trounin.ru

Правителя на троне нет, то кто на троне будет вместо? Княжнин считал, что то зрителю будет интересно. Не «Меропы» ли Вольтера взошёл сюжет на теле русской земли? Или античной тематики не важно откуда берут начало следы? Вот Владисан — покойным считается он. Вот прочие бояре делят свободный трон. Так полагалось, ибо печенеги стоят у ворот, а войско в бой у славян лишь правитель ведёт. Ответственность взять и сместить наследника юного с права на царство? Тогда это будет принято всеми за подлость и коварство. Выбора нет, судьбой решено, Владисана чадо уступить стол княжеский должно.

Княжнин от создаваемых им коллизий в упоении, он бьёт челом и не щадит десницы в о том стихотворении. Создав условия для брани государственной внутри, тем показал претензии к Сумарокову свои. Уж понят должен быть урок, какого ждёт сюжета зритель, но Княжнин сам по себе творец и самому себе вредитель. В сей провокации сыскать ему скорее недовольный взгляд царицы, должной принять прилагаемое к трагедии предисловие подобием причиняющей боль спицы. К юному Александру Петровичу обратился Княжнин во стихе, желая достойным сыном расти в родившей для высшей должности его стране.

Мёртвый правитель при живом своём продолжении. Княжнину не откажешь в Павла Петровича унижении. Не стал тот Павел ещё царём, но правившая Екатерина понимала, говорил Яков о чём. В трагедии о Владисане князь славянский не умер, он во гробе лежит, и ожидает, кто против печенегов город вместо него защитит. Провокация зрима, благо корни её уходят во Франции и Италии пределы, на Руси в редкий момент подданные оказывались аналогично против власти строить козни смелы.

Согласно сюжета, ибо право на трон должно достаться, вельможе положено с женой Владисана браком сочетаться. И встаёт затруднение другого свойства, насколько готова княгиня пойти на сей шаг? Знает каждый русский, поступают в таких случаях супруги властителей как. Они скорее бросятся с башни, разбившись, но чести рода никогда не лишившись. У Княжнина иначе, не о тех славянах ведёт он речь, в мыслях княгиня допускает снова себя в супружеский наряд облечь. Строгий судья тут не нужен, не о том идёт разговор, не будет принято желание спасти град от печенегов за позор.

Испытав народ, дав пройти ему испытание, князь Владисан объявится, дабы наложить на виновных наказание. Прав он в поступках своих или нет, зритель всё равно не даст на то точный ответ. Тирана свергнуть предстоит почившему правителю града, найдя для того средство для слада. Он долго во гробе лежал, мыслью томим, не зная, как поступить с восставшим противником сим. И когда понял, что время пришло, заявил о себе, смяв тирана легко.

Каков сюжет! Княжнин был человеком храбрым, коль поделился повествованием столь ладным. Откуда он сие измыслил для почвы русской? Правдой отдающей сомнительной и тусклой. Нашли бы в граде достойного отразить вражеский набег, не терпеть же печенегов разорения в сей век. В чём-то развития событий не сошлись концы, не могли коварно поступать предков наших отцы. Да не стоит о том судить, всякое может с нами быть. Пусть решил Княжнин выставить радетеля за страну тираном, решившим завладеть коварно отчества станом, тут и не сошлись концы сюжета, потому нельзя дать мотивированного поступку его ответа.

На том завершается о Владисана смерти сказ, он не умирал, на троне снова сам себе указ.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ведь воевали русские в варяжском стане, о том рассказывают скандинавов саги сами, но нет о том свидетельств на Руси, не смотревшей дальше собственной земли. Есть редкие моменты, дающие представление о подобном былом, трагедия Княжнина «Росслав» именно о том. Темница представлена, заключённый внутри, годы в заточении он проводит свои. Некогда помогал воевать, за то пленён оказался, так со свободою он надолго расстался. И быть ему испытанным временем, силу воли ощущая, если бы его не любила девушка, мечты собою заполняя.

