trounin.ru

Будучи поставленной в 1802 году после «Сонного порошка» и «Американцев», комедия «Пирог» закрепила за Крыловым обретённый им шумный успех. Иван наконец-то понял, что обличать надо в меру, и лучше без прямых обвинений. Всё должно объясняться естественными человеческими потребностями. Ведь если человек голоден — он постарается насытиться, несмотря на ожидаемое его наказание. Кто в том окажется виноват? Вполне им может стать человек с благими помыслами, принявший свалившиеся на него неприятности за проделки судьбы, тогда как ему сперва стоило задуматься о других, дабы не произошло описанных Крыловым комических ситуаций.

Представьте: хозяин забывает кормить крестьян, на носу у него свадьба, нужно доставить родителям невесты пирог, приложив к нему записку о чувствах, сравнив их с добротностью подносимого кушанья. Ценное угощение могло прийтись по вкусу, не случись одного важного обстоятельства — посланный исполнять хозяйскую волю мучился от требований пустого желудка.

Моральная составляющая крепостного крестьянского подсознания обязана противиться ослушанию. Но это касается более своих господ, тогда как до чужих хозяев им нет дела. Потому пирог следовало избавить от начинки, ибо она манит ароматом и сводит с ума даже сытого человека. На свою беду посланник спросил дорогу у девушки, хваткой до получения удовольствий, к тому же и голодной. Хитрость сыграла определяющее значение, и пирог лишился ценного содержимого, не претерпев изменений внешне.

Дав такую вводную, в дальнейшем Крылову требовалось разыграть комедийную составляющую произведения. Разумно предположить, как вытянутся лица у получивших подобный пирог с приложенной к нему запиской. Тут фантазию Ивана допустимо сравнить с лучшими работами Гольдони, только в отличии от венецианца, в русском исполнении пьеса наполнена жизнью с первых поступков действующих лиц.

Вдоволь насмеявшись, приходит пора задуматься. Отчего случилось печальное, ежели зритель утирал слёзы от радости? Упускается важный аспект исходной ситуации, имя которому — голод. Испытывая из-за него муки, крестьянин готов принять какое угодно наказание, лишь бы удовлетворить самое основное человеческое желание. Он мысленно представляет себя высеченным, но продолжает уплетать начинку от пирога. До ожидающих хозяина бед ему ещё меньше дела. Не его вина в нерадивости господина, забывающего о нуждах крепостных.

Безусловно, опустошить пирог можно и не в голодном состоянии. Мало ли как питается господский крестьянин. Многое зависит от самого человека. Однако, Крылов явно обозначил причину, оправдав таким образом провинившегося человека. И тут уже не до смеха. Не станем говорить о ситуации с крепостничеством в общем, но согласимся винить счастливого и довольного барина, думающего о себе и других людях высшего света, забывая про нужды приписанных к нему в крепостные людей.

Поэтому Крылов поступил правильно, высмеяв сытых. Подспудно пострадали прочие действующие лица, ставшие участниками комических событий. Принять от кого-то пирог без начинки ещё куда ни шло, не принимая во внимание приложенную к нему записку. Именно из-за её текста развивается самая смешная составляющая комедии, выдающая парадоксальность человеческих сравнений, ежели одно не соответствует другому.

Конечно, Крылов и сам хитрит. Не могли быть родственники невесты настолько недальновидными, чтобы не понять глупость сложившегося положения. От этого зрителю становилось ещё смешнее, хотя ему следовало заподозрить прямой укор автора в его невежестве. Никто не разглядит подвоха, как в тексте, так и среди внимающих комедии. Просто крестьяне опустошили господское блюдо, а господа не сильно кручинились от им доставшегося. Невеста же и вовсе ждала первого удобного случая, чтобы отказать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если есть конкурент — он должен быть уничтожен сатирой. Таково убеждение входящего в совершеннолетие Ивана Крылова. Он научился обличать людей, побуждая зрителя искать прототипы представленных действующих лиц. Оставим такие ухищрения исследователям творчества и трудам современников писателя, потомкам требуется смотреть на ситуацию в общем. Крылов ещё не раз выскажется против графоманов, которым для реализации творческого потенциала не требуется даже желание. Такие люди создают произведения, не заботясь о их ценности. Ещё хуже, если среди таковых оказываются поэты.

Допустим, есть человек, желающий дамского внимания. Он умеет сочинять стихи. Но такие, которые заметны лишь благодаря чернилам на бумаге, не представляя интереса для их прочтения. И такой человек тоже утверждает, что он может уничтожать конкурентов сатирой. Если есть иной претендент на сердце возлюбленной им дамы, он берётся его обличить всеми правдами и неправдами. Дабы направить разрушительную энергию в позитивное русло, дама обязана предложить столь ретивому поэту воспеть прелести её собачки.

