Tag Archives: драма

Екатерина II Великая «Расточитель» (1786)

Екатерина Великая Расточитель

Словами Екатерины заговорил Шекспир, его «Тимон Афинский» должен был предстать для зрителя в образе расточителя Тратова. Но не предстал — пятое действие оборвалось перед необходимостью совершить решительный шаг. Кем же выступил Тратов? Это с виду богатый человек, готовый безудержно тратить деньги на добрые дела. Он никогда не думал считать собственных накоплений, полностью в том полагаясь на слуг. За щедрую душу слыл Тратов, покуда не возникла нужда отдавать долги. Как же так могло произойти, чтобы богач остался на бобах? Очень просто. Основательно истратившись, он вынужден был жить за чужой счёт. И когда нужно будет воззвать о помощи, то помогут ли ему? Как оказалось, щедрым быть позволительно, но не следует думать, будто к тебе за то проявят симпатии. Отнюдь, скорее предпочтут забыть, даже не испытывая мук совести.

Екатерина не сообщила о необычном. Наоборот, ею показана типичная черта человечества. Покуда у кого-то есть деньги, из него будут высасывать соки, а стоит лишиться всего — про него тут же забудут и никогда более не вспомнят. Вот и шли к Тратову, прося избавить от угрозы заключения в тюрьму, либо помочь денежными средствами, а то и просто сытно поесть, ибо никому тот не отказывал, всякий раз протягивая руку помощи просящему. Ежели кто думал вернуть истраченное, от тех денежных средств Тратов всегда отказывался.

В тексте приводится такой случай. К Тратову пришёл старик, не желающий выдавать дочь за бедняка. Он утверждал, что не может отдать дочь, ежели бедняк ничего не способен возместить. Как поступил Тратов? Он дал для бедняга денег столько, сколько за всю жизнь накопил сам старик. Есть и другой случай. Всякий деятель искусства шёл к Тратову, заранее зная, тот не поскупится отплатить за творение звонкой монетой. Потому уж лучше сбыть ему, нежели искать покупателя, с которым ещё и торговаться придётся.

Буря грянет вскоре! Предстоит узнать о тяжком финансовом положении. Тратов помогает другим, продолжая жить в долг сам. Всё его имущество не раз перезаложено, а ростовщики только и ждут момента, чтобы пустить его по миру. Осталось последнее — забыть о щедрости и обратиться к тем, кому ранее помогал. Вполне очевидно, ни один из им облагодетельствованных ныне лишним не располагает, претерпевать нужду из-за Тратова сейчас не намерен. Да и ежели богач сил не рассчитал, пусть принимает полагающееся за неосмотрительность. Трезвость проснулась и в головах тех, кто некогда желал вернуть сумму в полном объёме, бывшую на него истраченной. И у них ничего за душой для Тратова не осталось.

Кто же мог помочь? Кто угодно! Почему не помог? Сталось так: их Тратов о том не просил. А так бы они помогли, обратись к ним он с просьбой. Правда говорили о том они не настолько громко, отчего расслышать их суждения было нельзя. Проще говоря, сообщая другим о готовности помочь, сами при том помогать нисколько не собирались. Крах Тратова казался неизбежным!

Одно могло спасти обнищавшего богача — женитьба. Как тогда говорили, предстояло делать куры, то есть проявлять симпатию к некой особе. Иного выбора у Тратова не оставалось. Только не дано узнать, пойдёт ли он на такой шаг, либо предпочтёт дожидаться помощи от продолжающих оказывать ему чёрную благодарность за сделанное для них всё хорошее. Обязательно кто-нибудь должен помочь, иначе совсем обидно за людей становится. Зачем тогда творить добро, когда всё так гнусно?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Габриэль Гарсиа Маркес «О любви и прочих бесах» (1994)

Маркес О любви и прочих бесах

Смешалось безумие и любовь, как у Маркеса бывало не раз. Безумным стался весь мир, тогда как в любви нуждались всего лишь двое. И безумным был всякий, желавший просто жить, невзирая на других. Любовь же оставалась сама по себе, практически никем не воспринимаемая за полагающееся человеку чувство. Так случилось, что Маркес наделил главную героиню длинными волосами, её укусила бешеная собака, и теперь девочке предстоит пройти типичный путь человека в отягощённой религией стране. Она не заболела бешенством, что означало наиглавнейшую странность. А раз так — быть девочке под присмотром в монастыре. Может быть в ней поселился бес?

