trounin.ru

Саймак предлагает читателю совершить путешествие в будущее, когда человечество научится контактировать с инопланетянами с помощью скрытого ныне потенциала разума, а пищевая промышленность наконец-то даст возможность устранить голод на планете. Может показаться, что на этот раз Саймак поднимает слишком малое количество проблем, ограничивая читателя в повествовательных линиях. Отчасти, это действительно так. Книга «Что может быть проще времени?» была написана спустя семь лет после предыдущего произведения, в виду чего автор растерял часть таланта рассказчика, концентрируясь на решении других важных дел. Слог книги до крайности сухой, сюжет развивается с помощью диалогов, наполнение весьма сумбурное, а главный смысл сводится к боязни человечества столкнуться с проявлением паранормальных способностей, что смогут поставить одних людей над другими.

Как вы будете смотреть на знакомого, если тот обладает обширными знаниями, что приходят ему в голову из космического пространства, а сам он может отматывать время назад, избегая любого неблагоприятного стечения обстоятельств? Если переносить подобный сюжет в художественную литературу, то многое будет зависеть от писателя, чей взгляд может занять сторону одобрения, либо порицания. Саймак не занимает чёткой позиции по данному вопросу, но облекает историю в чёрную материю, делая главного героя изгоем и врагом человечества, несмотря на шанс принести обществу большую пользу. Лучше быть одинаковыми во всём, нежели поступиться одной крайностью — это убережёт от злых умыслов, вполне вероятных при нестандартных способностях. Искать истоки такой фобии можно в разных источниках, начиная с художественных. Разве не ужаснулся Виктор Франкенштейн, вдохнув жизнь в собранное из частей человеческой плоти существо? Герберт Уэллс отнюдь не стал развивать тему добра для Невидимки, поставив того на путь терроризма. Примерно также поступил Алексей Толстой, чей инженер Гарин воспользовался могуществом интеллекта для захвата власти над всем миром.

У человеческого тела нет предела для совершенства; есть временные трудности, связанные с внедрением внешних элементов, способных привести к частичной кибернетизации организма. Саймак не смотрит в эту сторону, предпочитая сосредоточиться на развитии разума, способного каким-то способом выходить на связь с разумами жителей остальной Вселенной. Можно воспринять этот факт гораздо шире, поскольку происходит не просто обмен информацией, а имеется некая форма взаимообмена личностями, после чего ты уже не до конца ты, а что-то со скомбинированным сознанием, имеющим в голове паразита, для которого время ничего не значит, а его жизнь зависит от подобных переносов на расстояния, позволяя существовать скорее ментально, нежели физически. Уже сам факт подобного изменения личности никто из людей не признает за нормальное положение вещей.

Главный герой может спокойно провести остаток жизни в пансионе для миллиардеров, пребывая там в постоянной изоляции, но он решает начать бороться за свои права. Саймак не даст пищи для размышлений, но будет активно продвигать сюжет, изначально обречённый на столкновение с непониманием обыкновенных людей. Какими бы доводами главный герой не защищался, а изменить отношение общества к себе он уже не в состоянии. В более поздних произведениях Саймак глубже проработает эту тему, показав смирившееся человечество с подобными паранормальными способностями. Пока же Саймак не может увязать все концы повествовательных линий, изводя читателя размышлениями персонажей, решивших с помощью разговоров между собой найти общее решение проблемы. Однако, не всё так просто.

Весьма показательным будет тот факт, что Никола Тесла никогда не скрывал секрет своих изобретений, ссылаясь на библиотеку Вселенной, откуда он черпал информацию, генерируя не только электричество, но и ловко управляясь с поступающим к нему в голову бурным потоком новых мыслей. Возможно, в будущем к кому-нибудь из людей кто-то постучится в подсознание, сообщая важную новость о том, что люди — не единственные разумные существа во Вселенной. Главное, чтобы первого контактёра не отправили в психиатрическую клинику, как поступили с главным героем с «Планеты Ка-Пэкс».

«Что может быть проще времени?» маленькая ступень в творчестве Саймака, о которую можно больно запнуться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Никогда не бойтесь говорить правду — именно на это делает упор Халед Хоссейни, предлагая читателю ознакомиться с версией трагических событий восьмидесятых годов XX века, в очередной раз переиначивших Афганистан: заново украв у людей родину, поменяв страну с радужного противостояния шиитов суннитам на тотальный автогеноцид, сравнимый с трагедией Камбоджи, в одночасье одичавшей и утратившей связь с разумным подходом к решению социальных проблем. Афганистан для Хоссейни — это его детство и потерянное прошлое, куда уже никогда невозможно будет вернуться. «Бегущий за ветром» был написан по горячим следам нью-йоркских терактов одиннадцатого сентября, что только подхлестнуло интерес людей к подобного рода историям. Хоссейни без обид вмешал во всё уничижающие Советский Союз и Россию нотки, от которых весь западных мир пришёл в неописуемый восторг — значение которого и сыграло решаю роль в судьбе книги.

Повествование «Бегущего за ветром» нельзя подвергнуть однозначной трактовке. Книга подобна «Шах-наме», упоминание о которой так часто встречается на страницах. Со стороны кажется, что перед читателем эпохальное произведение, отражающее глубокую суть бытия, в котором найдётся место слепой несправедливости, чей жребий падёт на самых достойных людей. Только слепым трудно ориентироваться в пространстве, вынужденным с покорностью принимать мир таким, каким его им дают окружающие. В «Шах-наме» нет простых историй, но каждая из них содержит солидного размера булыжник в бурной реке, уносящий жизни самоуверенных людей, решивших показать свою удаль перед другими. Может и станет кто-то проливать слёзы над событиями, в которых действующие лица были виноваты сами: они не стремились расставить все точки над задаваемыми им вопросами, чтобы остаться в живых и не создавать никому проблем. Именно так, перекатываясь с одной строчки на другую, Фирдоуси создавал литературный памятник средневековой иранской литературы, потратив жизнь на возрождение самосознания сородичей перед волной арабских завоевателей, чья культура быстрыми темпами распространялась по Азии.

