trounin.ru

А не рассказать ли про Крылова в художественной форме? Почему бы не дать право знаменитому баснописцу прожить жизнь на страницах литературного произведения? Да как сделать то удобоваримым и не скучным? Михаил Гордин сделал попытку, наполнив содержание моментами, о которых читатель прежде нигде не встречал упоминаний. Правда то или вымысел? Таких вопросов при чтении художественной литературы не задают. Непременно понимание описываемого должно восприниматься за авторскую фантазию, пусть и имеющую в основе следование определённым моментам, без упоминания которых нельзя создать произведение о человеке, некогда жившем. Про Крылова действительно можно рассказывать с увлечением, вспоминая, какой он проделал путь, поскольку басни далеко не сразу стали его отличительной чертой.

Само детство Крылова — становление в атмосфере народного негодования. Неспроста был порождён бунт, возглавленный Пугачёвым. От восстания казаков погиб отец Ивана. Отчего не остановиться на этом моменте подробнее? Иные исследователи творчества Крылова так и поступали, но Михаил Гордин оказывался скупым на слова, не желающий растекаться мыслью по древу, излишне фантазировать и выходить за рамки допустимости предполагаемого. Какой бы художественной биография не была, всё-таки нужно опираться на общеизвестные факты. А так как про детские годы Крылова сохранилось незначительное количество свидетельств, Михаил предпочёл обходиться малым. Впрочем, таким образом он поступал в начале повествования, впоследствии всё-таки допуская домысливание.

Нельзя обойти вниманием Якова Княжнина, из-за которого Крылову пришлось иметь трудности с продвижением литературного таланта. Но кем был Княжнин? Гордин предпочёл показать этого поэта опальным подданным, должным принять казнь за растрату казённых денег. Безусловно, такой момент был в жизни Княжнина, как и его обвинение по адресу Ивана, которого он подозревал в излишне наглом вмешательстве в личную жизнь. Ведь известно, Крылов написал пьесу, в действующих лицах которой Яков узнал себя и свою семью.

О чём ещё рассказать? Про страсть Крылова к карточной игре, про его силу, про любовные стихи, подписанные первой буквой фамилии. Можно сообщить и про Карамзина, как тот путешествовал по Европе. Карамзин хорошо пришёлся к слову, поскольку «Московский журнал», им издаваемый, имел тогда единственного конкурента за читательское внимание — «Почту духов» Крылова. Насколько это так? Может и не так вовсе. Да и всему могло быть придано преувеличивающее значение, учитывая тиражи периодических изданий конца XVIII и начала XIX века. Или того вовсе не было, а то и Гордин приводил данное обстоятельство в качестве любопытного момента.

Так почему Крылов оказался в опале при Екатерине Великой? Не по причине издания журнала «Почта духов», и не по творческим изысканиям, в которых он говорил практически прямо, не прибегая к хитрости, вроде басенного изложения. Михаил Гордин посчитал, что Иван стался неугоден из-за предвзятого отношения к нему Зубова — фаворита императрицы.

Что до басен, то это поздний Крылов, познавший горькую суть правды, должной подаваться читателю в забавной форме. Как и прочие исследователи, Михаил Гордин приводил в пример некоторые басни, объясняя их суть в качестве шаржа — юмористического отображения действительности. Причём у Крылова это выходило таким образом, что не всякий оказывался способным догадаться, о чём именно шла речь в басне. А если кому то и становилось очевидным, напрямую укорить в том Крылова не мог, учитывая специфику басенного сюжета.

Пусть текст Михаила Гордина и не покажется читателю уникальным, зато позволит посмотреть на жизнь Ивана Крылова с немного другой стороны.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Усилиями Аркадия Моисеевича и Михаила Аркадьевича Гординых создан труд «И. А. Крылов в воспоминаниях современников», способный заменить биографию, как и послужить основой для составления жизнеописания Ивана Андреевича. Был взят весь фактический материал, который составители монографии смогли найти. В значительной части — это повторение уже кем-то сказанного. Благодаря подобным свидетельствам и формировался определённый образ Крылова. Но, учитывая специфику жизненных обстоятельств, современникам Крылов запомнился в качестве баснописца, уже ставшего именитым литератором. Юные годы Ивана Андреевича до сих пор продолжают оставаться не до конца ясными, имеющими значительное количество пропусков. Составители монографии об этом обязательно скажут, упомянув и отношение самого Крылова, относившегося отрицательно к необходимости составить его биографию. Видимо, имелись для того причины, о чём нам уже никогда не узнать.

Самым первым для читателя предлагается воспоминание Александра Пушкина, связанное с интересом к бунту Пугачёва. Как известно, отец Ивана Андреевича погиб в ходе сопротивления крестьянскому восстанию. Пушкин выяснил, что по спискам от Пугачёва отца Крылова следовало подвергнуть казни.

