trounin.ru

Московское княжество к 1510 году ещё не собрало всех земель русских. Но и со взятием Пскова объедение не было завершено. Ещё оставалось найти лад с рязанцами, жителями древнейшего форпоста на границе между Русью и южными пределами. Пока же к Москве пожелал отойти Псков, чьи граждане устали от противостояния между славянами и рыцарями с запада. Не проходило и пяти лет, чтобы к воротам псковитян не подходила волна очередных горе-завоевателей. Да и сам Псков — республика с подобием новгородского устава, желавшая видеть во главе избираемых населением города князей. Были среди них князья из Рюриковичей, но порою власть доставалась выходцам из литвы. Кто же не вспомнит Довмонта, пришедшего извне, но закрепившего за Псковом право на самостоятельность от Новгорода. Спустя два столетия псковитянам пришлось задуматься — оказаться пленёнными силой или добровольно покориться московскому князю.

Есть разные точки зрения очевидцев на произошедшее отторжение жителями Пскова на право независимости. Одни источники утверждали несправедливость произошедшего, где впору взывать к божественному вмешательству, дабы усмирил алчные порывы Москвы. Говорилось то от чистого сердца, или исходя из невозможности воплотить собственные алчные порывы псковитян? Рационально взиравшим на бедственное положение республики казалось иначе — ежели не согласиться добровольном встать под власть Московского княжества, тогда к тому же принудят рыцари Тевтонского ордена, либо воплотит мечтания шляхта Речи Посполитой. А так как Новгород уже пребывал под Москвой, помощи ждать было неоткуда.

Судьба Пскова не так проста. Повесть о его взятии не заглядывала вперёд. Там достаточно событий, связанных с положением города между враждующими лагерями. Ещё успеют сойтись в праве на владение землями псковитян войска Стефана Батория и Ивана Грозного. Пока же, в год 1510, Псков становился частью Московского княжества, с покорностью снимая вечевой колокол и навсегда забывая о свободомыслии. Данное историческое событие находило множество откликов, есть о нём упоминание и в летописях. Частью которых как раз и является так называемая «Повесть о Псковском взятии». Сама по себе она не воспринимается оригинальным произведением, скорее следует говорить об её особом положении среди текстов. Согласно содержания получалось, что власть Москвы псковитяне признавали.

Что значит для жителей Руси кого-то признать? Это делалось с помощью крестоцелования. Ежели кто после отказывался от совершённого деяния, того признавали клятвопреступником. Насчёт сего есть мнение — не было ничего для русского человека тяжелее нарушения клятвы через целование креста. И тут возникает необходимость видеть в псковитянах сторонников веры во Христа греческого толка. Если касательно Новгорода хорошо известно, как тяготели новгородцы в последние десятилетия существования их республики к католицизму, то касательно населения Пскова остаются сомнения. Хотя, свойственное Новгороду должно было быть присущим и псковитянам. Но ведь не станет летописец, особенно ориентированный на Москву, тем более после свершившегося факта признания Псковом власти москвичей, предполагать иное. Как раз в данном случае и можно сказать, что историю пишут победители.

Играл ли Псков вообще значение для исторических процессов? Он всегда рассматривается в качестве промежуточного звена конфликтов Руси и её западных соседей. На его землях происходили важные события, тогда как сам Псков не ставился во главу угла. Однако, стоит признать, Псковская республика существовала ровно до того момента, когда население не перестало понимать — дальше без помощи они обойтись не смогут. Выбором большинства оказалось Московское княжество. О том повесть и сообщает.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Среди русских летописей принято выделять «Независимый летописный свод», датируя его восьмидесятыми годами XV века. Вёлся он с 1417 по 1485 год, должный вместить важные события того времени. Начало ему положено солнечным затмением, омрачившим землю наступлением темноты. Согласно прежде бытовавших представлений — такое событие случается к несчастью. Для Руси солнце закатилось несколько веков назад, и до сих пор не думало обозначить своего присутствия. Временное торжество Куликовской битвы через два года обернулось походом Тохтамыша, без жалости уничтожавшего города, в том числе и Москву. В начале XV века русские князья вновь набрали силу, вольные сами нападать на татар. Имеются свидетельства, согласно которым хан Махмет думал откупиться, но русские всё же пошли на него войной. Вот потому-то и исчезло солнце с неба, так как вместо мира князья пожали очередное поражение.

«Независимый летописный свод» — не летопись, это скорее историческое свидетельство. Его составитель брал известные ему события, истолковывая их заново. Сомнительно, чтобы записи создавались в соответствующий им год. Скорее всего это поздняя работа, восстановленная или переписанная, но с включением дополнительных свидетельств, вроде чудес, случавшихся по воле отцов церкви и деяний прочих чудотворцев. Описание религиозных свидетельств занимает основную часть свода.