Если Хоссейни, упоминая «Шах-наме», старался показать возможность перемен к лучшему, для чего он напишет успешную книгу, что вызовет в сердцах читателей хотя бы сочувствие, то отчасти ему это удалось. Конечно, «Бегущий за ветром» не станет откровением, даже не сумеет повлиять на изменение ситуации к лучшему, но своё место в мировой литературе он найдёт. Книга была написана по всем канонам хорошо продающихся книг, от чтения которых одна часть читателей пребывает в восторге, а вторая — подвергает произведение ураганной критике, находя, специально заложенные автором, провокационные моменты: когда кто-то говорит о тебе — это лучшая реклама. Поток читателей будет постоянно увеличиваться, ведь каждому будет интересно присоединиться к прочитавшему большинству. Напиши Хоссейни действительно правдивую книгу, то пылиться ей у него в столе на листах черновика, а так получилась отличная заготовка для голливудского фильма, где нашлось место индийским мотивам о родственных связях, злодейских кознях, предательствах, а также важным судьбоносным потерям, от которых зритель обязан разрыдаться, дабы в момент титров понять, что жизнь продолжается, повторяясь вновь и вновь.

«Бегущий за ветром» может серьёзно надорвать картину восприятия мусульманского мира, когда читатель постоянно видит в словах Хоссейни упоминание не самых лицеприятных моментов, которые, возможно, являются традициями живущих в Афганистане народов. Трудно утверждать однозначно, но это вполне может быть так. Тяжело принять факт детской жестокости к своим сверстникам, особенно жестокости, направленной на моральное унижение, не имеющего никаких конкретных целей, кроме желания показать свою силу. С другой стороны, наполнив книгу гомосексуальными сценами, Хоссейни смог найти отклик в душах определённой группы людей, увидевшей возможность распространить свои ценности и в те страны, куда они до этого боялись показываться, осознавая неминуемую казнь на месте за осквернение норм поведения.

Хоссейни покажет читателю не только жизнь Афганистана его детских воспоминаний, но и афганскую диаспору в США, нашедшей на американском континенте новую родину, по достоинству оценив все прелести жизни демократического государства. Кажется, «Бегущий за ветром» должен был закончиться побегом из Афганистана, поскольку дальнейшее повествование превращается в мелодраму с самым обыкновенным сюжетом, где будут действовать классические правила разговорчивых злодеев и вмешательств третьей силы в разрешение конфликта; где главный герой обязательно хлебнёт горя на почве своей личной несостоятельности, толкающей его на принятие необдуманных решений, целью которых станет установление гуманного отношения к ошибкам прошедших лет, когда наказание за молчание приводит к путешествию в прошлое с борьбой против восставших картин былых дней.

Когда кто-то рассказывает об отсутствии гуманизма в каком-либо месте, то читатель всегда воспринимает подобный сюжет с особым чувством сожаления к происходящим в книге событиям. Но когда человек жил спокойно, не вмешиваясь в дела другого человека? Никогда.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кормак Маккарти нарисовал идеальный конец света, дал читателю положительных персонажей, повёл их по дороге воспоминаний, а потом предложил людям извечную дилемму бытия, воплощённую в круговороте человеческих судеб. Прекрасен мир будущего: лишённый кислотных дождей, наполненный свежими продуктами, славный победившим гуманизмом. Кардинально ничего не поменялось, кроме оставшихся руин после спустившегося с неба огня, что в одно мгновение разрушил старый уклад жизни. На такой почве многие фантасты строили собственные миры: Уолтер Миллер дал Америке силу слова божия последователей «Святого Лейбовица», Дэвид Брин исправлял положение дел с помощью «Почтальона», а Робер Мерль в «Мальвиле» попытался воссоздать общество из горстки выживших людей. Маккарти написал свою собственную историю, оставив аспект морального воспитания и откинув в сторону всевозможные ужасы ядерной катастрофы.

События «Дороги» могли произойти в любом месте мира и без глобальных разрушений. Писатели прошлого отправляли героев своих книг на необитаемые острова или устраивали кораблекрушения таким образом, чтобы лишить действующих лиц всех прелестей цивилизации. Иные авторы при этом давали героям смекалку, отчего необитаемый остров через десяток лет мог стать новой державой; кому-то больше нравилось заставлять героев страдать и ждать годами корабль на горизонте. Писатели современности предпочитают переносить подобные события в космос или разрушать мир до основания. Принципы построения сюжета не поменялись — другой стала окружающая среда, позволяющая фантазировать в каком-угодно направлении, поскольку твои слова никто не сможет опровергнуть. Маккарти погрузил героев на вполне обитаемую дорогу, где иногда встречаются люди, идущие своим собственным путём, не обращая внимания на других: корабль на горизонте никогда не появится, а жить дальше как-то надо.

Когда с неба идёт дождь, а вокруг тебя непроглядная темень, то нужно искать убежище. Маккарти раз за разом даёт героям временную передышку, направляя их мысли на преодоление постоянно идущего по пятам голода. Катаклизм случился буквально вчера — об этом читатель сможет понять, наблюдая за метаниями молодого отца и его маленького сына, сопровождающего родителя в бесконечном движении куда-то по дороге. Остатки цивилизации продолжают попадаться героям книги, а где-то там впереди обязательно будет поселение, до которого нужно просто дойти, и там будет ждать радушный приём, да хоть какой-то новый смысл в опостылевшей беспросветной жизни. Вселенная Маккарти находится на начальных порах восстановления, поэтому нельзя однозначно говорить о каких-то процессах возвращения к исходному состоянию. Цивилизация будет обязательно восстановлена — вопрос только в требуемом для этого времени. Сейчас герои Маккарти живут своей жизнью, заполняя свободное время удовлетворением главных потребностей человека: они дышат полной грудью, пьют воду, находят еду, меняют обветшалую одежду на новую и защищают себя от всех опасностей, если не применяя физическую силу, то уходя от контактов с незнакомыми людьми.

