Tag Archives: попаданцы

Сергей Лукьяненко, Ник Перумов «Не время для драконов» (1997)

Не время для драконов

И снова параллельный мир. Нет: мир наш, но многоуровневый. С одной стороны живут люди без магии, с другой — с магией, с третьей — с магией и без. В такой ситуации начинаются действия, сочинённые писателями, чей профиль подразумевает задействование фантастических сюжетов. Главный герой вторгнется в иную для себя реальность, примет роль лидера и станет заявлять о праве сильного. И не будет в сей истории морали, кроме идеи, что хорошо там, где нас сейчас нет, и хорошо там, где более интима, нежели в обыденной жизни.

Ещё не настало время для драконов. Мнения разделились. Но драконам быть, как быть и тем, кто будет с ними бороться. И если настало время для пришествия в мир борцов с драконами, значит начнут возрождаться драконы. Так ли это? Как знать. Читателя ждёт больше повествования об ином. Например, основное действующее лицо будет страдать от кризиса среднего возраста, после его поманит за собой девочка-подросток и предоставит ему неведомые способности. Тогда как противные главному герою силы будут переполняться страстями клана Блудливых кошек, ибо они стараются соответствовать данному названию.

Не в том укор авторам, что они используют доступное им умение писать красивые истории. Только не надо писать ради процесса. Это не красит никого из авторов, какими бы они известными не являлись. Всегда нужна идея, желательно уникальная. Таковой Лукьяненко и Перумов читателю не предложили. Они всего лишь рассказали ещё одну историю про попавшего в иной мир человека, где тому многое становится подвластным. Это тешит самолюбие авторов, понимающих, как такой вариант развития событий почти никогда не находит отражения в реальности.

Поэтому нужно говорить о фантазии, продвигающей сюжет вперёд. Да и можно ли говорить, что сюжет продвигается? Действующие лица действительно куда-то идут, переживают происшествия, после чего продолжают движение. И во время остановок ничего толкового не происходит. А если и имеются разговоры, то чаще они об утраченной жизни, к которой возвращаться нет желания. Проще говоря, Лукьяненко и Перумов предлагают читателю искать пути в иные миры, где их возможностям будет доступно больше, нежели они могут иметь в окружающей их реальности.

Нет сомнения, когда-нибудь заготовки писателей-фантастов обретут жизнь. Виртуальная жизнь заменит собою настоящую. Тогда и понадобится всё то, что описано на страницах произведений, подобных этому. Будет и мир без магии, мир с магией и нечто промежуточное. Посему смотреть на «Не время для драконов» надо не с позиции обывателя, а как-то иначе, словно всё это предвосхищает нечто другое, только сообщаемое не в совсем правильном виде.

Мешает полному пониманию сего факта обстоятельство, обязывающее абсолютно всех, уходящих в иные миры, обладать другими способностями, причём уже лишёнными уникальности, так как они станут доступными всем. В том и есть основная претензия к Лукьяненко и Перумову, сделавших обычного человека претендентом на нечто важное. Зачем? Когда чёрно-белый телевизор стал цветным, то разве кто-то продолжил на экране оставаться серым? Получилось так, что окрасился лишь главный герой.

И последнее. Произведение «Не время для драконов» рассчитано на взрослого читателя. Излишне много в тексте сексуальных сцен, действующие лица даже склоняются к употреблению наркотических средств, есть намёки на нечто схожее с педофилией. Надо быть аккуратнее с такой информацией, когда-нибудь она окажется под полным запретом, а вместе с тем и книги, авторы которых позволяли себе вольности. Ладно бы оправдано, но оправдать наличие всего этого в труде Лукьяненко и Перумова ничем нельзя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Евгений Водолазкин «Авиатор» (2016)

Водолазкин Авиатор

Если бы Олег Рой в предисловии книги поблагодарил Дэниела Киза за «Цветы для Элджернона» и Михаила Булгакова за «Собачье сердце», то он написал бы нечто вроде «Авиатора» Евгения Вололазкина. К печали или к радости был упомянут сей факт? Скорее к печали, ибо оригинальности читателю автором предложено не было. Сюжет вышел фантастическим из разряда ala Александр Беляев, пиши он про попаданца. Общее же впечатление начинает страдать со второй части, вымученной во имя придания произведению определённого размера, в который автор заведомо не укладывался. Как итог, размороженное тело главного героя представляет интерес, а слитая вода в виде оголтелой критики Советского Союза окончательно губит задумку.