Предположений много. Оставим за факт становление непосредственно девочки. Она росла в окружении собственных интересов. Родители на неё не обращали внимания, поэтому в главной героине возникло тяжело понимаемое ими поведение. Да и собаки в той стране так часто кусали людей, отчего подобное никем всерьёз не воспринималось. Конечно, Маркес наполнит произведение магическим реализмом, но он вполне укладывается в рамки обыденности, если смотреть на окружающее готовым всё принять взглядом. На самом деле данное произведение к магическому реализму практически не относится — эта история более из разряда местных легенд.

Собственно, повествование с того и начинается. Рассказчик присутствовал при разрушении монастыря, увидел извлечение останков захороненных на его территории людей. Голова одного из тел имела необычайно длинные волосы. Тогда и вспомнил рассказчик о событиях былых времён, как когда-то давно случилось девочке быть укушенной собакой, не заболеть, попасть в тот самый монастырь, печально влюбиться и в полном счастье умереть. То есть Маркес и не думал скрывать от читателя детали, предложив в качестве вводного слова краткий пересказ основных событий из предлагаемой им к вниманию истории. Важнее не само повествование, а умение рассказчика, о чём Габриэль снова напомнил читателю, сообщив в меру увлекательное действие, слишком быстро закончивающееся, чтобы суметь разобраться в возникающих при чтении эмоциях.

Если смотреть в произведение глубже, читатель заметит классический сюжет о девушке с длинными волосами, запертой в высокой башне, ожидающей кого-то вроде способного спасти её принца. В довольно отдалённом антураже, но с тем же смыслом, Маркес рассказал историю, заранее предупредив — счастливого исхода не будет. Впрочем, к счастью он повествование всё равно подведёт. Необычным оказался непосредственно принц — его роль Габриэль отдал экзорцисту, специально приехавшему в монастырь для изгнания бесов из девочки. Последующая трагедия покажет слом мировосприятия в дотоле убеждённом человеке, может быть впервые ощутившем любовное чувство и подвергнувшемуся поэтому саморазрушению. Остаётся думать, причиной тому послужило чувство к вполне здоровой девочке. Её единственная отличительная черта — в ней нет сходства с живущими в безумии людьми.

Безумных на страницах хватает. Это сами родители девочки… вплоть до церковных служителей, готовых во всяком происшествии видеть причастность нечистой силы. И когда появляется безгрешное создание, в их представлении оно является средоточием зла. Тогда как если зло в ком и поселилось, то в тех же церковных служителях, истинно одержимых мыслями о дьявольских наваждениях.

Маркес не позволил обрести героям повествования счастья. Не полагается людям подходить в конце жизненно пути к благоприятному для них результату. А может Габриэль не желал допускать действующих лиц до рутины взаимоотношений. Ведь любовь не существует вечно, она разрушается, открывая прежде неприметные стороны избранника. Уж лучше позволить героям испить чашу горя, нежели тешиться пустыми ожиданиями.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Херасков «Гонимые» (1775), «Извинительная ревность» (XVIII век)

Херасков Гонимые

Драм событийность — не великих свершений сюжет. Малого действия хватит — вокруг построить допустимо повествованье. Не паря мыслью над сущим, червю скорее подобием становясь, видеть получается лучше, размыслить помыслов истинную суть. Не всему быть раскрытым сполна, чему-то хватит краткого рассказа. Херасков писал, далее одной темы в драмах не стараясь распространяться. Не ужасно это, и даже это не так уж и плохо. Хватит эмоциям взволноваться и от малого текста, о прочем домыслить ему полагается самому. Есть драмы такие, название им «Гонимые» и «Извинительная ревность» дано. Нужно кратко по ним пройтись — они являются наследием литературы русской.

«Гонимые» переносят взор на остров необитаемый. Тот остров обитаем, неугодных принимает в свои объятия он. Если кому-то не смог угодить человек, обречён дни коротать вдали от людей. Рыдание с плачем — утеха из общества изгнанных. Со шхуны некогда сошли они, подчас вне воли собственной. Теперь на острове, на краткий миг тот обитаем становился. Но умирают люди, и остров необитаемый опять. И драме быть. Но драме не простой. А может и простой, смотря как то оценит зритель. Увидит он схождение девушки на брег, заметит слёзы на щеках, на лет остаток девица сошла, она гонимая — по наследству от отца судьба там быть.

Отец её, гонимый в той же мере. На том же острове он прежде жил. Теперь не так, тут драма будет. А до того людское горе только было. Узнает зритель, отчаяние убило кого, узнает, кого убил от отчаянья кто-то. Забот не прибавится — остров далёк. Не ведают люди, и ведать они не желают. В страстях сгорает человек, живёт иными днями он. Херасков рассказывать пытался, о том прочесть читателю предстоит.

