trounin.ru

Опровергать слова предшественников — любимое занятие протопопа Аввакума. Он смел считать прежние поколения безграмотными, едва ли не переполняемыми от ереси. Для него не существовало святого, вместо чего он ставил превыше всех мнений одного себя. Текст его сочинений, вроде «Книги бесед», «Книги толкований», «Книги обличения, или Евангелия Вечного» и некоторых других, служит тому в качестве доказательства. Обвинял бы Аввакум в непотребстве бывших сподвижников по кружку ревнителей благочестия, он же брался подвергать сомнению абсолютно всё, настаивая на правоте собственных слов.

С хамством Аввакума приходится свыкнуться, если есть желание знакомиться с его литературным наследием. Необходимо обуздать ярость, закрыть руками рот и держаться, уберегая слух других от ответных обидных слов. Настолько Аввакум одиозен в суждениях, что для него не являлось затруднением осуждать других, не выдвигая конкретных предложений. Им руководило чувство обиды за пережитые испытания, чем он и мотивировал хулу в адрес обрёкших его на страдания. Основной гнев Аввакума пал на Никона, названного им предтечей антихриста, ибо тот ссылал людей, причинял физические страдания, вплоть до убийства.

Что непонятно в трудах Аввакума, так это его низкий уровень знаний. Нигде он не блещет сведениями о библейских преданиях, не опирается на них в своих суждениях. Он даже не обращается к Богу с просьбой простить его за грехи. Аввакум представлен сам по себе, вне религиозных представлений о человеке, отдавшем жизнь служению делу веры.

Корень всех зол — произошедший на Руси церковный раскол. Лишь об этом думает Аввакум, не помышляя об ином. О чём бы он не писал, начинает с одного и того же. Аввакум оказался зацикленным на единственном событии, не желая найти ему оправдание, либо изыскать опровержение. Ему казалось проще выразиться бранными словами — облаять допустивших оное.

Не потомкам о том судить, но откуда в Аввакуме было столько негативных эмоций? Кто участвовал в его воспитании? Смутное время сказалось на делах церкви, что в религию пришли случайные люди, лишённые принципов первых наследников дела Владимира Крестителя? Грубо будет говорить, однако Калязинская челобитная кажется вполне реальной, ежели на Руси перевелись деятели наподобие Феодосия Печерского, пав до уровня Аввакума. Более не били себя в грудь, молча перенося испытания, а громко заявляли о причиняемых обидах, требуя ласкового обращения.

Таково частное мнение о жизни и взглядах протопопа Аввакума Петрова. Нельзя адекватно воспринимать речи, в которых нет ничего кроме обличений. Оно могло быть понятно, пиши в аналогичном духе кто-то другой, но никак не религиозный деятель. Кому желается видеть в Аввакуме достойного внимания человека, тот пусть стремится к познанию его взглядов. Был бы Аввакум блаженным, им же он не являлся. Он был одним из многих, кто противился реформам, и одним из тех, чей глас пережил те времена.

Могло быть иначе, встреть Аввакум реформы с покорностью или противодействуй расколу другим образом. Не хватило ему выдержки, не смог он найти подтверждение правоты в древности, откуда всегда извлекали правду для текущего дня. Не те он занял позиции, огульно обливая грязью всех и вся. Он не мог найти опору для выражения мыслей, предлагая себя в качестве источника авторитетного мнения. Будь Аввакум хотя бы немного философом, то обязательно сумел убедить общество в правоте убеждений. Он же стенал, сокрушался от бессилия и в злобе пытался найти облегчение душевным мукам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Благодаря посланиям, можно проследить путь протопопа Аввакума от жаждущего деятельности до угнетённого человека. Изначально положительно настроенный, он не признавал собственной греховности. Для Аввакума всё приравнивалось к повергаемому. Он не просил прощения, предпочитая чем-то себя озадачить. На его примере в свете истины отражаются переписывавшиеся с ним люди. Аввакуму было далеко в плане религиозности до той же боярыни Морозовой. Где требовалось сознаться в грехах и принять испытания, там Аввакум стремился умилостивить судьбу.

В посланиях единомышленникам, верным, всем ищущим живота вечного, чадам церковным, отцам поморским, Феоктисту, Авраамию, Афанасию, Каптелине, Маремьяне Феодоровне, Сергию, Симеону, Ионе и Моисею, а также прочим, Аввакум сохранял надежду на лучшую долю. Он осознавал, как нехорошо с ним обращаются. Жаловался на это и делился мнением на сей счёт. Данная переписка не отличается разнообразием, в каждом письме Аввакум частично повторяется. Не устаёт он браниться, грубо отзываясь об обидчиках.

