trounin.ru

От гуманизма разит гноем разъеденных человеческих душ. Подвергаясь идее тотальной жалости к себе, общество подготавливает почву для будущих социальных катастроф: может разразиться война или произойдут другие глобальные перемены — что-то обязательно случится. До Фридриха Ницше подобное утверждение могло быть оспорено, но после него уже никто и никогда, находясь в здравом уме, не найдёт слов для сомнения в пагубности желания человека видеть окружающую действительность в розовых оттенках. Вбивать неоспоримый стержень придётся сильной рукой. Фридрих Ницше же был твёрд мыслями, но слаб в остальном. Именно о бренности бытия немецкого философа взялся рассказать читателю Стефан Цвейг.

Что за мука, терпеть боль и осознавать старость. Фридрих Ницше страдал и не находил себе места. Его действительно делало сильным то, что не убивало, зато каких мучений ему это стоило. Казалось бы, такого не пожелаешь и врагу. Однако, человек есть человек, а значит всем суждено испытать влияние старения организма. Хоть бей кулаком о стену и кричи в порыве дурноты, а изменить собственное положение ты будешь не в состоянии. Кажется, Стефан Цвейг упивается немощью Ницше, загнавшим себя в угол, откуда не было обратного пути.

Природа немилосердна к себе и к созданным ею существам. Поэтому и Фридрих Ницше не видел смысла допустить над собой чью-то власть. От него не зависело только его рождение, в остальном же он сам был вправе решать каким именно образом жить. Навязанные обществом мораль и правила поведения лишь угнетали. Надо было бороться, если не идя на баррикады, то хотя бы за письменным столом. Сражаясь с недугами и выходя победителем, Ницше создавал труды, выражая на страницах отношение к миру.

Ежедневно болела голова, давно подвело зрение, но Ницше твёрдо верил в верность своих мыслей. Почему бы и нет. Он сам себе Заратустра и ему было под силу одолеть грубую физическую силу. В остальном же Фридрих Ницше оставался подверженным смерти. И более никому.

Владея тайнами души, можешь управлять людьми — так следует из понимания жизнеописания Фрейда. Не бумагу истязая, а работая с действительно страдающими от недугов пациентами, Зигмунд совершал удивительное, приходя к поражающим воображение выводам. Фрейд сумел отыскать бессознательное, разгадать сны и построить теорию, раскрывающую Эдипов комплекс. Он не опирался на прежние наработки, активно продвигая собственные. В краткой форме Стефан Цвейг постарался рассказать максимально подробно о достижениях Зигмунда Фрейда.

Миром продолжали владеть воззрения Месмера, а психиатрия зашла в тупик. Нужно было разрабатывать подходы к продолжению её изучения. Фрейд многому научился у Шарко, активно прибегал к практике гипнотического воздействия на пациентов. Вследствие изысканий перед Фрейдом закрылись двери научного мира, он же стал посмешищем. Ключом к успеху для него явилась разработка психоанализа и более глубокое изучение понимания истерии.

Заслуга Зигмунда Фрейда перед психиатрией ещё и в том, что он отчасти отделил её от медицины, позволив лечить души всем желающим, кто в должной мере будет владеть знаниями о его исследованиях. Главным при этом станет не практика, а теория, поскольку в рассуждениях кроется подлинная истина, суть которой нельзя понять, прибегая только к практическим способам без предварительных грамотных умственных заключений.

