Tag Archives: фэнтези

Екатерина Горбунова «Попутный ветер» (2010-15)

Горбунова Попутный ветер

Счастливы люди, находящие время на размышления о нереальном. Фантазия позволяет им измышлять удивительные миры, тогда как остальным приходится довольствоваться думами над обыденным. Не идёт в голову представление о фантастической составляющей жизни, отправленной в глубокое прошлое нашего будущего. Не подменяется минувшее ожидаемым. Но каждый литературный жанр имеет чёткие требования. Так у Екатерины Горбуновой ожил мир в далёком подобии стимпанка, будто бы переживший крушение человеческих надежд. Активно используется энергия ветра, люди обладают необычными способностями. Что до действия, то читателю предстоит наблюдать историю двоих, идущих из пункта А в пункт Б.

Юная девушка желает попасть в определённый город. Обратившись в службу перевозок, понимает, придётся добираться самой. От неё исходит аромат тревоги, привлекающий внимание одного из перевозчиков. Екатерина Горбунова не сообщает, для чего девушке понадобилось отправляться в путь. Как не раскрывает тайну аромата. Мир полон загадок, понять которые читателю предстоит в заключительных главах. Заметим сразу, повествование могло быть богаче, используй автор изначально способности действующих лиц в полной мере. Впрочем, представленные на страницах персонажи могли сами не подозревать, в каком мире они живут.

Получилось следующее. Девушка, сопровождаемая служителем станции, не является главным героем произведения. Она выступает на первых ролях, но только в качестве важного лица для создания пролога, дабы представить читателю умение непосредственно идущего с ней человека. Это примерное мнение, так как продолжения у «Попутного ветра» нет. В силу объективных причин Екатерина Горбунова отложила работу над произведением, частично проработав его в смежных историях.

Дойдя до пункта Б, героям предстояло отправиться в пункт В. Повествование о дорожных приключениях требует особого мастерства. Просто рассказывая о событиях, тем более придуманного автором мира, не привлечёшь внимание читателя. Почему служитель станции умеет различать ароматы эмоций? Он — эмпат или причина его способностей в ином? Приходится оставить понимание этого, наблюдая за передвижением действующих лиц: вот они едят, вот излечивают раны травами, вот они пытаются пройти по мосту через ущелье, а вот город, где читатель наконец-то узнаёт суть описываемого.

Подобного рода литература в исполнении американских писателей не ограничивается столь малым объёмом, каким пробовала свои силы Екатерина Горбунова. Авторы, вроде Роберта Джордана, не останавливались, исписывая сотни листов, умело рассказывая, не продвигая действие вперёд. Обычное простое передвижение в пункт Б могло сопровождаться бесчисленными беседами и привалами, скорее навевающими скуку, ибо представленный автором мир должен быть поистине интересен, дабы желать узнать о нём как можно больше.

Екатерина Горбунова на страницах «Попутного ветра» даёт примерное представление. Вообразить происходящее получается, но не более того. Не хватает именно продолжения, должного дать пищу для размышлений. Остановленная в момент начала, Екатерина Горбунова нашла применение писательскому мастерству в изложении других сказаний, тогда как всё-таки бы следовало вернуться, поскольку есть необходимость в доведении предложенной истории до логического конца.

Когда-нибудь так и случится. Пока же этого не произошло, допустимо ещё раз перечитать «Попутный ветер», отметив ряд упущенных моментов. Впрочем, додумывать за автора не стоит. Екатерина Горбунова предложила не совсем самобытный мир, но всё-таки с оригинальными сочетаниями. Ежели человечество продолжает жить, страдая от последствий, то почему бы это не представить минувшим или грядущим? Прелесть в такого рода фантазиях как раз в том, что описываемое могло происходить в действительности и ему всегда есть место в будущем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Виктор Пелевин «Empire V» (2006)

Пелевин Empire V

И как долго человек будет верить в существование вампиров? Пелевин сделал ещё одно напоминание, чтобы наверняка не забыли. И сделал так, как делают люди, то есть придумав для них иное понимание. У Пелевина вампиры стали паразитами, некогда создавшими людей. Всё прочее — обучение неофита таинствам. Главный герой повествования усваивает новую действительность, пытается ей противоречить и приходит к тому, что запутывается в смысле бытия.

Количество вампиров во вселенной Пелевина ограничено. И оно уменьшается. Всё из-за особенности передачи сущности. Это происходит путём внедрения паразита-языка. После чего человек приобретает уникальные способности. Сама идея не нова — сиё есть известный сюжет одного из вариантов инопланетного вторжения. Исключение в том, что вампиры изначально жили на планете, с древнейших времён являясь паразитами, в ходе эволюции облегчив существование созданием своего подобия, кровью коего они с той поры питаются и в его же теле поселяются, когда приходит время сменить носителя. Не стоит дальше передавать особенности пелевинских вампиров — это единственное, что привлекает к произведению внимание.

