trounin.ru

Однажды из творчества Стивена Кинга исчезли божественное провидение, тёмные материи и всесильное зло, уступив своё место вольным фантазиям на тему неограниченной власти отдельного человека, способного своим влиянием сломить ход событий, внеся в них собственные коррективы. Совершенно неважно, если для этого приходится убивать людей и совершать другие преступления, когда перед ним стоит, затуманившая мозг, идея. Любые изменения в структуре Вселенной так или иначе порождают альтернативные миры, с каждой секундой создавая множественные ответвления в безумно сложном устройстве окружающего. Не стоит удивляться, когда кого-то начинают беспокоить мистические проявления, прорывающиеся из запредельного пространства. Стивен Кинг изначально специализируется на исключительных возможностях, иногда проскакивающих в человеческое тело, вознося его над всем миром. Американский культ сверхлюдей больше века набирает силу, не сдавая позиций. В числе его адептов находится и Стивен Кинг, создающий истории о сказочных событиях, не имеющих к реальности никакого отношения. Вот он взялся за путешествия во времени, внеся ряд своих поправок в устоявшийся жанр темпоральной фантастики, пользующийся небывалым спросом у писателей начала XXI века. Нет ничего проще, чем в определённое время послать человека, внеся коррективы, но оставив читателя с чувством пустоты в душе, поскольку кроме знакомства с отдалёнными событиями, больше ничего не происходит. Почему бы не спасти Кеннеди, как-то подумал Стивен Кинг, и в своём стиле реализовал первую серию пятого сезона сериала «Квантовый скачок», использовав для этого приёмы Шарлотты Бронте, по сути став компилятором чужих идей.

Главным героем «11/22/63» становится учитель литературы. На фоне его профессии Стивен Кинг получает отличную возможность донести до читателя частицу своих мыслей, отчасти наполняя содержание книги критическим анализом художественной литературы. Трудно вникнуть в содержание, когда автор водит читателя по задворкам мыслей персонажей. Казалось бы, какое отношение к темпоральной фантастике имеет подход главного героя к сочинениям учеников на тему о прочитанных книгах? Собственно, такое же чувство будет постоянно посещать читателя, когда главный герой в силу необходимости начнёт убивать время, устраивая школьные спектакли, пропесочивая образовательную систему США и укоряя непомерное влияние спорта на процесс обучения. Если задуматься, то грамотный специалист просто обязан думать о работе, анализируя свои поступки и соотнося их с окружающими его обстоятельствами. Однако, возникает диссонанс, когда главный герой начинается вести себя максимально асоциально.

Для достижения нужного результата все средства хороши — под таким девизом протекает повествование. Кажущаяся гениальной идея «сброса на ноль» при возвращении в определённую точку — это всего лишь давно ушедшая в массы мечта геймеров всего мира получить возможность «сохраняться» в реальной жизни, что может позволить избежать необдуманных поступков. Совершенно непонятно, почему Стивен Кинг предпочёл обойти стороной секретные ключи, позволяющие главному герою получать неуязвимость, неограниченный запас чего-либо или, допустим, ходить через стены. Всё просто — это внесло бы в повествование чрезмерный фантастический элемент, убрав из книги ощущение погружения в прошлое, когда трава была зеленее, а небо более голубым. Но и это не помешает Стивену Кингу истребить растительность и окрасить небосвод в едва ли не фиолетовый цвет, отразив самую основную проблему темпоральной фантастики, когда писатель должен рассказать читателю, к чему это приведёт.

Происходящее с главным героем может быть принято за продолжительный сон, грозящий обернуться пробуждением в самый интересный момент. Прожить долгое время в другом месте и при неизвестных обстоятельствах — это трудно совместить с обыденностью, не дающей должной разрядки. Частые дежавю также наводят на мысли, что происходящее не может быть реальным. Если Земля может сделать соответствующее число оборотов назад для перемещения главного героя в определённую точку, то этого не могут сделать остальные части космического пространства, не являющиеся зависимыми элементами для деятельности некого портала, удивительным образом способствующего изменению пространства времени. «11/22/63» — это не «Машина времени» Герберта Уэллса, поскольку не даёт читателю ощущения деградации человечества в отдалённом будущем, как бы Стивен Кинг не пытался показывать именно такой вариант; это не «Убик» Филипа Дика, ибо происходящие события очень сильно напоминают искривления пространства данного американского фантаста, но всё-таки не дотягивают до полной оригинальности, совместив в одном месте много посторонних элементов.

Индийцы могут смело похлопать в ладоши, поблагодарив Стивена Кинга за отличный сюжет для их фильма, ведь добрая часть подойдёт под определение «масала» — сборной солянки из всего, что вызовет у зрителя полный спектр всех эмоций от смеха до слёз. Обычно путешествующим во времени не хватает любви, но добротная литература просто должна содержать такую сюжетную линию, и Стивен Кинг не стал её избегать, благо места на страницах для этого у него было предостаточно. Главный герой будет любить, будет любим, он обязательно будет страдать от своих чувств, и, кажется, даже именно любовь внесёт коррективы в его первоначальные планы. Чем не индийское кино? Не хватает задорных танцев под музыку и красивых пасов конечностями в воздухе, чтобы читатель обрёл полное чувство удовлетворения. Только Стивен Кинг — это Стивен Кинг, и горя хлебнуть всё равно придётся, да не простого горя, а вновь придти в ужас от садистских наклонностей автора, едва не наполнившего повествование парадом калек, да он вовремя спохватился и вспомнил про основную линию повествования.

Имел ли представление Стивен Кинг, к чему он подведёт действующих лиц в финале? Возможно имел, и сделать это планировал наиболее драматическим способом. Когда читатель после последней страницы остаётся с чувством опустошённости, то это лучшая награда для автора. Нет нужды строить повествование ради обязательного хэппи-энда, ведь такое развитие событий самое ожидаемое. Не может книга закончиться на крахе надежд, тогда получается, что все действия героев напрасны, а старания автора бессмысленны. Для Стивена Кинга всегда есть оправдание — это лёгкий сброс всего произошедшего «на ноль», чем он и будет часто пользоваться, представляя события каждый раз в новых красках. И если главный герой изначально воспринимается типичным американским лузером, но постепенно он становится более наглым и беспринципным, не жалеющим ничего, пока цепочка событий не приведёт его к нужному результату. И вот тут-то Стивен Кинг постарается открыть читателю глаза на тщетность бытия.