О собаке легко сочинить хоть тысячу строк, коли того желает прелестница. Одно мешает дамскому угоднику, неопределённый статус его возлюбленной. Крылов решил дерзко осмеять некоего знакомого ему сочинителя, показав зрителю возникшее у того затруднение. Стоя в прихожей, практически буквально, поэт надеется получить расположение хозяев дома, а сталкивается с обстоятельствами, от которых ему впоследствии придётся отказываться. Оказывается, графоману трудно творить, если у него нет побуждающих мотивов. Ведь ему всё равно требуется потребитель его труда, причём не из людей с социального дна.

Можно представить ситуацию иначе. Другой сочинитель желает дамского внимания, только он привык воровать сюжеты произведений, немного их изменяя и выставляя за свои. Не о собаке, планируя жениться, он готов переиначивать литературные творения днём и ночью, лишь бы добиться благосклонности. Непонятно, чем это так волновало именно Крылова, ещё не настолько успешного, чтобы крали непосредственно у него. Может он и не мог заявить о себе, по причине невозможности пробиться с оригинальным произведением, когда кругом сплошь графоманы, наживающиеся за счёт написанного другими?

Не удостоившись внимания с «Кофейницей», Крылов к 1786 году мыслил себе будущее драматурга. «Сочинитель в прихожей» и «Проказники» в тот плодотворный год выделились схожей повествовательной линией, касающейся окололитературных тем. Их постановка в театре так и не состоялась — Яков Княжнин принял сочинения за насмешки над ним и его семьёй. Не стань это известно, никто бы и не думал как-то укорять Княжнина. Теперь же иначе приходится смотреть на самого Якова, открыто признавшегося в наличии сходных моментов.

Структурно комедии тяжеловесны. Крылов старался подражать драматургам, чем усложнил понимание рассказанных историй. Действующие лица предпочитают обильно разговаривать, тогда как проблематика остаётся единственной, без дополнительных неожиданных включений. Прелесть драматических произведений как раз в том, что автор раскрывает обстоятельства постепенно, позволяя им взаимодействовать друг через друга. Крылов наоборот обозначал проблематику сразу, в дальнейшем стараясь раскрыть её полнее.

Общее понимание творчества Крылова складывается определённым образом. Иван пребывал в желании создавать художественные произведения. Он встречал сопротивление и не мог добиться внимания. Видимо, в силу юного возраста, Крылов старался говорить о беспокоящем его, тогда как для обретения успеха требуется задействование особых творческих способностей, принять которые он не мог. Иван высмеивал, тогда как следовало самому пользоваться опытом успешных собратьев по ремеслу.

О личном допустимо писать будучи именитым, а до того момента лучше писать на потребу дня.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На момент написания комической оперы «Кофейница» Ивану Крылову шёл пятнадцатый год. В столь молодом возрасте он решился отразить сюжет из наполненной пороками взрослой жизни. Зрителю предстояло увидеть конфликт личных интересов, результатом которого должна была явиться несправедливость. Но всё плохое должно хорошо заканчиваться, иначе зритель останется недовольным. Случайное обстоятельство оправдает обвиняемого, благодаря чему он не будет продан в рекруты.

Должность управляющего — ответственное дело. Занимаются им умелые люди, способные найти общий язык с господами и с прислугой. Неудивительно, чтобы столь способным работникам не хотелось иметь лучшую долю. Допустим, обратить на себя внимание симпатичной крестьянки или присвоить серебряные ложки, оставленные без присмотра. Ещё лучше, если оба желания воплотить в один момент, найдя для оправдания другое лицо. К счастью, барыня часто продаёт крестьян в рекруты за любую самую малую провинность.

Имелся среди прислуги парень, жених той самой симпатичной крестьянки. Он честный, сильный и всем на зависть. Такого всякая женщина пожалеет, даже барыня. Как же его обвинить в краже серебряных ложек? Крылов измыслил для того привлечение подобия цыганской братии, введя в сюжет гадалку на кофейной гуще. Откуда ей знать о случившемся в доме барыни? О том ей расскажет напиток. Однако, за верным ответом на интересующий вопрос может скрываться другая тайна, требующая пояснения.

Жадность губит людей. Крылов молод, но понимает, насколько человеку свойственно присваивать чужое и никому в том не признаваться. Именно на данном обстоятельстве Иван разыграл обличение преступления, дав право на возвращение честного имени безвинному. Ежели молодой предпочтёт богатству любовь, то поживший человек прежде обеспечит финансовое благополучие, а потом уже задумается об амурных делах. Будь управляющий одного возраста с им обвиняемым, комедия обязательно бы перешла в разряд произведений с трагическим сюжетом.