Глубокой философии в «Дороге» нет — мир крайне прост: нужно жить и не думать о том, что будет завтра. Маккарти строит сюжет на примитивных данных, заполняя страницы пустыми диалогами, давая героям возможность совершать какие-либо поступки, направленные на удовлетворение любопытства. Стоит лишь задуматься, что в идеальном мире одиночество путников является обыденной частью существования. Мир опустел, а значит людей стало меньше. Можно представить, что жаждущий путник идёт по дороге в засушливом регионе, потерпев крах своих личных надежд, в результате чего он был оторван от привычного круга жизни. Совершенно понятно, что в такой ситуации человек будет тянуться к идущим навстречу существам, а также убегать от них, подсознательно чувствуя возможную опасность. Когда на пути встанет заброшенный корабль, то это лучший способ отправиться на разведку. Ведь всё-таки появился корабль в мире, где его быть не должно, а значит подобия обязательно могут обозначиться на горизонте снова.

Мир когда-нибудь обязательно рухнет, а до тех пор он будет разрушаться локально, заставляя страдать одних людей на фоне благополучия других. Так всегда было в истории человечества, но когда-нибудь все будут страдать в равной степени, только и тогда будут те, кому повезёт больше. И идти людям по дороге человеческих пороков, заботясь только о низменных потребностях, покуда всё остальное не будет иметь никакого значения. Маккарти поддержал жанр постапокалиптики на плаву, пользуясь страхом человечества когда-нибудь всё потерять. Стоит помнить, что объекты боязни имеют свойство воплощаться в реальность, имея для этого твёрдую основу. И тогда будет хорошо, если вода останется чистой, а еда доступной. «Дорога» — лучший из концов света, какой себе можно представить: утопичная антиутопия.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек никогда не сможет познать всех загадок природы, постоянно находя что-то новое. Одной из удивительнейших способностей живого организма является приспособляемость к изменениям. Чаще всего это случается постепенно, не имея выраженных проявлений. Иногда случается революция, взрывающая устойчивое течение дел изнутри. Достаточно сказать, что можно добиться снижения зрения простым желанием меньше видеть, что может быть порождено самыми разными причинами, начиная хотя бы с простейшего желания интроверта не натыкаться на чужие взгляды в толпе — если при этом объект виден смутно, то и дискомфорта не возникает. Иногда человеческая психика может творить невероятные вещи, находя защиту от окружающего мира в совершенно неожиданных формах. Ярким примером такого становится раздвоение личности, когда одна часть сознания умывает руки, передавая необходимость решения проблем кому-то другому. Если никого нет в окружении, то остаётся самому закрывать на всё глаза. Примерно таким образом рождались личности у Билли Миллигана, жизнь которого взялся донести до людей Дэниел Киз.

Жестокое отношение родителей к детям само по себе уничтожает в ребёнке гуманные человеческие начала, превращая его из законопослушного гражданина в отъявленного маньяка, что будет видеть мир через призму осуществления собственных желаний. Личность Билли Миллигана многогранна — она насчитывает минимум двадцать четыре грани, постепенно берущие контроль над ситуацией, стремясь решать возникающие проблемы. Пусковым механизмом ко всем бедам Миллигана стало проявление агрессивных личностей, часто выходящих из-под контроля, принося больше неприятностей, нежели действуя во благо. Когда Билли нужна была защита от чего-то, то он давал возможность проявить свои способности кому-то другому, чьи таланты были более полезны. Удивительно, но воспитанный в жестокой среде, он решает быть добропорядочным человеком, чьим уделом становится исполнение самых мирных функций. Не его беда, что всё в итоге завертелось в бешеном ритме, выбившем почву из-под ног, поставив личности Миллигана перед необходимостью более решительных мер. Когда разумность заснула, тогда вышла на свет брутальность, смявшая добрые побуждения в угоду нереализованным детским переживаниям.

Когда в жизни Билли случалась неприятность, тогда он обзаводился новой личностью. Если нужно было найти друга для игр с самим собой, то он находил, а когда требовался интеллигентный эрудированный англичанин с повадками Шерлока Холмса, в чьи обязанности входило встать во главе всего, то появлялся и он. Если нужно было принять боль — появлялся мальчик, принимавший всё на себе, если появлялась необходимость в порядочном сильном мужчине — формировалась личность воинственного югослава. И только с самим собой Билли не мог разобраться до конца, уничижение которого продолжилось в школьные годы, где он был главным объектом для издевательств. Важный слом психики произошёл в тот момент, кого Миллиган решил свести счёты с жизнью, спрыгнув со школьной крыши. Именно в этот момент он перестал существовать как самостоятельная личность, отдав своё тело на растерзание множественным умам.

Дэниел Киз не ставил целью художественно обработать полученный им материал. Более двух лет он собирал информацию, изредка беседуя с самим Миллиганом и личностями, что попеременно брали контроль над телом. Со стороны поведение Билли можно было признать за высшие проявления актёрского таланта, чья способность перевоплощаться не давала усомниться в реальности происходящего. С этого момента читатель получает возможность более подробно узнать историю рождения Миллигана, а также его становление, и самое главное — понять механизм осуществления перемены личностей. Поколение восьмидесятых может вспомнить «Голову Германа», когда чувства боролись друг с другом, заставляя тело принимать нужные им решения. Примерно такое же происходит и в голове Билли, где контроль над «пятном» управления телом достаётся той или иной личности, пока человек со стороны пытается понять, кто именно перед ним на этот раз.