Поведение главного героя вызывает больше всего нареканий. Стивен Кинг старался показать целеустремлённого человека, решившего изменить ход истории, для чего у него есть шанс спасти жизнь Джону Кеннеди, помешав Ли Харви Освальду совершить преступление. Но вот какими методами он этого достигает? Кажется, Освальд на его пути — лишь очередная жертва, не имеющая шансов вернуться в определённый момент, чтобы попробовать снова. Известно, что если изъять из прошлого одну пылинку, то время уже пойдёт по иному пути. Со стороны кажется — жизнь человека ничего не стоит, но при любом изменении запускается цепочка новых событий, которую невозможно просчитать, какие бы силы для этого не прилагались. Можно судить по общим тенденциям, предполагая большие события, но на уровне конкретных обстоятельств этого сделать никогда не получится. Конечно, Стивен Кинг честно пытался отразить возможные изменения, но это лишь авторское сочинение на тему, если бы небо Земли изменило цвет, то как это повлияет на жизнь марсиан, воспринимающих окружающий мир в других оттенках.

Книга «11/22/63» полезна читателю, как отражение жизни США при Джоне Кеннеди: расовые предрассудки ещё не утратили своих позиций, массовая истерия в ожидании ядерной войны и конца света, неверие в образ жизни Холдена Колфилда, замкнутость людей на внутренних проблемах при их оторванности от внешней политики государства, свободная торговля оружием, вера в благоразумие каждого человека в стране, а под террористами понимали только непослушных проказничающих детей.

06/19/99, кто желает спасти писателя?

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Стажёров» Аркадия и Бориса Стругацких следует читать вместе с другими книгами братьев, иначе обязательно возникнет ощущение недосказанности, выраженное рваным сюжетом, провалами в логике происходящих событий и бесплодными попытками определиться с началом и концом книги, равно их не имеющей, как и середины, заключив в своё нутро набор глав с различным содержанием, уловимые для возможности всё соединить вместе только на уровне интуиции. При этом, в книге нет сумбура, а есть желание авторов разобраться в устройстве Вселенной, связывая многое с влиянием инопланетного разума, пока ещё недоступного для землян. Что-то обязательно должно быть в космосе, но что именно пока для Стругацких непонятно. Читатель будет наблюдать за рассуждениями о влиянии других цивилизаций на объекты Солнечной системы, поскольку больше ничего цельного в книге нет. Лишь поиск следов внеземного происхождения будет интересовать героев книги, а всё остальное — внутренняя философия людей, служащая дополнительным привлекательным элементом.

В будущем юные школьники будут иметь специальность ещё до окончания среднего учебного учреждения, а если они при этом ещё будут владеть навыками сварщика в безвоздушной среде, то эта кладезь выше всяких похвал. Вместо ухаживания за клумбами в родном городе, им будут предлагать практику по специальности где-нибудь на спутниках Сатурна, куда активно переселяются рабочие, но ещё не имея жилых и производственных помещений. В «Стажёрах» земляне только начали осваивать ближайшие планеты. Совсем недавно человек слетал на Венеру, где группа исследователей должна была погибнуть, но отчего-то не погибла, что весьма испортило впечатление от «Страны багровых туч». Основная проблема для колонизации — недружелюбные формы жизни. Если на Венере всё было против землян, то на Марсе обитают таинственные пиявки, нападающие на одиноких людей. Вокруг всего этого Стругацкие возвели стену, предлагая читателю вместе с ними на неё взобраться и посмотреть на возможное решение проблем. Отнюдь не появление человека становится загвоздкой, и не его технологии. Всё дело в подозрительных объектах, построенных или оставленных задолго до прибытия землян.

Стругацкие не смотрят далеко вперёд, останавливая взор читателя именно на первых десятилетиях исследований космоса с помощью межпланетных перелётов. Если ранее читатель понял все трудности полёта за пределами атмосферы Земли, то теперь ему предстоит познакомиться с другими проблемами, возникающими непосредственно на местах. Пока люди на Марсе строят новые жилые помещения, испытывая в них большую нужду, кто-то в сорокаметровой пещере найдёт один единственный след от ботинка, чтобы сразу начать ломать голову над причинами его появления.

Тема взаимоотношения героев не остаётся в стороне. Книга наполнена диалогами, в которых люди стараются наладить между собой дружеские отношения или деловые контакты. Каждый понимает, что от его действий зависит общее будущее, а значит нужно быть терпимее друг к другу; нет явных отрицательных персонажей и никто не желает заявить миру о своих амбициях. Наоборот, все на общих собраниях стараются придти к единому мнению, честно сообщая о реальных препятствиях, которые нужно устранить раньше, нежели принимать решение по поводу более важного вопроса на повестке. Стругацкие показывают идеальные ситуации для эры космических исследований, где пока ещё отсутствуют отчаянные люди, готовые пойти на всё ради открытия. Героев постоянно будет тормозить чувство самосохранения, хотя некоторые всё-таки примут решение о необходимости действовать самостоятельно, но для этого сперва проведут комплекс мер, доказав читателю наличие головы на плечах.

Если всё в будущем будет настолько идеально, а люди добры по отношению к себе подобным, то можно закрывать книгу и начинать мечтать, глядя на облачное небо, представляя за ним чёрный космос с мириадами звёзд, до которых человек всё равно дотянется. А когда дотянется, то хлебнёт горя в катастрофах астрономического масштаба. Но у Стругацких в отдалённом будущем всё должно быть замечательно: люди — добрые создания, помогут сперва себе, а потом инопланетянам. Так и должно быть. Хочется в это верить.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стиль Фрица Лейбера — это нагромождение придуманных им фактов, разбавленных несуразным развитием событий. Если в рамках фантастических произведений это смотрится органично и кое-где даже свежо, то в жанре фэнтези применение такого подхода скорее вызывает отторжение. Излишняя уверенность автора в том, что сексуальные приключения обязательно должны понравиться читателю, поскольку используются весьма экзотические способы создания интимной обстановки, оправдывают себя в части возможности заинтересовать действительных фетишистов, помешанных, допустим, на снежных женщинах или загадочных танцовщицах из неведомых стран. Герои книги Лейбера идут вперёд, просто ради того, что надо куда-то идти, а по пути их поджидают плоды фантазии автора, которые они с успехом преодолевают.