Мог ли Аввакум простить людям прегрешения? Нет, он считал всех обязанными угождать себе. Говоря о Христе, Аввакум не задумывается о схожей необходимости терпеть людские заблуждения. Он не был готов принять посланные испытания, наоборот их чураясь. Ярче то видится по общению протопопа со старообрядцами, вроде Морозовой и Урусовой. Вот с кого Аввакуму требовалось брать пример. С тех, кто не причитал, что его бьют по лицу и морят голодом, а кто принимал испытания с высоко поднятой головой и умирал, не найдя примирения с изменившимися условиями существования.

Аввакум продолжал держаться за жизнь. В предсмертных посланиях семье он предстаёт уставшим от всего человеком. Надо ли приводить в пример одного древнегреческого мужа, что не считал ошибочным своё осуждение и с достоинством принявший уготованную ему смерть? Аввакум не был ему подобным, но в историю он всё-таки вошёл в качестве до конца верного своим убеждениям, хотя его послания говорят потомкам об обратном. Просто никого уже не интересовало, о чём мыслил сосланный протопоп, ибо острая стадия религиозного конфликта прошла, и все боролись с последствиями никоновских реформ. Сам Аввакум устал от прежних убеждений, продолжая лишь сожалеть об упущенном.

С жизненной сцены нужно уходить на пике, когда о тебе ещё помнят. Стоит оказаться повергнутым в забвение, как твоя судьба перестаёт быть интересной. Можно ли такое утверждение применить к Аввакуму? Свою литературную деятельность он начал именно после осуждения на первую ссылку. Может до того он не имел возможности общаться посланиями? И что представляет литературная деятельность Аввакума, если её брать в сравнении с трудами иных авторов Древней Руси? Нет в словах протопопа мудрости религиозного человека, посему его не поставишь в один ряд с Кириллом Туровским. Нет и какой-либо религиозности вообще, отчего Аввакум не воспринимается деятелем во имя веры. Он был амбициозным человеком, и это единственная характеристика, которую ему можно дать.

Но именно за счёт литературной деятельности про Аввакума поныне вспоминают. Что в его трудах нашли особенного? В качестве мыслителя он в той же мере должным образом не воспринимается. Ревнители благочестия скорее разрушали устойчивую систему, внося надуманные в неё правки, нежели способствуя благому делу христианства. Аввакум лишь отразил жестокость мира к человеку, но разве когда-нибудь мир иначе относился к людям? Сам Аввакум испил чашу горя до дна, не решаясь сделать это сразу, растягивая на продолжительное время.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Протопоп Аввакум был одиозной личностью. Даже обращаясь к царям в посланиях, он не отдавал значения их величию. Для Аввакума они приравнивались к обыкновенным адресатам. Уже в последнем письме царю Фёдору Алексеевичу, он без стеснений высказал убеждение касательно почившего царя Алексея Михайловича, считая, что тот пребывает в аду. Коли нечего терять, то и бояться власти не следует, потому ничего не сдерживало Аввакума в посланиях. Но зачем и о чём он писал царям?

Всего Аввакум написал пять челобитных царю Алексею Михайловичу и по одному письму его сестре царице Ирине Михайловне и его сыну Фёдору Алексеевичу. Возможно были другие письма, но они не сохранились. Ныне начало переписки относится к 1663 году, когда Аввакум вернулся из первой ссылки в Москву. Увидев быт людей вне столицы, он спешил о том уведомить главу государства. Хотел ли о том знать Алексей Михайлович? А может он знал, и, как все правители, не желал никаких перемен, поскольку его всё устраивало?

В первой челобитной Аввакум рассказал царю о перенесённых испытаниях, как его постоянно били, начиная с ареста, и плохо кормили: два сына умерли от голода. В приложении имеется другое послание, раскрывающее перед царём зверства воеводы Пашкова. Для пышности челобитной Аввакум снова напомнил про реформы Никона. Тон послания кажется снисходительным, словно царь, узнав о происходящих в стране жестокостях, попытается успокоить своих представителей в отдалённых областях. Думается, Аввакум в это действительно продолжал верить.

Но Аввакум был снова сослан. Последовали новые челобитные на имя царя. Сперва просьба оставить его на поселение в Холмогорах. Потом, находясь уже в Пустозёрске, Аввакум просил отпустить из ссылки детей. В последней челобитной последовали прежние просьбы. Отвечал ли на сии послания царь Алексей Михайлович? И если да, то чем он мог удружить Аввакуму? Написанные с неизменным отчаянием, послания хранили надежду на избавление от мук. Как известно, Аввакум так и не был выпущен из Пустозёрска.

