trounin.ru

Людская ненависть неискоренима. Было бы из-за чего ненавидеть, как за пролитием крови дело не станет. Ярчайшее представление об этом — картина в прошедших через развал Союза советских республиках, чьё население вступило в острую конфронтацию по принципу свой-чужой. Ни в чём не уступало происходящему и ситуация в Таджикистане — особом регионе, толком самостоятельно никогда прежде не существовавшем, ставшем единым под властью коммунистической идеологии. Пусть исторические предпосылки вносили коррективы, однако приходилось считаться с действительностью — так к Узбекистану отошли близкие к персидской культуре Самарканд и Бухара. Что до таджиков, то они говорили на отличающем их от всего Союза языке — на таджикском, который скорее определяется в качестве окающего диалекта персидского. В результате народного недовольства в Таджикистане пострадать пришлось не только русским — под удар попали армяне и турки-месхетинцы.

Несмотря на этническое преобладание, таджики питали ненависть к населяющим их страну прочим народностям. Преимущественно то было связно с угнетением как раз таджиков. Волос без экивоков показывает рассуждения представителей местного населения, готовых снести преграды, лишь бы больше не терпеть власть над ними кого-то, кроме них самих. Это сразу становится очевидным, ведь в какую инстанцию Таджикистана не обратись, всюду начальником поставлен армянин. Причём нельзя отличить, чем армяне лучше бывших до того на руководящих постах турков-месхетинцев. Ненависть к русским Андрей показал на общем фоне, и их таджики убивали при вспышках недовольства действительностью. Хватало осознания присутствия чужого для Таджикистана человека, после чего рушилось всякое понимание о человечности — толпа таджиков превращалась просто в жадную до крови толпу, порой не способную понять, против кого направлена их агрессия: растерзанными могли быть и сами таджики, оказавшиеся на пути озверевших от ненависти людей.

К логическому осмыслению последствий развала Советского Союза лучше не обращаться. Достаточно осознания факта произошедшего. Иного быть не могло, поскольку одинаковые процессы происходили повсеместно. Человек всегда остаётся человеком, какой бы национальности он не был. Проще говоря, людей объединяет единственная черта — они часть животного мира, готовые бороться за ту часть территории, которую они считают своей. И пока продолжит сохраняться подобное отношение к границам — зверь останется в человеке. Это только в благоприятные годы все говорят о дружбе между народами и строят общие планы, тогда как достаточно малой трещины, чтобы картина предстала в истинном виде — на пустом месте разразится неутолимая жажда оспаривать право на собственную территорию, в том числе и опускаясь до подлинного геноцида.

Обо всём этом Андрей Волос старался рассказывать в «Хуррамабаде». Он выбрал форму рассказов, объединённых множеством однотипных тем — такой сборник называется романом-пунктиром. Начиная от представлений предков о светлом будущем, в том числе и допуская достижение советскими людьми коммунизма, читатель будет подведён к кровавой бойне, сотрясавшей таджикские города и селения. Чтобы после описания эпизодов отсутствия человечности в поступках людей, подойти к принятию наступивших последствий. Проблема развала Союза коснулась абсолютно всех, так как последовали волны миграций, которым мало кто был рад из жителей других регионов. Но ничего не поделаешь, приходится принимать людскую ненависть, не имеющую возможности угаснуть и позволить кому-то приходить туда, где ты нечто считаешь своим собственным, и более ничьим.

Тему Волос поднял действительно важную, несмотря на предпринятые попытки к её реализации. Конечно, Андрей был обласкан на высшем уровне — получил за произведение Государственную премию Российской Федерации. Но никто так ничего и не сделал, дабы подобного проявления людской ненависти не повторилось в будущем. Неважно где, но стоит быть задетыми чувствам какой-либо нации, как снова запылают людские сердца, обезличенные яростью состоящей из них толпы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если человек желает писать, то пусть пишет. Пусть это будет его фантазия или реальная жизнь — его право об этом писать. Чем больше противоречивых чувств возникнет у других, тем лучше. Писатель обязан держать читателя в напряжении, даже если оно касается отвращения к его же творчеству. Это всё так эфемерно и настолько многогранно, что также заслуживает уважения. Допустим, жизнь классика шведской литературы Августа Стриндберга была наполнена событиями, часть из которых он отразил в своих произведениях. Может и к лучшему, когда на тебя сваливается череда неприятностей — это позволяет чувствовать себя богатым, хоть и несчастным.

Так тонко описывать себя, как получается у Стриндберга — подлинное искусство. И совсем неважно, что читатель готов автора разорвать на куски, поскольку внимать его розовым переживаниям не хватает никаких сил. Ярче всего пропитан эмоциями роман «Слово безумца в свою защиту», в котором Стриндберг вспоминает знакомство с женой и развитие их отношений, вплоть до отвращения. И ведь начало описывается настолько невесомым, что не предполагаешь к чему приведёт возвышенное светлое чувство обожествления женщины.