Сюжет понятен, трудно не понять, но как его событиями будет автор наполнять? Забыто разве, кто сочинял стихи? От Княжнина развитие происходящего скоро не жди. Есть пять действий — они подобны пяти затруднениям, в них и найдётся место автора сомнениям. Льются речи, более не льётся ничего, всё из-за умения Княжнина стихи сочинять очень легко. Пора бы задумать побег или взбудоражить эмоции действующих лиц, пусть падёт кто-нибудь перед кем-нибудь ниц. Пусть честь возобладает над разума делами, произносят пылкие тирады действующие лица устами, искры мечут глаза и пылают ланиты, лишь бы происходящие события не оказались от внимания зрителя скрыты.

Без любви никуда, в трагедии чувство сие быть должно, человека всегда беспокоит желание, любил бы его таким же образом кто. К Росславу чувством пылала княжна, угасшего рода потомок, шведских королей забытый всеми осколок. В её силах изыскать средство воина спасения для, правителя унии Швеции с Данией зля. Но не стоит любовь поднимать выше чести — любовь даёт нам право сугубо для мести. Росслав не примет тёплых чувств, он стоек в помыслах своих, не заявляя никому громко о них. Не раз столкнётся с любовью девушки к родному краю долг, на месте пленного всякий от печальной участи выбора затих и умолк.

Понимает Росслав, живым не выйти ему, пролития крови ожидает, то ясно уму. Правитель жаждет вершить право победителя над побеждённым, словно он и был специального для того рождённым. Знают все — ожидаемое свершится, сможет кровью убитого властитель напиться. Трагедии быть, ибо трагедия на сцене, да не бывать тому, сей сюжет подлежит измене. Зритель не того от Княжнина ожидал, дабы он достоинство России пред ним унижал. Воплощением мужества станет Росслав, всё ниспосланное на него достойно приняв. Всему сопротивление допустимо оказать, но как в любовь не впасть? Храбрейшему из храбрых на поле сих страстей не стыдно пасть.

Проявится важное, поскольку потребен успех, не внутренние противоречия разрывали действующих лиц всех. В том отличие сказания Княжнина от Сумарокова трагедий, в коих не столь прозорливым оказывался драмы русской XVIII века гений. Показано сопротивление власти чужой, в стане вражеском томится герой, он волей силён и не знать ему пораженья, не одолеют его чувства смятенья. А если задумает Росслав полюбить, значит того не дано врагу изменить. Так думал Княжнин, и потому сопротивлялся от Руси представитель, побеждённый и всё же отказавшийся покоряться воитель.

Самобытно? Пожалуй. Но где же подвох? Затаил зритель дыхание, не доносятся до сцены его выдох и вдох. Забыт Корнель, Расин забыт, Вольтер забытым стался, неужели Княжнин всех лучше драматургов заграничных оказался? Иль он заимствовал у них? У каждого взяв проникновенный стих? В плен варяжский попасть могли француз и итальянец, и любой прочий иностранец. Но попал представитель Руси, на том и делал Княжнин акценты свои.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Везувий извергается — беда. Он предвещает смену власти! Во власти Тит, не знает он, какие ожидать ещё напасти. Пожар в столице или бунт созреет? Никто будущего в его окружении предсказать не смеет. Иная причина катастрофой грозит, должен был понимать то легко влюбчивый Тит. Обидеть женщину опасно, в её руках все власти нити, любые благодеяния жаждой мести окажутся смыты. Но коли справедлив, и правишь честно, разве мыслить о предательстве тебя уместно? О том Княжнин рассказал, пускай и со слов других, снова использовав для личного творчества иными написанный стих. Об этом писал Корнель, и Метастазио писал, у Моцарта схожий мотив оперой стал. Теперь очередь Княжнина, он подобрал к сюжету русские слова.

Недолог срок правления Тита, то правление никогда не будет забыто. Везувий в том повинен, накрывший пеплом города, восстанавливать Кампанию задача была не проста. Подготовку к бунту разве заметить в условиях таких? Или понять, кто предаст из друзей лучших твоих? Рим перед зрителем — это надо учесть. В Риме по малому поводу готовится месть. Против властителя или простого люда, никто не знает беду ждать откуда. Всё спокойно, проблемы уже решены, всем устранившим последствия извержения награды даны, теперь заметно станет, чего ранее Тит не понимал: увидит он в глазах друзей отблеска сжимаемый за спиной кинжал.

