trounin.ru

Назидательный рассказ усваивается лучше, имей он форму увлекательной истории. Решила потому Екатерина сложить для внуков две сказки, дабы видели они, к чему ведут пути, ежели не придерживаться определённых правил поведения. Взять для начала стоит сказку о царевиче Февее, имевшую к тому же и образ зрительный, после поставленный на театральной сцене. Коснулся сей сказ времён не столь давних, зато земель к России близких, населённых людьми сибирскими и с Китаем сносившихся едва ли не постоянно. Жила там царица, болевшая хворью неизлечимой, ибо справиться с нею не могли лекари. И болела царица такой напастью, что страшно детям про неё сказывать. Ела много государыня, пила без меры, спать поздно ложилась и забыть-забыла про вольный воздух, дыша спёртыми своими же испарениями. Нашёлся один лекарь умный, заставивший вести образ жизни здоровый. И поправилась царица, родив вскоре сына. Уже тем Екатерина мудростью поделилась, не начав сказывать о самом царевиче Февее.

Рос Февей даровитым, способным, не чуя опасности. Привили оспу в три года ему, устранив любые возможные опасения. Беда же с царевичем к пятнадцати годам случилась — захотелось ему в земли заморские ехать, о невесте задумался он, потешить себя удумал, силу сильную испытать, проверить догадливость свою, с рождения поступкам его присущую. И быть тому, не прояви царевич к родителям уважения, зная, как надо угождать мнению давших право ему на существование. Все дела готов он оказался отложить, лишь бы показать преданность и исполнительность. Мог дерево сухое поливать, прикажи то делать ему родители. Мог явиться по требованию первому, забыв о виде своём и не прихорашиваясь. Замечательным рос Февей и быть ему разумным правителем.

Но не поняла Екатерина до конца, о чём внукам всё-таки сказывает. Сама же не хотела о лжи им говорить, обман в повествование вмешивать. Да рос Февей хитрым и хитростью преисполнен был. Не во всём готов угождать он был, имел планы собственные, словно к таланту интриги склонным был, понимая, как нужно действовать. Может в том тайный урок Екатерины, показать тем хотела она, сколь мудр человек, мысли скрывающий, но предстающий под видом человека радетельного, к угождению стремящегося. Значит предполагала Екатерина следующее: чем более кто соответствует поступкам своим, тем он со временем сам оным стремится душой и телом соответствовать.

Немного иной сказка о царевиче Хлоре выглядит. Жил он во времена давние, ещё до установления твёрдого правления над Русью варяжьего. Уже Кий тогда правил Киевом, был тогда и царь добрый, отцом Хлора обозначенный. Не имел бед в царстве он, живя в благости, пока не рухнуло всё, стоило завязаться войнам с соседями. Ушёл на войну царь, о злом не думая, и пал жертвой врагов ушлых, сына из дворца выкравших. С того момента жил Хлор без отцова наставления, вынужденный угождать желаниям пленившего его правителя.

Есть в мире справедливость: должна была наставлять внуков Екатерина. Не всякий хан зловредным оказывается, есть такие среди них, людей учтивых уважающие. Дадут задание они Хлору, найти предстоит ему розу без шипов, колоть не способную. Предстоит отправиться Хлору, и быть ему на вольном воздухе. Удержится ли тогда Хлор от побуждений, радующих доставшейся волей ему?

А к чему и для чего Екатерина сказки сказывала, то ныне уже не совсем ведомо. Ибо суть заключалась в действии, без размышлений, чем всё в итоге закончится. Так и творила Екатерина произведения свои, не задумываясь о композиции. Показывала, что ей хотелось. И никто не говорил ей о промахах, ибо кто Императрице Всероссийской возражать смел?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Скитаниями Улисса восхищаться — разве дело? Или как Трою взять не могли с наскока смело. Оставим те страдания древним грекам во славу их мечтаний, пожелав, дабы из дома выходя, прилагали к возвращению больше стараний. Сейчас не о том, о попугае нужно рассказать, нрав птицы заморской на Руси оказавшейся показать. Вот она у двух дам, те довольны приобретённым зверьём, заботятся о нём ночью и днём. То чудо в великом почёта, ибо даже птица сия, знает французский язык лучше меня и тебя. Ну а то, что по-русски она ничего не знала, так этого ни одна из дам не желала. Но всё случается в жизни, ежели тому бывать, попугаю предстоит крепкие мужицкие выражения знать. И уж тогда, придётся понять, тонкими манерами птица перестанет обладать.