Следующей заметкой стал исторический анекдот на тему математических способностей Ивана Андреевича, упоминаемый теперь всеми при всяком удобном случае — он про леность Крылова и картину, должную вот-вот упасть. Как говорил сам баснописец — согласно его расчётам картина не заденет его, так как он в курсе траектории её движения.

Не раз упоминается способность Ивана Андреевича к языкам. Зная основные европейские языки, к пятидесяти годам он выучил греческий, используя для обучения произведения древнегреческих авторов. Согласно одним воспоминаниям Крылов это сделал по прихоти, по другим — дабы помочь Гнедичу в переводе «Илиады». Определиться не получится, поскольку в части воспоминаний Крылов заставил Гнедича удивиться, выполняя для него перевод с листа разных произведений, тогда как иные современники видели сугубо совместную занятость двух поэтов.

Обязательным составители монографии посчитали провести параллельную линию между Лафонтеном и Крыловым. Но разве допустимо сравнивать способности французского переводчика басен, так и не сочинившего собственных, и человека, который любил создавать басни по происходившим в стране событиям, порою заставляя впадать во гнев цензоров, вплоть до негодования непосредственно царя Александра. Проводилась параллель с ещё одним баснописцем — с Дмитриевым. Становилось понятно, каждый из них сам по себе самородок.

Современники Крылова оставались единодушны во мнении — имя Ивана Андреевича будут помнить все потомки без исключения, пока существует русский язык. Их слова оказались верными. Крылову действительно повезло — народная любовь не ослабевала к его творениям. Оставим в стороне суждения, насколько в том заслуга самого баснописца, чья самая знаменитая басня — тут не покривим душой — пропитана слогом Сумарокова, причём в очень близких чертах.

На страницах монографии упоминается порок Ивана Андреевича — в молодые годы Крылов пристрастился к карточной игре. Действительно, в жизни Ивана Андреевича имелся отрезок времени, совершенно скрытый во прошлом, связанный с окончанием первого периода творчества — до концентрации на составлении басенных сюжетов. Чем тогда Крылов занимался — установить не представляется возможным. Скажем крайне просто — ушёл в народ. Вынырнув из омута страстей, Иван Андреевич более не возвращался к порочному образу жизни. Опять же, если мы не станем считать за пороки обжорство и леность.

Среди воспоминаний нашлось место выдержкам из писем. В них не сообщалось более, чем современниками говорилось в общем.

Придём к окончательному суждению по поводу монографии — образ Крылова стался монолитен, его невозможно разрушить, чего совершенно и не требуется.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть такое увлечение — книги собирать. Не настолько распространённое, как обладать коллекцией монет или марок, но не менее интересное. Николай Смирнов-Сокольский увлекался именно собиранием книг. Числились среди его предпочтений и прижизненные издания трудов Ивана Крылова. Это нам, потомкам, желается видеть книгу оцифрованной, а то и представленной в формате озвученного текста. Когда-то подобного не могли предположить, вполне уверенные, сохранить память о былом получится лишь с помощью бережного хранения. Где ещё узнаешь информацию о печатавшихся книгах, как не от человека, знающего о существовании не просто одного из прижизненных изданий определённого произведения, а ряда редакций, в том числе способный объяснить различия между ними.

Для начала Николай предлагает историю об Иване Бунине, якобы собиравшем всю возможную информацию о прижизненных и посмертных изданиях Крылова. Его записей не сохранилось, либо они обязательно будут обнаружены. Пока приходится говорить о ставшем известном. Вот Николай и сообщает про интерес Бунина, ведшего записи о том, где и когда публиковался Крылов, какие вносились изменения. Делал он колоссальную работу, способную облегчить труд последующих поколений, предлагая уже сформированное мнение об имевшем место быть до. Оттого и выражает Николай огорчение — такой важный труд пропал бесследно.

Николай выяснил, когда Крылов опубликовал первые басни. Обращать на них внимание читателя Смирнов-Сокольский не призывает. Ранние пробы пера — сомнительного удовольствия текст. Крылов вовсе их не подписывал, не вспоминая и после. А если где и ставил подпись, то писал имя наоборот — Нави Волырк. Может потому и прожил жизнь, словно задом наперёд.

Особенно Николай интересуется «Почтой духов». Теперь считается, то издание пользовалось низким спросом. Так ли это? Смирнов-Сокольский снова сожалеет об отсутствии у него требуемых книг. Надо полагать иначе, проявлял уверенность Николай, «Почта духов» шла нарасхват, составляя конкуренцию всякому журналу, пусть даже курируемому императрицей Екатериной Великой. Но, это нужно заметить, век журналов тогда был короток, редкое издание продолжало выходить после года существования. Хоть интерес и возникал, с той же поспешностью быстро угасая. Сам факт ослабления внимания ко «Всякой всячине», журналу Екатерины Великой, более прочего показателен. Впоследствии Крылов издавал журнал «Зритель». Кое-что он печатал в ограниченном количестве, когда считал необходимым привлечь внимание кого-то определённого, вроде императрицы.