Упоминается в летописи падение Царьграда. Город покорился не по слабости жителей, а из-за предательства. Неприступные стены имели одно место, которое больше других подвержено возможности оказаться проломленным. Туда-то и устремили турки свои орудия. Судьба предателя — назидание всякому, ибо стоило городу пасть, как тут же правитель агарян велел того сварить в котле, ибо предав однажды, он когда-нибудь предаст снова.

Другой примечательный случай — намерение новгородцев убить московского Великого князя. Полные решимости, они видели в том решение проблем. Остановить их смог только архиепископ Иона, знавший о бесполезности человеческой агрессии. Любое вмешательство в естественный ход вещей грозит болезненными последствиями. Пусть Великий князь совершает обдуманные или спонтанные поступки, за то он получит сполна, либо такая судьба ожидает его потомство, обязанное разрешать созданные для них затруднения.

Есть в «Независимом летописном своде» упоминание заметок Афанасия Никитина. Составитель имел чёткое о них представление. И скорее всего был знаком, может быть даже с первоисточником. Вероятно и то, что текст «Хождения за три моря» приводился полностью. Понять то не представляется возможным, покуда не получится ознакомиться с ним самостоятельно. Чаще всего вниманию он доступен благодаря трудам учёных, своеобразно составивших библиотеку литературных памятников Древней Руси, включив в неё различные произведения, некоторые разбив на части и представив в качестве самостоятельных исторических документов. Среди таковых оказался и «Независимый летописный свод», содержащий излишнее количество пропусков, делающих его слишком сухим и совершенно не приспособленным для чтения.

Окончание летописи знаменуется подготовкой Ивана Великого к походу на Казань, дабы сломить сопротивление территорий, над которым давно утрачен контроль. О том походе известно из других источников. На «Независимый летописный свод» нельзя рассчитывать — более должного он не сообщит. Свод и обрывается гораздо раньше, нежели тому следовало быть. Сбросившая путы ига, Русь обретала новый интерес в глазах современников. Из жизни исчезла главная угроза существованию, всегда бывшая предметом основных волнений. Уже не мог встать у границ непобедимый враг, чьи орды безжалостны сметут преграды на пути, уничтожив каждого встреченного. Теперь Московскому княжеству предстояло решать, кому позволять заходить за черту дозволенного. На осознании этого свод восьмидесятых годов XV века заканчивается.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чтение летописей пробуждает особое понимание истории. Читатель лишён чьих-либо комментариев, делая выводы самостоятельно. Можно сказать больше, анализируя летописи, делая заметки, в итоге получаешь вариант понимания прошлого, никак не хуже того, какое известно в исполнении всё тех же Карамзина и многих прочих, пытавшихся усвоить прошлое, придти к наиболее правильному истолкованию. А вывод всегда будет один — в конечном счёте приходится доверяться сохранившимся свидетельствам, содержание которых всегда остаётся пристрастным. Значит, как не опирайся на дошедшие сквозь время документы, картину былого не установишь. Причина того ещё и в предвзятости. Всегда нужно исходить из нескольких источников, чего порою не бывает. Но касательно событий XV века есть ряд свидетельств, позволяющих начать осознавать прошлое иначе.

XV век — это прежде всего противостояние Москвы и Новгорода. Как оно обычно подаётся? Василий Тёмный вёл борьбу за сохранение права на великокняжеский стол, в том ему оказывал противодействие Дмитрий Шемяка, с переменным успехом занимавший Москву и вскоре опять уступая. Тут позволительно снова спросить: кто пишет историю? В конечном итоге Василий одержал верх над Дмитрием. Теперь образ Шемяки для потомков сохранился однозначным: беспринципный человек, готовый за власть убивать и калечить политических оппонентов, при этом он же прославился несправедливым судом. Но это вступает в противоречие с летописным сводом 1472 года, показывающим происходившее без выводов.

Наоборот, Шемяка вёл в меру честную борьбу, не допуская чрезмерной жестокости. Летописью зафиксирован факт ослепления им Василия. В то же время имеются сведения, согласно которым зрение Василия значительно ухудшилось, всё-таки оставшись частично сохранённым. Не будучи настроенным уничтожать политического противника, он показал гуманность, позволив княжить над Вологдой. А как поступил Василий с Дмитрием, либо его клевреты? Летопись указывает на факт отравления Шемяки. На том противостояние Москвы и Новгорода практически закончилось, перейдя в фазу скорой утраты Новгородом самостоятельности.

