trounin.ru

Прежде сказанное нисколько не изменяется, оставаясь тем же. Мельников продолжил писать, ожидая солидной оплаты за каждый отдельный лист. Для этого он щедро описывал особенности староверов, вне всякой меры углубляясь в детали. Понятнее от того они не станут. И для этого Мельников приведёт историю, озадачив пониманием, что особых отличий не имеется, всё сводится к разным образом исполняемым обрядам. Тогда какова суть рассказываемой истории? Её уже итак не осталось, поскольку читатель должен был запутаться, потеряв нить повествования. Сомнительно, чтобы Мельников вообще чему-то придавал значение, кроме необходимости наполнять текст ещё большим количеством слов. Заданный ритм он не нарушит и после поставленной точки. Впереди его ожидала работа над не менее масштабным произведением «На горах».

Некоторые суждения кажутся читателю надуманными. Порою Мельников принимался описывать такое, чему сложно поверить. Одним из таких моментов стало упоминание женской терпимости. Окажется так, что как не веди себя мужья — жёны всё стерпят. Ежели бросит и оставит на прозябание, так они и рады тому будут, ибо так лучше для мужа станет. Где это найти в тексте? Скорее следует говорить о выхваченном из повествования эпизоде, существенной роли ни на что не оказывающий. Впрочем, с таким суждением можно подойти к любой представленной на страницах сцене. Имеется лишь незначительное количество исключений.

Знает ли читатель, как тяжела доля сироты в поселениях староверов? Он становился хуже раба, всеми понукаемый и исполняющий прихоти каждого. Мельников с удовольствием описал страдания такого человека, сумев найти продолжение, более ему полезное, нежели просто отправить на армейскую службу и с тем закончить сказ. Кем мог стать сирота, прояви малейшее усердие? Например, вполне мог оказаться знающим письмо. А коли наделён такой способностью, значит должен занять важное положение в тамошнем обществе. И, вполне логично, получит возможность избавиться от прежних обязательств, налагая обязательства уже на других. Получается, Мельников рассказал поучительную историю, заодно обеспечив собственный заработок за каждый отдельно взятый лист. И было бы то хорошо, придерживайся схожего повествования он в дальнейшем, не возвращаясь опять до обрядов староверов.

Отчего не упомянуть на страницах сказание про град Китеж? Особенно учитывая, что про сей город все давно забыли. Некогда, когда татарское иго разлилось по Руси, Китеж ушёл под воду, не уступив завоевателю своих земель. С той поры в народе появилась вера, что когда-нибудь град станет вновь доступным, стоит уйти татарам восвояси. Но те ушли, а Китеж так и не появился, став одной из легенд староверов. Пусть тому имеется более рациональное объяснение, только Мельников не для того о нём взялся рассказывать. Он хватался за всякую возможность, позволяющую заполнять страницы. Даже кажется, не будь сего подводного града — Мельников всё-равно мог найти, о чём другом написать.

Известно ли читателю, каким образом староверы писали тайные послания? Они могли использовать молоко, тем вводя в заблуждение. Порою кажется, отчего Мельников не создавал произведения схожим способом? Или он всё-таки использовал приёмы, не совсем схожие с правдой? Зачем-то ведь он решил свести понимание верований староверов на нет. Долго показывая их людьми с особым складом мышления, живущими подобно христианам, но с некоторыми отличиями. Теперь же выходило так, будто не стоило то никаких забот. Всё отличие сводится к иллюзорности. Потому и вспоминается град Китеж — обыкновенный город для одних и элемент сказания для других. Он как бы есть и его как бы нет — остаётся лишь верить. А Мельникову оставалось продолжать писать — стоимость печатного листа возросла.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Всё написанное достойно читательского внимания: позиция Андрея Битова. Под определение «всё» попадает именно всё! Без каких-либо исключений. Как это выглядит? Автор садится писать литературное произведение, в его голову приходят различные мысли, проигрывается множество вариантов. Обычно получается так, что тщательно взвесив, выбирается определённый, становящийся в итоге окончательно принятым. У Битова иначе. О чём бы он не подумал, то тут же заносил на бумагу. Ему не интересно, пригодится данный текст потом или придётся от него избавиться. Всему найдётся место! Так и рождался «Пушкинский дом», не совсем в муках, поскольку главное для автора — создать хотя бы видимость значительности написанного им труда. Пусть основное содержание укладывается в размер рассказа, зато после обильных отступлений — это полноценный роман. Да ещё и с гордой припиской — модернизм. Только, если задуматься, отчего-то легко размывается понимание беллетристики, стоит писателю допустить даже малейший эксперимент с содержанием.