О чём-то подобном и попытался рассказать Стефан Цвейг, наполнив повествование дополнительной трудной для понимания информацией. А проще говоря, он загромоздил текст лишними словами.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда Джек Лондон просыпался, то первым делом занимался написанием беллетристики, для чего он определил для себя значение в тысячу слов. Только после этого Лондон мог расслабиться: принять изрядную долю алкоголя, да выйти на улицу. Распорядок дня должен быть у каждого, а ещё важнее при этом уметь соблюдать его неукоснительно. Для этого требуется огромная сила воли, которая у Джека Лондона была. Алкоголиком его сделало общество, оно же активно подталкивало к необходимости продолжать оставаться алкоголиком, поэтому Лондону ничего больше не оставалось, как постоянно пить. Изначально, зная вкус лишь дешёвого пойла, он ещё мог отдаваться пристрастию к сладкому, но солидный доход от писательской деятельности открыл ему погреба элитных напитков, в том числе и до ужаса вкусных и бодрящих коктейлей, от которых Лондон не смог отказаться до конца жизни. «Джон — ячменное зерно» — это мемуары Джека Лондона, написанные через восприятие им тяги к спиртному, начиная от первого воспоминания далёкого детства в виде большой пивной кружки отца и заканчивая трагическими последствиями купания в холодной воде, когда его почки стали отсчитывать момент до финальной трагической смерти человека, чья жизнь была наполнена событиями, среди которых радостных набирается краткий день, а отравивших жизнь — всё остальное время.

Перед Джеком Лондоном никогда не стоял вопрос — пить или не пить. Ответ всегда был однозначным — пить. И Джек Лондон пил, иногда беспробудно и без чувства меры. Лондон может быть честным перед читателем, но может и обходить острые моменты. Можно ли поверить, что вместо выпивки в юные годы Лондон мог отдавать приоритет сосательным конфетам? Кажется, это вещи друг друга взаимоисключающие. Но только на первый взгляд. Лондон не догадывался опускать леденец в кружку с Ячменным зерном, чтобы соединить два увлечения в одно, и отчасти это отрезвляло его, давая свободу от алкоголя. Рассматривать проблемы общества начала XX века нужно с позиций проблем общества любого другого века. Читатель согласится с Лондоном, что алкоголь — это тот инструмент, который позволяет найти друзей в незнакомом городе, даёт возможность стать своим в кругу людей и является составным элементом получения удовольствий от жизни. От принятой дозы мозг отключается, и человек, расслабившись, готов совершать любые поступки. Однако, всё не так просто.

Быть своим нужно обязательно: человек чувствует себя изгоем, если не принадлежит к общим устремлениям. Поэтому участие в мероприятиях по распитию алкоголя и перекурах — самый очевидный выход. Пускай, пока портовые работники упиваются до потери пульса, Лондон может удалиться и с упоением вгрызаться в конфету, но лишь до того момента, когда его позовут обратно, нальют штрафную кружку, заставляя участвовать в соревнованиях по поглощению алкоголя. Мир сходит с ума, а вместе с миром сходит с ума и Джек Лондон, не видевший никакого иного выхода, кроме обязательного пристрастия к выпивке. До семнадцати лет Лондон был честным человеком, и всё же являлся горьким пьяницей. При этом, его целомудренное отношение к женскому полу оставалось для него больной темой. Лондон так и не раскроется для женских ласк, или он не посчитает это нужным сообщать читателю, оставаясь кристально честным перед всеми, навсегда прослыв в веках славным писателем, но неудачником на любовном фронте. Не срослось — и винить в этом некого. Алкоголь мешал и помогал, но оставалось то, что не могло пересилить ранимую человеческую душу.