Повествование продвигается вперёд на авторском искажении реальности. Пелевин утверждает, чтобы следом опровергать. Он находится в диалоге с собой, предлагая читателю стать тому свидетелем. Красиво поданная версия, вскоре омрачается развенчанием заблуждений. Когда главный герой перестанет понимать суть происходящего, тогда Пелевин остановится, поскольку продолжение истории превратится в мало схожий с правдой вымысел.

Реальность оказывается взломанной. О чём писать дальше? Безусловно, это не проблема для беллетриста. Его фантазии могут завести в такие дебри, откуда не выбраться. Обязательно появятся сторонние персонажи со свойственными им проблемами, дабы подхлестнуть повествование. Перевин предпочёл закончить действие, ибо уже ко второй половине сюжетные рельсы закончились. Основное оказалось сказанным, далее пусть подключаются авторы фанфиков.

Однако, главного героя не покидает ощущение некоего всемирного заговора. Не может быть всё так просто, как о том рассказали вампиры. Ему продолжает казаться, что от него скрывается важная информация. Пелевин пытается помочь главному герою это понять, чем усугубляет восприятие произведения. Требовалось наполнять книгу действием, чего Пелевину как раз и не удалось.

Стоило главному герою и прочим персонажам отойти от подыгрывания автору в описании мира вампиров, как читатель споткнулся о скрываемый от него камень. Вампиры окажутся на уровне развития детей. Всё ими сказанное ранее — вымыслы их фантазии, свойственной всем паразитам, считающим, будто они управляют объектом, чьими жизненными силами питаются. Вампиры играют в игры, находясь на грани вымирания. Они боятся убивать других вампиров, предпочитая устраивать поединки стихотворцев. Каково это — оказаться в песочнице, наполненной самоуверенными истериками кровососов?

Произведение спасает юмор. Пелевин в меру смешно шутит. Порою изрядно прибегает к использованию бранных выражений. Хорошо, ежели таким образом ему хотелось поделиться с читателем личным настроением. Высмеять происходящее — лучшее лекарство от всех болезней. Кому-то смешное может показаться настоящей сатирой на действительность. А вдруг и правда? Почему бы монахам-даосам не делиться с вампирами кровью, дабы те приобретали свои не такие уж удивительные свойства? Но раз один из секретов вампирской силы раскрыт, значит не всё так просто, как кажется паразитам-властелинам. Тут уже не до смеха.

Толком сказать о произведении Пелевина всё равно не получится, сколько не прилагай усилий. Высмеивание всего и вся, придание всему вида нелепых связей с чем-то до того не упомянутым, придумывание неоднозначных названий — спорной полезности литературная деятельность. Однако, таков Пелевин — такое у него творчество.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Инна Кублицкая «Карми» (1997)

Кублицкая Карми

Сама по себе идея ничего не стоит, если она не обрамлена изрядным количеством текста, назначение которого состоит в том, чтобы человек его отсеял, усвоив лишь идею, иначе задуманное не будет принято, выветрившись из головы. Но текста не должно быть излишне много — идея в нём утонет, лишившись требуемого ей внимания. Если такая мысль понятна, то всё прочее будет критической заметкой на произведение Инны Кублицкой «Карми», созданного ради отражения авторских фантазий и утопленного в обильном словословии.

«Карми» — это фантастика ближнего прицела. Вполне в духе братьев Стругацких, пиши они в жанре фэнтези. Человечество вырвалось за пределы Солнечной системы, по Вселенной разлетаются корабли первопроходцев. В глубинах необъятного космоса обязательно должны существовать гуманоиды, ибо иного развития жизни человек не мыслит. Сторонником таковой концепции является и Инна Кублицкая, представившая для посланников Земли в распоряжение планету, населённую полным подобием землян, только отстающих в техническом развитии. Дальше случается авторский произвол, должный заинтересовать девичий пубертат.

Пусть действие завязано на принцессе, на планете имеются влияющие на навыки артефакты, но нет необходимого фантастике отражения реальных затруднений человеческого социума. Когда фантастика создаётся ради расписывания красок неведомых миров, что преследует автор? Рассказать не знаю о чём, сославшись не знаю на что и заставить выполнять не пойми какие поступки, — не есть лучшее представление о данном литературном направлении. Долго живёт та фантастика, на страницах которой словно эзоповым языком писано: читателю требуется провести параллели и увидеть умение писателя раскрывать проблемы своего времени, задействовав для того иносказание.

