Леонид Милов «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса» (1998)
Милов предложил посмотреть на российский исторический процесс с позиции влияния на него великорусского пахаря. При этом не учитывались никакие факторы, кроме фактических, вроде национальных традиций, влияния климата и почвы, а также самого понимания обширности занимаемого государством пространства. Интерес представлял сугубо отрезок времени с XVIII по XIX век, характерный наибольшим закрепощением крестьян. Специально создалось подобие вакуума, далее которого распространяться не следовало. В распоряжении Леонида имелись статистические выкладки, которые он любезно представил знакомящемуся с текстом читателю. В итоге окажется, что крестьяне стояли на грани выживания, в основном из-за того, что им приходилось самим о себе заботиться.
Для начала, чем отличается русский пахарь от европейского? Главное различие — климатические особенности, характерные существованием продолжительного отрезка времени, когда пахарь не может трудиться на земле. Из этого возникала необходимость приложения максимальных усилий летом, с последующим долгим отдыхом, когда возникали иные заботы, характерные устойчивыми на селе народными промыслами, служившими важной составляющей быта всякой крестьянской семьи. Собственно, Милов не рассматривал отрабатывание обязательных часов на барина, интересуясь именно выживанием. И сразу выяснялось — выделить время для обработки участка под собственные нужды не хватало, приходилось этим заниматься, вставая рано утром или ложась поздно ночью.
Проблема русского пахаря заключалась и в традициях, связанных с календарными датами. Ежели в определённый день года требовалось косить траву, либо сеять зерно, тем крестьянин и занимался, невзирая на необходимость данного мероприятия. Стоит предположить, что Милов утрировал, оставляя на уме советскую обыденность общеколлективных действий, начинаемых и заканчиваемых одновременно повсеместно, хоть о западных областях шла речь, хоть о самых восточных. Сложно поверить, чтобы пахарю, которого никто не принуждал к совершению определённых действий, отказывала смекалка.
Но Леонид истинно счёл нужным создать идеализированные им условия для российского пахаря. Взятый за образчик, тот пахарь не только делал всё согласно заданного календаря, он также не пользовался опытом прежних поколений, словно брался за крестьянское ремесло с нуля. Такой пахарь мог не знать о навозе, ежели почва не требовала внесения удобрений, или оказывался слаб в чём-то ином, отчего урожай собирал не на нужном уровне. Однако, в России всегда использовалась трёхпольная система: на чём Милов настаивает. Было поле летнее, озимое и отдыхающее. Соответственно, каждый год высевалась определённая культура, чему Леонид посвятил достаточное количество страниц. Основной почёт на Руси принимала рожь, после пшеница. Ценился овёс — за минимальный вкладываемый в него труд. Ячмень назывался житом, всегда легко всходивший. Греча и горох засевались на самой худой земле. Причём для гречи обязательным было опыление пчёлами.
Что до питания, то крестьянину требовалось кормить семью и весь скот, для чего он был обязан заранее знать, сколько ему потребуется собрать урожая. В результате подсчётов Милов выяснил — питался крестьянин на том же уровне, как и солдат, если перевести ежедневный рацион на калории. Всё остальное, о чём брался Леонид рассуждать, вышло за рамки заданной темы. Леонид размышлял о возникновении и росте капитализма в России, тогда как внятного объяснения принципу существования крепостного права он давать не захотел. Поэтому он ближе к концу повествования переключился на народные ремёсла и участие крестьян в работе на промышленных предприятиях.
Ставить определённый вопрос и давать на него ответ, не исходя из допущений, не является верным способом разобраться в ситуации. На уровне статистики крестьянство России по версии Милова может и стало понятнее, но понятным оно так и не стало.
Автор: Константин Трунин