«Мартин Иден — это я сам» — говорит Джек Лондон со страниц «Джона — ячменное зерно», показывая многие их тех эпизодов жизни, которые были присущи Идену, чьё существование не тонуло в столь горькой среде, хотя Мартин и тонул в мерно покачивающихся волнах судьбы. Джек Лондон тоже плыл по течению, но вокруг него плескалось море алкоголя, в котором в любой момент можно было утонуть из-за очередного шторма. Отчасти, Джек Лондон сам предсказал свой конец, подведя черту за семь лет до этого. Оглядываться назад стоит лишь ради осознания прожитых лет; переживать по этому поводу не следует. Без алкоголя Джек Лондон мог сгинуть много раньше, а с ним он вспыхнул ярким огнём на литературном небосклоне. Вспыхнул и сгорел.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вулканология — достаточно молодая наука, изначально считавшаяся геологами несерьёзной. Ну кому может быть интересен выплеск горячего вещества через трещины между тектоническими плитами, ведь гораздо интереснее предполагать то, что может находиться в недрах планеты. Пока человек стремится в космос, толком не освоив океан, он совсем забыл о содержимом своего родного мира, куда доступ закрыт ещё на долгие века вперёд, покуда наука не сможет наконец-то дать ответ на особо важные вопросы о строении земного шара: лишь предположения и ничего больше. Вот и приходится удивляться, что извержения вулканов долгое время никем не принимались всерьёз, поскольку выброс пород мог служить богатым источником информации о процессах, происходящих под земной корой. Гарун Тазиев стал вулканологом случайно, будучи рядовым геологом, чья цель была в первую очередь направлена на поиск определённых типов пород, но всё решило одно из извержений в центре Африки, с чего предлагаемый читателю сборник и предлагает начать путешествие по таинственным закоулкам неизведанного.

Кто же такой Тазиев? По национальности от практически татарин, а по духу — француз. Его родители рано покинули Российскую Империю, оставив советскую власть большевикам, а сами перебрались в традиционные для эмигрантов места. Так и стал Тазиев геологом. И суждено ему было проследить развитие вулканологии практически с самого зарождения, отчего его очерки читать ещё интереснее. «Встречи с дьяволом» и начинаются с того, что Тазиев делится романтикой извержений, когда вокруг тебя летают вулканические бомбы, израненные острыми вулканическими осколками стопы изнемогают о жара почвы, а бурлящая лава наблюдается под заранее выбранным углом. Со стороны это кажется таким обыденным и будничным, а приключения автора чем-то далёким, но достаточно вчитаться повнимательней, как перед глазами предстаёт вся разрушительная сила природы, уничтожающая всё вокруг себя. Задумывался ли когда-нибудь читатель, отчего люди с упрямством баранов продолжают жить вблизи вулканов, иной раз погибая селениями и регионами от ожидаемого катаклизма? Тазиев легко даёт ответ — нет более плодородного слоя земли, что остаётся на местах бывшего извержения. Вот так и соседствуют рядом жизнь со смертью.

Когда Тазиев стоит у жерла вулкана, он не только чувствует подъём душевных сил, вспоминая вулканологов древности, а также всевозможные виды вулканов, среди которых существуют просто монстры, чья проснувшаяся активность когда-нибудь сотрёт с лица планеты всё живое, Тазиев размышляет о своём прошлом, иронизируя над мечтой детства о полярных экспедициях, только вместо запредельного минуса он претерпевает ещё более запредельный жар в самых отвратительных условиях для исследований. Раньше исследование вулкана — это целое приключение, когда надо идти пешком, прорубаться через заросли, нести на себе большой груз, терпеть лишения, а также умирать от голода и жажды. Теперь — приятная прогулка в компании отчаянных людей, кому неведом дух первопроходцев. Это и радует в жизненном пути Тазиева, ведь читатель не только смотрит за извержением вулкана глазами автора, но и идёт к нему ногами автора, а также убегает от лавового потока, прорубая себе путь длинными ножами с помощью рук автора, а уж про урчание желудка от одной галеты в день и противной ложки соли с горкой, убивающей желание пить на сутки, и говорить не приходится.

