trounin.ru

Что есть на севере России? Какие там происходили события? Кто знает… и хочет ли то кто узнать? История там должна существовать всегда. По крайней мере до той поры, пока вечная мерзлота и болота продолжат хранить взятые на себя свидетельства прошлого. Но можно говорить о событиях не настолько далёких. Буквально сто лет назад там ковалось светлое будущее, за несколько десятилетий уступив место безнадёжности. Вот о наступлении беспросветности читателю и предстоит узнать из романа Виктора Ремизова. Повествование настолько длительное и тягучее, что редкий читатель осилит даже первые двести страниц. Да и тот, который дойдёт до конца, останется либо с чувством восторга, или пожалеет о решении выяснить, о чём же ему так долго взялся рассказывать автор.

Виктор говорит — роман основан на реальных событиях. Значит, в повествовании есть доля правды. Насколько это действительно важно? Не очень. Данное произведение более просится быть оформленным в виде телевизионного сериала, нежели в качестве самостоятельного произведения. Уже не будет важно, где автор был прав, а где ошибался, всё будет рассказано с присущими таким проектам штампами. Спешить некуда! Пусть читатель долго ожидает прибытия баржи с арестантами, пусть внимает историям жизни разных людей, пусть видит сплошные зверства, так как человеческого в этих краях уже не помнят вовсе. Пусть тут появится француженка. Пусть занимается вербовкой служба безопасности. И пусть хлебнут горя все, кто тут оказался. Неважно, воля севера — сокрушать. В нашем представлении — сокрушать.

Редкое произведение про края вечной мерзлоты находит отклик в душе читателя. Не хватает именно человечности. Редко появляются авторы, рисующие прелести северной жизни. Почему вновь и вновь приходится сталкиваться с беспросветной угрюмостью? Понятно, людям свойственно искать более удобные места для обитания. И не их вина, почему они оказались в неблагоприятных для них условиях. Вернее, это полностью их вина. Они жили так, дабы всё к этому привело. Или всё-таки не их вина. Только никто не станет искать счастье в северных широтах. Точно никто? Обязательно станут. Некогда ведь искали. Были счастливы идти по собственной воле, гонимые ветром новых открытий, впечатлений, порою же бредя на север из неумения иначе жить.

А может Ремизов рассказывает именно так, как ты не хочешь об этом знать. Благостное восприятие зависит прежде всего от человека. Во всём мрачном он увидит хорошее. Всё воспримет за кем-то специально ему данное. Неспроста дарованы такие испытания. Необходимо их выдержать с достоинством. Казалось бы… Однако, Ремизов поведёт в другую сторону — пробуждая мрачное, попутно осуждая сложившееся. Будет затягивать глубже, не позволяя найти положительные моменты. Для чего? Иначе читатель не поверит. Не принято говорить о том времени без надрыва осуждения. Так ли это? Или автор не хотел видеть иного?

Недоумеваешь! Пусти на русский север дельных людей, охочих до свершений, они не станут унывать перед трудностями. Они сделают возложенное на них, и пойдут дальше. Кто останется, будет клясть судьбу. Может потому север в представлениях кажется унылым: из-за обиженных на жизнь. Думалось, трудности закаляют. Кто скажет, что это не так? Кому хочется лёгкой жизни… зачем они оказались на севере? Легко об этом говорить, гораздо проще поддаться унынию. Что же, каждый имеет право пасть духом, смириться с обстоятельствами и высказывать недовольство. Таких большинство.

Может потому Ремизов и сложил повествование «Вечной мерзлоты» столь тяжёлым к восприятию. Для проверки читателя на прочность.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как к тому не относись, именно советское время сделало писателей царской России теми, кого мы ныне знаем. Ежели писатель был неугоден, он оставался в забвении. Особенно тяжело пришлось жившим во второй половине XIX века, когда они не могли знать, в каком направлении им следует развиваться. Стоило делать упор на религиозные темы, осуждать социалистические идеи, того уже было достаточно для игнорирования в последующем. Собственно, Лесков известен по рассказу «Левша», тогда как прочее читателю осталось неведомым. И вот, в начале века уже XXI, разобраться с судьбой Лескова взялась Майя Кучерская. Правильно ли она это сделала? То, что Майя испытывала необходимость донести до современного ей читателя особенности творчества «прозёванного гения», хорошо. Другое дело, каким образом Кучерская это осуществила.