У Кублицкой подобного нет. Инна создаёт картинку, описывает её и переходит к следующей. Она не предлагает читателю взглянуть на изображаемый мир изнутри, заставляя его оставаться сторонним наблюдателем. А как же идея совместить техническое превосходство и фэнтезийный сюжет? Кублицкая не первая. Нечто подобное отразила на страницах своих произведений американский фантаст Энн Маккефри, заменив ближней прицел настолько далёким, что воспоминания о Земле были приравнены к мифическим сказаниям.

Смогут ли у Кублицкой люди оказать влияние на происходящее? Они ещё не достигли необходимой степени превосходства. Технический прогресс вступит в сражение с прогрессом ментальным. Читатель желал бы видеть именно подобное противостояние на страницах «Карми», чтобы мощь техники столкнулась с силой мысли, а после уже механизмы получили доступ к ментальным способностям и заявили о собственном праве на доминирование.

Не понесло ли разговор в сторону от таких суждений? Приходится признать правоту осуждения. О книге Кублицкой сказано более, чем достаточно. Остаётся говорить об иных чаяниях, не нашедших места в фантазиях Инны. Впрочем, по силам ли Кублицкой отразить желаемое? Допустим, она будет мыслить в сходном направлении. К чему это приведёт? К тому, что задумка утонет в словословиях, не доставив читателю удовольствия.

Не будем излишне строгими. «Карми» — первая опубликованная книга Инны Кублицкой. Не каждый писатель в начале творческого пути способен создать даже такое произведение. Но не будем и выражать восхищение, посоветовав Инне пользоваться методом Экзюпери: написав четыреста страниц, редактируем текст и оставляем двести. Важен не размер, а сообщаемая читателю идея. Читатель должен ценить каждое предложение, а не проглатывать пустое содержание страниц. Когда книга будет прочитана, то она не должна быть забыта. Это трудновыполнимая задача, однако к её выполнению должен стремиться каждый писатель. И тогда придёт успех человека, чьи работы переживут века.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Патриция Рэде «Секрет для дракона» (1985, 1995)

Рэде Секрет для дракона

Цикл «Истории заколдованного леса» | Книга №4

Придумывать мир не так-то легко, как то может показаться. Вроде бы всё просто, нужно лишь встать на проторенный путь и измышлять нечто своё. А как? Детали ведь непонятны. Не фанфик же писать, если ты претендуешь на нечто большее. Хотя, в качестве пробы пера фанфик вполне допустим. Под рукою Патриции Рэде если и получалась переделка, то представлений о фэнтезийных мирах в целом, тесно связанных со знакомыми с детства сказками. Такое уже не назовёшь фанфиком — это больше, нежели просто следование за другими писателями. Так у Патриции Рэде родилась задумка о Заколдованном лесе, в котором будет происходить противостояние между драконами и колдунами.

«Секрет для дракона» был написан раньше остальных произведений цикла. Но поскольку хронологически действия в нём развиваются после, то Рэде пришлось вносить изменения. Но это не отменяет того, что всё-таки «Секрет для дракона» послужил отправной точкой для создания фэнтезийной Вселенной. На примере этого произведения можно понять, каким образом зарождалась задумка, и на какие моменты Патриция опиралась.

Перед читателем молодой человек. Он ничего не знает об окружающем его мире. Мать старалась охранять сына от опасных знаний, ничего ему не рассказывая. Благодаря такому подходу, читатель, если он впервые знакомится с Заколдованным лесом, получает возможность узнать скрываемую информацию вместе с главным героем. И нет причин удивляться, что компанию составит сам автор, ещё ничего не знающий, создающий мир по наитию. Думается, Рэде плохо себе представляла характер матери главного героя, ещё меньше знала сведений об его отце, получая требуемое впоследствии, буквально спонтанно понимая, какой сюжетный ход будет полезнее.

По хорошему говоря, «Секрет для дракона» Патриции полагалось сжечь, дабы не показывать читателю ранее допущенных погрешностей. Этим произведением был создан требуемый ей для творчества мир, предысторию которого осталось дополнительно придумать. Именно этим занималась Рэде впоследствии, дав представление о нраве принцессы Симорен (матери главного героя) и короля Мендабара (отца), показав развитие их отношений, в итоге всё сведя к пустоте. Вот сквозь данную пустоту и будет пробираться главный герой «Секрета для дракона».

Тайное должно становиться явным, если пытливый ум начинает действовать. Возникает необходимость исследовать доступное пространство. Как это сделать? Всего-то идти, даже не разбирая дороги. Этим как раз и занимается главный герой произведения, чему активно помогает Рэде. Был ли смысл куда-то идти? Думается, ничего тому не способствовало. Патриция писала, чтобы действующие лица ходили по локациям: вот и всё. Определённых целей никто из них не имел. Прорисованный финал и без того оказался сумбурным, не являясь дельным разрешением возникшего из ниоткуда затруднения.