Перед читателем мальчик Лёва, остающийся таковым на протяжении всего действия. Он не станет Львом, как не бывать ему Львом, допустим, Николаевичем. Битов смотрит на него суровым взглядом, он игрушка в его руках. Захочет испортить жизнь — испортит. Пожелает сделать человеком с мировым именем — сделает. Но так как Битов постоянно размышляет, то он сперва может испортить жизнь, дабы потом представить альтернативный вариант, где и появится человек с мировым именем. Зачем читателя лишать возможности ознакомиться с возможным развитием событий? Он ещё не говорит, будто ему всюду мерещатся «уши» Фаулза, ведь их не может быть в «Пушкинском доме», новаторском произведении, написанном сугубо ради попытки понять, как лучше подходить к изложению событий в художественных произведениях.

Лёва живёт в Советском Союзе, его окружают учёные, в семье которых он родился, по соседству можно найти умного дядьку, прозываемого в тексте Диккенсом. А есть ещё дед, о существовании которого Лёва узнает довольно поздно, словно так полагалось, ибо для создания колорита то требовалось. Иначе на Западе не поймут, не встретив на страницах ожидаемых рассуждений о творившихся в государстве Советов жестокостей. Для пущей остроты допустимо добавить какие-нибудь рассуждения на ещё одну острую тему, вроде паразитирования человека на природе. И совсем не имеет значения, как это будет сочетаться под обложкой одной книги. Но всяко ясно, коли читатель не поймёт сюжетную линию, так хоть об экологии после сможет порассуждать.

Как ещё можно наполнить текст? Можно дополнить повествование чужими историями. Лёву надо заставить слово в слово цитировать чьи-то произведения. Почему бы и нет. Разумеется, без особой наглости. Те тексты напишет сам Битов на более отстранённую тему, нежели вообще это возможно. Не ему переживать, каким образом читатель справится с представленной информацией. И, по правде говоря, отвлекаться на посторонние вкрапления вовсе не требуется. Наоборот, одобряется акт вандализма. Выдираются листы с посторонним текстом, затем «Пушкинский дом» заново перечитывается. Теперь доступная вниманию повесть вызывает ощущение восторга. У Битова получилось описать будни молодого человека, представив в качестве самобытного персонажа, наполненного одному ему свойственными особенностями. Последним шагом станет исправление названия, никак не связанного с содержанием. Может следует использовать словосочетание «Лёвин дом»?

Далее желательно обсудить с читателем здравость высказанного в данной критической заметке. Обязательно предложить иное толкование произведения. Высказать мысли о важности вклада Андрея Битова в русскую литературу. Оценить факт вручения ему Государственной премии. Само то, что его имя стоит первым среди удостоившихся оной в постсоветской России — само по себе примечательно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кто бы во главе не стоял, почёт и уважение ему, сколько бы дел он не совершал, всегда понимаемых за благом измысленные. Некогда тверской стол за Борисом Александровичем был, силу свою знавшего, сохранявшего спокойствие в окружении недругов. Зарились на Тверь соседи все, что крули польские рот широко разевавшие, проглотить дабы, так и Великие князья Московские, не допускавшие мысли о всякой вольности. Лихое то время было, хватало иных неприятностей. Могли новгородцы придти и устроить дело позорное. Либо ещё кто встать под стенами Твери, грозя неисчислимыми бедами. По сей причине и требовалось сохранять веру в совершаемое тверским Великим князем, как то понимал и Борис Александрович, и как понимали прочие, вроде летописцев, среди которых выделялся инок Фома, оставивший потомкам личные свидетельства.

