Tag Archives: мельников-печерский

Михаил Ерёмин «П. И. Мельников (Андрей Печерский)» (1976)

Мельников-Печерский Собрание сочинений

Изучать творчество Мельникова легко и тяжело одновременно. Вроде бы всё находится на поверхности, бери и читай. Однако, деятельность Мельникова была многогранной, по большей части оставаясь уделом прошлого, так как он предпочитал писать для возглавляемых им периодических изданий. Конечно, со временем за его творчество возьмутся всерьёз, появятся монографии, вроде библиографического указателя, составленного Кудриной и Селезнёвой. Да и тот указатель будет служить скорее в качестве вспомогательного материала, так как практически нельзя разобраться в наследии писателя, не затратив времени сверх разумного. Просто нет смысла разбираться в том, чему сам Мельников не придавал значения. Конечно, читатель знает, чем писатель занимался в молодости, как служил стране и как после зарабатывал с помощью способности выражаться художественным слогом: несло бы то существенную важность. Нужно ещё определиться, насколько наследие отдельно взятого человека заслуживает внимания, когда оно так и не стало предметом общего интереса. Может быть в недалёком будущем всё-таки появится полное собрание сочинений Мельникова, после чего всё тут сказанное утратит значение. А до той поры можно познакомиться с чем-то вроде очерка жизни и творчества в исполнении Михаила Ерёмина.

О чём можно рассказать? И расскажет ли Ерёмин больше, нежели читателю известно? Говорить про годы ученичества? И о чём толковом поведаешь? Разве только укажешь на Пушкина, бывшего для студенчества тех лет за самого почтенного и уважаемого человека в Империи. Или рассказать, каким образом Мельников путешествовал? Или может про его изыскания на тему истории? Или сразу перейти к обозрению раскола русской церкви? Читатель знает, насколько Мельников посвятил себя изучению старообрядческих общин и сектантских культов, только не всем известно, как именно он реализовывал знания в действительности, если не вспоминать про знаменитую дилогию «В лесах» и «На горах». И для Ерёмина так оказывалось проще, основную часть повествования уделив разбору как раз дилогии, оставив остальное сугубо в качестве предисловия к этому.

Разбираться с содержанием дилогии Мельникова можно долго, имей к тому желание. Другое дело, что не каждый читатель готов уделить время столь большому объёму информации, особенно понимая, какова подлинная сущность изложенного писателем. Пусть не всякий читатель придаст тому внимание, но он всё равно будет знать о том, насколько Мельников стремился дорого продавать текст, всячески стараясь писать на как можно большем количестве страниц, отчего зависела его возможность заработать. Что же, для Ерёмина такая составляющая значения иметь не будет, он начнёт разбираться с текстом, ставя содержание выше рационального осмысления. С этим ничего не поделаешь, советское литературоведение старалось взращивать исследователей, стремившихся увидеть определённое в наборе предложений, не имея способности оценивать в общем, обязательно доходя до мелочности, когда, как у тех же пушкинистов, спор мог заходить о какой-нибудь запятой, которую автор применил в обозначенном для обсуждения месте. С творчеством Мельникова таким образом не совладаешь. Единственное, постараешься изучить быт староверов, не совсем оный поняв. Кому интересен Мельников с подобной стороны, тот сам ознакомится с его исследовательскими работами.

Остаётся добавить, очерк жизни и творчества в исполнении Михаила Ерёмина предназначался сугубо для собрания сочинений из восьми томов, предваряя тем знакомство с наследием писателя. Подходя к пониманию текста именно так, должен удовлетвориться проделанной работой. Для краткого знакомства с наследием порой хватит и такого труда. Но раз читатель собрался продолжать знакомиться, обязательно выберет моменты, на которых предстоит заострить внимание.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Павел Мельников-Печерский «Воспоминания о Дале» (1873)

Русский вестник Выпуск 104

Кем был в действительности Владимир Даль? Разве русским? Сам он считал именно так, но происходил из семьи с датскими корнями. Не смотря на это, Даль имел и другую особенность, доставшуюся ему от предков — он стремился изучать языки. Его отец — Иоганн Даль — знаток иностранной речи, лингвист-испытатель, стался приближенным Екатерины Второй в качестве придворного библиотекаря. К тому же, отец Даля знал медицинское дело. Во многом Владимир пошёл по его стопам, так как с юных лет в качестве стези выбрал медицину, обучившись на хирурга. Но когда у него появилась тяга к изучению многообразия именно русского языка? Мельников склонен считать за отправную точку годы обучения в Петербургском морском кадетском корпусе, где неокрепший ум будущего лингвиста обогащался в положительном и отрицательном смысле. Но основное развитие произошло во время войны с Турцией, куда Даль отбыл в качестве медика. Уже тогда он делал записи, обзавёлся ослом и телегой, поскольку все наблюдения требовалось тщательно фиксировать. Стремление к познанию не раз омрачалось — записи с завидной регулярностью уничтожались в силу причин, почти не зависящим от самого Даля.