Человек может адаптироваться к любым условиям, и не всегда это адекватно воспринимается другими людьми. Если кому-то повезёт найти в глубинах подсознания второго себя, то не стоит стараться от него избавиться. Всегда можно извлечь выгоду. У Билли это не получилось, но свою порцию славы он получил. А это уже само по себе хорошо. Другое дело — стали ли люди лучше понимать проблему раздвоения личности, или продолжают с недоверием смотреть на тех членов общества, чей защитный механизм восприятия действительности ведёт себя таким парадоксальным образом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек — существо социальное, которое просто обязано ради чего-то жить, заполняя своё сознание активной деятельностью. Будет ли направление позитивное или разрушительное — это зависит от многих факторов. Феликс Дзержинский жил во время глобальных потрясений, сломавших старый уклад жизни, привнося новое понимание смысла бытия. Человек в XIX веке стал приходить к пониманию важности каждого члена общества в отдельности, всё настойчивее требуя для себя лучших условий. Составители сборника «Как нам бороться?» ставили целью показать воззрения Дзержинского от становления до последних дней.

Польский пролетариат с переменным успехом боролся за свои права. Дзержинский был одним из тех, кто его вдохновлял на смелое противостояние предпринимателям, использовавших двенадцатичасовой труд людей практически на рабских условиях. Позже Дзержинский поставит в заслугу социализму тот факт, что отныне рабочий может работать меньше, а продукт его труда будет превосходить по качеству и производительности любую античеловеческую схему эксплуатации незащищённых слоёв населения.

Пока простой рабочий люд желал достойного к себе отношения, среди них пребывали деятельные люди, желавшие сделать мир единым и счастливым, где не будет государств, а население в любой момент сможет настаивать на изменении условий, включая и сохранение такого положения вообще. Не зря Советский Союз был образован при том подходе, что любая страна могла выйти из его состава при появлении такого желания. Дзержинский с гордостью отмечает эту особенность молодого социалистического государства. Конечно, если идеальный мир не должен быть разделён, то для этого нужно пройти определённое количество болезненных переходных этапов, что не даёт права подходить к решению вопроса с позиций анархии. Дзержинский сожалеет о первых шагах Советского Союза, решившего изменить себя в один миг — результатом чего едва не стал крах ожидаемых перемен к лучшему, когда Германия в Первую Мировую войну глотала один кусок земли за другим, нигде не встречая сопротивления.

Молодой Дзержинский призывал к частым стачкам, саботируя производственный процесс. В сборнике приводится его основательная статья, где он не только советует бороться за свои права, но и вести свою деятельность наподобие партизанской, стараясь уберечь каждого рабочего от полицейских расправ. Правительства не жалели средств на стабилизацию экономики, вновь и вновь сталкиваясь с отчаянной борьбой людей, требовавших достойного к себе отношения. Помыслить о таком в рамках империй, где государь был наделён абсолютной властью, — безумство. И в этом безумстве люди черпали вдохновение, создавая объединения, в которых коллективно принимали решения, а иные вставали на путь терроризма, веря лишь в силу запугивания, доводя людей до отчаянного желания принести себя в жертву на благо будущему мироустройству.

Фигура Дзержинского обретает солидный вес тогда, когда читатель получает возможность ознакомиться с агрессивными методами работы Железного Феликса: он мог пустить пулю в голову оппонента, если представления того об исполнении поставленных задач начинали расходиться с его собственным мнением. Упоминание эсеров — боль за прошлое. Бороться предстояло на всех фронтах, для чего никто не жалел средств. Изначально следовавшие друг за другом стачки обостряли ситуацию, покуда всё не стало обретать более чёткий образ, который и служил путеводной звездой.

Кто-то скажет, что развал Российской Империи — это результат правления Николая II, кто-то увидит в произошедшем итог брожения умов, разрушивших политическую карту едва ли не в каждом уголке мира. Начало XX века — действительно новейшее время, историческую оценку которого ещё невозможно до конца осознать. Дзержинский был на той стороне, которой в итоге досталась власть. Теперь для него изменились и правила борьбы — отныне нужно строить благополучное общество и стремиться достичь единства. Очень показательны стремления Дзержинского по искоренению проблемы беспризорных детей, по уничтожению врагов системы, по нивелированию значения организационного фетишизма, когда приоритет отдаётся бесконечным заседаниям и бумажной работе, из-за чего достижение светлых идеалов отдаляется на более продолжительный срок.

Дзержинский тепло отзывается о социализме, давая понять, что только он открыто говорит о внутренних проблемах, не пытаясь скрывать от человека правду. Замечательными были идеалы Феликса, рано покинувшего мир, так и не дождавшись минимальных достижений в решении социальных проблем. Бороться было нужно, и Дзержинский боролся; люди при это остались людьми, погубив одну из самых утопичных идей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иван Гончаров работал секретарём адмирала Путятина с 1852 по 1855 год, совершив почти кругосветное плавание. Домой Гончаров писал большие обстоятельные письма, в которых излагал свои мысли. Угнетало его только отсутствие обратной связи, отчего не было никакой уверенности, что письма доходили до адресата. Несколько писем действительно затерялось, что Гончарова не сильно удивило, знавшего о плачевном состоянии соответствовавшего ведомства, и ныне продолжающего радовать его соотечественников отрицательными качествами предоставления основных услуг по доставке посылок и писем. При этом Гончаров будет возносить почтовую службу английской части света выше небес, показывая на её примере возможность предоставления действительно качественных услуг. Большая часть пути прошла по владениям англичан, прерываясь для визитов на испанские Филиппины и японские острова. Если бы не разразившаяся следом Крымская война, то Гончаров продолжил путешествие до Америки, однако стоит обрадоваться уже за то, что вспыхнувший конфликт их не застал в тех местах, где они были бы оторваны от мира, а то и просто потоплены.

