trounin.ru

Все хотят жить. Кто хочет больше жить, тот уничтожает других. И кто желает просто жить, уничтожает других. Круговорот смерти в природе — суть всего сущего. Благодаря смерти появляется возможность для жизни. Не нужно быть жестоким, чтобы убивать, достаточно понимать правильность совершаемых тобой действий. Если сможешь доказать необходимость убийства — ты будешь прав, хотя бы в глазах ограниченного круга. Не существует тех, кто никогда не убивал. Все причиняли страдания земным созданиям, доказывая тем право на превалирование собственных нужд над чужими. Убивал и Маленький принц Антуна де Сент-Экзюпери: он хладнокровно выпалывал ростки баобабов, так как мнилось ему, что его существование для планеты важнее.

Баобаб вырастет и его корни разорвут планету, думал Маленький принц. Он был в том уверен. Каждый день он боролся за существование. Он — герой социума, в котором не было никого кроме него. Однажды ему пришлось выйти за пределы ограниченного мира и столкнуться с обитателями иных планет. Он встречал разных людей, занятых выполнением важных для них задач. Они считали свои поступки оправданными, и никто не мог их в том укорить, так как они были единственными обитателями их миров. Случись кому-то из них встретить другое существо — разразилась бы война на уничтожение, подобно будням Маленького принца, боровшегося с баобабами.

И вот перед Маленьким принцем планета Земля. На этой планете живёт много людей, но не в том месте он оказался. В Сахаре почти нет людей, вместо них змеи, цветы, лисы и стрелочники. Маленький принц попросил показать ему людей. Так он встретил Экзюпери, чей мотор сломался, и он вынужден был приземлиться. Являлся ли Маленький принц созданием из плоти и крови, или он привиделся Антуану? Был ли настоящим Антуан, если он встретился Маленькому принцу и разрушил его представления об устройстве мира?

Человек забывает прошлое. Разве помнил Маленький принц о покинутой им планете, должной быть уже разорванной корнями баобабов? И помнил ли Экзюпери Маленького принца, ставшего его невольным собеседником на время одиночества в пустыне? Прошлое заменяется фантазиями. Оно всегда мнится таким, каким никогда не являлось. Антуан представил встречу, обставил её личными измышлениями, тем доказав правоту ограниченному кругу. Экзюпери был один в пустыне, он боролся за жизнь и тем уже был прав. Ничьи другие нужды его не интересовали, так как ему требовалось починить мотор, найти воду и покинуть сей пустынный край, поскольку вне людей он жить не сможет. Но сможет ли он жить вместе с людьми, и нужна ли такая жизнь вообще, если человек стремится устранить мешающего ему человека?

В Европе гремела война: люди уничтожали людей. Кто-то замыслил искоренять «ростки баобабов», а «ростки баобабов» этому сопротивлялись. «Ростки баобабов» оказались выдворены за пределы Родины, продолжая бороться. Борьба казалась проигранной. Экзюпери писал произведение о Маленьком принце, вспоминая некогда мирные дни. Он не показал Маленького принца агрессором, но выдал его любознательную природу, согласно которой тот действовал во благо планеты, допуская уничтожение прочих видов на ней. Пусть скажут, что сие мнение — глупость. Но разве не осознал Маленький принц ошибок и не попытался вернуться на планету, чтобы добиться гармонии? Но нужен ли Маленький принц планете, где его существование будет восприниматься угрозой?

Благими помыслами обыкновенно уничтожается благо. Любая точка зрения может быть оправданной, но кто-то обязательно будет страдать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Зачем камню свобода, если он будет вне сил притяжения? Зачем человеку война, если она не имеет смысла? Зачем убивать, когда ничего не мешает жить? На эти вопросы не существует ответов, поскольку человек не в состоянии себя понять. Жизнь по своей сути лишена смысла, поэтому искать нечто оправдывающее существование — бесполезно. Требуется одно — выживать и давать жизнь потомству. Ничего другого от человека не требуется. И человек выживает, уничтожая себе подобных, стремясь извести любую угрозу на планете, включая саму планету.

Франция терпела поражение во Второй Мировой войне. Страна была оккупирована Третьим Рейхом. Французам пришлось отстаивать Родину, действуя из-за границы. В числе её воинов был и Экзюпери, совершавший разведывательные полёты. Что мог противопоставить Антуан немецкой военной машине? Его утлый самолёт — потенциальная мишень для учебной стрельбы. Вылетая на очередное задание, он знал, что напрасно рискует жизнью. Ему отдавали приказы, ибо их требовалось отдавать. Он летел их выполнять, ибо не имел морального права отказаться от выполнения.

