trounin.ru

Чистая душа, белый налёт причастности к действительности и обыкновенные чаяния подростка, воспитанного в рамках культуры США — исходные моменты для начала построения истории про обделённого женским вниманием юношу, готового погибнуть ради единственного поцелуя. Рафинированные представления о жизни, создающие мнение, будто негатив возможен только на страницах книг и на экранах телевизоров, обязательно приведут к печальным последствиям отторжения реальности в угоду неспособности поверить в возможность подобного в современных условиях. И это несмотря на то, что главный герой произведения Джуно Диаса является внуком опального политика Доминиканской Республики времён правления диктатора Трухильо, сгноившего некогда влиятельного предка в тюрьме, породив последующую цепочку проклятий, доводящую до мучительной гибели оставшихся в живых членов его семьи. Если Джуно не будет суждено умереть в муках от ракового процесса, то его дни закончатся любым иным болезненным образом, избежать которого нельзя.

Джуно Диас постепенно вводит читателя в суть рассказываемой им истории. Лишь на первый взгляд кажется, что автора заклинило на задорных американских комедиях про буйство гормонов людей в пору пубертата, поставивших перед собой цель лишиться девственности не позже прощальной вечеринки со школой. Даже не стоит пытаться подсчитать, сколько жизней было загублено и сколько нанесено глубоких ран по самолюбию во время взросления во имя счастливого разрешения надуманных проблем. Но не всё так просто — иные молодые люди накладывают на себя руки, не видя смысла жить дальше. Таковых представителей американского подросткового социума и напоминает Оскар, главный герой истории о собственной короткой удивительной жизни.

Покуда человек ограждён от насилия внешнего, испытывая его только пристрастием к компьютерным играм и комиксам, где сражения и убийства признаны основной составляющей действия; он не будет готов встретиться с аналогичным поведением людей в настоящей жизни. Насилие не проистекает само по себе — тяга к нему формируется, подчиняясь природным инстинктам, говорящим, что мужчина — это прежде всего самец, должный озаботиться продолжением рода и подчинением своему влиянию других самцов. Оскар — дитя современности, поэтому он не готов следовать зову природу и совершать асоциальные поступки, не видя в них смысла. Он ждёт, когда женский пол обратит на него внимание, ничего не делая, чтобы это произошло.

Личная трагедия заключается не только в невозможности почувствовать любовь противоположного пола, но и в собственном несовершенстве, связанном с избыточной массой тела. Оскар — романтичная натура. Он предпочитает умственный труд, готов писать литературные произведения и купаться в славе. Его жизнь — отражение дня сегодняшнего, помнящего о прошлом и не представляющим, будто день вчерашний продолжает преобладать в поступках большого числа людей, чьи помыслы не принято доводить до сведения законопослушных граждан.

Джуно Диас делится переживаниями главного героя, вызывая у читателя чувство сострадания. И вот, незаметно, Диас начинает пересказывать историю Доминиканской Республики, создавая для читателя иную атмосферу. Мир наполняется постоянным насилием, страхом за жизнь и отсутствием веры в разумность человека. Главным героем повествования становится дед Оскара, выходец из благополучной семьи, всё потерявший от прихоти избранного демократическим путём диктатора. Никому не было дела до творимых бесчинств на острове Гаити. Диас приоткрывает занавес над малоизвестными фактами, давая читателю возможность прочувствовать довлеющее над обществом безумие, из которого нельзя выбраться без чужой помощи. Читателю так и хочется задуматься, насколько вмешательство во внутренние дела государства на политическом уровне может считаться признаком дурного тона, и почему оно всегда трактуется не тем образом, каким бы это следовало делать.

Читатель может решить, якобы Доминиканская Республика смогла оправиться после Трухильо. Смогла ли? Никогда лично не знавшая отца, мать Оскара испытала на себе унижение другого рода, родившись с чёрным цветом кожи. Её мытарствами испещрены страницы произведения. И вот перед читателем снова Оскар, отчасти счастливый парень, поскольку живёт в относительно спокойное время, позволяя себе жить надеждами на будущее, не стремясь его приблизить, имея достаточно свободы для существования. Стоит ли сетовать на судьбу из-за пренебрегающих тобой девушек? Ведь на Оскара никто не оказывает давления.

В жизни нужно бороться, не позволяя другим навязывать свои условия. Оскар это слишком поздно понял, столкнувшись с настоящей стороной жизни. Его не поняли, наказали и остались с пониманием правильности совершённого деяния. На каком бы уровне не происходил выплеск агрессии, нужно продолжать сохранять бдительность и не закрывать глаза людям на их истинную сущность. Человек навсегда останется зверем: хоть в космосе, хоть в раю, хоть на необитаемом острове; каждый должен стремиться выжить, а этого невозможно добиться без применения насилия, хотя бы в качестве защитной реакции.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Колесо времени» | Книга №1

Всякое доброе сказание начинается в питейном заведении. Вокруг множество людей, о каждом из которых можно рассказать подробную историю. Предварительно предстоит взвесить все за и против, а потом, позволив читателю расслабиться, внести свежую порцию событий, срывая действующих лиц с насиженных мест. Общая картина обрисована, сюжет сдвинулся с мёртвой точки — всё остальное не имеет значения. Обстоятельства требуют развивать повествование, чем рассказывающий историю и будет заниматься на протяжении многих страниц.

Роберт Джордан создал эпическую фэнтези о борьбе добра и зла. Читателю не так-то просто понять, о чём именно ему предстоит узнать. Этому мешает обилие персонажей, беседующих о своём. Не сразу получается вычленить нужное для развития повествования. Джордан смакует сцены, покуда читатель пропускает подробности сквозь себя, так и не понимая, к чему это всё было написано автором. Впрочем, объяснения происходящему без надобности. Автор всего лишь толкает вперёд подвижной состав сборной солянки героев, не имея чёткой цели, кроме логической необходимости позволить свету одолеть тьму, дабы сбылось древнее пророчество, предсказавшее разлом мира вследствие диктата некоего тёмного властелина.