Будучи секретарём, Гончаров не спешит делиться сведениями о переговорах или какой-либо другой информацией, предпочитая изливать на бумагу свои собственные ощущения от быта людей, живущих совершенно отлично от того образа жизни, к которому он сам привык. Читателю предстоит окунуться в множество приключений: Гочаров будет постоянно в них ввязываться, стараясь охватить максимальное количество доступного ему пространства для манёвров. Везде он проводит сравнения с Россией, трактуя многое в пользу родной страны, отличающейся не только благоприятным разнообразным климатом, но отношением к жизни вообще. Чего только стоят сравнения чая, что употребляется повсеместно, но в самом разном виде. Если где-то сей травяной напиток больше напоминает подобие бурды, то в других местах он скорее является микстурой, употребляемой для конкретных целей. В каждом порту «Паллада» стояла длительное время, поэтому Гончарову было чем заняться в свободное от плавания время.

В самом деле, разве можно вразумительно писать о морском путешествии? Ничего толком не происходит, а ты лишь борешься со скукой, не имея возможности найти занятие по душе. Именно поэтому Гончаров лишь в начале немного упоминает о корабле, чтобы потом навсегда про него забыть, сосредоточившись на нравах чужеродных народов. Основной интерес просыпается у Гончарова только после Тихого океана, когда фрегат подошёл к берегам Азии. Читателю предстоит узнать не только особенности бюрократизма японцев, тихого нрава китайцев и набожности филиппинцев, но и понять значение всей экспедиции, чей целью было заключение первого торгового соглашения с Японией, сохранявшей закрытое положение, не впуская иностранцев внутрь и не позволяя собственным жителям с ними контактировать. Как замечательно будет смеяться читатель, наблюдая за визитом японцев на фрегат, с упоением поглощавших мясо и десерты, удивляя дикостью своих нравов экипаж корабля: правда, Гончарова трудно чем-то основательно возмутить — он вспомнит недавнее прошлое России, где нравы были практически идентичными.

Путевые заметки Гончарова следует читать только с целью узнать мировосприятие русского человека середины XIX века, не знавшего и не сталкивавшегося в своей жизни с людьми иного толка, чья культура кардинально отличалось от его собственной. Как же не похвалить Гончарова за такие наблюдения, касающиеся обоснования снимать обувь при входе в помещение или затекающие у японцев ноги от сидения в кресле. А как читатель воспримет старинную японскую забаву помещать однотипные предметы друг в друга, что позже русские сделают одним из своих национальных достояний? Япония для Гончарова подобна скрытым залежам каменного угля, ценившегося в его времена дороже золота.

Мир с тех пор изменился, но не так кардинально, чтобы в путевых записках Гончарова можно было найти отличия от сегодняшнего дня.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Казалось бы, читателю предлагается автобиография известного писателя, где многое должно стать ясным, но на самом деле всё совсем не так — под обложкой новая история от Сидни Шелдона, где главным героем становится он сам, а его жизнь ничем не отличается от судеб многочисленных персонажей, характеры которых он с любовью описывал. Читатель не найдёт сухого слога и даже не увидит фактов, столкнувшись с мифологинизированной версией событий, через которые Шелдону пришлось переступать с уверенностью лихого танкиста, не понимающего значение осторожности. Сидни всегда везде шёл напролом, не считаясь с потерей достоинства и не взирая на любые неприятности, о которых он предпочитал не думать вообще. Большую роль в его становлении сыграла Великая Депрессия, загнавшая семью Сидни в долговую яму, из которой нужно было выбираться любыми способами. Даже сам Сидни начинает книгу не с воспоминаний о голодном детстве, а с того момента, когда он стоял в закрытой комнате, держа стакан с водой в одной руке и горсть таблеток в другой — для его молодого сознания всё могло закончиться задолго до того, как оно вступило в сознательную жизнь.

Никогда не сдаваться, нагружая себя по полной — вот девиз Сидни Шелдона. Он многого не умел, но всему быстро учился. С временными ограничениями считаться не приходилось, когда знаешь, что надо где-нибудь раздобыть денег, иначе твоя семья будет голодать. Родителей Шелдон называл по имени, к окружающим относился с уважением, а себя он ценил в меру той способности, чтобы это могло помочь ему устроиться на работу. Сидни и образование не смог получить по той причине, что три сопутствующих учёбе работы крали всё свободное время, заставляя искать четвёртую и пятую подработку. В таком насыщенном потоке было трудно, но Шелдон справился. Когда именно рельсы судьбы повели его, ещё Сидни Шехтеля, в мир шоу-бизнеса точно установить невозможно. Шелдон воспринимает прожитую жизнь с позиции скудно написанного сценария, где можно ограничиться скупым синопсисом, прибегнув к лёгкой художественной обработке. Читатель на протяжении всей книги не может отделаться от впечатления, что только настоящая жизнь может быть лучше выдуманных историй — Шелдон это частично опровергает, показывая себя со стороны в роли главного героя, чей путь не был усеян лепестками роз, а только шипами со стеблей.

Упорство и трудолюбие сделали из Шелдона знаменитого человека, чьи книги выходили из типографии уже с пометкой, что они являются бестселлерами. Конечно, молодые писатели захотят узнать тайные секреты обретения популярности, жадно вчитываясь в становление человека, путь которого прошёл от низов до недостижимой высоты. Шелдон не стал до конца открытым человеком, представив произошедшие события из своей жизни именно в форме остросюжетного триллера, забыв о ценных советах. Совсем неважно, почему он стал в итоге писателем — это произошло само собой, когда Сидни устал от бесконечной беготни и нахождения в узких рамках своего творческого потенциала. Он не мог уже сочинять песни, писать сценарии и продюсировать кинокартины, отдавая себя на нужды публики, имеющей ограниченный набор требований, не позволяющий проявить себя до конца. Именно тогда, когда Шелдон решит остановиться, он между делом напишет дебютный роман-детектив «Сорвать маску», прибыль от которого полностью покроет затраты на рекламу, после чего и начнётся история того Шелдона, о котором хотелось узнать побольше. Однако, жизнь Шелдона настолько успокоилась, что стала до ужаса скучной. Именно из-за этого читатель так и не узнает ничего об обратной стороне успеха.