Должен ли биограф быть чужд художественного слова, чётко и по делу излагать информацию? Будем считать — да. Майя решила утопить читателя в беллетристике. Порою удивляешься, когда начинаешь читать биографию, на деле написанную именно художественным словом. Витиеватый слог затуманивает представление о герое повествования. Говоря наперёд, Кучерская практически не показывала самого Лескова, более сосредотачиваясь на его творчестве. А если где и пыталась найти его следы, вроде деревеньки Лески, результат оказывался тщетным. На судьбе Лескова его прошлое сказалось несущественно, поскольку он вступал в жизнь, оставшись у разбитого корыта.

Лесков начинал литературную деятельность в качестве публициста. Писал обычно на остросоциальные темы. Мог свободно рассказывать про пожары, винокуренную промышленность, об отношении к рабочему классу, о ветшающих и неприспособленных для деятельности зданиях. Мог и про отсутствие туалета написать. Заметки Лескова оставались вне внимания. Кучерская посчитала иначе! Великой важности дела совершал Лесков, громил обыденность жаркими словами, заставляя к ним прислушаться. Только в действительности всё было куда скромнее.

Что губит многих биографов, работающих над воссозданием особенностей жизни писателей, они пытаются находить в литературных трудах отсылки к действительности. Пытаются разобраться, что именно подтолкнуло писателя к созданию произведений, где они находили прототипов для персонажей. Может оно и является важным… Но насколько подобное должно находить отражение в биографии? Всё-таки читатель желает понять самого писателя. Ежели ему будут интересны произведения, тогда он найдёт соответствующие исследования.

Непонятно и стремление отражать реалии происходивших событий, практически не имевших отношения. Допустим, Лесков слышал взрыв, убивший царя. Требуется ли подробно рассказывать о самом убийстве в деталях, мотивах и прочем? Кучерская посчитала — лишним не будет. И так во всём на протяжении всей биографии.

Оставалось сказать про отношение к Лескову современников. Среди наиболее важных Майя посчитала Фёдора Достоевского и Льва Толстого. Рассказала и про сына, написавшего объёмную биографию отца, к сожалению — впоследствии уничтоженную во время Великой Отечественной войны.

Что теперь делать читателю? О жизни Лескова больше, нежели мог, он не узнал. Такого рода информация есть в свободном доступе. Достаточно взять в руки любое из собраний сочинений, прочитать художественные произведения, быть может прикоснуться к публицистике, и портрет Лескова возникнет перед глазами без лишних к тому слов. Другое дело, Лесков действительно не удостоился читательского внимания в советское время, отчего к нему нет внимания и в последующие дни. Так ли это плохо? Кто захочет, проявит к нему внимание… А прочий читатель Лескову не нужен. На его счастье, имеются в России лесковеды, способные восполнить пробелы. Пусть биография в исполнении Кучерской пока побудет одной из книг, побуждающих читательский интерес не ослабевать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Литература многогранна. Об иных писателях никогда не узнаешь, как бы не стремился приблизиться к тебя интересующему. Могут ли литературные премии в этом плане помочь? Не совсем. Чаще прочего предлагается то, к чему бы ты и не проявил никакого внимания. Так ли много мы знаем великих писателей, ставших нам близкими благодаря именно литературным премиям? Думается, их единицы. Насколько оправдано такое мнение в отношении Юзефовича? Он ничем не лучше многих творцов, берущихся восстанавливать прошлое в форме романов. Один из многих. И может не оставит по себе воспоминаний, став в ряд тех самых многих. Почему, допустим, не обласкан премиями Владислав Бахревский? Всё это вкусовщина. Время отсеет лишнее. Быть может канут в Лету писатели вроде Булгарина и Загоскина, чьи имена были на слуху, их произведения пользовались спросом, но потом читатель стал к ним совершенно глух. Впрочем, Юзефович пишет так, как это ему интересно. А прочитают ли его — иная плоскость восприятия.

На этот раз Леонид знакомит с событиями, связанными с борьбой греков за независимость от османов. Сразу ставит перед читателем вопрос: греков ли? Кто они — эти греки? Насколько можно соотнести с греками древними? Скорее это народ, в чьих жилах больше албанской, славянской и турецкой крови. Но сами греки, вместе с желанием независимости, нисколько не интересны на страницах произведения. Интересуют другие люди — любители греков, то есть филэллины. Почему в них настолько горячее желание помогать? Есть ли в том религиозная составляющая наподобие Крестового похода против мусульманства. Или эти люди горели желанием деятельности, способные направить энергию куда угодно? Скорее всего так. Человек либо разрушает его окружающее, либо уничтожает себя изнутри. Созидать благое у него совершенно не получается. Да и не знает человек, насколько оправданы его поступки, более надуманные им самим.