О галломанах ли сложил эту сказку Княжнин? Показал, до чего способен унизиться в петиметры зачисленный один господин. Во всём возвышенном есть стремление к опошлению, такова природы суть. Сегодня знаком с этикетом, а завтра и без него проживёшь как-нибудь. Зачем высший свет с его порядков возвышением, когда человек живёт иным устремлением? Но разговор о птице, какой бы она не была. Всего лишь о птице, аллегория вроде тут не нужна. Намёк, впрочем, дан, о прочем читатель домыслить может и сам.

Любили попугая дамы, хоть ничего из себя он не представлял. Пустое место он собою только воплощал. Зато перья какие, какой голосок, с таким зверем усвоишь любой иностранный урок. Главное, французский ведает птица язык и никогда не исходит на крик. Она милуется, рада вниманию господ, прочее от сего божьего создания никто ничего и не ждёт. Не желал иного попугай, готовый нежиться в доставшемся внимании ему, особенно зная, такой чести хозяева кроме него не дают никому.

А если представить, будто случилось, что птица оторвана от дам? Приехал из полка милый барыням человек, припав к рукам и устам. Он подивился манерам птицы, пожелал офицерам её показать, для того пришлось попугая от сердец женских ему оторвать. И вот сей птах в мужицкой атмосфере забыл о былом, став из разнеженного создания грубым птенцом. Теперь к попугаю не лезь целоваться, он будет ругаться и будет кусаться. Испортили нежное существо, и вот интересно почему, не исправить птицу, воззвав к прежнему её естеству.

В том тоже урок, кто забыл о галломанах, ибо те, если вдруг кому неизвестно, поклоняются попугаям, изначально грубым, если говорить напрямую и честно. Ведь кто французы в русских домах — парижская знать? Как бы так ответить, дабы чувств возвышенных не обижать. Нет, французы в русских домах — это тот попугай, которому ведомо умение брань. Да, человек не птица, умеет он притвориться в угоду себе, коли пожелает, откусит от пирога, кусок от оного оторвав, крупнее он где. А прочее цветы, принимайте их как хотите, ежели верите в благие помыслы французов — с этим чувством спокойно дальше живите.

Кто поймёт Княжнина поучение, тот имеет о птицах заморских определённое мнение. Негоже с попугаем дамам целоваться, ему позволить необходимо с курами во дворе миловаться. Там ему место, ибо с ними он на одном положении должен быть, это в России ему позволили выше должного воспарить. Хорошо то, что не выдержит проверки попугай, в тяжкие уйдя, тем показав склонность к пороку, а заодно и истинного себя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Однажды Гейман решил рассказать детям сказку о мальчике, который вырос на кладбище. Не в джунглях и не на безлюдном острове, а среди могильных надгробий, окружённый умертвиями. Разве такого не бывает? В том и дело, что ребёнок не может расти в подобных условиях. Но у Геймана он вырос, а ежели так, то требуется придумать для него приключения. Скажите: это же сказка? Так и Гофман писал мало схожие с реальностью истории. Только в предлагаемое Гофманом можешь поверить, а в представленное Гейманом лишь при осознании, что всё им написанное — выдумка.

Развивая фантазию, Нил даёт ребёнку имя Никто, так оно звучит при адаптации на отличные от английского языки. Почему бы и нет. Если уж изгаляться над сюжетом, то с эпическим размахом. Разумеется, нельзя просто взять и поселиться на кладбище, нужно получить соответствующее гражданство. Нет, не британское, а гражданство именно данного кладбища. Может подразумевалась регистрация по месту жительства? Не стоит гадать. Сказка Гейманом писалась ради детей, требовавших рассказывать продолжение. И Нил удовлетворял их желание, зачем-то позже оформив в виде художественного произведения.

Для пущего интереса в действие добавлены упыри, являющиеся императором Китая и Виктором Гюго. Не приведи стать известным человеком, чтобы тебя впоследствии использовали писатели для своих не самых гуманных фантазий. Интересно, Геймана после тоже будут поднимать из гроба, заставляя пожирать трупы, или превратят в оборотня, предоставив право бродить среди склепов? Будет вполне заслуженно так поступить. Не всё же Нилу оскорблять чувства мёртвых. Хотя для него нет запретных тем, он и судьбами богов прежде не стеснялся руководить, взывая к жизни схожие умертвия, к действительности отношения не имевшие.