Какой же был Великий князь земли тверской? О нём ходила слава повсеместная. Знали владыки иноземные о брате своём, почести ему всегда воздавая. Отправлялись люди отовсюду, своими глазами желая увидеть Богом избранного на Великое княжение радетеля. Приходили и становились свидетелями, подтверждая для других прежде слышанное. Сомнительно? Тогда для подтверждения история, случившаяся на Флорентийском соборе. Сошлись тогда митрополиты все христианские, собираясь выработать общее мнение, так как устали от разногласий, и выразили отношение своё о Борисе Александровиче, неизменно положительное. Каждый знал про сего князя милостивого, восхваляя его, будто не имея для того умысла тайного. И не сказал Фома, как после собора отзывались митрополиты, поскольку кажется, охладили они пыл от жарких споров, да только о том и поныне неведомо.

Славен в глазах Фомы Борис Александрович. Уподобил он его Соломону — делами славному, Тиберию — пестовавшему скромность, Константину — христианства заступнику, даже Моисею, каким бы то лестным не казалось эпитетом. Всякое прощено будет, учитывая совершаемое. Потомок обязан знать про заслуги тверского князя, про отношение к нему людей обыкновенных. Потому Фома и решил сказать, кроме похвалы не смея слова молвить.

Важнее проследить, каким образом князь Борис политику проводил. Жил он в сложный тот период, когда Дмитрий Шемяка страх на Русь наводил, лишая мирный люд покоя. Доставалось и тверским землям. Решение зрело очевидное, пойти с Москвой на примирение. Требовалось малое — дочь отдать за сына Великого князя Василия. Из того нечто дельное обязательно получится. Фома словно предугадывал, зря на свадьбу молодых, словно будущий Великий князь Московский, что прозван Иваном Великим будет, воспользуется тем и подхватит власть из ослабевших рук тверских князей, соединив и тем укрепив земли русские, пусть и во главе с Москвой.

Хватило сказаний на дни княжения Бориса Александровича. Слов похвальных он удостоился в изрядном количестве. Церкви он строил и заботился о народа благополучии. Мудрено ли, что именно тверские купцы по землям далёким торговать ходили, порою за три моря удаляясь, где никогда отродясь никаких русских не видели. В том и заслуга была Великого князя, позволявшего людям проявлять волю, тем помогая Твери возвышаться и стоять от прочих владык независимо.

Фома не знал, не задумывался, либо предполагать не смел, насколько период цветения приближает к периоду увядания. Не был бы Борис Александрович настолько хвалим, так может и стоять Твери в веках последующих, охраняемой от всякой злобы, высказываемой в её адрес. Фома же хвалил, не уставая нахваливать. Пусть его пример послужит всем, кто берётся сказывать излишне, забыв о последствиях. Порою требуется слово обыкновенное, показывающее человека простым, ничем не примечательным. Только не дано людям рот на замке держать, обязательно поддерживая или опровергая, редко придерживаясь нейтрального мнения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Певец упадка царской России отпел, так и не найдя сил продолжать существовать. Какие угодно допустимо искать происки, но вероятнее кажется иное: Горького погубила необходимость осознать революцию и принять её свершившейся, какой бы она ему не казалась необходимой. И описываемый им Клим Самгин подошёл к роковому периоду времени, должному послужить для него новым пониманием происходящего. Но информации излишне много, чтобы опираться на определённое суждение. Теперь уже не получится открыть старую газету, пробежаться глазами по её строчкам и освежить воспоминания, заодно позволяя действующим лицам беседовать на заданную тему. Нужно выбирать, на чьей стороне тебе всё-таки предстоит быть. Это с виду кажется, будто большевизм должен быть одинаковым со всех сторон, а на деле он отличался, в зависимости от того, кто о нём взялся рассуждать. Горький того не хотел, и не стал. Надгробный камень послужил для него завершением сказания о сорока годах Клима Самгина, так и не ставшего для читателя идеологически близким или далёким.

Теперь главного героя ничего не держало в России. Он покидал её пределы, испытывая чужие эмоции. Он слушал разговоры в поезде и мог выражать собственное мнение. И поскольку поезд быстро до места назначения не добирается, следить за ним приходится долго. Что тогда происходило в обществе? Всё требует детального обсуждения. Вышла новая книга Мережковского? Или две книги? «Не мир, но меч» и «Грядущий хам» им название. Чем не повод для беседы? И как обойдёшь вниманием очередные неожиданные поступки от Льва Толстого? А то и не сможешь промолчать про Распутина, овладевшего умами Романовых. Да и война на Балканах ожидается, грозящая обернуться последствиями для всех стран Европы. Событий достаточное количество — устанешь обсуждать.