Правитель восседает шатко, медвяное вкушает сладко, он рад за окружение, ему почёт, а зритель понимает, что подданных гнетёт. Одна рабыня (ибо женщины — рабы, пока не случалось в Риме для них другой судьбы), обижена за поруганную честь, она надеялась по правую руку от Тита воссесть. Желала править, на свет императрицей она рождена, и править могла, но другой достанется римлян страна. Как то перенесть, разве терпению быть? Проще ядом обидевшего её императора напоить.

Кто в жизни понимает суть, тот вершит дела чужой рукой. Виновным будет не он, о кто-то другой. Так и с Титом, который не мог осознать, как на друзей обещание враждебно настроенных к нему сил станет влиять. Ударять не кинжалом положено и не яд подносить, женщине мстящей о том должно забыть. Не ей решать, какой кары обидчик достоин, решение примет оружием в её руках оказавшийся воин.

И вот оно — милосердие Тита. Должна быть казнена враждебная власти клика. Зритель понимает — император простит. Раскаявшимся грех будет забыт. Нет нужды мучить людей, если они пуще прежнего стали верней. Был в том от Княжнина императрице рефрен, спасшей его от грозивших казнью проблем. За десять лет до написания трагедии сей, Княжнин жизни мог лишиться своей. Но всё обошлось, слава царям: теперь это понимал и некогда оступившийся сам.

Пустые помыслы владели сценой на протяжении действий трёх, задуманный против Тита замысел оказался плох. Мести желало лицо одно, тогда как другим то не несло ничего. И не быть бунту, поскольку никто его не хотел, не найти мстительнице того, кто окажется для сего дела смел. Оставалось пленять красотою и нравом своим, говорить, что пошедший на императора будет ею любим. В таком ослеплении, иначе никак, действовал и действует по чуждому наущению всяк. Если задуматься, оценив гнев человека сполна, то увидишь, насколько история ошибками остаётся полна.

Удобный сюжет для оступившихся измыслил Княжнин, Тита вспомнил и его милосердие с ним. Торжество справедливости надо понять и оступившихся неизменно прощать. Не по уму своему творят беды они, пешками являются — зачинщиков прежде исполнителей старайся найти. Но и их прощай, если осознают проступок честолюбивый, Титу подобный правитель народом любимый.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Во славу русского народа, и дабы слава процветала, то надо лучшее из лучшего присвоить для начала. Взять драматургов европейских, сюжет их популярных пьес, и показать, как их обходиться можно без. Вот, например, Дидона — Карфаген основавшая царица, первейшая из первых, троянцам беглым давшая кров львица. Она любить могла Энея, тем доли женской воплощая суть, поскольку не стерпев измены, отправиться решила в свой последний путь. В мучениях жестоких, длившихся мгновенье, она умерла, о том помнит спустя тысячелетия каждое молодое поколенье.

Не знал Княжнина двор императрицы, не ведал Сумароков о нём, но стоило «Дидоне» на сцене появиться, имя Якова вошло во всякий дом. Тем озарилось небо, поэзия преобразилась, публика наконец-то ладным слогом насладилась. И было в этом нечто, чего не просто нам принять, но о том не раз придётся после повторять. Ведь Яков не искал сюжетов сам, их он искал в успехах драматургов прочих, чьи пьесы переводил, порою в словах излишне точных. Но дабы прославленье отыскать, потребовалось ему своё создать.

Пред зрителем Дидона. Троянцев ласково принимает она, не понимая, какая ждёт её судьба. В пяти действиях о том будет рассказ, своего рода античных мифов пересказ. Не требовалось нового, ведь той истории известен нам сюжет, не стоит вносить в него изменения спустя множество прошедших лет. Чем заполнить происходящее? Княжнин разумно рассудил, он действующих лиц памятью о потерях наградил. Ежели о чём и заходила речь, то об утраченной Трое и о горечи будущих дней, не знали троянцы куда двигаться им, не знал то ведший троянцев Эней.