Устав излагать, Гейман перейдёт к историям других персонажей. Почему бы не рассказать о ведьме? Её жизненный путь должен быть интересен читателю. А почему бы не измыслить некое сообщество странных людей, чьему могуществу неожиданно помешает главный герой произведения? Больше диалогов, значит меньше сюжетных линий потребуется развить. В итоге окажется, что представленный читателю герой рыл сам себе могилу собственными действиями, о том не помышляя. Приходится согласиться и с тем, как Нилу было тяжело раскапывать новые сюжетные ходы, поскольку требовалось подвести «Историю с кладбищем» к логическому концу.

Осмысление данной сказки приведёт читателя к мысли, будто Гейман перевернул рассказываемое с ног на голову. Неспроста мальчик оказался на кладбище, не зря его старались скрывать от мира живых людей. А дабы не возникло вопросов, каким образом попасть на кладбище, Нил впоследствии обрубит связующие нити, так как ушедший с кладбища никогда не сможет вернуться назад. Если умершие не возвращаются к живым, то вернувшиеся к живым забывают дорогу к мёртвым. Примерно такое суждение допускает Гейман.

Категоричность недопустима. Нил возводит стены, чтобы через них можно было перелазить. Запрет требуется только для его преодоления. Вполне понятно осознавать, насколько хрупка реальность, но её всё равно нельзя разбить. Перед читателем сказка, и это многое значит. Стоит пожелать, действующие лица обретут требуемые качества и воплотят в действительность самые дерзкие мечты. Потому нет той однозначности, присутствие которой допускает Гейман. Вернётся и главный герой на кладбище, стоит ему того захотеть. И Нил не в силах будет помешать такому развитию событий. Будь у него желание, «История с кладбищем» не заканчивалась бы. Останавливает необходимость вовремя прекратить рассказ, дабы не прослыть излишне сумбурным.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Итаки царь — Улисс (хитрейший, надо сказать, лис), скитался по морям, с богами вступая в споры, потому не мог добраться до дома, возникали пред ним непреодолимые водовороты и горы. Одним испытанием, из многих на пути, стало испитие зелья от Цирцеи руки. Обратились сопутники Улисса в разных зверей, более не походили они на людей. Лишь царь Итаки зелья пить не стал, потому человека облик он не потерял. Как дальше быть? Вернуть сопутников необходимо в прежний вид, надеясь, будто Цирцея, если её обижал, его непременно простит. И простила она, но не тут-то было, у сопутников Улисса желание людьми быть остыло.

Подходил Улисс к каждому, от всех получая отказ. Свинья человеком не станет сейчас. Не станет человеком кролик, откажется стать человеком баран. И волк откажется, и не потому, что каждый из сопутников будто бы пьян. Им нет стыда за обличье звериное, стыдиться нечего им, будь хоть волком злокозненным, хоть львом удалым. Медведь не захочет быть человеком опять, даже желание осла остаться ослом никак не понять. Все сопутники довольны, ибо избавились от человеческой шкуры, обрели желанные сызмальства для них они натуры.

Потому предпочёл остаться человеком Улисс, хитрее он самых хитрых из лис. Получается у него скрывать всякого зверя внутри, сколько снаружи на него не смотри. Есть в нём свинья, кролик в нём есть: всех зверей тут не сможем мы перечесть. Его сопутники предпочли открытой оставить им данную суть, потому Улиссу без них продолжать дальше путь. А может и с ними, ибо знает всяк Улисса суть, царь Итаки может всех без труда обмануть. Княжнин не скажет, но читатель знает, судьбою сопутников всё же сам Улисс управляет.

Не только об античности, о современниках Княжнин тоже писал. Он практически то же самое о них рассказал. Для того представленный им Живописец в полону оказался, где для повелителя басурманского расписывать стены старался. Получил он задание, отразить народы все, которые есть. Так всякой нации можно устроить бескровную месть. Пороки во всех красках отразить, дабы зрители не смогли их долго забыть.

Вот испанец-гордец, гордым изображён. Вот итальянец-смутьян, за спиною с ножом. Вот голландцы, вот англичане, вот мавры и прочие все басурмане. А вот французы, только погляди, среди прочих голые они одни. Почему? Что за бесстыдство в крови народа сего? Зачем они ходят откровенно так без всего? Не покривил живописец душой, нашёл для того он ответ простой. Кто знает, тому известна французская мода. Меняются пристрастия французов год от года. Не знаешь уже, чего ожидать. Так не проще ли в голом виде их представлять? Дабы не ошибиться, чтобы наверняка, ведь когда-нибудь обязательно, оголится их нация вся.