Несмотря на обилие описательных моментов, не удаётся чётко представить географию мира, его фауну и хоть что-то, кроме постоянно упоминаемого автором пророчества и того, что действие начинается в спокойном месте, где две тысячи лет не происходило социальных потрясений и государственных розней. И вот, именно к началу «Ока мира», Роберт Джордан дарует тихой обители шанс подвергнуться нападению кровожадных созданий, атакующих определённые цели. За этим, надо полагать, кроется некая тайна, о чём нужно озаботиться и постараться найти ответ.

Джордан строит повествование так, что постоянно всплывают новые подробности, уточняющие важные детали, необходимые для продолжения. Это происходит тогда, когда автор полностью исчерпывает возможности развития сюжета, изыскивая определённые особенности биографии каждого из действующих лиц. Не приходится удивляться, если герои и сами не знают, кто они такие и с чего им на голову свалилось сиё счастье. В самом деле, кого заинтересуют обыкновенные крестьяне? Конечно, обыкновенные они только на первых порах, потом едва ли столпы мира, претендующие на право потеснить властителей, имея для того туманные объяснения, а затем ряд ощутимых претензий. Всему своё время — пока же героям предстоит хотя бы сохранить жизнь, покуда Джордан выстраивает для них цепочку происшествий.

Опыт героев растёт, им становятся доступны очередные возможности, открываются локации. Ничего нового Джордан не привносит. Всё это шаблонно и пройдено задолго до начала работы над «Колесом времени». Фанаты ролевых систем, в особенности D&D, на несколько десятилетий раньше озаботились и создали широкие возможности для игроков и, ведущих их по «Подземельям», мастеров. Может этим же увлекался и Роберт Джордан. Во всяком случае, обогатить фэнтези он смог только многостраничным произведением, не озаботившись оригинальностью.

«Око мира» кажется самодостаточным. Однако, ознакомившись со способностью Роберта Джордана вычленять подробности из им уже написанного, читатель понимает, что продолжать описывать похождения героев он может до бесконечности, черпая вдохновение оттуда, где оно должно было иссякнуть. Любители длинных историй будут в восторге — следить за похождениями предстоит длительное количество времени. Хватило бы усидчивости да терпения в ожидании проблеска действительно интересных идей.

Повествование ради повествования — это основной вывод, возникающий у читателя при знакомстве с первой книгой цикла. Роберту Джордану хотелось рассказывать; он и рассказывал, и рассказывал, и рассказывал.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дэйв Эггерс предлагает читателю познакомиться с будущим, где миром завладеет корпорация, чей род деятельности связан с компьютерными технологиями. Нет ничего особенного в подобных представлениях — человек в начале XXI века изменил свой образ жизни кардинальным образом, утратив интерес к чему-то иному, кроме зависания в социальных сетях. Дав зачин, Эггерс повёл повествование в сторону, не добавив новых предостережений и не задумавшись насчёт других технологий. Для него всё остаётся прежним, кроме искоренения анонимности, обязательного чипирования и тотального контроля за членами общества, обоснованного необходимостью экономить денежную массу. Обо всём этом говорят давно, поэтому читатель желал бы увидеть более подробное раскрытие темы. К сожалению, содержанием «Сфера» не балует.

Никто и никогда не даст точный прогноз на развитие человечества в отдалённом будущем, поскольку нет гарантий, что именно изменится даже за ближайшие десять лет. Эггерс видит будущее таким же, каким оно представляется сейчас, не учитывая скрытых от понимания или малоизвестных технологий, способных перевернуть мир. Допустим, со временем Интернет себя изживёт, на его смену придёт что-то другое. Эггерс такой вариант не рассматривает. Может оказаться и так, что ныне порицаемая в обществе конопля, снова вернёт себе прежние позиции, существенно повлияв на устройство мира, позволив человечеству добывать топливо из органического сырья, из него же производить бумагу, строительные материалы и ткани, позволив человеку забыть о голоде и став основной статьёй экспорта для стран с обширными плодородными территориями. Уже только это губит замысел Эггерса, видящего рост влияния Сферы за счёт заботы о налогоплательщиках. Человек может предполагать, но учесть всех нюансов он не в состоянии.

Безусловно, мир обязательно подвергнется захвату со стороны корпораций, заинтересованных в росте влияния. Это не является новшеством нашего дня. Стоит вспомнить «Железную пяту» Джека Лондона: если по другому соотнести противоборствующие стороны, как ранее рассказанная история заиграет новыми красками. Пролетариат будет угнетаем, а капитал снова воспарит, подавляя его волю. Человечество обязано объединиться. Впрочем, благие намерения кому-то не понравятся. Но идея Эггерса вызывает отторжение — Дэйв не видит положительных моментов, предсказывая подавление индивидуальности и превращение людского ресурса в безликий и бездеятельный фрагмент, о пользе которого судить затруднительно.

Человек из существа созидательного перейдёт в состояние существа наблюдающего. Он отринет прежние устремления, заботясь лишь о развлечениях. Эггерс не говорит, однако читатель видит в происходящем начало деградации. Представленный Дэйвом человек способен смотреть онлайн-трансляции и ставить оценки, не стремясь к чему-то ещё. Его интересует аквариум с акулами, быт смертельно больных людей и половые извращения. Остаётся гадать, что происходит вне пребывания человека за экраном.