По иному Аввакум обращался к царице Ирине Михайловне в 1672 году. Тон протопопа стал наставительным. Он понимал, освобождение из ссылки возможно, но маловероятно. Необходимо было убедить хоть кого-то в опасности проведённых религиозных реформ. Для примера Аввакум привёл падение Византии, чья измена православию в пользу католичества привела к краху. Оное может произойти и с Русью, если правитель государства не одумается. Крик отчаяния Аввакума понятен потомкам, вместе с тем и показывает, как нежелание принять перемены выражено в отличной от Никона точке зрения на религию. В перспективе реформы из царства возвеличили Русь до империи.

Царь Фёдор Алексеевич удостоился личных нападок. Только взойдя на трон, он получил послание от Аввакума. Более нет снисходительности в тоне, как нет и наставительности. Аввакум пропитался желчью, обидными словами принижая значение нового царя и оскорбляя память его почившего предшественника. Ничего не добившись за свою жизнь, Аввакум желал дать молодому властителю мудрые указания, дабы он не следовал заблуждениям предков. Оборачивать вспять реформы Никона царь Федор Алексеевич не стал, либо не успел над этим задуматься, умерев спустя шесть лет от начала правления.

Зло зрело в душе Аввакума. Не знал он покоя. Не мог простить другим собственного заточения. Не ведал смирения, солью пересыпая слова и бранью неприятной. Любил он о лжи говорить, используя для того старорусское выражение. Кто мог такого собеседника стерпеть?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Раскол православия — трагедия конца XVII века. Выходцы из кружка ревнителей благочестия изменили миропонимание русских христиан. Желая добиться истинного следования религии, ревнители уничтожали сделанное до них. Если человек желает перемен, он их делает не задумываясь, не осознавая, к чему это приведёт. Как ратовал Никон за ему потребное, так и Аввакум шёл по пути собственных представлений о действительности. Никто из них не исповедовал настоящего пристрастия к делу их жизни, поскольку они не понимали, зачем осуществляют требуемые им перемены.

Не так легко Аввакума назвать истинным христианином. Кто знаком с его литературным наследием, тот не сможет смотреть на этого религиозного деятеля иначе. Аввакум не брезговал солёными и матерными выражениями, используя их к месту и не к месту. На одной строчке у него могло присутствовать имя Христа и брань в чей-то адрес. Из-за этого Аввакум каждый раз предстаёт перед потомками в виде мужика, имевшего устойчивый взгляд на его окружающее, но не сумевшего добиться его воплощения.

Аввакуму осталось единственное, чем он себя утешал: он писал. Его послания направлялись к царю, представителям противников реформ Никона, семье. Среди трудов сохранилось и его Житие, им самим написанное. Содержание Жития далеко от идеального представления о данном направлении художественного слова. Дошедший до нас текст отражает страдания ссыльного человека, проходящего через муки испытаний, наблюдающего за зверствами людей и страданиями будто бы безвинных. У Жития Аввакума нет начала и конца, образ главного героя не превозносится, отсутствует борьба с бесами, даже дьявол не думал червём точить чьё-то сердце. На страницах ничего, кроме жестокости одной группы людей к другой.

Путь Аввакума лежал в Пустозёрск. До того предстояло пройти по этапу ряд пунктов. Везде происходило однотипное действие: калечение ссыльных. Обязательным Аввакум считал описание чудес. Получалось так, что люди с отрезанным языком начинали говорить. Отсутствие конечностей в той же мере негативно не сказывалось. Словно люди, пострадавшие от несправедливости, охранялись божественным провидением. Только при упоминании таких обстоятельств Аввакум мог сохранять веру. Хотя, беря любое иное Житие, видишь, как христиане стремились принимать страдание, тем доказывая преданность Богу.

Иначе смотрел Аввакум на с ним происходящее. Он не принял пришедшиеся на его долю испытания с радостью. Он раз за разом молил царя о снисхождении, вместо того, чтобы представить доставшееся ему в качестве ниспосланной свыше милости. От знакомства с прочими посланиями, известными по переписке Аввакума, такое впечатление усилится. Ежели взялся человек отстаивать идеалы, то почему вместо богоугодника он предстаёт в образе обиженного судьбой страдальца?

