная героиня. Хорошо, что Мария Парр отошла от туалетного юмора и не стала вносить в повествование злободневные моменты деградации европейского общества, предпочтя этому описание классических приключений, где есть место надежде, осознанию прекрасного в настоящем и приятным воспоминаниям о произошедшем. Как умирают действующие лица, так умирает и окружающая главную героиню действительность — взросления не происходит, в нём нет необходимости.

Мария Парр описала один эпизод из жизни Тони Глиммердал, подобных которому в жизни главной героини, надо понимать. было много до описанных событий, будет ещё больше потом. Конечно, интересно наблюдать за взрослением и изменением понимания окружающего мира. К сожалению, короткая история не предусматривает написания продолжения. Но кто же будет грустить из-за этого? Взрослые люди обычно имеют пример под рукой, в виде собственных детей, о чьих похождениях они готовы рассказывать часами.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Август Стриндберг никогда ничего не придумывал. Сюжеты всех его произведений — это отражение реалий тех дней. Между строк сквозит боль от бессилия, когда исправить ситуацию ему хотелось, но он на неё мог повлиять лишь словом. Самый первый роман Стриндберга «Красная комната» — одна из тех литературных работ, что могла положить начало жанру абсурда. Роман «Жители острова Хемсё» рассказывает о сломе старых традиций в угоду техническому прогрессу и непомерным аппетитам человеческой жадности. В части новелл. собранных из двух сборников под ёмким названием «Браки», Стриндберг с разных сторон подходит к пониманию института семьи. Пьесы «Отец» и «Фрёкен Жюли» раскрывают, резонирующую со старыми порядками, борьбу феминисток за обретение женщинами равных прав с мужчинами.

Что представляет из себя «Красная комната»? По форме и содержанию — это рваное произведение. В нём прослеживается сюжетная линия, но она имеет опосредованное значение для содержания. Самое главное, о чём говорит Стриндберг, о человеческой способности поступаться принципами и жить без забот о завтрашнем дне, подчиняя текущее положение дел своим низменным нуждам. На данном направлении более прославился Франц Кафка, дерзко и довольно правдиво отразивший в «Замке» и «Процессе» никчёмность людей, не способных организовать дело так, чтобы ни у кого не возникало затруднений. Задолго до него Стриндберг в «Красной комнате» отобразил это же, показав деятельность шведских органов власти, вроде бы имеющих место существовать, а на самом деле — это фиктивная организация, якобы работающая, но, на самом деле, создающая видимость деятельности.

Испробовав критику властей, Стриндберг уже не останавливался. Он прошёлся по всему шведскому обществу, где-то прямо, где-то иносказательно, сообщая читателю горькую правду. Например, ныне крупные компании по сути не имеют веса, созданные с помощью махинаций, готовые, при первом известии о грядущем крахе, тут же развалиться, ничего в итоге не потеряв. Страдают от их действий конечные потребители, польстившиеся на выгодные условия. Или другой пример, касающийся создания писателей-звёзд, чьё творчество никого не интересует, кроме людей, способных на них заработать. Литература — тот же бизнес, имеющий чёткую структуру, где важно придать любому тексту то значение, после чего его начнёт хвалить большинство. Не имеет значения содержание произведений — их обычно не читают дальше первой главы. Коли хвалят одни, то похвалят и другие. Нужно всего-то обеспечить благостное расположение основных критиков, чья лесть будет трактоваться в угоду новоявленному гению пера. А ежели где-то разнесут популярное произведение в пух и прах, то кто же станет верить этим «самодурам»?

Цельный и грамотно выстроенный сюжет ждёт читателя в романе «Жители острова Хемсё». Перед его взором предстаёт один из множества шведских островов, жители которого живут по исстари заведённым традициям. Религиозные деятели от них далеко, чиновники ещё дальше. Земледелие в упадке, рыбу тоже ловят древними методами. Всё изменяется, стоит появиться на острове Хемсё новому человеку, перепробовавшему множество профессий, а теперь нанятому для восстановления хозяйства из упадочного состояния. Разумеется, ему придётся бороться с местными нравами, находить методы для воздействия и, в конце концов, праздновать успех.

Стриндберг смотрит не так оптимистично, как хотелось бы думать читателю. Разбавляет повествование юмор, периодически встречающийся на страницах. Уморительно наблюдать за столь отсталым обществом и попытками его исправить. Очень странно, что столь сильное произведение до сих пор не было экранизировано. В нём есть всё для успеха у зрителей, причём над сценарием трудиться не придётся. Поразительно прорисован Стриндбергом финал действия, ставящий окончательную точку, когда всё кажется свершившимся, но оборачивается полной неожиданностью, являющейся разумным выходом из сложившегося положения.