В летописи зафиксированы походы Великого литовского князя Витовта на Псков. Говорится, что жители Порхова откупились пятью тысячами рублей. А когда был зафиксирован факт рождения лысого волка, в тот год Витовт умер. Ходили на Русь и татары, о чём летопись не могла не сообщить. Само её содержание переполнено движениями княжеских войск, сталкивавшихся и расходившихся, дабы через некоторое количество лет сойтись вновь. Подходить к её чтению следует основательно, фиксируя мельчайшие детали. В любом случае, акцентировать внимание следует на событиях вокруг Новгорода, понимая скорое его полное подчинение Москве.

Неправильным является шагом, считать летописи связанными по смыслу с художественными произведениями тех же лет. Должно проводиться чёткое разделение, чего до сих пор сделано не было. Получается так, будто труд историка приравнен к вольным допущениям беллетриста. Тем более сомнительна надобность, толкающая составителей сборников литературы Древней Руси брать несовместимое, находя в том кажущуюся им существенную надобность. И если летопись летописи рознь, то явно повествующий о текущих событиях текст, где не прослеживается цели развлечь слушателя, лишь способствует выработке общего понимания происходивших тогда процессов.

Непосредственно Севернорусский летописный свод 1472 года сконцентрирован на событиях середины XV века, где за начало взят 1425 год, когда умер Великий князь Василий I Дмитриевич, старший сын Дмитрия Донского, после чего и начался очередной разлад на Руси. Внимать этому времени нужно с особым интересом, поскольку сын Василия Тёмного — Иван III Васильевич, прозываемый Великим — положит конец противоречиям и соберёт русские земли под единоличной властью.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На Русь миром все ополчаются, ибо коли не миром всем на Русь идти, то не будет толку. Кто приходил один, битым уходил. Но если шли, Европу следом всю ведя или ведя всю Азию, те верх в той борьбе одерживали. Иного не было прежде. Как не было и на поле Куликовом, куда явился Мамай, не чингизид и не достойный правитель орд монголо-татарских. Пришёл он на поле Куликово, и бился с Русью он, от Литвы помощи не дождавшись. Объединилась бы тогда Европа и Азия в сражении, и битой быть Руси, но оказала она сопротивление. Доказала кровью право на волю свою и своё право на свободу. И было два года спокойствие, покуда не пришёл Тохтамыш после и не привёл следом всю Азию, вновь полонив и данью обложив.

Рязань взялась помогать Мамаю, не желая очередной удар первой принимать. И было в том отражение горя человеческого, поставленного между жерновами противоборствующими. Ни от Москвы милости, ни от Литвы и от монголов добра не исходило, так почему же говорить о предательстве, коего не было? Как можно предать сюзерена, ежели обязался во всём ему покорным быть? Но нельзя с этим согласиться, позже с сим пытаясь ознакомиться. Рязань русской принимается, какой её летописец пытался поздний понять, о прошлом имея слабое представление.

Не из личных побуждений шёл Мамай на Русь, то по велению дьявола совершалось. Желание горело в монгольском сердце христианство истребить, жечь церкви православные. В то веровал летописец, не находя прочих причин для вторжения. Пусть серчал хан за на Воже поражение, думал возместить обиду Руси унижением. Но точил дьявол сердце его, как точит всегда, когда нечто против христианства совершается, либо вне религии и по желании страстям волю дать.

Как не сказать, ежели сказать желается? Чем наполнить страницы, коли сведений мало имеется? Скудно не было в летописных свидетельствах. Любое бери, смело применяя без изменения. Должен был князь Дмитрий на колени перед Богоматерью упасть, слёзы изливая. И падал Дмитрий, слёзы проливая. И мог он Мамаю ранить лицо оружием, ибо ранили так же вражеских предводителей Александр Невский и Довмонт. Да не ранил: велика сечь оказалась, что сходились прочие, обоюдно смерть находя от ударов одинаковой силы богатырской.

Взыграло личное в Мамае, готов он на мир оказался пойти, согласись Дмитрий дань платить неподъёмную. И Дмитрий биться не желал, соглашаясь платить дань прежнюю. Знал он, как важно момент сражения отдалить, тем силу сохраняя и оберегая земли русские от разорения. Нет нужды двести тысяч душ отправлять на иной свет, покуда земле родной они не послужили полностью. Быть тому, чего не случилось. Рвался Мамай биться, не получив им желаемое. Не дождался помощи от Литвы, тем смерть приближая, вскоре последовавшую.