Удручает забота действующих лиц «Сферы» сугубо о своих пузомерках. Каждый участник повествования озабочен ростом веса в обществе, добиваясь результатов, взывая к животным чувствам. Наблюдающие ожидают увидеть насилие или секс между участниками, как тут же его получают, иначе предпочтут перейти к другому шоу, где их желание удовлетворят по первому требованию — никто не хочет падать в рейтинге. Эггерс предпочитает рассказывать именно об этом, забыв про существование вне Сферы. Он подводит читателя к понимаю неизбежного возникновения корпорации, способной сгладить разногласия между государствами, оказывая влияние на них и растворяя их в себе.

Сфера реальна? Сомнительно. Скорее государства Земли найдут ещё одну причину для розни, обособившись не только границами, но и обретя собственные информационные пространства. Тогда пользователям придётся платить за передвижение по чужим сетям, подобно путникам древности, претерпевавшим поборы во время путешествий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

У самурая есть один шанс, чтобы нанести верный удар, или один шанс пропустить выпад, чтобы быть убитым. Поединок длится несколько секунд, но для самурая он равен семи вдохам и выходам, достаточных для принятия решения. От противостояния к противостоянию протекает жизнь самурая, покуда он способен держать в руках меч. В случае воспитания ребёнка всё происходит разительно иначе. Родители не могут в один момент решить проблему взросления, используя чужие советы. До всего придётся дойти своим умом. И будет очень трудно, если ты мать-одиночка, твой ребёнок гениален, а описывающий твоё существование человек мало разбирается в том, о чём взялся рассказать, имея в помощниках множество консультантов. Ему приходится использовать чужой опыт, оправдывать неумелость стремлением быть оригинальным и желать наконец-то написать хоть что-то, нежели отправлять очередную задумку в ящик письменного стола. Говорят, у Хелен Девитт получилось создать превосходный роман. Что именно он превосходит?

Писатель имеет право выражаться тем набором слов и так расставлять знаки препинания, как ему удобнее. Каждому человеку присуще характерные особенности, расставаться с которыми очень тяжело. За пару мгновений себя не исправишь, да и нет в этом необходимости. Всегда найдётся ценитель твоих экспериментов с подачей материала. Девитт имеет ряд своих характерных особенностей, связанных с постоянными повторами, сильно бьющими по глазам, чтобы их не замечать. Читателю может показаться, будто язык автора крайне беден, если он так театрально строит диалоги, делая упор не на смысле сказанного, а на том, что кто-то начинает говорить. Подобный приём хорош был бы в пьесе. Впрочем, пускай действующие лица пытаются говорить — читатель всё поймёт и простит, каким бы образом писатель не измывался над текстом.

Сюжет только на первый взгляд кажется простым. Изначально читатель видит обыкновенного ребёнка. О его гениальности говорить не приходится — ничем особенным он не обладает. Девитт сама об этом говорит читателю. Мальчик рано начал обучение — в этом и кроется секрет его гениальности. И всё-таки, представленный вниманию читателя, ребёнок — гений. Девитт может об этом не говорить, находя разные отговорки, ссылаясь на различные источники, но приходится признать — знать несколько языков к шести годам считается нормальным явлением для выросшего в двуязычной семье. Только это не тот случай. Фанатично упёртая мать готовит сына к взрослой жизни, заставляя его постоянно браться за изучение новых языков, чтобы читать книги и смотреть фильмы в оригинале.

Читатель не удивляется, наблюдая за попытками автора найти место юному гению в обществе. Становится понятным, адаптироваться главному герою повествования будет крайне трудно. Найти себя в новых обстоятельствах у него не получается — он слишком отягощён способностью рассуждать. Какие бы не предлагалась условия для взаимопонимания, считающий себя умным не опустится на средний уровень, хотя ничего из себя не представляет. Девитт наделила вундеркинда узким кругом интересов, отказывая ему в доступе к остальным знаниям. Всему обучиться невозможно — обязательно подумает читатель. На самом деле, взросление главного героя лишь частица произведения, самая содержательная на выкладки, тогда как всё остальное сводится к бесконечному сумбуру.

Девитт решила озадачить гениального мальчика необходимостью выяснить правду об отце, о котором мать не хочет ему рассказывать. Вместо разговора по душам, мать заставляет пересматривать сына фильм Куросавы, чему Девитт очень рада, поскольку это даёт ей возможность пересказать содержание киноленты от начала до конца. Разумного объяснения нет, как желанию автора переложить сюжет своими словами, так и попыткам главного героя обрести отца. Требовалось развивать повествование дальше, чем Девитт и занималась, наполняя действие перебором возможных вариантов, делая из гения ещё большего гения, всё больше теряющего связь с действительностью.

Завязь завязла: вундеркинд не был самураем, его пустили по дороге вымысла, он оказался иллюзией авторского я.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Поллианна» Элинор Портер — тот идеал, на который ориентируются люди, беря за основу для продвижения всевозможных моральных установок, стремясь в детях с раннего возраста пробудить гуманность и человеколюбие. Не учитывают они одного — вступление во взрослую жизнь обязывает ребёнка переосмыслить себя ещё раз. Будучи вскормленным представлениями о мире, как об идеальной среде, он будет вынужден столкнуться с обстоятельствами, что моментально сломают все его убеждения. Не может такого быть, чтобы кого-то мешали с грязью, а он при этом улыбался и видел лишь плюсы от столь удручающего положения. Впрочем, предмет данного обсуждения прост только на первый взгляд: он имеет многовековую историю, трактуется по-разному, вплоть до закономерности чередования белых и чёрных периодов в жизни. С несчастьями героиня книги Портер борется поисками радостных моментов во всех бедах. Если у китайцев конь потерялся, значит приведёт с собой лошадь, объезжая которую сын сломает ногу, освободившись от призыва на войну и поэтому его не убьют. Похожую истину раскрывает и Элинор Портер.