С удивлением читатель узнает о том, что в разных местах лава различна. Два соседних вулкана могут иметь разный состав исторгаемых пород. Исландские вулканы, например, отличаются самой жидкой лавой, когда магма может найти выход просто из трещин в земле, не пользуясь ранее проторенной дорогой. Иные вулканы имеют настолько вязкую лаву, что их разрывает изнутри, потрясая окружающие области. Всем известно извержение Кракатау, после чего вулкан уменьшился в два раза, а взрывная волна обошла вокруг Земли более десяти раз, одарив атмосферу пылевой взвесью, от которой несколько последующих лет случалась крайне отвратная погода по всей планете, снизив урожайность и заставив людей голодать. Самым страшным следует считать ядовитое газовое облако, впервые обнаруженное в начале XX века, когда за три секунды с вершины вулкана спустилась смерть, разом убив тридцать тысяч жителей. Хорошо себя может чувствовать только житель центра Евразии, где вулканов нет. Остальные же сталкиваются с постоянной угрозой мгновенного уничтожения. С особым удовольствием Тазиев рассказывает об Этне и тех глупых бюрократических препонах, о которые ему много раз приходилось спотыкаться.

Самым примечательным очерком следует считать путешествие Тазиева с капитаном Кусто для исследования Красного моря. Он далёк от изучения вулканов, и больше касается всё тех же бюрократических препонов в мусульманских странах. Но и для себя читатель найдёт много интересного. Красное море лучше считать заливом Индийского океана, в него не впадают реки и оно считается самым прозрачным солёным водоёмом на планете. Тазиев знал заранее о предполагаемых тектонических разломах, что он и обнаружил на морском дне, но на аравийском полуострове он не смог ничего исследовать из-за многодневных задержек далёкого от современности средневекового пустынного общества. Там же Тазиев впервые столкнулся с рабством, ещё не отменённым к тому времени. А также подивился податливости местного населения американскому влиянию, когда за красивыми въездными воротами открывается картина с кока-колой по жизни. Обидно стало Тазиеву во время исследования Красного моря ещё и от того, что якобы вулканические острова оказались плодом деятельности живых организмов, что дало ему возможность предполагать поднимание и опускание земли. В целом, читается интересно, и очень даже было приятно побывать в компании легендарного Кусто, совершая погружения на дно, увиливая от кровожадных акул и испытывая недостаток кислорода из-за неумелого обращения с аквалангом.

Спасибо тебе, Гарун. Твои увлекательные рассказы было очень интересно читать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В своём завещании Гоголь упомянул следующее: не хоронить его тело до появления достоверных признаков смерти, не устраивать пир на его похоронах, не ставить памятник над его могилой, никогда его не оплакивать и издать сборник из избранных писем. Так появилась эта книга. У меня нет сведений, кто этим занимался, редактировал и решил именно в таком виде опубликовать книгу. Впрочем, этим мог заниматься сам Гоголь, умерший через пять лет после издания книги. Тяжело поверить, но в момент публикации — ему было всего тридцать восемь лет. Какие мысли о смерти в таком возрасте могут быть? Гоголь болел и часто впадал в состояния сходные с летаргическим сном, оттого он боялся быть заживо похороненным. Человеком был скромным и богобоязненным. Любил правду и справедливость. Такие выводы делает читатель после знакомства с этой книгой.

Раньше, намного раньше, чем себе можно представить. Люди писали письма. Не отписки. Большие многостраничные письма. Отдельные письма Гоголя в сборнике можно смело заносить в разряд повести, так они велики. Сейчас, заевшись в быту, мы ограничиваемся парой слов. Иногда поднимаем в разговоре глобальные проблемы, но этим стремимся делиться с миром, а не с друзьями. Им мы всё скажем в ходе беседы — по телефону, по интернету, любым способом. Только не письмом. Любая мысль расцветает на бумаге, над ней можно подумать, её можно переработать — такое редко получается в разговоре и практически никогда без должной подготовки.

«Выбранные места из переписки с друзьями» слишком выбранные. В них Гоголь создаёт свою собственную утопию. Он читает нотации, учит как жить, создаёт впечатление великого гуманиста. Большая-большая наивность во всех словах. Гоголь постоянно ссылается на Бога, уповает на него, ставит во главу всех дел и призывает строго соблюдать все христианские морали. И это при том, что творчество Гоголя было полно бесовщины, многие сомневаются в набожности Гоголя, приравнивая его скорее к сатанистам, нежели к истово верующему человеку. Книга раскрывает иную часть души, которая казалась читателю невозможной.