В небе Экзюпери всегда переполняется мыслями. Тягостный полёт — это время для размышлений. Антуан видит происходящее на земле, понимает ужасы войны и ничего не может этому противопоставить. Ему осталось укорять человечество, обвиняя людей в недальновидности. Он понимает — выполнит задание или нет — вернётся обратно, чтобы после снова полететь на выполнение ещё одного сомнительной полезности задания.

Экзюпери спросил — как ему определить позиции противника? Ему ответили — по тебе будут стрелять. Он задумался — кто будет стрелять: противник или свои? Свои не знают о существовании французской авиации, немцы могут не догадываться о её существовании тоже. Экзюпери спросил снова — как ему определить позиции противника, если он летит в двадцати метрах от земли? Ему не ответили, либо об ответе Антуан предпочёл умолчать.

Война лишена смысла для тех, кто находится на передовой. Победа — не является смыслом войны. Нанести поражение противнику — далёкое от смысла войны понимание. Отстоять родной дом — настоящий смысл войны. Нужно защищать Родину от агрессии. Только каким образом защищать, если для того ничего не предпринимается? Разведывательные полёты не освободят Францию. Командование слепо отправляло в измышленную им точку на карте, не понимая, что назначение разведки — подтвердить предположения, коими оно не располагало вовсе. Экзюпери летел и делал от него требуемое, дабы рассказать после о пережитых ощущениях.

Антуан в чём-то прав, но не во всём. Он смотрит на войну глазами рядового участника. Он взирает с неба на общую ситуацию, приходит в недоумение и спешит этим поделиться с читателем. Не укладывается в голове Экзюпери, насколько человек — расходный материал. Не берутся в расчёт его качества. Человек понимается в качестве единицы, чья судьба зависит от воли командования. Решит руководство за счёт его жизни осуществить задуманное, так и произойдёт. Всё усредняется, и люди уподобляются безликой массе. Когда-нибудь война будет вестись другими методами и с помощью иных ресурсов, но человек навсегда останется основным объектом для уничтожения.

Экзюпери ли управляет самолётом или иной именитый пилот — безразлично. Война — такая ситуация, когда нужно принять неизбежное. Антуан с таким утверждением согласен, поэтому садится в кресло пилота, проверяет готовность к полёту и взлетает. Он выяснит, где располагаются танки и вернётся обратно. В другой раз он не вернётся, и это было неизбежным событием. Что будет после смерти — не так важно, лишь бы был человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Младые советские писатели — эмоция на эмоции. Фурманов писал иначе: взвешенно и обдуманно. Нет на страницах бесконечных выкриков из толпы, ничего не происходит хаотично, всё движется по логике событийности. Представленный Дмитрием, Чапаев оказался собранием множества революционно настроенных людей, а не цельной фигурой, потому его голос каждый раз звучит громче остальных. Родителей он не помнил, плыл по течению и закончил жизнь в результате предательства. Каким бы Чапаев не был в действительности, его запомнили преданным делу революции. Его нельзя было победить. Почему он проиграл борьбу? Пуля не спрашивает, куда ей попасть.

Фурманов пишет о сложном времени — гремела гражданская война. Всё настолько было запутано, что люди не знали, насколько верно утверждение, будто большевики и коммунисты есть суть одно. А вдруг не одно? Если большевики отличаются от коммунистов, то на чьей стороне быть? Где бы ты не был, судьба за тебя давно сделала выбор, как и за Чапаева. Ежели человек воевал всю жизнь, он будет воевать дальше, не мысля себя вне войны. Каким мог быть Чапаев после? Только хуже, поскольку для мирной жизни он не годился. Его дело — каждодневное движение к вражеским позициям и обдумывание наступательных операций, с остальным к нему следовало подходить ближе к ночи, дабы испить чаю, не более того.

Каким образом о Чапаеве стали говорить? То случилось ещё при Керенском. Когда Временное правительство поставило Чапаева во главе собранного из хорватов отряда, то в какую степь тот отряд направился? Против Временного правительства он и выступил, в результате чего Чапаев был разжалован в рядовые. Так пришла к герою народная любовь, его имя разнеслось молвой, и каждый желал служить в дальнейшем под началом сего командира. В числе оных оказался и рассказчик, от чьего лица строит повествование Фурманов.

Основное в жизни Чапаева случилось в гражданскую войну. Он шёл во главе стрелковой дивизии, действуя в областях близ Самары и Уфы, продолжая борьбу на Туркестанском фронте, где и пал под Лбищенском. Внимать описанию тех будней тяжело — бой сменяется боем. Не каждый читатель готов внимать тактико-стратегическим изысканиям. Вещай на страницах политически грамотный человек, читатель смог бы удовлетворить интерес к жизни бойцов Красной армии. Но Фурманов иначе видел подачу произведения, изредка представляя читателю фигуру непосредственно Чапаева.