События должны были вытекать друг из друга, но такого не происходило. Возникающие на пути преграды преодолевались не для продвижения по сюжету. Не нащупала Рэде ещё те обстоятельства, ради которых цикл её книг будет читаться с интересом. Зато, как не укоряй Патрицию, камень перед «Сделкой с драконом» требовалось заложить, о который будут запинаться, правда уже в конце, так как он разумно помещён автором в окончание тетралогии. Пусть и лежит там — он послужит дополнительным стимулом перечитать предыдущие книги.

«Секретом для дракона» цикл заканчивается. С какой книги лучше начинать читать про «Заколдованный лес»? Желательно это делать согласно внутренней хронологии. Нет нужды открывать фэнтезийный мир Рэде с конца, он прекрасно обрисован с первых шагов Симорен — вот к ним более прочего стоит обратить взор.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анна Воропаева «Первый Феникс» (2016)

Воропаева Первый Феникс

Наполнение должно соответствовать содержанию. Если есть наполнение, но нет содержания — такое наполнение не имеет значения. Если есть содержание, но отсутствует наполнение, значит и содержание не будет иметь значения. Много синонимичных слов, а смысл сказанного остаётся неясным? Никуда не денешься, если речь заходит о произведениях, написанных во славу наполнения страниц текстом. Сопутствуй рассказываемой истории хотя бы худая идея — всё не было бы настолько печально.

Анна Воропаева — начинающий писатель. Её стремление излагать мысли на бумаге должно удостоиться похвалы. Пусть на данный момент это у неё не получается. Мало кто на первых порах способен выдать достойный стараний результат. Нужно работать над собой, писать больше… и ещё больше отсеивать. Думается, «Первый Феникс» недолго проживёт, если Воропаева создаст произведение на порядок качественнее, путь ему на уничтожение. Он подвергнется той же опале, какой подвергаются на страницах те самые фениксы.

Что предлагает Воропаева читателю? С её слов — хоррор. Хоррор ли? Что от хоррора в «Первом Фениксе»? Посещение морга способно сильнее напугать, нежели предлагаемая Анной расчленёнка. У читателя не поползут мурашки по коже, ночью он будет спокойно спать. Единственное вероятное последствие чтения — непродолжительная потеря аппетита. Может на японском книжном рынке «Первый Феникс» и будет пользоваться спросом. Почему так? Давайте постараемся понять.

Во-первых, автор не объясняет происходящего. Читатель должен сам понять, почему человечество опасается рождения фениксов, под которыми изначально желается подразумевать людей, обладающих бессмертием. Возможно, они им и обладают, но люди ли они? А если люди, то откуда в них патологическая страсть к убийству? Не получив ответа на вопросы, читатель быстро охладевает, более не стараясь понять, к чему ведёт действие автор.

Во-вторых, действие никуда не продвигается. Конечно, автор развивает повествование, появляются новые обстоятельства, происходит перемещение персонажей, возникают неприятности, они с ними пытаются бороться. Только можно ли подобное движение сюжета назвать движением? Как с первых страниц начался экшн, так он не прекращался до конца. О чём рассказывать после читателю? Они шли и шли, говорили и говорили, видели и видели, отвечали и отвечали?

В-третьих, действительно нельзя рассказать о произведении. Поэтому, думается, на японском книжном рынке «Первый Феникс» всё-таки не будет пользоваться спросом. Идея всегда важна — в любом литературном произведении. Без идеи не имеет смысла писать. Допустимо отточить навык писательского мастерства, что Анна Воропаева продемонстрировала. Потому и не жить данному произведению в последующем, какие бы надежды на него автором не возлагались. Безусловно, обидно читать такие слова, но зачем говорить неправду. Есть вера в перспективность Воропаевой. Может она уже сейчас загорелась идеей и собралась нести её в массы.

В-четвёртых, у критика не поднимается рука поставить книге низкую оценку, по причине её рекомендации ему к прочтению самим автором. Анна, не серчайте и не держите обиды, не удостаивайте саркастических высказываний и не ищите повода к ответным излияниям. Критик осознаёт бренность бытия, понимает свойственное людям различие вкусовых пристрастий. Если он не оценил по достоинству, то оценят другие. Критику хочется видеть мир полным идей, их же он старается найти в литературных произведениях, и очень серчает, когда в тексте не находит ничего, кроме заполненных буквами страниц.

Ежели кто имеет иное мнение о «Первом Фениксе» Анны Воропаевой, им вы можете поделиться у себя или там, где нашли сей критический отзыв.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Патриция Рэде «Прогулка с драконом» (1993)

Рэде Прогулка с драконом

Цикл «Истории заколдованного леса» | Книга №3

Хронические писательские болячки проявились и у Патриции Рэде. Вдохновение кончилось и началось пережёвывание приевшихся сюжетов. Тут не только приснопамятное превращение в осла, набившее оскомину ещё во времена наивысшей точки расцвета Рима, но и прочие сопутствующие метаморфозы вокруг основной головной боли действующих лиц — опять надо разобраться, зачем проказничают колдуны. Худо обстоит дело даже с сюжетом, принцесса Симорен и её дракон отошли на задний план, присутствуя на страницах скорее для фона.