Поллианна потеряла родителей, воспитывалась при детском доме, к моменту начала произведения переезжает к сварливой тётке, без каких-либо надежд на светлое будущее. Её можно уподобить морковке, чей хвост снаружи, а сама она сидит в темнице. Так и Поллианна связана обстоятельствами, всё время старается воспарить над ними и преобразовывать негатив в позитив. Ей легко удаётся ладить с людьми, всегда находя к ним подход, то улыбаясь, либо откровенно льстя, а то и строя из себя простушку, якобы она действительно не понимает, будто поступила против чьей-то воли. Оправдывает Поллианну её мировосприятие, в котором нет места плохим мыслям. Возможно, писательница не всё рассказывает, а может юному читателю и не требуется уточняющих деталей, совершенно лишних, когда ему демонстрируется образец для подражания. Девочки такими быть и должны, но вот мальчики никогда не согласятся стать послушными, подавив в себе тягу к саморазрушению.

Поступки Поллианны идеальны. Она умница и достойна хорошего к ней отношения. Конечно, будь в сюжете похожие на неё персонажи, как впечатление от произведения не было бы столь положительным. Скорее происходящее стало бы напоминать театральное представление, где каждый старается угодить другому, не стремясь на ответное чувство. Поллианна, к тому же, удивительно предвосхитила собой будущее американской нации, опередив многих, в том числе и Дейла Карнеги, считавших, что при общении нужно уделять внимание только интересам собеседника, совершенно забыв о себе, уподобившись губке, впитывающей информацию и поддерживающей нужный микроклимат во взаимоотношениях. Самое удивительное, собеседнику приятно видеть к себе такое отношение. Вот и Поллианна умело находит подход к каждому действующему лицу, оставляя о себе приятное впечатление.

Элинор Портер в итоге решает возвести в абсолют идею о поисках радости во всём. Поллианна настолько чутка к чувствам людей, что легко принимает происходящие с ней беды, видя в них источник счастья других. Понимание этого должно придти на пользу не только юному читателю, но и читателю немного постарше, уже достаточно взрослому, но ещё остающемуся ребёнком, чьи душевные терзания порой приводят к весьма печальным последствиям. Чёрная полоса действительно способна вывести из равновесия, если не стараться найти в ней радужные моменты; стоит занять выжидательную позицию, дожидаясь улучшения ситуации. В «Поллианне», кстати, так и происходит: плохое разрастается, но в нём нет ничего чрез меры ужасающего, ведь без этого было бы невозможно осознать текущий цвет полосы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

( Истории бывают цельные, встречаются истории без конца, а также истории без начала, иной раз читаешь истории ради определённых моментов в тексте, а порой чтение принимает злокачественную форму чтения ради чтения, поскольку нельзя не читать, но читать требуется. Как с этим быть и куда себя в таких случаях девать? Ответов на такой вопрос может быть много, если постараться абстрагироваться от поиска нужного решения, стараясь выудить из головы совершенно иную информацию. Получиться может совершенно непредсказуемый результат. Покуда стараешься найти ответ, случайно можешь написать книгу. А ежели немного не хватает до необходимого объёма, то в подобной форме можно рассказать о чём угодно, выдав произведение за потуги модернизма. Ведь писатель имеет право играть с формой, и совсем неважно, если он при этом ничего определённого не расскажет. Примерно таким образом поведал историю и Майкл Каннингем о жизни трёх женщин, якобы чем-то связанных друг с другом, а на самом деле скорее всего никак не связанных, кроме авторского на то желания. Всего-то надо найти нечто для увязки сюжета в цельное произведение. Практика показывает, чем мудрёнее написано, тем больше шансов встретить понимание у читателя и критиков, да отметиться какой-нибудь литературной премией. И неважно, если сути не было изначально.

Читатель может листать страницу за страницей, стараясь уловить содержание. Вместо доходчивого рассказа, Каннингем использует приём потока сознания, напоминающий подобие данного текста, то есть без приложения особых усилий пишешь всё, что приходит на ум, не фильтруя и не особо вникая в текст, порождаемый подсознанием. Внутренне ощущаешь красоту мгновения, рождающего без мучений некий субпродукт, имеющий целью дать понимание собственного понимания, когда о понимании не может быть и речи. Просто понимание. Всего-то понимание. Ещё раз — понимание. Это, к слову, весьма живо даёт представление для понимания творчества Каннингема, им гордо обозначенное тройным сочетанием звука Бу. Следует читателю подробнее объяснить понимание Бу. Их значение крайне велико, поскольку автор сам подмечает Бу у других писателей, не замечая наличия его у себя.

Как проявляется Бу в «Часах» Майкла Каннингема? Очень просто. Сперва автор рисует определённую сцену, наполняя следом сюжет различными бу-бу-бу, пока читатель не потеряет нить повествования. Затем снова описывается важная сцена с последующими бу-бу-бу, заставляющими опять потеряться в описываемых автором событиях. Ничего критичного в этом нет, читатель всегда может вернуться назад и заново попытаться понять, отчего ему не удаётся сконцентрироваться. Но проблема заключается в другом. Проще говоря, Каннингем хотел написать, он писал и даже поставил финальную точку, якобы создав ещё одно произведение, которое не будет стыдно показать другим. И что самое странное — он даже не упивался сексуальными сценами, без которых не могут обойтись современные западные авторы. Уже за это его «Часам» можно было вручить не только Пулитцеровскую премию, но и любую другую. И не важно, что в сюжете встречаются однополые любовники. Их присутствие скорее склонит на твою сторону сочувствующих. Каннингем продемонстрировал рецепт приготовления успешного литературного романа во всей красе.