Главный герой родился в 1900 году — он ровесник века и ровесник крейсера «Варяг», героически затопленного в бухте Чемульпо. Если рассматривать совокупно главного героя, двадцатый век и крейсер, то они имеют ряд сходных черт, начиная от бурной молодости, тяжёлых первых лет, опрометчивости и долгого простоя в виде мишени для стрельбы с последующим стихийным вечным потоплением вне всякого почёта и должной доброй памяти за последние годы своей жизни. Это лишь занимательное наблюдение и не более того. Но коли сам Водолазкин предпочитает сообщать читателю в чём-то схожую информацию, то надо быть последовательным и при изложении впечатлений.

Повествование построено на дневниковых записях. Сперва пишет главный герой, потом ему помогают все остальные. Постепенно картина проясняется. Водолазкин по капле предоставляет информацию, смакуя моменты пробуждения потерявшего память. За главным героем следит доктор, в количестве одного специалиста, и медсестра, в качестве объекта любования нижним бельём и совместного лежания на кровати. Далее рождается фантастика. И читатель начинает понимать, что в сюжете не хватает размороженного грызуна, как лучшего друга, компаньона и показателя грядущей беды.

Искусственно Водолазкин насаждает главному герою любовные переживания и пробуждает ненависть к мучителям. Без любви, разумеется, беллетристика никогда не обходится. А вот касательно проступков главного героя в прошлом с прохождением исправительных кругов в условиях колонии на Севере, автор «Авиатора» переусердствовал. Впрочем, произведение фантастическое, поэтому оставим детали ему на усмотрение. Водолазкин сам обмолвился, что прямых свидетельств зверского отношения к отбывающим наказание не зафиксировано, сохранились лишь материалы для позитивного восприятия быта заключённых.

Что есть вообще позитив? Соловки в тексте произведения обруганы. Обругано и всё остальное. Никто не стесняется. Говорится прямым текстом о подпирающем дверь стуле (скажем мягче, нежели автор). Вот накопился, понимаешь, стул в организме, переизбыток стула в душе. Выйти ему наружу дверь мешает, ведь его много и он её тем самым и подпирает. Гибнет организм от излишнего давления, сам себя толкая на гибельное восприятие реальности. Излечить сможет доброе слово, которое зайти внутрь не может — дверь-то изнутри подперта. Замкнутый круг получается. Либо главный герой такой по характеру, либо описавший его человек в мыслях не может смириться с жизнью: уловить правду бытия, если сказать тремя словами. Былое не перепишешь, нужно думать о благе для будущих поколений.

Гуд бай, Ленин!.. кхм. Гуд бай, Авиатор! Ты проспал свой дом, всё изменилось и от тебя будут скрывать правду. А когда ты всё поймёшь и захочешь продолжать жить, ничего у тебя не получится. Ибо наука не созрела, ибо наказание надо отбывать до конца, ибо автор захотел подвести повествование к драматическому финалу. Ты был зверем, тебе дали право стать человеком, а ты снова обратился в зверя и стал искать зверей в окружающих тебя людях.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Елена Троицкая «Повраги, или Дружба в силу обстоятельств» (2015)

Троицкая Повраги

Для первых шагов в мире большой литературы у Елены Троицкой тяжёлая поступь. Ей вполне по силам заявить о себе и когда-нибудь внести новые элементы в застой фэнтезийного жанра. Пока же Елена сконцентрирована на юмористическом направлении, обыгрывая комические сценки всевозможных ситуаций. Например, написанная ей трилогия «Повраги» зачинается с незатейливого выпадения из привычной среды подобия тёмных и добрых сил, принуждённых адаптироваться к высоким технологиям и утаивать свою истинную сущность. Будучи врагами, они должны объединить усилия и вместе искать путь для возвращения домой.

Определить целевую аудитория первого произведения цикла не представляется возможным. Елена явно пишет для подростков, если не среднего, то младшего школьного возраста. Действующие лица озабочены плотскими страстями, что говорит уже за более старший возраст предполагаемого читателя. Впрочем, размышлять над условными ограничениями стоит лишь поверхностно. Фэнтези на протяжении нескольких десятилетий пишется авторами, давно разрушившими все представления о жанре, глубоко погрузившись в фантазии, создавая Вселенные на всевозможные вкусы.

Попаданцы — подумает читатель, видя бесов, паладинов и принцесс, заброшенных в наш с вами мир. Типичные из типичных представителей — они решают забыть о противоречиях и начинают преображаться, принимая на себя полагающиеся нормы гуманизма и христианской морали. Троицкая наделила действующих лиц мягким характером, что позволило ей представить на суд читателя адекватных персонажей, способных меняться и не придерживаться определённой и ожидаемой от них модели поведения.

Логично предположить, что действующие лица, ежели они додумались пойти на компромисс друг с другом, извечными противниками, то они будут стараться наладить отношения со всеми встречными. Никаких бесчинств и попыток захватить наш мир они предпринимать не будут. Наоборот, пришло время для новой жизни, требующей от них в первую очередь озаботиться поиском способа заработка денег. Читателю уже смешно видеть, особенно когда принцесса предваряет выступление борцов на ринге. Говорить о бесах и паладинах дополнительно не требуется — они тоже вынуждены думать о добыче средств для пропитания.