Если задуматься — Горький показал, как допускается писать художественные произведения. Изрядной фантазии не требуется, ведь всё уже произошло и иначе прошлое не повернёшь. Поступаешь в похожей манере. Открываешь периодику прошлых лет, соотносишь с воспоминаниями и приступаешь к написанию текста. Собственного участия не потребуется. Выразив одно мнение, выскажешь похожее или противоположное, благо не бывает такого, чтобы все в едином порыве были полностью солидарны, не имея каких-либо расхождений. Так родится на свет произведение, вроде бы описывающее ушедшую эпоху. Потому не получится переубедить читателя, уверовавшего именно в такой подход Горького к изложению. Иного ведь и быть не могло.

Россия стремительно менялась. В пору столь тяжёлых лет оказалось проще её бросить. Невозможно из эпицентра урагана увидеть ветер разрушительной силы. Вследствие данного обстоятельства Горький вынужден был послать Самгина взирать на происходящее извне. Окружённый различными мнениями, он продолжил заниматься прежним делом — впитывать сведения, никак с ними не соотносясь. Пусть гремит война или происходит рост народного недовольства — существенных перемен на самом Климе то не скажется. И не могло сказаться, случись хоть революция.

Может быть интересным, как Самгин отреагировал на отречение царя, гражданскую войну и установление власти большевиков. Вполне допустимо предположить, вспоминая непосредственно о Максиме Горьком. Сперва произошедшее покажется обязательно нужным, ибо другого пути у России не было. Только вот как быть с дальнейшим развитием событий? Сомнительно, чтобы Горький желал именно того, чему свидетелем он стал. Поддерживать и отражать новые веяния, становясь рупором соцреализма — выше всяких сил, отпущенных человеку, не позволяющему унижать собственное самомнение.

В любом случае, сам загнав себя в ловушку, Горький из неё выбраться уже не смог.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фантазия во сказках — это будущее человечества. Не надо улыбаться. Возьмите любой сюжет — он обязательно сбудется. К тому и надо стремиться. Взять для примера «Аленький цветочек». Вроде бы ничего примечательного, избитая тысячелетиями повествовательная линия. Так то оно так, но для рассмотрения предлагается вариант от Аксакова. И что видит читатель? Перед ним могущественные артефакты, позволяющие осуществиться части человеческих желаний, некоторые из них до сих пор не реализованы. Если надписи ныне появляются в воздухе, способные изменяться по заданному алгоритму, то с мгновенным переносом из одной точки в любую другую — громадное затруднение.

Поехать за три моря и привезти самый красивый в мире цветок — не самое удивительное, что можно встретить в сказках. Русское народное творчество рождало и не такое. Чего стоят живые мертвецы, преследовавшие людей в заморских путешествиях. Вообще странно не встретить на страницах «Аленького цветочка» истинно российских персонажей — порождений мрачного мира. Вместо злокозненных существ, на страницах присутствует в меру благодушный зверь, предпочитающий угождать всем прихотям девушки, уподобляясь на веки обязанному служить её прихотям рабу.

Гофман и Гауф успели оставить свой след в литературе, ставшие хорошо известными в России едва ли не сразу, вместе с выходом публикуемых ими произведений. Спустя три десятка лет написать в их духе уже не казалось чем-то затруднительным. Особенно учитывая, что именно конец пятидесятых годов XIX века — пробуждение интереса к славянским сказкам. Они ещё не успели сформироваться и принять определённый вид. Поэтому Аксаков создал нечто своё, далёкое от представлений последующих поколений.

Выделить «Аленький цветочек» не получится. Если опять же не соотносить его с ожидающим человека завтрашним днём. Вот перед читателем героиня, живущая уединённо. Она получает ей требуемое, не прилагая усилий. К чему не прикоснётся, всё показывается ей в лучшем виде. Но она одинока, насколько бы не ощущала, что где-то рядом находятся люди. Каждый из ей известных по голосу — имеющий обоснованные комплексы человек. Требуется малое — найти общие интересы, после чего недостатки перестанут иметь значение. И уже тогда, как бы не складывалась жизнь, наступит счастье совместного существования. Так и происходит в «Аленьком цветочке».