Мельников уверяет, Владимир не терпел армейской службы. Не видел смысла Даль в том, где сам смысл отсутствовал. Приходилось выполнять несколько поручений сразу, каждое из которых противоречило другому. Поэтому, оставил службу без лишних раздумий, предпочтя слово медицинскому призванию. Стоило ему вернуться с войны, как начал сотрудничать с Николаем Полевым, издателем «Московского телеграфа». Тогда же начали выходить произведения, подписываемые псевдонимом Казак Луганский. Дальнейшая жизнь в той же мере была связана со словом. Интересным фактом является присутствие Даля у постели умиравшего Пушкина.

Написание рассказов и пьес не лишало Даля возможности заниматься поиском слов. Но как доказать людям, будто такие слова действительно существуют? Это стало самым большим затруднением, поскольку невозможно приводить доказательства по каждому слову. Может быть укор был связан ещё и с тем, что Владимир считал допустимым переиначивать иностранные слова на русский манер, осмысливая звучание вроде следующих слов: гимнастика, горизонт, атмосфера, адрес.

Другое затруднение — отсутствие понимания, для кого изыскание Даля предназначалось. Работая на голом энтузиазме, Владимир понимал невозможность финансового обогащения, к чему и не стремился. Но без возможности извлечь выгоду, хотя бы способную компенсировать выпуск труда, всё могло оказаться напрасным: изыскания продолжат пылиться на полке личной библиотеки, пока не истлеют.

С другой стороны, Мельников совершенно не затрагивает идею роста самосознания русских. Будто общество не разделилось на западников и славянофилов, хотя, после отмены крепостного права, проблема явно обозначилась. Не могли славянофилы не ратовать и не поддерживать труд Владимира Даля, должные ему всячески содействовать. Но Мельников упорно подводил читателя к пониманию невероятных усилий, которые прилагал Даль, чтобы его мечта осуществилась, чтобы был издан задуманный им словарь.

Напоследок Мельников предлагал разобраться, кем же является Даль. Если происхождение его было датским, то душа точно принадлежала России. Об этом свидетельствуют и слова самого Даля, когда, после посещения Дании, он твёрдо уверился в отсутствии у него пристрастия к датскому, тогда как он чувствует родство только с Россией. Поэтому можно смело ставить точку, не возвращаясь к обсуждению данной темы. Впрочем, оно и не требовалось, не начни Мельников акцентировать на этом внимание. Раз родился и вырос в России, существовал во имя её процветания, значит уже имеет право считать себя русским.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лев Аннинский «Ломавший» (1988)

Аннинский Три еретика

Сложно назвать Павла Мельникова еретиком, учитывая, какую обличительную деятельность он вёл, по императорскому указанию устраивая розыск, дабы вновь провести черту между староверами и никонианами. И Лев Аннинский дал объяснение, сперва обвинив будущего летописца раскола в бесцеремонности, затем навесив тот самый ярлык еретика, делая так по вполне обоснованному заключению, вследствие категорической позиции летописца к доктрине официальной церкви, вследствие чего паства предпочитала отворачиваться от реформ Никона, не увидев в переменах богоугодного. Подведя к этому, Аннинский должен был совершить экскурс в прошлое, объяснив, каким образом за несколько веков до того протекал разлад между стяжателями и нестяжателями. Поэтому не совсем правильно называть Мельникова еретиком сугубо за выражение точки зрения, и без того понятной церкви.

Несмотря на важность проводимых изысканий, Мельников примечателен для истории литературным творчеством. Путь в писатели оказывался труден и не давал твёрдой уверенности в силах. Первоначально — это заметки о путешествиях, статьи, подражание другим. Собственное литературное произведение, сделавшее ему имя, это рассказ «Красильниковы», опубликованный в «Отечественных записках». Сразу к Мельникову отнеслись серьёзно, пророчили в будущем встать в ряд из числа именитых писателей. Однако, как то отмечал и сам Аннинский, на протяжении пятидесятых годов Мельников периодически создавал художественные зарисовки, так и не решив для себя, следует ли ему продолжать творить.

В шестидесятых годах Мельников стал летописцем раскола. Об этом следовало говорить подробнее, но не для того Аннинский создавал повествование, чтобы пересказывать публицистический материал. Хотя, Мельников важен для нас именно изложением событий, обычно нигде не упоминаемых, становящихся известными лишь после проявления интереса к деятельности Мельникова. И только тогда история приобретала иные черты, ни в чём не схожие с официальной позицией власти. В самом деле, где ещё узнаешь, каким образом складывались судьбы староверов. И как отличить, где последствие раскола, а где секты, существовавшие на Руси издревле? Так становилось понятным, что помимо летописей раскола, Мельников создал представление о еретических учениях, вроде хлыстовства.