Критика могут спросить — а о чём собственно было произведение Каннингема? Знаете, в тексте определяющая роль отводится Вирджинии Вулф и её книге «Миссис Дэллоуэй» — это основа всего описываемого автором «Часов». Он отчасти позволил себе беллетризировать жизнь писательницы, напомнив о некоторых особенностях, на основании которых читатель может придти к выводу, почему в своём творчестве она отдавала предпочтение потоку сознания. Данное пояснение нисколько не отбрасывает тень на самого Каннингема, поскольку никто о нём «Часов» ещё не написал. Но, думается, лет через сто обязательно напишут, увязав уже его с Виржинией Вулф, добавив парочку прочих персонажей, чем-то с ними связанных. )

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сборники рассказов Джека Лондона — сущее наказание. Каким образом можно сказать в общем, не выделив конкретных работ? Это абсолютно невозможно. Не всегда у Лондона получались идеальные сборники, где внимания достойна хотя бы половина рассказов, но «Вера в человека» и «Потерянный лик» побили все рекорды по насыщенности содержания и заманчивости сюжетов. Большей частью Лондон ведёт повествование о столь любимом им Севере, предлагая истории сильных мужчин, дерзких женщин и отчаянных собак, разбавляя повествование не менее любимыми темами, вроде торжества социализма над капитализмом и невозможности сделать всех одинаково счастливыми.

Чем же на этот раз читателя удивит Джек Лондон? Про Север им сказано без меры много. Героям его рассказов отчаянно везёт, они претерпевают лишения и всё-таки встают на ноги, даже если приходится съесть для этого последнюю собаку из упряжки. Казалось бы, ничего не меняется. Но как быть с тем, что, оказывается, не каждая собака согласится быть съеденной? Животные у Джека Лондона уже не подобны псу из «Зова предков» и волку-квартерону из «Белого клыка». Они теперь наделены аналогичным стержнем, что и окружающие их люди. Совладать с такими представителями собачьего племени не так-то просто. А иной раз и вовсе невозможно. Скорее они выбьют из-под твоих ног жизненную силу, заставив повиснуть в петле, так и не найдя возможности с ними совладать.

Рассказ «Батар» — гимн собачьей воле и желанию жить. Будучи самовольным животным, терпящим нападки похожего на него хозяина, Батар никогда не согласится подчиниться. Ему претит контроль со стороны, давай лишь полную миску еды, держа кнут при себе, не смея расчехлять. Он будет стараться перегрызть хозяину горло, пока тот будет его душить в ответ. Север населяют суровые существа, не собирающиеся подчиняться обстоятельствам. Кому-то их них всё-таки суждено одержать верх или они погибнут в непрекращающейся борьбе. Желаешь действующим лицам рассказа обрести разум, внутренне понимая тщетность попыток взывать к разумности. Джек Лондон во всех красках доведёт повествование до логического конца, показав исход таким, каким он бывает в случае сражения равносильных соперников.

Да, сильным человека делает его окружение. Ежели вокруг будут слабаки, то и человек не сможет почувствовать полную силу доступных ему возможностей. Дерзость питомцев допустима. Совладать же с природой гораздо сложнее. Не раз читатель видел морозостойких героев рассказов Джека Лондона, ловко скидывавших промокшую одежду, облачаясь в заранее подготовленную сухую сменную. В короткой истории под названием «Развести костёр» читателя ждёт нетипичная ситуация, когда действующее лицо пытается спастись от пробирающего холода, для чего нужно всего-то развести огонь. Отчего-то в данном рассказе у главного героя это не получается. Руки схватывает, стоит им соприкоснуться с воздухом вне варежек, а ведь иначе спички зажечь не получится. На глазах читателя человек борется из последних сил, осознавая подкрадывающуюся смерть, если не найдёт в себе скрытые резервы. Удивительно, Джек Лондон полон решимости свети его в могилу, пуская спички в расход и создавая оду отчаянному мужеству, сведённому к праву людей чувствовать томление тела от исходящего от костра тепла.

Человек не может совладать с собаками, преодолеть силы природы. Вместе с тем, он не в состоянии отделаться от связывающих его обстоятельств. Вновь в качестве наглядного примера Джек Лондон использует представителя рода псовых, по прозванию Пятно, посвящая ему одноимённый рассказ. Этот дьявол в собачьей шкуре способен довести до гибели так называемых хозяев, всюду их преследуя и являясь ночным кошмаром, из озорства уничтожая съестные припасы и доводя до немощи подобных себе четвероногих существ. От Пятна никак не получается избавиться. Он — сущее наказание и причина психических расстройств. Ладно бы дело ограничивалось холодным климатом и неблагоприятными обстоятельствами, так беда оказывается может приходить и с совсем неожиданной стороны. Пятно — истинно дьявол. Его истовый нрав достоин поэтики, но был обрамлён только в рассказ Джеком Лондоном. И это радует. На Севере слабым места нет, особенно тем, кто не может управиться с зарвавшейся собакой.

Впрочем, обстоятельства бывают разными. Всем известный город золотоискателей Доусон может быть всё-таки не таким известным. Пускай туда устремляются потоки драгоценного песка, а также продукция, обязательно найдутся люди, желающие поживиться за счёт чего-то иного. Например, главный герой рассказа «Тысяча дюжин» решил доставить в город соответствующее число замороженных яиц. Он подобен исчадию ада, загоняя подручных индейцев, недоумевающих от его неистового желания загнать если не себя, то их в гроб, стараясь довести груз в кратчайшие сроки и озолотиться. Как всегда случается на Севере — обстоятельства оборачиваются против него. Он может есть собственных собак и плотоядно поглядывать на индейцев, но не задумается отведать часть перевозимого груза. Джек Лондон снова суров к главному герою, каждый раз давая ему очередную надежду, дабы после её отобрать. Сильные люди способны совладать с любой неприятностью. Однако, Лондон снова противоречит себе, возводя перед героем последнюю непреодолимую преграду.