Бытует мнение, что литературное творчество Аввакума бесценно. Обнаруженное достаточно поздно, оно стало открытием для просвещённых умов XIX века. В Аввакуме увидели предвестника русской индивидуальной литературы. Чуть ли не впервые появилось имя, которое выступало открыто и стало известно потомкам. Может это и так. Русская литература крайне бедна: до XVIII века не существовало авторов, чья деятельность посвящалась непосредственно работе со словом. Это слишком громкие определения, тем более по отношению к Аввакуму. Ныне, когда наследие предков известно на уровне текущих свидетельств, образ противившегося Никону ревнителя благочестия сам собой меркнет.

Не таким представляется христианин прошлого, каким был Аввакум. Слишком много в нём отталкивающего. Поэтому не приходится удивляться, что о временах Раскола некоторые писатели сочиняют едва ли не галиматью. Почему бы и нет, когда сам Аввакум на страницах Жития без стеснения ругается и принижает чужое достоинство.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На Руси всегда существовали законы. Если их тексты не сохранились, то следует опираться на «Повесть временных лет» или на «Русскую Правду». Варягами ли или греками законы были принесены на Русь, или законы на Руси существовали задолго до прихода Рюрика, такими сведениями мы не располагаем, как и многим из того, что попросту не сохранилось, либо было специально уничтожено. Касательно «Русской Правды» можно сказать следующее — существует две редакции: краткая и пространная. Краткая составлена предположительно в княжение Ярослава Мудрого. Пространная — позже.

Согласно «Повести временных лет», русские князья заключали соглашения о добрососедстве. Поэтому «Русскую Правду» нельзя считать особенным документом. Её ценность в сообщении потомкам особенностей общественного уклада. Становится известно, кто кому кем приходился, что не одобрялось и какие наказания существовали. По ряду использованных терминов допустимо предполагать преобладание влияния правовых норм скандинавских народов.

Чаще прочего использовалось наказание в виде возмещения ущерба. Обычно часть суммы шла в княжескую казну, если то не оговаривалось дополнительно. Преступнику полагалось принять месть родственников, помимо обязанности выплат князю. Следовательно, назначение «Русской Правды» — дополнительный доход за счёт смирения населения законами. Отчислять князю требовалось во всевозможных случаях, даже за обнажение меча. В тексте редко оговаривается, кому необходимо платить за нанесённую обиду, из чего делается вывод, что лишний раз князя предпочитали не упоминать, ибо это подразумевалось.

Не допускалось повреждать людям голову, руки и туловище, в том числе усы и бороду, а вот бить по ногам разрешалось, но до разумных пределов. Наказывали за демонстрацию оружия. Нельзя было толкать людей и ездить на чужом коне. Если брал чужое имущество, то в течение пяти дней обязывался вернуть его на прежнее место, а если испортил, то возместить полную стоимость.

Стоит учесть, законы «Русской Правды» распространялись более на свободных людей, тогда как представители низших слоёв общества обычно подвергались наказанию в виде лишения жизни. Не имея прав, такие люди искали защиту у хозяина, который за них платил, но обиженный всё равно имел право их убить.

Поздние включения в краткую редакцию вносят дополнительные свидетельства о порядках на Руси. Преобладающим наказанием осталось денежная выплата, но уже не пострадавшим, а только в княжескую казну. Если платить было некому, то обязанность возмещения приходилась на общину, где произошло преступление.

В тексте приводится перечень сумм за то или иное преступление. Остаётся понять, было дешевле купить или взять чужое, выплатив определённую сумму? Или возмещение ущерба подразумевало выплату за обиду в казну и возвращение имущества хозяину? Или просто возмещение в казну, без какого-либо возврата? Комментариев к «Русской Правде» не прилагается, поэтому обсуждение бессмысленно.

В одном моменте «Русская Правда» оговаривает из кого состоял суд. Упоминается число в двенадцать человек.

