trounin.ru

Цикл «Линия грёз» | Книга №1

Реальность может изменяться. Она должна подвергаться трансформации. Человеку будет достаточно пожелать, чтобы пространство вокруг него преобразилось. Пока такое реализуется с помощью вспомогательных приспособлений, вроде воссоздания виртуальной реальности, погружая людей в подобие иного мира, похожего на настоящий. Однажды достаточно будет пожелать, как всё будет подвластно мечтам. Как в таких обстоятельствах существовать человечеству? О том предстоит ломать голову политикам будущего. Сейчас же достаточно понимать, что появится умелец, способный даровать бессмертие. И когда он придёт, он поможет воплотить главное из человеческих желаний — даст шанс на вечную жизнь.

Не будем говорить, как Лукьяненко измыслил подобное предположение. Он уже обращался к идее способности влиять на происходящее, подстраивая его под личные нужды или создавая экспериментальные площадки для других. В «Линии грёз» всё это соединилось в единое представление о действительности. Оказалось, жизнь принадлежит не нам, она плод чьего-то воображения. Таковую мысль никак грамотно не изложишь. Не получилось оговорить детали и у Лукьяненко. Того и не требовалось. Читателю предстоит следить за телохранителем, обязанным доставить на определённую планету сына хозяина технологии по оживлению умерших людей.

Речь не о клонах. Каким образом возрождаются люди — не совсем понятно. Они предварительно считываются, после чего восстанавливаются в данном облике. Предположительно стоит говорить о переносе энергии сквозь космическое пространство к ближайшей точке нового рождения. При этом не страдает память и всё продолжается в прежнем ритме, только в будто бы заново созданной телесной оболочке. Вопросов больше, нежели ответов. Но нет нужды отвечать. Следует считать, что жизнь сохраняется на определённом уровне, а после смерти позволительно вернуться назад. Тело действительно даруется новое, мозг же продолжает помнить о случившемся.

Возрождение не является бесплатным. За него требуется платить. Потому и удивляется главный герой, когда он открыл глаза и осознал своё следующее существование. Очень скоро Лукьяненко рассказывает читателю, для чего это понадобилось. Мало ли избранных приходит в некую Вселенную, дабы пройти путь и стать победителем доступной им реальности. Одним из таковых как раз и стал главный герой. Он пока не знает, как о том не предполагал и сам Лукьяненко. Вообще, чем далее продвигается сюжет, тем более сомнений в понимании авторского замысла, о котором и он сам имел смутное представление.

Сергей исходит не из абы каких побуждений. Ему важно показать понимание присутствия Бога в человеческом сознании. И кто же не Бог, как дарующий жизнь? Он нужен каждому, его требуется подчинить нуждам государства. Ему не может быть нанесён вред, но он самое разыскиваемое лицо империи. На это опирался Лукьяненко, отравляя в путешествие сына такого человека, которого и будет сопровождать главный герой. Конечная цель не представляет существенного интереса, так как она скорее окажется переполненной сумбуром, напрочь ломающим логическое осознание всего имеющего место быть.

Желал ли Лукьяненко продвигать сюжет? Он долго останавливается на сценах, словно не понимая, для чего это понадобится в дальнейшем. Вот главного героя убивает юноша, заставляя претерпевать мучения от осознания скорого наступления неизбежного конца, вот тренировочные файтинги с представителями инопланетных форм жизни, словно предстоит трудиться подобно диверсанту, вот участие в гражданской войне на случайной планете, будто бы имеющей смысл в представленном Сергеем варианте бытия. Основная идея оказалась окружена бутафорией.

Впереди фантазии иного уровня. Окажется, каждый способен воплощать в реальность мечты. Пока это доступно писателям, показывающим нам их умение оживлять, в том числе и кажущееся безнадёжно мёртвым.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В маленьких американских городах случается всякое. Порою их посещают люди печальной судьбы. Тогда спокойная жизнь наполняется событиями. Как-то в один из таких городков приехал главный герой произведения «Как по лезвию», устроившись в контору по продаже автомобилей. Не имея за душой ничего, кроме преступных замыслов, он задумает поджечь ветхий склад и ограбить банк, чтобы уехать в Южную Америку, более не испытывая нужды. Но ничего просто так не случается — за всё полагается отвечать, если не по строгости закона, то в угоду чей-то заинтересованности. Коварство ведь проявляется по всякому, в том числе и ради необходимости воздать по заслугам.