Чем разбавить действие, к чему приковать внимание? Разумеется, к необходимости проявлять к богам почитание. Какой правитель не увидит в том отношении уважение самого себя, божественным промыслом посаженого на трон править странами царя? Нужные струны задел Яков Княжнин, посему успех и следовал после повсюду за ним. Поставив «Дидону», он добился положенного ему внимания, зятем Сумарокова вскоре став, оценившего молодого таланта прилежное старание.

Как же быть? Как относиться к первому произведению поэта? Ежели чувство царское было его словами так сильно задето. Увидела публика, куда шли герои со сцены, на смерть шли они: шли на смерть во славу Мельпомены. И шли умирать, коли положено им было смерть принять, не вольны они смерть свою оказывались выбирать. Кто соглашался, тот принимал положенный рок, оканчивая созерцание жизни в положенный тому срок. А кто не желал, тот уходил со сцены или устранялся сам, уже тем становясь приятным богам. Впрочем, жизнь человека всегда в чужих руках: не он принимает радость, не его постигает крах.

В беседах пройдёт «Дидона» пред взором, растворившись в сознанье. Не поймёт зритель, в какое сия трагедия дана назиданье. Античный сюжет оказался приятен, ибо в те времена внимание обращали вглубь времён, откуда любой сюжет мог был быть всегда извлечён. Не о проблемах дня говорилось в трагедиях, не дошёл до того европейский зритель ещё, не дошёл и российский, не понимавший пока в драматургии ничего. Тем легче оказывалось Княжнину творить, потому его имя нам помнить, ведь нельзя такое имя забыть.

Да забыт Княжнин, померкла слава его. Впрочем, классиков XVIII века мало помнит кто. Нужно восполнять сей пробел, и восполнен будет он, Яков Княжнин снова украсит своими стихами литературный небосклон.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Русская сказка про кашу из топора вдохновила Дмитрия Быкова на создание ещё одного литературного произведения. Секрет сего блюда прост — автор использовал своё перо, дополняя остальное за счёт чужих ингредиентов. Как же установить, что именно было заимствовано для текста о советских масонах, а что стало измышлениями самого Быкова? Потребуется проводить исследование. Может кому-нибудь будет совершенно нечем заняться, поэтому он оным озадачится. Остальной же читатель увидит ряд знакомых ему историй, пересказанных на новый лад, чего ему вполне окажется достаточно для вывода о компилятивном наполнении произведения.

Слова связываются в предложения сами по себе. Может показаться, будто Быков применил технику вербального продвижения по лабиринтам подсознания. Проговаривая детали, он создавал определённый фон, возвращаясь назад и отыскивая в прежде сказанном необходимое для развития предлагаемой читателю истории. Так на первых страницах «Остромова» неспешно разворачивается представление дома, вплоть до предыстории, чтобы следом показать его наполнение, характеризующее всё должное произойти после. Тем Быков убедился в необходимости продолжать повествование, наполняя содержание нотами отражения реальности в мистических тонах.

Всему нужна легенда, в том числе и советским масонам. Пусть за основу будет взят изначально представленный дом. Произошедшие события должны взбудоражить читателя, видящего жестокое отношение к женскому труду, а также женщин, шагающих в окно на третьем этаже и уходящих в небо. Вроде бы ничего примечательного, поскольку всё сказываемое Быковым стирается из памяти им же представленных событий. Страница переворачивается, и Дмитрий говорит, что прежнее имеет значение, только никто о нём не знает.

В том же духе, возводя здание произведения из кирпичей с текстом, Дмитрий подводил читателя к осознанию ясной каждому истины: мы не знаем, кто создал нашу жизнь, кто её наполнил и куда делось всё, прежде существовавшее. Согласно этому получается, что «Остромов» не даст в итоге понимание происходящего на его страницах. Излишне много информации без смысла, на которой Быков создавал происходящие в произведении события. Ей бы найти применение в действительности, вместо чего спешно разворачивалось псевдогофманское полотно, только без сказочного элемента.

