Author Archives: trounin

Пьер Симон Лаплас «Изложение системы мира. Книга V: Краткий очерк истории астрономии» (1796)

Лаплас Изложение системы мира

Приходится сожалеть вместе с Лапласом — знания древних не пережили время. Они растаяли в безвестности вместе с их носителями. Возрождение астрономии в Европе случилось благодаря арабам, сохранившим у себя труды учёных Древнего Мира. Кажется удивительным, но то, что создавалось изначально на латыни, на латынь же переводилось спустя тысячелетия, но уже с арабского языка. Не будь заново воссоздан «Альмагест» Птолемея, не было бы и геоцентрической модели Николая Коперника. Не пришли бы ему на смену Галилей, Браге, Кеплер, Гюйгенс, Кассини и сам Лаплас.

Древние могли знать больше доступного пониманию ныне. Определяли ведь как-то египтяне стороны света, ориентируя на них грани пирамид. И вели ведь китайцы наблюдения за лунными затмениями. Имели вклад в астрономию индийские мыслители, философы Древней Греции и Древнего Рима. Ещё до нашей эры знали, что Земля имеет вид сфероида, а планеты вращаются вкруг Солнца. Нисетас, по свидетельству Цицерона, выдвинул предположение о вращении Земли вкруг себя. Но не всему суждено было сохраниться. Если не уничтожало время, то знания разрушали сами люди: император Цинь Шухуаньди приказывал сжигать книги, Александрийская библиотека подвергалась примерно такой же участи. Человечество обеднело, оказавшись откинутым обратно.

Лаплас заметил — кто ранее прославлял науку, после забывал о прежних устремлениях, снова дичая. Так случилось с древними народами. Случалось и с прочими, сохранившимися до наших дней, но имевших в истории тёмный период, обозначившийся утратой прежних накоплений. Европа однажды приняла эстафету, сумев внести собственный вклад. Но недолог тот момент, когда Европа опять одичает, предоставив возможность выйти вперёд кому-то другому. Об этом нет смысла говорить. Важно сохранить знания. Ими должны владеть те, кто не скроет их от глаз, а продолжит развивать для пользы всего человечества.

Огромный вклад внёс в астрономию Галилей, первый применивший телескоп для изучения Неба. Он сделал значительные открытия, однако при жизни был гоним церковью. И пусть он склонялся к теории Коперника, геоцентрическая модель не признавалась истинной самими астрономами. Тихо Браге разработал гео-гелиоцентрическую модель, придя к долгожданному компромиссу с христианским представлением об устройстве мира. Да и церковь не отказывалась от доставшего ей наследства в виде Юлианского календаря, разработанного александрийскими астрономами в I веке до нашей эры.

Отдельно Лаплас хвалит Ньютона, сумевшего объединить представления предшественников о притяжении. Упоминает он и Декарта. А вот про Эпикура и Лукреция не вспоминает, словно те не внесли вклада в развитие астрономии. Лаплас мог про их труды и не знать, как не имел представления о космогонии Иммануила Канта. Охватив в кратком очерке истории астрономии ему требуемое, Лаплас не имел возможности познать более у него имевшегося.

Что ждёт астрономию в будущем? Таким вопросом задаётся Лаплас. Наблюдения за Небом будут продолжаться. Телескопы станут мощнее. Человечество получит новый приток фактического наблюдения за небесными телами. Среди астрономов войдёт в обиход работа на опережение открытий, они будут знать, что им предстоит найти, не полагаясь на волю случая, осматривая Небо в поисках обнаружения случайного тела. В качестве примера достаточно вспомнить о заранее известном движении комет и обоснованный поиск планеты между Марсом и Юпитером. Но и тут человек не продвинулся дальше представлений древних о науке: чтобы совершить открытие, достаточно его предположить. Поэтому не надо бороздить космические пространства с целью найти ответ на вопрос, ибо ответ на вопрос должен быть известен до того, как нечто отправится выяснить, прав ли был человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пьер Симон Лаплас «Изложение системы мира. Книга IV: О теории всемирного тяготения» (1796)

Лаплас Изложение системы мира

Говоря о молекулах, Лаплас не имел чётного о них представления. Он сам осуждал Декарта за оперирование недоступными тому материями в бесконечно большом, применяя схожий подход к бесконечно малым частицам. Лаплас провозгласил — все молекулы материи взаимно притягиваются пропорционально массам и обратно пропорционально квадратам расстояний. Исходя из этого он создал собственную теорию всемирного тяготения. Наблюдения оказались построенными на предположительных выводах. Именно на уровне молекул происходит первичное притяжение, распространяемое на всю Вселенную. Лаплас изменил о нём понимание, сложившееся при Ньютоне. Ранее под притяжением понималось действие центробежной силы, теперь все частицы стали обладать возможностью притягивать к себе другие частицы. Вселенная отныне оказалась наполнена взаимодействием. Не только планеты влияют на небесные тела — на сами планеты влияют мельчайшие частицы, имеющие способность притягивать.