Приходим к заключению, что жизнь в Древней Руси подчинялась относительным нормам гуманности. Считалось нецелесообразным проявлять агрессию в мирное время, поскольку антиобщественный поступок наказывался штрафом. Продолжал действовать старейший из законов, позволяющий отнимать жизнь за жизнь, но с допущением денежной выплаты родственникам. Строго охранялось имущество, хоть и с дозволением пользования им без спроса. Из этого становится понятно, как на Руси стремились избегать недовольства населения, склоняя людей к терпимости. Человек, лишённый чего-то, всегда имел право надеяться на возмещение ущерба. Ещё раз стоит упомянуть княжеский интерес, чтобы нарушение законов преимущественно обогащало казну, за счёт чего приток денежных средств должен был быть ощутимым.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Примечательными вышли моряки из-под пера Николая Рыжих — способными на свершения в морском деле, но неприспособленными к иному труду. Всю жизнь они проводят на море или работают на берегу, осуществляя определённую деятельность, тогда как их семьи лишены возможности их видеть. Редкие жёны выносят таких мужей, не имея возможности изменить ситуацию в лучшую для себя сторону. Да и что взять с моряка дома… лучше ни к чему не привлекать, иначе развалится всё, к чему он приложит руку. Примеров тому Рыжих приводит достаточно. Каждая история за его авторством служит подтверждением особого положения моряков. В миру им даже лом доверить страшно, зато на судне такой специалист на вес золота.

Как такое получается? Секрета в том нет. Говоря о моряках, Рыжих предлагает понимать отношение человека к труду в общем. Мастер одного дела — не будет мастером в другом деле, если оно разительно отличается. Ежели человек ловит рыбу, то не ему сажать деревья. Грубо, конечно, и слишком мало похоже на правду. Такие люди, безусловно, бывают. Они без остатка отданы лишь любимому делу, являясь его энтузиастами — прочее их не интересует. С морем иначе не бывает — если не собираешься отдаться на волю его волн, то не стоит пытаться с ним связываться.

Человек живёт и умирает, будто он жил и не умирал, поскольку мыслит существование через любимое дело, а то и не через любимое, так как нет у него иной возможности заполнить досуг, и ничем другим у него не получается заниматься. Попробуй такого человека отвлечь, попросив сделать что-нибудь другое. К чему это приведёт? Только к обоюдным обидам. Не надо требовать осуществления собственных желаний, упрашивая о том не испытывающего нужды в их выполнении человека. Когда надо посадить дерево, а среди могущих это сделать есть далёкий от сего дела мастер, то не стоит серчать на завядшие кусты. Он посадит, но так, что лучше бы не сажал.

Представив читателю бытовое затруднение судьбы моряка, Рыжих предлагает взглянуть на их непосредственную деятельность. Исполняемые ими обязанности никто не выполнит, как то получается непосредственно у моряков. Получается взгляд наоборот. Пусти на судно человека с суши, он там будет таким же неумелым, как моряк на суше. Моряк уподобился существу, проводящему жизнь на воде. В портретах Николая Рыжих нет обычных людей — каждое действующее лицо не думает ни о чём, кроме пребывания в окружении волн. Их и за людей не примешь, столкнись с ними неподготовленным. Человек при деле — уже не человек, а нечто иное — далёкое от понимания.

Среди моряков не бывает единства. Кто-то своё дело делает достоянием общественности, кто-то закрыт от других, а третьи молча выполняют важное, не допуская к себе и не отталкивая одновременно. При этом каждый понимает — он действует в связывающем всех коллективе не только на уровне судна, но и касательно всех моряков. Трудно говорить в обобщающих чертах, ибо получается излишнее количество слов ни о чём. Проще ознакомиться с примерами Николая Рыжих, где каждому моряку отведён отдельный рассказ.

Годы пройдут, жизнь подступит к закату, наступит пора задуматься о спокойствии в тиши. По какой дороге пойдут бывшие мастера дела? Они останутся в тех же краях, будут находиться при занимающихся тем же самым, хоть и воспринимаемые с улыбкой, зато полные прежнего задора.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стараясь понять человека через его творчество, практически никогда не видишь самого человека. Тем более никогда не поймёшь человека, стараясь найти в его творчестве определяющий момент, именуемый Magnum opus. Может показаться, что для Бориса Пастернака жизнь прошла в ожидании написания «Доктора Живаго». Все мысли и поступки были направлены к единственной цели, в итоге сделавшей его имя знаменитым на весь мир. Шёл ли Пастернак именно к Нобелевской премии по литературе, или он просто жил, как живут все без исключения люди? Дмитрий Быков решил громко отразить финальный аккорд, ставший похоронным. Получилось, будто Пастернак готовился к прощальному выстрелу, о котором и будут помнить, забывая обо всём им сделанном до того.