Но что Аннинский подлинно посчитал важным, так это разбор самых главных произведений Мельникова — дилогию о староверах, состоящую из романов «В лесах» и «На горах». Проникнуться критическим вкладом от Льва не получится, если его точка зрения не покажется близкой. Выражая одно из мнений, не давая ничего сверх, Аннинский показал разбор литературного произведения, более не увязывая творчество Мельникова со взглядами, которые были свойственными писателю несколько десятилетий до того.

Остаётся отметить интерес Льва к литературе XVIII века, особенно к деятельности Николая Лескова. Не раз на страницах Лесков в той или иной мере сравнивается с Мельниковым или ему противопоставляется. Помимо прочих, с кем Аннинский сравнивает Мельникова, упоминается Михаил Салтыков-Щедрин. Всё это должно быть понятным — XVIII век имел свои характерные черты, люди имели собственную точку зрения на происходящее, поэтому легко можно сводить и разводить взгляды современников тех дней. Просто Аннинский упоминал тех, чьим творчеством интересовался.

Всё же, заключая речь про Мельникова, читатель должен был увидеть, как летописец раскола придерживался угодных ему принципов, не соглашаясь с точкой зрения, если она ему казалась неправильной. При этом, нельзя сего не отметить, Мельников оставался приверженным даже тому, с критикой чего выступал. Он и трудился в «Северной пчеле», причём ещё при Фаддее Булгарине. Благодаря этому его жизненный путь не настолько уж тернист, как может показаться. Отнюдь, Мельников не ломал, он указывал на текущее положение дел.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Загоскин, Лажечников, Мельников-Печерский» (2020) | Презентация книги К. Трунина

Трунин Загоскин Лажечников Мельников-Печерский

Если писатель при жизни имеет успех у читателя, но потомок про его творчество забывает — таких авторов относят ко второму ряду. Они практически не переиздаются, за редкими исключениями. Про их литературные труды чаще всего узнаёшь совершенно случайно, а уж про знакомство с ними и говорить не приходится. Редкий читатель, исходя из многообразия писательских имён, решится прикоснуться к чему-то, о чём его современники не имеют представления. Подобное отношение отчасти следует признать оправданным, исходя из истины — лучшее обязательно со временем отсеется от прочего. И не так важно, какой успех писатель пожнёт среди потомков, то чаще всего является непредсказуемым, зависимым от многих факторов, вроде складывающегося положения в обществе, в котором требуются определённые представления о полагающемся на текущий момент. Поэтому, кто сегодня нами причисляется ко второму ряду, когда-нибудь способен оказаться выше, в том числе войдя в золотой фонд литературы.

Для рассмотрения в данной монографии взят творческий путь трёх писателей. Во-первых, это Михаил Загоскин (1789-1852), чья деятельность была неразрывно связана с театром. С первых пьес Михаил получил широкую известность, периодически создавая постановки для сцены, он приступил к написанию романов на историческую тематику, показывая нравы, какими они были с древнейших времён и до современного ему дня. За всплеском интереса всегда следовало охлаждение читательского внимания. По смерти труды Загоскина в большей своей части не переиздаются, доступные только в дореволюционной орфографии.

Во-вторых, Иван Лажечников (1792-1869) — талантливый романист. Несмотря на заслуженный успех, считался за приверженца необходимости создавать художественные произведения по принципу необязательности соответствия историческим реалиям. Несмотря на это, Лажечников очень любил повторять, как один из романов высоко оценивал Пушкин, считая, будто тому предстоит быть в числе лучших произведений, написанных на русском языке. Писательская слава начала угасать ещё при жизни. Но Лажечников всё же оказывается востребованным и среди потомков, особенно в части таких романов, какие регулярно переиздаются, вроде «Последнего Новика», «Ледяного дома» и «Басурмана».

В-третьих, Павел Мельников (1818-1883), публиковавшийся под псевдонимом Андрей Печерский, из-за чего его принято называть двойной фамилией — Мельников-Печерский. Он — единственный, чьи работы находят спрос поныне, если говорить про дилогию о староверах, состоящую из восьми частей в двух книгах: «В лесах» и «На горах», тогда как прочие его труды крайне редко переиздаются. Изначально склонный к изучению нравов, Мельников взялся описывать своё путешествие в Пермскую губернию. В дальнейшем он изложил события, последовавшие за церковным расколом. Он же имел интерес к русско-польским отношениям, что следовало из напряжённости внутри Российской Империи, частью в себя включавшей Речь Посполитую, разделённую при Екатерине II.

