trounin.ru

История Земли не ограничивается скудным набором общеизвестных летописных фактов, многое не сохранилось в памяти людей. Но очень хочется представить, как существовали иные цивилизации и почему они были разрушены. Для этого как раз жил и творил Райдер Хаггард, чтобы частично заполнить белые пятна, пускай и рассказав истории, состоящие сугубо из вымысла. Есть в его творчестве произведения про Африку, а есть и про Америку. «Сердце мира» повествует именно про Америку, затрагивая тему индейцев майя, некогда великого народа, чьи города пришли в запустение и были заброшены. Об одном из таких поселений и предстоит узнать читателю.

Снова Хаггард словно пересказывает чужие истории, узнанные им от первоисточника. В «Сердце мира» читатель отправится на поиски одноимённого с названием повести города, срединного полиса планеты, прекраснейшего места, населённого избранными людьми. Оторванность от внешнего мира поставила этот город перед необходимостью внести изменения в устоявшуюся политическую жизнь и воззрения его населения, грозящие обернуться крахом. Вырождающиеся порядки вскоре приведут к опустошению и исчезновению Сердца мира, если ничего в ближайшее время не произойдёт.

На фоне социальной катастрофы развивается другая сюжетная линия. Притесняемые в Америке индейцы верят в существование талисмана, разделённого на две части, с помощью которого можно вернуть контроль над континентом, если он окажется в единых руках наследника утратившей власть царской династии. Когда получится соединить части талисмана, наступит новая эра и европейцы будут изгнаны из Америки. Но одна из частей возможно находится в Сердце мира, куда и предстоит отправиться главным героям произведения.

Как видно, сюжеты Райдера Хаггарда имеют много сходных черт. Меняются лишь декорации, всё остальное идентично. Разумеется, действующие лица предпримут попытки для розыска утраченной части талисмана, встретятся с опасностями, кто-то влюбится в пленительную могущественную красавицу, а после разразится катаклизм, напрочь стирающий следы, дабы читатель уже никогда не смог проверить изложенную историю на правдивость. Оттого-то белые пятна и продолжают зиять пустотой, поскольку они служат отличной возможностью рассказать про другие события, может быть имевшие место в действительности.

Райдер Хаггард не стал описывать приключения, сконцентрировав внимание на политической составляющей. Трагедия разразится на почве людской способности опровергать разумные домыслы, предпринимая решения, обязанные обернуться наипечальнейшим исходом. Человек не способен идти на компромиссы, всегда настаивая на собственной точке зрения, вследствие чего и гибнут его соотечественники, вплоть до масштаба страны и даже цивилизации. Майя аналогично могли растратить могущество, став жертвой свойственной людям жажды претворения амбиций. Только и желание перемен не может принести счастья, как не даст этого и консервативное мышление. Правильного ответа всё равно не существует, ибо дилемма — она, как известно, ведёт к одному результату, какой путь не избери.

Цивилизации гибнут, как гибнет прочее. Хотел ли Хаггард подвести читателя к мысли о спокойном принятии действительности? Какие бы процессы вокруг не происходили, им свойственны схожие моменты. Нет ничего вечно существующего, человек же ведёт себя так, будто нынешнее положение вечно, таким образом лично участвуя в уничтожении действующего порядка. Нужно осознать пользу от перемен и не сотрясать более воздух пустой тратой энергии на сохранение имеющегося. Пусть меняют правила орфографии, вводят несуразные налоги и правила детской цензуры, стремятся оградить от исчезновения краснокнижные виды животных — цивилизация когда-нибудь рухнет. И тогда уже не будет иметь значения, чем человек занимался до потопа, ведь жизнь начнётся с чистого листа.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Они как черви. Их сердца — червивы. Их души — червяною влагою переполнены. Не видят света такие черви, не дал им Бог ни разума, не уследил за ними Творец, ни дал им и чувства ответственности, ибо с детей спроса быть не может. Вот и отчебучивают поныне молодые люди сумасбродства, чудом избегая гибели от несуразной глупости. Не устояли они в ветхозаветные времена от искуса отведать плод запретный, понеся следом бремя тяжёлое вне сладкого детства потерянного. Не могут устоять и сейчас, из поколения в поколение идя на смертельный риск, попусту идеализируя и вступая в конфликт. Сохранился и первоначальный искус в целости, яблоком на близость поменянный. Трагедия Шекспира о том тоже сказывает.

Две части единого целого, предметом острым до рождения разделённого, в пространстве времени суток лунного их окружающего, стремятся слиться заново. Два создания, с сердцами пронзёнными, сушимые влагою из ран истекающей, совершают в темноте движения, телами естество сквозь себя проталкивая. Так читателю видеть хочется, другими образами не воспринимается слёзная драма града итальянского. Вероной исторгнута потомкам на память история юности — пылких влюблённых из домов враждующих. Подобной сей пылкости примеров есть множество, подальше от Запада — бездна сокрытая. На Западе же чаще замалчивается — незачем пастве верующей аморальные случаи ведать.