И когда Чапаев возникал перед взором, он был обыкновенным человеком. Никакого геройства ему не приписывается. Он выполнял определённое задание, руководил дивизией и произносил жаркие речи, смысл которых сводился к тому, что он рядовой человек, подобный многим. Каждый, кто был рядом, являлся воплощением Чапаева, в том числе и рассказчик. Сам Фурманов уподобился Чапаеву — он не видел необходимости описывать иное, показывая обыденность тех дней.

Интерес к роману обоснован трактовкой обстоятельств гибели Чапаева. Согласно версии Фурманова — случилось предательство, никто не охранял спящих бойцов, последовало нападение и в суматохе дивизия оказалась уничтоженной. Чапаеву оставалось принять смерть, как то и случилось. Фурманов идеализировал гибель, придав ей вид побега через реку: во время переправы Чапаева ранило в голову, и он утонул. Печальнее сложилось с единственным, перебравшимся через реку Урал, бойцом, принявшим последний бой и сведшим счёты с жизнью, как истинный герой. Переплыви Чапаев, он всё равно пустил бы себе пулю в сердце.

Начало мифам даётся при жизни, после смерти они обретают почву, спустя годы мифы заменяют некогда жившего человека. Чапаев был таким, каким его показал Фурманов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Воздаст Бог человеку за грехи его, да не воздаёт Бог за грехи человеку при жизни, ибо нет тому примеров, чтобы грехопадение привело к наказанию до наступления смерти в положенный срок. Остаётся уповать на справедливость и искать правду в таких сообщениях прошлого, как «Житие Вячеслава Чешского», чей образ вдохновил сказителей на создание ещё одной истории убийства благоверного христианина, чья гибель была связана со стремлением быть угодным Богу. В сём Житии имеется обилие ссылок на события из Библии. Чему быть, тому случиться, ибо случалось раньше, случится и в последующем.

Как Каин убил Авеля, так Болеслав замыслил недоброе на брата Вячеслава, ставшего к тринадцати годам князем Чехии. Желал Болеслав власти, дьявол червём точил ему сердце, лишая покоя и наполняя желанием убийства. Не нравился Вячеслав своей набожностью и прочим подданным, продолжавших придерживаться язычества. Не укрепилось в Чехии слово Мефодия, не готов был сей край принять веру. Не родился на Руси князь Владимир, крестивший россиян. И в Чехии не было доселе князя, способного отвергнуть прежнее, установив должное почитание требуемого.

Убьёт Болеслав Вячеслава, не встретив сопротивления. Таким же образом убьёт после Святополк Окаянный братьев Бориса и Глеба. Но убьёт Болеслав Вячеслава без затруднения. Подобно безвинному агнцу падёт старший брат от руки младшего. Должна быть мораль в послесловии описания случившегося. Мораль же содержится в первых строках, гласящих, что в последние дни восстанет брат на брата и сын на отца. И восстал брат на брата, и удовлетворил желание своё, и жил после Болеслав долго и счастливо, не воздал ему за то Бог, как бы не ссылался сказитель на речи Иисуса Христа.

Заговор против Вячеслава не один Болеслав мыслил, челядь в том ему поспособствовать желала. Аки иудеи они восстали на господина своего, свершив задуманное. Пал Вячеслав от их рук, не желая противиться им. Знал о заговоре, и ничего не сделал для предотвращения. Оставил Вячеслав жизнь на милость Всевышнего, словно не от мира сего был. Заколот был, не сопротивляясь неизбежному.

Потомок дел прошлого видит, как схожи деяния Вячеслава Чешского и Андрея Боголюбского. Андрея также челядь свела в могилу, отобрав у людей благого человека. Не удовольствовался люд заботой о себе, не желал видеть раздачу имущества неимущим и ограждение от бед бедных, не терпел позолоты на церковных куполах. Не уберегли переполненного святостью, допустив вокняжение над собой иначе мыслившего. С другой стороны допустимо посмотреть на «Житие Вячеслава Чешского», увидев в нём компиляцию из прочих жизнеописаний, придав им вид одного определённого сказания.

Имеются другие свидетельства обстоятельств смерти князя Вячеслава, но не будут восприняты они достойны, ибо не перестанет быть Вячеслав патроном Чехии. Важно не это. Описывая обстоятельства его жизни и гибели, не даётся информация, побуждающая восхвалять княжеские деяния. Согласно тексту — Вячеслав правил добродетельно, как положено по христианской морали, и умер он из-за того же стремления к добродетели. Не станем укорять составителя Жития, оставившего описание человека, о котором он сам имел смутные представления.