Очень ярко Стриндберг повествует о «Браках». Он сводит разных людей, проживает их жизни и рисует печальные обстоятельства, возникающие до или во время совместной жизни. Есть у него персонажи, не понимающие смысл семейных посиделок и шумных гулянок, покуда не обзаводятся собственным выводком детей, уподобляясь толпе. Есть и такие, кто живёт в любви, покуда их интересы не расходятся из-за бурных перемен в обществе, когда одна из половин брачного союза видит в отношениях черты из литературных произведений, трактуя кем-то описанное, примеряя чужую жизнь на себя, создавая химерные представления о действительности, едва не разрывая дотоле крепкие узы. Есть браки из необходимости, если он статный и игнорируемый красавицами, а она весьма страшна: в их отношениях чередуется привязанность с отторжением, вплоть до окончательного осознания необходимости дальнейшего существования, какими бы противниками по жизни супруги не являлись. Есть браки, пережившие бурное лето и впавшие в осеннюю хандру — теперь надо позаботиться об истлевающей нитке привязанности.

В каждом рассказе читатель видит самого Стриндберга и его метания. Вместо главного действующего лица предстаёт Август, в образе жены — Сири фон Эссен (первая жена писателя). О трудностях их отношений Стриндберг писал часто, впоследствии создав роман «Исповедь безумца», постаравшись рассказать о возникновении между ними привязанности, тяжёлой совместной жизни и о возможном разрыве в дальнейшем, поскольку Августу не хватало моральных сил для продолжения поддерживания отношений с человеком, выводящим его из равновесия и не считающим нужным поощрять в нём творческий задор, скорее вгоняя в тоску, нежели даря возможность ощутить радость. Стриндберг страдал, зато без этого ему просто не было бы о чём писать.

Подтверждением этому служат пьесы «Отец» и «Фрёкен Жюли», в которых Август отразил не только отношения с женой, но и затронул тему феминизма. Ему глубоко противно осознавать, что когда-нибудь женщины смогут управлять мужчинами или просто жить, не отдавая отчёта своим поступкам. Стриндберга это беспокоит в основном из-за Сири фон Эссен, чьё поведение его возмущало. Действующим лицам мужского пола проще было наложить на себя руки, нежели испытывать влияние свободных от обязательств женщин.

Как бы не смотрел на жизнь Август Стриндберг, он делал это честно. Он отлично передал дух своего времени.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Миллениум» | Книга №1

Беря в руки детектив, читатель должен получить ответы на все вопросы. Такое происходит редко, поскольку авторы детективов не считают нужным делиться подробностями. Читатель в итоге остаётся с ощущением, что его либо обманули, либо автор обманывал сам себя. Всегда в сюжете присутствуют спорные моменты, о которые приходится спотыкаться. Поэтому не стоит удивляться, когда автор из ничего создаёт преступника, да и сам преступник не возражает против подобной хулы, хотя его вина видна лишь по результатам расследования, выводы из которого остаются вне отведённых для произведения страниц. Стиг Ларссон решительно внёс собственный вклад в литературу, создав детектив в рамках действительного должного считаться детективом.

Все действующие лица «Девушки с татуировкой дракона» предстают перед читателем едва ли не обнажёнными. О них известно всё, начиная с рождения и включая их родословную до XVI века, а порой и до XII. В центре повествования журналист и работник детективного агенства — они оба мастера узнавать чужие тайны, делая их явными. В закрученной интриге суть дела вторична — на первый план выходят прописанные в сюжете личности. Ларссон настолько глубоко погружается в психологию каждого персонажа, что порой переходит грань и рисует гипертрофированными кавернами, будя в воображении нежелание принимать деструктивные черты действующих лиц. Идеальных людей не существует, но и настолько морально разложившихся в одном месте никогда не собирается, если не ставят такой цели.

Ларссон придаёт значение не только героям, но и окружающей их обстановке. Важное значение имеют места для описываемых сцен, имущество персонажей и самые мельчайшие подробности. Погружение происходит постепенно и привлекает внимание исходя от противного. То есть читатель понимает жестокость сцен, принимает возможность деградации и смиряется с вторжением в жизнь повсеместной компьютеризации, включая связанные с этим проблемы. Ларссон не стремится сбавлять накал, помещая в повествование помимо талантливого программиста и ушлого журналиста ещё и пару-тройку маньяков, мешающих существовать главным героям произведения.