Чем же озаботились колдуны на этот раз? Как и раньше, им требуется управлять всем, до чего они способны дотянуться. Сделать своего дракона королём им помешали, развязать войну между драконами и королевством Заколдованного леса аналогично не позволили. Успокоиться они не могут, поскольку ни о чём другом Патриция Рэде писать не могла, обозначив определённый круг проблематики придуманного мира, за который переступать не следует. Не планировала Рэде и развивать мир дальше, посчитав нецелесообразным придумывать более того, что ей могло потребоваться для работы над похождениями Симорен.

Кто же стал главным героем повествования? Судя по количество свалившихся на его голову происшествий, им следует назвать кролика Киллера, постоянно голодного и всегда неразборчивого в пище. И так как он забрался в сад к ведьме, где растёт волшебная трава, то чего только с ним в последующем не происходит. Помимо уже обозначенного превращения в осла, он рос, изменял цвет, испытывал прочие превращения, причём чрезмерно часто, вплоть до окончания «Прогулки с драконом».

Куда идут действующие лица? Впервые Патриция Рэде растерялась и более перерабатывает сказочные сюжеты, отдав этому занятию добрую часть повествования. Поэтому не так важно, куда действующие лица направятся, в пути их ожидает наблюдение за прожорливостью кролика, а после всё остальное. Понятно, предстоит разобраться с очередной выдумкой колдунов, облить выдумщиков мыльной водой и продолжать ждать новых проказ.

Почему так сухо и без восторга? Разочарование всё-таки преобладает, настолько неожиданным оказался низкий уровень фантазии Патриции Рэде, обманувший читательские ожидания. Привыкший к неожиданным поворотам, забавной адаптации хорошо известных ситуаций в фэнтези с подобием розового антуража, читатель был лишён этого в третьей книге цикла. По хронологии написания именно третья книга была написана последней, не считая внесённых Рэде исправлений в заключительную книгу цикла, написанную первой. По данной причине сохраняется надежда на феерию эмоций. Иначе будет грустно осознавать, как прекрасная дилогия испортилась за счёт раздувания её до тетралогии.

Неужели так плохо написано? Довольно удручающее произведение вышло из-под пера Патриции Рэде. Скрестить кролика из «Алисы в Стране Чудес» Льюиса Кэрролла с ослом из «Метаморфоз» Апулея — интересный ход. Но одного этого действия мало, требовалось внести больше схожих заимствований, чем разнообразить повествование. Рэде на такой шаг не пошла, опираясь на означенное скрещивание и обстоятельства из прошлых книг, чем уподобила Заколдованный лес стоячему болоту, а не выжженной поляне, как того хотели бы колдуны.

А не много ли слов сказано, если сказано к сему моменту достаточно? Так и есть. Сказано о третьей книге цикла о Заколдованном лесе более потребного. Разбираться в обстоятельствах изложенного Патрицией Рэде нужно оставить поклонникам её творчества. Так как поклонники обычно пребывают на стадии пубертата, они не станут подходить к сюжетным особенностям повествования с такой степенью категоричности. Главное, герои куда-то идут, что-то там делают, попадают в забавные ситуации: иного поклонникам не требуется.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Ночной Дозор» (1998)

Лукьяненко Ночной Дозор

Цикл «Дозоры» | Книга №1

Между добром и злом разницы не существует. Сергей Лукьяненко в очередной раз доказал это читателю. Даже больше, добро более опасно, нежели зло. Именно представители добра идут на конфликт, стремясь уничтожить силы тьмы, чем раз за разом дестабилизируют обстановку. В трёх произведениях, объединённых под обложкой сборника «Ночной Дозор», Лукьяненко это наглядно продемонстрировал. Дважды силы добра невольно несли гибель живому, и единожды разрушить основы взялась организация, непосредственно исполняющая обязанности надзора за тьмой. Так зародился цикл «Дозоры», а вместе с ним в числе фантастических вселенных обозначилась ещё одна сбалансированная реальность, обречённая на вечное существование.

Чётких стандартов для понимания придуманных миров не существует, как нет и устоявшихся моделей. Причина в том, что придуманное не несёт в себе элементы действительности, лишь показывая способность людей изыскивать из им известных обстоятельств нечто новое. Лукьяненко прежде всего опирался на собственные ранние произведения, продолжив в «Ночном Дозоре» полюбившуюся ему тему противостояния света и тьмы, изначально превратно понимаемую читателем, что Сергей, собственно, старается исправить. Вновь добро насильно насаживается, а зло тихо отсиживается. И почему-то зло в прежней мере воспринимается негативно, ему приписывается стремление к разрушению. Добро, каким бы оно не являлось, Лукьяненко непременно толкает к нарушению нейтралитета.