Только об этом и решил рассказать Яков Княжнин, дабы пороком среди россиян меньше стало одним. Сколько можно галломанией страдать? Пора бы себя начать уважать. Да не начнут, рано пока. В обществе для таких перемен судьба нелегка. Но как и с Улиссом, человек подобный людям потребен, который докажет, насколько человеческим принципам верен. Пока его не случится опять, звериную суть из люда не изгнать. Не помогут басни, и от сказок толку нет, сколько бы не минуло ещё лет. Но явится Улисс, выведет из мрака людей, более не станут они походить на зверей. И что? Уйдёт Улисс — люди снова звери. Ничего не поделаешь, сами того захотели.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не стоит портить отношения со властью, быть тогда в жизни несчастью. Сгонят с насиженного места, указав на дверь. До того человек, после ты — зверь. Не примут нигде, ибо никому не нужен станешь, как средства на пропитание добыть думать устанешь. Имея много, растеряешь всё, будто не имел, доказывай потом, насколько ты в жизни умел. Случается со всеми, и с богами бывает так, если язык не держат за зубами, коли Зевес для них дурак. Властью Верховного божества он опустит дерзких с небес, оставив Меркурия и Аполлона всего без.

Случилось! Как далее быть? Людям не нужен никто, коль не может платить. Оставили кошельки боги, не успели забрать, не могут, денег не имея, товар покупать. Оголодали, изорвали одежду, внимания ждут. Люди на сих оборванцев посмотрят и мимо пройдут. Они думают — богам на Олимпе нужно жить, не участи смертных для богов плетут мойры нить. Пора раскаяться и пред Зевесом повиниться, но не желают изгнанники столь быстро воротиться. Они тешатся желанием обрести земной почёт. Вдруг купцами возьмут? Вдруг дело пойдёт?

Честным быть в торговле не с руки. Утратит амбиции Аполлон свои. Добрый малый, мог ли он знать, как именно нужно с лотка торговать. Он честно говорил, показывал товар со всех сторон, ничего от покупателей не скрыл он. И продал, денег нажил? Отнюдь, никто ничего у него не купил. Зато Меркурий, покровитель торговых дел, преуспеть в продажах успел. Не за товаром приходит человек, ему одобрение потребно, говори о прекрасных качествах продаваемого, и купят у тебя всё непременно. На рынке — не у Зевеса на приёме, нужно подход знать, грубой лести кроме.

В следующий раз Аполлон с Меркурием не станут Вседержителя оскорблять, на небесах лучше в подчинении у власти пребывать. Зачем опускаться до человека мира, где честности нет, где возводят для почитания угодного людям кумира? Богу положено быть богом, запомним раз и навсегда. Но запомним и то, что поступь бога в отношении смертных весьма тяжела.

А стоят ли боги того, что за них дают? Меркурий и Резчик общий интерес разве найдут? Придёт в лавку фигурок бог поглядеть, цену себе дабы узреть. Увидит Зевеса, Аполлона увидит, стоимость их никого не обидит. Но свою фигурку никак не найдёт. Видимо, к богу торговли, цена подобная не подойдёт. Он ценится всех выше, может цены Меркурию нет. Процветать тогда лавке сей хоть тысячу лет. Может спросить у резчика, где Меркурия фигура? Жаждет поскорее узнать правду бога натура. Да не найти. Весьма печальна причина тому. Фигурку бога торговли не продашь никому.

Как же? А может? Правда в другом. Меркурия у резчика всё же найдём. Он не продаётся. Да невелика за него цена. Изображение его даром даётся, если фигурка бога другого была приобретена. Как не обидеться на такое? Впрочем, не богу торговли на то обижаться, сам бы он мог о мотивах резчика быстрей нас догадаться. Закон продаж суров, если желаешь продать — ценное лучше вперёд менее ценного дать. Покупатель купит Зевеса и Аполлона, ибо с Меркурием фигурок станет у него много.

О богах, как и о людях, говорить необходимо с намёком. Дабы людям, как и богам, то послужило уроком. Пусть никто не заносится, ибо скорее его занесут. О том в назидание детям после сказку иль басню прочтут.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Славное прошлое славянами славится, о славном со славою сказывается. Были то лета давние, за давностью лет забытые. Жили тогда мужи славные, жили и жёны их славнейшие. О том Нарежный сказывал, сказ славными словами скрепляя. За славян стояли тогда, славяне братьями тогда были. Вместе против соперника выступали, выходя из сражений с победою. Пусть измыслил Василий, придумал он прошлое: никто не осудит его, похвалит за дело важное.