Не то о человеке будут думать, вспоминая по его жизни, а то, каких оценок он удостоится от последующих поколений. Вячеслав Чешский поступал так, что его нельзя ни в чём укорить. Не получится сослаться на определение, якобы в те времена так было принято. Человек всегда должен быть человеком, прочее не может быть оправданием.

Автор: Константин Трунин

» Read more

А не назвать ли Елену Колядину Генри Миллером православного разлива? Сия писательница внесла струю оригинальности в до того монолитное понимание христианской морали. О чём замалчивала Калязинская челобитная, то в полном объёме присутствует на страницах «Цветочного креста». Благодаря популярному направлению в литературе, именуемому сексуальным реализмом, писатели методом экстраполяции свои чувства переносят в прежние времена, присваивая аналогичное мышление действующим лицам прошлого. Ежели цивилизация Запада в XXI веке подвергается моральному разложению, такое же отношение человек европейского и американского континента готов видеть во всём его окружающем. Чего не было ранее, то породила бурная фантазия. Принимать серьёзно подобную литературу не рекомендуется, дабы не делать ложных выводов об ушедших временам.

Чем интересуются герои произведения Колядиной? Всем, что касается сексуальной части жизни. Представленные на страницах герои ни о чём другом не мыслят, кроме желания узнать, какими непотребными делами занимаются их знакомые: в каких позах, в какие места, с кем и когда, каким образом и в мельчайших подробностях. Если читатель не покраснеет на первой странице произведения, воспримет описываемое с должным терпением, то знакомиться ему с продолжением текста в таком духе до последней страницы, так как ничего иного Елену Колядину не интересовало.

Первоначально «Цветочный крест» печатался под названием «Весёлая галиматья», как то гласит один из доступных читателю источников. Сразу становится понятным, насколько писателю было любопытно увидеть реакцию на его работу. Люди не могли спокойно принять произведение, в котором высшие ценности низводят человека до непосредственности животного. Стремление одобрить «Цветочный крест» — это признание заслуг Запада перед человечеством, сдвигающего дарвиновский постулат об эволюции в сторону псевдоестественного процесса, который ведёт человечество к вырождению, поскольку препятствует продолжению его существования.

Писатели опошливают действительность. Сексуально распущенными стали те, кто ранее никогда не удостаивался подобных эпитетов. Касательно языческих народов и современников автора такое вполне допустимо, но зачем писать «галиматью» о святом? Этот вопрос не в защиту каких-либо религиозных воззрений, поскольку всякое в жизни случается. Скоро никто не удивится, увидев порочащий текст о прежде запретном. Помыслить допустимо разное, как бы писатель не удостоился в дальнейшем осуждения и не подвергся остракизму.

О христианских религиозных деятелях хватает слухов. Паства им верит, тем соглашаясь с мнением, будто каждому человеку свойственно всё человеческое. Восприятие с этим соглашается, допуская возможность описываемого Колядиной. Почему бы священнослужителям не думать о половых органах, не заставлять о них думать прихожан? Коли человек греховен с рождения, значит он тайно от всех стремится получить удовольствие от запретного. Неужели Елена Колядина с суровым выражением прописывала диалоги, пока на страницах действующие лица удовлетворяли любопытство или давали плоти ею требуемое? Не является ли — представленное читательскому взору — обвинением в ханжестве религиозно настроенных людей?

Деструктивный элемент давно заложен в конструкцию христианской морали. Добавление информации по данному поводу никак не повлияет на ситуацию. Колядиной достаточно было разыграть ситуацию с грехопадением, построив на ней весь дальнейший сюжет. Тогда «Цветочный крест» мог восприниматься в качестве задевающего за живое произведения, поднявшего важную тему для обсуждения. Елена Колядина пошла по пути написания анекдотических ситуаций. Если разбить произведение на фрагменты, получится сборник скабрезных шуток о попах и прихожанах. Будет чему дивиться и над чем смеяться. Слитая воедино история скорее навевает скуку. Однообразие Колядиной воспринимается безобразием.