Понятно, мистика полна загадок. Человек склонен верить в её существование, ибо привык осознавать за непонятными ему матерями право на жизнь. Но всему требуется обоснование, хотя бы понимаемого логикой толка. И видеть, как Быков извращает обыденность, периодически размышляя о калоедах и льющемся мужском семени, противно. Ежели взялся раскрыть определённую тему, то зачем стал потворствовать реализму в извращённом его понимании?

Каша из топора продолжает вариться на протяжении тридцати часов. Ранее читатель с нею не управится. Это трудоёмкий процесс — варить такую кашу. Нужно убедительно доказывать необходимость использования определённых ингредиентов, которые нужно заранее отыскать. У Быкова вполне могли быть поставщики информации, с любезностью предлагавшие её при поступлении от Дмитрия соответствующего запроса. Пока варево дополнялось, он продолжал помешивать содержимое топором. И когда каша была приготовлена, основной ингредиент оказался извлечён, и всё, с его помощью приготовленное, лишилось самого главного элемента.

Теперь читателю предстоит знакомиться с получившимся блюдом. Не зная о секрете его приготовления, он будет нахваливать или плеваться, в зависимости от умения распознавать в ему предлагаемом продукте его истинное происхождение. Теперь, когда сказано важное, нужно решить, насколько соответствует «Остромов» в него вложенному. Если каждому ингредиенту приписать источник, то произведение истинно станет восприниматься кашей. А пока таковое мнение никем не поддерживается, до той поры следует всё выше сказанное считать частным мнением.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На Русь миром все ополчаются, ибо коли не миром всем на Русь идти, то не будет толку. Кто приходил один, битым уходил. Но если шли, Европу следом всю ведя или ведя всю Азию, те верх в той борьбе одерживали. Иного не было прежде. Как не было и на поле Куликовом, куда явился Мамай, не чингизид и не достойный правитель орд монголо-татарских. Пришёл он на поле Куликово, и бился с Русью он, от Литвы помощи не дождавшись. Объединилась бы тогда Европа и Азия в сражении, и битой быть Руси, но оказала она сопротивление. Доказала кровью право на волю свою и своё право на свободу. И было два года спокойствие, покуда не пришёл Тохтамыш после и не привёл следом всю Азию, вновь полонив и данью обложив.

Рязань взялась помогать Мамаю, не желая очередной удар первой принимать. И было в том отражение горя человеческого, поставленного между жерновами противоборствующими. Ни от Москвы милости, ни от Литвы и от монголов добра не исходило, так почему же говорить о предательстве, коего не было? Как можно предать сюзерена, ежели обязался во всём ему покорным быть? Но нельзя с этим согласиться, позже с сим пытаясь ознакомиться. Рязань русской принимается, какой её летописец пытался поздний понять, о прошлом имея слабое представление.

Не из личных побуждений шёл Мамай на Русь, то по велению дьявола совершалось. Желание горело в монгольском сердце христианство истребить, жечь церкви православные. В то веровал летописец, не находя прочих причин для вторжения. Пусть серчал хан за на Воже поражение, думал возместить обиду Руси унижением. Но точил дьявол сердце его, как точит всегда, когда нечто против христианства совершается, либо вне религии и по желании страстям волю дать.

Как не сказать, ежели сказать желается? Чем наполнить страницы, коли сведений мало имеется? Скудно не было в летописных свидетельствах. Любое бери, смело применяя без изменения. Должен был князь Дмитрий на колени перед Богоматерью упасть, слёзы изливая. И падал Дмитрий, слёзы проливая. И мог он Мамаю ранить лицо оружием, ибо ранили так же вражеских предводителей Александр Невский и Довмонт. Да не ранил: велика сечь оказалась, что сходились прочие, обоюдно смерть находя от ударов одинаковой силы богатырской.

Взыграло личное в Мамае, готов он на мир оказался пойти, согласись Дмитрий дань платить неподъёмную. И Дмитрий биться не желал, соглашаясь платить дань прежнюю. Знал он, как важно момент сражения отдалить, тем силу сохраняя и оберегая земли русские от разорения. Нет нужды двести тысяч душ отправлять на иной свет, покуда земле родной они не послужили полностью. Быть тому, чего не случилось. Рвался Мамай биться, не получив им желаемое. Не дождался помощи от Литвы, тем смерть приближая, вскоре последовавшую.