Раз Шекспир взялся поставить трагедию, он её вымучит, добавит страстей обязательно. Вышли у него герои спесивые, днём завтрашним только живущие, в день тот завтрашний не заглядывая. Что ожидает их, как обернётся история — важности мало, иной ко всему интерес. Коли родители, князя прислужники, люди из вольных и к власти причастные, знать не желают иных княжьих подданных, в том нет вины — есть проблема из давности, пороками прошлого в жизнь привнесённая. И ежели вдруг в роду кого-то из них объявятся люди чуткие, чьё сердце не стало покамест каменным, а разум коснулся лишь края волос, тогда грозит разразиться буря опасная, ибо искус разрушит устои до них заведённые, выгнав за двери, как Еву с Адамом из рая… И что из того?

Стена не опасная, она поддаётся, её одолеет пылкий юнец. Балкон не высокий, он низко находится, шёпот девицы отчётливо слышен. Ромео любил? Джульетту? Отнюдь! Любил он другую. Божился и клялся. Женился бы? Да! А Джульетта? Она — его часть. Посему суждено быть им вместе. Мешает одно — ветрогонность Ромео. Он пылкий, ему нипочём все преграды на свете. Не будет Джульетты — полюбит другую. Не будет другой — он вернётся к Джульетте. Зачем только лишние сцены вводить, уж лучше наполнить ядом кубки с водою, кинжалы на видное место положить. Готово к трагедии действо с вступленья, там хор поёт, словно древние греки собрались послушать. И будет мораль. Без морали никак.

Слепая натура с червивой душою. Недаром помянуты черви повсюду. Созданья без глаз, им глаза не нужны, они понимают куда им стремиться. Погибель придёт. Увы! Стремленья червей — зов природы и только. Их молодость зрима… да кто бы решился, зреть на червей в пору разных годин. Червяк молодой, не познав ничего, может сам утопиться, хоть будет не прав. Он утопнет итак, станет жертвою под принуждением чуждых условий и жизни своей, познав её толком и толком не познав ничего. Сгореть ли рано, сгореть ли поздно, сгореть самому или пусть поджигают другие, ответов не даст никогда и никто, поэтому печальней на свете, отнюдь не повесть про малые страхи эти, а самая жизнь печалит червей, покуда они на поверхность не вышли.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лучше работать на себя, решил Джеральд Даррелл и отправился по хорошо известному ему адресу, где он уже много раз бывал, в поселение Бафут, что располагалось в Британском Камеруне. Нравы местного населения Дарреллу известны, у него хорошие отношения с местным царём и перед ним стоит единственная цель — набрать животных для личного зоопарка. Мечта мечтой, но Джеральд так и не научился всё планировать заранее. Он имеет общее впечатление о задуманном, чем и ограничивается. Кого именно удастся на этот раз поймать, куда потом улов везти и где животные будут располагаться — неизвестно. Может статься, что Даррелл привирает для красочности рассказа…

Новой информации читатель почти не узнает. Ему, как и писателю, известны нравы обитателей Бафута, поэтому Джеральду приходится находить другие сюжеты, дабы удерживать интерес к своим приключениям. На первое место им поставлены забавные случаи, над которыми, думается, следует смеяться, только вот юмор у Даррелла опустился до примитивного, так называемого туалетного. Ныне читатель внимает не банальной экзотике, а экзотике с душком мочи и едва ли не с интимными укусами тела автора.

Также важное значение имеет использование Дарреллом кинокамеры. Читателю наглядно показывается, как снимаются фильмы о животных в их естественной среде обитания. А так как съёмки в естественных условиях крайне затруднительны, Джеральд снимает постановочный фильм. Впрочем, и это занятие не из простых. Даррелл снова рассказывает занимательные истории, чем подтверждает неумение держать ситуацию под контролем. Неурядицы слишком часто с ним встречаются, будто он специально их провоцирует. Конечно, многого в здравом уме не придумаешь, но всегда можно упустить ряд обстоятельств, как проблемы не заставят себя ждать.

Животных для зоопарка Даррелл обязательно соберёт и благополучно доставит их к себе домой. То есть Джеральд их вёз из Африки с конкретной целью, правда не представляя, как добиться её осуществления. Приехав, придётся помыкаться по гаражам и прочим закрытым помещениям, чтобы осознать приближение зимы и впасть в панику — теплолюбивые создания не смогут пережить изменение климата. Даррелл опять Даррелл: обезьяны сбегают и устраивают погромы, наверное и змеи держали в страхе округу. Зато есть о чём рассказать читателю, иначе пришлось бы повторять про трудности кормления и прочую информацию по содержанию животных вне привычных им условий.