Твёрдо охарактеризовать произведение Троицкой не получится. Оно развлекательного плана и не требует пояснений. Ситуации представлены Еленой занятные, в меру жизненные, но действию не хватает основательности. Это не Асприн (масштаб мал), не Желязны (никто не заставлял Троикую говорить о попаданцах прямо в тексте) и не Белянин (пока не Белянин). При продуманном начале скомкана вторая половина повествования. Елена дала жизнь персонажам, познакомила их с нашим миром, а далее наметилось провисание. В какую сторону двигаться дальше?

Персонажи оказались излишне податливыми, склонными к очеловечиванию. Данный ход — своего рода примечательная особенность мифотворчества Троицкой. Пусть действующие лица сразу отказались от прошлого, думая примириться с действительностью, они не подозревают, насколько Елена подвержена желанию обломать рога тёмному началу и воздать по заслугам благородным порывам светлых сил. Какие могут быть истинно положительные и абсолютно отрицательные сущности среди людей, изначально хаотично нейтральных? Можно сказать, действующие лица попали не в те руки — под пером Троицкой им суждено забыть заветы предков.

У этой истории есть, как минимум, два полновесных продолжения. Елена излишне быстро пишет, что обязательно должно сказываться на качестве. Как быть? Современные авторы предпочитают писать по три книги. Не одну, наполненную событиями. Они пишут в лучшем случае три, растягивая и затягивая действие. Хотя, в век цифровых технологий бумага не требуется, не гибнут леса, а если доходит дело до печати, то тиражи всегда мизерные. Посему, Елена Троицкая, ваше будущее в ваших руках, вы — молоды, вы — подаёте надежды, но фэнтези… Вносите свежую струю, не оглядываясь на других.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Роман Злотников, Игорь Гринчевский «Американец» (2015)

Интерпресскон-2016 | Номинация «Дебютные книги»

Когда темпоральная фантастика помогает лучше понять прошлое — это безусловное благо. Роман Злотников и Игорь Гринчевский взялись донести до читателя тяготы эмигранта, попавшего без средств к существованию на американский континент конца XIX века. Этот эмигрант возможно является русским по происхождению, ибо сирота; вырос в терпящем крах Советском Союзе. В силу загадочных причин оказался переброшенным в дни минувшие. Он химик по образованию, владеет навыками электрика и готов к любым испытаниям, поскольку выбирать ему не приходится.

Каким образом путешественник во времени может рассказать историю своей жизни? Злотников и Гринчевский выбрали для этого формат дневниковых записей, доставшихся в наследство потомках эмигранта. Надо сказать, им повезло — их предок обладал талантом рассказчика. Он не просто делился мыслями с бумагой, а в художественной форме рассказывал о важнейших событиях. В редком дневнике найдёшь столь скрупулёзную запись случавшихся за прошедшее время диалогов. Авторы произведения сделали подобное допущение, чтобы «Американец» не казался куцым набором воспоминаний.

Так выходит, что читатель знакомится с дневником эмигранта вместе с одним из его потомков. У потомка не ладится личная жизнь — его преследуют неудачи на личном фронте, да и сам он похоже придаёт мелким неудачам эпический размах. И вот, дабы внук прочувствовал в сравнении размер истинной трагедии, дед дал ему на пару ночей почитать дневник эмигранта, заложившего основу их рода. Внесение такого момента в повествование создаёт у читателя дополнительный элемент правдивости, ведь человек из нашего времени навсегда ушёл в прошлое, мгновенно став историей и к настоящему моменту давно умерев.

У Злотникова и Гринчевского, писавших совместно, на удивление удачно вышли портреты действующих лиц. Хоть описываемая ими ситуация заранее воспринимается выдумкой, но всё остальное заставляет задуматься и принять в предоставленном вниманию виде. Сам главный герой вживается в иностранную среду, не позволяя себе вспоминать о прошлой жизни. На его пути встречаются такие же харизматичные персонажи, как и он сам. Чего только стоит злобный негр-таксист, выжимающий из туристов их деньги, или повар-итальянец, умеющий готовить аппетитные блюда русской кухни, не говоря уже о прочих героях, страдающих от не менее правдиво описанных ситуаций.

Безусловно, выделиться главный герой способен лишь благодаря знаниям из будущего и сопутствующей изобретательным людям находчивости. Становление эмигранта происходит без каких-либо затруднений, если не считать нескольких факторов, отчего-то скорее желающих успеха в деле, нежели серьёзно имеющие основания помешать начинаниям талантливого химика.