Нужно быть объективным — девиз Дмитрия Быкова. Никаких апологий и поиска отрицательных черт — только обыденное, без украшательства и очернения. Такой настрой даёт надежду читателю познакомиться с действительно важным трудом о жизни человека. Так казалось! Быков не стал соответствовать читательским ожиданиям. Биография Пастернака сразу приняла вид апологии, то есть защитительной речи. Дмитрий посчитал необходимым объяснить, почему общество осудило востребованного поэта. На этом суде нужно оправдать обвиняемого. Для этого необходимо вспомнить все эпизоды жизни Пастернака. Привести в качестве свидетелей друзей и недругов Бориса, допуская их присутствие в виде документальных свидетельств и слухов о них.

На страницах биографии друг за другом появляются поэты периода становления Советского государства. Среди них Блок, Мандельдештам, Маяковский и Цветаева. Пастернак во время их «показаний» отступает за пределы произведения о себе. Быков, говоря про данных поэтов, забывает, о ком он взялся рассказывать изначально. Дмитрий видимо думал, якобы так лучше будет понятен сам Пастернак. Но вместо портрета определённого человека, на страницах биографии калейдоскоп человеческих судеб, раскрытых словно в преддверии аналогичных апологий уже о них. Свидетельствующие поэты подвергаются осуждению и тут же оправдываются, когда Быков наконец-то заключал, какой им на долю выпал временной отрезок.

Быков не стал приглашать на «судебное заседание» семью Пастернака. Его жёны и дети не удостоились права высказать собственное о нём мнение. Личная жизнь Бориса протекала без потрясений и катастроф бытового характера, уступив место проблемам общественного уровня. Пастернак и государство, либо общество — наиважнейшая тема для Быкова, представляющая для него действительный интерес. Зачем говорить о самом важном в жизни человека, если главным считается разговор об адюльтерах и амбициозных замыслах? Писатель живёт творчеством и восприятием творчества читателями — такое складывается впечатление, если довериться предлагаемой точке зрения Быкова.

Допустимо ли считать произведение «Борис Пастернак» биографией? Быков строит повествование не со стороны объективной оценки, он переносит восприятие внутрь главного героя. Читатель видит, как Пастернак совершает действия и говорит. Получилось живое включение в некогда происходившие события. Порою кажется, что не Пастернак говорит со Сталиным, а читатель; что не Пастернак писал Сталину, а писал Быков вместе с читателем; что не Пастернак творил, а записывал подсказанное ему непосредственно Быковым. Борис стал марионеткой в руках Дмитрия — самое противное, отчего никогда не отделаются люди, удостоившиеся быть знаменитыми: они живут не своими, а придуманными для них жизнями.

Нельзя всё учесть. Обязательно имеются сведения, о которых человек не знает. Быков рассказывает так, будто бы он источник истины в последней инстанции. «Народный суд» должен поверить именно его мнению, даже без учёта иных обстоятельств, ставших известными после завершения «заседания». Всегда допустимо вернуть «дело» на «повторное рассмотрение». Но потребуется ли это? Пастернак умер, как умерло и отвергнувшее его общество.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть десять чудес, которые приписывают Владимирской иконе Богородицы, случившиеся в годы княжения Андрея Боголюбского. Все они прозаические и чудесами по своей сути не воспринимаются. Но ежели до наших дней дошёл сказ от 1164 года, значит следует уделить внимание данному литературному памятнику. Сказание представляет из себя перечень, сообщающий об удивительных случаях, имевших место в действительности.

Как в любом религиозном произведении Древней Руси, повествование начинается с упоминания Бога. Сказитель благодарен божественному промыслу за сотворение Солнца, освещающего Вселенную. После сказитель упоминает Андрея Боголюбского, прослышавшего об иконе Богородицы, пожелав видеть её защитницей Ростовской земли. Перевезти к себе ту икону было нельзя, ибо кто её брал, тот оставался с пустыми руками, так как икона оказывалась в угодном ей месте. Это ли не чудо? И не чудо ли то, что икона согласилась быть перевезённой в пределы Руси?

Таковы предания. На Руси икона проявила свои свойства, указывая людям путь, подсказывая удобные для переправы места. Может быть люди забывчивыми были или поиск брода всегда являлся проблемой при пересечении рек? Люди забывали, где они переходили до этого. Придётся согласиться с первым чудом иконы, зафиксированным для Сказания о ней.

Главные чудеса, о которых говорят более прочего, отражают удивительное исцеление от недугов. Благополучно проходил ячмень, отпускал приступ сердечной болезни, наступало пробуждение от обморока, снимались приходящие неврологические нарушения, роженицы наконец-то рожали. Для действия сил требовалось прикоснуться к иконе, либо её омыть и выпить ту воду.