Широко освещая рабочие моменты своего становления, Шелдон быстро забывает про родную семью, ради которой он выбивался из сил. Читатель понимает, что Шелдон просто предпочитает лишний раз о ней не говорить, заботясь по умолчанию. Уже состоявшись в Голливуде, Сидни задумается о собственной семье. К сожалению, он продолжит сохранять тайны личной жизни, предлагая читателю лишь шокирующие эпизоды, которые часто случаются с героями многих его книг: если ребёнок, то умрёт, если заключённый, то кого-нибудь спасёт, искупив вину перед обществом. Иной раз не веришь Шелдону, читая какую-нибудь из его книг; иногда готов разнести в пух и прах нелепость описываемых сцен. Однако, Сидни наглядно показывает, что кое-что случалось на самом деле. История его отца, спасшего тонувшего ребёнка и заслужившего этим досрочное освобождение, наглядная демонстрация правдивости сюжетной линии «Если наступит завтра».

Читателю стоит задуматься только над одним — сможет ли он в конце жизни подвести итог пролетевшим годам, написав собственную автобиографию, где найдётся место всему тому, что сможет заинтересовать людей. Сидни Шелдону это удалось: поставив точку в «Обратной стороне успеха», он перестал дышать через несколько лет, а его книги продолжают жить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чем отличается профессионал от любителя? Профессионал за свою работу получает деньги, тогда как для любителя его занятие становится всего лишь лекарством от скуки и, возможно, увлечением всей жизни. В писательском мире тоже допустимо делить авторов на профессионалов и на тех, кто пишет для себя. Кажется, стоит написать книгу, как издатели жадно к ней потянут свои руки, чтобы поскорее заключить с тобой договор на издание. Однако, мир более жесток, нежели это представляется в процессе работы над книгой. Многим, ныне именитым авторам, в своё время отказывали в публикации, а некоторым отказывали и после признания и даже успешных продаж. Всё решается волей случая: трудно изначально понять кому всё-таки быть читаемым и продаваемым, а кто так и останется в любителях, надеясь уже после смерти быть обласканным славой одумавшихся потомков. Нет однозначного рецепта, и Юрген Вольф в этом плане может только мотивировать творить, бороться за свои интересы и никогда не отчаиваться.

«Школа литературного мастерства» — добротно сделанная книга о писательском мастерстве, где автор разложил всё по полочкам, начав с самого главного, призвав не бояться писать книги. Нет ничего сложного в том, чтобы однажды реализовать мечту, излагая на бумагу свой внутренний мир. Этому процессу будут сопутствовать страхи: кому-то не хочется лишнего ажиотажа вокруг своего имени, кто-то боится раскрыть эмоции, иным же не удаётся продвинуться дальше первого предложения. Одолеть всё это легко, достаточно познакомиться с методами преодоления трудностей, коими Юрген Вольф с большим знанием дела делится, имея за плечами многолетний опыт удач и падений. С чем-то читатель согласится, а что-то будет отрицать — это нормальное явление, если человек подходит к решению проблемы с высоты присущего ему вкуса.

Юрген Вольф не скрывает важность коммерческого успеха для книги. Писателю нужно всегда быть в центре внимания, рекламируя себя самостоятельно. Если о тебе впервые слышат в издательстве, отказывая в публикации только из-за нежелательных затрат на раскрутку нового автора, то не следует ожидать читателей, более критично относящихся к неизвестным людям, которые что-то там написали, особенно учитывая количество книг вообще. Можно засветиться на телевидении, а можно сперва добиться популярности в интернете, когда верные поклонники творчества будут тебя поддерживать во всех начинаниях. Как это всё сделать — частная проблема всех начинающих писателей. Если нужен успех, то он не придёт без работы над методами его достижения.

Стать писателем и заработать много денег — мечта литератора. Надо долго и упорно трудиться, чтобы из-под твоего пера стало выходить что-то вразумительное. А если при этом надеяться на обильные продажи с самой первой книги, то можно эмоционально сломаться. Юрген Вольф видит в возможности писать книги только способ одного из заработка денег, унижая эту творческую работу саму по себе, предлагая читателю «Школы литературного мастерства» такие подходы, что дадут максимальную отдачу. Пострадает при этом не только начинающий писатель, в которого закладывается не потребность в самовыражении, а вырождение в продукт для толпы, создающий что-то на потребу дня, минуя уважение к самому себе. Юрген не забывает давать действительно полезные советы, но некоторые аспекты призваны упростить процесс работы над книгой до минимума, отчего создаётся не высокохудожественное произведение, а средняя поделка для недалёких умом читателей, не способных шевелить мозгами и искать в книгах внутреннюю философию, ограничиваясь короткими диалогами и сюжетом мелкого пошиба.

Что же полезного можно найти в «Школе литературного мастерства»? Юрген Вольф хорошо показывает необходимость будущему писателю чётко представлять то, о чём он пишет. Если душа рвётся объять необъятное, то Юрген призывает чётко определиться с той линией повествования, которая будет в дальнейшем использоваться не только в конкретной книге, но и во всех последующих. Если автор решает сконцентрироваться на криминальных детективах, то вот пусть и пишет их до конца жизни. Главное — иметь постоянного читателя и стабильный доход: другого вывода из рассуждений Юргена сделать нельзя. Если вдруг писатель задумает строить диалоги с эмоциональной окраской, помещая в них всё действие, то Юрген наоборот не видит в этом необходимости, призывая к краткости и лёгким намёкам на говорящего, будто читатель не книгу читает, а смотрит фильм, самостоятельно понимая тот порыв, который отражается на лицах актёров. Юрген вступает в противоречие с самим собой, предлагая в качестве идеала для подражания Чарльза Диккенса, отличавшегося особым умением описывать сцены, создающие в воображении читателя ощущение полного присутствия. Только Диккенс никуда не торопился, а современный читатель не всегда обладает той усидчивостью, чтобы бесконечно долго читать про страсти вокруг чего-то одного, не имея возможности наблюдать развитие сюжета.