Добра не существует. Нет его даже в придуманном мире. Называемое добром — объедение тех, кто желает блага другим. Кто желает блага лично себе — представители зла. Таковое различие провёл Сергей Лукьяненко между Ночным и Дневным Дозорами. Поэтому в дальнейшем нет смысла говорить о «добре» и «зле», есть только «свет» и «тьма». Впрочем, и этого нет. Есть «Ночной Дозор» и есть «Дневной Дозор», прочее — предмет взаимных договорённостей.

Произведение «Своя судьба» открывает сборник. Читатель следует за мальчиком в логово вампиров и становится свидетелем нарушение договора. Не получив лицензию на акт зла, представители стороны Дневного Дозора покусились на жизнь ребёнка, побудив сотрудника Ночного Дозора применить к ним исключительную меру наказания. Увидев в качестве основного действующего лица нечто аморально-совершенное, читатель с первых страниц крепко задумывается. Со стороны столкновение Дозоров воспринимается схваткой людей одного склада ума, выясняющих, кому их них будет дозволено испить человеческой крови. Лукьяненко не скрывает — такова правда придуманного им мира.

Всё остальное, чему находится место, есть козни Ночного Дозора. Баланс сил воспринимается действующим с подачи Лукьяненко, когда о балансе говорить не приходится. Читателя интересуют авторские находки, вроде проклятых вихрей или иного понимания сущности вампиров. Не меньше интереса представляет почти с нуля создаваемая Сергеем вселенная. Второе произведение сборника «Свой среди своих» лучше познакомит с историей противостояния Дозоров, дополнив повествование упоминанием надзорного органа Инквизиции.

«Исключительно для своих» — третье произведение сборника, заключительный эпизод противостояния на страницах «Ночного Дозора», оставил читателя с опустошённым сердцем. К чему велось повествование, завершилось сумбурным изложением текста. Эпический момент создавался, чтобы оборваться. И пусть один из Дозоров оказался сильнее — он допустил неоправданное нарушение равновесия. Как было сказано выше, придуманной Лукьяненко борьбе никогда не будет конца, о ней можно писать до скончания времён, что, кажется, и будет. Уже пишут… и не собираются останавливаться.

Нет ничего лучше, нежели хорошо продуманный мир, при создании которого автор учёл всё, дабы на действие всегда находилось противодействие. Главное не разрушить общее впечатление. Пока у Лукьяненко это получилось. Дальнейшие книги цикла покажут, стоило ли развивать вселенную Дозоров.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Патриция Рэде «Ловушка для дракона» (1991)

Рэде Ловушка для дракона

Цикл «Истории заколдованного леса» | Книга №2

Главное в литературе — не расползаться мыслью по бездонным глубинам фантазии. Литературное произведение следует представлять в виде выдержки идей, кратко изложенных. Зачем читателю погружаться в бесконечные диалоги о пустом и внимать пустым же действиям? К сожалению, литература в основной своей массе пуста. Она повторяет ранее написанное другими, меняются только декорации. Когда одно повторяет другое — ничего путного в том нет. Поэтому нужно считать праздничным день попадания в руки действительно толкового произведения. Пускай оно будет даже относиться к жанру фэнтези.

Авторы, пишущие в жанре фэнтези, особенно авторы западные, очень любят выдавать толстенные книги. В итоге получается многотомное описание похождений действующих лиц, отчего-то ничего толкового не совершающих. От первой страницы первого произведения и до последней страницы последнего может оказаться с десяток тысяч листов, смысл которых мог уложиться в половину любой из наполняющих его книг. Это довольно грубая оценка, тем не менее являющаяся объективной.

Не будем говорить о пустом, лучше обсудить дельное. Например, «Ловушку для дракона» Патриции Рэде. Поскольку перед читателем вторая книга цикла похождений принцессы Симорен, он должен быть в курсе предложенного автором мира. Проблемы у главной героини остались прежние: отбиваться от принцев, защищать драконов от колдунов и поддерживать порядок в пещере. Ничего не предвещало беды, не считая засорившейся раковины, опять активизировались колдуны, объявились принцы, к тому же снова катавасия вокруг короля драконов. Что же делать? Разбираться, разумеется.