О ком же сказывал Нарежный? О мужах славных он сказывал. Про их мудрость он сказывал, про силу их сказывал. Про их доблесть он сказывал, про неустрашимость их сказывал. Али кто шёл на них, так шёл на горе себе. Кто желал земли славян, тот уходил с пустыми руками назад. Кто желал жён славян, тот сердце себе своими руками разбивал. Кто не желал со славянами мирного соседства, тот растворялся в безвестности. А кто воевать решал до последнего, тому воздавалось со временем.

О Кие и Дулебе Василий сказывал. О земле близ града Киева, куда пришло племя дулебово. Возжелал Дулеб, повелитель их, взять себе Лебёду, Кия сестру. И согласился на то Кий, огласив условие. Племя дулебово пусть забудет о крае родном, обоснуется близ града Киева, пусть забудет богов своих, почести богам племени Кия воздавая, пусть забудет о вражде и о войнах забудет пусть, мирно близ града Киева земли возделывая. Чем же ответил Дулеб? Смирился ли? От края родного отказался он, забыл богов своих он, землепашцем стал он? Нет. Но стало племя его таким, каким то пожелал видеть в них Кий, отец града Киева. Не захотело племя дулебово враждою жить, мира захотело оно. Так пал Дулеб в глазах племени своего, осталось единственное ему, и разорвал он сердце себе, ибо так полагалось в те времена поступать проигравшему.

Сказав повесть сию, Нарежный продолжил сказывать далее. О печенегах он сказывал, о Батыя нашествии. Бились богатыри славные, славу тем по себе оставляя долгую. О Рагдае он сказывал, о Велесиле сказывал, о Славене он сказывал, о Громобое сказывал, про Ирену он сказывал, про Мирослава сказывал, про Михаила, Любослава да Игоря он сказывал. Для славных мужей истории славные, о славе мужей сих и о славе жён их. Как не скажешь слова доброго о сказанном Василием? Но скажешь недоброе, ибо хвалению мера положена, ибо без меры не будет толку. А без толку хвала потребна ли?

Сказывая, сказывай с важностью, понимая, о чём сказывать взялся. Не хвали прошлое, забывая былые бедствия. Не столь славно ушедшее, дабы утратить к нему всё доверие. Как не видишь вокруг добра сплошь творимого, так зачем в прежних днях зла заметить не пытаешься? Не пришлые люди беду несли следом, от беды своей могилу на землях славян находя. Не славные люди славу распространяли, живя укладом жизни обыденным. Славное видеть — не славой окутывать. В доблесть былого потому вкралось сомнение. Издревле человек не находил покоя внутреннего, так откуда он взялся у славян Нарежным описанных? Всему место своё, всему хвала воздана будет. Чем меньше знает человек, тем больше ценит мало знаемое.

Тринадцать вечеров приготовил Василий для чтения. О славном перед сном для славного самочувствия. О мужах древности, кои жили для восхваления в будущем. Не помня заслуг их, ценим дела их, другого не желается.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Даррелл попробовал силы в написании сказки для самых маленьких читателей. Ему не требовалось поднимать важные проблемы, достаточно приковать внимание детей к происходящему на страницах. Пусть действующие лица выполняют поставленную перед ними задачу, встречают новых друзей, вместе справляются с неприятностями, а после пожинают результат совместного достижения. Так о чём же книга Даррелла? Она о том, как ребята нашли говорящий свёрток и помогли спасти прекрасное место от злобных созданий.

Говорящий свёрток содержит в себе попугаев, умеющих мыслить и вести понятные беседы. Удивляться такому обстоятельству читатель вскоре перестаёт, стоит появиться на страницах говорящему паровозу французского производства. Читатель радуется, узнавая детали повествования, но не придаёт значения, когда тот же паровоз довезёт ребят с попугаями до места, более не принимая участия в их дальнейших приключениях. Тем Даррелл давал запоминающееся представление, поражающее сказочностью, не останавливаясь на нём долее нужного.

За паровозом следуют новые действующие лица, чей образ расходится с представлениями о них. Горностаи оказываются трусливыми созданиями, чья храбрость пробуждается под воздействием некой травы. Столкнувшись с подобной оказией, ребята начнут думать, каким образом раздобыть требуемое им растение. Сам Даррелл изобретает очередное похождение, снова наполняя красками происходящее.