Читателю обязательно предстоит задуматься, насколько важно помнить и знакомиться с литературными трудами писателей, ныне забытых или забываемых. Некогда писатели второго ряда не бедствовали, способные литературным трудом зарабатывать деньги, невзирая на прочие источники дохода, они приковывали внимание современников, умеющие заинтересовать и дать надежду на создание ещё более примечательных произведений. Время действительно отсеяло плоды их деятельности, либо читатель не в полную меру проявил способность к знакомству с творчеством Загоскина, Лажечникова и Мельникова-Печерского. Теперь появилась возможность ознакомиться с тем, о чём пришлось забыть.

Данную монографию можно рекомендовать читателю, кто нашёл интересным изложение в схожих трудах автора о творчестве Якова Княжнина, Дениса Фонвизина, Ивана Крылова, Михаила Булгакова, Александра Куприна, Константина Паустовского, Эмиля Золя, Джека Лондона и Джеральда Даррелла.

Данное издание распространяется бесплатно.

Павел Мельников-Печерский «О русской правде и польской кривде» (1862)

О русской правде и польской кривде

Некогда польский олигархат довёл Речь Посполитую до исчезновения с политической карты. Не раз поляки после брались отстаивать положенную им свободу. В России они того никак не могли добиться, вынужденные устраивать восстания и терпеть постоянные поражения. Одно из восстаний готовилось вспыхнуть в 1863 году, из-за чего в самых западных губерниях Российской Империи вводилось военное положение. И вот для граждан России вышла анонимная брошюра «О русской правде и польской кривде», призывающая бороться с польской вольницей, всячески способствуя государству обуздать польскую волю ещё сильнее. Тому имелись веские причины, автор брошюры подробно рассказывал предысторию конфликта и пояснял, почему поляки поныне не могут успокоиться. Выходило однозначное — бороться предстоит в среде из религиозных разногласий, прежде всего. Никак нельзя ставить Россию под владетельное право римского понтификата. И никак нельзя принижать понимание русских в качестве славянского народа. Что же, со всем этим требовалось подробно разобраться.

Поляки пожелали отнять у России девять губерний, в том числе и город Киев. Но насколько они имеют на то право? Земли Древней Руси им никогда не принадлежали по праву владения. Под их контроль они перешли после заключения унии с Великим Княжеством Литовским. За всё то время русский дух полностью вышел из тамошнего люда. Люди стали перенимать образ жизни поляков, в том числе и принимать католическую веру. Что до самих поляков, то они всегда торговали, в том числе и правом на себя, отчего не поскупились отнять их земли в своё владение соседние империи. Окончательно Польши не стало после 1812 года — с исчезновением Варшавского герцогства, созданного по Тильзитскому мирному соглашению пятью годами раньше.

Так какую цель теперь преследовали поляки? Бунт становился явным вследствие политики Александра II, излишне много и часто прощавшего. На каждую акцию возмущения он неизменно прощал возмутителей, чем лишь не позволял утихнуть пылу польских революционеров. Но терпели и поляки, пока не случилось крестьянской эмансипации — отмены крепостного права. До того в Польше просто люд никогда не владел землёй, теперь же то ему дозволялось. Разве мог олигархат Речи Посполитой принять отнятие у него земельных прав? Никакие льготы не смягчали поляков, решившихся в упор стрелять в великого князя Константина, в дальнейшем устраивая расправу над русским населением Царства Польского.

Но видел Мельников иное. Отнюдь, не за независимость боролись поляки. Им противным казались русские и православие. Вот против этого и боролись поляки. Кто мог, тот уезжал из Польши, присоединяясь к силам, которые помогут одолеть Россию. Немудрено видеть, как польские офицеры поступали на службу к турецкому султану, добровольно принимая мусульманство, дабы изнутри побуждать османов к продолжению войн с Российской Империей. Соглашались поляки помогать и Шамилю в долго тянувшейся Кавказской войне.

Вывод должен быть очевидным — примириться с поляками не получится. В исторической перспективе русские и поляки не смогут согласиться с существованием друг друга, что ясно по тысяче прошедших лет, никак не повлиявших на изменение отношений. У русских царей была возможность повлиять на этот процесс, к чему они не проявили должного стремления. Если Александр I потакал полякам, дозволив им ввести конституцию, то Николай лишь закручивал гайки, нисколько не влияя на самобытность польского народа, Александр II выбрал позицию крайнего смягчения, предлагая жить народам Империи по принципу — лучше худой мир, нежели добрая драка. Как итог, одно из обострений отношений, которым ещё не раз предстоит случиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Павел Мельников-Печерский — Автобиография, критика и публицистика (1859-61)