Могла ли данная опера понравиться зрителю? Непременно. Одно его могло огорчить — она короткая: состоит из трёх действий. Сперва обозначились желания управляющего и его поступки. После возводились обвинения с помощью гадания. И в заключении устанавливается истинная сторона произошедшего. Лишь в финал зритель не поверит — излишне было наделять счастьем за то, чего не делалось, ибо оно не соразмерно наказанию, наложенному на решивших схитрить.

Почему-то «Кофейница» не пришлась по душе ответственным лицам. Увидели ли они в ней элементы произведений других авторов или их коробило происходящее на страницах, либо автор им показался слишком юным для ответственной роли сочинителя опер для сцены, работа Крылова оказалась лишённой внимания. Стоит учесть огрехи, неоднократно исправлявшиеся исследователями творчества, из-за которых без изначального варианта трудно судить, насколько сей первый литературный труд был плох.

Текст «Кофейницы» впервые опубликован спустя несколько десятилетий после смерти Крылова. На первый взгляд кажется непонятным, почему Иван не стал давать ей ход, обретя популярность баснописца. Впрочем, предположительные причины того ныне воспринимаются оправданными. Надо учитывать стремление раннего Крылова к обличению действительности, что во все времена крайне негативно воспринимается, если не прикрываться эзоповым языком.

Помимо прозы, опера традиционно включает поэтически написанные арии. Слог у Крылова выглядит достаточно уверенным. Не получится укорять Ивана в незрелости и неспособности к стихосложению. Выбранный им жанр не требовал особой одарённости для создания неподражаемых образов. Публике необходимо расслабиться и посмеяться над разыгрываемым для них на сцене. Всё это в «Кофейнице» имелось, но Крылова не смогли оценить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На пике драматизма, измыслив трагедию человеческого бытия, Сумароков подошёл к понимания прошлого, так как видели его древние князья. Трагедия предстала перед взором, в пылу страстей обернувшись бедой, читатель должен был проникнуться нелёгким выбором действующих лиц судьбой. Во граде Киеве, когда там князем воссел Кий, брат его Хорев сильно дочь изгнанного прежнего властителя любил. Как быть, какое разрешение найти? Оснельде отдан он, отца её Завлоха ему не под силу спасти. Завлох желал обратно город взять, интригой он мог на происходящее за стенами города влиять. Что говорить, всех не перечислить горестных событий — пусть первая трагедия Сумарокова станет для читателя поводом для удивительных открытий.

Проблема исходила от других, разлад вносивших в русло спокойной реки, они ускоряли течение вод, обращая друзей во враги. Мирное решение могло осуществиться, но где уж там человеку такое понять, Сумарокову самому было из каких источников вдохновение черпать. На него с критикой Тредиаковский гневом пылал, Ломоносов поступал аналогично, как же сим гениям поэтического толка не ответить симметрично? Проследить подобное допустимо вполне, иначе накала страстей не объяснить, но по логике такой Сумарокову полагалось себя в конце концов убить.

Публикация трагедии — равносильно признанию в праве на мнение. Не прозой написана она, «Хорев» читается, как длинное стихотворение. В данной трагедии всё там, где ему полагается быть, читатель точно не сможет узнанного скоро забыть. Кто мог подумать, Кий — князь Российский, владелец державного града, стал участником происшествия, которому даже Императрица Елизавета Петровна не была бы рада. Ей, верховной владычице русских земель, полагалось понять, кто в высшем обществе истинный змей. Не Сумароков, понятно, им является кто-то другой, явно поэт с претензиями, склонный судить о манере чужой.

Итак, забудем о дрязгах, погрузимся в текст трагедии, посмотрим на Александра Сумарокова в плодах и во вдохновении. Оснельда в плену пребывала, покорна она и смела врага полюбить, соглашалась на мирное жительство и не против была отца позабыть. Когда её спросили о Завлоха желании Киев взять по праву прежнего владения им, Оснельда не против оказалась увидеть отца убитым, то есть не по должному проститься с родителем своим. То не странно — это результат любовных терзаний, ослепляющих людей — первый источник тягостных страданий. Пока молодые, отчего не любить? Правда после время пройдёт, будет о чём горько тужить.