Именно преобладание отрицательного антуража придаёт «Девушке с татуировкой дракона» привлекательные черты. Пока Ларссон с упоением концентрирует внимание читателя на трэше — через отвращение понимаешь красоту описываемых сцен, но стоит Ларссону продолжить повествование, как его стиль из живого мгновенно переходит в сухое изложение. Он скрупулёзно разбирается в деталях происходящего, подготавливая читателя к очередному погружению в мрачную действительность шведских нравов. Казалось бы, откуда в благополучном обществе может появиться столько бесчеловечных побуждений? Может действительно идеальная среда служит разлагающим нравы фактором?

У Ларссона, по сути, в сюжете все являются маньяками, просто многие из персонажей оказываются жертвами. Стоило бы автору более углубиться в их пороки, как перед читателем был бы уже не преступник, а именно социально опасный элемент, своим поведением угрожающий спокойствию общества. Вновь трактование происходящего остаётся на совести автора — он волен творить историю по своему разумению. Пожелал Ларссон сделать из персонажа фрика, изнасилованного и насилуемого ныне, — сделал. Решил внести элемент гомосексуальности — почему бы и нет. Негативная окраска в сюжете преобладает над всем остальным. Радужных перспектив заметить не удаётся. А просто жить и никому не мешать — это не для действующих лиц.

«Девушка с татуировкой дракона» вызывает ряд нареканий. Однако, безумно грустно осознавать, что Ларссон умер до того, как его знаменитая трилогия была издана. Он просто творил и мог творить дальше, но сердце остановилось незадолго до того, как он мог проснуться знаменитым.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если человек желает писать, то пусть пишет. Пусть это будет его фантазия или реальная жизнь — его право об этом писать. Чем больше противоречивых чувств возникнет у других, тем лучше. Писатель обязан держать читателя в напряжении, даже если оно касается отвращения к его же творчеству. Это всё так эфемерно и настолько многогранно, что также заслуживает уважения. Допустим, жизнь классика шведской литературы Августа Стриндберга была наполнена событиями, часть из которых он отразил в своих произведениях. Может и к лучшему, когда на тебя сваливается череда неприятностей — это позволяет чувствовать себя богатым, хоть и несчастным.

Так тонко описывать себя, как получается у Стриндберга — подлинное искусство. И совсем неважно, что читатель готов автора разорвать на куски, поскольку внимать его розовым переживаниям не хватает никаких сил. Ярче всего пропитан эмоциями роман «Слово безумца в свою защиту», в котором Стриндберг вспоминает знакомство с женой и развитие их отношений, вплоть до отвращения. И ведь начало описывается настолько невесомым, что не предполагаешь к чему приведёт возвышенное светлое чувство обожествления женщины.

Странник по натуре — Стриндберг путешествует. Его родной дом — Швеция, но сам он принадлежит всему миру. Он влюбился в финку, будучи в гостях у лица дворянского происхождения. Как же мечется главный герой повествования, списанный с самого автора, трясясь от лихорадки в постели, покуда его жена не желает дать облегчения. Как же случилось, что из некогда горячо любимой женщины она превратилась в выводящую из себя распутницу? Выпить бы яду, да прекратить мучающий жар, да напоить ядом её, чтобы свершилось возмездие за годы страданий. Это обстоятельство служит отправной точкой к желанию автора разобраться с ситуацией.

Будучи рохлей и жеманным человеком, Стриндберг остро чувствует происходящее вокруг. Если кто бросит на него мимолётный взгляд, то это уже не просто так — значит за этим что-то обязательно стоит. Накала страстей не наблюдается, есть лишь бесконечное умилительное сюсюканье главного героя и остальных действующих лиц, таких же жеманных, как и он сам. Не единожды Стриндберг пишет о мыслях о самоубийстве, будто это является отличным выходом из любой ситуации. Главный герой и рад бы отравиться, да отрава его не берёт. Даже смертельная доза опиатов не причиняет ему вреда. Любовь ли даёт ему силы жить или сам автор банально приукрашивает действительность?

Главной ошибкой становится нежелание главного героя смириться с охлаждением отношений, вследствие чего следует их разорвать. Ему выпьют чрезмерное количество крови, пока он не придёт к согласию с собой. Некогда кроткая и нежная женщина окажется развратной особой, склонной опускаться до игры в театре, пьянства и лесбиянства. Происходит и моральное возвышение главного героя, уже не видящего происходящее в розовом цвете. Его начинает убивать действительность. И теперь в самом деле можно наложить на себя руки, чтобы не мучиться. Но теперь всё поменялось: ушёл запал молодости, пришло время зрелости.

Отчасти счастливый брак на глазах читателя превращается в узаконенную проституцию. Спать с женой становится привилегий и обходится главного герою дорого. Под занавес повествования Стриндберг делится рецептом семейного счастья — надо лупить жену, только тогда она будет шёлковой, а если позволять вольности, то придётся испить чашу горести до дна.