Главное, Даррелл пошёл по пути самостоятельной работы. Он созрел для понимания необходимости оберегать природу и теперь старается сохранить представителей исчезающих видов. Пусть в его действиях прослеживаются благие намерения, а своей работой он вносит разлад в дарвиновскую теорию эволюции — поступает Даррелл в угоду краткого мгновения настоящего, сохраняя имеющееся и не давая ему подстраиваться под изменяющийся мир. Человек всегда желает сохранить воспоминания. Вот и в случае Даррела читатель видит стремление основать зоопарк, нацеленный именно на сохранение находящихся на грани вымирания животных.

Джеральд не унывает. Он всегда позитивно смотрит на жизнь и сосредоточен на проблематике осуществляемой им деятельности. В 1957 году добывать животных в Африке было проще, нежели к моменту публикации книги «Зоопарк в моём багаже», когда Камерун стал независимым от Британии государством. Надо полагать, Даррелл далее не будет простым ловцом, а станет заметной фигурой и будет проявлять заботу о животных на более глобальном уровне. Снимать фильмы он научился, другие увлечения со временем также появятся. Свой зоопарк у него есть, а значит нужно добывать деньги на его содержание. А написание книг, как известно, являлось для Джеральда одним из источников дохода, который он тратил на организацию экспедиций, теперь же будет тратить их и на зоопарк.

Хочется верить, что чтение книг Даррелла поможет сохранению животных, а не станет даровым источником дохода для издателей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вечная жизнь представляется чем-то ужасным, от чего нельзя избавиться. Она напоминает длинный день, когда по его завершению хочется сомкнуть глаза и заснуть. А если представить, что дни будут следовать друг за другом и никогда не закончатся? Нужен весомый стимул, дабы продолжать существовать. Райдер Хаггард по умолчанию предлагает в качестве таковой причины считать ожидание возвращения любимого человека, должного переродиться через несколько тысяч лет и восполнить сполна пустоту прожитых дней.

Хаггард берёт за основу древнюю историю, начиная повествование с Древнего Египта. Бурными были те времена, происходили значимые события и только они достойны упоминания. Всё последовавшее после стало лишь цепочкой рода Мстителей, передававших последующим поколениям предание о той-которую-следует-наказать. Сия семейная тайна мучила многих, частично сгинувших в безвестности, завещая потомству по достижении двадцати пяти лет продолжать заниматься тем, что у них всё никак не может получиться. Один из главных героев произведения как раз из череды Мстителей, о чём ему суждено узнать в отведённый для того срок.

«Она» — история полная загадок и мистических поворотов сюжета. Это приключенческое произведение схожее со сказочной легендой, где красивые люди стремятся соединить усилия, а им напоминают о бренности бытия их соратники, от природы наделённые отталкивающей внешностью. Когда суть происходящего становится читателю понятной, тогда Райдер Хаггард переходит к драматизации событий, подводя к пониманию, будто нет в мире ничего идеального, кроме веры в возможность существования оного. Давно произошедшее может повториться снова, каким образом не пытайся вернуть утраченное: потеряв раз, потеряешь опять.

Желание вечно жить сталкивается с желанием сталкиваться с вечной жизнью. Для героини произведения, первоначально известной читателю под разнообразными опосредованными упоминаниями, её пребывание на свете омрачилось необходимостью ждать события, пребывая в дали от всех процессов, от чего ей следовало сойти с ума и творить безумства. Хаггард такого допустить не мог, он хотел рассказать о возвышенном чувстве, проистекавшем от упущенного шанса жить в счастье и любви. Читатель оставит в стороне домыслы насчёт идеализации романтических чувств. Может и способна любовь жить более трёх лет, как о том пишут беллетристы.

Увязав прошлое с настоящим, Хаггард отринул идею бессмертия. Что было ранее, то обязано повториться. Может следовало рассматривать побуждающие людей мотивы под другим углом? Отчего не жить вечно, познавая действительность во всём её многообразии? Кому-то такое мнение покажется напоминанием истории о Вечном Жиде, обречённом неприкаянно странствовать и нигде не задерживаться. Описанное Хаггардом исходит от противоположных мотивов. Читатель видит добровольное заточение вдали от цивилизации и каждодневное созерцание одного и того же: значение бессмертия сведено к бессмысленности.

Важнее для сюжета не понимание вечной жизни, главное — невосполнимое чувство обиды. Некогда привязанность одного к другому была нарушена, следствием чего стала расплата. Кто кому должен был мстить остаток дней своих? Задетыми оказались чувства всех задействованных сторон. Кто-то ждёт момент для осуществления права на восстановление справедливости, а кто-то так ничего и не понял, продолжая пребывать в трепетном ожидании возобновления прерванных отношений. Райдер Хаггард встал на сторону наиболее обиженных, пускай и заслуживших постигшую их участь, продемонстрировав пагубность плотских страстей и тысячелетия спустя.