Трагедия постепенно продвигается вперёд, стороны ссорятся, мысли их полны забот. Кию мнится предательство брата, он обеспокоен Завлоха желанием — где ему справиться с ложными наветами и подданных понуканием? Брат его — Хорев, честен и желает добра, с Завлохом он готов биться насмерть всегда. Оснельда клянётся в преданности Кию и желает любимой Хоревом быть, но почему никто не смог о борьбе за власть позабыть? Из-за интересов выгоды одного дня, трагедия разыграется пролития крови для.

Смириться с судьбой не дано честным людям, будут бороться они за правду, и будут страдать. Кто со злыми помыслами, тому чашу горя испить и пойти горевать. Трагедия случится, кто умрёт — будет рад. Остальным живущим предстоит пожать содеянное, морально страдая сильнее в сто крат. Стоило миром разрешить заблуждения и в дружбе соседями жить, только такого в человеческого обществе не сможет быть. Полагается к горлу тянуться, интересов собственных ради, и ради получения какой-нибудь награды. Но годы пройдут, что тогда будет потомкам до их деяний? Забудут абсолютно всё, ибо не стоило оно таких стараний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Идея искать смысл в словах возникла не сегодня и не вчера, она владела умами с древнейших времён. Платон предлагает вниманию беседу между Сократом, Кратилом и Гермогеном, сообщая всё известное ему об именах богов, природных явлений и героев эпических сказаний. За давностью лет понимание прошлого всё сильнее стирается. Изменяется произношение и написание, а значит утрачивается первоначальное значение. Некогда каждое имя имело всем понятное понимание, после трансформаций превратившись в ничего не значащий набор звуков и символов. Не знакомому с греческим языком произведение «Кратил» покажется китайской грамотой. Впрочем, суть излагаемого Платоном яснее ясного.

Не так важно, почему всё как-то называется. Важнее осознавать, о чём идёт речь. У человека нет необходимости понимать исходное смысловое значение, так как он может наделять совсем иными свойствами прежние слова. В итоге окажется, что знание — это именно знание, а не слово, обозначающее знание. Допустим, если человека называть лошадью, то перестанет ли он от того в нашем понимании восприниматься человеком? Слово является только инструментом, позволяющим судить о других словах.

Почему бы для примера не разобрать для начала «Илиаду» Гомера? Допустим, в её тексте есть два имени — Астианакс и Гектор: оба имеют одинаковое значение, хотя различны в произношении и написании. Но для Гомера это не просто имена — это характеристика, определяющая поведение героев. Ныне, когда стёрлось былое, о таком не задумываешься. Однако, имя должно служить именно определяющей характеристикой, дающей представление, но никак не оставаться безликим наименованием в угоду чьего-то на то желания. Если имена более ничего не значат, то становятся данью традиции, переходя в разряд личных имён, почти никак не оказывающих влияния на определённое общение с их носителем. В подтверждение тому Сократ разбирает имена собеседников, понимая, толку от этого нет.

Иное отношение к богам. Безусловно, ещё раз стоит сказать — стёрлось былое. Боги продолжают почитаться, но никто не задумывается над их прозванием. Оказывается, у Зевса существуют другие имена — Дий и Дзен. Что это значит? Сократ переставляет буквы местами, получая требуемое ему значение. Если взять для рассмотрения имя Афродиты, то при соответствующих подвижках оно принимает вид «пены», из которой родилась данная богиня. В тексте «Кратила» читатель может найти практически весь пантеон греческих богов, на который в наши дни и опираются, полностью доверившись предположениям Платона.

Собеседники не совсем доверяют мнению Сократа. Они не допускают мысли, будто некогда имена писались и звучали иначе. Однако, им приводятся неоспоримые доказательства. Получается, что Сократ оказывается прав, поскольку он близок к истине. Так ли оно на самом деле — понять нельзя, ибо прошлое закрыто от понимания последующих поколений, с какой бы меркой они не пытались воспроизвести былое.

Значит, как бы не прозывалось то или иное, его понимание останется понятным без слов. Играть с именами или упирать на определённое значение — не будет правильным, скорее станет признаком закостенелого мышления. Любое слово обладает способностью развиваться, чего достигает путём постоянных трансформаций, если не изменяясь произношением или написанием, то присущим ему смыслом. Сейчас это понимается именно так. Во времена Сократа оно должно было пониматься иначе. Переводчики могли не уловить нюансов прошлого, передав содержание близким к дню их собственного настоящего. Чтение в оригинале не поспособствует лучшему пониманию, но это и не требуется. Былое осталось в былом — в настоящем всё понимается так, как желается людям современности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Менон поставил перед Сократом вопрос — можно ли научить человека добродетели или это врождённое качество? Сократ ответил, что не знает. А когда Менон настоял на ответе, то получил пространное размышление с доказательствами. Причём не скажешь, чтобы Сократ был достаточно убедительным, поскольку примеры его домыслов ничего, кроме усмешки, не вызывают. Давайте разберёмся почему.