Хоть и сказано о Куликовской битве значимо, сама битва не была значимой. Сказал летописец, что вернулся Мамай домой, откуда Тохтамыш изгнал его. И пошёл Мамай по миру, добрых людей желая найти, помощь у них найти надеясь. И нашёл, павши от рук купцов, заманивших в сети некогда хана с именем громким. Важным иное оказалось: смирилась Рязань с властью Москвы и более противиться её воле не начинала. Пошло возвышение Московского княжества, вскоре Великим прозванным. И не шли князья московские во Владимир на Великое княжение, ибо добились желаемого. Не способствовала тому Куликовская битва, так как стёрлась память о ней, покуда не стали в том сражении искать нечто значимое, забыв о событиях последующих. Забыв о Тимуре, ибо миловал Всевышний, не наслав кару, Батыя нашествия опаснее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Год 1382 станет поражением князя Дмитрия Донского, падёт Москва. Год 1380 — был его триумфом на Куликовом поле. Год 1378 — первая важная победа над войсками Мамая у реки Вожа. Год 1377 — иное сражение, хронологически предваряющее ранее названные: тогда Русь утонула в крови, ибо река Пьяна не дала повториться победе, одержанной на её берегах за десять лет до того.

Ныне приходится опираться на летописные свидетельства. Так сказано, что в 1377 году пошёл царевич Арапша ратью из Синей Орды на Нижний Новгород. Бахвалились русские своими ратными успехами, не ведали, каким горем для них аукнется резня предстоящая. Шапками врага закидывать удумали, напитками хмельными разум себе туманили, всё им было ни по чём, ибо не стоили захватчики в их глазах многого. И завязалась битва, и разорён град Нижний Новгород был. А потому так случилось, поскольку русские любят бравировать достижениями, не понимая, как краток успех, если не уметь его закреплять. Вскружило голову русским водами пьяными, близ Пьяны и пали они, врагом скошенные.

Будет битва на реке Воже ещё, будет поле Куликово ещё, тем повод для новой бравады появится. Да что бравада та, коли Москву жечь Тохтамыш станет после. Было бы горе большее, великой силы горе было бы, пойди на Русь Тимур, Тамерланом за хромой шаг прозываемый. Уничтожить мог Русь, камня на камне от городов не оставив, дерево по ветру пеплом пустив, опустынив земли Кавказских гор севернее. Не случилось того, но случилось другое событие, посему пусть уроком битва на реке Пьяне будет, чтобы пустыми словами не способствовать Руси уничтожению.

Летописные свидетельства от 1378 года о сражении на реке Воже сказывают. Выступил вперёд князь Дмитрий Иванович, Донским ещё не прозванный, защитил он Рязанщину. Храбро сражались войска русские в плотный кулак слитые, без боязни шли на рать вражескую, опрокидывая войско Бегича, Мамаева темника. Возрадовались все тогда, о Калке позабывшие, не понимали, каким удар будет следующий, ведь придёт орда бесчисленная, с пастбища на пастбище гонимая, коней многажды больше себя ведущая.

И из победы нужно делать выводы наперёд идущие. Победили русские, о поражении на реке Пьяне с болью вспоминая, значит нужно готовиться к следующему сражению, коли с царями монгольскими начались неурядицы. Опрокинув силы малые, обозлили тем Мамая воины князя Дмитрия Ивановича. Быть резне на поле Куликовом, и стоять Руси, и стоять за право на существование. Пусть слабы князья оказывались, взирая на молот татарский и наковальню литовскую. Всему время и всему выводы потом последуют, кому не иметь памяти, а кому сохраниться в умах потомков, о них не забывающих.

Может и не стоило уделять летописным заметкам столько внимания. Но единственная запись — свидетельство о бедах и радостях людей многих, живших и умиравших, стремившихся жить и не боявшихся умирать. Если кто почтёт, то задумается, и, задумавшись, не станет допускать категорических суждений в высказываниях. Одно требуется — ценить произносимое, из раза в раз разными людьми всех веков повторяемое. Пусть бравада останется на устах боящихся поражения, тогда как оного не боящиеся молча повторят подвиг русских на реке Воже, не допуская случившегося за год до того на реке Пьяне.

Вне чего-то определённого, сугубо из летописных источников, свидетельства былого заново запомнивши, смело смотрим вперёд и робко оглядываемся. Ежели кто говорит, что перемолотое не перемолоть заново, то не станем молоть ими молотое, ибо можно перемолоть, ибо нам то ведомо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

При понимании истории России почти никак не воспринимаются события, происходившие в XIII веке, времени первого отпадения Киева, когда на обширной территории с севера на юг протянулось большое государство, называемое Галицко-Волынским княжеством. Его западное положение, относительно остальных владений русских князей, выделило его. Оно почти не было затронуто нашествием Батыя и потому вело политику в отношении прочих соседей, мирно соседствуя или воюя с Литвой, Польшей, Венгрией и половцами. Время расцвета этого княжества описано в Галицко-Волынской летописи, дошедшей до нас в составе Ипатьевской летописи.