Перелистывая страницы, читатель может не возвращаться к прежнему содержанию. Сцены сцеплены друг с другом, но без одного действия не возникнет следующее. Поэтому без паровоза ребята не доберутся до нужного места, а без говорящего свёртка им не нужен и сам паровоз. И о василисках они не узнают, спокойно закончив отдых, вернувшись домой без обретения минувших их приключений.

Читать сие произведение Даррелла лучше с иллюстрациями. Воображение взрослого читателя откажется воспринимать действие без помощи, маленький же читатель (или слушатель) с интересом предпочтёт визуальное восприятие. Как таковое произведение Даррелла ничего не содержит, кроме забавных эпизодов, объясняющих происходящее на страницах необычными обстоятельствами.

У знакомящегося с сюжетом «Говорящего свёртка» должна обязательно возникнуть идея, будто Джеральд представленную историю обязан был кому-то рассказывать. Может так он привлекал внимание людей к Джерсийскому зоопарку, где живёт такой сказочник, чей дом обязательно следует посетить? И уж там-то обязательно будут продемонстрированы говорящие попугаи, поверженные василиски, единороги, дракон и паровоз. Обзорная экскурсия дополнительно превратится в повторение приключений, перешедших со страниц в настоящую жизнь. Если это не так, то тому следовало бы обязательно быть.

Даррелл понимал — сперва нужно заинтересовать. Лучше это делать с раннего возраста, когда человек наиболее впечатлителен. Хорошо известно, как детские воспоминания проносятся через всю жизнь, не забываясь даже в глубокой старости. Если сразу объяснить необходимость сбережения природы, тогда необходимость в этом всегда будет присутствовать на подсознательном уровне. А так как ребёнку не скажешь, чему ты его хочешь научить, приходится использовать сказки, подобные «Говорящему свёртку».

Кто же тот волшебник без очков, создавший место происходящих в произведении событий? Читатель понимает — имя ему Джеральд. Он исходил из лучших побуждений, воссоздавая из ничего прекраснейший уголок на планете, вместив в малое пространство огромный по значению смысл. Пусть такое рассуждение является домыслом, но ведь нельзя не додумывать не доведённое до прямого объяснения. Всё именно так, как тут сказано. Кто считает иначе, тот не станет читать сказок и не пожелает понимать, о чём на самом деле желали иносказательно сообщить.

В таланте Даррелла появилась новая грань, теперь он начнёт писать истории для маленьких детей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Восприятие человека — самая поразительная вещь во Вселенной. Кажущееся ему красивым, другим кажется уродливым. Принимаемое за проявление добрых чувств, где-то является воплощением худших из зол. Поразительно в этом то, что каждый считает правильной собственную точку зрения, не желая считаться с отличным от своего мнения. Коррида — прямое тому доказательство. А как быть, если человек чувствует себя ущербным, не понимая данную ему с рождения красоту? Вина ли в том, что он родился не там, где его никогда не смогут понять? Или его вина в неумении подстроиться под окружающие реалии давшей ему приют страны? Куприн постарался разобраться в этом, написав сказку «Принцесса-дурнушка», позже получившую название «Синяя звезда».

Тысячу лет назад в некую мирную страну пришли рыцари-завоеватели. Они могли проливать кровь, но не стали этого делать. Местные женщины приняли их, разделив с ними ложе. Встретившие тёплый приём, рыцари более не покидали сих земель, основав новое государство. Годы шли, ничего не менялось, население страны продолжало жить в мире, принимая каждого приходящего, и никто от них не уходил. Беда была в одном, изредка рождались ужасно некрасивые короли, хоть и слывшие добрейшими из добрых правителями. И вот, специально для читателя, на свет появилась принцесса… воплощение уродства. Чтобы ребёнок не страдал от физической неполноценности, были уничтожены все зеркала в королевстве.

Подвох в рассказываемой Куприным истории не сразу заметен. Приходится жалеть несчастную девочку, с которой случилась столь несправедливая оказия. Может в её жизни появится принц, способный полюбить? Ведь в сказках и не такое бывает. Вдруг загорится синяя звезда или появится фея-крёстная? Либо сойдутся два отверженных, найдя умиротворение в общем горе? В таком случае от сказки не было бы проку. Какой смысл читать, если происходящее на страницах никогда не повторится в действительности?