Фафхрд и Серый Мышелов — ничем не обременённые люди, решившие потешить собственное самолюбие, бросив вызов всем вокруг. Лейбер даёт наглядную предысторию каждого героя, после чего сводит их вместе. Фантазия автора местами зашкаливает, однако остаётся в рамках разумности, но вопросы к адекватности реальности всё-таки возникают с самых простых позиций, вроде того — как может человек жить на морозе, не имея толком тёплой одежды и без обильной растительности на теле. Возможности фэнтези в этом плане безграничны, позволяя автору придумывать собственную космогонию, легко объясняя каверзные моменты. На самом деле всё просто: холодные температуры помогают перенести магические способности и особенности физиологии; красивая картинка перед глазами читателя становится приоритетной.

Любая книга должна нести в себе полезную информацию, даже если её призвание заключается только в развлечении читателя. Есть примеры из жанра фэнтези, давящие своей осознанностью и завуалированным намёком на проблемы общества, либо предрекающие ожидаемые в будущем осложнения. «Мечи и чёрная магия» — просто продукт мысленных страданий писателя, не претендующий на какое-то особенное значение. Такой подход весьма удручает, снижая вкус рядового читателя до уровня проходной литературы. Впрочем, спросом всегда пользовались те авторы, у которых лучше всего получалось создавать лёгкую незначительную продукцию, умирающую следом за тем человеком, который её породил.

Лейбер отдаёт предпочтение постоянному действию, давая читателю сцены частых баталий, где герои сражаются в гуще городских разборок, либо уносят ноги от разъярённых непочтительным отношением к традициям людей. Также Лейбер любит шокировать читателя, не гнушаясь самыми отвратительными эпизодами, то скармливая симпатичных девушек крысам, то внушая отвращение к поведению действующих лиц, ведущих сомнительный образ жизни, который вытекает из их молодого возраста, усиленного автором до состояния полной отрешённости ото всего, кроме желания удовлетворить набирающие обороты амбиции.

Впору сравнить такое фэнтези со средневековыми рыцарскими романами, где обременённые чувством собственного достоинства герои совершали высокие поступки, борясь со злом и путешествуя в поисках дамы сердца. Конец XIX века очернил идеалы рыцарей. позволив им лёгкие отношения с противоположным полом, лишил боязни перед собственной совестью и отправил не для прославления в веках, а просто ради фана.

Любителям лёгкого чтения Лейбер окажется не по зубам, поскольку язык автора чрезмерно тяжёл для восприятия. В текст приходится вгрызаться, иначе трудно разобраться в происходящих событий. Лейбер настолько вжился в книгу, что каждое действие сопровождается пояснительной информацией, без которой иначе будет ещё труднее во всём разобраться. Главные герои не вызывают особой симпатии, являясь изначально криминальными элементами, бунтующими вследствие нестабильной обстановки в мире Снежных Женщин и ближайшего к их территории города, погрязшего в разборках местного населения.

У подобной литературы есть поклонники: они с удовольствием прочтут данную книгу, не придав значение всему тому, что написано было выше. И это правильно — каждая книга заслуживает своего читателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда-нибудь человечество будет шокировано правдой о своём происхождении и от той роли, которая ему предназначена на просторах Вселенной, но пока каждый человек имеет свои собственные представления о возможной правде. Значительная часть людей предпочитает строить своё мировоззрение основываясь на религиозных убеждениях, считая кощунственным любое иное суждение. Все утверждения рассыпаются после того, как паства решает задать себе один простой вопрос — а кто создал того, кому человек обязан своим существованием? Не может быть всё настолько просто, чтобы из ничего что-то появилось. Даже учёные не до конца могут дать ответ о настоящем происхождении Вселенной, порождённой взрывом. Наиболее адекватным выглядит то оправдание, что Вселенная постоянно переживает фазы расширения и сжатия — это означает неминуемый конец всему сущему с того момента, когда Вселенная станет схлопываться обратно. Теория имеет право на существование, но тоже не может быть принята человеческим разумом без возражений. И тут приходят на помощь фантасты, предполагающие невероятные вещи, оторванные от реальности, но вполне имеющие шанс впоследствии оказаться правдивыми. Отчасти был прав и Роберт Хайнлайн, предложив свою собственную версию сути бытия.

Искать тайное в обычном — любимое занятие человека. В мире должны быть скрытые силы, доступ к которым имеет ограниченный круг людей. Отсюда возникает вера в паранормальные способности и мифологизированных созданий, испытывающих интерес к нашему миру. Нет чёткой грани между реальностями, как нет и магических способностей, позволяющих человеческому организму выходить за рамки возможного. Секрет любого таланта кроется в постоянной его тренировке, поэтому некоторые люди могу совершать невероятные вещи. Никто не может летать или пройти сквозь стену, также как и связаться с иной реальностью, не используя для этого специальных приспособлений. И если самолёт реален, то чётких инструментов для работы с ещё не открытыми физическими состояниями — нет. Когда-нибудь, это нельзя однозначно утверждать, всё будет восприниматься иначе, но опять же в рамках уже известного.

«Странная история мистера Джонатана Хога» написана Хайнлайном в 1942 году, когда многое из нам понятного было из разряда фантастического. Однако, это не делает произведение Хайнлайна более понятным, поскольку он использует приёмы Льюиса Кэрролла, предлагая читателю забыть о разумных ответах на самые житейские вопросы. Позже фантасты активно будут прибегать к подобному приёму, подменяя реальность иллюзорным восприятием мира, задействовав далёкие от понимания возможности знакомых нам предметов. Именно с помощью иллюзии можно построить иную концепцию понимания сущего, когда человек готов поверить в реальность происходящего лишь тогда, когда он всё увидит самостоятельно. Только особенностью иллюзии является то, что на самом деле происходило перед человеком — в результате оказывается совсем другим, во что увидевший всё равно не поверит, подменяя для себя реальность иллюзией. Можно сказать, человек спит и видит долгий сон, находясь при этом в другой плоскости. Зрительные, слуховые и все остальные анализаторы — не более, чем обман, позволяющий существовать на конкретной планете при строго заданных условиях; если поместить человека на другую планету, то он не сможет адаптироваться. Земля полностью иллюзорна даже для самого человека, что ходит по её поверхности вверх ногами и всё воспринимает не так, как это есть на самом деле.