Отставим всё это в сторону. Греция с её борьбой — фон для прочих повествований. В России ещё не знают, царь Александр правит последние годы. Не знают, как поступить с владениями Демидова. Почему бы не порассуждать о Наполеоне, Македонском и Птолемеях? Может вернуться к царю Александру, обсудив его измены, путешествие в Таганрог, последующую смерть? Всё получится навязать под одно. Проблема лишь в том, что подобное повествование после прочтения истирается из памяти. Ровно как и содержание остальных книг Юзефовича. Не возникает при чтении привязывающих к его творчеству моментов. Он один из многих творцов исторической беллетристики, смешавших правду с вымыслом, чтобы навсегда остаться в числе подобного рода романистов.

Собирая информацию о данном произведении, находишь свидетельства о начале работы над ним с 2008 года. Юзефович искал материал, дополнял, вероятно переосмыслял. Что побудило придать ему законченный вид? И было ли желание делать произведение цельным? Со стороны оно таковым не смотрится. Не зря действию придан вид переписки действующих лиц. Читатель пусть сам усваивает ему нужное, поскольку понятно — в письмах не будет ровного повествования. У всех свои мысли в голове, которые излагаются в различных формах. Скажем проще, Леонид писал о конкретном времени, где основной интерес возникал к греческому стремлению обособиться. Уже потом в России заговорят о бунте декабристов и войдут в размеренные десятилетия правления Николая, пока же отдушина была вне пределов страны.

История — сложный предмет к изучению. Каждый имеет собственное видение, называя его более правильным. Да не больше ли надуманности? В отдалённой перспективе именно измышления писателей берутся за основу понимания прошлого. Будем считать, Юзефович прилагает руку именно к такому осмыслению своего творчества.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть произведения, которым не омыться от ими порождаемого. Например, Оксана Васякина с романом «Рана» вбила гвоздь в крышку литературной премии «Новая словесность», которая просто обязана была кануть в вечность, если в качестве ориентира выбирала подобные творения. Всё бы ничего, но 2022 год стал переломным для самосознания населяющих Россию людей, отчего видеть подобное оказалось совершенно неприемлемым. И так как «Новая словесность» продолжала дело закрытого с 2018 года «Русского Букера», то свет клином обязательно должен был сойтись.

Рассказывать о «Ране» Васякиной опасно. Хотя бы по причине отторжения подобного текста любым издательством, особенно на фоне случившихся прецедентов многомиллионных штрафов. Ряд писателей столкнулся с необходимостью, при формировании новых редакций произведений, изымать текст, имеющий содержание, ставшее ныне запрещённым даже к упоминанию. Так о чём речь? Оксана наделяет главную героиню «Раны» порицаемой характеристикой — она лесбиянка. Не так важно, каким образом героиня пришла к такой мысли: оправданий для неё быть не может. Несчастливое детство не обладает способностью обелить, стать достойным ответом на жизненные неурядицы. Нет! Если человек слаб изначально, он будет искать оправдания гнилости собственного существования. Он должен быть выше всех условностей, превозмочь беды и стать достойным членом общества.

Что ещё губит повествование Васякиной для современника? Её излишний упор на детали. Читатель узнаёт, каким средством она моет унитаз, чипсы какой марки она ест. Всё это близко самой Васякиной, как близко и её современнику. Но разве есть в том необходимость нисходить до обыденного? Безусловно, сохранись произведение Оксаны до будущих поколений, они может и возрадуются такому изложению. Проникнутся жизненным выбором главной героини, опечалятся смертью её матери, проследят за транспортировкой урны с прахом, посочувствуют умершему от венерического заболевания отцу. Только ничего такого не произойдёт. Беда подобного рода литературы как раз в том — общество стремится к самосовершенствованию, в определённые моменты вымарывая память о срамном. Пусть после общество обязательно скатится к деградации, порождённую внутренним к тому стремлением… Да вот в прошлом аналогии искать не будут.

У читателя не исчезает ощущение автобиографичности написанного. Главная героиня — поэтесса, чьи стихи не хотели публиковать, вследствие чего она выступала с ними в кафе и библиотеках. Всё прочее в тексте привязывать к автору следует только после личного его одобрения. Мало ли чего можно себе вообразить, особенно спустя годы. Особенно в свете крайне болезненного отношения к поднимаемым Оксаной темам.