Уразумев про добасенный период творчества, изучающий литературный путь Крылова обязательно переходит к басням. Вот их — басни — Крылов издал в количестве девяти книг, не считая переизданий. Публиковал в огромном количестве, единовременный тираж составлял порядка десяти тысяч экземпляров. Огромную помощь в том ему со временем стал оказывать Александр Смирдин, умевший заинтересовать читателя, предлагая покупать то, что тот уже имел в личной библиотеке. Заключив с Крыловым договор, Смирдин напечатал всё, бывшее между ними оговоренным.

В заключении Николай посчитал нужным рассказать о семейных обстоятельствах жизни Крылова. Известный баснописец официально никогда не женился, однако имел дочь от служанки. Передать права на наследство такому потомству он не мог, поэтому желал найти путь, чтобы не иметь мук совести перед смертью. Для чего-то Смирнов-Сокольский делал на этом акцент, вероятно из цели показать, как, в числе прочего, неудачно сложилась судьба литературного наследия писателя, может быть попавшее не в те руки, в какие следовало.

На том Николай Смирнов-Сокольский заканчивал. Он сообщил о всех книгах Крылова, владельцем которых был или имел счастье видеть, но предупредил, что о чём-то может не знать, так как сведений о том не сохранилось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Любопытным исследователем был Семён Брилиант, его изыскательная деятельность свелась к двум годам творчества. Он брался составлять биографические очерки о российских писателях, вроде Крылова, Фонвизина и Державина. Он же составил жизнеописания Рафаэля и Микеланджело. Брать читателя объёмом Семён не планировал, ограничиваясь размером исследования не более сотни страниц. Перед ним стояла другая задача — помочь в наполнении библиотеки биографий Флорентия Павленкова, продолжающую и ныне существовать, под тем же неизменным названием, «Жизнь замечательных людей». До Брилианта особых биографий Крылова не писали, за исключением некоторых работ, нисколько не понимаемых в качестве подлинного восприятия жизненного пути Ивана Андреевича. Да и в последующее время создавались работы, ничем не лучше, нежели предложенная Брилиантом биография.

Творческий путь Крылова тернист. Иван Андреевич противился власти, поступая так не со зла. Просто у него иначе не получалось. Исподволь он понимал — интерес читателя возникает из-за диссонанса осознания имеющегося и должного быть. Как тогда себя выразить? Первые шаги Крылова — это театр. С юных лет он пишет пьесы. Но пробиться на столичную сцену — дело трудное. Тогда Крылов принял решение издавать журнал. И тут ожидали неприятности — писать приходилось сущую нелепицу, смысл которой понимал сам, до чего не желали стремиться современники.

Потому и выводит Брилиант перед читателем человека с устоявшимся взглядом. Какая разница, чем занимался Иван Андреевич до написания басен? Важно усвоить единственное — к Крылову пришло осознание необходимости действовать не во вред, создавая творения о настоящем, за таковые принимаемые с большой оговоркой. В баснях он мог высмеять любое событие, кто бы догадался — о чём с таким азартом баснописец брался повествовать. Хоть возведи хулу на царя, никто не догадается, о чём конкретно написал. Оттого и говорил Крылов всякий раз, когда его спрашивали о подлинном смысле, что пишет он про зверей и растения, ни о чём другом нисколько не мысля.

На этом содержательная часть повествования от Брилианта заканчивается. Конечно, Семён упомянул о примечательных фактах биографии, вроде наложения отпечатка на мысль Крылова: в совсем юном возрасте стал свидетелем восстания Емельяна Пугачёва, его отец растерзан бунтовщиками. Сказалась на восприятии и библиотека, единственное достояние, перешедшее к нему от погибшего родителя. Ивану Андреевичу оставалось набираться ума, чтобы найти место среди дворянской среды, так как иначе добиться хорошего положения в обществе не получится. Мешало и нахождение вне столицы, где кипела жизнь, функционировал театр. В то время успешный литератор — это драматург и комедиограф. Выбор Крылову казался очевидным.

Упоминает Брилиант характер Ивана Андреевича. Бравший всех добродушием, Крылов имел недругов. Например, не мог помириться с Карамзиным. Осторожно относился Иван Андреевич и к правящим персонам. Если с Екатериной Великой он конкурировал, издавая собственный журнал — «Почту духов», то при Павле старался находиться в тени, зато при Александре подлинно расцвёл, всё-таки продолжая относиться к монарху снисходительно, никак не желая обрадовать правителя хвалебной басней, поступая с точностью до наоборот, показывая сюжеты, за которые ему могло грозить наказание.