Даже вдохновение для Юргена — это механическая составляющая писательского мастерства. Нельзя ждать музу, когда горят сроки сдачи материла. Для этого автор «Школы литературного мастерства» разработал ряд упражнений, дающих любому писателю шанс писать по много страниц в день, имея возможность сравняться с самим Стивеном Кингом, а может даже и с упомянутым выше Чарльзом Диккенсом. Главное, писать не думая, чтобы уже после десяти авторских листов наконец-то погрузиться в бездну написанного, выискивая основной сюжет, компонуя листы в более логичном порядке. Действительно, получается что-то вроде книги, которая уже является плодом долгой кропотливой работы. Можно в процессе дополнительно написать биографию каждого персонажа, задавая себе бесконечные вопросы: «Зачем?» и «Почему?», дающие возможность более детально проработать сцены. Конечно, можно ещё спать по сорок пять минут, находя вдохновение в сновидениях, или прибегать к помощи собственного жизненного опыта. Важно, чтобы в итоге получилась книга, которую можно будет продавать.

Любая книга найдёт своих читателей. Вопрос только в том — сколько же она их найдёт?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Грузия — страна с богатейшей историей. Своё начало она берёт из библейских преданий, продолжая сохранять самобытность и по наше время. Можно сказать, что Грузия — государство, затерянное в горах, нашедшее в них свою главную защиту, обособившись от соседей, став уникальной культурой, не имея близкого подобия. Всё это так, и всё это заставляет удивляться стойкости традиций, заложенных тысячелетия назад. Григол Абашидзе предлагает читателю познакомиться с коротким отрезком грузинской истории XIII века, когда страна расцвела после реформ Давида Строителя и победоносных войн царицы Тамар; когда всё досталось в руки последнему из великих грузинских царей — Георгию IV Лаша, в чьей власти было устроить крестовый поход на Иерусалим и брать дань с окружающих народов, битых грузинами на протяжении столетия, не имевших шанса избежать разграбления. В то время с мнением Грузии считались Венеция, Византия, Русь и другие государства, когда-то имевшие важное значение на политической арене — Адарбаган, Икония, Рум, Хорезм и Хлат. Многое сопутствовало успеху экспансии грузин на соседние государства, но им суждено было уйти в тень в тот момент, когда монголы стали наращивать потенциал своего могущества, сокрушая абсолютно всё.

Были у Грузии вассалы, исправно платящие дань, мечтавшие в один прекрасный момент сбросить с себя ненавистное иго горного народа. Сама Грузия не очень дружелюбно относилась к Византии, откуда была изгнана династия Комнинов, нашедшая приют в Трапезунде, созданном Тамар специально для них. Бывшие греки, а ныне грузинские данники — вот кем представляет Абашидзе читателю потомков некогда великого рода, для которых отныне культура Грузии становится родной вместе с грузинским языком. Стремились ли когда-нибудь грузины найти частицу себя вне своей страны? Абашидзе не раз показывает читателю бесконечную грусть народа, оторванного от всех культур, чей язык понятен только им самим. Трудно читателю будут даваться имена исторических лиц, перенасыщенных согласными звуками, но это не является проблемой, если хочется узнать о Грузии больше — такая мелочь становится приятной изюминкой, когда на следующей странице ты ловишь себя за милым уху нагромождением букв, так мелодично слившихся в единое слово, будто перед тобою часть скалы, о которую можно сломать язык, но лучше благосклонно принять, находя удовольствие в непривычном.

Для «Лашарелы» Абашидзе решил избрать в качестве основного момента один из эпизодов жизни царя Григория, влюбившегося в невероятно красивую девушку, коих в Грузии очень много, а истинно красивых ещё больше. Стоит ли винить автора, наполнившего книгу романтизмом и трагедией, смешав вымысел с реальностью, предоставив на суд читателя исход противостояния грузинских и армянских древних царствовших родов, давшего возможность появиться на свет единому наследнику, объединившему в себе былых врагов. Всё это остаётся на совести Абашидзе, поскольку точных исторических свидетельств не сохранилось. Верно одно — народ не одобрял поведение царя, ставившегося себя выше государственных нужд, предпочитая разрешать в первую очередь личные проблемы. Грузинский царь не мог руководить твёрдой рукой, вынужденный искать поддержку среди множества племён, представители которых могли с ним не соглашаться. Шаткое равновесие не нарушилось из-за ранней смерти царя, а после уже было не так важно, когда начался период «Долгой ночи»: хорезмский шахиншах Джелал-Эд-Дин, убегая от монголов, взял приступом Грузию, слишком уверовавшую в свою непобедимость.

У Абашидзе хорошо получается сплетать радость и горе, наполняя сердце читателя нотами счастья, чтобы в следующий момент вытравить их навсегда, показав беспросветность любых благих начинаний. Человеческая жизнь — бесценна: ей нет цены по той причине, что она ничего не стоит. Если сами грузины этого не понимали, предаваясь воспоминаниям, распевая стихи Шота Руставели, то окончательно осознали, когда пришлось дотла сжечь Тбилиси, лишь бы не дать противнику возможность спокойно перезимовать. Всё былое могущество было уничтожено за несколько дней, а сама Грузия разделилась на два государства, обречённая на долгие годы смуты, вынужденная терпеть власть монголов, не знавших снисхождения ни к царям, ни к крестьянам.