Легко так рассуждать, берясь за текст спустя годы после публикации. Не могла Васякина в 2021 году знать, насколько общество одномоментно переменится, вычеркнув из сознания ведших государство к развалу людей. Хорошо, если Оксана пересмотрит подход к творчеству, а может и подход к жизни вообще. Пусть некоторые литературные премии продолжают ходить по краю, рано или поздно это закончится. А пока «Рана» останется тем, что крепко сидит в душе, от чего очень трудно избавиться. Будем надеяться на переосмысление. Иного быть не может. Конечно, можно найти поддержку у покинувших страну людей. Вопрос в другом, насколько хватит сил.

Прошлое дало нам боль, настоящее — ослабило эту боль, будущее — даст ещё немного облегчения. Болеть же будет всегда. Главное, страдать так, чтобы никому не было за это стыдно. Пусть возникают муки совести от содеянного, они как раз и являются той самой болью. Всё будет лучше, нежели оно есть. Согласись, Оксана… и может твоё творчество расцветёт подлинным к тебе интересом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Самое важное свершилось, Пётр одержал победу под Полтавой. Но за столь громким успехом пока было рано говорить об осуществлении царских замыслов. Пусть Полтава — это столь же великое деяние, каким было взятие Казани Иваном Грозным или противостояние на поле Куликовом под предводительством Дмитрия Донского, только оно более эфемерное, не предполагающее существенно определяющего. Северная война не заканчивалась, хотя и переходя в вялотекущую форму. Шведский король — Карл XII — оставался ярым противником России, теперь проживая на довольствие от правительства Османской империи, продолжая строить интриги. А разве будет затруднительным призвать турок идти с боем на Россию? Подданные Османской империи и до того воевали с русскими, чем продолжат заниматься и в течение следующих полутора столетий. Да и кто тогда мог ещё обрушиться на владения Петра? Желающие имелись, им мешало отсутствие перспектив в ведении войны с Россией.

Когда происходят военные действия, в любой стране ведутся не менее разрушительные действия внутри. Это становится удобным моментом для сил, в мирное время не имеющих способности претендовать хотя бы на самую малость. К таковой деятельности можно приравнивать и планы Мазепы. После поражения Карла под Полтавой, ещё оставались силы среди казаков, не соглашавшихся продолжать находиться под властью гетмана, настроенного сохранять дружественные отношения с Россией. Что сделал Пётр? Он отправился в Киев, где замыслил изгнать всех запорожских казаков, проявлявших прежнее буйство.

Полевой отметил интересную особенность Северной войны: против Карла боролись четыре правителя, ни один из которых не имел общую веру друг с другом. Если Пётр представлял православие, то королём Польши был католик, Данией управлял лютеранин, а Пруссией — реформатор. Что касается Польши, то следовало вновь внести своё веское слово в праве Августа на власть, устранив влияние Станислава. Другая мысль, не покидавшая Петра, следовало полностью овладеть Лифляндией.

Северная война продолжалась. Наконец-то Дания начала проявлять активные действия, не опасаясь пострадать от деятельности Карла. Датчане решили, будто шведы не смогут им противодействовать. Хотя, Дания с начала Северной войны, как и много раз в последующем, крайне боязливо смотрит на внешний мир, редко способная оказать существенное противостояние. А так как Швеция ослабла, датчане посчитали допустимым начать грозить соседу со стороны моря. Тогда же Пётр простирал мысли о захвате Лифляндии, благо турки не должны были нарушить мирных соглашений.

Рассказывая про события 1709 года, Полевой вспомнил о пропущенном им моменте описания происходившего в России вообще. Годом ранее случилось Петру задуматься о новом разделении устройства государства. В России отныне стало восемь губерний, в число которых вошли и земли, до того никакого определённого статуса не имевшие. Например, малороссийские, донские и уральские земли находились под присмотром казаков, соответствующие местности занимавших.

В год 1710 Пётр утверждал свою власть над Лифляндией и Эстляндией. Тогда же он задумался о необходимости породниться с царскими родами Европы. Во многом Пётр приходил к мнению, насколько Россия должна перестать походить сама на себя, обязанная перенимать образ народов, бывших для жителей России более понятными, нежели народности, страны которых граничили с Россией по южной границе. Изменения касались и внутреннего устройства: Дума преобразовывалась в Сенат.