Другой сюжет у драмы «Извинительная ревность». Там всё построено на глупости человека принимать за реальность чуть похожий на правду факт. Человек глуп, данной глупости не давая отчёта. Он верит тому, чему веры быть не должно. Увидит, допустим, в наряде мужском неизвестного типа, как ревности не сможешь избежать. А знал бы более ему известного, то постыдился. В мужской наряд девичий стан был облачён, к которому ревности места быть не должно. Но забот полно у человека, любит он добавлять себе новых забот. Не стремясь разобраться, сразу сжигая мосты, отступные пути разрушая, неверную человек выбирает дорогу. Будь Херасков настроен в комедии действие преподнести — смеяться, не щадя живота. Да на сцене драма — ей полагается неразумным урок преподать.

Слёзы лить зритель не станет, довольно слёз пролито героями пьес. Остаётся радоваться, им право на то Михаил сообщил. Других страстей героям повествования сообщать он не стал. Несколько действий — раскрыты глаза, кому открывать оные не хотелось. Оказалось, не всё то страшно, чего тень великой вечно мнится. Тень потому и велика, ибо жарок огонь от глаз скоропалительных на выводы. Раздувается тот огонь, благо тухнет он быстро, стоит узнать детали надуманности мнимой. Ничего не мешало разобраться в начале, не дожидаясь разрешения конфликта.

Особого свойства сии две драмы Хераскова не имеют. Два эпизода, которые можно просто знать. Такое бывает, не допускать такого стараться и только. Не гнать людей, ежели обойтись без этого можно. Не ревновать, что легко избежать, приняв философию прочих Хераскова драм. Всё требуется понимать и право всему на жизнь позволять, избежать иначе страданий нельзя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Херасков «Школа добродетели» (XVIII век)

Херасков Школа добродетели

Справедливый правитель — подданных счастье. Так почему не бывает так, дабы справедливый правитель правил и только? Тому есть причины, побороть их нельзя, как не пытайся. Некогда власть по наследству сынам доставалась. И были те сыновья сверх меры порочны, когда отцы справедливыми слыли сверх меры. И наоборот: у тиранов рождались ангелоликие дети. Того не понять, пытаться не нужно найти разумные мысли. Нужно принять, страдания принимая, без иных вариантов. У Хераскова правитель вышел справедливым, тогда как сын — царя Ирода подобие. Не бывать отцовой снисходительности к проступкам сына злокозненным. Об этом Михаил поведать в драме решил.

Жил на свете боярин Добриян Тужинин, не знал проблем, но вот он беден стал — сел на мель. Покосилось благополучие дома его, застучали в окна, кому он задолжал. Закручинились дети его, вера на лучшее пала. Дочери без жениха теперь быть, да и прежде не могла отца дозволение получить. Ей проще — став бедной, к бедному отпустит ныне отец. Сыну Добрияна хуже, из богатой семьи девушку любил, к нему симпатий теперь точно не будет со стороны уже её отца. Как бы не стало трудно, дети не бросят родителя, с ним пойдут бедностью утешаться. Не все таковы — слуги есть, готовые предать. Некогда сытые, теперь искать других хозяев предпочли.

И вот проблема. Правителя сын удумал дочь Добрияна умыкнуть. Своровать задумал. Он не настолько плох, как кажется сперва. Влиятелен он, думал озолотить семью девушки той. Отец её забудет про бедность, погасит долги. Где там… Дочь честного человека излишне горда, честна сама. И в том беда её. Она и станет источником грядущей слёзной драмы. Не получив, чего желал, правителя сын пойдёт на подлог, следствием которого смерть будет грозит всякому, кто противился желанию его.

Сын правителя коварен, ибо вынужден пойти на коварство. Невеста сына Добрияна, пусть и богата, желала помочь в той же мере обедневшей семье. И её помощь приняли с радостью, иначе драме быть более слёзной. Как знать, насколько сия невеста оказаться могла коварной, откажись от неё сын Добрияна. К тому и вёл Херасков, желая показать не стойкость убеждений, он хотел дать представление о должном быть справедливом правителе. Для того требовалось сына правителя уличить в злодеяниях, хотя тот одного желал — любить дочь Добрияна.

Справедливости нет. Сын правителя лют. Его лютости суд боится. Строго судья обойдётся с семьёй Тужинина, найдя им наказания, соразмерные проступкам. Вот тогда и вмешается правитель, желающий знать, что творится в землях, ему подвластных. Не зная подробностей, прикажет судить справедливо. Но и тогда суд праведным не окажется, ибо сын правителя в прежней мере лютым останется. Пока сам правитель не проведает заключённых, не узнает в них друзей, ему хорошо знакомых, до той поры не будет принято решение справедливое.