Посчитаем нужным заметить, Крылову мог помогать в издании журналов Радищев. Так ли это? Слишком разнились представления о сообщаемой информации. В той же «Почте духов» действительность описывалась намёками, окружённая сказочным антуражем. Такого мнения Крылов придерживался и в дальнейшем, благодаря чему не заслужил опалы.

В конце скажем, понятно возмущение читателя. Толком о биографии в исполнении Брилианта сообщено не было — того и не требовалось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Обречён Иван Крылов остаться в памяти потомков в качестве баснописца, словно ничем другим в жизни не занимался. Хотя, знакомый с его творчеством обязательно скажет — басни составляют лишь второй период творчества Крылова, тогда как до того он пытался найти себя, в чём не менее преуспел. Но, за давностью лет, Крылов всё равно остался в памяти в качестве баснописца, в образе мудрого дедушки, способного подмечать несуразности, облачая их в аллегорическую форму. Об этом пишет каждый его биограф. Для них Крылов — есть средоточие понимания сущего, при этом нисколько не добродушный старик, скорее опасный для царизма индивидуалист. Это обосновывается на примере басен, непосредственно им самим написанных. Оказывалось, Иван Андреевич брался осуждать поступки царя Александра. И даже когда он к тому не стремился, цензура всё равно могла подозревать нечто, способное взбудоражить общество. Таким и выходит каждый раз Крылов, стоит взяться за очередную биографию. Таковым вышел и у Сергеева.

Сергеев начинает рассказ с особенности восприятия Крыловым биографий. Жизнеописаний Иван Андреевич не любил, особенно тех, которые пытались составлять про него. Все прижизненные варианты он браковал, считая, что и без того о нём рассказано сверх меры. То может объясняться изменением жизненной позиции, ведь он с начала XIX века не желал, дабы вспоминали про его юношеское противление власти, про открыто сообщаемые мысли. Таковое восприятие современником загубит всякую басню, в которой допустимо найти любой смысл, поскольку данный литературный жанр допустимо воспринимать в какой угодно трактовке.

Всё же, как происходило становление Крылова? Сергеев показывает сперва его отца, бедного дворянина, книголюба, пострадавшего от творимых пособниками Пугачёва бесчинств. Что было дальше? Взрослевший Крылов утопал в море книг, предпочитая знакомство с литературными сюжетами всему прочему. Он и сам пробовал писать, пусть и удачно, зато не умея добиться внимания к его творчеству от других. Путь по данной стезе приведёт его в оппозицию к любой власти, каковая бы на тот момент не имелась. За это Крылову пришлось пострадать, он пропал, позже возникнув вновь, уже переосмысливший им совершённое и готовый жить с иной трактовкой действительности.

На самом деле, как бы того не хотелось, Сергеев воспринимает литературный путь Крылова с позиции советского человека. Например, всякое произведение против галломании неизменно трактовалось в качестве мировосприятия самого Крылова. Или все его выступления против царизма — прямо бальзам на душу члена общества, порицающего царскую власть. С позиции принятия этих двух аспектов биография большей частью и создавалась.

Узнать про молодые годы Крылова с помощью биографии от Сергеева не получится. Был лишь сделан намёк на необходимость того, тогда как толком ничего рассказано не было. Оказалось достаточным слегка разрушить образ старого мудреца, вполне обычного человека, когда-то бывшего в состоянии юнца, чтобы этим полностью удовлетвориться. После Крылов воспринимается неизбежно баснописцем, с подробным разбором избранных басен, особенно тех, где в аллегорической форме критиковались действия царя Александра и его кабинета.

Остаётся сожалеть, что Сергеев остался в узких рамках советского мышления, не допуская многообразия вариантов человеческого мира. Как знать, может Крылов и не противился царской власти, поскольку он ей особо и не противился. Да и зачем выступать против чего-то, когда достаточно в шутливой форме намекнуть на неверные поступки, дабы в очередной раз люди осознали — все могут ошибаться, какого бы происхождения они не являлись. Вовсе не требуется считать, будто человек на протяжении жизни склонен придерживаться одних и тех же позиций, словно он раз и навсегда решил считать именно так, и никак иначе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Решившись написать книгу о человеке, как поступить? Рассказать о нём самом или окружавшей его обстановке? Может и важно знать, кто именно был у власти, какую проводил политику, каким образом это сказывалось на ислледуемом. Можно сообщить и о людях, с которыми человеку приходилось иметь дело. Но куда денется сам человек, чьё жизнеописание более прочего интересует читателя? В том проблема всякого, берущегося составлять биографии. Чётких критериев не существует, поэтому допускается любой вариант повествования. Степанов предпочёл о Крылове сообщить постольку-поскольку, сосредоточивших более на прочем, нежели на нём самом.