Куприн повернул события обратной стороной, побудив читателя к размышлению. Так ли всё на самом деле, как оно воспринимается? Действительно ли девочка настолько уродлива? А вдруг всё не настолько плохо? Это не так важно. Александр дал то сразу понять читателю. Насколько негативно не относись, значение имеют другие качества. Не красота совершает добрые дела, они становятся заслугой именно с добром настроенного человека. Внешность при этом не имеет значения, но она всё-таки влияет на самочувствие её обладателя. Он тем счастливее, чем приятнее выглядит.

Читателю нужно иначе посмотреть на ситуацию. Пусть не внешность влияет на происходящее. Допустим, улыбающийся человек приятен в общении, ему хочется ответить взаимной улыбкой. Но разве это служит гарантией, что его речи полны правды? А может за красивыми зубами и приятным запахом изо рта скрывается гнилая душа? Тогда как неправильный прикус и проблемы с пищеварением отталкивают собеседников от продолжения беседы, какими бы замечательными душевными качествами не владел их оппонент. Конечно, это условности. В подобной манере можно судить обо всём, но нужно согласиться — зерно истины в таких рассуждениях имеется.

И вот снова перед читателем уродливая принцесса. Её помыслами должен гордиться всякий, хотя бы и закрывая глаза на возникающее омерзение. Государству с такой правительницей предстоит процветать, ведь девушке повезло с подданными, лишёнными предрассудков. Принцессу ждёт счастье, ибо это сказка. И счастье к ней придёт в лице столь же некрасивого принца, ведь так должно происходить в подобных историях. Но окончание «Синей звезды» лучше прочитать самостоятельно, тогда представление о мире обязательно перевернётся с ног на голову. Да, принцесса никогда не была уродливой!

Автор: Константин Трунин

» Read more

К 1806 году Иван Крылов написал волшебную оперу «Илья богатырь», обратившись в творчестве на этот раз не к восточным мотивам, а к истории Руси. Хронологически верного повествования у него не получилось. Он взялся отразить времена хана Узбека. Добавил похищение. Для верности использовав героические былинные сказания. В сюжете появился муромский богатырь Илья и меч-кладенец. Всё это понравилось театральной публике, видимо не ожидавшей, как среди пьес на западный манер появится нечто необычное, к тому же и хорошо забытое родное.

Действие строится вокруг любви. Имеется колдунья, путающая планы. Силы добра терпят поражение за поражением. Восстановлению равновесия должен помочь Илья, как раз вставший с печи, прежде пролежав тридцать лет. Крылов не акцентирует внимание на предыдущем состоянии богатыря. Важно, что его сила позволяет избавиться от напастей.

Волшебная опера сравни сказке. Она хорошо подойдёт и для детской аудитории тоже. Думается, так оно и было. На сцене «Илью богатыря» впервые поставили накануне нового года, чем привлекли семьи для совместного посещения постановок. Происходящему на сцене дивились дети и взрослые, но существенного влияния на творчество русских писателей это не оказало. Важен сам факт обращения к собственному прошлому, прочее не имело значения.

Среди комедий Крылова имеется незавершённое произведение «Лентяй». Сюжет построен вокруг ленивого барина, перемещающегося с кровати на диван и с дивана на кровать, откладывающего все дела на потом, боящегося встретиться с невестой, последний раз виденную пять лет назад. Письма за него пишет управляющий, он же беседует с гостями, с которыми барину лениво встречаться. Не на основе ли данного произведения Иван Гончаров позже напишет знаменитого «Обломова»?

Особую прелесть комедии «Лентяй» придаёт стихотворная форма. Её вполне допустимо считать длинной басней, только о ком так завуалировано хотел рассказать Крылов? Может у него имелся наглядный пример? Либо большая часть дворян мало отличалась от лежебок? Можно не пытаться размышлять. Крылов не посчитал необходимым дописывать, видимо боясь задеть чьи-то чувства.

Развивать успех драматурга Крылов не стал. Он напишет ещё одну комедию, после уйдя в искусство сочинения басен. Однако, жаль. Впрочем, потворствовать вкусам публики — утомительное занятие. Иван должен был желать развития близкого его интересам творчества. Он уже набил руку на создании арий, драматургия в стихах получалась у него не хуже. Осталось минимизировать размер подачи текстового материала, более податливого, нежели многодневные думы над пустыми диалогами действующих лиц.

В творчестве всегда так — идея изначально звучит в кратком виде. В случае прозы требуется развить её в рассказ, повесть или роман. Сама идея тонет в потоке слов, и не всегда читатель поймёт, о чём хотел ему рассказать автор. Задумал, например, Крылов идею произведения о богатыре, понадобилось продумывать прочие детали, такие же сказочные. Получилась волшебная опера. Но чего-то всё равно не хватало. Или всё оказалось на месте, но сокрытым под словами действующих лиц, заполнявших требуемое для постановки время.