В своих письмах Гоголь говорит о нуждающихся людях, коим следует помогать, о своих сомнениях в благотворительности, он также как и многие сейчас не был уверен в том, что помощь дойдёт до окончательной точки, не осев по пути в чужих карманах, о духовности православной церкви, сохранившей себя благодаря избеганию светского образа католической, о правилах ухода в монастырь, когда предварительно надо раздать всё имущество бедным. Говорит Гоголь о России — в стране за десять лет случается столько событий, что случается в Европе за пятьдесят лет. Он призывает любить Россию, однако оговариваясь, говоря об унынии и досаде за страну — это не является любовью. Не надо жалеть Россию. Надо её именно любить.

Многое в письмах Гоголь уделяет своим книгам, особенно «Мёртвым душам». Как известно, Гоголь почти дописал второй том и думал о третьем. Но в бреду горячки сжёг пятилетний труд над вторым томом и некоторые другие произведения. Гоголь призывает так поступать и других писателей, чьи произведения иной раз надо именно сжигать. Порицает Гоголь таким образом, например, Державина, чьи «несчастные оды» нужны только ему самому. Не важно как ты писал, для чего писал, какая у тебя была мотивация, о твоих работах будут судить по самим работам, не делая различия в деталях. Так ведь оно и есть. Читателю важно произведение, но никак не писатель и его мотивы. Самобичевание Гоголя усиливается в призывах критиковать его книги. Многое в «Мёртвых душах» написано им специально. Гоголь осознанно создавал противоречивые кричащие образы персонажей, надеясь получить отзывы, дабы скорректировать сюжет второго тома. Не имея возможности путешествовать по стране, узнавать быт и нравы, заточённый в четырёх стенах, окружённый книгами и бумажной пылью, чахнущий над словами — это не поможет узнать жизнь людей. Особенно, если ты находишься за пределами страны. Гоголь серчал и переживал — его ругали, но никто не высказывал дельных мыслей по существу. Он хотел именно заслуженной развёрнутой критики, способной указать на огрехи, поправить в нужном месте, пролить свет на упущения. Всё это позволяет писателю самосовершенствоваться в своём труде.

Гоголь любил русский язык, считал его самым выразительным, созданным именно для чтения вслух. Он восхищался поэтами, давая яркие характеристики всем, кто творил до него и при его жизни, начиная с Ломоносова, обрисовавшего страну в общем, продолжая Державиным, первым современным поэтом, Жуковским, гением перевода иностранных поэтов, скупым на слова Пушкиным, создающим яркие образы из минимума слов, избегающим христианских мотивов, Крыловым, ярким баснописцем, при всей свой способности к критике, так и не нажившем врагов. Сожалеет Гоголь об одновременном уходе из жизни трёх ярких поэтов (Пушкин, Лермонтов, Грибоедов), всем им была уготована насильственная смерть в течение одного десятилетия.

При всей неоднозначности с этой книгой Гоголя стоит обязательно ознакомиться. Русская философия в чистом виде. Хочется спокойного счастья, есть желание обязательно поведать всем как правильно жить, да уповать на надежду в суровом мире вокруг и сокрушаться над обыденностью.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Безумство. Откуда брать силы для написания добрых слов об этой книге? Она о тяжелейшем периоде в истории Камбоджи, гордо теперь именуемом автогеноцидом. В конце прошлого века безумство коммунистов китайского толка ввергло страну в хаос и пучину равноправия, верное заветам псевдосправедливости. Все слышали о красных кхмерах, о Пол Поте, но никто ничего толком не знает о событиях того времени. Не было тотальных чисток, народ зверел сам по себе. Народ изводил сам себя. Необразованные красные кхмеры крушили и громили любой намёк на буржуазность: уничтожали книги и деньги, выгоняли людей из городов в поля и леса. Вся страна превратилась в концлагерь для самих себя. Обременённые умом зачищались при первой возможности, их семьи были поставлены на край гибели. Никакой медицины, даже народной. Люди умирали от голода и болезней. Убивать при таком раскладе не приходилось. Люди сами уходили из этого мира. Кто от истощения, а кто-то самостоятельно накладывал на себя руки. Для буддистов самоубийство считается очень серьёзным грехом, ведь рождение человеком — высшая степень жизни. Правление красных кхмеров началось с необдуманных действий США, что позже лишило Никсона президентского кресла. Закончилось вторжением Вьетнама и возвращением монарха на трон. Красные кхмеры не наказаны до сих пор.