Всему приходит конец. Вечного не существует. Остынут: любовь, месть, человек… человечество… планета… солнце. Схлопнется в точку Вселенная. Будут: новый взрыв, ещё один Хаггард, повторно написанная «Она». Страсти кипят, упорядочивая хаос.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ранее дважды побывав в Африке, Даррелл в 1950 году отправился в Южную Америку. Выбор пал на Британскую Гвиану по нескольким причинам. Во-первых, на тот момент Гайана ещё не обрела независимость. Во-вторых, местное население без затруднений говорит на английском языке. В-третьих, более на континенте подобных территорий не имелось. Кроме того, Даррелл не мог отказать себе в посещении деревни Эдвенчер, что на английском языке означает Приключение.

О чём же Даррелл мог написать на этот раз? Особо читателя он не обрадовал. Слог повествования сух, события не отличаются разнообразием. Даррелл описывает будни, толком пока не представляя, как фиксировать впечатления и рассказывать о них на бумаге. Он хватается за всё и повествует о занятных случаях, причём делает это от лица знающего дело ловца зверей человека. Его продолжали преследовать однотипные проблемы, поэтому-то и не получалось у Джеральда написать о чём-то ещё, иначе ему пришлось бы повторяться.

Особенности пребывания в Южной Америке наложили отпечаток на поведение Даррелла. Он всегда надеялся на помощь со стороны. Джеральд излишне стал полагаться на магазины, где можно приобрести всё ему требуемое. По сути, Даррелл уподобился туристу, путешествующему с целью раздобыть очередных представителей животного мира, надеясь не прилагать усилий сверх желаемого. В реальности ситуация оказалась не настолько радужной, вследствие чего Джеральду приходилось проявлять смекалку и изобретать новые подходы к ремеслу.

Снова Даррелл отправляется на ловлю сам, а также просит местных жителей добывать для него требуемых ему животных. Разумеется, не обходится без недоразумений, порой со смертельным исходом для пойманных экземпляров. Этот аспект часто встречается в ранних произведениях Даррелла. Надо понимать, гуманное отношение к братьям меньшим в Южной Америке тогда тоже никем всерьёз не рассматривалось. Думается, местные жители, как и в Африке, привыкли отправляться на охоту с целью добыть пропитание, а не для получения за сей труд денег.

Особых подробностей о пребывании в Британской Гвиане Даррелл не сообщает. Читателю известна цель его поездки и соответственно получает тот материал, который Джеральдом подразумевается. На страницах путевых заметок оживают сопровождавшие его товарищи, а встречаемые ими животные показывают себя во всей красе. Есть о чём задуматься, особенно при рассмотрении со стороны человека, изучающего окружающий мир. Думать не думаешь про животных таким образом, каким это получается у Даррелла, как касательно физиологии, так и всего остального, имеющего значение для конкретных видов, чья эволюция на данный момент привела их к определённому состоянию.

В меру спокойно, без переживания критических моментов (отсутствие клеток таковым считать не будем) и угрожающих жизни ситуаций (как оказалось, кайманы, угри и анаконды практически миролюбивые создания) Даррелл встречает до того не виденных им животных, наблюдает за уникальным процессом деторождения у жаб, смеётся над самым потешным существом — древесным дикобразом, озадачивается наведённым дикими свиньями шорохом, наблюдает за стрельбой из лука по рыбам, кормит муравьеда, вспоминает об укусах ленивца и о кровожадном нраве опоссумов.

Ради интереса к живой природе, чтобы оценить её многообразие и лучше понять происходящие в ней процессы, книги Джеральда Даррелла подходят идеально. Конечно, специфика его деятельности вызывает нарекания, но, кто станет отрицать, ныне всё чаще задумываются над сохранением вымирающих видов. Безусловно, деятельность человека сказывается на существовании животных, особенно чья жизнь подстроена под определённые условия. Когда-нибудь потомки ныне живущих обязательно подвергнутся изменениям, посему, как не проявляй старание, сохранить не получится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Согласно принципу Колеса истоки будущего находятся в прошлом. Эта популярная версия всегда будет иметь своих поклонников, поскольку цикличность происходящих изменений отрицать нельзя. Всё случается, чтобы повториться когда-нибудь потом, поскольку уже неоднократно было в прошлом. Попробуйте оспорить! Нет и нет — правды в ваших словах нет! Однако, если говорить серьёзно, то ошибка людей заключается прежде всего в том, что они опираются на настоящее и прошлое, создавая будущее, тогда как будущее проистекает из будущего же, возникая спонтанно и отнюдь не тем образом, каким его хотят видеть прогрессивно настроенные люди. Поэтому стоит говорить сугубо о настоящем, от которого и исходят думающие наперёд.