Надо отдавать отчёт в том, что ты говоришь. И не удивляйся, если тебе плюют в спину. Современники не поймут, лишь бы потомки не забыли.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Можно бесконечное количество раз возвращаться к вопросу — требуется ли сохранять абсолютно всё, что так или иначе связано с жизнью определённого человека? Иван Крылов уделял внимание театру и писал о разном, причём не самым лучшим образом. Массовый читатель далее избранных басен не пойдёт. Интересующийся творчеством Крылова постарается найти более общеизвестного. Но никто не станет изыскивать такое, чему нет никакой художественной ценности. Для примера можно привести рекламу собственных произведений или подобие аннотации. Автор желал представить одно, отошедшее в результате на второй план. Не будем укорять любителей работ Ивана Крылова — они руководствовались благими побуждениями.

Что представляет из себя критика театральных постановок? Во-первых, разбор непосредственно представленного произведения. Понимать его следует разными путями, чаще имеющих единую дорогу в виде пересказа. Во-вторых, нужно разобраться в новаторских подходах автора, чтобы оценить его произведение достойно замыслу. И лишь в числе прочих тем требуется говорить о происходящем на сцене. Актёры остаются актёрами, преданными театральному делу, и как бы они не играли — они находятся в дозволенных им рамках, если речь не идёт о новаторстве самого постановщика.

Как писал театральные рецензии Крылов? Он пересказывал сюжеты, сравнивал с произведениями других авторов и изредка думал о новшествах. Не будет правильным говорить иное о Крылове, так как ныне читатель располагает только тремя его театральными рецензиями на «Смех и горе», комедию Клушина «Алхимист» и на постановку «Марфа Посадница, или покорение Новаграда». Полезной информации в них мало, как и не заметно желания Крылова представить рецензии под видом уникального труда, способного внести новое слово в жанр рецензий.

В случае прочих трудов следует отметить «Речь, в которой жалуется сапожник на жену свою» и перевод итальянского произведения «Несчастный Менос». Остальному из перечисленного авторство Крылова приписывается: Роднябар, Письмо Смиреннолюбова, Модные торговки, Покаяние сочинителя Крадуна, Добросердечный разбойник, Гилас и Исменида. Почему их приписывают именно перу Крылову? Возможно, имеются сходные черты с другими работами. Некоторые иными словами пересказывают сюжеты его произведений, либо близки им по духу.

Крылов вполне мог укорять издателей за их стремление знакомить читателя с сомнительного качества литературой. Допустимо предположить, что издатели во все времена воротили нос от качественных произведений, предпочитая, вместо стоящего текста, выпускать несуразные сочинения, назначение которых состоит в развлечении читателя. Такая проблема существовала всегда и сгубила талантливых авторов, поэтому стоит прислушаться к совету думать прежде о благом. Впрочем, издатель тогда закроется вследствие несостоятельности. Но это не мешает осуждать.

Ещё раз Крылов пожурил графоманов, чьи труды пользуются спросом издателей. В качестве образчика допустимо привести писателей, создающих произведения и получающих оплату в обмен на вес исписанных листов. Ничего в человеческом обществе не меняется, придётся смириться с существованием бумагомарателей, отнимающих внимание у читателей ради возможности хотя бы таким образом заработать себе на пропитание.

А кто не графоман в стане писателей? Лишь тот, кому претит пользоваться чужими сюжетами. Таковых мало. И работают они чаще в узком направлении, используя для творчества моменты собственной жизни.

Читатель — повеса. Он проводит дни и ночи за чтением разной литературы, преимущественно развлекательного характера. От такой литературы ничего не прибавляется, кроме дополнительно изданных экземпляров этой самой литературы. Сия макулатура имеет спрос при жизни писателя, и почти никогда после. Важное история старается сохранять, иное забывает. Забыла история и ранние труды Крылова, которые он и не стремился сделать достоянием потомков.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если у человека всё есть, тогда у него нет счастья. И за этим счастьем ему предстоит отправиться на поиски. Пройти испытания и понять — счастье заключается не в его наличии у самого человека, а в том, чтобы счастье было доступно другим. Таковым человеком у Крылова стал восточный правитель Каиб, живший без печали и не знавший, что представляет из себя счастье. Он не обращал внимания на нужды подданных, как не стремился понять людей вообще. Вместо одаривания заслуживших одобрения, он богато украшал драгоценностями их изображения. Не было в государстве людей, кто бы не завидовал одарённым милостью правителя статуям и портретам. Одну радость находили жители страны Каиба, когда смотрелись в кривые зеркала и на краткий миг осознавали присущее им достоинство.

Страну не оставишь без внимания. Каибу требовалось найти визиря на время его отсутствия. И какого бы он не нашёл, лучше людям не станет. Всякий в роли правителя испытывает бремя власти, стремясь ей соответствовать. При способном визире фигура властителя обязательно уподобляется кукле, которую видят и считают ответственной за происходящее, тогда как в тени находится никем не замечаемый истинный правитель. В случае Каиба такая ситуация была вынужденной. Он уходил на поиски счастья и не ему предстояло властвовать. До дум народа он никогда не нисходил.