Полностью учесть влияние всех молекул невозможно. Лаплас к тому и не стремился. Он считал важным не упускать из внимания взаимодействие молекул, представленных единым крупным телом. Таковыми допустимо считать звёзды, планеты, спутники и кометы. Отныне любая ошибка в расчётах объяснялась человеческим фактором. Если траектория движения небесного тела оказывалась неверно рассчитанной, значит астроном не учёл всех обстоятельств. Допустим, не был взят в расчёт такой фактор, как масса планеты, из-за чего не учитывалось её влияние на изменение орбиты близко проходящей кометы.

Можно взять другой простой пример — возмущения движения Луны. Земля и Солнце притягивают Луну, но и Луна притягивает их к себе. За счёт этого создаётся движение, обеспечивается продолжительное состояние примерно сохраняющегося равновесия, вследствие чего Луна продолжает оставаться спутником Земли, не падая на нашу планету и не отдаляясь от неё. С помощью телескопа Лаплас делает аналогичные выводы касательно спутников прочих планет, где взаимное влияние небесных тел сложнее поддаётся пониманию, поскольку нужно брать во внимание большее количество объектов.

Ещё труднее проследить, какое влияние притяжение оказывает на происходящие на Земле процессы. Если приливы и отливы учёный мир согласился связывать с влиянием Солнца и Луны, то относительно других явлений сказать об этом сложнее. Притяжение должно влиять и на атмосферу планеты тоже, а также на населяющих Землю живых организмов, чьи тела состоят из тех же молекул. Думается, человеку предстоит многое сделать для того, чтобы одни молекулы обладали большим притяжением, нежели другие, если желает покорить природу, не оставаясь частью неподвластного ему мира, а научившись изменять пространство силой желания.

Но что представляют из себя молекулы? Лаплас точно ответить не может. Нет определённого мнения, существуют ли мельчайшие частицы вообще. Они способны бесконечно делиться, поэтому не так легко дать ответ. Если принять за истину, что мельчайших частиц не существует, то выстроенная Лапласом теория всемирного тяготения должна считаться ложной. Если кто не согласится с данным утверждением, тому можно напомнить о результатах астрономических наблюдений предшественников Лапласа, делавших правильные выводы при неверном общем представлении о системе мира. Нечто, похожее на притяжение, безусловно существует, только оно неправильно нами понимается.

Читатель, знакомящийся с «Изложением системы мира» всё более задаётся вопросом — существует ли центр бытия? Где сконцентрированы те молекулы, обладающие абсолютным притяжением? Астрономы и поныне склонны предполагать существование оного центра, не соглашаясь с мнением Декарта об одновременном существовании множества центров. Лаплас того не утверждает, он лишь согласился с прочими учёными, приняв за истину движение Солнечной системы в сторону созвездия Геркулеса.

Одно противоречит теории Лапласа — почему закономерности Небесной механики применимы сугубо к Небу, тогда как всё во Вселенной состоит из обладающих притяжением молекул?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пьер Симон Лаплас «Изложение системы мира. Книга III: О законах движения» (1796)

Лаплас Изложение системы мира

Почему всё на Небе движется и не останавливается? Разве можно то постичь? Ньютон откровенно признался — притяжение существует, но он не понимает, почему оно существует. Остаётся это явление признать без каких-либо разъяснений. Допустимо совершить экскурс в неизвестное, вооружившись представлениями Декарта, взяв за основу миропонимание, порождённое собственной фантазией, дабы избежать обвинений в мракобесии. И пусть потомки, вроде Лапласа, начнут высмеивать предположения, ни на чём определённом не основанные, это позволит избежать неприятных проблем, источником каковых для прежних поколений являлся авторитет церкви. Именно рассуждения о чём-то придуманном в итоге порождают подобных Лапласу, чьи инструменты позволяют иначе смотреть на окружающий их мир, перестав испытывать давление извне, свободно высказывая воззрения.

Оценить мир человек может с помощью сравнений. Никакой иной подход не поможет ему понять, если он не будет сравнивать. Нужно на что-то опираться, иначе ничего не получится. Если на Небе присутствуют тела, относительно которых выдвигаются предположения о системе мира, то на Земле жили учёные, с чьими трудами последователям приходится соотносить собственные наблюдения, опровергая прежние представления и устанавливая новые. Ежели Декарт породил картезианцев, дал повод для размышлений Ньютону, а затем и Лапласу, то не в том беда, если изначально кто-то из них ошибался. Главное — полученный результат. Установлено влияние притяжение на всё происходящее в мире, значит с тем спорить не следует.

Всякое тело притягивает другое тело. Притягивает не само, поскольку оно состоит из элементов, притягивающих друг друга. Такие элементы Лаплас именовал молекулами. Нет необходимости говорить о существовании пустоты и прочем, когда допустимо использовать предположение о взаимном притяжении тел. Понимание этого позволяет понять, почему в небесном пространстве происходит движение. А кто не понимает, тому следует ещё раз повторить — тела притягивают друг друга, за счёт чего и происходит движение. И так как тел существует великое множество — они все сообща притягиваются, вследствие чего возникают требуемые для наблюдений закономерности.