Для работы над «1984» Оруэлл воспользовался настоящим и прошлым, воссоздав на страницах произведения предполагаемое будущее. В том, что вышло из-под пера Джорджа, было мало выдуманного. Практически всё, рассказанное им, современник автора мог знать и без посторонней указки. Говоря прямо, Оруэлл использовал пункты из Манифеста о Футуризме Филиппо Маринетти, переработал «Мы» Евгения Замятина, переложил историю создания авторитарных государств (вроде СССР и Третьего Рейха), добавив новое явление — начинающуюся Холодную войну. Именно таким образом получилось то, отчего слабовольные граждане ныне склонны впадать в панику, находя между строк моменты, навсегда канувшие в пропасть былого.

Приходится признать, произведение «1984» устарело. Это случилось мгновенно, стоило закончиться Холодной войне. Мир стряхнул с себя накопившуюся усталость и продолжил развитие путём нарастающего удаления от авторитарных режимов, в хаотичной спешке подавляя любые проявления оных. Но что есть в современном мире авторитарное общество, как не ограниченная рамками страна, чьё население безбрежно счастливо, не смея подозревать, будто может существовать нечто иное, кроме им доступного? Опасения Оруэлла опровергаются, благодаря окутавшей мир сети быстрого обмена информацией и возможности всё увидеть, не покидая пределов комнаты. Исходя из имеющегося вырисовывается антиутопия иного плана, направленная на порабощение путём обеспечения доступа ко всевозможным удовольствиям.

Разве не говорил Оруэлл о довольстве главного героя его произведения жизнью? Верно — не говорил. Но он и не высказывал недовольства. Поступки совершались в угоду других ценностей: любви, стремления противоречить и желания обновлять доступное. В постигшем человечество режиме не было ничего отрицательного, если не смотреть на позицию автора. Действующие лица всегда были довольны, их потребности удовлетворялись, а им оставалось прожить отведённый им срок. Просто описываемое Оруэллом веет второй половиной сороковых годов XX века. Читатели последующих десятилетий могли смотреть на его произведение под другим углом.

Конечно, читатель XXI века увидит в произведении моменты, якобы угрожающие его личной свободе, будто вот-вот готовые преобразиться в тотальное порабощение мысли и воли. Если задуматься, человек был и будет заложником страстей, поэтому каждый волен на свой лад трактовать действительность. Главное не впадать в крайности и не позволять себе видеть подозрительное там, где его нет. На самом деле, с пещерных времён в общественных ценностях произошло не так много изменений, как хотелось бы думать. Большой Брат и раньше смотрел на каждого из нас, он же собирал и отправлял на войну, он же устанавливал законы и он же позволял получать образование, дабы не потерпеть поражение от технически более совершенного соседа.

Читать «1984» буквально следует в одном случае, если есть желание узнать о чём думал и чего опасался человек середины XX века. Оруэлл это наглядно продемонстрировал. Впрочем, после ядерной катастрофы человечество будет долго оправляться. Может и зародиться при изменившихся обстоятельствах некое авторитарное общество. Пускай! Оно всё равно потерпит крах, ибо вечного не существует.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Райдер Хаггард пишет о приключениях, а значит нужно создавать историю так, чтобы у читателя захватило дух. Неважно, если повествование будет отдавать сомнительным развитием событий, мало похожим на правду. Кто же будет по данному поводу переживать, внимая похождениям главного героя, чей путь пролегает из Англии в земли ацтеков, где ещё не успела ступить нога испанцев. Главным героем движет жажда отомстить за убийство матери, а значит он обязательно осуществит задуманное. Только ни он, ни читатель не знают, что дорога будет долгой, а крови прольётся достаточное для заполнения океанов количество.

Читатель привык к манере Хаггарда уделять внимание каждой детали. Повествование начинается издалека, давая полное представление о происходящем. Становится известным происхождение главного героя: испанские родственники отличаются пылким нравом и могут совершать безумства, отчасти наградив его точно такими же желаниями. Как знать, не присутствуй в крови главного героя примесь испанских предков, имел бы он такую склонность к подвижничеству? В любом случае от него это не зависело. Хаггард мог наделить персонажа любой мотивацией. Необходимо было сформировать для читателя правдивое изложение стремления идти вперёд. И приходится согласиться с автором. Молодые люди не станут отказываться от отстаивания справедливости, когда того требуют обстоятельства.