С другой стороны, не будь в жизни Стриндберга именно такой жены, которую он описывает в романе, то не было бы и множества его произведений, так как именно провал на личном фронте вынуждал его писать, писать и ещё раз писать.

Крохотный роман «Одинокий» позволяет посмотреть на Стринберга после развода. Теперь у него всё хорошо, он наконец-то обрёл спокойствие. Одиночество его радует. Ему нравится встречаться со стариками, читать Бальзака, смотреть в бинокль, обдумывать собственную Виа Долороза. Стринберг продолжает оставаться собой. Он как и прежде нудит, категорично относится к женщинам (то они неразумные, то глупые), называет животных «грязными тварями», а людей, что мирятся с обстоятельствами, удостаивает сострадания.

Совсем иначе воспринимается малая форма Стринберга. Этот человек умел доходчиво донести до читателя гложущие его мысли, придавая им нужный вид. Его беспокоили не только набирающие оборот феминизм и социализм, но и жадность церкви. В биографии писателя есть эпизоды, благодаря которым можно узнать, что он принимал участие в судебных процессах, из которых выходил победителем, будучи обвиняемым лицом,

Давайте людям просимое, если просят, иначе вам самим дадут камень, когда настанет ваш черёд просить. Такой вывод следует из новеллы «Высшая цель». Читатель с головой погружается в будни служителя церкви, понимающего принцип действия двойных стандартов, но продолжающего укорять паству за грехи. И когда одна из прихожанок говорит ему про тот самый камень, что он вручил ей вместо оказания помощи, как очень скоро и сам священник сталкивается с буллой Папы, обязавшей священников развестись с жёнами. Юмор ситуации в том, что спустя год, по негласному указанию Папы, бывшим верным мужьям разрешили завести любовниц. Главный герой новеллы мгновенно прозрел и изрёк такую истину, от которой любой верующий придёт в недоумение, а атеисты кивнут в знак согласия.

«Священный бык, или торжество лжи» продолжает арелигиозную тематику. Стриндберг предлагает читателю совершить путешествие в Древний Египет, где наглядно продемонстрирует человеческое стремление идеализировать, лишь бы не замечать действительность. Для примера берётся священный бык, по сути являющийся обыкновенным животным без божественного начала. Этот бык спрятан от глаз прихожан и ему отдаются почести, приносятся жертвоприношения. Истина же банальна, но паства её не способна понять. Скорее тебя разорвут, нежели согласятся с очевидной нелепостью своих убеждений.

На злобу дня и должной быть актуальной на все века является новелла «Здоровая кровь». Стриндберг использует эзоповский приём, придавая угнетаемым образ шиповника, а процветающим за их счёт — розы. Буквально же понимая, с одной стороны пролетариат, с другой — капиталисты. Если взять другие примеры, то это ничего не изменит. Суть басни, как говорится, такова — устрани преграды, как розы завянут, а шиповник займёт полагающееся ему пространство.

Остальные новеллы Стринберга не такие яркие. «Триумф», «Последний выстрел», «Ночное бдение», «Детская сказка», «Сказание о Сен-Готарде», «Листок бумаги» скорее исторические и их суть поймут люди, хорошо знакомые с некогда происходившими в Швеции событиями. Тоже самое касается пьес «Эрик XIV» и «Соната призраков».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Небольшая Исландия внесла значительный вклад в средневековую литературу, подарив миру свои саги, рассказывающие о некогда населявших её храбрых людях. Они не отличались воинственным нравом, но всегда были готовы постоять за свою честь. У них имелось собственное законодательство, при полном отсутствии постоянной армии, милиции и даже правителей. Они жили согласно мироощущениям о правильном ходе вещей. И их мир не был хрупким, а наоборот чётко распределял обязанности и ответственность каждого. Начало заселения Исландии принято связывать с нежеланием части норвежцев становиться под знамя монарха. Именно с той поры разошлись пути некогда единого народа. Многое уложилось в их непростую жизнь на земле, где очень трудно выжить, не имея на то сильной воли. Безвестные ныне авторы без устали описывали будни, сформировав для потомков большое обилие саг.

Читать саги трудно. Они наполнены событиями и лишены художественной обработки. Это биографии людей, живших на самом деле. Одно портит дошедшие истории: до момента их записи было добавлено много посторонних свидетельств, наложивших свой отпечаток на конечный вид саг. Современный читатель всегда может прикоснуться и понять: чем жили, о чём думали и какие дела вершили исландцы. Их сказания много богаче, а значение для потомков — ещё значительнее. Когда история народа уходит в века — за него можно гордиться. Если она при этом лишена иносказательности, требующей дополнительной трактовки и дающей право разойтись во мнении двум людям — тогда вызывает двойную гордость.