Почему же движение не прекратится, ведь всё останавливается? Лаплас объясняет это инерцией, согласно которой тело, не имея препятствий, будет двигаться бесконечно долго, пока не подвергнется воздействию притяжения другого тела, чтобы продолжить своё движение дальше. Поскольку в космическом пространстве наблюдается равновесие сил, следует говорить о гармоничном устройстве Вселенной, что Лаплас охарактеризовал определением — действие равно противодействию. В равновесии пребывают не только небесные тела, но и абсолютно всё, что состоит из молекул.

Новых истин Лаплас не открывает. Он примеряет для своей системы мира принципы, разработанные его предшественниками и кажущиеся правдоподобными. Легко осуждать заблуждения, бытовавшие до него, только для того и стремились прежние поколения познать истину, дабы создать у потомков представления о правильном понимании бытия. Лаплас мог проявить больше уважение, либо упоминать предшественников не в таких осуждающих выражениях. Тот же Декарт нещадно им критикуется, осуждаемый за желание узнать такое, о чём не мыслил никто из его современников. Только не будь Декарта, могло не появиться и Лапласа, о чём сам Лаплас не задумывается.

Законы движения небесных тел кажутся обоснованными, пускай и без конкретики. Проработанная Ньютоном теория притяжение помогла Лапласу обосновать закономерности Небесной механики. Появилась уверенность, что всё всегда существовало и будет существовать после, не имея начала и не имея конца. Изменения возможны только при появлении новых факторов, способных повлиять на притяжение тел. Пока всё пребывает в равновесии, согласно Лапласу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пьер Симон Лаплас «Изложение системы мира. Книга II: Об истинных движениях небесных тел» (1796)

Лаплас Изложение системы мира

И всё-таки, что вкруг чего вращается? Лаплас постепенно подводит читателя к понимаю истинного устройства системы мира. Во второй книге он уже не ограничивается общими словами, приводя примеры конкретных наблюдений, отчего содержание приобретает более сухой вид. Читателю остаётся проверить выводы Лапласа или поверить ему, как до того принято было верить результатам наблюдений других астрономов. В том и другом случае итог должен быть идентичным, поскольку не мог заблуждаться Лаплас настолько, чтобы, воспользовавшись трудами предшественников, создать ложное представление о Вселенной.

Земля вращается вкруг себя. Лаплас уверен, вращайся она в противоположную сторону, картина неба осталась бы прежней. Не под силу человеку понять происходящих изменений, если ему не с чем сравнивать. Как не сможет определить своё местоположение моряк в море, не видя неба, так и человек не поймёт положения планеты в космическом пространстве, если не будет стремиться соотнести одно с другим. Не под силу моряку понять, движется корабль или стоит на месте, когда кругом водная гладь, и человеку того не уразуметь, не дано ему дать Земле её действительное место во Вселенной. Есть множество неучтённых ныне факторов, открытие которых человечеству ещё только предстоит. Пока же точно установлено — Земля вращается вкруг себя.

С той же степенью точно установлено — Земля вращается вкруг Солнца. Это необходимо принять и не подвергать сомнению. Не установлено дополнительных факторов, чтобы заново утверждать обратное. Лаплас определил расстояние от Земли до Солнца в семь миллионов метров. Рёмер определил скорость света, доходящего от Солнца до Земли за пятьсот девяносто одну секунду. Если есть искажающие сии наблюдения обстоятельства, то следует говорить о возводимых человеком иллюзиях. Надо понимать, зрение не является тем источником информации, которому следует безоговорочно верить.

Как Земля вращается вкруг Солнца, так и все планеты Солнечной систему вращаются вкруг него же. Но не за год, подобно Земле, а за разный промежуток времени. Например, Юпитер делает полный оборот за двенадцать земных лет. Но не совсем вкруг совершается движение, а по эллипсам, согласно наблюдениям Кеплера. Помимо планет вкруг Солнца обращаются кометы, что было наглядно доказано Энке, точно предсказавшего время появления кометы, описав заранее когда и в каком месте её можно будет наблюдать.

Применение в астрономии телескопа позволило совершать новые открытия. Огромный вклад в понимание устройства системы мира внесло наблюдение за спутниками планет. Соотнося их движение и делая выводы, с такой же уверенностью стало можно говорить о применении сходных принципов к прочим наблюдаемым процессам.

Приходится признать, опираясь на наблюдения предшественников, Лаплас создал собственное представление о происходящем вне планеты, прозвав его Небесной механикой. Не он первым пытался установить общие закономерности, но у него это получилось правдоподобнее прочих. Лаплас уже не придерживался идеи существования обязательного центра Вселенной, не искал исходную точку и не желал видеть ничего сверх того, что доступно его собственным наблюдениям. Само же механическое понимание устройства Вселенной высказывалось предшественниками, например Иммануилом Кантом, увязавшим все процессы общими закономерностями, вполне укладывающимися в те представления, которые позже стал высказывать Лаплас. Если их совместить, то получается отличное пособие для стремящихся понять систему мира, найдя в ней логическое обоснование всего происходящего.