Читатель скажет: требуется серьёзный подход к понимаю представленного Аксаковым текста, нужен тщательный разбор, придание важности каждому слову. Зачем? Лучше отстраниться и наконец-то порадоваться за Сергея, отдалившегося от приевшихся ему сюжетов. Надо обязательно заметить — никто в сказке не занимается ужением рыбы. Безусловно, допустимо найти аллюзию, поняв под оной поиск зверем суженой, способной полюбить его за внутреннее содержание. Но это совсем не то, нисколько не претендующее даже на близкое подобие. И слово «суженый» не стоит понимать производным от значения «поймать», пусть между ними и присутствует смысловое соответствие.

Ищите в бедах руку злодеев: советует Аксаков. Злодеи есть в отдалении и в непосредственной близости. Они друг с другом не связаны, но заинтересованы в необходимости причинять страдания из-за зависти или других причин, имеющих значение только для них. Для купца злодеи — это старшая и средняя дочь, они же — для младшей сестры, для зверя — некая ведьма, наложившая заклятие. А в совокупности — добра ждать ни от кого не приходится, поскольку каждый вынужден страдать и причинять окружающим зло. Единственный полностью положительный персонаж — младшая дочь купца, готовая принести себя в жертву по первому требованию. Стоит задаться вопросом: насколько самопожертвование соответствует образу благочестивого человека? Так оно должно быть, пока же подобное чаще происходит в сказках. Но так как мы условились ждать проявление подобного в будущем, то обязательно случится история, описанная Аксаковым.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писать мемуары трудно. Нужно показать истинного или подложного себя, в том числе представить настоящими или выдуманными знакомых тебе людей. Много хуже, если являешься в меру известной широким кругам личностью. Прежде Аксаков будто бы писал выдуманную историю. Теперь же решил выйти из тени. Хотя все прекрасно понимали, что изменились только имена, тогда как Багров-внук просто поменял фамилию. То объясняется ещё и тем, как Аксаков подходил к изложению событий. Снова ключевым моментом становится страсть Сергея к ужению рыбы. Приходится мириться с данной особенностью сего автора. Не мог он обойти столь сильно интересующее его увлечение.

Аксаков рассказывает про юные годы. Сперва он обучался в Казани, а потом занимался с преподавателями по индивидуальной программе. Обосновывается это проблемами со здоровьем. Но — всё есть лирика, отдаляющая внимание от действительно интересных занятий, ожиданием которых Аксаков постоянно томим. Не нужны ему науки, мало интересные в силу свойственной им скучности. Куда лучше предаться мечтам о ружейной охоте и собирательстве грибов, либо вспомнить факт, согласно которому Аксаков осознаёт надуманность всего окружающего. Казалось бы, незыблемое не может потерпеть крушение. Однако, даже любимая с детства сказка про аленький цветочек оказывается хорошо известным в Европе сюжетом про красивую девушку и безобразного монстра.

И всё же Сергей понимал необходимость получения образования, осознавая трудности в постижении знаний. Ему требовалась абсолютная тишина, желательно с закрытыми окнами и дверьми, чтобы он не услышал или не увидел чего-то, способного отвлечь его внимание. Стоило заголосить птицам или мелькнуть их образу перед глазами, как Аксаков забывался, не способный более концентрироваться на изучаемом предмете. Хорошо, что данное обстоятельство понимали учителя, дававшие время успокоиться и собраться с мыслями, дабы продолжать заниматься изучением русского языка, литературы и математики.

Наклонность Сергея к писательскому ремеслу толком в им совершаемом не прослеживалась. Скорее он мог стать актёром, нежели автором художественных произведений. Впрочем, говорить так преждевременно. Ещё не стало понятно, способен ли Аксаков измыслить нечто своё, не связанное с им увиденным или испытанным. Переиначить ему известное — ещё не значит одарить мир достойным похвал предметом искусства. Как не относись к подобным устремлениям — нужно постараться доказать хотя бы какую-то полезность.