Фантастическое везение преследует главного героя. Он всегда находит нужных людей, проявляющих к нему благосклонность. У них оказываются общие цели. Хаггарду остаётся раскладывать эпизоды путешествия так, чтобы читатель проникся к каждому из них. И есть чему пристально внимать. В сюжете, помимо пылкой юношеской любви, присутствует набор манящих происшествий, заставляющих читателя сопереживать. Уже завязка служила поводом к возникновению гнева, как и авторские укоры в сторону католической церкви, применявшей пытки к людям и замуровывая провинившихся в стенах монастырей. Хаггард провоцирует на веру в такое положение дел, доходчиво описывая моменты, наглядно демонстрируя те самые пытки и то самое замуровывание.

Очередной шаг главного героя продвигает его ближе к осуществлению мести. Читатель истомился ожиданием перенесения действий в Южную Америку. Где та самая дочь Монтесумы, анонсированная в названии? Приходится запастись терпением, Райдер никуда не торопится. Предлагаемая им история лишь отчасти связана с индейскими обитателями Нового Света, важнее чего является движение по цепочке происшествий, должных закрепить понимание везучести главного героя, выживающего в одиночку среди акул и умудряющегося спастись от чумы, покуда кругом повально умирают от её поветрия. От подобной удачи всё сильнее усиливается недоверие к автору, но он не обращает на это внимания, раз за разом подставляя главного героя, чтобы тут же его с блеском спасти от верной смерти.

Таким образом построено всё произведение. Главному герою аналогично везёт среди ацтеков. Сколько раз приходила пора подставлять грудь под нож жрецов, столько же раз судьба будет милостива к нему. Обласканный богами, мститель продолжит искать требуемый ему объект, что стало для него целью существования. Хаггард правильно сделал, привнеся такой сюжет в повествование. Месть действительно смотрится лучше всего, особенно в ситуациях, когда её осуществить не представляется возможным. Сама жизнь преградит путь главному герою, заставив его увязнуть в конфликте между Монтесумой и Кортесом, приняв участие в самых важных эпизодах противостояния индейцев конкистадорам.

Не стоит думать, будто Хаггард правдив. Он красиво излагает, изысканно ругает и показывает противостояние культур не только на уровне развития, практически сходного, но и на уровне религий, на первый взгляд отличных, отчего-то воспринимаемых на равных. Мораль испанских католиков сводилась к подавлению личного мнения путём постоянной кровавой жатвы, так и индейские воззрения требовали частых жертвоприношений, дабы держать население в страхе. Обе религии вступили в борьбу, обернувшуюся для главного героя новыми трагедиями.

Привыкнуть к переменам сложно. И Хаггард это доказывает. Куда бы не шёл главный герой, он всегда сталкивается с одинаковыми порядками. Кажущаяся разность бросается в глаза лишь при первом знакомстве. Нужно будет перебороть себя, отказавшись от прежних убеждений, тогда получится пережить ужас людских нравов. И крах обязательно последует. Впрочем, крах вечен — он происходит и в данный момент.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Славные дела происходили в истории данов, вдохновение само приходит, стоит проявить интерес. Чудом дошедший до нас текст «Беовульфа» — доказательство сей бравады. Произведение является стихотворным, выдерживающим определённую ритмику передачи смысла содержания. Следует воздержаться от прямого трактования некогда описанных событий, нужно понимать широкий разлив аллегорий: борьба с чужестранцем, как битва против чужеродного вторжения, а бой с драконом — одолевшее данов бессилие. Изначально непримечательное христианство всё более входило в жизнь скандинавов, непримиримо сталкивая лбами конунгов и их храбрые дружины. Народ спал и не желал перемен, властители жаждали противостояний, жестоко карая приносящих иной взгляд на действительность.

Беовульф — первый из храбрейших и последний из хвастливых, бросив вызов порождению хаоса, без сомнения величаво предпринял попытку помочь захлёбывающимся от вторжения проклятого поветрия. Он пел песни себе во славу, идя самоуверенно сражаться. И не было за восхвалениями ничего, кроме важной необходимости, проистекающей от верности неоднократно помогавших практик. Воин бил врага, воодушевляясь и изгоняя волну сомнений. Мог ли чужестранец устоять от порыва отваги? Чем он мог ответить уверенному противнику? Ему не позволили выступить с проповедью, дав право выйти под покровом ночи, задушив руками. Ведь нельзя зарубить мечом речь, как нельзя заставить разговоры умолкнуть.

Даны сдержали первых чужестранцев, облачив сражение в народное предание. Появился образ Беовульфа, проявившего необходимые для конунга качества. Ему предстояло не раз затвердить за собой право на власть, отбиваясь от всех мстителей, имевших право заявлять о своих претензиях. Зарождавшаяся сила проистекала изнутри, словно заражённое ядовитыми миазмами болото. Тухлая речь противников отравляла воздух, побуждая Беовульфа к вынужденным поступкам. Трагедия данов ещё не сложилась в твёрдое понимание обязательного смирения.