Начинается жизнеописание с характеристики времён правления Екатерины Великой. Она-де, мол, изначально желала править, потакая представлениям французских мыслителей о должном быть, то есть действуя во благо доставшегося ей в управление народа. Ею был издан «Наказ». На том всё и закончилось — в дальнейшем появилась боязнь утерять власть, не совсем по закону ей доставшуюся, особенно по достижении совершеннолетия сыном Павлом, в тот же момент должного заменить Екатерину на престоле. Того не случилось, зато политика императрицы становилась всё более суровой к подданным. Вполне очевидно, годы молодости Крылова пришлись как раз на момент последних десятилетий царствования Екатерины. И это не могло так просто сказаться на нём, проживавшем в городе, едва ли отличном от провинциального — в Твери.

Он — Крылов — рано лишившийся родителя, испытавший горечь потерь от восстания Пугачёва, представитель беднейших из дворян. За семьёй Крылова не водилось ни накоплений, ни имений, ни крестьян. Единственная ценность — библиотека, доставшаяся от отца. В оной-то Иван обрёл подлинное счастье, особенно проникнувшись баснями Лафонтена и прочими литературными трудами, среди коих должны были иметься и драматические произведения. Как раз в качестве драматурга Крылов и пробовал себя изначально. Читатель об этом знает — содержание «Кофейницы» должно быть ему известно, но Степанов считает нужным пересказать сюжет. Таким же образом Николай будет поступать каждый раз, когда возникнет необходимость обсудить очередную работу Крылова.

Степанов постарался объяснить, почему Крылов уехал из Твери, из-за чего последовал розыск, как протекал конфликт с Княжниным. Сообщил и про «Почту духов», разглядев в оном периодическом издании влияние французской Революции. Нашлось место даже для мыслей о Наполеоне. Что же до басен, то Степанов останавливался на некоторых из них, считая необходимым объяснять, откуда Крылов черпал вдохновение. Оказывалось, что басни, написанные непосредственно Иваном — это едкая сатира на российские реалии, особенно на проводимую царём Александром политику. Возможно оно и так. Басни для того и существуют, чтобы в них всякий находил угодное именно ему.

Касательно же похожести некоторых басен на написанные Сумароковым, на это Степанов смело уверял читателя, якобы Крылов написал свои варианты ещё до знакомства с оными. Такое допустимо предположить. Мешает единственное — стоит сравнить хрестоматийную басню «Ворона и лисица», как выяснится удивительная похожесть. Либо взять басню «Стрекоза и муравей», где явно прослеживается влияние Сумарокова, и нисколько не Лафонтена. Вообще о баснях говорить тяжело, так как требуется обладать недюжинной памятью и интеллектом, дабы уметь соотносить одну с другой, учитывая множественные их вариации, написанные авторами из разных народов и даже из разных тысячелетий.

Обязательным моментом для обсуждения Степанов посчитал факт участия Крылова в кружках, из которых выросли декабристы. Получается, баснописец шёл по пути постоянного противления власти, хотя у читателя складывалось обратное впечатление. Ведь всегда думалось, насколько Крылов одумался и перестал выступать с яркой гражданской позицией. Да было ведь уже сказано — всякий находит угодное именно ему, о чём бы не велась речь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Русская литература требует изучения. И она успешно изучается, только выбор падает на ограниченный круг произведений. Читатель должен самостоятельно повышать свою грамотность, обращая внимание на замалчиваемых авторов или на те стороны творчества, о чём не принято говорить. Например, творившие во второй половине XVIII века Яков Княжнин и Денис Фонвизин, чьё творчество ныне известно в малом количестве, оставили достаточно произведений, обходить вниманием которые не следует. Безусловно, изучать от и до не требуется, однако не нужно и забывать, что таковые писатели вообще существовали.

Важно познавать мир с разных сторон. Обращаться сугубо к узкоспециализированным источникам чаще всего вредно. Нужен взвешенный взгляд на происходящие в природе процессы, лучше поддающиеся пониманию через художественную литературу, особенно имеющую стихотворный вид. Потому не стоит удивляться, если кто-то найдёт нестандартный подход к литературной критике, сумев рифмованную поэзию понять с помощью рифмованной же прозы. Осталось дело за читателем, обязанным согласиться, насколько важно подходить к изучение чего-то, прилагая сходные по построению текста способы.

Такое предисловие — важная составляющая данного труда. Особенно в части, касающейся творчества Якова Княжнина. Оно будет даваться трудно, скорее всего даст ощущение вязкости и не познакомит с изучаемым писателем лучше, нежели должно. То и не столь существенно важно. Сделана попытка разобраться, заслуживал ли Княжнин памяти потомков. Перенимал ли он в действительности сюжеты, порою выдавая переводы за собственные произведения. Ответ не окажется однозначным. Необходимо придти к бытовавшему в XVIII веке приёму, основанном на нахождении общего, создавая на его основе уникальное собственное творение.