Почему же «Воспоминания» получились менее примечательными, уступив по интересности даже «Детским годам Багрова-внука»? Сергей не утратил желания сообщать интригующие моменты прошлого. Ему мешало осознание груза ответственности, давившего небывалым весом. Уже не сошлёшься на то, что описываемые им люди умерли или достаточно постарели. Теперь придётся упоминаемым в тексте лицам смотреть в глаза и искать способы для возобновления общения. Таковое тогда было время, не позволяющее чрезмерного проявления вольности. Слово «честь» не являлось пустым звуком. Оказаться среди презираемых не хотел и Аксаков.

Но раз написано, значит нужно публиковать. Обойдя острые углы, поставив в центр повествования себя, Сергей унижался теперь сам, не отвлекая внимание читателя на других. Ежели кто и появляется в повествовании, он описывается в положительных тонах. Один Аксаков становился на ноги — трудно понять каким образом. Сергей так и сообщает: ноги у него были больными, отчего он не мог учиться наравне со всеми. Из-за этого и оставалось ему постигать учебные дисциплины в малом, отдавая предпочтение иным занятиям, получающим значительное количество места в воспоминаниях.

Далее сообщать о становлении казалось сомнительным действием. Врагов наживать Аксаков явно не хотел.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Новая редакция романа, продолжавшего оставаться непонятным. Она начиналась с года начала работы, жанра произведения и словосочетания «Великий канцлер». Разум читателя помутится, стоит ему ознакомиться с текстом подробнее. И как не сойти с ума? Берлиоз зарезан трамваем, в Москве творится чертовщина. И вот он — Иван Попов — свидетель произошедшего, оказывается запертым в психиатрической лечебнице. Лечащий врач предлагает ему читать «Библию» и описать ощущения. Так рождается рассказ про головную боль Понтия Пилата, лишившихся рассудка иудеев и Иешуа Га-ноцри, должного быть распятым на кресте. Надо ли говорить, что Ивана навестит ведьма Маргарита, с которой он покинет стены жёлтого дома?

И всё же сперва Булгаков предложил задуматься — существует ли Бог. А если нет, то кто тогда управляет всем сущим? Ответ кажется очевидным — Бог оставил человечество, перепоручив его сатане. И теперь сей падший играет с судьбами людей, устраивая проказы разного рода. Он именно пакостничает, не созидая ничего существенного. Оказавшись в Советском государстве, абсолютно арелигиозном, он реализует свой потенциал, участвуя в не таких уж и важных происшествиях. Впрочем, Михаил понимал, насколько мало Бога в Советского Союзе, настолько его много может быть во всём остальном мире. Поэтому куражиться сатане предстоит именно в стране, от Бога отказавшейся.

Не имея защиты от чертовщины, советские граждане страдают психически. У них не получалось соотнести творившееся безумие с адекватным восприятием реальности. Поэтому увидеть необычное и сказать об этом — прямой путь в изгои. А может и не было ничего, прежде описанного. Всего лишь бесконечные галлюцинации Ивана Попова, любившего выдумывать истории. Действительно ли Берлиозу отрезало голову? И была ли Маргарита на шабаше ведьм? Скорее стоит говорить о больном воображении Мастера, единственно твёрдо уверенного только в том, что он заперт в стенах психиатрической лечебницы.

Жизнь можно придумать. Как родился, вырос, встал на ноги и как оказался в жёлтом доме. Придумать получится и исход, каким бы нереальным он не показался. Выпорхнуть из окна, воспользовавшись метлой? Почему бы и нет. Или Булгаков ощущал узником непосредственно себя, наделяя мученика на страницах произведения ощущением безнадёжности? Придумывая ему жизнь, он примеривал её на себя? Легко сойти за безумного, когда ты всерьёз никем не воспринимаешься. И ведь у Михаила обозначился тяжёлый период, омрачавшийся постоянными отказами, куда бы он не обращался. Талант писателя оказывался растрачиваемым зря. Впору писать истории по библейским сюжетам, ради цели излечения ран собственной души.