Хайнлайн излишне фантастичен, предлагая читателю концепцию иллюзорности. Он задействует в повествовании такие ходы, которые никогда не найдут возможность быть реализованными в виду своей надуманности. Конечно, хорошо воспринимать мир с позиции ничего непонимающего человека, желающего приоткрыть завесу тайны над собственной сущностью. Главный герой Джонатан Хог хочет знать только одно — кто он есть на самом деле. Этому мешают ежедневные провалы в памяти. Ему помогает жить нечто, позволяющее где-то работать и получать за это деньги. Он живёт чужими иллюзиями, не имея возможности их воспринять. Лучшим решением для него стало обратиться к детективу, который за ним проследит и скажет правду. Единственное доказательство вменяемости для Хога — это тёмная субстанция под ногтями, от которой и предстоит отталкиваться. Он предложил детективу одну возможность, и тот принял её, став жертвой неконтролируемых обстоятельств, в ходе которых становится многое ясным, но жизнь будет отравлена до последнего дня, поскольку правда слишком больно ударит по самолюбию всего человечества, являющегося незначительным звеном в цепи процессов во Вселенной.

Люди с другим пониманием мира издавна считаются сумасшедшими, и судьба их до конца дней пребывать в специализированных заведениях. Любое отклонение от нормы — патология. А если всё действительно не более, чем иллюзия? Тогда нужен пророк… но кто его послушает?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Возможности Вселенной безграничны. Для Клиффорда Саймака мир может существовать только в многообразии форм жизни. В его произведениях часто появляются инопланетяне, подчас становясь откровением для читателя, неготового к известиям о чужом влиянии на родную планету или использовании Земли в качестве промежуточной станции на пути из одной точки в другую. Одновременно с этим, Саймак в начале творческого пути создал и проработал уникальную систему параллельных Вселенных, где из-за разницы в одну секунду жизнь может принимать другое течение. Жители тех миров не являются инопланетянами, поскольку живут на точно такой же планете, но в другом измерении. И всё-таки они являются инопланетянами. Откуда-то давным давно по мирам началось шествие расы растений, воспитанной миллиарды лет назад. Они обладают единым разумом — словно Солярис Лема, не являются воплощением кровожадных шагающих монстров — словно Триффиды Уиндема, наделены фантастическими способностями и постоянно продвигаются вперёд, не имея никаких обозначенных целей. Однажды они упираются в Землю нашей секунды.

«Вся плоть — трава» или «Всё живое» — это герметичное произведение, действие которого происходит в одном месте. Саймак живо повествует о раннем утре одного маленького американского городка, жители которого столкнулись с неприятным известием, что они не могут выйти за определённые границы. Причём выйти не могут только живые мыслящие существа, тогда как всё остальное свободно проходит через барьер. Задав определённый сюжет, Саймак стал размышлять над возможными причинами такой аномалии, постоянно предлагая читателю разные ответы. Хорошо выписанное повествование играет красками, позволяя читателю вместе с автором доходить до озарения, чтобы иногда ужаснуться безвыходным перспективам или с радостью согласиться на предлагаемые невероятные шансы. От любого поступка может измениться жизнь во многих мирах, а может и навсегда исчезнуть — «Пусть грянет гром» в рассказах Брэдбери, а в творчестве Саймака всегда присутствует надежда на благополучный разумный исход. Только разум для каждой формы жизни свой: где радуемся мы, там печалятся другие.

Саймак строит сюжет таким образом, что читатель будет попеременно вставать то на сторону одного, то другого мнения, постоянно находясь в сомнениях. Необъяснимое и непонятное трудно принять без возражений. Чужой разум может сжечь планету дотла, сгноив человечество в радиации для собственного прокорма, а может принести невиданные до этого способности, исцелив жителей Земли, позволив стать им частью глобального сознания. Глубокого погружения в проблематику интеграции Саймак не проводит, остановив внимание только на мнительности людей, не способных принять на веру чьи-либо слова, находясь в постоянном страхе перед переменами. Революционный подход никому не нужен, даже если он происходит во благо. Только история говорит именно за то, что революция произойдёт всё равно, причинив боль и страдания многим, ради коренного слома традиций в угоду открывающимся возможностям.

Существует версия, говорящая о влиянии на способности человека некой третьей силы, постоянно подкидывающей изобретения, без которых людям не суждено продвигаться вперёд. Саймак заставляет задуматься над этим ещё раз. Одна мысль всегда приходит в голову минимум двум людям сразу, и первенство остаётся за тем, кто раньше её проработает и выдаст в доступном для понимания виде. Возможно, именно поэтому фантасты всего мира с конца пятидесятых годов вплоть до конца шестидесятых писали про инопланетный разум, далёкий от людского понимания. Гуманоиды могут обитать только на Земле, а в остальных случаях роль разумного могут взять себя любые формы, начиная от травы под ногами и заканчивая планетой, а то и целой Вселенной, в чреве которой Земля лишь подобие клетки живого организма, не способная осознать более того, что знает о мире жаба, сидящая не дне пруда (согласно представлениям профессора Лорки о жабьем мире).

Крайне трудно наладить диалог двух цивилизаций, особенно взирая на трудности в понимании между странами, перетягивающими одеяло друг на друга, не желая придти к компромиссу во благо всего человечества. Если человечество не может уладить внутренние конфликты, то оно никогда не сможет принять иное видение извне. Только угроза применения силы может заставить задуматься. В наши дни сдерживающим фактором является ядерное оружие, но им может воспользоваться и более совершенный разум, для которого взорвать ядерные заряды можно силой мысли, обеспечив себе таким образом самую лёгкую победу над всеми существами Земли. Однако, наша планета — это всё-таки не эксперимент, задуманный мышами для дельфинов, согласно представлениям Дугласа Адамса, а более тонкий механизм, но его также можно уничтожить в случае необходимости, если Земля будет мешать чьей-то экспансии.