Хоть и сказано о Куликовской битве значимо, сама битва не была значимой. Сказал летописец, что вернулся Мамай домой, откуда Тохтамыш изгнал его. И пошёл Мамай по миру, добрых людей желая найти, помощь у них найти надеясь. И нашёл, павши от рук купцов, заманивших в сети некогда хана с именем громким. Важным иное оказалось: смирилась Рязань с властью Москвы и более противиться её воле не начинала. Пошло возвышение Московского княжества, вскоре Великим прозванным. И не шли князья московские во Владимир на Великое княжение, ибо добились желаемого. Не способствовала тому Куликовская битва, так как стёрлась память о ней, покуда не стали в том сражении искать нечто значимое, забыв о событиях последующих. Забыв о Тимуре, ибо миловал Всевышний, не наслав кару, Батыя нашествия опаснее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Гимн посредственности, ибо посредственным даётся зелёный свет. Инопланетяне назначили встречу землянам. Были отобраны лучшие представители человечества, оказавшиеся худшими. Единственный человек на борту соответствует ожиданиям — это главная героиня, пятнадцатилетняя девушка. Она изначально воплощает собой среднестатистического жителя планеты. Логично предположить, что в сложившихся условиях будущее Земли зависит именно от умения юной героини справляться с неприятностями.

Кто бы знал, какая горящая путёвка светит читателю. С утра он не слышал о творчестве Кристины Выборновой, к обеду познакомился с созданным ей миром, а вечером отправился на космическом корабле к созвездию Рыб. Его вниманию сперва представлена обыденность завтрашнего дня, где самым главным предметом считается история следующих лет. Как же знать о предстоящем, когда оно изменчиво от несчётного количества происшествий? Туманит мозг такая наука. Может потому человечество вскоре погрязнет в представлениях об его ожидающем, тем встав на путь деградации.

Основная часть повествования происходит во время передвижения корабля по просторам Вселенной. Необычно видеть, как капитан не решается взять управление на себя, полагаясь на автопилот, а механик разводит руками, толком не представляя устройство доверенного ему для обслуживания летательного средства. Даже медики не умеют лечить, поскольку привыкли зубрить, не понимая изучаемого ими предмета. Логично предположить, что главной героине придётся разбираться со всем этим самостоятельно, в том числе и оказывать медицинскую помощь людям. Сказка? Отнюдь. Ежели посредственности дать возможность раскрыться, не зажимая рамками системы, то будет совершено такое, отчего жизнь наконец-то примет долгожданный всеми ход.

Собравшийся было именно так и думать, читатель вскоре окажется поставленным перед иным примером. Земляне уже заселили ряд планет, одна из которых возникнет на пути. Кем же стали люди вдали от умных своих представителей? Они одичали, забыв о высоких технологиях. Об оных не знает и главная героиня, лишь воплощая собой стремление довести до нужного состояния ситуацию на отдельно взятом космическом корабле. Не надо заглядывать вперёд, чтобы понять, чем ситуация обернётся, если её не взять под контроль. Кристина это показала весьма наглядно. Но посредственность продолжает управлять, ибо другого выхода у неё нет.

И вот читатель думает об инопланетянах. Может они образумят людей? И снова нет. Экспедицию с Земли встретит раса космических крыс, воплощение посредственности в небывалых для Солнечной системы масштабах. Кристина вводит в повествование критическую точку, сводя в едином месте худших обитателей Вселенной. Крысы ведут самоубийственное существование, уничтожая всё их окружающее и загаживая планету за планетой, надеясь найти тот самый дом, где их образ жизни не станет столь разрушающим. Впрочем, крысы слишком глупы для понимания этого. Мороки с ними на страницах будет через край, отчего назначенная встреча в созвездии Рыб кажется всё менее осуществимой.