Самым явным свидетельством чудотворности Владимирской иконы Богородицы является избавление от смерти людей, заваленных воротами, что произошло в день их торжественного открытия в присутствии Андрея Боголюбского. Тогда взмолился князь, упросив защиты для пострадавших. Когда подняли ворота, то увидели, что никто из оказавшихся под ними не пострадал.

Описанному читатель обязательно верит, ведь люди действительно находили спасение от бед после обращения к иконе. Их состояние могло улучшиться и без обращения, но это будет касаться споров вокруг религии, тогда как требуется оценить непосредственно само Сказание.

Основная ценность произведения — оно само. Редкое историческое свидетельство от непосредственных очевидцев событий должно цениться превыше всего. Ценность могла быть значительнее, дойди оно до нас не через религиозные источники, а из сообщений мирян. К сожалению, становление письменности на Руси известно по работам церковных деятелей, бережно переписывавших труды предыдущих поколений. Поэтому приходится прежде прочего внимать именно делам христианских мыслителей, тогда как иное почти не сохранилось.

Вторая ценность — описание веры людей в чудотворность иконы. Это важно для понимания людской психологии вообще. Человек с первых дней существования искал опору для существования, найдя оную, в случае данного Сказания, в виде рукотворного предмета, созданного предположительно евангелистом Лукой.

Третья ценность — понимание важности преодоления страданий для мирян. То, чего желали священнослужители, истязая тело и душу, того стремились избежать обыкновенные люди. Не все христиане Руси желали быть подобными Феодосию Печерскому и тем, кто в той же мере искал пути служения Богу с помощью смирения, изыскивая способы, которые воспринимались мирянами за наказание.

Каждый читатель сможет найти близкое ему отражение ценностей в «Сказании о чудесах Владимирской иконы Богородицы». Малая крупица информации способствует широкому понимаю происходящего на самом деле. Не этому ли учил Кирилл Туровский? Только нужно понимать — не всё есть то, что есть в нашем представлении.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Катастрофа грозила миру, когда брался Сумароков за лиру. Стоило поэту по струнам ударить, как он в лучшем случае начинал Петра славить, в худшем воссоздавал картины страшные, к войне богов против титанов причастные. На дно обречён человек, живущий заблуждением: об этом допустимо сказать одним стихотворением. В строках другого поправимым всё кажется, если кто разумным среди людей окажется. Сумароков мыслями делился, не предупреждал. В воображении сам собой разгорался пожар.

Величие России воспето снова. Славить деяния Россов для поэзии Сумарокова — это основа. Кому подвластно небо и моря? Всё русским подвластно, Петру благодаря. А где иная мысль была, там в подражание древним приводилась строфа. Играть со словами, слоги считать, дифирамбам и одам структуру ритмичную дать: Сумароков не просто красиво писал, о том, что значит быть поэтом он не забывал. Где ловил вдохновение, на том моменте останавливался он, под впечатлением таких поэтов, как Гораций, Сафо и Анакреон.

Сумароков славил государей, не ограничиваясь ими: в адрес Потёмкина и Хераскова послания были. В чём их суть, каково содержание? Как всегда — античных тем преобладание. Сумароков не мог обойтись без сравнения с делами мужей прежних лет, богов античных призывая дать за те деяния ответ. Суть пуста, есть только желание хвалить. Адресаты таких посланий точно не смогут забыть. Коли язык подвешен у поэта, а в голове рождаются слова, то значит нет в том скрытого от наших глаз секрета, то значит — Сумароков иначе не думал никогда.

Не может Россия слабой стать — твёрд в убеждениях поэт: будет кому прославлять страну, чьи сердца осветят путь и дадут свет. Иных вариантов Сумароков не искал, на петровы старания он смотреть наказал. Раз сказано вести страну к процветанию — стоит вести. Ослабнут ведущие, тогда нам их предстоит нести. Без отчаяния и пессимизма. Иначе зачем, с пропасть ищущим, вести диалог, не имея совместного плана решения гнетущих проблем?

Говоря о стране, создаёшь положительный настрой. Говоря о себе, покажи, что не владеешь сам собой. Хваля других, не хвали личных заслуг, покажи, каков твой истинный досуг. Пусть цари создают великолепие, соответствуя ожиданиям твоим, ты всё равно в думах истинных на века останешься одним. Лучше не выпускать чертей из миазмов тонущей в болоте души, этих созданий при их появлении сразу души. Но если есть желание одарить чертовщиной, то не сдерживай себя, пусть поймут люди, будто ты лишился царя. Тот царь — твоей головы обитатель, он — мрачной стороны жизни искатель, станет воду из болота в реку переливать, и его надо в том обвинять.