В пути встретит Каиб воина древности, чью могилу долгое время посещали им восхищавшиеся. Поймёт Каиб, насколько эфемерна власть. Некогда грозный правитель после смерти подвергнется забвению. Оному подвергнется и добродетельный правитель, причём гораздо скорее. Читателю о том сообщать не следует, дабы не нарушать сказочность рассказываемой истории. Отношение к подданным — чрезмерно тонкая тема для беседы. Восточное мировоззрение настаивает на необходимости правителя быть благодетельным, тогда как редкий властитель стремился к тому же. И помнят почему-то тех, кто причинял страдания, забывая всех остальных, наоборот начиная сомневаться в необходимости совершённых добрых дел. Но говорить о том, значит поощрять независимость власти от нужд избравших её людей.

Не зная ничего этого, доверившись воину, Каиб поймёт необходимость других делать счастливыми, чтобы достичь собственного счастья. Окончательно он убедится в правильности своего мнения, когда судьба сведёт его с девушкой, недовольной от политики правителя государства. Стремясь ей угодить, Каиб в очередной раз придёт к пониманию счастья для всех, разуверившись в прежних убеждениях. Стоит принять позицию Крылова, иного не могло быть в качестве завершающей историю назидательности: как одно увлечение сменяется другим, так убеждение — другим убеждением. Пусть это и расходится с происходящим в действительности.

Каиб найдёт счастье. Он станет добродетельным правителем. Исчезнут кривые зеркала: людям нужно видеть правду, даже горькую. Достойные будут вознаграждены и без устали начнут хвалить Каиба за его мудрость и понимание человеческих потребностей. Обо всём этом писали поэты средневекового Востока, представлявшие себе правителей прошлого только добродетельными и заботливыми государями. Читатель знает, всякий добрый правитель редко доживал до старости, будучи убитым недовольными согражданами.

Остаётся мечтать и верить в возможность существования идеального общества, достичь которого не кажется возможным. Правители могут думать о счастье для народа, могут делать народ счастливым, возводить счастье и народ на первое место среди приоритетов, но не будет счастья, поскольку найдутся те, кто будет против оного, понимая под счастьем нечто иное. Стоило ли идти Каибу на поиски того, о чём он не имел представления?

Автор: Константин Трунин

» Read more

С 1792 года Крылов выпускал журнал «Зритель», тогда же он привлёк к себе внимание властей, устроивших в типографии обыск. Причиной послужила обличительная сатира, которую Иван продолжал использовать в творчестве. Он уже этого не скрывал, открыто говоря, как надо писать, чтобы массовый читатель думал об одном, а вдумчивый — внимал истинному смыслу предложенного для его внимания текста: описывая порядки Пекина, говоришь в действительности о нравах Петербурга, или описываешь жизнь зверей, подразумевая происходящее в человеческом обществе. Но не в этом власть усмотрела угрозу. Крылов прямо сказал, что богам нет нужды отдавать почести, поскольку они того не заслуживают, не оправдывая возложенных на их плечи обязанностей.

По 1793 год Крылов опубликовал следующие повести, рассказы и статьи: Ночи; Речь, говоренная повесою в собрании дураков; Рассуждение о дружестве, Мысли философа по моде, Похвальная речь в память моему дедушке, Каиб, Похвальная речь науке убивать время, Похвальная речь Ермалафиду. Иван старался привлечь подписчиков, поднимая важные темы. Он создавал резонанс.

Если кто думает, будто говорить правду необходимо, то пусть он узрит результат деятельности Крылова. Откровенный разговор с читателем навлёк на Ивана негодование властей. Ранее «Почта духов» дала верное направление мысли, не перейди после Крылов грань дозволенного. Позже он поймёт, каким образом излагать правду так, дабы не наживать врагов. Одно «Но!» мешает — разговор аллегориями каждый истолкует на свой лад. Лучше смириться и согласиться хотя бы на такое восприятие творчества, нежели остаток жизни провести в дали от способных тебя понять людей.

В кармане у писателя пусто — серчает Крылов. Ему могут обещать золотые горы или статус божества на Сириусе, желудок от того едой не наполнится. Остаётся творцу прозябать на Земле и кормиться обещаниями близ принадлежащих ему сокровищ. Единственная напасть способна более прочего отравить жизнь — жена, чьё влияние на мужа станет равносильно божественному. Поэтому Крылов предпочитал не серчать, работать за обещанное ему кем-то вознаграждение, будто будет писать только правду. Реальность такова, что правда не приносит средств к существованию, оставляя писателя постоянно голодным.