Мельников-Печерский Автобиография

Порою о самом себе нужно рассказывать самостоятельно. Не из побуждений остудить пыл будущих биографов, поскольку таковых может не быть вовсе. Сугубо из собственного желания, дабы создать представление, которого и следует придерживаться. Ещё не став доподлинно дельным человеком, а может из личного интереса, Павел сочинял автобиографии. Ни одна из них при жизни не публиковалась, оставшись в рукописи. Известны два варианта, один из них датируется 1859 годом. Мельников рассказывал о себе в третьем лице. Сообщил о десяти годах домашнего обучения, затем нижегородская гимназия и казанский университет. Павел признавался в увлечении с юных лет литературой и историей. Может потому предпочёл стать учителем. Увлёкшись изучением народа, объехал солеварни. Литературную деятельность начал с путевых записок. В дальнейшем был редактором и издавал следующие издания: «Нижегородские губернские ведомости» и «Русский дневник». Есть за авторством ещё одна автобиография, написанная от первого лица. Её содержание обрывается, в основном описывались предки.

Из критики можно отметить тщательный разбор произведения Островского «Гроза», написанный в 1860 году. Павел сразу охарактеризовал пьесу, дав направление многолетнему обсуждению — луча света в тёмном царстве. Сам разбор не ограничивался одним произведением, Мельников старался взять как можно больше пьес, написанных Островским к моменту публикации критической заметки. Видел Мельников практически одно — невежество русского люда, взращенного на «Домострое».

Что именно увидел Мельников в «Грозе»? Он сразу перешёл к очевидному — главную героиню произведения ни о чём не спрашивают. Желает она того или нет — её отдадут за человека, нисколько ей не симпатичного. Не посчитаются и с её пылкой натурой. Получалось, главная героиня, как морковка из загадки, должна сидеть в темнице, тогда как её коса остаётся на улице. Отчего вообще девушка должна становиться подобием собственности семьи мужа? — этому сильнее прочего удивлялся Павел. Он же предлагает вспомнить домонгольские времена, когда девушка, выходя замуж, пользовалась приданным на своё усмотрение, нисколько не спрашиваясь мужа. Следовательно, девушки в прежней Руси могли чувствовать себя обособленно. Теперь такого на страницах «Грозы» не наблюдается.

Но! Самое главное, что характеризует и самого Мельникова, в том числе и интерес его, в семье Кабановых Павел обнаружил раскольнические черты. Как не крути, Кабаниха придерживается заветов протопопа Аввакума. Тут можно лишь сказать, что к чему проявляешь рвение сам, тому находишь применение везде, где оно требуется, либо является совершенно лишним. Стоит предположить, сам Островский подивился сравнению Мельникова. Однако, по-своему Павел оставался прав. Другое дело, автор мог и не вкладывать подобного смысла.

Пророчествовал Мельников ещё вот о чём. Он говорил — кулибиным скоро станут открытыми все дороги в России. Как не принижай значение их деятельности, переоспорить стремление к изобретательству в человеке не сможешь. Да и глупо мешать тому, чему всё равно суждено явиться — не сегодня, так завтра, не с помощью одного, до того же обязательно додумается кто-нибудь другой.

Ещё отметим некролог от Павла «Заметка о покойном Н. А. Добролюбове» за 1861 год. Мельников посчитал обязательным уточнить информацию об умершем, сообщая дополнительно об его отце, никак не происходившем из бедной семьи.

Теперь можно обратить внимание на довольно интересную работу Мельникова, опубликованную анонимно, частично стилизованную под древнюю русскую письменность, изданную брошюрой. Польский вопрос в очередной раз накалил атмосферу, не желали поляки мириться с уздой, накинутой на них Екатериной II. Не сумев с помощью Наполеона отвоевать право на независимость, они раз за разом подготавливались к очередному восстанию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Павел Мельников-Печерский «Предания о судьбе Таракановой» (1860-62), «Счисление раскольников» (1868), «Аввакум Петрович»

Мельников-Печерский Счисление раскольников

Совсем скоро придётся говорить о главном труде Мельникова — дилогии о жизненном укладе староверов. Пока же нужно упомянуть прочие труды, не успевшие попасть под внимание читателя. Пожалуй, с жизнеописанием княжны Таракановой читатель успел ознакомиться, а вот с короткой заметкой «Предания о судьбе Таракановой» — скорее всего нет. Написана она была много раньше, к тому же являясь довольно кратким вариантом, на основании которого Мельников и создаст исследование «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская». Мельникова интересовали возможные исходы Таракановой, необходимые для развенчания мифа о смерти во время катастрофического наводнения. Вполне может быть, последние дни княжна провела за монастырскими стенами. Впрочем, на Руси эта тема всегда была популярной, если дело касалось лица, в той или иной мере причастного к власти. Чаще прочего ему стараются приписать благие действия, тогда как он мог и вовсе не жить, давным-давно почив.