Никто не сможет объяснить понимание добродетели. Для каждого она трактуется на свой лад. Если мужчине полагается одно определение, то для женщины — другое. Менон выразил собственное объяснение — для него добродетель является отражением стремления к благу. Это побудило Сократа укорить Менона в дополнительно вводимых им затруднениях, так как не всё, к чему стремится человек, является благом, одинаково принимаемым всеми. Для кого-то благом будет реализация отрицательных помыслов. Потому нельзя таким образом объяснять добродетель.

Менону осталось сравнить Сократа со скатом, от взаимодействия с которым человек впадает в оцепенение. Теперь уже Сократу пришлось поддерживать беседу. Он предложил в качестве эксперимента провести опыт с рабом Менона. Раб не должен быть сведущ в геометрии, значит не должен знать того, что ему будет объясняться. Методом вопросов и собственных ответов, Сократ убедил раба в верности некоторых задач, чтобы потом таким же методом получать от него самостоятельные ответы. Надо заметить, раб при этом выступал в роли студента-двоечника, вытягиваемого на тройку. Сократ ему давал неприкрытый правильный ответ, вследствие чего раб соглашался, чем позволил сделать важный вывод.

Понимая, каким способом данный вывод был получен, остаётся укорить непосредственно Сократа или описавшего сей случай Платона. Ибо читатель должен себя чувствовать слишком неполноценным, чтобы принять результат опыта в качестве хотя бы немного похожего на правду. Вывод был следующим: душа человека бессмертна, она сохраняет знания потусторонних жизней. Тем же самым способом Сократ мог узнать требуемую ему информацию от камня, ежели сам будет внушать камню то, что желает от него услышать, самолично совершая вышеозначенные действия, ещё и отвечая за объект, должный дать требуемый ответ.

Следовательно, если душа ранее имела добродетель, тогда это качество будет присуще ей в каждой последующей жизни. Но если добродетель является умением, тогда этому можно обучить. Как раз к беседующим подсел Анит. С его присоединением Сократ перевёл разговор на осуждение софистов. Коли обучающийся у врачей сам станет врачом, то перенимающий знания у софистов — болтуном. Но ни в одном из этих случаев человек не приобретёт добродетель.

Может стоит говорить о добродетели, как о качестве, передающемся по наследству? Отнюдь, величайшие мужи почти никогда не обретают продолжение себя в детях. Достаточно вспомнить Перикла, чьи сыновья слишком жалки, дабы их наделять любым подобием возможного трактования добродетели. Дети Перикла слишком прониклись красноречием Протагора, утратив возможность перенять у отца добродетель и как умение.

Приходится сделать вывод об изначальной правоте Сократа — ему неведомо понимание добродетели. Он попытался её понять, но так и не смог уразуметь, с каких позиций к ней относиться. Приведённая в текста теория о бессмертии души — слишком поверхностно рассмотренная ситуация, так и не доказанная. Поэтому нельзя опираться на подобного рода предположение, возникшее сугубо по воле на то Сократа.

Сократ искренне заключил — добродетели научить нельзя. Соглашаться ли с этим? Действительно нужно считать, будто бы добродетель является качеством каждой отдельной души? Или добродетели существовать не может, ибо это выдумки желающих видеть хоть какое-то подобие справедливости в обществе?

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1216 году, незадолго до битвы на Калке, произошла битва на Липице, ставшая результатом междоусобного раздора русских княжеств. Только с одной из сторон погибших оказалось более девяти тысяч. Летописцы тех дней могли в том увидеть лишь ещё один укор братоубийственным забавам. О последствиях борьбы за власть после придётся горько пожалеть, но никто и никогда не думает о будущем, стараясь обеспечить сиюминутный интерес. В результате битвы на Липице Новгород отстоял независимость, а Владимирское княжество усилилось.

Составитель повести о битве на Липице показал непримиримый нрав соперников. Разрешать конфликт словами никто не желал. Все были готовы друг друга придать смерти. Сам по себе данный сказ более литописен. В тексте упоминаются обстоятельства, передвижения и произошедшее сражение. Рассматривать его отдельным образом не имеет смысла. Допустимо привязать к другим аналогичным эпизодам из истории Руси, вроде «Рассказа о преступлении рязанских князей».

В Рязани не было спокойствия. Сами рязанские князья в XIII веке отличались особенным отсутствием стремления к общему благу. Как резали братьев в шатрах под видом мирного пиршества, так потом водили Батыя по Руси, надеясь тем не допустить разора от завоевательного похода монголов. Сколько не бились летописцы, призывая к благоразумию, дело Святолополка Окаянного продолжалось, но в гораздо больших масштабах.