Промежуточный вывод таков — Лаплас отказался от геоцентрической и гео-гелиоцентрической систем мира. Созданная им система определила место Земли и Солнца наравне с прочими небесными телами, пускай сейчас для человека далёкими и всё-таки, когда-нибудь, достижимыми и равными, как Земле, так и Солнцу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пьер Симон Лаплас «Изложение системы мира. Книга I: О видимых движениях небесных тел» (1796)

Лаплас Изложение системы мира

Уверенности в устройстве Вселенной у человека может никогда и не появиться. Вращается ли мир вкруг Земли или Солнце вращается вкруг Земли, а прочие планеты вкруг Солнца? Казалось бы, доказано явное: Земля — это есть песчинка в космическом пространстве, вращающаяся вкруг себя и совместно с другими планетами Солнечной системы вкруг Солнца, которое вращается вкруг себя, но неизвестно, вращается ли оно вкруг до сих пор неустановленного небесного тела. Применяя принцип движения, понимаемый соотношением положения наблюдаемых объектов, Земля вполне может оказаться неподвижной относительно прочих объектов, если её рассматривать именно под таким углом. Как же установить истину? Например, Лаплас стал исходить от утвердившейся среди астрономов гео-гелиоцентрической теории Тихо Браге, сделав её исходной точкой своих размышлений. О том он популярно сообщил в первой книге «Изложения системы мира».

Почему человек начал считать, что всё им видимое на небе вращается вкруг Земли? Ответ был вскоре найден — Земля вращается вкруг себя. Такое мнение позволяет объяснить многое, происходящее в небесном пространстве. Стало ясно, почему видимые тела движутся по небу с запада на восток. Когда же изобрели телескоп, то было установлено — движение небесных тел происходит постоянно. И коли небо охватывает Землю со всех сторон, значит Земля должна быть круглой, тому в доказательство и предположения о выпуклости планеты, поскольку удалённые от внимания объекты, при приближении к ним, становятся видимыми постепенно, начиная с верхних точек.

Так вращается ли Солнце вкруг Земли? Лаплас излагает так, словно Тихо Браге был прав. Но почему бы не сомневаться в предположениях? Ежели допустимо то казалось Декарту, значит сомневаться может каждый, если действительно желает установить подлинную систему мира. Сомнения будут после, пока надо рассказать об известном так, чтобы читатель сам понял ошибочность результатов наблюдений предыдущих поколений, хотя во многом те находили верные решения на беспокоящие их проблемы, пускай и исходили из заблуждений.

Лаплас относится к Солнцу так, словно оно вращается вкруг Земли. Планеты он рассматривает в том же отношении. Не геоцентрическая модель Вселенной его интересует дальше, а гелиоцентрическая, предложенная Коперником. Некогда Коперник поместил в центр Вселенной Солнце, вкруг которого вращаются все небесные тела, в том числе и Земля. Касательно верности астрономических наблюдений для Солнечной системы он оказался прав. Многое встало на свои места, устранив беспокоившие учёных парадоксы. Самым поразительным из которых было непонимание того, как Солнце, превышающее Землю в огромное число раз, может за сутки совершить полный оборот вкруг Земли. Какая ему для того требуется скорость? А как быть с более удалёнными планетами? Разве возможно развитие таких скоростей для них?

Поэтому Лаплас не меняет представление о видимых явлениях, внеся только представление о том, что Земля вращается вкруг Солнца, благодаря чему прежние наблюдения не могут считаться полностью ошибочными, так как они опирались на известную тогда систему мира, вследствие чего делались правильные выводы. Что это значит? Лаплас того не сказал, но его читатель понимает истину иного свойства. В чём суть сей истины? Понимать устройство Вселенной можно разным образом, но выводы будут при этом идентичными. Так ли важно, что вкруг чего вращается, когда результаты наблюдений сходятся? Ведь нельзя до конца быть уверенным в современных представлениях. И тут обоснование простое — в будущем не раз пересмотрят нам известное, придя к иным правильным суждениям.

В пользу обращения Земли вкруг Солнца говорит явление, прозванное календарным годом, а вкруг себя — сутками. Тут тоже имеются расхождения в правильности их интерпретации. Человечеством постоянно создаются новые модели для понимания календарного года и определения суток, всё равно придерживаясь сходных принципов, имея расхождения лишь по приближению значений к определённому результату. Вновь наглядно Лапласом продемонстрировано, насколько человек способен иметь различие во взглядах в подходах для разрешения проблем, получая в итоге требуемое.

Допустим, календарный год. В христианском мире изначально использовался унаследованный от Римской Империи Юлианский календарь, продолжающий использоваться и поныне с поправками папы римского Григория XIII, сдвинувшего его на десять дней. В Средней Азии пользуется популярностью календарь, разработанный Омаром Хайямом, являющийся более точным, нежели Григорианский. При этом все системы одинаково хорошо создают представление о происходящих на планете циклических изменениях, связанных со взаимодействием между Землёй и Солнцем.

Иной пример — сутки. Ныне принято, что сутки делятся на двадцать четыре часа, каждый час на шестьдесят минут, минута — на шестьдесят секунд. Лаплас в своих наблюдениях предлагает опираться на астрономические сутки. В чём их отличие? Принципиальных отличий нет. Сутки состоят из тех же привычных нам двадцати четырёх часов, только продолжительность времени в них понимается иначе. Астрономические сутки разделены на десять часов, где каждый час равняется ста минутам, каждая минута — ста секундам.