1710 год критичен стался для России разрывом мира с Османской империей. Теперь приходилось переносить внимание на южные пределы государства, поскольку уже в следующим году Пётр встретится с яростью турок — и сам окажется вынужден отказываться от прежде достигнутых им завоеваний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не слушайте никого, кто говорит, что бывают несносные условия для человека. Таковых попросту не существует. Да, человек гибнет, но за гибелью одного находят силы для жизни другие. Но разве подобное способны оценить люди, взирающие на самих себя, а не на тех, кто прежде погиб ради того, чтобы они говорили всего лишь о несносных условиях, вместо существования на призрачном шансе на выживание. А окажись в таких условиях человек со стороны, то отношение его много хуже — вполне благоприятные условия он воспринимает за для себя гибельные. Осознав это, нужно перенести взор на произведение Чаковского. Александр описывал быт Сахалина — не самое благоприятное место для жительства и ведения трудовой деятельности. Только и там нужны люди, готовые трудиться на благо страны. Вот об этих тружениках Чаковский и брался повествовать.

Как для советской литературы стало привычным — нужно описывать стремление к лучшему, тогда как всё уже и без того хорошо. Действительно, не так плохо складывались дела на Сахалине, худо-бедно уже можно существовать. Осталось улучшать условия, чтобы жизнь продолжила преображаться. Поэтому, как бы Чаковский не описывал неблагоприятные моменты, они не кажутся читателю чрезмерно критичными. Даже становилось понятным — советский человек обязательно сделает всё для улучшения жизни на Сахалине. Пока ещё было рано говорить, насколько это получится воплотить в полной мере. Не так давно русский люд овладел островом всецело. Не стоит забывать, прежде Сахалин населяли лишь айны, а после над частью местных племён взяли контроль японцы, начавшие выкачивать ресурсы с острова, ничего не планируя привносить в создание благоприятных условиях для на них трудящихся.

Улучшать условия должны сами люди. И для этого следует находить деятельных представителей государства. Порою нужно обязать человека отказаться от прежнего занятия, не считаясь с его волей. Он просто обязан пойти туда, где без него нельзя обойтись. Именно так происходит на страницах произведения. Военный получает увольнение, его обязывают отправиться на Сахалин в рыболовную артель, где ему предстоит поднимать хозяйство. Как же он сможет это сделать? Тяжело человеку, далёкому от моря, влиться в жизнь рыбаков. Подумать только, первый выход — потеряет сознание на палубе. И такой человек сможет оказать влияние на рыбаков? Сможет! Человек не должен бояться собственной слабости, поскольку через её осознание он обретёт силы для борьбы. Развитие главного героя произойдёт едва ли не стремительно, никакие преграды он не станет считать за таковые.

Есть проблема — рыбаки отказываются выходить в море на лов зимой. Почему? И без того суровая погода особо ожесточается. Всё-таки рыбу нужно ловить круглый год. Будут делать попытки, ничего не получится. Разве данную проблему человек не сможет решить? Кто не желает — опустит руки. А вот главный герой найдёт способ разрешения, для осуществления которого придётся много страдать. Окажется, летом и зимой рыба находится в разных местах и на различных глубинах. Когда будут составлены соответствующие карты, лов рыбы станет круглогодичным. Описав одну проблему, Чаковский брался за разбор следующей.

Человек просто обязан улучшать условия существования, не должен слушать возражения сомневающихся. Кто смело берётся за разрешение затруднений, тот всегда на коне. Безусловно, не всем удаётся добиться желаемого, многие терпят крушение надежд, продолжая бороться с обстоятельствами, либо отступая на шаг назад. Но для чего жизнь человеку, если он предпочитает барахтаться на поверхности, окружённый теплом и заботой? В таких условиях не человек должен существовать, а сами понимаете какой продукт его жизнедеятельности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

А жизнь ведь постоянно меняется и меняется, не изменяясь. Годы идут, всё словно претерпевает изменения: былое уходит в Лету, новое приживается, затем уносится водами всё той же реки из греческого подземного мира. Вроде бы меняется. Но так ли это? Доказать можно любую точку зрения, тогда как ничего в действительности доказано быть не может. И в царской России, времён периода после отмены крепостного права продолжали сохраняться порядки старого уклада, оспорить которые было нельзя. О чём таком ещё мог рассказать Успенский? Он вычитал в газете про случай, как в провинции собрались судить за убийство мужа его жену и её любовника. Опираясь на данное обстоятельство, Николай развернул перед читателем полотно трагического стечения обстоятельств из жизни некогда крепостных крестьян.