Хронометраж событий исландских саг чаще находится в районе тысячного года. Ещё не было принято христианство, а древние верования по-прежнему жили в умах местного населения. Многое в сагах переплетается с историей Норвегии и Дании, частично Гардарики (Руси) и Миклагарда (Константинополя), совершались паломничества в Рим и плавания на остров Гренландия. Обо всём этом можно прочитать, прикоснувшись к прошлому с помощью литературных трудов исландского народа. Не лишены саги налёта фантастики, позволяя трупам оживать, а чертовщине иметь место в реальном мире — тут стоит сказать, что саги, включающие в себя такие элементы, весьма краткие, поэтому не стоит по ним судить о сказаниях в общем.

Основной смысл содержащейся информации в сагах — это понимание условий существования исландцев при их изолированности от других народов. Нахождение на острове накладывает определённые трудности, а расположение самого острова вдали от всех остальных земель — лишний раз говорит об оторванности. Плыть в Исландию надо было специально, и не каждое торговое судно решалось идти в земли, лишённые практически всего, чем можно заинтересовать покупателей. Сами исландцы редко выбирались за пределы страны, но если случалось, то об этом слагались легенды. Чего только стоит сага об Эрике Рыжем, изгнанном с острова на три года, вследствие чего ему теперь приписывается открытие Америки, так как он поплыл не в Ирландию и Англию, а подался намного дальше, куда уже плавали другие исландцы. Много есть историй про заморские путешествия, и везде исландцы проявляли железную волю, не давая спуска конунгам. Во многом везло отважным мореходам: им требовалось вернуться назад в Исландию, чтобы потомки запомнили их имена, иначе люди растворялись во времени, не оставив после себя никаких свидетельств.

Жизнь на острове не показывается с обывательской стороны, если она могла вообще быть. Исландцы постоянно судились друг с другом, требовали виру за убитых родственников и жестоко мстили обидчикам. Трудно предполагать о наличии какого-либо промысла, кроме рыбного, поскольку ведение сельского хозяйства в сагах не описывается, а диких животных должны были истребить самые первые поселенцы. На долю исландцев выпала только грызня друг с другом, что при отлаженной судебной системе было весьма сподручно. Решение суда не всегда устраивало людей, вследствие чего элемент мести распространялся повсеместно. Никаких иных мыслей не могло возникнуть, когда надо добиться высшей справедливости. И ведь общество само регулировало все ситуации, воздавая каждому по заслугам. При достойных делах — написание об этом саги становилось практически гарантированным.

Ирландский эпос похож на исландские саги, но он больше мифологизирован. Описываемые в нём события относятся к первым векам, откуда современная Ирландия ведёт начало своей истории. В славные дела изначально вмешивались боги, самоустраняясь при дальнейшем развитии событий. Эпос делится на события до рождения Кухулина, подвиги самого Кухулина и фантастические повести. Свою роль в сохранении народных сказаний сыграли служители церкви, обработавшие и переписавшие доступные им истории. Отчасти эпос приобрёл нечто среднее между языческими воззрениями и представлениями христиан о событиях древности. Некоторые описываемые эпизоды перекликаются с другими средневековыми произведениями — не только европейскими, но и, например, иранскими. Толковых объяснений этому нет — остаётся только удивляться подобного рода сходству.

История Ирландии тесно связана с Шотландией, поскольку эти два народа родственны между собой. Сам эпос только несколько раз приводит свидетельства таких отношений. Самое главное — сказание о рождении Дейрдре, приносившей горе, сбежавшей с любимым на соседний остров. Далее эпос опирается уже только на события, происходившие в Ирландии, отражая противостояние двух родов, не находивших покоя. Примечателен эпизод с разделкой кабана Мак-Дато, где можно лучше всего ознакомиться с нравами древних ирландцев, весьма воинственных при более близком рассмотрении. Легенды того времени передавались из уст в уста, восхваляя поступки храбрых людей, не давая представления о других сферах жизни.

Обладатель семи зрачков, имевший по семь пальцев на конечностях, родившийся при загадочных обстоятельствах после того, как его мать испила воды и отяжелела, — Кухулин — примечательная фигура ирландского эпоса. Только о нём одном сложено множество легенд, более него никому не приписываемых. Короткая жизнь этого удалого человека протекла за двадцать семь лет, закончившись трагическим образом — ему отрубили голову на поединке. Его боялись боги, преследовали соперники, что дало богатую почву для слагаемых народом историй о жизни Кухулина.