Тема изучения раскольничества побудила Мельникова взяться за изучение жизни протопопа Аввакума (дату создания заметки «Аввакум Петрович» установить не удалось). Павел выяснил — будущий противник реформ Никона сызмальства отличался непримиримым взглядом и своеобразным пониманием сущего. Пусть он шёл наперекор всякому мнению, так он любил материться во время произнесения проповедей. И ссылали его в Сибирь не за сопротивление Никону, поскольку нечему тогда было ещё сопротивляться. Отнюдь, сугубо за обсценную лексику. Почему-то ему не стали вырезать язык, как поступали в таких случаях с прочими. Просидев четырнадцать лет в заточении, Аввакум стал посылать письма царю. Ну и конец протопопа известен — его сожгли на костре.

Есть за авторством Мельникова статья «Счисление раскольников», которую следует понимать в качестве стремления власти вести учёт раскольнической братии. Делалось то для единственной цели — облагать двойным налогом. С такой же целью при Петре вели счисление дворян, благодаря чему поступление денег в казну можно было отследить. Впрочем, Пётр многое сводил к этой единственной цели, в том числе и окончательно закрепощал крестьян, ставя над ними помещиков. Ни полушки не следовало упускать из внимания. Касательно же раскольников, то к ним причисляли и сектантов, вроде хлыстов. Так оказывалось проще — и денег казна извлекала больше.

Со временем счисление раскольников сошло на нет. Списки составлялись абы как. Новые раскольники туда не добавлялись, старые — не убирались. Получался список, хорошо, если состоящий хотя бы наполовину из продолжающих здравствовать людей. Ко времени царствования Николая сведения о раскольниках в России смешались. Пришлось заниматься изучением раскольничества едва ли не с нуля. И читатель знает, Мельников в том играл одну из ведущих ролей. Именно его перу принадлежат основные работы, на которые и поныне приходится опираться. Но как бы оно не было, понимание раскольничества в России так и не приняло определённого вида. Как видели под раскольниками всех, кто не шёл в ногу с православной религией. Мельниковым точно установлено, кого следует считать раскольниками, а кого сектантами, к христианской вере отношения практически не имеющим.

Мельников постарался точно определиться со значением раскольничества в современной для него России. Главным он посчитал необходимость успокоить жителей государства, назвав ложными слухи о росте приверженцев раскольничества. Просто никто не знает, сколько раскольников в стране, из чего и делаются выводы, далёкие от действительности. Но по отношению к сектантам Мельников твёрдой точки зрения не имел. Он не зря говорил про них, как о тайных сектах, полностью о которых доподлинно ничего знать нельзя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Павел Мельников-Печерский «Именины Элпидифора», «Великий художник» (1840)

Мельников-Печерский Именины Элпидифора

Научиться писать художественную литературу не так-то просто. Непонятно, о какой теме лучше писать, как это делать и какой результат ожидать. Допустимо подражать. Не так важно кому, лишь бы усвоить сам принцип написания произведений. Когда-нибудь рука начнёт создавать неповторимый материал, пока же до того требуется ещё дойти. В случае Мельникова отметим, что его проба не имела требуемых для Павла итогов. Измышленное им для романа спроса не нашло. Не мог он в своё время заниматься литературным ремеслом, не получая за то денег. А раз так — он отложит перо мастера художественного слова на долгие годы. Но всё же необходимо вкратце рассказать про «Именины Элпидифора».

Читатель не из негативных побуждений отметит — творческий порыв Мельникова мог напомнить гоголевские черты. Вместе с тем, угадывается Салтыков-Щедрин. Однако, Гоголь вполне возможен, а вот Салтыков-Щедрин был ещё моложе Мельникова, шёл ему тогда пятнадцатый год. Да и не так важно, к чему Павел вообще склонялся. Литературный труд для него оказался тратой времени. Высокого значения два отрывка не заслуживают. Они и называются для читателя из последующих поколений довольно тяжело и протяжно: «О том, кто такой был Елпидифор Перфильевич и какие приготовления делались в Чернограде к его именинам» и «О том, какие были последние приготовления у Елпидифора Перфильевича и как собрались к нему гости».

Брался Мельников критиковать чиновничество. Уже из-за этого и напрашивались аналогии с Салтыковым-Щедриным. Сатирической направленности за творческим порывом Мельникова не отмечалось. Скорее говорил языком, который можно признать обидным, всё-таки за таковой не считая. Павел полунамёками наполнял повествование. Но стоит ли разбираться, к чему желалось ему подвести читателя? Мельников только пытался создать произведение, должное заинтересовать. Сперва требовалось найти издание или издателя, способного принять рукопись к рассмотрению. Интереса вызвать не удалось. Может поэтому Мельников и оставил попытки написания художественного текста.