Лаплас стремился к унификации всего. Он желал, чтобы различия между народами о представлении мер свелись к минимуму. С ним приходится согласиться — невозможно мыслить во всех системах, применяемых на Земле. Лаплас взывал к применению десятеричной системы, предложив для измерения расстояния использовать метр, жидкости — литр, поверхности земли — ар, объёма дров — стер, веса — грамм и килограмм, денег — серебряный франк (десятая часть которого десим, сотая — сантим). Как известно, Великая французская революция внесёт вклад в дело жизни Лапласа, введя помимо собственного революционного календаря и эталонную систему мер.

Некоторые истины Лаплас словно выдавал за собственные предположения, хотя о том до него рассуждали ещё учёные Древнего Мира, например Эпикур. Предполагать затмения Луны вследствие нахождения между нею и Землёй непрозрачного тела, коим может оказаться сама Земля — не является идеей Лапласа. Вполне возможно, что он к ней пришёл самостоятельно. Однако, точно это установить невозможно. Лаплас мог опровергать авторитетное мнение, считая своё более весомым, касательно воззрений на ту же Луну. Лаплас не считал, что та постоянно обращена к Земле одной стороной, чем вступил в противоречие с наблюдениями Ньютона, Декарта и, опять же, Эпикура. Аналогичное мнение и о понимании Лапласом влияния сил притяжения на приливы и отливы.

В Солнечной системе Лаплас насчитывал десять планет, не считая Земли: Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран и ещё четыре телескопические планеты, открытые в начале XVIII веке на месте предполагаемой планеты между Марсом и Юпитером — их названия Церера, Паллада, Юнона и Веста. Что там располагается в действительности — современный читатель знает. Знаком ему и древнегреческий миф о взорвавшемся Фаэтоне.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Денис Фонвизин «Недоросль» (1782)

Фонвизин Недоросль

О пресытившихся жизнью поведал Денис Фонвизин в позднем «Недоросле». Уж если и искоренять, то образовавшийся в рядах помещиков застой, привыкших брать без остатка им принадлежащее, не улучшая и не способствуя приумножению. Всего лишь взять, пожить в своё удовольствие и со спокойной душой умереть, оставив наследникам разорённое хозяйство. И плакали бы дети от такого отношения родителей, только не тянет их к переменам. Ежели о тебе позаботятся, накормят, обеспечат будущее, то и желания стремиться вперёд не появится. Не обходится и без наследственности — если родитель не стремился к переменам, не будет к ним тяги и у его детей. Да вот наметились в обществе новые веяния, к которым необходимо прислушиваться. Более не получится отсидеться, прикрываясь невежеством, если не желаешь прослыть посмешищем.

Кто он — недоросль? Молодой дворянин, не получивший образования, либо подросток, до получения образования не доросший. А куда пойти без образования в конце XVIII века? Нигде тебя не примут, будь ты хоть высокого положения. Оставаться тебе помещиком где-нибудь в провинции, откуда ты и не выберешься никогда. Тебе оно и не требуется: крестьяне принесут доход, подлатают дыры в твоём доме и уберегут от скуки развлечениями. Что же ты? Ты — интеллектом не выше пня, твои же крестьяне, поверь, умнее тебя. Им бы учиться и становиться светочами науки. Жаль, связаны за спиной их руки. И как тут стихами не говорить, покуда продолжает скудоумный тебя лучше жить?

Но учиться необходимо. Это понимает даже родитель, который в действительности ничего не понимает. Нанимает бездарных учителей, те пытаются учить и не могут обучить простейшему. Не получается у них заинтересовать ученика предметом, имели бы представление о данном предмете сами. Как не смеяться и не ужасаться этому? Фонвизин негодует, обнажает общественные пороки и стремится показать всем, насколько глубоко сгнила та часть населения, на чьих плечах держится Россия. Коли плечи сии готовы переложить тяжесть России на другие плечи, то стоит ли рисковать на них опираться дальше?

И что же сообщает читателю пьеса, кроме высмеивания деградирующих помещиков? Например, нежелание самих помещиков дать дорогу другим, требуя от тех знаний, которые они нигде не могли получить. Ежели их обстирывают, то должны делать это на высшем уровне. Если готовят еду, то желательно в духе лучшей кулинарии европейских держав. Отчего-то не понимают помещики, что знания не приходят без стремления к ним. И не понимают, что стремления мало — необходим источник информации. Помещики гнили сами, поражая гнилью прикреплённых к ним крестьян. В России рыба всегда гниёт с головы, ибо тот виноват, кто кладёт в карман мимо общей сумы, набивая брюхо своё, пока Россия голодом томима, а он всё кладёт и кладёт мимо.