Братоубийственный порыв в Рязанских землях случился через несколько лет после битвы на Липице. Ему посвящается одна страница летописных записей. Почерпнуть из них можно детали произошедшего. Главным в помыслах враждебно настроенных князей составитель рассказа допустил влияние сатаны, по чьему наущению случилась резня в шатре. О том, насколько излишне вмешивать в отношения людей деяния потусторонних сил, стало понятно по результатам анализа «Повести временных лет». Достаточно хорошо известно, что насилие творить проще под пропагандой мира.

Эти два вышеозначенных примера — убедительное доказательство картины на всей территории Руси. Разросшийся княжеский род вступил не просто в противоречие из-за Киевского стола, доказывая право каждого княжества на статус Великого, тем самым ставя их перед угрозой полного обособления. Отсутствие единства — основной фактор, приведший к последовавшему затем игу. Русь в любом случае не смогла бы устоять перед нашествием орд Батыя, но это уже рассуждение о другом — каких потерь оно могло стоить завоевателю.

Понимание истории всегда чему-то учит. Раздор князей Руси демонстрирует, насколько опасно вести братоубийственную войну, отстаивая потребности текущего дня. Более того, монгольская тактика не строилась только на нападении большим количеством войск — перед этим велась разведывательная работа, направленная как раз на рост раздоров. Чем сильнее измотает себя будущий соперник, тем легче его будет покорить. Летописи не говорят, какую роль в междоусобицах сыграли монголы, поэтому эта важная особенность остаётся неучтённой.

Худой мир всегда лучше доброй ссоры — гласит пословица. Стараясь взять всё, рискуешь всё потерять — обратная сторона той же самой пословицы. Непоправимое некогда уже случилось, каким бы положительным оно не воспринималось теперь. Усиления противоречий могло не быть, чтобы говорить о том, что иго способствовало объединению народа перед всеобщим несчастьем. Ежели беда насаждалась специально, то о каких тогда выводах допустимо рассуждать? Желая власти, русские князья вели войны, не понимая, насколько их поведение кем-то предусмотрительно побуждалось.

Времена меняются — человек остаётся прежним. Обстоятельства не те и противники иные. Однако, успешные методы борьбы продолжают воплощаться тем же самым способом. Сперва вносится разлад, позже пожинаются плоды. Необязательно этого достигать путём расстройства внутренних дел, допустимо привнести раздор со стороны. И когда противник ослабнет — его не станет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ослы Апулея никогда не переведутся среди героев литературных произведений. Приняв на себя роль сирых и убогих, действующие лица отправляются на социальное дно, откуда читателю показывается текущая на тот момент обыденность. Василий Нарежный за основу для первого крупного произведения взял плутовской роман Рене Лесанжа «История Жиль Бласа из Сантильяны», пользовавшийся популярностью в Европе. Он также был вдохновлён благодаря удачной адаптации этого романа под реалии других стран, к числу коих решил причислить и Россию. Современный читатель так и не узнал, чем закончились похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова, ставшего рассказчиком и главным героем произведения «Российский Жилблаз», в силу происков масонов, настоявших на изъятии труда Нарежного из продажи с запретом на публикацию продолжения.

А что такого особенного показал читателю Нарежный? Незадолго до него Радищев писал примерно о том же, но без сарказма. Даже больше — Радищев описал наглядное, заметное без напоминаний. Нарежный смотрел глубже, чему не всякий оказывался способен поверить. Например, принять желание дворянина развлечься с крестьянкой понятно, но возможность купить близость с дворянкой, как с дворовой прислугой, совсем не укладывается в голове. Царство разврата поражает воображение — добиться близости человека из высшего света оказывалось проще, нежели из низшего, поскольку крестьяне чурались поддерживать моральную деградацию господ.

Главный герой произведения Нарежного не отличался от людей своего круга. Жил он безбедно, удовлетворял прихоти и не думал, что от него может сбежать жена, а сына украдут. Затем перед читателем князь превращается в оборванца, вынужденного бегать по губерниям от судебных приставов, занимаясь различной деятельностью, лишь бы не умереть с голоду. Он много кем побывает, на него не раз прольют помои, пока не сумеет восстановиться в правах. Собственно, ослы Апулея обязаны принимать образ достойного общества человека, какие бы их не коснулись напасти.