В одно время с Княжниным жил Денис Фонвизин. Его литературное наследие не столь богато, зато им написано произведение, за счёт которого имя данного литератора не сходит с уст потомков. Речь о «Недоросле». Но знает ли читатель, что Фонвизин начинал творческий путь с басен, он же успел написать более раннего «Недоросля», почти не имеющего сходных черт с позднее написанным вариантом.

Третьим изучаемым автором в этом труде предстанет Иван Крылов. Известный баснописец прошёл путь от желания видеть нравы общества улучшенными, потому встречавшего постоянное сопротивление власти, до обласканного вниманием читателей поэта, при том ничуть не утратившего пыл радетеля за справедливость. Трудно сказать в двух словах, лучше прикоснуться к расширенному описанию, затронувшему все известные произведения Крылова, начиная с самого раннего — «Кофейницы», так никогда при его жизни и не ставшего опубликованным.

Три русских писателя: Яков Княжнин (1740-1791), Денис Фонвизин (1745-1792) и Иван Крылов (1769-1844). Годы их противления пришлись на конец XVIII века. Их произведения схожи, тогда как признание различается. Все они тяготели к переводной литературе, черпая из неё вдохновение и адаптируя сюжеты. Если Княжнин и Фонвизин не удостоились почёта при жизни (не пришёл он к ним и после смерти), то Крылов вовремя успел понять, встретив XIX век в качестве иначе смотрящего на действительность. Незачем выражать собственную точку зрения, даже мнения человека от него не требуется: пусть он на русской почве взрастит мудрость прежних тысячелетий, добавив немного и от себя.

Теперь, опираясь на сказанное, позволительно приступить к чтению. Основное внимание будет уделено Княжнину, как наиболее плодотворному писателю. Фонвизин за свою короткую жизнь успел создать много меньше литературных работ. Но и Крылов не был обделён вниманием. Не вина потомка, что Иван решил перестать противиться и начал радовать читателя сугубо баснями. Но именно басни — самая тяжёлая ноша его творчества, заставляющая восхищаться, вместе с тем ужасаясь. Так кто же всё-таки был среди представленных в этом труде писателей переимчивым?

Данное издание распространяется бесплатно.

Подводя итог литературному наследию Ивана Крылова, нужно уделить внимание оставшимся после него письмам. Они не так богаты содержанием, как того хотелось. Почти не отражают внутренний мир, чаще являясь краткими эпизодами возникших мыслей. И всё же, именно благодаря письмам можно понять человека лучше.

В начале творческого пути Крылов столкнулся с противодействием Якова Княжнина, чью честь он задел, будто бы высмеяв в пьесе «Проказники» его семейную жизнь. Это негативно сказалось на изысканиях Ивана, не позволяя добиться желаемого ему признания. Несмотря на приносимые извинения, указания на надуманность сходных черт, прося не других слушать, а самому сперва прочитать, Крылов не мог защититься от возведённых на него обвинений.

С молодым автором не считались. Иван переводил драмы на русский язык, не получая за то полагающейся платы. Если ему давали билет на представление, то по нему его отказывались пропускать. Прежде благосклонные, из-за позиции Княжнина, оказались вынуждены отказать в покровительстве. Осталось единственное — начать работать над созданием периодических изданий. Впрочем, вскоре и эта деятельность будет прекращена. Крылов на некоторое время замолчит. После он начнёт писать, а вот письма уже не будут нести прежней информативности. Либо нам неизвестны более развёрнутые послания, о которых теперь приходится только догадываться.

Поэтому, в качестве заключения, предлагается немного ознакомиться с деловыми бумагами. Так, становится известным, что с 1783 года Крылов писал челобитные на имя императрицы Екатерины II, желая поступить на государственную службу в столице Российской Империи, освободившись от должности в Калязинском суде. К январю 1787 просьба была удовлетворена. Оказалось, за делаемую работу жалованье не выплачивалось. Крылов снова написал челобитную на имя императрицы. На том деловые бумаги прерываются до 1821 года. Озабоченный популярностью басен, Крылов обратился в цензурный комитет. Он просил запретить публиковать их посторонним лицам, дабы это не сказывалось на выпускаемых им сборниках.

Значительная часть деловых бумаг касается обращений к Алексею Оленину, директору Императорской Публичной библиотеки, где долгие годы Крылов трудился библиотекарем. Он отвечал за отдел русской литературы, в чём ему никто не помогал. Он часто сталкивался с желающими пополнить книжный фонд, в чём не смел отказывать. Однако, приобретая новые экземпляры, Крылов оказывался нагружен ещё большим количеством работы. Всё требовало обязательного учёта и внимательного обращения. Крылов же продолжал трудиться один. Но Иван всё равно считал замечательным, что цена книг стала доступной для многих читателей. Он с удовольствием приобретал тома для библиотеки, заранее согласуя это с Олениным.