Фантастические повести ирландского эпоса больше касаются путешествий в удивительные заморские страны. Можно ознакомиться с подобием «Одиссеи» Гомера, либо прочитать про далёкую землю, где жизнь идёт совершенно иным образом. Читаются такие сказания ещё тяжелее, но могут быть любопытны читателям, интересующимся историей Ирландии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В каждом юном скандинаве живёт стародавний викинг, чья разрушительная энергия часто находит выход в виде вспышек агрессии и стремления познать сокрытое. Голословным утверждением это не является, достаточно ознакомиться с произведениями шведских и норвежских писателей XX-XXI веков. Самый яркий пример — творчество Астрид Линдгрен. Популярная на весь мир компания из Малыша и Карлсона, подмывающая основы спокойствия, даст яркое представление о прекрасных годах детства, когда можно было безобразничать в волю, не опасаясь наказаний. За этим кроется ещё один элемент воспитания скандинавских детей, чаще предоставленных самим себе. Кураж со временем должен выйти из ребёнка полностью, согласно наложению на него проекций исторического хронометража. Если до семи лет шведы могут колебаться и быть тише воды, то потом вплоть до двенадцати лет происходит невообразимая буря, всё согласно соответствию с пиком активности викингов в VII-XII веках. Данная теория имеет право на жизнь, вследствие удивительного совпадения.

Не смотрите, что Малыш назван Малышом, он отнюдь не робкого десятка. С его тела не сходят синяки, а кулаки постоянно чешутся в порыве надавать очередных тумаков одноклассникам. Его личная проблема — это нелогичная дружба с Карлсоном, на фоне которого Малыш приобретает вид невинного ягнёнка, забывшего о собственных проказах. Почему-то Линдгрен совмещает в Малыше две сути, показывая читателю спокойного человека, тогда как заочно рассказывает об его буйном нраве. Лишь девочки вздыхают спокойно, Малыш их старается обходить стороной, не позволяя себе открыто выступать против них. Когда в жизни Малыша появляется Карлсон, ситуация ещё более усугубляется. Линдгрен представляет читателю замкнутого в себе ребёнка, которому нельзя выходить из квартиры. Он заперт в четырёх стенах, поэтому немудрено, что в его жизни появляется друг из ниоткуда, которого читатель изначально воспринимает за порождение фантазии. Линдгрен и сама на первый порах не предполагала давать иллюзии право на реальное существование, о чём можно судить из содержания первой повести. Даже когда было принято решение сделать Карлсона существом из плоти и крови с кнопкой на животе и пропеллером за спиной — об его существовании на семейном совете решили никому не рассказывать. Много позже Линдгрен разовьёт сюжет дальше пределов дома Малыша, логически продолжая повествование.

Мужчина в самом расцвете сил, одетый в синие штаны, рубашку в клетку и носки в полоску, имеющий вид бочки, оценённый в десять тысяч крон — это и есть Карлсон. У него нет имени, разумного объяснения существования и чувства меры. Одним словом, настоящий сказочный персонаж, родившийся не в дремучих лесах и не на волнах из морской пены, а где-то на одной из крыш в столице Швеции. Назвать его героем нашего времени нельзя, больным человеком тоже — надо воспринимать подобием линдгреновского мужчины, в противовес бальзаковской женщине. Меняющиеся ценности сделали так, что во времена Бальзака женщина редко становилась независимой и могла принимать самостоятельные решения, то спустя сотню лет в аналогичное положение самовольно стали переходить уже мужчины: им присущ инфантилизм, а принятие решений они перекладывают на чужие плечи, в том числе и женщин. Было бы замечательно дать жизнь термину «линдгреновский мужчина» — смотрится внушительно, значение сомнительно, а со временем примет такой вид, что он уйдёт в народ, и под ним будут понимать совсем другое. Не тридцатилетний возраст, конечно, но хотя бы период начала тяги к рубашкам в клетку — и инфантилизм не будет иметь никакого значения.