Что Древний Рим, что Россия Александра I — суть едина: на дорогах правят разбойники, их образы разбойничают в судах, личность человека ничего не значит. Доказать право на что-то — не представляется возможным. Разденут донага путём беззакония и согласно букве закона. Княжеского ты рода или нет — никто не разбирается. Требуется одно — набить собственный карман. И в случае правоты будь добр оплатить оказанные услуги, хоть ты трижды гол, будучи перед этим обкраденным, из-за чего и затевал тяжбу против обидчиков.

Как и исходный Жиль Блас, Гаврила Симонович Чистяков должен долгие годы претерпевать неприятности, дабы обрести долгожданное счастье. Не будем искать сходства между произведениями Лесанжа и Нарежного, так как лучше опираться на «Золотого осла» Апулея, откуда, вероятнее всего, и черпалось основное вдохновение. Российская вариация мифа об Амуре и Психее тому в подтверждение, только вместо девушки тайну предстоит узнать главному герою, продолжительное время пробывшего в роли утешителя желаний незнакомки, сокрытой мраком ночи от его любопытства.

Запрещать книгу всё-таки не требовалось. Задор Нарежного вскоре пропадает. Обозначив самое интригующее, в дальнейшем Василий уже не был таким же поражающим воображение сочинителем. Может быть и так, что силу своего воображения он раскрыл через эротические эпизоды и сцены унижения человеческого достоинства. После к читателю приходит утомление от внимания бегству главного героя.

Ныне имя Василия Нарежного редко вспоминается. Единственная его положительная характеристика — предшественник Гоголя. «Российский Жилблаз» не приближает к пониманию, почему именно так. Более столь крупных работ Василий не писал, сконцентрировавшись на повестях и рассказах. Именно из них это и предстоит узнать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дмитрий Шатилов предложил буквально понимать цикличность истории. Ранее происходившее — должно повториться. Нет ничего лучше, нежели подать людям наглядный пример. Пусть спев гимн отчаянью безумцев, зато с желанием отдать дань традиции. В одной неустановленной вселенной, в одном неустановленном отрезке времени, в одних извечных обстоятельствах, жила-была королевская династия, славная позабытыми деяниями предков. Некогда она сменила другую правившую семью, потому пора бы и их кому-нибудь сменить. Хотя бы символически.

Читателю сразу становится известно, чем закончится соблюдение традиций. Не совсем так, как это случилось ранее. Причина того в мотивах — серьёзное дело превратилось в маскарад. Заявленные двести тридцать два бунтовщика падут заранее оговоренным способом. Осталось дождаться воплощения заявленного, проследив, как Дмитрий Шатилов построит повествование.

Главный укор автору — ощущение недосказанности. Дмитрием использовано едва ли не многое, взятое из разных исторических эпох, в том числе и ещё не наступивших. На страницах уживаются берсерки и установленный в зуб ядерный реактор. Понятно, традиция! Это где-то уже было, значит должно повториться. Да вот не повторяется прошлое буквально. Читатель наблюдает именно за маскарадом, словно взявшие Рим вандалы задумали устроить вооружённое шествие в век использования лазеров, и были осыпаны в осмеяние презервативами. Зачем?

Дмитрий о том обязательно расскажет читателю. Он ссылается на традиции. Некогда восставали двести тридцать два, поэтому полагается в таком же количестве устроить революцию снова. Необходимо соблюсти все мельчайшие формальности. В тексте прилагается полный список из имён и фамилий героев древности. Нашёлся смельчак, добровольно готовый принести себя и остальных бунтовщиков в жертву. И кто он?

Драматический момент. Шатилов давит на слезу. Отец и сын вступают в противостояние. Родитель защищает традиции империи, его отпрыск желает осуществления иного должного — надтрадиции. Для того устраивается мятеж. Вернее, мятеж уже случился. О нём будет написана книга — как раз описание её содержания доступно читателю. Потому и известно о выстреле, который сотрёт в пыль демонстрантов.

Большая часть повествования — подготовка к мероприятию. Хочется вспомнить английское детское стихотворение про Шалтая-Болтая, качавшегося в грёзах на стене, свалившегося с неё и разбившегося. Такая же судьба уготована когорте из двести тридцати двух мятежников. Не может быть, чтобы кто-то верил в успех. Кажется, Дмитрий превратил чью-то личную традицию в общественную церемонию с принесением человеческих жертв, забыв об этом упомянуть.

Тогда следовало дать надежду. Все церемонии разрешаются с помощью находчивых людей, нашедших способ порвать с предрассудками. Представленный Дмитрием Шатиловым случай — не та ситуация. Воистину, отчаянных мы воспеваем. Одолей когорта обстоятельства, свергни династию, быть истории иной, верной предположению о цикличности. Но они поняли былое излишне буквально, подтверждая тем предположение о слепо исполняемом ими церемониале.