Запутал Херасков читателя, запутал и зрителя, на сцену взиравшего. Показал историю, как хотел, в ему нужные краски окрасив. Читатель же, как и зритель, не настолько прост, чтобы верить, не пытаясь осмыслить ему сообщённое. Мораль вполне понятна — всему мера по справедливости должна воздаваться. Однако, иногда и с принципами нужно бороться, о чём Херасков умолчал намеренно. Когда предлагают помощь — стоит ли отказываться? Из злых ли побуждений помогают или из добродетельных. Зачем дожидаться торжества справедливости, самолично принуждая к свершению злых умыслов? Крепко предстоит призадуматься.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Херасков «Милана» (1770-75)

Херасков Милана

Не зная обстоятельств всех, дел не вершите. Не торопитесь с выводами, наворотите дел. Посмотрите, пример с Хераскова взяв. Он сюжет придумал, горячий ваш уняв жар. На сцене лица, в печали они. Их грусть от нежелания друг друга понять. Хватая воздух полной грудью, от малого смрада перестают люди дышать. Так и с любовью, хватит слабого подозрения, и нет прежнего чувства. С чего же? Любят сердца, и не верят наветам. Но голова холодна, ход её мыслей тяжело превозмочь. Теперь разошлись два милых сердца обоюдно. Зачем тревожить душу понапрасну? Им бы читать до конца, увидев обрыв в повествованьи. Пока же о метаниях страдальцев писал Михаил, оставив на последнюю сцену должное быть ясным с первых строк.

Прекрасная Милана скрылась в лесу, живёт там, ночует, не думая возвращаться. Она изгнана, не зная толком почему. Ей ведом гнев Радвера, он ярость на неё излил. Любимую уличил в измене Радвер. Милана знает — за ней вины нет. Ответ за знание такое некому дать. В руках Радвера письмо, в нём всё ясно, как в день без облаков на небе. Да тени откуда? Что бросило тень? Ясное небо затянуто, солнца не видно, померк белый свет, кругом чернота. Иного быть и не может, неверной любимая оказалась. Подтверждение он держит в руках, оттого расстался с Миланой.

Но душа требует любить! Забыть не может Радвер девушку свою. Изменница? Что же с того? Любить — задача непростая. Любовь даётся человеку не во имя осознания взаимности возможной. Отнюдь. Беззаветно любить необходимо, даже тех, кто не любит тебя. Иное чувство преобладает — обида. И так уж заведено — обида любовь побеждает. Брошено семя раздора, взрыхлена почва разлуки, всходят ростки печали, соловей думы тревожит. Девушки любимый образ не покидает мыслей. Ежели любит Радвер, забудет он об обиде. Есть ещё препятствие — мужчина редко способен побороть настойчивость разума. Потому и не будет ничего, пока не случится побуждающих причин.

Виною разлуки влюблённых Листон. Ему мила Милана. Слал ей письма, он жаждал ответной любви. Ответила Милана, бед не ведая наперёд. Жжёт часть того послания мысли Радвера. Не о том Милана сообщала Листону, в чём уличил её Радвер. Разлука случилась, шли ночи в тоске. Жених тоскует, и тоскует Милана. Но оба обижены, и согласие обрести не желают. Вот на этом моменте Херасков и вмешаться решился. Помочь молодым нужно, ибо довольно слёзы лить. Забудьте о гордости, не даёт гордость покоя трепетным душам. Слушайте Михаила, будет вам урок, каких не дают учителя.

Если ты парень, то девушку люби, не смотри на проказы девицы. Если девица, парня люби, не смотри на юности его порывы. Не придавайте значения посланиям, ведь уважать необходимо любимого человека право на слово. Боль не даст успокоения, коли её найти кто из вас пожелает. Стерпится-слюбится — известная истина. Нет спокойствия, хотите страстей пробуждение, тогда расходитесь, нет вам в жизни схождения. Небу небо ясное положено, морю — море без волн волнения. Ваша линия — горизонт, которого достичь пытайтесь, не ведая ссор и споров о несущественном. Как? Мнится вам, есть споры о существенном? Юны вы, и юны те, кому видится важное, когда видение это рушит людское общество. А если вам обижаться хочется — тогда узнайте все обстоятельства. И, самое главное, попытайтесь нужды друг друга понять, тогда и ссориться не придётся из-за не настолько уж и существенного.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Херасков «Друг несчастных» (1774)

Херасков Друг несчастных

Откроем в чтении Хераскова слёзные драмы. Первой отдадим лавры той, что названа «Другом несчастных». О несчастных она повествует. Там есть — отчего слёзы лить. И лить слёзы сразу надо начинать. Внимание всё сироте, воспитанной в бедняцкой семье. Горькую пилюлю она извлекла от доставшегося ей в наследие ларца. Не согласилась сирота променять богатства на личное благополучие. Довольно и того, как сложно жить в мире большом. Да в том плутовство — таковы традиции в литературных порядках тех лет. Знает каждый, ибо не о доле тяжёлой сироты должно быть сообщено ему. Не бывает человек без роду и племени, потому финала драмы надо ждать. Есть в том уверенность — ларцом драгоценным награждать бедняка не будут просто так.