Книга Кристины называется «Догонялки». Объясняется оно следующим образом: корабль землян летит за другим кораблём, а потом происходит обратная ситуация. Все действующие лица понимают, с кем именно они держатся на одинаковом расстоянии. Но сближения всё равно не происходит. Вполне может оказаться, что над землянами проводится эксперимент. Вспоминаются мыши Дугласа Адамса и странники братьев Стругацких. Почему бы и нет. Всему есть место во Вселенной.

Желается одного — иных акцентов. Читатель должен понимать, на какие мысли его желает навести автор. Кристина старательно наполнила повествование деталями, весьма переполнив содержание лишними элементами. Когда ситуация становится ясна, то требовалось вести повествование дальше, вместо чего читатель продолжал внимать ставшему понятным. А если серьёзно, то проблемы рассмотрены на страницах произведения весьма важные. Остаётся надеяться на правильное их понимание.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Деньги не правят человеческими чувствами. Они позволяют диктовать условия, но и только. Поэтому никто не любит лихоимцев, видя в них проявление низменных помыслов. Пока будет жить человек, он всегда будет брать в долг под процент, продолжая ненавидеть кредиторов. А как обстояло с этим дело в середине XVIII века? Александр Сумароков предложил собственный пример, укладывающийся в представление о ростовщиках, как о жадных и бесчеловечных созданиях.

Главный герой — Дорант — влюбился в девушку на маскараде и решил связать с ней судьбу. Когда же он её нашёл, то понял, что она является племянницей лихоимца Кащея. Как ему теперь быть? Кащей требует возместить весь долг, не принимая возражений. На том же настаивает девушка, обещая тогда выйти за Доранта замуж. Зрителю необходимо понять — не игра ли разворачивается перед его глазами? Девушка может быть сама должна лихоимцу, рассчитываясь с ним благодаря повышению должной быть возвращённой молодыми людьми суммы. А может она на самом деле любит главного героя, тем стремясь поскорее избавиться от ставшего противным дяди?

Со сцены на зрителя смотрит циничное существо, не зря названное Сумароковым Кащеем. Скупец чахнет над златом, налагая дополнительный процент, если долг возвращается мелкой монетой или из металла малой стоимости. С таким просто не рассчитаешься, оставаясь в вечном обязательстве. Сам лихоимец стар, ему пора думать о покое, но душа не позволяет изменить привычкам. Да и наследников у него нет: все давно открестились, если вообще имели место быть.

Непонятно, откуда Сумароков измыслил подобного злодея. На Руси денежные отношения населения строго регулировались Русской Правдой. Сомнительно, чтобы XVIII век в этом плане сильно отличался. Не исключено, что могут существовать особые условия, когда у людей совсем уж безвыходное положение, тогда для них и открывают объятья лихоимцы, вроде предложенного Александром. А может Сумароков всего лишь старался смешно выставить скупых людей?

Кащей истинно скупой. Он жалеет денег на слуг, обряжая их в тряпьё. Сами слуги говорят: лучше бы им удавиться, нежели такому служить. А ведь служат, каждый имея некогда заработанный долг, отчего приходится теперь отрабатывать сумму и спешно бежать, дабы более никогда с Кащеем не встречаться. Исключением кажется племянница лихоимца, излишне вольно себя ведущая с дядей. Снова у зрителя возникают подозрения. Далеко ли яблоко от яблони падает?

Дорант доверчив. Некогда он поверил Кащею, теперь верит понравившейся ему девушке. Ситуация у него безвыходная, поскольку против любовного чувства нельзя возвести стену, отказавшись от объекта почитания. Неужели ему предстоит совершить ещё одну ошибку, потеряв всё, так и не обретя желаемого? Сего не должно случиться: уверен зритель. Не могут злодеи у Сумарокова торжествовать.

Как же воззвать к совести лихоимца? Чем задеть чувства и дать почувствовать никчёмность? И поймёт ли он, потеряв уважение абсолютно всех, насколько он заблуждается в творимых им бесчинствах? Где внутри каждый лихоимец боится оказаться наедине с собой, окружённый ополчившимся против него миром. Он может найти единомышленников, но каждый из них станет пожирать другого. До того момента Сумароков повествование не доведёт, разбив Кащею сердце непосредственно при участии Доранта.