Что остаётся помещикам, если у них разоряется хозяйство? Вся надежда на брак. Необходимо найти невесту из богатого дома. Проблема в том, что богатый дом потому и богат, поскольку не живёт заслугами отцов, прикладывая усилия к приумножению имеющегося, не позволяя пустить на ветер ему доставшееся. Не отдаст такой дом в невесты к недорослю дочь, поскольку и дочь под стать дому — не пожелает обременить себя нахлебником. Потому и краток жизненный путь недорослей, обязательно существующих сейчас, но вырождающихся завтра.

Читатель скажет — со всеми бывает. И будет прав. Проблема недорослей вечна. И в лучшем из домов начинается спад. Но почему бы не рассказать о проблемах, беспокоящих общество? Вот Фонвизин и рассказал.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Денис Фонвизин «Бригадир» (1769)

Фонвизин Бригадир

Человек всегда стремится к переменам. Его тянет менять старый уклад на новый. Не задумывается человек, что всё это уже было ранее. К чему он идёт, того добивались его предки, а после их устремления меняли их потомки, чтобы сегодня кто-то заново переосмыслил прошлое, вернувшись к мнению предков об устройстве общества. Об этом говорили раньше, будут говорить и в дальнейшем. Сломается множество судеб, но человек продолжит считать себя глубоко несчастным, стремясь переделать до него уже не раз переделанное. Никто из людей не согласится с необходимостью просто жить вне социальных перемен, поэтому приходится принимать новые веяния в штыки. Сменятся нравы, придут когда-то уже бытовавшие порядки, лишь люди останутся неизменными — с прежней верой готовые отстаивать для них важное. О так называемом конфликте поколений писал и Денис Фонвизин.

Сыну бригадира не нравится в России. Он не хочет жениться на невесте по выбору родителей, не желает общаться на русском языке. Ему понравилось в Париже, о нём он грезит и не прочь был бы вернуться во Францию, случись такая возможность. Эти два явных суждения в его взглядах отражаются Фонвизиным наиболее наглядно, прочее кажется суетой. Три действия развивается повествование, пока упущения в воспитании сына не становятся понятными для родителей. Они постараются воззвать к нему, станут укорять, стыдить, приводить пример личной жизни. Но в чём же их жизнь была лучше? Их требования скорее показывают порочность собственного воспитания, сделавшего их невеждами.

Рецепта идеального воспитания не существует. Дети правильно замечают огрехи прежних поколений. В их понимании нет ничего хорошего в том, чем живут и дышат их родители. А ведь некогда родители восставали на собственных родителей, стремясь внести в уклад живших до них поколений очередное понимание должного быть. Они того добились, были тем довольны, пока не родили детей и не пожали плоды своих же устремлений.

На чьей стороне стоит Денис Фонвизин? Он поддерживает старые порядки или стремится занять позицию молодых людей? Ответить крайне трудно, поскольку он высмеивает всех. Ему кажется очевидной глупость, как ревнителей устоявшегося, так и безрассудно стремящихся привнести чужое в родную культуру. Он бьёт по больному. И всё-таки понимает: ничего не сделаешь — так будет всегда. Остаётся остановиться на мгновение и постараться избавиться от пороков прошлого и не допустить ошибок в настоящем.

Чем плох уклад родителей? Они настаивают на праве выбора невесты за собой, ратуют за чистоту языка. Чем плох уклад детей? Они желают сами выбирать с кем им жить под одной крышей, не против искоренить имеющееся, заменив призрачной прелестью не до конца ими понимаемого. Именно излишней категоричностью во взглядах плохи уклады родителей и детей. Сторонам требует придти к компромиссному решению, но такое случается редко. Почему? Яйца курицу не учат, а курица забыла, как когда-то, будучи ещё яйцом, учила.

Плох тот отец, что не читал «Бригадира» Фонвизина. Плоха та мать, что пыталась познакомить с содержанием оной пьесы детей. Коли отцу полагается обрести понимание жизни, научить соотносить полезное со вредным, то его отпрыски на такое не способны — излишне они горячи и не так умны, ибо им есть к чему стремиться и какая-то пьеса какого-то там драматурга, жившего и писавшего несколько веков назад, ими всерьёз восприниматься не может. Однако, века минули, сменились поколения, проблемы же остались прежними.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Олег Павлов «Карагандинские девятины, или Повесть последних дней» (2001)

Павлов Карагандинские девятины

Человек умирает, об этом пишут, придают смысл тексту и считают то достаточным основанием для притязания на нечто большее, нежели на беллетристику. Но написанное останется изложением мыслей автора, ни на что другое не претендуя, какого бы внимания оно не удостаивалось. В таком духе следует говорить о литературе, содержащей элементы памяти писателя, на примере личного участия предлагающего другим пережить сходные ощущения.

Олег Павлов не сразу подводит речь к основному содержанию «Карагандинских девятин». Сперва он неспешно приоткрывает перед читателем будни больницы, уделяя основное внимание главным постояльцам сего заведения — мышам. Чем те питаются, чем испражняются, куда складывают отходы жизнедеятельности, как выглядят сии отходы. Жизнь людей где-то в стороне. Да и не о жизни рассказывает Павлов. Он готовится повествовать о прохождении девяти кругов обыденности.