Названный отцом в беде — он задолжал. Воспитанная им дочь должна помочь — хоть нет веры на то. Разрушить оковы сюжета нельзя, полагается автору нагнетать. Первое действие сообщит суть вещей. Второе — заставит переживать. Ну и далее полагается определиться, кому счастливым предстоит оказаться. Тайна сокрыта в ларце — дорогой цены сия доставшаяся на память безделушка. Разменян он будет. Отец за спасение поблагодарит. Станет ясно тогда — сироте на век остаться сиротою, ибо в том ларце — тайна её происхождения. Родного отца и матери имя сокрытым осталось. Внимающий истории заинтригован! Жалко сироту ему стало.

Вернётся ли ларец? Али иначе известным окажется скрытая правда? Всё предрешено, заранее связаны нити сюжета. Херасков знал, какую нить тянуть, словно кукловод, придавал развитие там, где пропала надежда. Кто отец? Он из дворян — возможно вполне. Он богат — вестимо и это. Может он беден? Почему бы и нет. Так отчего дитя своё на произвол бросить посмел он? Немудрено найти ответ, так как все бедны бывают порою. И когда стучит бессилие в двери, кто способен впустить внутрь беду, несчастьем наградив в нём живущих? Оттого и рушится всё, покуда не придёт разрешенье. А придёт разрешенье, тогда беда отступит и настанет пора пожать плоды ошибок, надеясь успеть, пока поздно не стало.

Пусть идеально показан сюжет избавления от горькой участи вынужденности обездоленным быть. Испытания для человека потому и даны — хранить уверенность в лучшее нужно. Не ведаешь путей других, продолжая надеяться на чудо. Нет в том нужды. Ведь как окажется, когда дойдёт всё до финала? Испытания ниспосланы родным отцом, решившим дочь проверить. Он не хотел брать под крыло птенца до злата жадного, хотел он чуткое создание, способное ценить за доброту. Так потому утраченный ларец дал радость на мгновение, зато принёс намного больше — дав радость уже всем.

Выручить других — старайся, читатель! Знай, сегодня ты помогаешь — завтра тебе. Никто не ведает, с какими проблемами завтра столкнётся. Забудь и о прошлом, не ищи в нём спасенья. Говорят тебе — там злато сокрыто, на которое имеешь ты право. И посмотришь назад, убедившись ты в том же. А посмотришь вокруг, увидишь несчастных, подумав, помочь людям можешь сейчас, не дождавшись возможности пожать случайно обретённое благо. Поможешь, ничего за то не заслужив. Придёшь в смятение, укоряя себя за поступок. Но будешь ты прав — забыв прошлое, отказавшись искать в нём обогащения причину. Будь уверен — завтра прошлое воздаст тебе златом сверх меры, ибо любит былое, когда не им живут, а настоящий момент украшают, счастливыми делая всех, кто дорог тебе, кто в беде пребывает.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Халед Хоссейни «Тысяча сияющих солнц» (2007)

Хоссейни Тысяча сияющих солнц

Дабы лучше понять жизнь, надо своими глазами посмотреть на окружающую действительность. И тогда окажется, что всё далеко не так, как о том принято думать. Халед Хоссейни прежде негативно отзывался о режиме советской власти в Афганистане, имея о ней представление сугубо со слов американской прессы. Но вот им написан «Бегущий за ветром», Хоссейни получил возможность побывать в родившей его стране. И что он узнал? Отнюдь! Оказалось, советский режим правления позволил афганцам почувствовать свободу от предрассудков, отказавшись от всего, что связывало по рукам и ногам. Но вот власть советов пала. Кто пришёл вместо них? Сперва моджахежы, затем талибы. Небывалое насилие посетило Афганистан, не знавшего подобного унижения никогда прежде. Процветающий Афганистан уподобился Камбодже, поедавшей себя точно тем же автогеноцидом. Пусть красные кхмеры выдавали себя за социалистов, тем на собственный лад творя безумие. Пришедшая к афганцам язва начала разъедать их разум, порождая чудовищные изменения в общественной жизни. Обо всём этом узнал Халед, стоило ему встретиться с реалиями Афганистана лично, заново осмыслив судьбу проживающих и проживавших на его территории народов.