Без ничего в мир приходим, без ничего из мира уходим. Оставляем по себе добрую или недобрую память, столь же скоротечную, как сама жизнь. О человеке будут помнить, только не о заслугах его, а по словам чьим-то. И пусть те слова будут восторженными. Лихоимцам же обеспечена худая слава. В том урок от Сумарокова. Правда мельчали ростовщики, но зато опутали сетями долга едва ли не каждого жителя планеты, в том числе и самих себя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сколько не говори, а пока не покажешь яркий пример, никто тебя всерьёз воспринимать не начнёт. Вот взять мнение Лескова, что в жизни всё идёт своим чередом и далее этого понимания рассуждать не имеет смысла. На примере кого его лучше обосновать? Николай решил написать биографию Артура Бенни, британского подданного польского происхождения, революционера, на первых порах эмиссара Герцена.

У Бенни не было родной страны. Его происхождение точно не определено. Польша — возможное место рождения. Но ежели так, то появился на свет Бенни в Российской Империи. Детские годы не представляют интереса, не до конца понятным остаётся становление взглядов. У Лескова Бенни приобретает важность, уже став причастным к делу революции. Шла подготовка общества к будущим свершениям, в которых важную роль должен исполнять и Артур, если бы не погиб двадцати восьми лет от роду в походе гарибальдийских отрядов на Рим.

Следует сообщить историю падения Бенни в России. Лесков опирался на показания Нечипоренко. Отсюда и стоит искать интерес Николая к данной биографии. Нечипоренко оговаривал людей, в том числе Тургенева и самого Лескова. Смыть возведённую хулу требовалось любым способом. Поэтому, вскоре после смерти Бенни, Николай написал биографию и пытался её анонимно опубликовать, дав нелестную характеристику недавнему времени, озаглавив его словами «из истории комического времени на Руси».

Жизнеописание Бенни может вскоре сыграть важное значение для создания произведения «Смех и горе», в котором Лесков покажет российские реалии с разных сторон, более оценивая действительность в качестве абсурда. Видимо, было смешно наблюдать за потугами людей, чего-то хотевших, но не понимавших истинных устремлений, кроме присутствия желания то совершить. И декабристы думали переиначить Россию, усугубив борьбу последующих поколений революционеров.

Россия не примет Бенни. Ему придётся покинуть пределы страны. Лесков построил повествование так, что показывает уезжающего Артура сожалеющим о допущенных ошибках. Он хотел добиться того, осуществление чего в России не представлялось возможным. Революцию следовало делать в других странах Европы, где имелась подготовленная почва. В том-то и затруднение революционеров — они не согласны ждать воплощение желания в необозримом будущем, им требуются перемены прямо сейчас.

Лесков стремился выделить осторожность. Бенни не совершал бездумных поступков. Он готов был отказаться от планов, если их реализация представляла явную опасность. Он как-то уничтожил приспособления для печати «Колокола» и все созданные копии, заметив характерную погрешность, из-за чего полиция смогла бы найти требуемую ей информацию. Мелкая деталь, но какой важности! Вполне вероятно, что Бенни думал о другом. В любом случае, его личность представляла интерес в середине XIX века, утратив значимость в последующем.

Возможна ли была революция в России? Лесков приводит в пример «Мёртвые души» Гоголя. По этой книге надо судить о стране. Ведь против кого боролся Герцен: против ненавистного ему Николая I, а потом уже царизма? Или Герцен желал переиначить Россию, лишив её народ веры в завтрашний день? Сей вопрос не столь прост для обсуждения, особенно при чтении труда о человеке, чей жизненный рубеж не преодолел тридцатилетней отметки, а значит нельзя говорить о полной самостоятельности в мышлении, более навязанной другими революционерами.

Почему Бенни для Лескова являлся загадочным человеком? Он вспыхнул на краткий миг и сгорел. Желая себя сберечь, он всё же не щадил себя в последующем. Такое время, врагов требовалось искать: их находили, боролись с ними дальше. Пусть всё идёт к одному — всё равно нужно усложнить собственное существование.

Автор: Константин Трунин

» Read more