Если в столице и крупных городах России полвека молодые люди предпочитали делать партии, то есть искать положения в обществе за счёт удачной женитьбы, то у крестьян исстари заведено полагаться в этом деле на выбор родителей. Как скажет мать с отцом, так и поступят их дети. Конечно, всегда находились горячие головы, готовые идти против родительской воли до конца, порою сводя счёты с жизнью. Примерно подобного рода история и сталась задумана Успенским. Он не собирался описывать сугубо крестьянский быт в полном согласии, у него имелись другие планы.

Как же сложилось исстари? А повелось так — дочерей обычно пропивали. Приходил к родителям невесты отец жениха, ставил на стол спиртное с закуской, заводил разговор о том, какой у него есть товар, которым он готов поделиться. И коли всё сходило положенным порядком, то дочерей буквально пропивали. Порою доходило до того, что охочие до спиртного отцы пропивали детей не один раз, тогда как успели пропить ещё задолго до того. Отчего не выпить, коли предлагают? Но суть истории Николай показывал в другом, пускай и в красках описывая этот интересный обряд, как правило нигде не упоминаемый.

Отец желал отдать дочь, вернее — пропить, за сына зажиточного крестьянина. Того не хотела дочь, так как будущий муж был блажным и умом не отличался. У неё на примете имелся пастушок, да с её выбором не соглашались родители, поскольку у такого зятя за душой ничего не имелось, кроме неба над головой. Успенский завертит повествование так, что дело дойдёт до свар. Пастух явится, когда его невесту снова начнут пропивать, обронит слово о желании устроить пожар, чем наживёт себе проблем.

Дело сложилось. Как действовать дальше? Дабы урезонить пыл пастуха, отец девушки отправится подавать жалобу в суд. И это станет основным сюжетным содержанием. Оказывалось так, что отец пойдёт сперва к мировому судье, где его не примут, так как ему полагается обратиться по данному вопросу в волостной суд. Отец проявит упорство, обратившись в другой мировой суд, где ему снова откажут, так как пришёл не по участку. Что до волостного суда — крестьяне здраво рассудят, насколько опасно жестоко осуждать пастуха, чем его только обозлят.

Что в итоге читатель увидит? Кровавой развязки практически не произойдёт, невзирая на ожидание этого. Девушка согласится выйти за блажного, тогда как с пастухом продолжит тайно встречаться. Блажного она будет держать в холоде и голоде, тогда как обогревать и кормить станет так ею любимого пастуха. А после Успенский и расскажет, что конца истории сообщать не будет, и всё основано на прочитанном из газет, как в провинции собрались судить за убийство мужа его жену и её любовника.

Автор: Константин Трунин

» Read more

У каждого времени свои радости и печали. В правление царя Александра — желание принимать проводимые реформы, вместе с крайним несогласием способов их претворения в жизнь. Пусть царь стремился смягчить долю населения страны, доведённого до крайней мрачности, особенно ввиду случившего кризиса по причине поражения в Крымской войне, напряжение в обществе нарастало всё сильнее. Невзирая на проводимые Александром реформы, главнейшее из значений отводится отмене крепостного права. Обо всех других реформах можно было и не говорить, а потомки о них и вовсе ничего не помнят. Так о чём тогда мог писать Успенский? Он снова брался за отражение на страницах проблем эмансипированных крестьян.

В 1867 году Николай написал рассказ «Следствие». Как быть крестьянину, не способному найти средства для существования? Ему скажут: продавай орудия производства, забивай скотину, избавляйся от коня. На это крестьянин разумно отвечал: а как жить после, не имея способа добыть пропитание? Разумный выход из ситуации словно отсутствовал. Потому вывод читатель делал чрезмерно категоричный.

В том же году написан рассказ «Катерина» — о том, как у женщины умерли муж и сын, а затем она сошла с ума.

В 1868 году Успенский вернулся к обсуждению прежней темы с рассказом «Деревенский театр». Николай рассказывал про помещика, державшего крестьян в строгости. Он навёл в своих владениях едва ли не армейские порядки. Никто ничего не мог сделать, не предупреди он о том заранее с помощью рапорта. А если кто и удосуживался поступать без уведомления барина, на то быстро подавался рапорт требуемого для такого случая содержания. То есть помещик обладал полнейшей информацией о происходящем. А сделал это из единственной цели — избежать воровства. Но как быть человеку, когда он другим образом не сможет добыть ему требуемое? Развивая событийность, Николай вносил в повествование элементы деревенского театра, когда одно из действующих лиц предложило сюжет для пьесы, изобразив крестьянина, дерзнувшего из-за нужды рубить барский лес. Пусть барин он такого поступка ничего не потеряет, но разве можно одобрить подобного рода преступление? Пусть читатель сам думает, насколько оправдано прощать за мелкие проступки, не дожидаясь общего бунта.