Связала судьба золотой зуб с трупом, стоматологов со смертью, полигон с похоронной командой, а читателя с Павловым. Есть желание или оно отсутствует, предстоит наблюдать, далеко не сразу — всё равно от созерцания не отвернёшься, за перемещением, по представлениям отбывшего в мир иной, по направлению в сторону Москвы, где будет захоронено его тело. Человек умер — испытания на том для него не заканчиваются. Он не будет понимать, ибо отбыл, куда везут тело, ибо утратил с ним связь. Его не будет, ибо не должно быть осознающих себя мёртвыми. Павлов расскажет об оставшихся жить, кому везти тело, кому принимать гибель человека.

Что полагается делать с трупом, то будет сделано. Отправится труп из морга на вокзал, где быть ему погруженным для отправления к месту последнего пристанища. И быть трупу в Москве, не столкнись его сопровождающие с миром российской действительности, выраженной в затруднениях, возникающих на всех промежуточных узлах. Главным из затруднений являются люди, порой случайные, а чаще не до конца понимающие, кто они для уже умерших, продолжая оставаться среди живых. И важно ли этим людям отдавать почести умершим, покуда не знают они, будут ли отдавать почести после смерти их телам.

В пьяном угаре, словно пьяным легче справиться с чувством утраты, люди совершают ошибки, переставая отличать мир настоящего от мира иллюзорного, отражённого в гранях стакана. В том мире умерший человек — не человек. Умерший оживает и кажется живым, оставаясь в действительности мёртвым. Не будут взывать действующие лица к справедливости, ибо умирает человек в силу необходимости умереть, по своему выбору или в результате стечения обстоятельств. Его тело нужно захоронить — так принято. И будут грузить гроб с телом до прохождения последнего из кругов.

Что до творчества Павлова, то им был выпестован абсурд жизни в той степени, в какой он присутствует на самом деле. Препоны возникают на пути всегда, даже после смерти. И пусть всё начиналось с мышей, обкрадывающих людей при жизни, всё закончится на момент захоронения, без упоминания, кто обкрадывает людей после смерти.

Девять кругов прошёл читатель вслед за писателем, заглядывая вместе с ним всюду. Нового узнать не пришлось, если не вспоминать о мышиной возне в среде больничных лекарственных препаратов. Неожиданно возникло в сюжете тело, было решено отправить его к месту захоронения по железной дороге. И пусть одно не увязывается с другим, Павлов строил повествование, ни на кого не оглядываясь. Единый раз произошло непонимание, когда отец умершего оказался готовым за бутылку водки продать родного сына. И продал. И не сожалел о гибели. И тело сына отправилось в небытие, словно и не приходило тело в бытие, отбыв, так и не прибыв.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Повесть о Басарге и о сыне его Борзосмысле (конец XV века)

Повесть о Басарге и о сыне его Борзосмысле

О граде Антиохии имеется среди русских сказаний история. О притеснении христиан она. Воспевается в ней удаль молодых людей, мудрыми решениями готовых взять полагающееся им. А что полагается молодым людям, как не сам град Антиохия? Сей град известен значением для христианской религии. Кто не оценивает мест ныне безвестных, тот к истории имеет неверный подход. Процветала та Антиохия под управлявшей царя Аркадия шестнадцать лет рукой, пока не умер Аркадий. Задумались крепко в Антиохии, кого царём над собой поставить. И поставили гостя римского — Несмеяна Гордого. С той поры и стало население страдать от притеснений нового правителя, мольбы к небу обращая, дабы пришёл правитель многоумный, в чьих силах воздать Несмеяну по заслугам его.

Понятно потомкам, сия повесть является сказкой. Надеялись люди на чудо, дождавшись его в виде купца заморского, выходца из Царьграда, плававшего мимо сих мест, не подозревавшего, как рядом с ним принуждают христиан отказаться от веры своей, обратившись в веру латинскую. Да мал тот купец способностями. Где ему с хитрым правителем тягаться? Не в нём заключалось чудо. Чудом был его сын малый, семи лет от роду. Играл тот спокойно, над вопросами бытия не раздумывал. Звали сына купца Борзосмыслом Дмитриевичем.

В безвыходном положении остаётся на Бога надеяться, к нему обращаться с просьбами, ждать их исполнения. Чем же Бог обязан помогать, ежели верования разные, а Бог для всех един? Что в вере латинской он, что в вере христианской. Что среди христиан он имеет помощников, что среди латинян окружается помощниками. Не воюет же Бог с самим собой, оставаясь Богом для всех. Да воюют все во имя Бога, тем Бога возвеличивая, себя уничтожая. Не мог придти Бог на помощь жителям Антиохии, али пришёл, вспенив море и приведя корабль с Борзосмыслом Дмитриевичем к берегу царства Несмеяна Гордого?

Не будет сказка обманывать — из сказки истина извлекается. Коли дитё малое и неразумное оказывается силою ума обладает, силою ума мудрецов ниц перед собой повергает, то где не свершиться чуду, словно вне воли Бога на помощь жителям Антиохии явившегося. Не одолеть Несмеяну Гордому Борзосмысла Дмитриевича, не сумеет он знаниями своими оказаться выше христианского понимания мира наполнения. Не глуп христианин, знающий об окружающей его природе мелочи разные. Не таковы христиане — лжи близ себя они не терпят. А если терпят — не христиане они, латиняне они.