Рэде решила наполнить произведение частичным переосмыслением сказок. Она показала, как трудно управлять ковром-самолётом, особенно в плане его переноски при неисправном состоянии. Вспомнила и сказку о Румпельштильцхене, дополнив её неизвестными до того подробностями — в самом деле, потом же детей надо как-то умудриться воспитать, вследствие чего некогда алчный карлик становится подлинно несчастным. Это малая доля примеров. Они не сильно влияют на рассказываемую Патрицей историю. Скорее отягощают её. Зато создают неповторимый колорит сказочной разудалости.

Главное же другое. Симорен повзрослела. Как не вороти она нос от принцев, когда-нибудь ей потребуется смириться с необходимостью обратить свой взор хоть на кого-то. И лучше будет, если избранником окажется подобный ей человек, не совсем согласный со сказочными стереотипами касательно принцев и королей. Для осознания внутреннего сродства нет ничего лучше, нежели пережитые совместно испытания. Так зачинается сказ о паре героев, чьему существованию угрожает опасность, кому предстоит освободить дракона из плена, кто в итоге не удовлетворится результатом приключений.

В самом деле, не так важно, что дракон будет в конце концов освобождён. Иного быть не могло. Сей момент столь незначителен, учитывая развитие отношений между главными героями. Они действительно проникаются симпатией друг к другу. Они готовы забыть о предубеждениях. Но как пробить брешь в эмоциях, ежели крепкий стержень не собирается сдаваться? Всему своё время. На их пути множество врагов и множество друзей.

Очередное похождение принцессы Симорен оказывается прочитанным. Совершился переворот в её жизни. Далее она не мыслит себя без короля Зачарованного леса по имени Менданбар. Ничего, кажется, более не может угрожать спокойствию придуманного Патрицией Рэде мира, ибо чары зла развеяны. Впрочем, зная умение авторов в жанре фэнтези изыскивать новые сюжеты в казалось бы истощившихся обстоятельствах, стоит ожидать новых приключений. Предположений о том почти нет, разве только вновь активизируются вездесущие колдуны. Но подождём до следующей книги — тогда и узнаем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Лукьяненко «Мальчик и Тьма» (1997)

Лукьяненко Мальчик и Тьма

Под пером Сергея Лукьяненко столкнулись представители сил света и тьмы. Кто из них прав и кому следует доминировать? Силы света легки на агрессию и для достижения победы готовы бороться любыми методами, вплоть до автогеноцида. Силы тьмы мирно охраняют свои обители, лишний раз не идут на контакт и согласны поддерживать равновесие. В обыденном представлении не так, поэтому автором предложена читателю Вселенная, где всё подчиняется именно таким закономерностям. Из этого вырастает философия сомнения в истинности сущего. Достаточно себя убедить в правдивости слов Лукьяненко, сразу придётся поверить. Но светлых и тёмных сил в действительности не существует, есть нарисованный Сергеем сумрак, с помощью которого свет считается добром, а тьма — злом.

Методы воплощения были выбраны оптимальные. Взят мальчик, придумана история с солнечным котёнком, предоставлено зеркало для перехода в другой мир, и вот сказание об освобождении угнетённых от плодов жадности начинается. Компанию главному герою составляет котёнок, появляются друзья, завязываются тонкие отношения, зреет возмущение, усиливается желание вернуться домой, возникает необходимость вернуть людям проданное ими Солнце. Конфликты внутри коллектива, недопонимание, поиски выхода из ситуации, смена локаций, юмор и неоднозначная борьба, подводящая черту между светом и тьмой. Событий для придирчивого читателя вполне достаточно. Сергей не тратит время на лишние разговоры, позволяя героям действовать и приближаться к разрешению проблемы.

Не стоит искать сходные истории. Искажение реальности и скрытые от привычного взора миры — это вотчина автора. Только автор волен изменять повествование на своё усмотрение. Сильно против физики Лукьяненко не грешил, он старался продумать детали и давал объяснения. Значит, фэнтези — не совсем уже фэнтези. Более верным было бы определение — фантастика. Но какая? Вместо пара Сергей задействует ветер, используемый действующими лицами для полётов. И на этом значение ветра кончается. Он вспомогательный элемент, обозначающий механизм борьбы.

Странным кажется то, что Лукьяненко бросает в пекло сражений именно детей, когда их противниками оказываются взрослые, сменившие свет на тьму. Сторонники света — не убелённые сединами старцы, а неоперившиеся подростки, чьи умственные способности ещё не приспособлены для понимания происходящих в обществе процессов. Они являют собой воплощение слепых устремлений, подчиняются негласным законам и не пытаются осознать происходящее. Оттого и трудно главному герою повлиять на их мировоззрение, отстаиваемое ими, ибо так полагается.