«Малыш и Карлсон» стали также прообразом жанра произведений о запертых отчаянных детях, способных на всё, лишь бы никого не запустить внутрь своего мира. Отважные дела и смекалка позволяют совершать самые поражающие воображение поступки, вызывая волнение у окружающих людей. Притвориться привидением, съесть блины или сыграть злую шутку — самое безобидное из возможного. Линдгрен была слишком добра, чтобы сбрасывать тяжёлые предметы на голову с высоты (хотя, кое-что всё равно позволяла скидывать с крыши), ударять током, садить на клей и прочие непотребности. Происходящие события не должны были агитировать за асоциальное поведение, о чём в тексте часто проскальзывают нравоучительные нотки.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Норвегия — страна толерантности ко всему. В Норвегии можно заниматься чем угодно, и ты обязательно получишь поддержку. Можно спокойно думать обо всём, не придавая значения своей гражданской позиции. Спокойствие вырабатывалось веками затяжных политических катастроф и оторванностью от остального мира. Вырабатывалось самосозерцание, породившее разлив фривольностей. Самосозерцание позволило заниматься любым делом, что могло человеку прийтись по душе. Позволило создать такое общество, в котором человек является рядовой единицей. Создать страну спокойствия, где стоит быть первым в чём-то конкретном, либо заниматься другими делами. Страну свободных людей от самих себя и от всех обязательств. Свобода выражается в возможности показать свои таланты и рост без оглядки на других. Выражение себя — главная особенность норвежцев. Можно стать пианистом, быть безразличным к родителям, спокойно прогуливать занятия в учебном учреждении, жить сексуальной жизнью без обязательств, размышляя при этом над уникальностью каждого своего поступка. Со стороны это воспринимается утопией наших дней, где от тебя никто ничего не требует, а ты живёшь полной жизнью. Кетиль Бьёрнстад показал читателю одну из самых заманчивых сторон своей страны.

Беспробудное пьянство — не является причиной для порицания. Пускай человек пьёт, пока он является хорошим для всех остальных и не совершает необдуманных поступков. Если же он оступается, то наступает период принятия критических решений основательно продолжения существования в изменившихся условиях — самоликвидация имеет право на возможность быть исполненной. Бьёрнстад не скрывает чувств героев книги, постоянно пребывающих в неудовлетворённости от окружающих их процессов. В очередной раз подтверждается истина, что без влияния отрицательных моментов жизнь становится до ужаса приторно-депрессивной, где не так просто привести в норму моральную составляющую глубоких психических изменений на уровне подсознания. Идёт саморазрушение с малого, перекидываясь на всё общество в целом. Случайная смерть в начале книги бурным потоком заполняет свободные ниши продолжающих жить. Бьёрнстад никому не даст спокойно завершить дни, наполнив поток ядом с разъедающим душу составом, отравляя страницы печальными нотками.

Когда читатель узнаёт, что главный герой — пианист, то он начинает ожидать многого, но отнюдь не рефлексии шестидесятилетнего человека, который взялся вспомнить свои молодые годы. В литературе данный приём является очень популярным, позволяя взглянуть на прожитую жизнь с высоты опыта. Только Бьёрнстад нигде не говорит о том, что перед читателем именно образ постаревшего человека в молодом обличье. Наоборот, вся история представлена от лица шестнадцатилетнего юноши, что решил сделать карьеру пианиста, отодвинув на задний план все другие обязанности. Нет в нём сыновней почтительности. Отсутствует понимание будущего. Прошлое вообще никак не воспринимается. Для главного героя есть только данный момент, за которым не будет ничего. Если он обеднеет подобно отцу, то государство поможет найти выход из тупика. Но и тут Бьёрнстад слишком податлив, воплощая на страницах книги один из законов жизни, трактующий, что старые люди должны уступать дорогу молодым. Только в случае Норвегии это принимает вид миграции леммингов, где достигшие зрелости члены общества с особым удовольствием накладывают на себя руки, чтобы неоперившиеся создания смогли воспользоваться нажитым кем-то другим благом.

Кажется, книга должна быть наполнена музыкой, которой главный герой дышит. Такое вполне могло иметь место в любом другом месте, кроме Норвегии: лавры победителя тут должны подаваться на красивом блюдечке без усилий со стороны одариваемого. Главный герой не будет усиленно заниматься, стараясь повысить уровень своего мастерства. Он ещё подросток и у него в голове гуляет ветер, а бунт гормонов виден без определения их уровня в организме. Для него поражение не является трагедией, ведь существуют и другие конкурсы, где он когда-нибудь займёт желанное первое место. Пока же ему не даёт спокойно дышать первая любовь к соседке, от которой он сходит с ума. Но сходит опять же в соответствии с норвежским менталитетом, дающим ему право реализовать свои порывы с кем угодно, сохраняя при этом привязанность к той самой единственной. Проблема взаимоотношений выражается не просто в лёгкости осуществления желаний, а ещё и в том, что всё представлено в чрезмерно сером цвете, когда любовь всей жизни оказывается подверженной идентичному поведению всех остальных. Кажется, идеальный образ должен быть разрушен, но за лёгкостью скрывается другая хворь общества.