Беовульфу суждено править, памятуя о битвах ранних лет. Он достойно проявит себя, давая людям спокойное созерцание мира перед наступлением краха. Бой с драконом принято трактовать обязательной частью эпоса о героических людях: Беовульфу не дано просто так умереть. Это противоречит пониманию жизни бравых людей, отдавших себя полю брани. Он стяжал славу, ему суждено сложить голову в бою. Глубокая старость тому не станет мешать, сражение с разоряющим страну созданием теперь пришло к нему домой. Помочь Беовульфу уже некому, он остался последним нуждающимся и по прежнему первым среди прочих.

Итог борьбы данов известен, на их флагах белеют-желтеют-краснеют кресты. Народ не сохранил веру предков, не было в его силах желания задушить дракона. Теперь «Беовульф», как укор за прошлое. Теперь «Беовульф», как устрашение перед лицом предстоящего. Придя единожды, чужестранец придёт ещё много раз. Он будет предвестником затишья, пока разжигает пламя могучий змей.

Элементы истины не стоит недооценивать. Нужно нравственно себя возносить. Борьба была и будет всегда, без боя человек никогда не уступает. Даны сражались, им было дано право сохранить веру предков. Жизнь не мёдом мазана! Всегда найдутся желающие менять представления масс о происходящем. Всегда настоящее будет преподноситься в виде аллегории, если нуждается в продолжении существования. Написанное в форме эпического сказания, оно переживёт века и формально этим обеспечит себя бессмертием.

Ничего такого в «Беовульфе» нет, скажет настроенный против бравый читатель. Твоё право, читающий, в браваде стяжать славу. За обвинениями была и останется пустота, не обеспеченная обстоятельным подходом. Никогда не узнать, чем обязаны потомки устному преданию некогда живших. Точно одно — мифический чужестранец служил воплощением определённых страхов, а чего могли бояться чуткие даны больше, что они не способны были одолеть силой оружия?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ассоциативный ряд служит средством познавания мира. Если человек воспринимает окружающее, придавая вид знакомых ему вещей, значит у него есть для того весомые аргументы. Когда в склонившихся пальмах, пузатых деревья и колючих кактусах человек видит бар и его посетителей, то это минимум звонок о необходимости ограничить потребление алкогольных напитков. Даррелл ещё не осознаёт влияние зелёного змия, ничего о нём толком не рассказывая, лишь ранее проговорившись несколько раз. Во время посещения Парагвая и Аргентины Джеральду хватало проблем и без этого, ведь компанию ему составила жена, разбавив былое одиночество и обозначив необходимость более взвешенного отношения к жизни, в том числе и согласно основному увлечению Даррелла, выражающегося, как известно, в добывании животных для дальнейшей их переправки в зоологические сады.

Ныне Даррелл не уделяет внимание предпосылкам, сразу погружая читателя в трудовые будни зверолова. В Южной Америке извелись туземцы, поэтому ему приходится всем заниматься самостоятельно, ежели не получалось найти толковых специалистов, способных правильно выполнять поручаемые им задания. Бракоделы попадались Дарреллу и прежде, о чём он писал со скорбной весёлостью, принимая вынужденные страдания за кратковременную меру, понимая особенности работы в далёких от цивилизации местах планеты. И теперь не приходится удивляться, внимая причудам людей, пропитанных разнообразными домыслами, позволяющими им воспринимать железные и деревянные изделия за живые существа.

Кроме основного занятия Даррелл налаживает отношения с людьми и приобщается к их культурным особенностям. Например, Джеральд заново открывает для себя чаепитие, под которым в Южной Америке понимают употребление обжигающего мате, напитка из высушенных листьев и побегов одного из местных деревьев. И всё-таки читатель должен обратить взор на взаимоотношения Даррелла с женой. Джеральд в довольно едкой манере отражает случающиеся с ними неурядицы, выставляя жену в курьёзном виде, благо показывая её лишь с положительной стороны, едва ли не под видом идеальной спутницы, терпеливо принимающей чудачества мужа и выполняя его указания, пускай и предварительно высказав без утайки соответствующие моменту логически выверенные суждения.

Пьяный лес дал Дарреллу возможность показать зависимость животных от человека. Не все читатели поверят в слова Джеральда, но, не имея конкретных доказательств, приходится принять точку зрения автора, наглядно продемонстрировавшего, как дикие звери склонны принимать цивилизацию и подвергаться её воздействию. Ощутив лёгкую жизнь в четырёх стенах, подкармливаемые вкусностями, они уже не стремятся покинуть человека, прикипая к нему и вступая в единоборства с другими животными, дабы быть ближе к миске с едой. Реальность слишком жестока, чтобы угодить желающим, Даррелл будет вынужден многих бросить на произвол, когда возникнет необходимость уходить от очередной латиноамериканской революции, так и не выполнив поставленные задачи.