Странник по натуре — Стриндберг путешествует. Его родной дом — Швеция, но сам он принадлежит всему миру. Он влюбился в финку, будучи в гостях у лица дворянского происхождения. Как же мечется главный герой повествования, списанный с самого автора, трясясь от лихорадки в постели, покуда его жена не желает дать облегчения. Как же случилось, что из некогда горячо любимой женщины она превратилась в выводящую из себя распутницу? Выпить бы яду, да прекратить мучающий жар, да напоить ядом её, чтобы свершилось возмездие за годы страданий. Это обстоятельство служит отправной точкой к желанию автора разобраться с ситуацией.

Будучи рохлей и жеманным человеком, Стриндберг остро чувствует происходящее вокруг. Если кто бросит на него мимолётный взгляд, то это уже не просто так — значит за этим что-то обязательно стоит. Накала страстей не наблюдается, есть лишь бесконечное умилительное сюсюканье главного героя и остальных действующих лиц, таких же жеманных, как и он сам. Не единожды Стриндберг пишет о мыслях о самоубийстве, будто это является отличным выходом из любой ситуации. Главный герой и рад бы отравиться, да отрава его не берёт. Даже смертельная доза опиатов не причиняет ему вреда. Любовь ли даёт ему силы жить или сам автор банально приукрашивает действительность?

Главной ошибкой становится нежелание главного героя смириться с охлаждением отношений, вследствие чего следует их разорвать. Ему выпьют чрезмерное количество крови, пока он не придёт к согласию с собой. Некогда кроткая и нежная женщина окажется развратной особой, склонной опускаться до игры в театре, пьянства и лесбиянства. Происходит и моральное возвышение главного героя, уже не видящего происходящее в розовом цвете. Его начинает убивать действительность. И теперь в самом деле можно наложить на себя руки, чтобы не мучиться. Но теперь всё поменялось: ушёл запал молодости, пришло время зрелости.

Отчасти счастливый брак на глазах читателя превращается в узаконенную проституцию. Спать с женой становится привилегий и обходится главного герою дорого. Под занавес повествования Стриндберг делится рецептом семейного счастья — надо лупить жену, только тогда она будет шёлковой, а если позволять вольности, то придётся испить чашу горести до дна.

С другой стороны, не будь в жизни Стриндберга именно такой жены, которую он описывает в романе, то не было бы и множества его произведений, так как именно провал на личном фронте вынуждал его писать, писать и ещё раз писать.

Крохотный роман «Одинокий» позволяет посмотреть на Стринберга после развода. Теперь у него всё хорошо, он наконец-то обрёл спокойствие. Одиночество его радует. Ему нравится встречаться со стариками, читать Бальзака, смотреть в бинокль, обдумывать собственную Виа Долороза. Стринберг продолжает оставаться собой. Он как и прежде нудит, категорично относится к женщинам (то они неразумные, то глупые), называет животных «грязными тварями», а людей, что мирятся с обстоятельствами, удостаивает сострадания.

Совсем иначе воспринимается малая форма Стринберга. Этот человек умел доходчиво донести до читателя гложущие его мысли, придавая им нужный вид. Его беспокоили не только набирающие оборот феминизм и социализм, но и жадность церкви. В биографии писателя есть эпизоды, благодаря которым можно узнать, что он принимал участие в судебных процессах, из которых выходил победителем, будучи обвиняемым лицом,

Давайте людям просимое, если просят, иначе вам самим дадут камень, когда настанет ваш черёд просить. Такой вывод следует из новеллы «Высшая цель». Читатель с головой погружается в будни служителя церкви, понимающего принцип действия двойных стандартов, но продолжающего укорять паству за грехи. И когда одна из прихожанок говорит ему про тот самый камень, что он вручил ей вместо оказания помощи, как очень скоро и сам священник сталкивается с буллой Папы, обязавшей священников развестись с жёнами. Юмор ситуации в том, что спустя год, по негласному указанию Папы, бывшим верным мужьям разрешили завести любовниц. Главный герой новеллы мгновенно прозрел и изрёк такую истину, от которой любой верующий придёт в недоумение, а атеисты кивнут в знак согласия.

«Священный бык, или торжество лжи» продолжает арелигиозную тематику. Стриндберг предлагает читателю совершить путешествие в Древний Египет, где наглядно продемонстрирует человеческое стремление идеализировать, лишь бы не замечать действительность. Для примера берётся священный бык, по сути являющийся обыкновенным животным без божественного начала. Этот бык спрятан от глаз прихожан и ему отдаются почести, приносятся жертвоприношения. Истина же банальна, но паства её не способна понять. Скорее тебя разорвут, нежели согласятся с очевидной нелепостью своих убеждений.

На злобу дня и должной быть актуальной на все века является новелла «Здоровая кровь». Стриндберг использует эзоповский приём, придавая угнетаемым образ шиповника, а процветающим за их счёт — розы. Буквально же понимая, с одной стороны пролетариат, с другой — капиталисты. Если взять другие примеры, то это ничего не изменит. Суть басни, как говорится, такова — устрани преграды, как розы завянут, а шиповник займёт полагающееся ему пространство.

Остальные новеллы Стринберга не такие яркие. «Триумф», «Последний выстрел», «Ночное бдение», «Детская сказка», «Сказание о Сен-Готарде», «Листок бумаги» скорее исторические и их суть поймут люди, хорошо знакомые с некогда происходившими в Швеции событиями. Тоже самое касается пьес «Эрик XIV» и «Соната призраков».

Автор: Константин Трунин

» Read more