Клиффорд Саймак сделал ещё один шаг к созданию «Заповедника гоблинов»: всё не так просто, как этого всем хочется.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда-нибудь человечество вырвется за пределы Земли, направляясь в разные стороны с целью изучения космического пространства. Для этого необходим самый важный шаг — собрать волю в кулак. Но о таком люди пока могут только мечтать, зачитываясь фантазиями писателей-фантастов, старающихся показать возможные сценарии развития событий. Не так важно, кто именно мечтал и о чём предполагал, имея разные исходные данные; важен сам факт, и старание помочь человечеству в подготовке к неизбежному. Стругацкие взялись за дело споро, написав «Страну багровых туч» в те времена, когда о полёте человека в космос ещё только мечтали. Но к преодолению атмосферы люди были к тому моменту готовы, а вот осваивать планеты солнечной системы не хватает сил и спустя продолжительное время. В каком месте споткнулись учёные, резко затормозив в своём развитии, разобраться трудно. Существует много факторов, о которых писатели-фантасты тоже пишут. Колонизация небесных тел обязательно начнётся, и там будут свои трудности.

«Страна багровых туч» написана с помощью поиска ответов на поставленные авторами вопросы. Решая их друг за другом, они дают читателю возможность следить за развитием сюжета. Пребывание на Земле вызывает много нареканий, однако для Стругацких важнее было преодолеть бюрократические препоны, мешающие участникам экспедиции выполнить взлёт. Кажется, что не может быть никакой бумажной волокиты в важном для человечества деле. Всё быстро обрисовывается яркими красками, сводящими порывы читателя окунуться в пески Венеры на нет. Если Стругацкие видят источник проблем в дотошных служащих, то современный читатель знает о миллионе других причин, которые не дают вообще никакой надежды, заставляя человечество прозябать среди извечных политических проблем, засасывающих в болотистую трясину суетных дел, где только умелый руководитель сможет в нужный момент вырваться из цепких лап коварной планеты, аналогично звездолёту главных героев, не раз становящемуся на грань уничтожения.

Стругацкие поднимают действительно интересные темы: утечка кислорода через микротрещины в обшивке, влияние солнечной радиации на корабли, возможность выйти в открытое пространство на высокой скорости, съедобность человека в глазах жителей иных планет, состояние анабиоза при длительных перелётах, существование разума у небесных объектов. Там, где Станислав Лем только готовился к созданию «Соляриса» и придумывал возможные проблемы космических первопроходцев; там, где Фрэнк Герберт заполнял песками «Дюну» и создавал уникальный мир очень отдалённого будущего; там Стругацкие взяли пальму первенства в свои руки, обозначив для себя объектом колонизации Венеру, а временем событий недалёкий от них год. Самый большой риск среди фантастов — это примерные сроки и место происходящих событий. Оптимально выбрать крайне удалённый объект в бескрайнем космосе, а временную шкалу отодвинуть на сто и более лет. «Страна багровых туч» должна была быть покорена в ближайшее время. Но мечты Стругацких остались мечтами, а их предвидение так никем и не испытано. Конечно, не полетят в космос представители коммунистического государства, и это на самом деле не так важно — в положенное время космос могли штурмовать в своих фантазиях нигилисты, футуристы и косплейщики стим-панка; в будущем человеческая мысль ещё не раз сформирует свой неповторимый кратковременный облик.

Никогда нельзя себе отказывать в возможности поразмышлять над чем-то необычным, самостоятельно находя пути решения. Если не полёт на Венеру, так почему бы не поездка в незнакомый город, в котором для тебя всё новое и необычное, а твой взгляд покажется местным жителям полнейшей нелепостью, но и среди них найдутся те, кто пересилит себя и посмотрит на ранее знакомое с новой точки зрения. Венеру вполне можно покорить — только для этого нужно время и безграничная человеческая фантазия.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Где-то в художественной литературе обязательно существует отправная точка, положившая начало произведениям о войне человека с человеком в замкнутом пространстве. Для Роберта Хайнлайна такой точкой становится 1955 год, когда из-под его пера вышел «Тоннель в небе», предвестник пророчеств о будущем человечества, обязанном сплотиться в единую нацию, поставив в угол правило обязательной военной подготовки. Хайнлайн ещё не раз потом будет писать о таком обществе — достаточно упомянуть его «Звёздный десант», в котором полноценным гражданином можно стать только после службы в армии. «Тоннель в небе» частично отражает такое же отношение Хайнлайна к создаваемому им фантастическому будущему. Перед читателем образ молодого человека, вынужденного пройти финальный экзамен на выживание, когда его забросят на неведомую планету и потребуют лишь сохранить свою жизнь.

Чтобы выжить — необязательно вести себя агрессивно, уничтожая врагов или друзей — можно просто затаиться. Именно так советует поступить главному герою его сестра, уже прошедшая подобное испытание и находящаяся на службе в элитном отряде амазонок. И тут Хайнлайн удивляет читателя изменением первоначальной концепции, бросая героя не выживать, а сражаться среди себе подобных, объединяясь и расставаясь, чтобы на пустом месте построить целое поселение. Может показаться, что Хайнлайн не смог развить тему борьбы, полностью перестроив повествовательную линию, уводя читателя по следам древних людей, обитавших в пещерах и на деревьях, устанавливавших первые законы и возводивших первые стены, исследуя территорию вокруг. «Тоннель в небе» с таким кардинальным поворотом уже не может быть книгой о выживании с фантастическим элементом по применению средств для быстрых перемещений в пространстве, а отчасти становится одной из робинзонад, где герои выжидают корабль на горизонте, либо иного чуда, что в развитом обществе может появиться в совершенно неожиданном виде.