Самое время вспомнить про Истину. Что это? Действительно под нею следует понимать головную боль Понтия Пилата? Или Истина — насущная дилемма, не имеющая безболезненного решения? Точно ясно — мистики существовать не может. Её и нет на страницах, ежели читатель не собирается всерьёз воспринимать галлюцинации одного из действующих лиц. Вполне может оказаться, что происходящее извращается в угоду каждому персонажу. Опять же, если есть хотя бы кто-то, претендующий на право считаться настоящим. По крайней мере, автор реален. Прочее — вымысел, не сумевший принять форму законченного произведения.

Как бы не казалось, что Булгаков создал законченное произведение, он так не считал. Он его в итоге и не сможет создать, оставаясь внутренне недовольным. Взять можно любую редакцию, вполне удовлетворившись ею. Подойдёт и эта, в народе прозываемая «Великим канцлером». Тогда усилится впечатление, словно вниманию предложена фантасмагория. Воображение желало обозначить своё присутствие, хоть как-то отдохнув от суеты. Иначе у Михаила не получалось.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Переполненный Мольером — таков Булгаков, постоянно возвращавшийся в произведениях всё к тому же опальному французскому драматургу. Утратился смысл обращения внимания, тогда как важным казалось нечто другое, остающееся без пояснения. Почему Михаила так тянуло к Мольеру? Он не мог не понимать, насколько интерес перерастёт в качество, должный принять оформившийся вид уже на излёте 1932 года, когда начнётся работа над беллетризированной биографией. Пока же, время для того ещё не подошло, поэтому Булгаков продолжил обыгрывать сюжеты, связанные непосредственно с Мольером.

И опять возникает вопрос: почему, прикасаясь к творчеству великих, Михаил не стремился им уподобиться? Ничего схожего с французскими пьесами читателю не дано увидеть. Вместо этого представлены жалкие поделки, лишённые оригинальности. По какой наклонной катился поиск сюжетов, ежели который год не получалось придумать интригующее, способное приковать интерес читательской публики?

Упоминать работу над до сих пор не сформировавшимся произведением, испещрённым библейскими и мистическими эпизодами, кажется преждевременным. Оно не могло планироваться к печати, не имея малейших надежд на подобное. Зачем советскому читателю роман о потусторонних материях? Требовалось иным образом стараться находить себя, сохраняющего способность озаботиться поиском пригодного для постановки на театральной сцене, остававшейся единственным источником для заработка. Из этих соображений Булгаков и обратился к Мольеру, сама жизнь которого была наполнена трагическими событиями, вполне пригодными для создания на их основе драматических сюжетов.

Отнюдь, не описание страданий Эдипа и даже не затянувшееся повествование о мытарствах Ореста: всего лишь Мольер. Без определённого начала и толкового конца, каким образом не стремись возвысить сего французского драматурга. Остаётся уделить внимание мелочам, никак не связанным с немилостью Фортуны. Сугубо об обманах пойдёт речь. Не судьба срывает злость, сами люди испытывают действительность на прочность. Мошенники разных мастей окажутся втянутыми в повествование, отчего интереса к их поступкам у читателя не возникнет.

Беседы ли с учителем фехтования, мнимый посол Оттоманской Порты ли, стремление заключить брак ли — сплошь суета, лишённая основательности. На таком материале не добиваются интереса со стороны театров. Лежать потому «Полоумному Журдену» на книжных полках, покуда добросердечные потомки не отдадут дань уважения именитому автору, поставив пьесу на сцене из сожаления по несбывшемуся, или не поставят, но обязательно обратят внимание. Порою нужно хотя бы о чём-то забывать, да о том не читателю и не зрителю заботиться — автору самому полагалось заранее задуматься и уничтожить никому не приглянувшийся труд. Иначе придётся внимать словам, подобно тут сказанным.

Давайте воспринимать заинтересованность Мольером подготовкой к написанию биографии. Собранного материала оказалось достаточным, чтобы дать действительно интересное жизнеописание. Так как ясно — не быть тому, не попробуй Михаил силы в пьесах, оказавшихся не способными стать заметными. Заодно получилось просуществовать, ведь не мог Булгаков трудиться бесплатно. Как ранее было сказано, писатель зарабатывает на хлеб созданием текстов. И как об этом не суди, другим образом не посмотришь. Исследователю литературного наследия в той же мере требуется говорить об авторских неудачах, памятуя, как важно рассматривать изучаемого человека с разных сторон, оставаясь отстранённым, придерживаясь взвешенного подхода.