Какое же ещё обстоятельство может помешать героям рассказов Лондона? Оказывается, лёгкое отношение к жизни тоже может сыграть злую шутку. «Золотое дно» всегда есть под ногами каждого из нас, нужно всего-то его держать при себе и не отдавать кому-то иному, каким бы безнадёжным оно тебе не представлялось. Размеренно повествуя о золотоискателях, Лондон не сразу даёт читателю понять суть предлагаемой истории. Героям может привалить счастье, от которого они откажутся, они даже могут это счастье опосредованно продать, отказавшись от него повторно, чтобы совершенно случайно узнать отчего им так отчаянно везло на неудачи, когда настоящее богатство ими постоянно отталкивалось. В жизни всегда нужно держать глаза шире, нежели возможно, а руками обхватывать больше, нежели хватает сил, иначе та самая малость, куда недосмотрели глаза и не дотянулись руки, окажется той самой золотой жилой, без которой всё остальное не стоит и самой мелкой разменной монеты.

Обстоятельства! Куда им до судьбы женщин Севера, вынужденных терпеть мужчин, чья забота не о воспитании потомства, а сугубо о поисках золотого песка. Какими бы путями не шли герои Джека Лондона, но они понимают необходимость мириться с действительностью. Трудно правильно рассудить участь героинь, обласканных и брошенных. Им остаётся ждать благоверных у очага или самим их искать. И ведь идти придётся в неведомые им земли, где им предстоит пасть духом, наблюдая некогда своего мужа, теперь отцом совершенно чуждого её культуре семейства. «История Джис-Ук» — одна из печальных сторон внимания Джека Лондона к женскому полу.

«Замужество Лит-Лит» дополнительно обнажает трудность социальной адаптации женщин, чьё мнение важно, но существенной роли не играет. За право быть мужем главной героини может развернуться серьёзное противостояние среди претендентов. Нужно ли это самой Лит-Лит? Возможно, что она предпочла бы другую судьбу. Пусть читатель судит сам об этом рассказе, как и о сюжетах историй «Золотой Луч» и «Остроумие Порпортука».

Есть смысл ознакомиться также с рассказами «Вера в человека», «Гиперборейский напиток», «Потерянный Лик», «Поручение» и «Исчезновение Маркуса О’Брайена». В каждом из них есть свои особенности и, конечно, обстоятельства, которые действующим лицам стоит преодолеть, дабы найти избавление от суровых реалий. Вполне случает так, что и на смерть стоит идти с помощью хитрых уловок, когда того требуют ситуация.

Совершенно иной сюжет ждёт читателя в рассказе «Голиаф». Социалистические взгляды Джека Лондона хорошо известны. Ему, как выходцу из рабочего класса, хотелось видеть достойное отношение общества к ему подобным. К сожалению, со времён начала технических революций, рабочие не могли рассчитывать на достойное к себе отношение. Читатель помнит, что Джек Лондон в «Железной пяте» уже поднимал тему многовековой борьбы пролетариата с хищной политикой капиталистов. В «Голиафе» Лондон решает взглянуть на ситуацию с помощью доброхота, создавшего уникальное оружие, поставившее государства всей планеты перед необходимостью выполнить его требования. И вот, казалось бы, вечное счастье наступило. Для этого требовалось не так много, сколько думалось. Логически желания Лодона читателю понятны. Другое дело, что описываемой им утопии существовать не может в силу заложенного в человека природой закона противоречия и постоянного недовольства.

Ярким доказательством служит рассказ «Золотой мак», повествующей о хозяине макового поля, который с восхищением наблюдал за радостью горожан, срывавших красивые цветы. Им достигнуто личное счастье, он таковым делится с другими. Но его поле тает на глазах, чужую доброту никто не замечает, горожане оказываются хищными акулами, плюющими на доброе к ним отношение. Ежели попросить заплатить за сорванные цветы, то тебе же укажут на обязанность заплатить уже им, поскольку они потратили время, пока срывали маки, хотя могли заниматься более полезными делами.

Кажется, проще закрыться от всех, не позволяя себя тревожить. Проблема в том, что нужно либо уходить из жизни, когда тебе всё будет уже безразлично, либо терпеть и подстраиваться под обстоятельства. Выбора на самом деле нет — нужно исходить из имеющихся условий, да не тратить время на разговоры. Единственной верной точки зрения не существует, поэтому стоит ли хоть кому-то верить, даже литературным критикам, толкующим произведения тем образом, которым им кажется более правильным? Воля читателя верить, его же воля искать в размышлениях критика противоречия. Таковы обстоятельства.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стоит ли удивляться тому, что на Западе часто выстреливают истории, связанные с развратным образом жизни, когда в классики пытаются записать писателя, содержание произведений которого касается преимущественно порнографических моментов и того, как действующие лица сидят на наркотиках. Понятно, западный читатель плотно соприкасается с данными особенностями собственной жизни, поскольку его окружают источники информации, сообщающие ему именно такие сведения. Но какие притягательные черты во всём этом находят читатели из других стран? При этом, Франзен не уделяет должного внимания пагубному употреблению алкоголя и курению табака, что, видимо, являются настолько обыденными привычками, вообще недостойными упоминания. То есть Франзен смешал с грязью быт американцев, внеся в него элемент культурной деградации. Желающие верить — поверят, остальные сочтут «Поправки» ещё одним детищем контркультурного движения: долой культуру, Франзена в классики.