И вот в 1870 году из-под пера Успенского выходит повесть «Издалека и вблизи». Прошло почти десять лет с поры отмены крепостного права, наступало время первого осмысления последствий. Поменялась ли жизнь на селе? Поменялась! Прежде помещики ума для ведения хозяйства не прилагали вовсе, теперь вынуждены этим заниматься. Хочешь продолжать вести помещичьи дела, будь добр изучить тонкости такового искусства. Отныне помещики научились вести сельское хозяйство, преуспевали и в животноводстве. Почти не осталось тех, кто проводил дни лишь в охоте и рыбалке. Поэтому графа, решившего навестить поместье, соседи-помещики не поймут. Да и он их не сможет понять. Как ему понять людей, которые даже готовят себе самостоятельно?

Конечно, оставались помещики, с которыми граф мог найти общий язык. Не все соглашались изменять уклад жизни, всё-таки умея находить возможности для продолжения существования. Но и с ними графу будет скучно. Он чаще станет задумываться о жизни, рассуждать о бренности бытия. И может сам придёт к мысли о необходимости перебороть себя изнутри. Безусловно, тому не бывать, пока граф не окажется на положении помещиков, чья надежда на завтрашний день зависит сугубо от их способности вспахать и засеять землю.

Как быть дальше? Ратовать за прошлое бесполезно, нужно подстраиваться под изменение обстоятельств.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Крепостное право в России отменили в 1861 году, пять лет спустя Успенский написал рассказ «Фёдор Петрович». Было необходимо показать, каким образом происходил перелом в самосознании людей. Ведь он происходил повсеместно, как в головах прежних крепостных, так и в барских умах. Одни пытались понять, каким образом выжить в мире, где отныне тебе никто ничего не должен, тогда как ты остался без всего, словно выброшенный из дома на улицу человек. Другие — оставшиеся в домах — не понимали, каким образом распоряжаться с хозяйством, которое более не обрабатывала дармовая сила. Лучший способ такое показать — начать незадолго до отмены крепостного права, чтобы, уже после свершения эмансипации, отразить итог. Да вот окончательный результат всё равно останется для читателя промежуточным, поскольку ни в чём не бывает завершения, так как жизнь безостановочно движется только вперёд.

Что на селе всегда существовало и будет существовать — это кабак. Кто владеет сим питейным заведением: не прогорит. Разумеется, прогореть можно, коли занимаешься этим делом ради баловства. Держать кабак сельскому мужику — дело для него полезное и прибыльное. Ежели кабаком владеет барин — толка не будет. А если при кабаке барин станет держать дельного мужика, питейное заведение заживёт самой лучшей жизнью. И быть бы всему во взаимном дружеском существовании, не проведи царь Александр в стране реформу по освобождению крестьян от цепей рабства. Но до такого в повествовании ещё нужно дойти, пока же следовало описывать житьё-бытье при старых порядках.

Барин у Успенского полон планов и желаний. Думает он на селе гостиницу обустроить, не помешает и питейное заведение. Своими руками подобное сделать трудно, найдёт дельного мужика. А тот мужик будет за то барину всячески благодарен. Что ему — мужику? В его руках всё спорится. Всякое хозяйство лучше всех поставит. У него ещё и барин, невзирая на ещё не угасшее крепостничество, едва ли не в должниках ходить будет. Читатель даже понимал, каким образом судьба распорядится с барским замыслом. Вполне очевидно, владения перейдут в руку способных к делу людей. Но такое трудно осмыслить, когда живёшь в век той самой реформы. Вариантов могло быть великое множество, и лишь впоследствии придёт осознание происходивших процессов. Успенский происходящее начал понимать сразу.

Почему барин в итоге обязан прогореть? Как скажут после — неумелый из него получился инвестор. Вернее, мысли он имел здравые, шёл в нужном направлении, только попытки по созданию лучших условий ни к чему не приводили, поскольку барин не умел удержать созданное. Вот потому и находились люди, готовые не просто создавать, а и продолжать работать над сохранением у них имеющегося. Читатель может подметить, насколько легко владеть чем-то, когда другого не имеешь, и обладать многим, не обращая внимания на мелочи. Только так не получается, ежели видеть, насколько эмансипированные мужики находили силы для создания больших предприятий, а их бывшие баре — спешно теряли у них имевшееся. Может дело и в том, что одни всё познавали с нуля, тогда как к другим владения переходили по праву наследования.