Главный герой хамоват. Он целует девушек, если того желает. Без стеснения их зажимает. Может избить неугодного. Не способный на совершение благих поступков, он старается не придавать совершаемым им действиям огласки. Являясь человеком новым, он старается не подпадать под подозрением полиции. Однако, задуманное ограбление банка не станет для него выгодным делом. Жизнь всегда преподносит сюрпризы. Начальник конторы болен сердцем, осознаёт близкий конец, потому ищет кому передать бизнес. Лучше человека, нежели главный герой, не найти. Но банк-то уже ограблен, значит наступила пора испытывать муки совести, сожалея о скоропалительном воплощении теперь бесполезного.

Находясь под постоянным подозрением, не знаешь, кого следует остерегаться. Лишённый способности свободно передвигаться, главный герой становится жертвой происков других злонамеренных людей, желающих выгоду сугубо для себя. Приходится менять планы, подстраиваясь под налагаемые на тебя требования. Желая любить молодую и красивую, окажешься вынужден вступить в брак с женщиной в возрасте и противной присущими ей помыслами. Может придётся убить какого-либо человека, опасаясь его длинного языка. А может судьба преподнесёт подарок в виде места директора банка, который некогда и был ограблен. Знать бы заранее о предстоящих испытаниях, так жить мог спокойно, ибо всё в конечном итоге само пришло в руки.

Необходимо нагрузить действие моралью. Вильямс часто к этому прибегает. Её суть в достижении главным героем желаемого результата, но при условии, что достигнутое обратится в пыль, стоит общественности узнать о совершённых им проступках. В США это делается просто, становясь причиной душевных терзаний. Имея нужное для райского существования, знаешь о готовых открыться дверях ада. Стоит определённому человеку умереть, как заготовленное им письмо для властей достигнет адресата. От воздаяния никуда не деться, как не ходи по лезвию, избежать последствий не удастся.

Говорить о симпатичности главного героя не приходится. Он вызывает отторжение с первых страниц, неизменно усиливая сие чувство до завершающей главы. Читателю может быть обидно, что такому герою вообще позволяется ощутить краткий миг победы, какими бы последствиями тот не грозил. Совершавшему противоправные действия, забывшему об уважении чужого человеческого достоинства, нельзя было давать даже малого ощущения достигнутого. Пусть он окажется в ожидании электрического стула, но жить он будет в роскошных условиях и при грамотном подходе всегда найдёт способ избежать наказания. Только Вильямс твёрдо уверен — уйти от американской исполнительной системы наказаний никому не дано. И стараться не стоит, должного произойти никак не избежать.

У каждого действующего лица имелся собственный секрет, бережно хранимый от других. Главный герой не хуже и не лучше прочих, но именно от его лица велось повествование. Потому ему приходится осознавать совершённые прегрешения, а не другим. Рассказать историю допустимо от каждого из них, неизменно находя схожие черты в поведении.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Рассказал Епифаний о преподобном Сергии, издалека начиная. Жил его отец под Ростовом, покуда к Москве город не отошёл. А как отошёл, приехали москвичи и обязали служить ростовчан их прихотям. Совсем обеднел он, и без того денег не имея. Обеднел от походов княжеских в Орду и от выплат дани ими назначенной. Стерпеть такое нельзя было, потому предпочёл отец Сергия в Радонеж переехать. Там и жила семья, воспитывая трёх сыновей, живя в благости.

Ещё не родившись, Сергий трижды прокричал из утробы матери. Был он вторым сыном её. Варфоломеем нарекли его. Не брал он молока от матери, когда ела мясо она. Не брал по средам и пятницам, ибо грешно вкушать скоромное в сии дни. Не брал молока и от других женщин он, предпочитая брать материнское. Видя такое, всякий понимал — святым человеком Варфоломею быть. Ничего не умея сделать, кроме как по воле провидения, Варфоломей всегда на божий промысел надеялся. Так он читать научился, благодаря старцу, иначе не умея буквы понимать.