Умел Крылов обличать общество, воспевая его порядки. Говорил он о том с присущим ему едким сарказмом, что становится сразу понятно, стоит пройтись по предложенным Иваном пунктам. Не стоит лишний раз вспоминать укор в сторону петиметров — эти галломаны всё равно не поймут, отчего их поведение воспринимается подобием дурачества. Итак, чтобы прослыть разумным, надо поступать неразумно: человек родился поедать другими заработанный хлеб, теперь он должен шутить на запретные темы предков и выставлять в неверном свете умных мужей, должен уметь убивать время игрой в карты, возносить какого-либо одного писателя (при незнании его творчества), стараться быть забавным и не думать о содержимом речей, говорить словами других, будто они твои.

В пример вышеозначенного Крылов приводит похвалу Ермалафиду. Сей литератор исписывал листы ради самого процесса. Он не знал правил грамматики, идеи брал у всех подряд, порою просто переписывая и представляя текст от своего авторства. Может быть Крылов кого-то конкретного подразумевал? О том остаётся теперь гадать. Важен сам факт дошедшей до нас похвальной речи. Ныне таких людей принято называть графоманами, и даже можно привести яркие примеры писателей, использующих для задействования собственного творческого процесса иные произведения, которые они сводят под собственной обложкой. Некоторые из них это делают приятным для глаз, другие не считают нужным переработать текст в должном объёме для хоть какой-то видимости оригинальности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стремление Ивана Крылова к нравоучениям заметно с ранних работ. Ярким примером тому является периодическое издание «Почта духов», написанное в сорока восьми письмах. Волшебнику Маликульмульку приходят послания от духов земли, воздуха и воды, а также от Астарота и Эмпедокла, раскрывающие перед читателем нравы людей. Под воображаемым миром читатель должен понимать происходящее на самом деле, а не плод фантазии некоего фантазёра-секретаря волшебника. Крылов обличает пороки общества и укоряет власть, делая это от лица сказочных созданий, впервые за многие тысячи лет оказавшихся среди людей.

Гномы, духи земли, предстают перед читателем в первую очередь. Они являются посланниками ада. Им поручены задания Плутоном и Прозерпиной. Они отчитываются о выполнении, по прихоти Крылова, перед волшебником Маликульмульком. Гномы ничего не держат в секрете, рассказывая без утайки обо всём увиденном, сопровождая текст собственным отношением к встреченным ими глупостям. Посмеяться есть над чем: мода, литература, театр, лизоблюдство перед властителями, измены мужей добродетельным жёнам. Только шутки правдивы — смеяться приходится над самим собой. Ничего в человеке не изменяется, в каких бы условиях он не жил. Поэтому читателю надо удивиться неосведомлённости о том гномов, будто в аду они видели иные нравы среди умерших.

По именам духов можно судить о содержании их посланий. Если Зор и Буристон вызывают сомнения, то Вестодав пишет неизменно о происходящих в аду событиях. Сильфы, духи воздуха, в этом отношении проще: Дальновид говорит о людях вообще, Световид — о порядках в иных странах, лишь Выспрепар не был понят.

Создания воздуха видят в людях не внешнюю сторону жизни, о которой размышляют гномы, они смотрят в человека глубже. Легко отметить налёт философии в их письмах. От их посланий произведение Крылова принимает вид жёсткой сатиры. Поэтому ближайшее сравнение допустимо со сказаниями Джонатана Свифта о путешествиях Гулливера, только в случае «Почты духов» описание прямое, без использования аллегории. Крылов сразу обозначил интерес сильфов — краткость жизни людей, ненасытность их желаний, стремление к блаженству и к бесконечной вечности. В противовес легковесным нуждам человека духами воздуха предложено культивировать мизантропию, как единственное средство для спасения человеческих нравов от губящего людской род пустого времяпровождения.

Круг интересов Крылова был широк, поэтому в уста сильфов он вложил много размышлений. Чаще он осуждал сторонников жизни на широкую ногу, пользующихся этим молодых девушек, подражателей всему французскому — петиметров. Счастье в глупости, считал Крылов, ибо не знают глупые забот мудрецов. Чем заняты думы будущего баснописца, что заставляет его страдать от бездумного поведения других, то было причиной счастья тех, кого призывал он образумиться. Возникает вопрос — зачем думать о чём-то и от того страдать, если можно просто жить и ни о каких проблемах общества не задумываться?