В 1840 году Крылов выпросил себе пенсию в три тысячи рублей в год: по тысяче за каждое десятилетие, отданное государевой службе. Просьба была удовлетворена. К сожалению, Иван умер через четыре года.

Как видно, Крылов стремился обеспечить себя за счёт литературной деятельности. Пусть не получалось это делать созданием художественных произведений, зато работа библиотекарем тому способствовала. Занятость в качестве драматурга и деятельность в периодических изданиях рано себя исчерпали. Лишь с 1809 года начали выходить сборники басен, полностью заняв внимание и остаток свободного времени. Более Крылова ничего не интересовало. Драм и комедий он уже никогда не писал.

Наконец-то найдя занятие по душе, Иван находил идеи сам и черпал их из сочинений прочих баснописцев. Результат, как известно, радует каждого читателя, способного владеть русским языком. Думается, слава Крылова вне России не столь колоссальна. Переводить его басни на иностранные языки почти не имеет смысла, учитывая наличие сходных сюжетов у того же Лафонтена.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Всякий желает стихами говорить, просто взять да в две строчки рифмы сложить. Или сказать красиво белым стихом. О чём таком думал, понимайте потом. И Крылову того хотелось, и он к услугам поэтических муз прибегал, но выставлять все творения свои он бы не стал. Написал кому-то в пылу страстей, поделился радостью своей. Потомки взяли, бережно всё сохранив, ничего из наследия Ивана не забыв. Пускай, для полноты портрета подойдёт. Крылов и сам рукой махнуть обязан… так и быть! сойдёт!

Но шутки шутками, а были дела важнее милой лести. Порою дело касалось личной чести. Хвалить государей, оды провозглашая, тут нужна манера изложения не самая простая. Надо так сказать, дабы правитель понял твоё намёк, чтобы знал, насколько над людом он ныне высок. Иного не мог сказать в одах Иван, он понимал — для чего дар ему к сложению рифм свыше дан. Такую поэзию сложно читать, трудно уделять внимание изысканиям поэта, да не стоит делать того, пусть их уносят воды реки Лета.

Не к правителям, так к друзьям Крылов обращался в стихах. Товарищу Клушину, например, Лафантену подобие приписав. Раз из раза нежнее и нежней, к Анюте послания писал: любимой своей. В пору же подъёма духа, использовал сюжеты античных времён, тем, надо думать, адресат посланий обязан был быть польщён. Любому должно казаться приятно — рядом с богами Олимпа оказаться. Тогда, по правде говоря, любили обращать внимание вглубь веков, даруя настоящему яркость древних слов.

Не забывал Крылов про религиозные мотивы. Не каждый скажет о красоте слога, понимая, как речи поэта нудливы. Важным тогда считалось излагать псалмы на свой лад, словно тому современный читатель оказывался рад. Какой только стихотворец не брался за исправление старославянских изречений, показывая перемены в языке и присущий ему самому поэтический гений. У Ивана порядка восьми подражаний таких, длины и пространства чрезмерно кажется в них. Это помогало обратиться к Богу, создать молитву по вдохновению. Потому, не затрагивая чувств, не станем подвергать строчки Ивана прочему мнению.

Оставил Крылов зарисовки, как в деревне бывал, единожды порыв стихотворный его там посещал. Сверкала в рифме гроза, гром рокотал, дитяте Иван пред сном песни напевал. Колыбельная есть, только стоит ли ею укладывать спать? Ребёнок не заснёт, он будет подвиги свершать. Станет великим дитя такой: слушая о героях, сам он будет герой.

Каждый за жизнь переживает множество чувств, разнообразию не стоит дивиться. Лишь наполнение тогда заставит леностью поэта поразиться. О чём бы не начинал стихотворение Крылов, всякий раз кажется — продолжать он его не готов. Скажет основное, скажет это ещё раз, продолжая в третий и в четвёртый… тем утомляя нас. Никак не сможешь повлиять на сей упрёк, так читается в строчках, нет текста между строк. Может Иван молод был, может он излишне шутливым или серьёзным казался. Одно ясно, слагая стихотворения, Крылов не старался.

Да, басни иное. О том не нужно пояснять. В прочих стихотворениях Крылов не старался себя с лучшей из сторон показать. Он радовал друзей, он воспевал заслуги власти, потому и пребывал добрую часть жизни в сласти. А если случалось грустить или биться с цензурой, значит говорил излишне прямо и с манерой грубой. Иносказание всегда почиталось повсеместно, но и оно бывало неуместно. Теперь же, как о Крылове не говори, слова приятные нужно стараться найти.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Осталось басен мало у Крылова, не будем искать для них красного слова. Изложить нужно по существу, как есть, тем славу в последний раз великому баснописцу вознесть. Не станем стыдиться, таких басен заслужил русский народ, пускай не своё — знамя совести всего человечества он несёт. Не стыдно, и не будет стыдно нам, со стыдом каждый справится сам. Не стыдился Крылов, когда на новый лад излагал, мудростью своею он путь человеку к чести указал. Только в баснях его возможен «Стыдливый Игрок», что на похороны отца в исподнем явиться не смог. Стыдно стало, когда люди смотрели, да не стыдно отчего-то, как азарт его до того лицезрели.