Составителей исторической хроники прежде прочего интересовало происходящее с правившими князьями, войны и ярчайшие события на Руси. Поэтому в годы затишья в летописи так и написано, что ничего не происходило. Повествование начинается с 1201 года, а в 1203 году внук Мономаха Роман Мстиславич силой взял Киев, получив вследствие того титул Великого князя. Дальнейшие события запутывают читателя, учитывая частую ротацию владетелей княжеских титулов. Тот же Роман Мстиславич в разные годы правил землями новгородскими, галицкими, волынскими и объединёнными галицко-волынскими.

Батыево нашествие приводится в летописи согласно текста русских летописей. Многие описания повторяют друг друга, но чаще дополняют или с другой стороны смотрят на события. Как пример — сказ про умерщвление Михаила Тверского в Орде. Согласно Галицко-волынской летописи Михаил всего лишь отказался кланяться идолам, чем вызвал гнев хана и потому был казнён, без излишнего упора на религиозные мотивы.

Любопытным эпизодом выглядит именование Галицко-Волынских князей. Роман Мстиславич мог называться самодержцем всея Руси или царём Русской земли. Сын его, Даниил Романович, благодаря воле папы Иннокентия IV до конца жизни имел титул короля Руси.

После смерти Даниила Романовича история Галицко-Волынского княжества теряет единую нить, находя продолжение в отношениях следующих князей с Русью и Литвой. Само объединение княжеств не даёт представления об их единстве, ибо галицкие и волынские земли могли управляться разными князьями. К моменту окончания летописи у княжеств появится единый владетель — Лев Данилович, сын Даниила Романовича.

Почему же история Галицко-Волынского княжества ныне представляет малый интерес для читателя? Вектор развития был направлен в иную от нужд Руси сторону. Со временем территория княжества окажется поглощена Литвой, Польшей и Венгрией соответственно, окончательно выйдя из поля зрения исторических процессов самой России. Галицкие и Волынские князья в той же мере не интересовались происходившим на Руси, отдавая приоритет политике западных соседних государств.

Теперь, когда Галицко-Волынская летопись усвоена, необходимо переосмыслить понимание прошлого. Нужно увидеть ранний крах Руси, предварявший нашествие Батыя. Внутренняя раздробленность привела к глубоким изменениям. Но, поскольку разорение не коснулось северных частей (Новгород) и западных (Галицко-Волынское княжество), нельзя однозначно утверждать случившийся крах и впоследствии. Культура Руси не была уничтожена и не было полного вырождения морали, как о том может теперь думаться.

Галицко-Волынское княжество лучше считать составной частью Руси, ведшим собственную политику, так как соседствуя с европейскими государствами, правившие им князья испытывали обоснованную необходимость иметь отличное представление о политике вообще. Это в свою очередь позволяло русским княжествам враждовать с приходящими с юга кочевниками или с севера скандинавами и немцами, не заботясь об опасности с запада, где и располагались земли Галицкого и Волынского княжеств.

Теперь, дабы избежать укоров историков, следует сказать, что анализу подверглись не реально происходившие события, а описанное непосредственно в тексте летописи. У летописцев имелось собственное представление о происходившем, поэтому личным мнением может располагать каждый с ним ознакомившийся.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1216 году, незадолго до битвы на Калке, произошла битва на Липице, ставшая результатом междоусобного раздора русских княжеств. Только с одной из сторон погибших оказалось более девяти тысяч. Летописцы тех дней могли в том увидеть лишь ещё один укор братоубийственным забавам. О последствиях борьбы за власть после придётся горько пожалеть, но никто и никогда не думает о будущем, стараясь обеспечить сиюминутный интерес. В результате битвы на Липице Новгород отстоял независимость, а Владимирское княжество усилилось.

Составитель повести о битве на Липице показал непримиримый нрав соперников. Разрешать конфликт словами никто не желал. Все были готовы друг друга придать смерти. Сам по себе данный сказ более литописен. В тексте упоминаются обстоятельства, передвижения и произошедшее сражение. Рассматривать его отдельным образом не имеет смысла. Допустимо привязать к другим аналогичным эпизодам из истории Руси, вроде «Рассказа о преступлении рязанских князей».

В Рязани не было спокойствия. Сами рязанские князья в XIII веке отличались особенным отсутствием стремления к общему благу. Как резали братьев в шатрах под видом мирного пиршества, так потом водили Батыя по Руси, надеясь тем не допустить разора от завоевательного похода монголов. Сколько не бились летописцы, призывая к благоразумию, дело Святолополка Окаянного продолжалось, но в гораздо больших масштабах.

Братоубийственный порыв в Рязанских землях случился через несколько лет после битвы на Липице. Ему посвящается одна страница летописных записей. Почерпнуть из них можно детали произошедшего. Главным в помыслах враждебно настроенных князей составитель рассказа допустил влияние сатаны, по чьему наущению случилась резня в шатре. О том, насколько излишне вмешивать в отношения людей деяния потусторонних сил, стало понятно по результатам анализа «Повести временных лет». Достаточно хорошо известно, что насилие творить проще под пропагандой мира.