Сильное общество, где нет места слабым, это лишь частица «Тоннеля в небе», от которой расходятся остальные повествовательные линии. Отказавшиеся от экзамена на выживание будут вынуждены прозябать в нищете, покуда их более сильные сверстники станут уважаемыми членами общества, получив право работать в любой организации по своему усмотрению. Главный герой не один раз будет обдумывать действительную надобность рисковать жизнью из-за возможности быть достойным человеком перед лицом родителей, но всё-таки примет нужное решение. Думал ли Хайнлайн, отправляя героя на экзамен, что всё обернётся столь неожиданным образом, когда вместо одной цели появится другая, вынуждающая участников бороться за свои права уже в других плоскостях, где им пригодятся те методы воспитания, которым их подвергали за время учёбы? Выросшие в спартанских условиях, дети быстро мужают, приобретая все навыки, которыми наделила природа человека для самозащиты. Когда дело доходит до применения умственных способностей, то и тут всё будет на высшем уровне.

Там, где современные писатели видят возможности применения виртуальной реальности в качестве превосходного тренажёра по отработке любых навыков, там Хайнлайн действует по старинке, вынуждая человека действовать в век больших возможностей с помощью рук и холодной головы, не надеясь на благополучный исход неудачных решений. Пока общество всё больше защищает слабых и старается заботиться о них по любому вопросу, принимая все претензии на свой счёт, до тех пор устремления Хайнлайна будут оставаться несбыточными. Но это лишь мысли человека в начале XXI века, а что ждёт людей впереди — никто не знает; могут проснуться новые «монголы»… и тогда уже ничего не сможет устоять, а прошлое будет стёрто раз и навсегда, заменив собой на прекрасное будущее единого могучего человечества.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Саймак предлагает читателю совершить путешествие в будущее, когда человечество научится контактировать с инопланетянами с помощью скрытого ныне потенциала разума, а пищевая промышленность наконец-то даст возможность устранить голод на планете. Может показаться, что на этот раз Саймак поднимает слишком малое количество проблем, ограничивая читателя в повествовательных линиях. Отчасти, это действительно так. Книга «Что может быть проще времени?» была написана спустя семь лет после предыдущего произведения, в виду чего автор растерял часть таланта рассказчика, концентрируясь на решении других важных дел. Слог книги до крайности сухой, сюжет развивается с помощью диалогов, наполнение весьма сумбурное, а главный смысл сводится к боязни человечества столкнуться с проявлением паранормальных способностей, что смогут поставить одних людей над другими.

Как вы будете смотреть на знакомого, если тот обладает обширными знаниями, что приходят ему в голову из космического пространства, а сам он может отматывать время назад, избегая любого неблагоприятного стечения обстоятельств? Если переносить подобный сюжет в художественную литературу, то многое будет зависеть от писателя, чей взгляд может занять сторону одобрения, либо порицания. Саймак не занимает чёткой позиции по данному вопросу, но облекает историю в чёрную материю, делая главного героя изгоем и врагом человечества, несмотря на шанс принести обществу большую пользу. Лучше быть одинаковыми во всём, нежели поступиться одной крайностью — это убережёт от злых умыслов, вполне вероятных при нестандартных способностях. Искать истоки такой фобии можно в разных источниках, начиная с художественных. Разве не ужаснулся Виктор Франкенштейн, вдохнув жизнь в собранное из частей человеческой плоти существо? Герберт Уэллс отнюдь не стал развивать тему добра для Невидимки, поставив того на путь терроризма. Примерно также поступил Алексей Толстой, чей инженер Гарин воспользовался могуществом интеллекта для захвата власти над всем миром.

У человеческого тела нет предела для совершенства; есть временные трудности, связанные с внедрением внешних элементов, способных привести к частичной кибернетизации организма. Саймак не смотрит в эту сторону, предпочитая сосредоточиться на развитии разума, способного каким-то способом выходить на связь с разумами жителей остальной Вселенной. Можно воспринять этот факт гораздо шире, поскольку происходит не просто обмен информацией, а имеется некая форма взаимообмена личностями, после чего ты уже не до конца ты, а что-то со скомбинированным сознанием, имеющим в голове паразита, для которого время ничего не значит, а его жизнь зависит от подобных переносов на расстояния, позволяя существовать скорее ментально, нежели физически. Уже сам факт подобного изменения личности никто из людей не признает за нормальное положение вещей.

Главный герой может спокойно провести остаток жизни в пансионе для миллиардеров, пребывая там в постоянной изоляции, но он решает начать бороться за свои права. Саймак не даст пищи для размышлений, но будет активно продвигать сюжет, изначально обречённый на столкновение с непониманием обыкновенных людей. Какими бы доводами главный герой не защищался, а изменить отношение общества к себе он уже не в состоянии. В более поздних произведениях Саймак глубже проработает эту тему, показав смирившееся человечество с подобными паранормальными способностями. Пока же Саймак не может увязать все концы повествовательных линий, изводя читателя размышлениями персонажей, решивших с помощью разговоров между собой найти общее решение проблемы. Однако, не всё так просто.

Весьма показательным будет тот факт, что Никола Тесла никогда не скрывал секрет своих изобретений, ссылаясь на библиотеку Вселенной, откуда он черпал информацию, генерируя не только электричество, но и ловко управляясь с поступающим к нему в голову бурным потоком новых мыслей. Возможно, в будущем к кому-нибудь из людей кто-то постучится в подсознание, сообщая важную новость о том, что люди — не единственные разумные существа во Вселенной. Главное, чтобы первого контактёра не отправили в психиатрическую клинику, как поступили с главным героем с «Планеты Ка-Пэкс».

«Что может быть проще времени?» маленькая ступень в творчестве Саймака, о которую можно больно запнуться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Составить одну книгу из множества историй — один из самых простых способов создания литературных произведений: нет нужды прорабатывать сюжетную линию, заменяя плавно сменяющие друг друга декорации на совершенно отличные друг от друга сцены. Дэвид Митчелл шёл по пути наименьшего сопротивления, черпая вдохновение из необъятного мира художественных творений, дарованных миру за непродолжительную историю человеческой способности оставлять свои труды потомкам. Книжная лавина давно снесла все преграды, предоставив людям возможность брать лишь то, что находится на близком расстоянии, не прибегая к помощи спасателей. Дэвид Митчелл создал «Облачный атлас» не только благодаря книгам Рю Мураками и Дэна Симмонса, но он также многим обязан Герберту Уэллсу и Джеку Лондону, а также другим писателям, чей след автору рецензии отследить не удалось. Читателю предлагается ознакомиться с шестью независимыми историями, между которыми существует связь в лучших традициях индийского кинематографа: «И у меня есть родимое пятно, значит — я твоя реинкарнация».