Жизнь колесом — это так: богатый сегодня, завтра бедняк. Сюжет благого понимая сущности бытия не нов, управляет человечеством «Судьба игроков». Хорошо, ежели умеешь понять, не собираясь на участь горькую пенять. Запасись терпением, овца ты или волк, жизни скоро станешь понимать ты толк. Главное зри, кто — волк, а кто — овца, из тех кто рядом с тобой. Помни, от волка блеянье возможно, от овцы возможен вой. Придай значение этому, дабы не прогадать, тогда даже «Павлина и Соловья» сможешь отличать. Как бы павлин красив не был, поёт он отвратно, соловей же — красотою не блещет, но поёт он приятно.

Отличил волка от овцы, соловья от павлина? Отличи, кто друг твой, о кому дружба с тобою противна. Просто то, используй талант самый худой: стихи прочитай, песню протяжную спой. Вот увидишь, как веселы прежде были кругом гости твои, а до дела дошло — вмиг опустели столы. «Недовольный гостьми Стихотворец», когда от друзей устаёт, зная о таком положении дел, для декламации стих достаёт.

Тем умный человек отличен, понимает он — каждый в мире двуличен. За то спасибо умению хитрить. Хитрость — помогает легче жить. Да не всем умение доступно такое, пускай и не сложное — довольно простое. Вот в басне «Лев и Человек» много ли надо было ума, чтобы сеть ловчую отличить от сети паука? Не понял лев, попался в ловушку он, не умея хитрость распознать, расстаться с жизнью обречён.

Что же, не всем дано достоинствами обладать. Тогда лучше и места чужого не занимать. Придёшь на «Пир» да сядешь на слоновий стул, и будешь сидеть, пока тебя в том сам слон не упрекнул. И ладно, если спокойно попросил, в хмельном веселье не каждому на это хватит сил. Дойдёт до драки, а то и просто сядет слон, никто и не услышит раздавленного человека стон.

Две басни Крылов не завершил, использованные в них сюжеты он в другом месте применил. «Огарок и Подсвечник» — суть такова, не гори свеча, так разве подсвечника роль в поддержании света будет важна? «Два Извозчика» — басня о том: у кого конь накормлен, у того конь всегда под седлом, а если кто не кормит коня, для коня того извозчика и сбруя не нужна.

Есть башни шуточные, их всего три. Прочитай их, смысл попробуй найти. «Осёл и Заяц», «Комар и Волк», «Паук и Гром» — скажи, басни сии о чём? Составь шуточную басню в ответ. Это не трудно. Поверь, трудного нет. Сочинял Крылов, вон их сколько он создал, значит и твой час звёздный настал. Ладно, устали от басен, пора отдохнуть, но нужно ещё кое в чём понять суть.

Наследие Крылова велико, да сам Крылов ценил не всё. Писал порою для забавы, друзьям на радость, не для славы. И вышли басни, может быть его, уверенным в том быть не может никто. Кратко скажем, считай перечислим, не пытаясь даже понять. Потому как не всякое, особенно без авторства, нужно стремиться доподлинно знать. «Олень и Заяц», «Червонец и Полушка» — нет нужды говорить громко, скажем на ушко. Все услышали? Тогда каждый скажет сам. Или не скажет, ведь то не по детским ушам.

Ах, по детским ушам? А коли скушает лев за то, забыв про присутствие мам? К одному льву пришёл как-то «Новопожалованный Осёл», вот также требовал внимания, лишь важное он не учёл. Лев — царь зверей, судит быстро он, потому именно ослом на обед он был знатно подкреплён. Такая «Картина», отчего же всё так? Давайте обвиним дружно… собак. Если ссорятся волки с овцами, а львы с ослами, то разве виноваты они в этом сами? Ищи того, кто безвинным выглядит боле, кто в стороне стоит, его заинтересованность, как раз, в большей доле. Лучше хвалить, ибо тогда радостно всем. И на «Обеде у медведя» хозяин порадует тем, когда ему скажут приятное. Что тогда? Ещё раз сытным обедом накормит хозяин льстеца.

И у баснописца бывают «Родины», для него роды и муки творчества едины. Осунется лицо, завянет вид в процессе, а после знатно он прибавит от радости в весе. Станет кушать хорошо, но до следующих родин, тогда снова станет он ветром носим. Да не всякий баснописец в написании басен «Конь». Бывает такой, кого лучше не тронь. Проще расстаться с ним, нежели пытаться понять, но к Крылову мы симпатии будем только питать.

Автор: Константин Трунин

» Read more