За 1840 год отмечается созданием стихотворной работы «Великий художник», связанной с именем польского поэта Адама Мицкевича, формально подданного Российской Империи, исповедовавшего принципы освободительной борьбы родного ему народа. Сей труд интересен ещё тем, что впоследствии Мельников создаст и анонимно опубликует брошюру «О русской правде и польской кривде», где устроит разнос по поводу польского вопроса. Пока же из текста следовало, что есть великий художник, чей замысел труден для понимания, оставаясь многим непонятным и поныне.

Излишне акцентировать внимание на тексте не получится. Безусловно, старательный исследователь найдёт причину, побуждающую его разбираться основательно в ранних художественных работах Мельникова, но раз писатель сам не пожелал трудиться, забросив ремесло, то и читателю следует отнестись к авторскому желанию с пониманием. Примерно как сделать это и в отношении множества статей, созданных Мельниковым для газеты «Нижегородские губернские ведомости», в которой он был редактором. Те его работы, оставшиеся на страницах периодического издания, может и представляют интерес, но важны скорее в качестве составляющей самой газеты, нежели должны быть связаны непосредственно с влиянием на творческую деятельность Павла.

К слову, текста написал Мельников совсем мало, чтобы пытаться найти в нём полезное. Опять же, к слову, зная о том, каким образом Павел станет писать произведения в дальнейшем, «Именины Элпидифора» — совсем незаметных размеров пятнышко, нисколько не способное сказать о Мельникове хоть какие-то подробности. Поэтому, раз пошёл об этом разговор, отложим раннюю художественную прозу и поэзию, переключаясь на труды, сделавшие имя Мельникова-Печерского популярным в читательское среде того времени.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Павел Мельников-Печерский — Статьи исторического содержания (XIX век)

Мельников-Печерский Статьи исторического содержания

Об исторических изысканиях Мельникова лучше говорить без конкретной временной привязки. Поскольку в том нет необходимости и никакой сути от этого не прибавится. Достаточно знать, что уже с 1842 года Павел выполнял различные поручения, в том числе Бенкендорфа. Например, есть в исполнении Мельникова «Исторические известия о Нижнем Новгороде», к которым Павел возвращался уже после опубликования «Дорожных записок». Мельников устанавливал причины для возникновения города: в качестве форпоста. Нижний Новгород мог обрести самостоятельность и право считаться великокняжеским городом, если бы не постоянное нахождение в сфере интересов Великих князей, особенно суздальских. Есть у Мельникова ещё одна заметка на схожую тему — «Предания в Нижегородской губернии».

Из прочих исторических заметок выделяются следующие: «Где скончался святой Александр Невский?», «Где жил и умер Козьма Минин?», «О родственниках Козьмы Минина», «О царице Марии Петровне». Если говорить про Александра Невского — установить место его смерти трудно, поскольку в летописях упоминается Городец, что нисколько не уточняет, скорее расширяет географию поиска, так как городцом могли называть любое поселение. Впрочем, ныне сходятся во мнении, что городец — это Городец, то есть одноимённый населённый пункт. А вот где жил и умер Минин? Точно можно сказать — последний год он пробыл в Нижнем Новгороде. Только похоронен не в той церкви, на которую обычно указывают, ибо она была построена позднее. Родственников Минина сложно найти по простой причине — раньше фамилию Минин давали всякому, чей отец при рождении не был известен. Касательно же Марии Петровны, то каких на самом деле не было жён у русских царей, особенно неучтённых.

Ещё одна статья имеет исследовательский характер. Как установить истинность дошедших до нас летописных источников? По единственному характерному признаку — обязательно должны описываться необычные природные явления, коими особо важными считались солнечные затмения. Ведь чего только не придумывали летописцы в качестве объяснения причин происходящего, ежели тому сопутствовало как раз затмение солнца. Статья Мельникова называлась «Солнечные затмения, виденные в России до XVI столетия». Павел перебрал основные, чаще встречавшиеся в летописях, упоминая конкретные несчастья, с ними связанные. Получилось примечательное наблюдение, должное стать предметом интереса для всякого, кто интересуется историей, особенно взаимосвязью между определёнными явлениями, находившими одновременное отражение у разных народов и культур. Короткая заметка «Замечания о городах Российской Империи» носит такой же интерес, но более локальный.