Отчаянно не хватает здравомыслия. О чём Дмитрий Шатилов хотел сказать читателю? Он обернул свою историю в фантастический антураж, тогда как стоило задуматься о магическом реализме. Либо Дмитрий стал пионером в его фантастической ипостаси. Не следует пытаться логически осмыслить происходящее в произведении. Если где-то постоянно идёт дождь, обязанный смыть поседение, то у Дмитрия совершается красивое шествие обреченных на смерть. Нынешние почти двести тридцать два смельчака существуют с осмысленным пониманием нужности своего поступка, при полном его отсутствии.

Так с чего всё в действительности началось? Дмитрий о том рассказывает на последних страницах. Но ему уже не веришь. Поведанную им историю каждый успел понять собственной головой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

И как долго человек будет верить в существование вампиров? Пелевин сделал ещё одно напоминание, чтобы наверняка не забыли. И сделал так, как делают люди, то есть придумав для них иное понимание. У Пелевина вампиры стали паразитами, некогда создавшими людей. Всё прочее — обучение неофита таинствам. Главный герой повествования усваивает новую действительность, пытается ей противоречить и приходит к тому, что запутывается в смысле бытия.

Количество вампиров во вселенной Пелевина ограничено. И оно уменьшается. Всё из-за особенности передачи сущности. Это происходит путём внедрения паразита-языка. После чего человек приобретает уникальные способности. Сама идея не нова — сиё есть известный сюжет одного из вариантов инопланетного вторжения. Исключение в том, что вампиры изначально жили на планете, с древнейших времён являясь паразитами, в ходе эволюции облегчив существование созданием своего подобия, кровью коего они с той поры питаются и в его же теле поселяются, когда приходит время сменить носителя. Не стоит дальше передавать особенности пелевинских вампиров — это единственное, что привлекает к произведению внимание.

Повествование продвигается вперёд на авторском искажении реальности. Пелевин утверждает, чтобы следом опровергать. Он находится в диалоге с собой, предлагая читателю стать тому свидетелем. Красиво поданная версия, вскоре омрачается развенчанием заблуждений. Когда главный герой перестанет понимать суть происходящего, тогда Пелевин остановится, поскольку продолжение истории превратится в мало схожий с правдой вымысел.

Реальность оказывается взломанной. О чём писать дальше? Безусловно, это не проблема для беллетриста. Его фантазии могут завести в такие дебри, откуда не выбраться. Обязательно появятся сторонние персонажи со свойственными им проблемами, дабы подхлестнуть повествование. Перевин предпочёл закончить действие, ибо уже ко второй половине сюжетные рельсы закончились. Основное оказалось сказанным, далее пусть подключаются авторы фанфиков.

Однако, главного героя не покидает ощущение некоего всемирного заговора. Не может быть всё так просто, как о том рассказали вампиры. Ему продолжает казаться, что от него скрывается важная информация. Пелевин пытается помочь главному герою это понять, чем усугубляет восприятие произведения. Требовалось наполнять книгу действием, чего Пелевину как раз и не удалось.

Стоило главному герою и прочим персонажам отойти от подыгрывания автору в описании мира вампиров, как читатель споткнулся о скрываемый от него камень. Вампиры окажутся на уровне развития детей. Всё ими сказанное ранее — вымыслы их фантазии, свойственной всем паразитам, считающим, будто они управляют объектом, чьими жизненными силами питаются. Вампиры играют в игры, находясь на грани вымирания. Они боятся убивать других вампиров, предпочитая устраивать поединки стихотворцев. Каково это — оказаться в песочнице, наполненной самоуверенными истериками кровососов?

Произведение спасает юмор. Пелевин в меру смешно шутит. Порою изрядно прибегает к использованию бранных выражений. Хорошо, ежели таким образом ему хотелось поделиться с читателем личным настроением. Высмеять происходящее — лучшее лекарство от всех болезней. Кому-то смешное может показаться настоящей сатирой на действительность. А вдруг и правда? Почему бы монахам-даосам не делиться с вампирами кровью, дабы те приобретали свои не такие уж удивительные свойства? Но раз один из секретов вампирской силы раскрыт, значит не всё так просто, как кажется паразитам-властелинам. Тут уже не до смеха.

Толком сказать о произведении Пелевина всё равно не получится, сколько не прилагай усилий. Высмеивание всего и вся, придание всему вида нелепых связей с чем-то до того не упомянутым, придумывание неоднозначных названий — спорной полезности литературная деятельность. Однако, таков Пелевин — такое у него творчество.

Автор: Константин Трунин

» Read more