Ондин Бореид, дух воды, поведал волшебнику Маликульмульку о бедах Нептуна и утонувшего мусульманина. Не осталось более морскому божеству места, чтобы он мог спокойно существовать. Человек распространил своё влияние повсюду, поэтому Нептуну остаётся негодовать и устраивать бури. Но часто этим заниматься нельзя, так как с поверхности воды сваливается на его голову ещё больше проблем, например в виде людей, расстроенных от несостоятельности их убеждений: после смерти нет того, что обещала им религия.

В переписке Астарота, Эмпедокла и самого Маликульмулька преобладает отражение порочности человеческих порядков. Есть чему поучиться у Крылова, если имеется желание добиться успеха. Придётся для того, в первую очередь, прогибаться под вышестоящих, а уже потом желать чего-то другого, когда финансы того позволят.

При жизни Крылова «Почта духов» спросом не пользовалась: третья часть труда не увидела свет. И ныне сей труд забыт. Пора вспомнить о действительно нужном наследии, способном показать обыденность с её действительной стороны.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Доподлинно о Мефодии известно мало. Его Житие даёт представление о человеке, большую часть жизни прожившего в тени Константина Философа. Куда бы ни шёл и чем ни занимался, роль Мефодия заключалась в следовании за солунским братом. Он не жил спокойной жизнью, постоянно посылаемый на испытания. Покуда жив был Константин, Мефодий поступал на своё усмотрение, либо обязан был следовать вместе с ним. После: моравская миссия, ссылка в Швабию. К заслугам Мефодия принято относить перевод с греческого языка на славянский Евангелия и Псалтыря.

Мефодий не имел особых обстоятельств рождения и воспитания. Житие не даёт о том сведений. Необходимое для подтверждения святости чудо обозначено пророчеством язычнику, которому предложено было принять христианство у себя дома, иначе быть ему крещённым в плену. Прочее содержание Жития — краткое изложение миссий Константина Философа к хазарам, в Моравию и для разрешения религиозного диспута в Венеции о допустимости ведения христианства на славянском языке.

После смерти Константина с мнением Мефодия более не считались. Против воли его отправили игуменом в монастырь, потом снова он стал посланником в земли славян, где и суждено ему было окончить жизненный путь. Для придания важности свершённых деяний требовалось составить о нём Житие, созданное примерно в 885 году. Автор текста не приложил стараний к изложению: содержание бедное, деяния не воспеваются. Остаётся предполагать, что личность Мефодия и без лишнего напоминания имела должный вес, чтобы о ней писать сверх очевидного.

Потомок скажет — Мефодий важен просветительской деятельностью. Он нёс знания в земли варваров, сообщил им понимание истины. Именно Мефодий внёс основной вклад в перевод религиозной литературы на славянский язык. Такое мнение допустимо, если не ссылаться на «Житие Константина-Кирилла», утверждающее существование русской письменности и переводов Евангелия и Псалтыря ещё до того, как Мефодий отправился с солунским братом к хазарам. Речь стоит вести о просветительской деятельности в отношении Моравии, к прочему деятельность святых Кирилла и Мефодия имеет опосредованное отношение.

Житие сообщает, как Мефодия пытались срамить, но срам отдавался обратно хулителям. На Мефодия гневался царь, и сменил гнев на милость. Беды всюду подстерегали Мефодия, становясь предвестником добра. Редкий государь проявлял к нему снисходительное отношение, лишь король Венгрии отослал от себя с дарами. Смерть Мефодий принял спокойно, назначив в качестве преемника Горазда, возможного автора сего Жития.

Таковой представлена жизнь Мефодия на страницах дошедшего до нас текста. Самостоятельного значения данное Житие не имеет, поскольку не несёт в себе ничего, кроме некоторых фактов, важность которых нельзя оценить по достоинству. Может показаться, составитель не так хорошо знал Мефодия, взявшись описать его жизнь по сторонним источником, где Мефодий прописан в качестве второстепенного, а не главного действующего лица.

Не требуется решать, насколько плодотворно прожил жизнь Мефодий. Он стал участником определённых событий. Действовал по мере сил и добился того, чтобы о нём вспоминали. Остаётся поставить в вину составителю Жития плохо проделанную работу. Мефодий не получил требуемых описаний жизни, дабы восприниматься действительным святым, жившим во имя процветания христианских ценностей. Он представлен идущим следом за другими, так как не смел возражать и иметь собственного мнения. В случае необходимости настоять на своём — слово Мефодия не имело решающего значения.

Прожив в тени Константина Философа, и в Житии Мефодий удостоился нахождения в тени солунского брата. Если в действительности могло быть как-то иначе, то в тексте это не отражено.

Автор: Константин Трунин

» Read more