Не так прекрасно для автора «Поправок» действие, как окружающие действующих лиц декорации. В качестве предварительных ласк выступают овальные формы дивана — каждый изгиб достоин пристального внимания. Франзен томит читателя, сказав о том, чем будут заниматься в сцене герои, но пока не поведает всю информации о диване, он сюжет с места не сдвинет. Такая манера изложения серьёзно усложняет понимание текста, одновременно объясняя, каким именно образом автору удалось написать столь тяжёлый роман, чья тяжесть ощущается не столько от обилия книжных страниц, сколько от смысловой нагрузки. Безусловно, все диваны достойны внимания, только Франзен предваряет сцены не одними предметами мебели, поскольку читатель должен знать и о других частях интерьера. И неважно, ежели герои уже готовы причмокивать от удовольствия — для них время остановилось, пока взгляд читателя скользит не по обольстительным формам человеческих тел, а следует к очередному изгибу дивана.

Собственно, почему Франзен так увлечён мужскими половыми органами и женскими грудями? Может это доставляет ему определённое эстетическое удовольствие? Внимательный читатель может на десяти страницах насчитать около тридцати, а то и пятидесяти упоминаний этих частей тела. Не стоит думать, насколько Франзен близок к правде. Он ведь может быть действительно близок. Когда в обществе что-то запрещается или осуждается, то фантазия сама заставляет человека представлять определённые действия, вызывая перед глазами должные образы. И нет ничего лучше, чем прикоснуться к запретному на страницах журналов или беллетристики, где для твоего воображения всё давно готово. Поэтому не стоит удивляться успеху «Поправок» у читателя. Половина читательской аудитории взорвётся аплодисментами, поблагодарив писателя за доставленную радость созерцания хоть чьей-то распущенности. Другая половина увидит в написанном автором отражение современных обществу реалий. И лишь малая частичка читательского сообщества напомнит о лживости писательского мастерства, изыскивающего для произведений определённые моменты, воздействующие на подсознание, и не более того.

Самое странное, Франзен берётся морализировать. Тот образ жизни, что ведут главные герои «Поправок, по его мнению ведёт к вырождению. И совсем неважно, когда старческий маразм можно свести на возрастную деменцию, без особых попыток его как-то обосновать. Хорошо, ежели человек вообще долго прожил; а коли прожил, ведя не самый здоровый образ жизни, постоянно рискуя здоровьем, то тем более хорошо. «Гуси» — они на то и «гуси», чтобы лететь высоко и не сталкиваться с преградами. Жаль, что эти «гуси» паразитируют на литературе, выдавая за гениальное себе же подобных «гусей»: круговорот «гусей» в литературе. Стоит ли оправдывать жизнь выдумками? Нужно адекватно воспринимать происходящее вокруг и не поддаваться влиянию передёргивающих действительность писателей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Тем, кто склонен бояться и придумывать невероятное, стоит взять на заметку творчество американского писателя Амброза Бирса, творившего на рубеже XIX и XX веков. Ничего особенно вокруг не происходит — все страхи возникают за счёт предрасположенности к ним. Проще говоря, чем больше знаешь — тем хуже спишь. И это действительно так. Трудно засыпать людям, склонным верить в существование паранормальных явлений и поддающимся воздействию на подсознание суеверий. Все порождения тьмы, ночные шорохи и тени — лишь способ взбудоражить воображение, не более того.

Амброз Бирс наглядно демонстрирует возможности разрушительной силы человеческой склонности к фантазированию. В его рассказах приводятся истории, раскрывающие перед читателем случаи, в которых можно усмотреть влияние потусторонних материй, тогда как автор не делает тайны из обыденности им описываемого. Не все рассказы Бирса способны заинтересовать читателя, но часть их безусловно придётся по душе любителям страшных историй, ежели их интересует психологический аспект, а не выдумки писателя касательно того, чего на самом деле существовать не может.

Рассматриваемый сборник состоит из тринадцати рассказов: Без вести пропавший, Страж мертвеца, Заполненный пробел, Убит под Ресакой, Проситель, Настоящее чудовище, Средний палец правой ноги, Человек и змея, Соответствующая обстановка, Хозяин Моксона, Офицер из обидчивых, Сальто мистера Свиддлера, Несостоявшаяся кремация. Особый интерес представляют первые три истории.

Значительное влияние на творчество Амброза Бирса оказало его участие в гражданской войне. О событиях тех дней повествует часть рассказов писателя. Главный упор Бирс делал не на сражения или описание положения солдат в ожидании оного, а на особенности человеческой психики, в том числе Аброзом обговаривается опосредованное разрушительное воздействие травмирующих восприятие ситуаций, которыми являются все случаи, связанные с военными действиями.

Например, рассказ «Заполненный пробел» переносит читателя непосредственно во времена гражданской войны. Бирс ведёт рассказ от имени одного из участников боя. Кажется, он забылся сном и пропустил манёвры собственной армии. Однако, вскоре оказывается, что изменилось время года, встречные люди смотрят на него с недоумением, а он сам не может понять истинную причину таких перемен. Ему надо найти своих, но разве он сможет их теперь найти? Бирс строит историю в виде загадочного происшествия. В жизни, конечно, случается всякое. Только как объяснить произошедшее? Амброз вскоре всё объясняет, исключая мистическую составляющую. Война уничтожает человека морально, вместе с тем делая из него калеку без права на восстановление.