Рассказ Успенского не нашёл внимания у читателя-современника. Не о том он писал: как тогда многие могли считать. Какие-такие преуспевающие крестьяне? Какие-такие обедневшие баре? С чего люди со дна получают возможность сказочно разбогатеть, тогда как их предки дальше ограды ничего не видели? Будем считать, Николай написал рассказ слишком рано. А может и вовремя, но у читателя-современника были примеры более красочного описания тех же проблем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Имея благоприятное начало, но рассказывая не так, как того могли пожелать цензоры, и не располагая силами для иного осмысления действительности, Николай Успенский в литературе тех лет не мог изыскать возможности для нахождения себе места. Разговоры об отмене крепостного права пока ещё шли, пусть и было ясно — эмансипация крепостных обязательно произойдёт. Что до Успенского, разменяв на слабые литературные успехи 1858 год, он переходил к году следующему, ничем не ставшему для него примечательным в плане творчества. Из-под пера Николая вышло два рассказа: «Ночь под светлый день» и «Сельская аптека». В первом строилось повествование вокруг народной традиции не спать ночью перед праздниками. Во втором — описание случая, как барин пожелал создать в своих владениях фельдшерский пункт. Был ли от этого действительный толк? Барин отправил учиться на фельдшера одного из крепостных, когда крепостной вернулся — стал работать в качестве фельдшера. Пусть и изъяснялся он после на латыни сносно, зато под большим вопросом оставалась его деятельность. Хотелось бы даже поинтересоваться, от лечения теперь умирало не более ли людей, нежели до того?

В 1860 году Успенский опять мало уделяет внимания литературе. На этот раз он пишет три рассказа. В повествовании «Деревенская газета» описывался случай в помещичьих владениях, где решили выпускать газету. Разве не интересно, когда знаешь о происходящих с тобой и в твоём окружении событиях? Дело вроде бы благое. Как окажется на самом деле? Вполне очевидно! Никто не пожелает видеть описание собственных неблаговидных поступков, кто-то пожелает выразить обиду на поступки соседей, иные возжаждут славы, прося описывать заслуги, к которым вовсе не имели причастности. Конец у газеты станется печальным.

Другой рассказ за 1860 год — «Брусилов». Сын помещика из провинции решил отправиться на учёбу. Получится ли у него задуманное? Если бы прилагал старания, то может быть. В любом случае, никому не нужен человек из провинции, будь он хоть из дворян или помещиков, если за него никто не замолвит слова. Вот и незадачливый ученик безвестно сгинет.

О рассказе «Обоз» просто умолчим.

За 1862 год отметим два рассказа: «Работница» и «Декалов». Читатель должен понимать, отмена крепостного права уже свершилась. Значит и повествовать нужно на темы нового дня. Так в «Работнице» описывался быт женщины, представленной самой себе. Теперь никто не стоял за спиной крестьян, каждый из них обязывался самостоятельно добывать пропитание. Вот и представленная вниманию женщина брела от дома к дому, желая хотя бы где-нибудь обрести возможность на жильё и скудное пропитание. Только с отменой крепостного права словно и способность терпеть снизошла на нет. К женщине начнут предъявлять повышенные требования, просить всего и сразу, словно у неё не одна пару рук, а несколько. Можно было закусить удила и работать от рассвета до заката, но женщина надломилась, вынужденная отправляться на поиски новой работы.

В рассказе «Декалов» Николай описал своеобразие учебного быта. Оказывалось, каждый должен заботиться о себе самостоятельно. Коли пришёл учиться, приобрети полагающиеся книги. Не имеешь возможности купить книги, не сможешь ответить на задаваемые вопросы, тогда будешь высечен. Деньги добывай любым способом, хоть одежду закладывай. Потому, гораздо лучше бросить учёбу и ехать домой, где тебе хотя бы дадут приют.

Рассказом «Колдунья» Успенский показывал быт простых людей, ждущих у моря погоды. Ведь вполне очевидно, кто проявляют заботу об его окружающем, тот всегда добивается успеха. Вот жила женщина, содержала скотину. Во всём себе отказывала, но скотину холила и лелеяла. Вследствие этого хозяйство постоянно приумножалось. Люди вокруг называли её за это колдуньей, всячески укоряли и сторонились. Но кто бы задумался, что надо не манны небесной ждать от других, а самому думать о приумножении имеющегося, пусть и оставаясь ради того голым и разутым.

Автор: Константин Трунин

» Read more