Взрослел Варфоломей, живя скромно. Не ел он по средам и пятницам, еженощно молился. Не могла мать заставить его образумиться, дабы не ограничивал тело молодое в период роста. Не слушался родительского желания он, тем отказывая матери и отцу в почтении. Всё к нему нисходило, покуда он продолжал ждать снисхождения. Так и жил дальше он, ничего не прося и стараясь от всего отказываться.

Взялся о таком человеке написать Епифаний, стоя у гроба с телом его. Спрашивал он людей, знавших Сергия, всему находя место на страницах. Сказывал так, что не всему поверить можно. А чему можно поверить, в то и без веры верится. Рано удалился Сергий от жизни мирской, вместе с братом в отдалении от поселений найдя пристанище. Примет постриг он там, тогда и нарекут его Сергием. Когда же прознают про затворника монахи окрестные, придут к нему и будут разделять с ним тяготы. И будет их ровно двенадцать, а Сергий среди них тринадцатым.

Чего не хотел Сергий, с тем бороться ему предстоит обязательно. Не захочет игуменом он быть, игуменом его митрополит назначит. Не захочет монастырь строить, Вселенский патриарх в послании его лично о том попросит. Более стремясь отдалиться, тем ближе будет он. Отдаляясь же дальше, не соглашаясь принимать новые порядки монахов прибывших, обустроит он новые монастыри, неизменно вынужденный продолжать уходить от людей, ему покоя не дававших. Откажется он и от сана митрополита, не видя в том божественного согласия.

Продолжал ждать Сергий, руку ни к чему, кроме молитв, не прикладывая. Когда голодала братия, то не трудился он, не трудилась и братия его. Не обрабатывали землю они, не сажали семена и урожай не собирали. Ждали милости от Бога, ожидая подношений от мирян. Не мог Сергий просить съестного, принимая лишь ему принесённое. А ежели вкушал пищу, выбирал порченную. Гнилой хлеб приятнее ему был, нежели хлеб свежий.

Не желал Сергий истязать плоть, как то делали светильники прошедших веков. Ограничивал тело своё он в одеждах из тканей мягких, предпочитая ткани грубые. Дыры на сшивал он. Епифаний не сказывал, стирал ли одежду он. Отчего голым не ходил Сергий, зачем опрятным быть отказывался? Жил по одному ведомым ему представлениям, считая делом праведным.

Прославился Сергий поступками необычными: произнёс молитву — забил родник, пришёл к умершему отроку — ожил тот, бесами какой человек был томим — изгонял их, была нужна победа над измаилитянами — благословлял на то, коли кто слеп — тому давал возможность зреть, кто хворал — исцелял. Прожив жизнь, отошёл к Богу в сентябре 1392 года.

Таково житие преподобного Сергия, составленное Епифанием. Поведано оно в словах обильных, не везде к месту сказанных. Писал Епифаний пространно, умножая речи и растягивая повествование далее положенного. Желал он сделать дело важное, и сделал его.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Бойтесь, Сталин грядёт! Его нет среди нас, но его время придёт! Кто не верит в Сталина возрождение опять, тому лучше труды Светланы Алексиевич не читать. Только так, и никак иначе. Читателю представлен ряд портретов, дабы сказать: всё это было, всё это происходит сейчас, а значит не так далёк тридцать седьмой год — роковой год внутрипартийных чисток. Но повторение истории показывается однобоко, вне связи с внешними процессами. Жизнь прежних поколений тесно переплелась с реалиями советского государства, другой ей никогда не быть. О том следует вспоминать с болью, а может постараться забыть, как о том не будут иметь представления наши потомки. Просто когда-то, давным-давно, когда люди имели светлую мечту скинуть иго капитализма, они оказались зажаты между серпом и молотом, чтобы после очередной борьбы встать под пяту того же капитализма, и уже не сопротивляться, с ужасом припоминать былое, представляя его будто бы происходящим в нынешние дни и при тех же условиях с одним исключением: теперь капитализм пестуется, былая борьба с ним осуждается.