Не только Солнце было продано людьми, они лишили себя адекватности, уподобились пещерным троглодитам, не испытывающим необходимости в свете. Требовалось не свет им искать, а найти единственный луч света, пробивающийся через плотную завесу. И может тогда они поймут тщетность удовлетворения потребностей в несущественных желаниях. Пусть главный герой будет стремиться помочь, станет тем самым лучом света, найдёт способ вернуть Солнце и продолжит далее жить своей жизнью. Смогут ли люди по достоинству оценить поступок? А если оценят, то как скоро они предпочтут отдаться тьме, не умея иначе разбираться с мелкими затруднениями?

В качестве основного затруднения перед главным героем Лукьяненко поставил проблему, которую тот должен обязательно решить — ему предстоит понять, кто мешает одолеть тьму и так ли необходимо следовать советам света. Получилось так, что победителей в этой борьбе быть не может. Дети обязательно вырастут и задумаются. А кто-то из них даже решит, будто раньше тьма была светлее, а Солнце так не досаждало пеклом и яркостью. Решил бы, не будь представленный Сергеем мир вымышленным, там, как стало ясно читателю, иные понятия о добре и зле.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Евгений Водолазкин «Лавр» (2012)

Водолазкин Лавр

К чему временные рамки? Прошлое — домыслы историков. Прошлого не существует. Прошлое изменяется по прихоти заинтересованных. Вчерашний день аналогично подвергается сомнению. Всё ли было так, как представляется? Посему предлагается забыть прошлое, перенестись в будущее, словно не существовало ничего, что произошло с человечеством. И само человечество подвергнуть сомнению. Пусть человечество станет проекцией пустоты, воплотив в себе тщету сущего, аки переработанный мусор, отбросив лишнее, обретя полезное. Человек завтрашнего дня — есть призрак, ставящий сомнения выше необходимости.

Должна была случиться летописная катастрофа, вымаравшая из памяти фрагменты истории, чтобы произведение Евгения Водолазкина могло восприниматься адекватно. Событийность на страницах «Лавра» насыщена деталями разных эпох, связанных в единое целое, словно выпал временной пласт. Пусть автор не согласится, но читатель понимает, произошло непоправимое, выразившееся в изменении понимания действительности. Возможные варианты: действует азимовская корпорация «Вечность», оставлен след для сотрудников андерсоновского «Патруля времени», давненько случился техногенный катаклизм ala «Страсти по Лейбовицу», либо нечто такое, что каждый читатель волен представить на своё усмотрение.

Учитывая тот факт, что Евгений Водолазкин — писатель начала XXI века, к тому же литературно ориентированный на Запад, приходится считаться с его желанием детально раскрывать проблематику интимной раскрепощённости (именуемую в узких кругах сексуальным реализмом) и приукрашивать текст отличным от гуманного пониманием жизни (так называемая альтернатива). Третьим аспектом, важным по состоянию на 2012 год, является ожидание автором конца света, дополнившим тяготы пациентов главного героя, массово страдающих половым бессилием.

Сам собой завязывается сюжет, проистекающий из необходимости рассказывать о тяготах понимания происходящего в лице даровитого парня, сходящего с ума от воздержания, готового броситься на первую доступную девушку (уже за то русское спасибо Водолазкину, что не дал волю рукам главного героя и не прельщал юнца мыслями о мужеложстве). И когда девушка зачала, оказал парень ей должное акушерское пособие. И пришлось принять ему страдания за содеянное (может быть по причине осознания неправомерности осуществления помощи без диплома хотя бы среднего медицинского образовательного учреждения). И подался парень, поставив сомнения выше необходимости (смотри первый абзац), бродить по моровой Руси. Отощал он, изменился до неузнаваемости. И вернулся после к родным Пенатам. И словно не жил, существовал во имя цели дожить до конца света.

Насколько поступки главного героя являются отражением его духовности? Тут ответ нужно искать в области психиатрии. Читатель это и сам понимает, видя, как главный герой принципиально отказывается от еды, то и дело считает себя обретшим новую телесную оболочку и постоянно беседует с только ему ведомым человеком, будто бы сопровождающим его всюду. Понятно, Водолазкин наградил главного героя душевной травмой, повлекшей отрешение от обыденности и атрофированное восприятие с ним происходящего. Не так опасно моровое поветрие, не страшит угроза оказаться повешенным: всё пустое (смотри первый абзац). Стремление быть, игнорируя необходимость страдать, аморфно подчиняясь судьбе — не причины для духовного роста. И если главный герой преобразится, значит случится чудо, либо будет задействован обыденный неумирающий всплеск романтизма, живущий в душе каждого писателя

Что до прочего, то «Лавр» — есть вольная фантазия, не требующая авторских объяснений. Водолазкин придумал мир для придуманного им же действия, наполнил придуманными событиями и даже попытался раскрыть суть изложенного перед читателем. Стараться понять, осмыслить и прочее — необходимость в малой мере осознать текст произведения. Осознания всё равно не наступит, так как нельзя осмыслить чужую фантазию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 4 5 6 12