Эти два вышеозначенных примера — убедительное доказательство картины на всей территории Руси. Разросшийся княжеский род вступил не просто в противоречие из-за Киевского стола, доказывая право каждого княжества на статус Великого, тем самым ставя их перед угрозой полного обособления. Отсутствие единства — основной фактор, приведший к последовавшему затем игу. Русь в любом случае не смогла бы устоять перед нашествием орд Батыя, но это уже рассуждение о другом — каких потерь оно могло стоить завоевателю.

Понимание истории всегда чему-то учит. Раздор князей Руси демонстрирует, насколько опасно вести братоубийственную войну, отстаивая потребности текущего дня. Более того, монгольская тактика не строилась только на нападении большим количеством войск — перед этим велась разведывательная работа, направленная как раз на рост раздоров. Чем сильнее измотает себя будущий соперник, тем легче его будет покорить. Летописи не говорят, какую роль в междоусобицах сыграли монголы, поэтому эта важная особенность остаётся неучтённой.

Худой мир всегда лучше доброй ссоры — гласит пословица. Стараясь взять всё, рискуешь всё потерять — обратная сторона той же самой пословицы. Непоправимое некогда уже случилось, каким бы положительным оно не воспринималось теперь. Усиления противоречий могло не быть, чтобы говорить о том, что иго способствовало объединению народа перед всеобщим несчастьем. Ежели беда насаждалась специально, то о каких тогда выводах допустимо рассуждать? Желая власти, русские князья вели войны, не понимая, насколько их поведение кем-то предусмотрительно побуждалось.

Времена меняются — человек остаётся прежним. Обстоятельства не те и противники иные. Однако, успешные методы борьбы продолжают воплощаться тем же самым способом. Сперва вносится разлад, позже пожинаются плоды. Необязательно этого достигать путём расстройства внутренних дел, допустимо привнести раздор со стороны. И когда противник ослабнет — его не станет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Время рассудит, но время не рассуждает: ему внушают — оно отражает. Как записано человеком, тому вера будет. И ежели сказал один, другой повторит. Если не повторит, то исказит на лад свой. И тогда будет время иным, и станут прежде жившие иными, и ныне живущий станет иным, ибо не дано знать никому о минувшем. Было ранее, в житие Нестора, что летописец, хроника Георгия Амартола, греческого византийца. По той хронике «Повесть временных лет» писана, добрую часть прошлого к истории Руси тем приписав. Прочее, Амартолу неизвестное, взято по народным преданиям, из уст на писчее положено. Другое же, Нестором не виденное, со слов свидетелей записано. Чему сам очевидцем был, то сухо изложил, без фантазии.

Есть летописи поздние, по ним текст «Повести временных лет» восстановлен стал. К чему в дошедшем до нас Нестор руку приложил, в Лету то кануло знание. Забвение окутало человечество — человеку не вырваться. Сложены свидетельства разные, им верить предлагается. Прошлое привередливо — бери такое, пока не оказалось невеждами переписанным. А может уже переписано? Как Георгий Амартол о Руси сказывал, так Нестор ему поддакивал. А откуда византиец греческий о том ведал? И то в Лету кануло.

С библейских времён к Руси шла история. От сыновей Ноевых до дней бурных от распрей князей, в крови междоусобной утопающих. Для того ли сто лет ковчег строился, чтобы снова воды обрушились? Для того ли Нестор «Повесть временных лет писал», дабы разума дать современникам? И будет кровь литься: хорошо страницы от крови не липкие. Али липкие были, ибо кровью Нестора писаны? Потому переписаны, ибо смрадно вдыхать крови запах.

Михаил III из Аморейской династии — лицо важное, государственное. Он первым столкнулся с племенным Руси объединением. Пристали славяне к Константинополю, тем дань потребовав. Внял им Михаил, и пошла слава о земле русской, но без дани желаемой. Прогремело имя Руси, стала Русь славиться. Али не Руси имя ещё, кому бы то важно теперь было. Воззвали к людям с севера славяне, видя силу людей с севера, поход на Византию для них организовавших, и пришли люди с севера, и пошла государственность на Руси, о чём и принялся Нестор дальше сказывать, на хронику Амартола поглядывая.

Задумалась крепко Византия, как соседа грозного усмирить. Думали умы лучшие, придумали им известное. Но не туда посланников направили, пошли те в земли Моравские, благочестием известные братья солунские, Кириллом и Мефодием впоследствии при пострижении в монахи названные. От князей моравских князьям русским пришло известие, алфавитом неведомым писанное. Неведомым ли? Всё ли Нестором правильно сказано? Не ведал он разве, что один из братьев солунских, в бытность к хазарам хождения, в Корсуни с алфавитом прежде сталкивавшийся и книги важные для христианства на славянском языке читывал? Да не признается Нестор, ибо славы Владимир Креститель должен в продолжении удостоиться.