Может ли литература считаться интеллектуальной только за то, что текст изобилует сносками? Каждый читатель для себя это решает самостоятельно. Одно можно утверждать точно — стиль Митчелла очень похож на тот стиль, которого старался придерживаться ранний Владимир Набоков: на читателя давит груз фактов, чаще всего никак не относящихся к читаемой книге. Отчего не уподобить «Облачный атлас» «Дару»? Если одну идею заменить на другую, то ничего в принципе не поменяется — читатель по-прежнему игнорирует сноски, не испытывая острой необходимости знакомиться со списком работ Прокофьева или Сибелиуса, хотя, если он сделает усилие, легко найдёт дополнительную информацию в сторонних источниках, обнаружив ряд несоответствий и пропуск важных для творчества композиторов произведений. Интеллектуальность не означает наличие большого багажа знаний, для неё важнее, когда информация используется по назначению. Автор не обязан быть истиной в последней инстанции, поэтому, когда его корейские персонажи меняют фамилию после замужества, читатель обязательно верит написанному, но, на самом деле, корейские женщины не берут фамилию мужа.

Корабль повествования Митчелла чаще идёт против ветра, вследствие чего за борт падают читатели, поедаемые акулами, что под видом прикормленного отряда двигаются следом за ним. Книге не хватает доходчивого изложения: в действиях героев нет связи с реальностью — они сами по себе, живут вне системы, исповедуют свои личные ценности, не взаимосвязанные с чем-то конкретным. Рассказывая шестую историю, Митчелл решает увязать воедино ещё пять историй, написанные ранее, мотивируя это загадочными свойствами души, путешествующей подобно облакам, меняя одну сущность на другую без вреда для себя. Прослеживать жизненные нити в разных историях не следует, согласно обозначенной логике потери предыдущей сущности в следующем воплощении. Персонаж может быть бесконечно добрым и миролюбивым — это не убережёт его от кардинальной смены модели мировосприятия, из-за чего затрудняется идентификация. Достаточно того, что человек всегда похож на своих родителей, его поступки во многом похожи на дела предков; и если душа действительно есть, то она становится только переносчиком субстанции жизни, дающей телу способность двигаться и дышать. У Митчелла всё увязывается благодаря меткам на теле, отчего ничего кроме мистического вывода сделать нельзя.

«Облачный атлас» — это взгляд Митчелла на прошлое, настоящее и возможное будущее. Читатель только после шестой истории получает возможность найти связывающие персонажей элементы, также после этой истории полностью улетучивается интеллектуальность, переводя повествование в попытки героев осознать происходящее вокруг, выискивая закономерности. Хотел ли Митчелл донести до читателя какую-нибудь суть, кроме предсказания победы капиталистов над пролетариатом и обязательной деградации общества в последующем?

Внушительная часть книги отводится пятой истории, где в Корее будущего на фабриках будут делать клонов, чья судьба незавидна, а искреннее желание человека иметь при себе рабов вновь осуществилось. Есть ли у клона душа и куда делась религия — вот об этом в первую очередь задумается читатель, наблюдая за разворачивающимися событиями, где всё будет в духе «1984» Оруэлла, а исполнение на уровне «Мы» Замятина. В лучших традициях литературного искусства, адепты которого утверждают, что всё уже написано и ничего нового не появится, Митчелл переиначивает произведения других авторов, наполняя их своими мыслями. Не стоит вспоминать историю об одном американце, в конце XIX века озадачившего мир утверждением, что всё уже изобретено. Читателю «Облачный атлас» предлагается именно в таком виде. И если одна история позволяет чётко определить первоисточники, откуда автор черпал вдохновение, то при должной начитанности это можно проделать и с другими историями.

В пятой истории появляются первые предпосылки к объяснению всего через возможность системы перерождений. Индийцам хорошо послужила эта философия, поскольку позволила контролировать население, обязанное находиться на тех позициях, на которые их обрекли прошлые жизни. Брахманы и военные довольны, а другим осталось только им прислуживать. Митчелл едва не оговорился, представив читателю Будду под видом бога, вовремя взяв слова обратно; жизнью Будды следует восхищаться и поступать сообразно его поступкам. Сам Будда, как известно, не перерождался, уйдя в нирвану после достижения просвещения. Этого могут достичь и персонажи «Облачного атласа», если проживут жизнь достойно, не чиня насилия и становясь примером для других. Однако, также хорошо известно, что Будда являлся аватарой одного из божеств Тримурти — это в «Облачном атласе» не прослеживается. Если постараться расширить повествование, то из книги Митчелла мог получиться отличный философский трактат, но читатель совершенно лишён религиозных моментов при оставшемся настойчивом утверждении о возможности перерождаться.

На примере клонов из пятой истории, Митчелл наглядно показывает повторяемость событий, о которых человек забывает под воздействием определённых сил. Митчелл даёт веру в рай через определённый срок при должном выполнении инструкций, что соответствует представлениям людей, воспитанных в системе ценностей христианства. Но практически сразу Митчелл начинает убеждать читателя в утопичности идеи, где в жестоком мире никто никому никогда не даст возможность достойно завершить жизненный путь, продолжая эксплуатировать ещё точно такой же срок, покуда прожитые дни не будут навсегда забыты. Хотел ли Митчелл таким образом намекнуть на свойства души, забывающей о прошлых жизнях, обречённой продолжать существование, так и не достигнув долгожданного рая?