Авторы «Американца» могли создать занимательную историческую беллетристику, не реши они внести в повествование долю изюма, устроив фантастический сюжет. Им не требовалось перемещать человека во времени. Разве мало в Российской Империи было умелых людей? Но это их право. Данное направление ныне считается весьма популярным, а значит приковать внимание к произведению будет намного проще.

Стоит отметить, что Игорь Гринчевский до этого в издании крупных произведений замечен не был. Его вклад в «Американца» оценить затруднительно. И имя его на обложке стоит ниже Злотникова. Хотя, как знать, литература настолько любит преображения, что за именами писателей порой не разглядишь настоящего творца. Совместно они написали удобоваримую книгу, а значит следует ожидать продолжение похождений главного героя — каким-то образом он обязан снова оказаться в России, где живут его потомки.

Посему: учиться, учиться и ещё раз учиться, как говорил современник описанных в «Американце» событий. Иногда надо смотреть на применение своих знаний не в будущем, а, нечаянно-негаданно, — в прошлом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дмитрий Рус «Комэск-13. Кадет» (2015)

В подавляющем большинстве случаев фантастика перестала быть филигранной. Чаще она теперь представляет из себя недалёкое понимание отдалённых событий. Не надо знать о чём-то, когда у тебя есть собственная фантазия. Пусть минует добрая сотня веков, а в сюжете так и останется приблизительное представление о развитии технологий лет на сто вперёд. Совершенно не учитывается аспект изменения взглядов общества, окружающее понимается согласно времени написания произведения. Золотой век фантастики миновал, приходится мириться с работами авторов, чей удел создавать чтиво для подростков.

Дмитрий Рус приступил к созданию нового цикла о XXVIII веке. Главный герой был выдернут из своего настоящего и зачислен в ряды тысячи себе подобных, чтобы пройти подготовку и стать частью правых сил Российской Империи, взращенной на представлениях белого движения образца гражданской войны начала XX века. Происходящее полагается понимать буквально, либо считать погружением в виртуальную среду или свести всё описываемое автором к его собственному сну.

Читатель сталкивается с внушительным потоком информации, что создаёт у него ощущение недосказанности. Зачем автор так упоённо что-то описывает, если для последующего сюжета это не имеет никакого значения? Может быть это будет раскрыто в следующих книгах цикла, но скорее всего будет забыто в угоду движения повествования вперёд.

Главный герой гуманный и аморфный. Он всегда думает о благе близких ему людей, но представлен автором в виде механизма, выполняющего заложенную программу. Происходящее его не волнует, ему нужно удовлетворять потребность в прохождении заданий. Он без возражений соглашается на модификацию тела, участвует в обучении и готовится к выполнению опасных поручений. Ни разу главный герой не задумается о своих поступках, чему Дмитрий Рус только потворствует.

Дмитрий Рус не вносит в мир будущего ничего оригинального. Всё используемое им для повествования где-то ранее уже было замечено или под пером автора слегка поменяло первоначальное значение. Для интереса читателя стоит ещё раз упомянуть основные детали из книги: регенерирующий ткани организма инопланетный артефакт, выкашивающий мужчин вирус, кибернетизация и модификация человеческого тела, ментальная связь ментальных же близнецов, полное погружение в виртуальность, некая раса техноразумных, человеческое общество больше напоминает муравейник.

Текст произведения изобилует молодёжным жаргоном. Сразу становится понятно, на кого Дмитрий Рус ориентировал своё произведение. Ненавязчиво и легко на страницах встречаются непритязательные слова человека из второго десятилетия XXI века, тогда как главный герой из неопределённого будущего переносится автором в другой вариант более отдалённого будущего. Можно только представить, как следующие поколения читателей будут внимать древним архаизмам, якобы им свойственным, тогда как, почему бы и нет, слово «жизнь», будучи некогда «животом», превратится в банальную «лажу».

Приходится признать, темпоральная фантастика в глубоком кризисе. Для неё в России даже термин придумали с неблагозвучным названием — Попаданцы. Наблюдательный читатель сразу замечает весь юмор словообразования. Это уже не путешествия во времени, а лишь описание, как некто в очередной раз несёт свою попу кому-то в дань. Собственно, главный герой цикла «Комэск-13» соотносится с определением подобного попаданца; никак его не причислишь к вершителям исторических процессов.

Литература разная нужна и литература разная важна. Все произведения достойны своего читателя, поэтому всегда можно найти ту нишу, откуда её будут брать благодарные читатели. Если необходимо нечто незамысловатое с непритязательным сюжетом, то почему бы этому не оказаться «Кадетом» Дмитрия Руса. Любопытно же, чем всё-таки будет главный герой отдавать дань своим новым хозяевам.

Автор: Константин Трунин

» Read more