Что же, Мельников-этнограф и Мельников-историк проявился для читателя. Когда же стоит ожидать Мельникова-писателя? То случилось уже в 1840 году — это сказ про Елпидифора Перфильевича. Впрочем, до полноценной художественной деятельности на ниве беллетристики пришлось ждать до 1852 года, когда в Мельникове начнёт просыпаться талант мастера художественного слова. А подлинно беллетристом для потомка он станет с 1871 года — времени начала работы и публикации дилогии о старообрядческих купцах, чему будут предшествовать статьи о церковном расколе и о сектах, часто неверно принимаемых за старообрядческие.

Если пытаться определить, каким именно считать Мельникова литератором, то придётся решить, что он был автором многоплановым. А лучше сказать — Павел брался за то, благодаря чему мог изыскать для себя привилегии или денежные средства. По правде говоря, литературный труд обычно и заключается в заработке писателем денег с помощью пера, невзирая на ценность им производимого материала. Это мы — потомки — думаем, словно писатели творят нечто для будущих поколений, чем-то ради этого озабоченных и о чём-то, по данному поводу, пребывающих в размышлениях. Отнюдь! Отчего Мельников тому не может являться наглядным доказательством?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Павел Мельников-Печерский «Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь» (1839-41)

Мельников-Печерский Дорожные записки

После окончания Казанского университета, Мельников был направлен в качестве учителя в Пермскую губернию. Это ли, либо иная причина, послужило для краткого всплеска литературной деятельности, впоследствии на десятилетие утихшей. Начиная с описания Саровской пустыни, Илевского завода, Ардатова, Липня, Выездного, Арзамаса и Анкудиновки, Павел перемещался по дороге в Нижний Новгород. Следом переезжал в Пермскую губернию, описывал Оханск, Каму, затем Пермь, включая пристань, монастырь и памятники, оговаривался про Ермаково оружие, вслед за чем говорил про дорогу к устью Чусовой, саму Чусовую и Полазну. Записки этим не ограничивались. Мельников рассказывал о дороге к Новому Усолью, историю соляных промыслов, обсуждал производство соли. Также описывал Ледву, Дедюхин, Пыскорский монастырь, Соликамск, Пожневский, Чермазский и Добрянский заводы. Поведал про Обву, Ильинское и биармиейцев.

Следует учесть юный возраст Мельникова. К началу проделанного им пути он был двадцатилетним. Чтобы лучше ориентироваться, когда это было, проще сказать, что прошло два года с момента смерти поэта Александра Пушкина. При знакомстве с записками сразу будет определён особый интерес Павла к религиозной составляющей жизни: его больше интересовали монастыри в той местности, куда он в очередной раз направлялся. Проявлялись и отголоски склонности к этнографическим изысканиям. Например, Павел особо отмечал, в каких местах прежде селилась мордва.

Этнографией примечательны записки о Нижнем Новгороде. Мельников старался разобраться с датой основания города. Он искал могилу Кулибина. Привёл свидетельство о сказании про бабу, что умела с помощью коромысла убивать татар сотнями. Радовался Павел и визиту в Пермь. Этот город он называл пахнущим Русью, раскрывая это через мнение, будто за три века в образ жизни местного населения не было внесено изменений. Вместе с тем, Пермь названа Мельниковым молодым городом, построенным с ровными кварталами, которые если с чем и сравнивать, то с похожей системой американских городов. Впрочем, Пермь — это вам не Нью-Йорк. Другой интерес Павла — солеварение: как оно зарождалось, как живут ныне соляные промышленники.

Разговор о Перми обязательно продолжался. Местный диалект отличается от прочих русских говоров. Но обидно за другое. Пермь — расположенный вдали от прочих городов населённый пункт. Там может и живут достойные люди — может потому и достойные, ибо находятся далеко от тех, кому свойственен нрав больших городов. Собственно, на пермяках наживаются приезжие. Поскольку дельный товар в Пермь везти дорого, то он и стоит соответственно. Хотя, скорее нет! Стоит он во много раз дороже, нежели должен с учётом всех произведённых затрат на его приобретение купцами, включая последующую переправку.

Напоследок оставалось сравнить Пермь с Древней Биармией. Если разговор о том имеет хоть какой-то смысл. Мельников предложил свои варианты, от кого-то им услышанные. Всё равно в его словах есть доля истины, несмотря на до сих пор продолжающиеся споры о том, что вообще понимать под Биармией и где именно её искать, поскольку широта предполагаемого расположения идёт вдоль верхней оконечности Скандинавского полуострова и далее по северным территориям, вплоть до Уральских гор.

Чем явились «Дорожные записки» в своём значении для литературы? Истинно дорожными записками исследователи творчества Мельникова их не называют, считая скорее художественным произведением. Да и написаны они, когда Павел занимался иной деятельностью, пребывая уже в Нижнем Новгороде. К 1840 году литературную деятельность следует признать частично насыщенной. Стремление к труду кипело в Павле, результатом чего стали некоторые исторические изыскания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 4