В этой обстановке более четырёх лет просуществовал Пин Ятай. Он получил престижное образование на американском континенте, работал в правительстве, отчаянно отказывался принять как факт, что красные кхмеры дорвутся до власти. Наиболее осторожные покинули страну, оставшимся пришлось непросто. Их выгнали из города. Заставили трудиться. Благополучная страна никогда не знала голода. Необдуманная политика уничтожила всю инфраструктуру. Одичала. Выживают теперь сильнейшие, предприимчивые и изворотливые. Религия запрещена. Безбожие — нереальность для буддийской страны. Здесь всегда подавали нищему. А теперь никто не подаёт. Нищей стала вся страна. Пин теряет одного родственника за другим — их не убивают, они умирают сами. Тропический климат не способствует благополучной жизни в нечистотах и изматывающем труде. Любая надежда была разрушена. Осталась надежда на побег, о котором Пин думает всю книгу. Но люди боятся. Боятся и умирают. Печаль.

Книга не оставит равнодушным читателя. Эта одна из тех книг, которые заставляют думать. В очередной раз по другому смотришь на окружающую тебя действительность. Так ли всё плохо на самом деле. Так ли уж нас притесняют и не дают спокойно жить. Наша страна пережила многое. Стоит вспомнить хотя бы гражданскую войну. Но такого как в Камбодже у нас не было. Люди не знали ничего, даже люди у власти практически ничего не знали. Страна варилась в котле, сама себя переваривала. Получилась рисовая каша. Переваренная. Без специй. Лишь один кусочек сахара для сладости.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кто написал эту книгу? Сам Тесла или кто иной — вот ещё одна загадка в копилку великого американского австровенгерца хорватского происхождения. О нём ходит много слухов, поговаривают даже о связи с инопланетянами. Его мозг генерировал такие идеи, что его можно смело называть Леонардо Да Винчи своего времени. Многое до сих пор кажется фантастикой. О летающем автомобиле мечтал даже Тесла, а мы теперь ждём осуществления казалось бы давным-давно уже должного быть в автосалонах. Но нет… слишком дорогая получается продукция, да и кроме автомобильных прав придётся учиться на пилота.

Книга в самом кратком изложении рассказывает о жизни Теслы, его экспериментах, изобретениях. Главной его страстью было изучение электричества и способов передачи этого вида энергии на расстояние. Если сейчас не укладывается в голове возможность передачи информации без проводов по воздуху, то тогда это считалось чем-то невыполнимым, крайней степенью фантазии. Знаем ли мы все возможности нашего мира? Однозначно нет. Гнул ведь Ури Геллер металл на одном континенте, находясь на другом. Так и Тесла пытался передавать энергию на расстоянии. Развитие его идей могло пододвинуть планету ближе к самоуничтожению. Не зря приписывают взрыв «Тунгусского метеорита» Тесле — и не было никакого метеорита, а лишь целенаправленно наведённый энергетический удар.

Сын изобретателя, внук изобретателя, правнук изобретателя, он хотел не совершенствовать сельскохозяйственный инструментарий, а чего-то большего. И у него получилось. Живи Тесла в наши дни… даже трудно себе представить масштаб его работы.

» Read more