Не надо ничего придумывать. Достаточно лишь ознакомиться с рассказами свидетелей. Мало ли имеется примеров, сообщающих о горькой человеческой доле? Хоссейни взял в качестве примера несколько семейств, воссоздав на основе их жизни цепочку событий, охватив тем самым историю Афганистана от последнего короля до прямого вмешательства американцев. И получилось у Халеда протяжённое повествование, где основные ужасы коснулись женской доли, обречённой оказаться на последней из доступных ролей. Только при социализме женщины Афганистана обрели право на выражение личного мнения, могли получить образование и устроиться на работу. Тогда как в последующем ничего подобного им никто не давал.

Беда афганцев — в них самих. Они не способны преодолеть доставшееся им в наследство мировосприятие. Они погружены в заботы, от которых следовало избавляться при первой на то возможности. Усугубляет быт афганцев и исповедуемая ими религия. Точнее не сама религия, а её трактование. Прежде над человеком должен властвовать разум, чего по произведению Хоссейни заметить не удаётся. Халед показывал так, чтобы читатель бесконечно возмущался им описываемым. В какой-то момент обязательно возникнет недоверие. Уж ежели всё настолько было плохо, то как афганцы до сих пор не самоистребились, всё-таки продолжая существовать и поныне? Это объясняется стремлением ряда писателей к излишней драматизации, полностью отказываясь видеть происходящее в самую чуточку лучшем свете.

Что остаётся? Как нужно поступать? Смогут ли афганцы сами ответить на эти вопросы? Если Хоссейни не приукрашивал, говорил существенно важные вещи, тогда необходимо задуматься, как всё-таки нужно жить, каких устремлений придерживаться. Конечно, всякое общество имеет право на существование, покуда находятся его приверженцы. Отказывать в том праве никому нельзя. Должна быть единственная оговорка. Она гласит: когда хочешь жить по своим правилам, тогда позволь другим жить по правилам, которые по нраву окажутся им. Такое получится когда-нибудь осуществить? Ответить можно положительно, но с той же единственной оговоркой, означающей развязывание войны между всяким, чьё мнение не может сойтись.

Хоссейни отмечает благость пришествия американцев в Афганистан. Наконец-то афганцы заживут достойной их существования жизнью. Но понимает ли Халед, как велики противоречия, не скоро способные утихнуть? Ведь будут среди афганцев рождаться люди с иным мышлением, считающие противным жить по американским нормам поведения. И тогда будет новый виток конфликта. К сожалению, с противоречиями быстро сладить нельзя, для этого нужны решительные меры. Однако, спешка скорее даст отрицательный результат. Как не удержался социализм, так может не удержаться и любой другой режим.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стивен Кинг «Мизери» (1987)

Кинг Мизери

Культура массового потребления лжива. Невозможно смотреть кино, понимая, всё происходящее на экране пропитано фальшью. Отдохновением становятся книги. Но и с этим не всё ладно. Имеется изрядное количество писателей, живущих иллюзиями. К таковым относится и Стивен Кинг. В который раз он показывает читателю человека с отклонениями в психическом развитии. Если бы такое количество душевнобольных бродило по Земле, население планеты успешно бы вымерло. На этот раз всё не настолько масштабно. Кинг предложил герметичный триллер, позволив действию происходить в одном доме, практически в одной комнате, с редким включением обстановки извне. Даже персонажей всего двое. Один из них якобы адекватный создатель художественных бестселлеров, а другой — маньяк со справкой из психиатрической лечебницы, желающий сжигать книги и кромсать плоть. Вновь Кинг вспомнил, что пальцы — это всего лишь пальцы.

Почему медики у Стивена психопатичны? Если не режут себя, то стремятся к тому в отношении других. Впрочем, лечить душу требуется большинству героев Кинга. Собственный внутренний мир рвётся наружу, побуждая переносить на бумагу груз эмоциональных проблем, тем облегчая самочувствие. Просто в прекрасный момент Стивен понял — надо погрузить нового-старого персонажа в страдания. Осталось понять, из чего исходить. Решение оказалось типичным для Кинга. Требовалось лишь разобраться, каким образом писать произведение, если описанию доступно излишне малое пространство. Выход оставался за проработкой внутреннего мира главного героя. А что больше всего ему может доставлять страданий, учитывая профессию писателя? Разумеется, страх всякого творца — прогневить почитателей его таланта. Вот исходя из этого и будет дан ход повествованию, призывающему отнюдь не к необходимости опасаться оказаться наедине с психопатом, а банально соблюдать правила дорожного движения, поскольку езди размеренно, не попадай в аварии, как избежишь всего того, о чём поведал читателю Стивен Кинг.