«Облачный атлас» — иная форма «Матрицы»: братья Вачовски не зря взялись за его экранизацию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Град обреченный» — произведение с полки абсурда братьев Стругацких, более похожее по жанру на альтернативу, от которого цензор потеряет разум, столкнувшись с обилием брани, а также с действиями главных героев, что могут побудить читателя к асоциальному поведению. И это фантастика советского разлива, устремлённая своими побуждениями в далёкое будущее, где будет достижимо всеобщее благо для единого человечества. Стругацкие не писали своих произведений спонтанно, тщательно выверяя и взвешивая общую линию, ведущую читателя разными путями к одной цели, а именно к пониманию иллюзорности мира, скованного рамками кем-то навязанного алгоритма поведения. Даже неважно, кто поставил человека именно в такое положение, поскольку Стругацкие в каждой книге пытаются найти ответ на вопрос о поиске смысла в процессе жизни. Читатель видел подход братьев с разных сторон: иногда они делали Землю полигоном для изучения инопланетянами, а порой посылали землян будущего в космические дали, чтобы уже жители нашей планеты могли осуществлять там свои исследования, обязательно обнаружив на других планетах гуманоидные формы. Если быть категоричным, то нужно на некоторое время задуматься, чтобы понять всю глубину философии Стругацких, пытавшихся донести до читателя понимание бренности человеческой оболочки, обречённой на разрушение с последующей возможностью восстановления. Просто когда-нибудь всё подвергнется тщательному анализу, а пока перед читателем «Град обреченный», знаменующий собой эксперимент над невозможным.

Книга наполнена мистическими элементами, основанными на внушении животного ужаса. Стругацкие не просто пугают читателя, а создают выверенный образ, на основании которого возникает первое сравнение с «Повестью о приключениях Артура Гордона Пима» Эдгара Аллана По. После братья наполняют повествование абсурдом, вызывая у читателя непонимание происходящего, ведь так до конца и не будет понятно, где именно происходит действие «Града обреченного». Почему всё настолько фантасмагорично, что Эдгар По встаёт перед взором читателя постоянно? И это не взирая на нереальность происходящего. Не будет лишним упомянуть даже «Голема» Густава Майринка, где основная загадка событий сводилась к таинственному дому, откуда по легенде и происходит мифическое чудовище. У Стругацких всё гораздо запутаннее, хотя и связано с конкретным домом — некой формой портала — открывающим дорогу в земли, сходные чем-то с гиеной огненной, только опустошённой и лишённой каких-либо форм жизни. Там нет ничего, кроме ожидаемых напастей, должных обрушиться на героев в любой момент, но не наступающих. Мистика и абсурд — это определяющие слова для «Града обреченного».

Замкнутая сфера, не дающая возможности выбраться наружу — это не только придуманный мир. Точно в таком же положении находятся все люди, не имеющие возможности открыть в себе способности для взаимодействия с потусторонними силами, связаться с параллельными вселенными и даже вырваться за пределы земной тверди, обречённые пребывать там, где им суждено это с самого рождения. Стругацкие несколько пересмотрели сферу, вписав для её жителей возможность выйти на иную сторону реальности, но для этого надо пройти ряд испытаний. Сама сфера представляет своеобразный «Мир реки», о котором незадолго до братьев начал писать Филип Фармер, позволив умершим людям с Земли попадать в такое место, где переплетаются культуры, нации, религии, а нить человеческих судеб тесно связана с одним загробным миром, далёким от христианских небес и чистилища. Так и у Стругацких — после смерти все попадают в Град обреченный, в котором им отныне жить, подстраиваться под своеобразные законы и, вполне реально такое, бороться с системой. Именно на борьбе с замкнутой системой Стругацкие предлагают читателю сконцентрировать своё внимание: всё будет очень больно, жизненно и вполне по-земному, с той лишь разницей, что в новом мире можно проявить ряд определённых способностей, о которых ранее приходилось только мечтать.

Стругацкие населили «Град обреченный» разными персонажами, но сделали это не слишком хорошо. Хоть бывшие русские, китайцы, японцы, немцы, евреи, и говорят на одном языке, однако делают это довольно косноязычно. Может такой стиль у авторов, точно сказать трудно. Перед читателем возникают не вдохновляющие герои, а подобие быдла, собравшегося перетереть пару вопросов, поплевать на пол и обязательно разобраться с мусорными контейнерами и выгребными ямами. Понятно, что существует сложившийся стереотип о простом рабочем, чей язык не столь изыскан, а вполне даже наполнен матерщиной, позволяющей ловко ввернуть любимую словоформу вместо паразитических выражений, свойственных более культурным людям. Даже если всё воспринималось Стругацкими именно так, коли они решили начать повествование с животрепещущих профессиональных тем сошедшихся в одном месте мусорщиков и ассенизаторов. Очень трудно понять особенности мира, когда взгляд постоянно упирается в хамское отношение персонажей друг к другу, вот так вот оказавшихся в центре описываемых событий. Сделать мусорщика героем книги вполне допустимо, особенно, если этот мусорщик окажется с богатой биографией при жизни на Земле сидевшего по лагерям, а теперь всеми силами отнекивающегося от любых форм благополучной жизни, предпочитая выгребать мусор из контейнера, но не получить престижную должность, от которой ему наконец-то будет хорошо.

«Град обреченный» стал для братьев отдушиной советского прошлого, когда не только половина страны сидела в лагерях, но и велась война с Германией. Многие персонажи книги были притесняемыми при жизни, но не все стараются вспоминать прошлую жизнь, чтобы она лишний раз не накладывала отпечаток на совершенно другие условия. В своём роде, нынешнее место обитания персонажей — это райские кущи, где можно реализовать любой потенциал. Пускай даже им окажется мировоззрение нациста, решившего устроить революцию хиппи, обязав каждого любить ближнего своего. Редкий читатель увидит в этом благо, но лишь дальнейшее повествование расставит всё по своим места, когда прикрываясь одной целью, будет осуществляться прямо противоположная. Стругацкие не даруют Граду демократическое управление, а в очередной раз показывают прелести тоталитаризма, от которого человечество никогда не отойдёт, вне своей воли находясь под чужим гнётом, исполняя волю властьимущих.

Читателю предлагается набор историй, показывающих каждый слой населения: не только пролетариат и чиновники, но и судебная система, а также влияние средств массовой информации, заканчивая военными интервенциями. Одно хорошо, что братья не превратили обреченный мир в индуистскую систему перерождений и не воздали каждому по заслугам. Жанр абсурдистики этого не требует, достаточно показать нереальность происходящего, чтобы читатель сам определился с тем, где ему лучше искать правду.

Мир может существовать и без человека. Мир и существовал без человека. И мир будет существовать без человека. А теории и версии — это временное явление на шкале бытия. «Град обреченный» обречён, поэтому стоит ли умирать спокойно, если количество ступеней посмертных жизней равняется бесконечности?

Автор: Константин Трунин

» Read more