Жизнь сама собою складывалась. Ходил Олег на Византию и иные князья ходили, дань брали и радовались дани они. Князья иные дань смертью собственной брали, из жадности принимая её, не в силах при жизни вместить им данное. О том Нестор сказывал, сказания сказками оборачивая. Ложь ли сказы те, али намёк какой? Умирали князья, чаще смертью лютою. Не брала людей жизнь мирная, распри рождая вековечные.

Владимир Креститель — лицо важное, Русью владевшее. По воле своей, али византийцы управу нашли, нрав обуздав славян необузданных? Накинули узду на русских, от языческих идолов отвадив их, тем побудив к смирению. В красках то смирение описано, Нестору на радость. Не видел летописец в том горя, принял с почестью, как хронику Георгия Амартола, поверив словам греческим, не придав их сомнению.

Полетели головы идолов, дабы бесов изгнать внутренних. И принялась Русь изгонять бесов тех из каждого русского. И чем больше бесов изгоняли они, тем больше бесов поселялось в людях праведных, того жаждавших. Видели то славяне и верили — борьбе с бесами они были свидетели. Каждый судит о той борьбе пусть по совести, не стоит будить дух сил неправедных.

И полилась на Руси кровь обильная. Сыны княжеские убивать друг друга начали. Возводили напраслину, сатаною на искушение побуждаемые. Видел в том Нестор дело греховное, воспевая павших за веру праведную. Аки агнцы шли на заклание братья младшие, складывая головы за почитание братьев старших. Тяжело говорить о деле прошлом, но надо, ибо знается, какой бедой обернётся для Руси сия борьба родственная.

Основан будет в пещере монастырь Антонием, во спасение Руси, ибо праведно. И станет там игуменом после Феодосий. И будет там трудиться Нестор. И создаст он «Повесть временных лет». И станет зачинателем русской истории. И быть тому.

Автор: Константин Трунин

» Read more

К середине XIII века население Руси осознало, насколько беззаботно они относились к жизни. Их предки считали Русь сильной, вызывающей трепет у соседей. Пойти на Русь не мог ни один супостат, даже зла помыслить не имел желания, ибо слишком грозной воспринималась им вотчина наследников Рюрика: так думали предки до нашествия монголо-татар. Радовались соседи протяжённости Руси, её нахождению в стороне от их интересов. На самой Руси не ждали пришествия сильного противника, до того ей совершенно неведомого. Подобного рода информация известна по краткому фрагменту дошедшего до нас «Слова о погибели русской земли после смерти великого князя Ярослава» от 1246 года.

Более подробными сведениями располагает Тверская летопись, начиная от сражения на Калке до окончания вторжения Батыя. В ней содержится важный материал, обвиняющий князей Руси в раздорах, как основной причине поражения. Не потому напали монголо-татары на Русь, что их к тому побуждала проводимая ими завоевательная политика. Первой агрессию проявила по отношению к Орде именно Русь. Опасаясь продвижения врага вглубь своей территории, имея мирные договора с половецкими племенами, князья вышли за пределы Руси, дошли до Калки в 1223 году, где приняли участие в сражении против монголо-татар, чем спровоцировали усугубление противоречий, первое разорение и последующее нашествие Батыя.

Тверская летопись утверждает — князья были гордыми и высокомерными. Как они решили объединиться для борьбы, Летопись не объясняет. Но в Летописи прямо говорится, что в ответ на слова послов о нежелательном присутствии представителей Руси в пограничных делах между монголо-татарами (в Летописи они прозываются таурменами и татарами) и половцами, князья их казнили. Последующий ход событий поверг Русь в ужас. Часть страны была разорена: население выходило на встречу вражьим ордам с крестами и без злого умысла, принимая тем гибель. Одних киевлян было убито порядка тридцати тысяч.

Впервые сильно обезлюдела Русь. До нашествия Батыя оставалось время, но ещё одна беда постигла страну — случилось землетрясение, став причиной очередного разора. Не смогла восстановиться Русь. Не изменились и князья. Они продолжали казнить послов, чего монголы никому не прощали. В 1239 году полчища противника дошли до Мурома. В 1240 — подступили к Киеву, покинутому великим князем Михаилом Киевским, отбывшим в Венгрию, куда следом двинулся Батый, неся разор Волынской земле.

Подробно в Тверской летописи обставлена битва на Калке, прочее лишено сходной степени информативности. Достаточно и того, что показано начало грядущего конфликта, должного обернуться для Руси проклятием и стать средством для её спасения. Делать выводы на основании одной летописи нельзя, но, рассматриваемая с другими источниками, она наглядно показывает слабые стороны Руси, требовавшие реформирования. Объединяться князья умели, когда чувствовали в том необходимость, только не умели находить общий язык с противником, не уважая его и не стремясь понять, какие беды тот мог принести на их земли.