Такова реальность — думается с первых страниц. Кажется, лучше умереть из-за присущей тебе глупости, нежели быть спасённым, но ради продолжения существования в виде растения. У главного героя, который писатель, переломаны кости ног: нижние конечности превратились в месиво. Ему помогает оказавшийся рядом другой главный герой, доставив к себе домой и оказывая необходимую помощь. Вроде бы всё благополучно — за единственным исключением — отныне писатель в руках маньяка, в чьей воле совершать любые действия, какие только придут ему в голову. А так как он психически болен, причём скорее всего шизофренией, то его любовь проявится вполне объяснимым образом — бьёт, значит любит. Только в случае Кинга формулировка будет звучать иначе: кромсает плоть, значит любит. Не повезло писателю ещё и в том, что его мыслями руководил непосредственно Стивен, взявшийся отомстить всем собратьям по перу разом, убедительно продемонстрировав, что дабы писать — нужно сперва пройти череду испытаний. И уж кто-кто, а участник его книги то познает в полном объёме, к тому же ещё и благодаря самого Кинга, взявшегося вершить судьбами литературных персонажей, благо демиургом он является сугубо для придуманных им же миров.

Цельный человек не может быть сильным, сильнее он становится, теряя части тела. Пусть его душа уничтожается, падает моральный дух и у него пропадает желание продолжать жить. Это идея Стивена Кинга, которую он раз за разом претворяет в действительность, ни с чем не считаясь. В конце обязательно всему предстоит принять более-менее приличный вид. И вполне себя окажется так, будто мучения перенесены во благо. Надо же такое представить, чтобы лишения оказалась с положительным знаком. Таков уж Кинг — он крушит и ломает жизни, совершая то для пользы… сугубо по его же мнению.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Яков Княжнин «Орфей» (1763)

Княжнин Орфей

Княжнин пред нами, молодой Княжнин. Не драмами, он юностью полним. Там впереди признание, там слава его ждёт. Успеет обрести Яков положенный судьбой ему почёт. То дело будущих свершений, пока же остановимся на одном из мелких творений. Мелодрама «Орфей» с античным сюжетом, лучше понимается в виде пропетом. Она о том, как любил поэт девушку, но рано её потерял, найти пытался всюду, и в аду искал. Там нашёл и попытался к жизни воззвать, богов укоряя, готовый сам жертвою провидения стать. Ничего необычного, старый сказ на новый лад, герои Княжнина положенное им снова повторят.

Горькая жизнь. Зачем человеку дана? Желает он жить, но кусает змея. Умирает человек, родных покинув людей, обитает теперь в аду среди мрачных теней. Его там быть не должно, нужно спасти, решение требуется для того разумное найти. Повторить подвиги героев, войдя во владения Аида? Не испугавшись мучений, подобных мукам Тантала, деда рода Атрида. У врат стоят фурии, попробуй уговорить. Без их согласия внуку Атрея страхами переполненным предстоит быть. Глас свыше позволит Орфею решиться на подвиг, ибо он влюблённый, а не просто с лирой любовник.

Проблема бытия не в желании обладать, она и не в необходимости при себе нужное держать. Необходимо мнение другой стороны, кому важен ты — и только ты. О том не знала Евридика, кою вызволить решил Орфей, она тянулась к любимому человеку гораздо сильней. Он не должен был на неё смотреть, ей же дано было любимого зреть. Они рядом, но до невозможности далеки, дочери Урана — фурии — им не позволят грань перейти. Не должен Орфей смотреть на умершую, ибо тогда — утратит Евридику он навсегда.

Боги играют, они — малые дети. Не считают боги, будто за людей они должны быть в ответе. Им важнее кураж, от прочего скука до скончания веков, заставлять страдать людей — забава всех древних богов. Придумать молодому человеку закрыть глаза и не смотреть на манящую красоту, что просить Солнце не освещать больше на небе Луну. Она есть, её притяжение манит, скорее сам для себя окажешься забыт. Потому посмотрит Орфей на Евридику, и умрёт умершая, уподобится видения краткому блику. Горечь прильнёт к губам, усохнет язык, для мира Орфей отныне погиб.

Фурий полёт, они полны воздаяния, многих сжили со свету Урана дочери, внушив чувство отчаяния. Не вернёт Евридику Орфей, как дальше ему быть? В ад прорваться живым, либо сойти умершим в Аид? Принять яд, окончить дни и покориться року? В воды Леты кануть, отдаться забытья потоку? Того не избежать, сейчас или потом, всё равно фурии пожрут тебя живьём. Потому герой Княжнина поступит согласно внутреннего чувства, не дав выхода наружу сжигающего его буйства.