Музыки в книге нет — она идёт фоном, сменяясь в хаотическом порядке, ни на чём не останавливаясь. Изолированность героя от всего вокруг приводит его и к изоляции от мира музыки. Для него существуют только классические композиции, исполнить которые он может в любой момент, стоит только захотеть. У него есть недоработанный стиль исполнения, по которому всегда можно узнать играющего. Такая особенность неведома рядовому читателю, привыкшему к строгости музыкальных композиций, но для Бьёрнстада нет чётких правил даже в искусстве музыки, где главный герой книги предпочитает выражать себя в любом предмете, персонализируя широкоизвестное согласно своему собственному пониманию. Такое трактование игры на инструменте — лишь частица норвежского стиля жизни, отличного от всего, с чем приходилось встречаться далёкому от Скандинавии читателю.

Над пропастью во ржи можно найти разные колосья, но норвежские уже давно опали.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Будучи себе на уме, герои «Вафельного сердца» не принимают никаких возражений, не слушают нотаций взрослых и продолжают пребывать в счастливом осознании мира через орально-анальную стадию развития. Про таких детей Фрейд не смог бы сказать ничего плохого, но и хорошего тоже, заинтересовавшись только ради уникальности случая выполнить анализ на задержавшихся в развитии детях. Марию Парр стоит похвалить за создание сугубо развлекательной литературы, но стоит пожурить за чрезмерное использование туалетного юмора. Тяжело читать про похождения вокруг всего, что так или иначе связано с навозом и прочими продуктами окончания процесса пищеварения. Всё в книге начинается с престарелых трансвеститов, которые прибегают к помощи тех самых масс, распыляя их по округе для тушения огня. В итоге — все в …, и все довольны. Только читатель сидит в недоумении, будто со страниц и на него тоже брызнуло.

Конечно, дети — это сущая головная боль для родителей. Попробуй уследить за подростками, когда их мозг отключается напрочь, а инстинкт самосохранения исчезает с той скоростью, с которой возрастает шанс расстаться с жизнью. Удивительно, но Парр не наделяет нарратора, мальчика девяти-десяти лет, гиперактивностью, отдав все качества заводилы девчонке, что в силу отсутствия участия папы в воспитании и постоянной занятости мамы, испытывает окружающий мир на прочность, легко забираясь на дерево и без боязни отправляясь в плавание на лодке. Разумеется, много позже всю эту ситуацию можно будет трактовать иначе, вроде постоянно возникающих суицидальных мыслей от социальной неустроенности, связанной с необходимостью следовать нормам общества, порицающего излишнюю активность в самоопределении, если при этом твоими усилиями разрушаются основы порядка. Детство прощает многое, во многом именно поэтому Парр создаёт такого персонажа, в котором, вполне возможно, есть частица её самой: хорошо вспомнить лихие годы, моменты хождения на грани между жизнью и смертью, а также всё то, от чего вообще становится приятно на душе, но при дальнейшем погружении в воспоминания обязательно похолодеет на уровне сердца, когда понимаешь простую истину — как ещё выжить-то получилось.

И ладно, когда главная героиня проказничает, но у неё иногда возникают мысли о неполноценности собственной семьи, особенно при сравнении с большой семьёй нарратора, где мама и папа уделяют достаточно времени воспитанию детей, а остальные родственники прямо-таки ангелы без крыльев, но с всегда добрыми побуждениями. В большой семье клювом не щёлкают, однако нарратор, он же мальчик лет девяти-десяти (если кто забыл), вырос в виде комнатного растения, для которого участие в чём-то шокирующем для восприятия других — невинная неосознаваемая забава, вызывающая кратковременный восторг. «Вафельное сердце» Марией Парр писалось по принципу, что с детьми нужно разговаривать, утрируя любые проблемы, больше списывая всё на саморассасываемость, а вот наказывать детей в Норвегии, похоже, не умеют, поскольку родители лишь улыбаются от шалостей детей, не идя дальше. Может поэтому и пребывает скандинавская страна в мире и покое, живя беззаботным детством, шутя на самом приниженно-бытовом уровне, не претендуя на возможность юмора по поводу более серьёзных проблем, не видя для этого необходимости.

Норвегия — это место, где дети не пытаются быть похожими на взрослых. «Вафельное сердце» это наглядно демонстрирует. Норвегия отныне воспринимается уникальной страной, где живут обыкновенные люди, но со своим собственным миропониманием. Оторванность от Европы, вытянутая форма, богатая природа и не самое спокойное прошлое, считая склонность норвежцев к самоутверждению через раскрытие индивидуальности и общий благополучный фон при сравнении с другими странами — всё это частично сквозит между строк «Вафельного сердца». А может просто нет инстинкта самосохранения… да навоз с полей девать некуда: всё-таки из этих мест тоже происходили воинственные викинги.

Автор: Константин Трунин

» Read more