Загадки для того даются людям, дабы они показали способность людей правильно происходящее понимать. Загадает Несмеян Борзосмыслу загадки свои, ответа на них не зная заранее. Кому в голову придёт знать ответ на то, чего ум человеческий без подготовки понять не в состоянии. Не в мерах длины измеряется расстояние, не в мерах веса определяется содержание и не в мерах количества заключается влияние. Есть ответы истинные, от человека не зависящие, с чем спорить бессмысленно. Кто же будет насмехаться над законами, Богом установленными, тому не сносить головы, невесомой от легковесной глупости.

Явилось чудо в Антиохию. О том сложено было «Сказание о трёх царях — Аркадии, царе Несмеяне Гордом и о царе Борзосмысле Дмитриевиче». Свершилось чудо, должное было случиться. Но что народу до того? Кто станет царём после Борзосмысла? Снова воцарится очередной Несмеян Гордый, и вновь обратится народ с мольбами к Богу, прося чуда. Данное сказание именно так и понимается, не имея иного понимания, кроме неспособности человека самому позаботиться о счастье, ибо не дано людям быть счастливыми, покуда не свершит для них кто чуда.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эрнан Ривера Летельер «Фата-моргана любви с оркестром» (1998)

Летельер Фата-моргана любви с оркестром

В экономической модели, используемой людьми, есть некий изъян, от которого никак нельзя избавиться, вследствие чего регулярно случаются кризисы. Плохо приходится населению той страны, чьё руководство соответствующим образом вело финансовое положение прямиком в яму. Во время Великой депрессии тяжело пришлось и гражданам Чили, решивших сделать виновным тогдашнего руководителя страны Карлоса Ибаньеса дель Кампо. Мыслили против него недоброе, отчаянные решались совершить его убийство. Один из подобных эпизодов лёг в основу произведения Летельера «Фата-моргана любви с оркестром».

Беллетристы Южной Америки в своём духе. Читателя ждёт сомнительного наполнения история с благородными барышнями, падкими на разврат, и с развратными кабальеро, способными совершать благородные поступки. В порыве разухабистых похождений, каждому из действующих лиц будет воздано по справедливости, выраженной безмерной грустью от фатального стечения обстоятельств. «За что?» — спросит читатель, окончив знакомство с произведением.

Задорная молодость если и даёт повод к воспоминаниям, то обязательно с улыбкой на лице. Хорошо, ежели до того момента доживёт сам рассказчик. Но, в случае Летельера, это не так. Историю придётся рассказывать ему самому, узнав о ней от старика, хорошо знавшего людей, в последующем ставших главными героями произведения.

Именно поведение действующих лиц вызывает неоднозначное к ним отношение. С одной стороны барышня, чей возраст перешагнул тридцатилетний рубеж, продолжающая хранить целомудрие. С другой — кабальеро, завсегдатай борделей и трубач. Им не дано было сойтись под крышей общего дома, ибо совместить строгое отношение с безалаберностью нельзя. Единственно возможный вариант подразумевает под собой слом благородных порывов и переход к развязанному поведению, ибо иначе всегда выглядит карикатурно, хотя и пользуется популярностью в человеческой среде, так как человеческое стремление отгородиться от заблуждений и перейти в число достойных социума членов заслуживает уважения.

Не укор Летельеру, но всё же, когда на страницах барышня уходит во все тяжкие, открывая себя для любимого со всех сторон, позволяя тому проникать в себя с ещё большего количества сторон, то сомнения в её прежней адекватности только усиливаются. И не получится потом принять драматизацию дальнейших событий за историю несостоявшейся красивой любви, растоптанной последствиями экономического кризиса в стране. Они могли жить долго и счастливо, поступай они мудро. Они же не считались ни с чём, живя сегодняшним днём и готовые принять смерть в любое мгновение, стоит им подойти к осознанию её необходимости.

Случившее не будет иметь связи с развитием отношений главных героев. У них и не было будущего. Их страсть изначально была обречена на взаимное самоуничтожение. Она обязательно подорвала бы любимого, а тот заранее разрядил в неё ружьё. Поэтому приходится признать, в изложении Летельера судьба, этих уже не совсем молодых людей, оказалась показанной в более выгодном свете. Даже в таком свете, что хочется сесть на берегу какой-нибудь реки и горько заплакать.

Так в чём же состояла проблема чилийцев в начале тридцатых годов XX века? Они маялись от безработицы, им оставалось прожигать жизнь, ничего иного в те времена не оставалось. А может сам Летельер очернил прошлое, сделав всё для изложения трагической истории двух влюблённых, оказавшимися вне своей воли втянутыми в происшествие, послужившее причиной агрессивного ответа власть имущих. Гадать не будем. Мы плохо знаем Чили, не знаем и о том, покушались ли на Карлоса Ибаньеса дель Кампо. Поверим Летельеру — всё могло быть именно так, как он рассказал.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 221 222 223 224 225 356