Так лучше, нежели согласно мифам произошло, Орфей на юношах удовлетворял своё естество. Но писать в таком духе, показывать подобное в балете, не станешь тогда популярным в великолепном высшем свете. Прекратить мучения, довольно будет сего финала, тогда приятнее окажется пересмотреть мелодраму с начала. Боги довели до смерти — осудить таких богов! А если говорить, что боги Орфею восприятие исказили… Нет, не надо произносить об этом слов.

Погиб человек. Погиб великий поэт. Говорят, лириков подобных не рождалось после на свет. Кто приходил, тот с рифмой играл, чему в Древней Греции значения никто не придавал. Красиво и возвышенно говорить — вот это прекрасно. А ежели пафосно? Только если до прекрасного страстно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Людмила Улицкая «Даниэль Штайн, переводчик» (2006)

Улицкая Даниэль Штайн переводчик

Какой лучше выбрать носитель информации? Неважно, главное, чтобы люди смогли с него читать. Какой веры следует придерживаться? Любой, главное, чтобы люди не переставали осознавать себя людьми. Как нужно жить, чтобы избежать конфликтов? Никак, поскольку человек всегда будет стремится обособиться от себе подобных по какому-либо надуманному принципу. Возможно ли достичь согласие, не находя понимания? Конечно, поскольку человек всегда об этом мечтает. Так почему не получается преодолеть разобщённость? Улицкая решила об этом рассказать на примере жизни Освальда Руфайзена: еврея, католика, переводчика.

Но как поведать о том, для чего нельзя найти собственных слов? Потребовалось прибегнуть к помощи других. Поэтому со страниц произведения звучат голоса разных персонажей, сообщаемые читателю в виде писем, аудиозаписей и прочих всевозможных документальных свидетельств. А как выстроить на этом материале хронологически последовательную историю? Улицкая решила такого не делать, разместив сообщения вразброс. Не возникнет ли повторений сюжетных линий? Обязательно возникнет. Даже допустимо сказать, что повторения встречаются в непозволительном количестве, порою заново пересказывая прежний текст, но другими словами.

Кто же представлен читателю? Человек сложной судьбы, имя которому Даниэль Штайн. Родился он незадолго до Второй Мировой войны и встретил её при не самых простых обстоятельствах, став переводчиком между поляками и немцами. Это не самый трудный период в его жизни, так как больше проблем он встретит после, когда столкнётся с нежеланием евреев признавать в нём соплеменника, а среди христиан к нему появится ряд претензий из-за своеобразного понимания догматов. Уже не переводчик между поляками и немцами, Даниэль остался переводчиком между конфессиями, а также между людьми и Богом. Понимая его, все продолжали стоять на своём, словно не желая уразуметь истину, что вера не имеет значения, когда важнее придти к согласию вообще, дабы не иметь разногласий.

Улицкой действительно требовалось найти особый подход к читателю. Всё сказанное ей на протяжении произведения — религиозный трактат с вкраплениями философии, подводящий к осознанию глупости общественных установок человека. В суете каждого дня кроется переходящее из поколения в поколение заблуждение, не дозволяющее довериться пророкам, подвергая сомнению их проповеди. Как некогда бродили евреи по пустыне сорок лет, так продолжает бродить остальное человечество, не находя покоя и умиротворения.

Писателю, решившему рассказать о людях, подобных Освальду Руфайзену, необходимо обладать аналогичным даром, поскольку иначе он не сможет доходчиво объяснить их мировоззрение. Но это не гарантирует того, что такие люди будут правильно поняты самим писателем, и не окажутся иным образом истолкованными. Для устранения возможных недоразумений требуется взять их взгляды за основу, показав читателю схожую историю, допустив в ней всё угодное личным представлениям о кажущемся правильным.

Посему откажемся от укоров в сторону Улицкой. Ею рассказана довольно правдивая версия имевших место событий, пропущенная через себя и многих других, имевших возможность лично общаться с прототипом главного героя произведения. Помимо самого жития, пришлось проанализировать ряд событий, начиная с библейских времён, понимая под ними нынешние страдания человека, не имеющего возможности вернуться к исходному состоянию райского блаженства. Ежели ранее евреи боролись с несправедливостью, вследствие неспособности сие уразуметь, так таковыми остались до наших дней, на свой лад трактуя ниспосланное им Богом, отказываясь верить в для них предустановленное.

Стена возводится в головах. Каждый народ на свой лад совершает с этой стеной ему потребное. Но стена остаётся нерушимой, возведённой ради демонстрации собственной уникальности, и даже особого указания на избранность. Важно понять, стена возводится именно человеком… не Богом. Для Высшей сущности все существа на земле равны. Главный герой произведения Улицкой это понимал, теперь это должен понять и читатель.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 4 15