Сказав всё нужное о «Полоумном Журдене» можно отправляться дальше, более никогда к этой пьесе не возвращаясь. Не станем судить о ценности, вступать в споры. Не нужно излишне акцентировать внимание на понимании определённого предмета прошлого, лучше продолжать двигаться вперёд. Творчество Булгакова до конца ещё не раскрыто.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пожалуй, постановку романа «Война и мир» на театральной сцене лучше проводить с помощью привлечения зрителей. Пусть каждый почувствует себя участником происходящих событий, иначе просто не получится. Почему? Если взять количество действующих лиц в варианте пьесы от Булгакова, то там участвует более ста персонажей. Уместить их в пределах одной сцены не представляется возможным, как и не кажется нужным. Но в Советском Союзе казалось важным найти способ отразить содержание произведения Льва Толстого именно в рамках театра. Михаил взялся помочь, только труд оказался напрасным — к постановке пьесу нигде не приняли.

Возможно ли, чтобы в четырёх действиях отразить содержание четырёх томов романа? Потребуется взять определённые сцены, опустив значительную часть описанных в произведении событий. Лучше проследить за историей кого-то одного, использовав это в качестве связующей нити. Допустим, таковым можно сделать Пьера Безухова. Каким он был до войны? Как вёл себя во время сражений с французами? Чем он занимался после? Без какого-либо морализаторства, просто из необходимости уместить в краткое действие сюжет многотомной эпопеи.

Так у Михаила получилась сухая выдержка, слабо передающая содержание романа. У него не могло выйти подобия лаконичности, схожей с адаптацией «Мёртвых душ». Может потому никому не понравился такой вариант, отчего в постановке Булгакову отказали. Требовалась большая основательность, желательно с представлением действия от лица народа. Но это не значило, что задействование большого количества действующих лиц тому поспособствует. Наоборот, безликая масса получилась излишне обезличенной. Персонажи возникали и растворялись, не оставляя ни мыслей, ни чувств.

В который раз Михаил подошёл к творчеству без воодушевления. Он был угнетаем, хоть и продолжал пользоваться славой писателя, способного создать достойное внимания произведение. Получая заказы от театров, принимался за их выполнение без особого желания. Главное было ощутить сытость желудка, как когда-то Булгаков признавался в одном из фельетонов, тогда как прочее не представляет никакого интереса. Воспалённое сознание обязательно родит текст, какой бы худосочный он не оказался, зато не будет дум о необходимости найти пропитание. Пусть ценителю творчества Михаила такое неприятно слышать, но давайте подходить к пониманию творческого процесса с осознанием делаемого писателями ремесла. Чаще они трудятся не каких-то целей ради, а сугубо по причине необходимости заработать на кусок хлеба.

Вот и пьеса «Война и мир» оказалась инсценировкой примечательного произведения, трудно представляемого в рамках иных воплощений. Для полного отражения труда Льва Толстого нужен цикл работ, если они изначально являются короткими. Допустимо разделить роман на четыре или более взаимосвязанных пьес, но в качестве одной, пускай и в четыре действия, кажется невразумительным начинанием. Потому Булгаков и взялся отразить малое из возможного, забыв исправить название, должное звучать не так, как в оригинале. Чем хуже сухой вариант, вроде «Пьер Безухов»? Зато сразу было бы понятно, о ком и какими пределами действие будет ограничено.

Реализовать классику на свой манер получалось плохо. Благо существовало ещё одно искусство, привлекательное доступностью. Речь о синематографе. И там Михаил попробует реализоваться, выступив в качестве сценариста. Если так плохо идут дела с театром, то надо понимать — запас прочности не бесконечен, обязательно появится сомнение, тем более осознавая, насколько положение Булгакова затруднительно. К его работам проявляют скепсис уже в силу той причины, что автором является именно он.

Изыскания Михаила продолжались. Нужно обязательно обратить внимание, к чему он проявлял склонность, ещё не понимая, как близок срок окончания его собственного существования.

Автор: Константин Трунин

» Read more