Непосредственно боевых действий касается рассказ «Без вести пропавший». Впрочем, Амброз сводит участие главного героя в военной операции к минимуму, расширяя представление читателя о противоборствующих сторонах, подводя к пониманию, что всё происходящее обязано было произойти. Человеку же остаётся смириться, даже если ему в лоб смотрит дуло ружья, которое нельзя отвести и которое может выстрелить в любой момент. Бирс щедро делится переживаниями человека, попавшего в такую ситуацию. В его силах совершить невозможное, быстро найдя решение. Если бы не одно препятствие: должное произойти — произойдёт. Тебя не спасут, молись ты или давай клятвы вечности. Тебя могут не узнать те, кто тебя знает едва ли не лучше тебя же. Краткость Бирса позволяет ему раскрыть перед читателем многое, достойное отдельного полноценного произведения.

Ещё одним доказательством человеческой веры в возможность невозможного является рассказ «Страж мертвеца». Читатель согласится, провести ночь рядом с трупом — плохая затея. Разумный человек понимает — ничего страшного от этого не случится. Понимают ли это люди, верящие в оживающих мертвецов и прочую нечисть? И понимают ли это люди, слышавшие о подобных случаях из литературы и кинематографа? Сойти с ума могут и те и другие, стоит мертвецу действительно ожить. В лучшем случае за этим последует ступор, в худшем — неадекватные поступки. Бирс отчасти облекает повествование в детективную оболочку, ставя перед читателем ряд вопросов. Ближе к окончанию повествования Амброз всё-таки объяснит суть произошедшего, он изначально не предполагал использовать мистическую составляющую.

В остальных рассказах тоже что-то есть. Главное понять, что именно читатель ищет. Равнодушным точно никто не останется.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда человек утрачивает связь с пониманием своего назначения в этом мире и стремится обособиться, поступая порой дико, а чаще и просто дурно, он никогда не сможет понять, как могли жить люди до него. Покуда кто-то кичится своими вольными взглядами, требует послаблений и каких-то там дополнительных прав, он не осознаёт, насколько раскачивает моральные устои, подталкивая человечество к грядущим переменам, в результате которых само понимание человека может быть стёрто с лица планеты. Конечно, доходить до крайностей не следует, но и середины не существует, поэтому предкраховое состояние общества определить затруднительно. Жить во тьме так же глупо, как вести разгульный образ жизни. Обхождение малым должно порицаться аналогично желанию брать от жизни всё.

Не стоит думать, будто пуритане были настолько строги к себе и так сильно верили в Бога, как об этом можно думать. Они глубоко порочны и вся их внешняя жизнь сугубо напоказ. Пуритане не менее желчные, чем кто-либо ещё. Их естество падко на сладость и негу. Единственное, что их отличает — они имеют строгие порядки, за нарушение которых могут порицать или наказывать смертью. И коли отступнику суждено будет носить клеймо всю оставшуюся жизнь, то он от этого пострадает только морально, навсегда став причиной насмешек соседей.

Натаниель Готорн взялся донести до читателя нравы пуритан, населявших его родные места примерно в середине XVII века. Причиной его интереса стала найденная вышивка в виде буквы «А» с сопроводительным письмом в одной из невостребованных посылок на таможне. Фантазия взыграла в писателе: Натаниель по своему представил события далёких дней. Прорисовывая сцену за сценой, он создал произведение о некогда происходивших событиях, дополнив сюжет тайной, чтобы в конце всё стало на свои места.

Читатель может кривить нос, ужасаясь авторскому слогу, или недоумевать от нравов пуритан, либо пытатся примириться с особенностями романтизма. Готорн не обязывался излагать предельно правдиво. Придуманная им история наполнена теми страстями, которые могли отчасти заинтересовать его современников. И ежели тема фривольной жизни кого-то и ужасала, то не деятельных американцев, успевших завоевать независимость и стоявших перед гражданской войной. Готорн писал для будущих поколений, поскольку понимание морали ломалось на глазах у Натаниеля, а значит в дальнейшем развитии человеческое общество может дойти до крайней степени отторжения навязываемых устоев. Стоит с ним согласиться, если поверхностно оглянуться и заметить то нравственное разложение, что творится вокруг.

Действующие лица «Алой буквы» чрезмерно сосредоточены на соблюдении норм. Появись среди них отступник, как его накроет волной людского негодования. Главная героиня оказалась падкой на страсти, её интересное положение в отсутствии мужа заставило людей сделать соответствующие выводы. Отнюдь, никто не стал ссылаться на Святого Духа. Коли живот растёт, значит нагуляла на стороне, следовательно достойна осуждения, а то и смерти. Причём добрая часть доброхотов будет стеной стоять за смерть. Мгновение порока вернуть назад невозможно, а значит главной героине «Алой буквы» придётся жить с клеймом позора всю оставшуюся жизнь. Именно с этого момента Готорн начинает повествование, заложив в основу сюжета, кроме порочной связи, нечто вроде любовного треугольника, участники которого сохраняют невозмутимость, плетя интриги и строя предположения, касательно дальнейшего развития событий.

Грубо говоря, «Алая буква» — это иная интерпретация библейского сюжета, послужившего причиной изгнания людей из рая. Она согрешила с искусителем, а змеем оказался муж, невольно подтолкнувший жену к измене. В Библии такого нет и никто не подтвердит, что всё обстояло именно так. Мы полагаемся на письменные свидетельства и отчего-то им полностью верим, хотя нет гарантий, что писавший текст человек следовал правде. Мир наполнен заблуждениями, поэтому любое суждение — это временное явление, имеющее свойство изменяться в угоду новых обстоятельств. Разве Готорн следовал истине, используя якобы достоверные имена для персонажей и задействовав реальных исторических лиц? Всё вымысел, но написанное навсегда останется истиной.

Пуритане карали себя за грехи сами. Ныне грехи одобряются: позор во благо. Впрочем, и при пуританах позор был во благо. Просто надо уметь пользоваться моментом.

Автор: Константин Трунин

» Read more