Если брать в подобном рассмотрении комедию «Лентяй» — она и без завершения воспринимается полноценным произведением, показывающим идею Крылова, без дополнительной шелухи в виде обыгрывания любовного чувства, должного последовать в следующих действиях. Что тогда делать с лентяем? Ставить на путь исправления или позволить ему лениться дальше? Пусть о том лучше пишут другие, ежели Крылов того не захотел делать.

Будем считать, что именно так Крылов окончательно пришёл к пониманию необходимости следования краткости.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человеческая сущность — податливый материал в руках писателя. Создатель художественных текстов может влиять на жизни людей, используя любые угодные ему сюжеты. Допустимо полностью извратить реальность, представив, вместо довольного жизнью персонажа, унылое создание неизвестного пола, привыкшее к угнетению. Таким вышел из-под пера Лескова главный герой произведения «Котин доилец и Платонида». Кто он? Воплощение ужасов детей, выросших на немецком фольклоре, русское подобие гофмановского кошмара или нечто самобытное, рождённое в фантазиях Николая?

Жизнь отошла на дальний план. Теперь Лесков взялся за сказки. Он рассказывает об ущербном человеке, с детских лет не знавшем, что он родился мужчиной. Читателю становится понятно, через сколько проблем такому персонажу предстоит пройти. Если человек узнаёт подобное, став уже сознательным, ему очень трудно перестроиться. До самого конца полное осознание истинной природы к нему может так и не придти. Был бы он хотя бы красив лицом или душой, но и тут Лесков не позволил ему быть счастливым. Со страниц на читателя смотрит уродец, которого всякий встречный спешит унизить.

Детство стало адом для главного героя. Над ним издевались. При таких обстоятельствах остаётся ждать от автора позитивную концовку или оправдывание существования столь некрасивого персонажа. Лескову и тут безразлична судьба описываемого им действующего лица. Пусть читатель негодует, либо становится солидарным с большинством внимающих сказу. Кто-то проявит сочувствие, основная же часть сохранит спокойствие — мало ли блаженных в жизни встречается, кому-то и о них нужно рассказывать.

Главному герою требовалась опора. Из родственников у него остались те, кто сам нуждается в помощи. Поскольку нищета и голод одолевают героя, он не имеет права вмешиваться в чужую жизнь, внося разлад в худую, но сытую действительность. И тут читатель впервые сталкивается с позитивной стороной характера, понимающего, ежели не спасти племянниц, путь им в утешительницы желающих ласк мужчин. Главный герой не мог спокойно пройти мимо понимания данного обстоятельства. Читатель думает наоборот — будущее для действующих лиц автором обозначено, изменению подлежат занимаемые ими позиции. Как главный герой не найдёт себе приют, так и его племянницам всё равно предстоит идти в обозначенном для них направлении, только теперь в соответствии с ухудшившимися условиями для их вхождения в общественную жизнь.

Лесков в прежней мере сумбурен. Каким образом он исправит представленную на страницах ситуацию — не совсем ясно. В сюжете появляется Платонида, влияющая на главного героя. Так как красочность сцен резко падает, читатель более не понимает, для чего ему ярко расписывался гофмановский персонаж, продолжающий существовать без раскрытия авторских задумок. Лесков к чему-то хотел подвести читателя? Интересно, к чему именно?

На этом хочется закрыть парад героев Лескова, далёких от естественного понимания происходящих в мире событий. Понимает ли это Лесков? Или пока он находится под прикрытием псевдонима Стебницкий, он усиливает негатив в предлагаемых им читателю произведениях? Котин доилец воспринимается последней возможной каплей в стакане человеческих страстей: он — доведённое до абсолюта лесковское представление о понимании человеческого бытия. Невозможно переступить далее сей грани. Николай перестал скрывать порочность действующих лиц, наоборот, раскрыв, где требуется искать корень проблем. Ответ известен — мировоззрение человека формируется при взрослении. Если ребёнка лишить адекватного восприятия реальности — вырастет элемент, выступающий против общественных ценностей, или, иначе говоря, общественные ценности будут выступать против такого человека.

Всему есть мера. Лесков испытывает терпение читателя. Не боится Николай столкнуться с недоверием.

Автор: Константин Трунин

» Read more