Приняв вторжение Батыя, князья не задумались о наступившем крахе, продолжая сопротивляться. Так и не проявилось единство среди них, каждый оказывал отпор по своим силам. Кто не решался признавать ошибок, тот бежал из своих земель. А кто осознавал слабость проводимой им политики — запирался в стенах и погибал наравне с другими. Редкий город на Руси не был затронут нашествием, в числе оных стал Новгород, до которого Батый не дошёл. Но и Новгород испытал влияние вражеского оружия, подвергаемый в тот момент агрессии со стороны Тевтонского ордена.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Падение Константинополя в 1204 году могло стать предостережением для правивших Русью князей. Отчего Византия оказалась захваченной крестоносцами? Виной тому непрекращающаяся внутренняя раздробленность и множество различных взглядов на действительность. Константинополю не суждено было оставаться независимым, а потенциал Византии окончательно иссяк. В летописях Руси о тех событиях сохранилась повесть, подробно рассказывающая о причинах зарождения событий, предшествовавших осаде Царьграда.

Династия Ангелов не поделила власть: Алекса ослепил Исаака и сел править вместо него. Не так долго наполнялось сердце Алексы злобой, вскоре он освободил Исаака из заточения. С этого момента стали разворачиваться события, приведшие к падению города. Первоучастником действия стал сын Исаака, имени в летописи не имеющий, прозываемый Исааковичем. Он подался в земли немецкие к зятю своему Филиппу, тот послал гонца Папе Римскому, который отправил в Константинополь крестоносцев, чтобы те разобрались в ситуации и, если действия Алексы противны народу греческому, усадили Исаака обратно на трон. А так как крестоносцам хотелось иметь больше, нежели о том их просил Папа Римский, они взяли город в осаду, стали жечь и грабить его окрестности. В череде последующих событий им через год удалось штурмом взять Константинополь, после чего власть византийских императоров пресеклась.

Византийский народ настолько запутался в политических предпочтениях и так устал от борьбы за власть, что, когда дело коснулось необходимости занять освободившийся после бегства Алексы трон, никто не пожелал принять управление над Византией. Возникли поползновения, возрождавшие традицию награждать императорскими регалиями представителей военной среды, быстро закончившиеся неудачей. Кратко воцарившийся Мурчуфл умертвил солдата-императора Николу и всех прочих претендентов-императоров, чем усугубил собственное положение. Крестоносцам ничего другого не оставалось, как провозгласить правителем кого-то из своей среды — так была основана Латинская империя.

Всё это рассказывается в «Повести о взятии Царьграда крестоносцами». Остаётся сожалеть, насколько недальновидными оказались правители Руси, продолжавшие участвовать в междоусобных войнах. Наглядный пример с обоснованием причин падения некогда сильной империи не оказал влияния на княжеские умы. Внутренние раздоры продолжились, политическая ситуация ничем не уступала византийскому варианту постоянной грызни за власть. Владея всей Русью сообща, князья оставались мелочными и не желали иметь что-то ещё общее. Хождения друг на друга обязаны были привести к вторжению противника извне.

Не фряги, но татаро-монголы обрушатся на Русь, только тем побудив князей задуматься. Когда большая часть Руси окажется даннницей Орды, тогда пробудится у князей желание бороться и давать отпор. Так сперва прославится Александр Невский, после другие. Поймут князья необходимость объединения. Не до конца поймут, но будут стараться. Поймёт и население Руси, насколько важно мыслить себя в масштабах государства, а не сугубо подданными непосредственно стоящего над ними правителя. А в Византии, уставшей от существования в продолжавшемся более тысячи лет шатании умов, того принять не смогли, в силу глубокого политического кризиса, через несколько веков уничтожившего не только Византию, но и ставшего крахом для всего христианского мира в Азии.

Следует учиться на примере других, анализировать и соотносить с положением в собственной стране. Уникальные ситуации возможны в мельчайших деталях, тогда как общий курс человеческой истории одинаково применяется ко всем странам. Нельзя забывать и о происходившем раньше, так как подобное, с некоторыми изменениями, может повториться. Надо помнить, вечного не существует: на смену одним государствам приходят другие. Кто об этом забывает, пусть вспомнит, что было даже не тысячу, а сто лет назад. Границы будут меняться, каким бы образом правители не старались не допускать нежелательных перемен. Но то государство, что сумеет сплотить усилия, не будет пребывать во внутренних раздорах, лишь таковому суждено пережить многих, до той поры, пока оно всё-таки не погрязнет в противоречиях.

Автор: Константин Трунин

» Read more