Если тема любви переплетается с дворцовыми интригами, когда первые лица государства больше заботятся о собственном благополучии, то тема краха надежд — основной момент «Долгой ночи». Абашидзе показал действительно талантливых людей, способных творить и создавать прекрасные вещи. Читатель будет долго скорбеть, видя жестокости Джелал-Эд-Дина, вынуждавшего топтать икону Божией Матери, но всё это будет лишь подготовительным этапом к более страшному порабощению. Абашидзе не станет развивать тему, сосредоточив внимание на начинающемся упадке страны, показав судьбы сановников и рядовых людей, где не будет никаких позитивных моментов, кроме осознания упущенного времени для противодействия враждебным захватчикам. Человеческая история всегда будет повторяться: достигнув могущества силой предков, потомки начинают пребывать в святой уверенности вечности сложившегося положения, не прилагая усилий к его сохранению. Грузия могла устоять; возможно, смогла бы одолеть монголов, но она уже была поставлена на колени шахиншахом Хорезма.

Долгих лет грузинскому народу, волей судьбы живущему между Западом и Востоком, но сохраняющему свой собственный уклад, не позволяя себе смотреть по сторонам. Хорошо, когда горы закрывают часть картины мира, давая шанс созерцать самого себя вне широких степей. Главное — оставаться самим собой, не позволяя никому диктовать условия. Что было когда-то может повториться снова, и тогда уже ничего не спасёт от новой «Долгой ночи».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Среди богов Северной Америки самым главным считается тот, что прозван верующими Деньгами, основное служение которому происходит на Бирже, служащей алтарём для совершения торговых сделок. Так исстари повелось, ещё когда хлынули толпы эмигрантов протестантского толка, отдававших предпочтение умащиванию своей души порывами отчаянной предпринимательской деятельности, расходящейся с идеалами католического мировоззрения. Джек Лондон не сильно рад был такому стечению обстоятельств, видя в будущем множество сопутствующих проблем, из-за чего наступит вырождение благородных идеалов, растоптанных железной пятой капиталистов. Его герои всегда искали приключения в необжитых цивилизацией местах или устремлялись в гущу событий, стараясь найти своё место в бушующем море человеческих страстей. Потоком могло смыть любое доброе начинание, и Джек Лондон отчасти подвергался воздействию нехватки денежных средств, но он устоял, подарив миру много прекрасных произведений.

Предисловие автора к «Сердцам трёх» даёт читателю пищу для размышлений. Джек Лондон наглядно демонстрирует рост кинематографа, как одной из важных форм культуры, старающегося семимильными шагами покрыть все доступные сюжеты мировой литературы. Справедливо замечание, касающееся масштабного разворачивания фронтов по всем направлениям, когда на первые роли начинали выходить сценаристы, на чьи плечи легла не только переработка известных произведений, но и создание своих собственных. Джек Лондон сразу предупреждает читателя, что «Сердца трёх» — это не типично его произведение, а скорее подобие сценария, наполненного постоянным действием, не давая читателю времени для возможности остановиться и обдумать прочитанное. Процесс создания книги протекал таким образом, что сам автор не знал содержание следующей главы, сверяясь с режиссёром, а то и просто выполняя его указания. Так уж вышло, что «Сердца трёх» имеют минимум художественной ценности, максимум событий, содержат множество современных штампов, а возрастная категория читателей — подростки, нежели более зрелые читатели.

Буссенар и Стивенсон в одном флаконе — только так можно охарактеризовать содержание книги. Читателя ждут не только поиски потерянного клада по оставленной предками карте, но и индейское племя, а также любовный треугольник главных действующих лиц. Казалось бы, есть где отдохнуть душе, с открытым ртом наблюдая за происходящим, особенно в тех местах, где Джек Лондон медленно и со вкусом начинает строить красивые описания декораций, забываясь об основном назначении делаемой им работы. Если бы не перегибы, когда автор бросается от краткости к пространности, то вышло бы просто идеально. В книге хорошо заметен отпечаток позднего творчества Лондона, растерявшегося веру в силу людей, вновь и вновь рассказывая о самых обыкновенных представителях рода человеческого, хоть и с прежними замашками англо-саксонских расистов, чьим воззрениям не претит мечтать о будущем единстве своих собратьев, сжимающих мир в кулаке, воздав каждому по праву рождения.

«Сердца трёх» — ещё одно ответвление «Лунной долины», даровавшей читателю шанс познакомиться с возможностями западной культуры. Джек Лондон становился всё более лиричным и романтичным, пока из-под его пера не стала вырисовываться эта книга, ставшая самой последней в его творческом пути. Не стоит искать в героях отважных духом и готовых на всё ради выполнения поставленных задач, поскольку автор не преследовал абсолютно никаких целей, кроме возможности испытать себя в роли сценариста. Джек Лондон дал миру добротный сюжет пиратской тематики с экзотическими приключениями, слив в единый пласт творчество писателей конца XIX и начала XX веков, то есть чётко обозначив существование линии продолжающихся открытий с переходом в исследование сокрытых в глубинах человеческого общества тайн. Не зря поиск сокровищ завершается в глухих местах, откуда путники обычно не выбираются живыми, вынужденные подчиниться требованиям диких племён, либо быть съеденными каннибалами.

Джек Лондон не обязан был акцентировать внимание на биржевых страстях, но он посчитал нужным провести параллели между первобытным строем и современными достижениями цивилизации, где различий на самом деле нет: просто вещи называются другими именами, а человеческие устремления продолжают сохраняться в неизменном виде. В общих чертах, мудрость Джека Лондона иной раз способна поразить воображение читателя; хотя не со всеми выводами можно согласиться, особенно зная о не самой гуманной части повествования, касающейся расового превосходства одних людей над другими.

Любить можно беззаветно, можно с осторожностью, а можно и с холодным расчётом — каждый определяет сам.

Автор: Константин Трунин

» Read more