Даррелл даёт читателю понимание скорой смены профессии зверолова на иную деятельность. Кого ему не удалось добыть лично, тех зверей он купил в зоомагазинах Аргентины. А поскольку не имелось нужды проявлять наработанные навыки, Даррелл начал осваивать искусство записи на киноплёнку, видя в этом новомодном поветрии открытие громадных горизонтов для творческого преображения, не такого затратного и без привязки к определённым обязанностям по поддержанию жизни в питомцах.

Джеральду всегда было о чём рассказать. Стоит полагать, он найдёт о чём ему писать в будущем. Касательно пьяного леса, читатель должен запомнить занимательные случаи, вроде явления жабы-рогатки, водяной курочки, тигровой выпи, броненосцев, вискачи, жарараки, гремучей змеи и даже анаконды, чья слава грозного душителя скорее выдумка, нежели правда.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стоит ли говорить на серьёзные темы с серьёзным лицом? Может стоит оскалиться в оскале безумия? Многое ли изменится от того, каким образом рассказывать о событиях прошлого? Исходить пафосом или капать желчью? Воодушевляющими порывами действительно выковывается будущее? Или это всё мимолётный обман, нацеленный на поддержание имеющегося положения? Предполагать разное — единственное спасение от однобокости мышления. Порой и с помощью чёрного юмора лучше получается понять очевидное. Главное усвоить одно — как ржавеет и исчезает железо с планеты, так сойдут на нет и навсегда будут забыты проблемы сегодняшнего дня. Так стоит ли придавать значение искусственно создаваемой суете, придуманной во имя надуманных идеалов?

Энтони Бёрджесс знакомит читателя с историей нескольких семей, максимально охватывая требуемые для повествования страны. На страницах произведения разворачиваются судьбы валлийцев, русских и евреев, сошедшихся под пятой саксов, чтобы прожить жизнь, участвуя в исторических событиях. Отчего-то Бёрджесса более всего беспокоит самоидентификация валлийцев, о которой он говорит в положительном ключе, нещадно поливая её грязью. Впрочем, грязью Энтони поливает абсолютно всех, никому не позволяя чувствовать себя правее других. Тем же валлийцам он указывает на их истинное место, с сомнением отзываясь о предположении их причастности к потерянным коленам израилевым и о чистоте теперешних потомков, основательно перемешавшихся с саксами.

События развиваются во множестве направлений. Читатель становится участником крушения Титаника, революции в России, Первой и Второй Мировых войн, стоит у истоков основания Израиля, пребывает в поисках легендарного меча короля Артура. Бёрджесс старательно выписывает собственные теории, подавая их с особым цинизмом, словно забивая пустоты самыми скверными предположениями. У книги получилась трудно поддающаяся определению атмосфера действительности, якобы без красок, но при этом измазанная чернотой с первой до последней страницы.

Не обходит Бёрджесс вниманием насущные затруднения. Он сетует на самоуверенность людей, привыкших считать свои предположения определяющей истиной. Тот же Титаник считали непотомляемым, поэтому на нём было мало спасательных шлюпок. О национальных идеологиях говорить после такого утверждения просто бессмысленно. Постоянно упоминаемые Бёрджессом валлийцы в итоге остаются без права на независимость от Великобритании, в силу того, что они стали её кровной частью. Теперь это сводит любые суждения о праве на самоопределение в пустоту, поскольку говорить о некогда происходившем никто не запрещает, однако современные валлийцы от этого никогда уже не станут теми валлийцами, которыми когда-то давным-давно были.

Особой теплоты нет у Бёрджесса и в отношении русских. Их присутствие в сюжете помогает переносить повествование сперва в голодающий Петроград, а затем показать на примере пленных утрату людьми истинной родины. Тяжело не иметь права на спокойную жизнь и постоянно пребывать в сомнениях касательно определения себя среди других. Действующие лица произведения Бёрджесса постоянно этим озадачены. Они руководствуются личными помыслами, часто говорят на подобные темы и всегда стремятся к определённой цели, всякий раз приходя к осознанию тленности. Отчего советские пленные не стремились вернуться домой? Бёрджесс наглядно демонстрирует, показывая, на примере опосредованно причастного к русской нации человека, всю ту надуманность истины, скорее возводящей преграды, нежели помогающей людям двигаться по направлению к светлому будущему.

Железо способно пережить века, будучи бережно хранимым в ореховом масле, иначе оно заржавеет. К сожалению, желание хранить железо провоцирует конфликты между людьми, толкая их на выплеск агрессии. Что даёт человеку его побуждение опровергать или приукрашивать заслуги прошлого? Ответить практически невозможно. Есть два варианта развития событий: отказаться от изучения истории вообще или не делать выводы на её основании. Тогда и будет достигнуто промежуточное состояние взаимопонимания. А потом всё равно найдутся те, кто ввергнет человечество в хаос.

Автор: Константин Трунин

» Read more