Мир повергается во прах, неизменно каждый раз в человека мечтах. Изнанка принимает вид естества, на вздор потому похожая весьма. Это развлечение — допустимо оно: в его реальность не поверит никто. Посему Сумароков шалость в поэзии небольшую позволял говорить, не опасаясь, как она кому-то заменит представление о том, как надо жить. Однако, следует помнить — не всё то дурачество, о чём думается так. Поэт лишь делает вид, якобы он — простак. Петь оды постоянно устаёшь, в виде ненормального иной раз предстаёшь, когда скажешь серьёзно, не желая шутить, тебе не поверят — не станут искать, к чему повязана истины тонкая нить.

О многом Сумароков оды слагал, им внимать мало кто не устал. А кто устал, тот обрадуется пусть, Сумароков и прозой хвалебной мог блеснуть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Убрать обстоятельство, и от повести Бориса Васильева останется пустота. Не оговори автор изначально, что многих героев произведения после войны не станет, то читатель иначе бы воспринял предложенное ему повествование: в сюжете ничего не предвещает войны, действующие лица живут обыденной жизнью. На страницах происходит бунт подросткового восприятия действительности, рассказанный человеком мужского пола в годах, старавшегося дать представление об особенностях взросления девочек. Причём автор сказывает это настолько грубо, что остаётся удивляться, к чему им были выбраны именно те обстоятельства, вокруг которых он построил повествование.

Они были обыкновенными взрослыми детьми, которых погубит война. Они могли продолжать жить обыденной жизнью, не случись войны. Война же случилась, многие погибнут, приняв героическую мученическую смерть. Они ничего из себя до этой войны не представляли, и не стали бы кем-то, не случись той самой войны. Напиши об этом Васильев, рассказав честно, без стремления выжать слезу, не делая акцента на войне. Васильев написал, сделав акцент на войне. Пусть действующие лица страдают от пустых переживаний, им предстоит стать достойными членами общества, доказав ему то, чего общество вне войны в них бы не увидело.

О каких предвоенных проблемах пишет Васильев? Самая важная и первая, не считая осознания последствий войны, говорит читателю о том, что у одной из героинь не растёт грудь, растут бёдра и острые коленки. Вторая проблема — другую героиню за глаза называют Бомбовозом из-за её форм. Третья — зацикленное представление об обязательных любовных отношениях между одноклассниками. Четвёртая — парни желают втёмную щупать девчонок. Имеются и иные проблемы, мало отличные от уже упомянутых. С таким набором житейских затруднений читатель готов забыть, что действующим лицам предстоит пережить войну, если бы не постоянные напоминания автора.

Не менее важной деталью повествования является образ врага. В роли оного выступает лицо из преподавательского состава, вступающее в противоречие абсолютно со всеми, чем способствует сплачиванию коллектива, готового развалиться без его присутствия. Думается, Васильев не придавал этому обстоятельству должного значения, тогда как любой исторический процесс обязан иметь хотя бы одного отрицательного персонажа, на чью голову выльется людское негодование, но без присутствия которого достичь успеха никогда бы не получилось. Поэтому Васильев принудил читателя негодовать, чтобы после смягчить, вернув всем персонажам человеческое лицо, ведь впереди их ожидала война — тогда среди своих не останется места врагам.

Произведение требовалось дополнить событиями, заполнив текстом необходимое количество страниц. Чем займутся персонажи? Чем-то непримечательным. Васильев, конечно, создаст ещё одну драму, связанную с бытовавшими в то время репрессиями, дополнительно испытав читателя на прочность. Заливать слезами допустимо, только надо понимать — Борис любил использовать трагические моменты. Это право читателя — верить писателю. Иногда следует задуматься и обвинить непосредственно самого писателя, использовавшего для построения сюжета не действительно важное, а всего лишь слёзовыжимательное.

Не нам советовать Васильеву. С нашими советами его никто не стал бы читать. Он писал согласно желаниям читателя, получая за то положительные отклики. Борис шокировал предстоящими испытаниями, предварив их обыденностью, где нашлось место любви и предательству. И без упоминания войны Васильева бы читали, ибо читатель понимал, какие события вскоре должны произойти. Васильев посчитал нужным направить эмоции в определённое русло, сказав, о чём нужно прежде всего думать. Расскажи он историю без упоминания войны, стали бы обсуждать действующих лиц, а коли ожидается война, обсуждаться будет именно ожидание войны.

Автор: Константин Трунин

» Read more