Алексиевич не знала мрачных страниц прошлого, пока они не стали ей известны. Она жила в спокойной действительности, не думая менять мировоззрение, с азартом пошла бы штурмовать Зимний и во всём поддерживала Ленина. Но вот Горбачёв, вот Ельцин, вот гласность, вот история превратилась в кровавый эпизод XX века, должный омрачиться не менее кровавым эпизодом России девяностых годов, вот манящий капитализм, превративший страну в подобие продукта жизнедеятельности, вот люди, вынужденные жить в новых для них условиях, вот молодёжь поднимает голову, мечтая о величии советских устремлений и желая возродить такое, чему лучше отказать в праве на существование, вот появился аналог Комсомола — «Наши», вот у президента в руках абсолютная власть, словно он генсек, вот время «Секонд хэнд», бывшее в употреблении прежде, чтобы быть востребованным ещё раз.

Начинается повествование Светланы с описания русского характера, прекрасно показанного в сказках. Представители народа лежат на печи или сидят у пруда, надеясь на пустом месте обрести им недоступное. Появится щука — хорошо, дадут возможность вершить судьбами — на лучшее и не надеялись. Страна наполнена обломовыми, которых не подвинешь с дивана. Разве должен подобный народ получать желаемое? Он не имеет на то никаких оснований. Пусть за него скинули власть Советов, забыв сказать, чем капиталистическое будущее лучше социалистического. Если оборонные предприятия делали ракеты, отныне они переквалифицировались на стиральные машины. Если нефть позволяла чувствовать особое положение в мире, теперь она позволяет менять достояние недр Родины на ширпотреб иностранного производства. Крах казался неизбежным: случился августовский путч, власть перешла к ГКЧП. И стать стране передовым государством при изменённых обстоятельствах, да у капитализма иное мнение на сей счёт.

Был ли советский народ единым? Развал СССР показал, какие братские отношения связывали населявших его людей. Вспыхнули никогда не остывавшие противоречия. Резня следовала за резнёй. Нужен ли был подобный вариант развития событий? Разве могло наступить социальное равенство среди людей, не желающих отказываться от разделения на национальности? Былое повторилось опять, возвращая всё на круги своя. После, в завтрашнем дне, обратное объединение обязательно произойдёт, как и повторное разделение. Это не следует объяснять, такова сущность человека — быть недовольным делами отцов.

Отдельной линией Алексиевич размышляет о самоубийстве маршала Сергея Ахромеева, отказавшегося жить в стране утраченных идеалов. Он видел Горбачёва, улыбавшегося Западу, он с трудом осознавал делаемые им уступки западным державам, он знал, что страна становится на колени в непонятной мольбе, она превращается в сырьевой придаток и обязательно станет полигоном для испытания лекарственных препаратов на населении. Проще оказалось наложить на себя руки, нежели видеть неизбежное.

Что говорить о России, логику жителей которой нельзя понять. Их уничтожают, они же радуются. Уничтожал Сталин, носили его на руках. Уничтожал Горбачёв, радовались переменам. Уничтожал Ельцин, иного не желали. Будут уничтожать и дальше, пока не уничтожат. Почему? Этого не понять. Русский народ чего-то ждёт, не понимая чего. Он терпит над собой эксперименты новых правителей, во всём им потворствуя. В следующий раз всё подвергнется изменениям, и им каждый житель страны окажется рад. Существенного преобразования не происходит. Как жила Россия устремлением в будущее, так и продолжает жить, не собираясь меняться прямо сейчас, откладывая на потом, не получая в итоге ожидаемого, терпя.

Сплошной негатив, без какого-либо позитива. Всё плохо настолько, что начинаешь сомневаться в словах Алексиевич. И твёрдо в этом убеждаешься, стоило появиться на страницах истории о таджике, проведшем холодную ночь в приёмном покое больницы. К нему ни разу не подошёл доктор. Думается, Светлана не желает видеть действительность в радужных оттенках. Как такое может быть, если за время повествования она во всём сомневалась, не умея найти лучшего решения для преодоления человеческой неустроенности? Как не желай лучшей жизни, оной добиться не сумеешь. Любое сделанное тобой благо станет бременем для твоих детей. Остаётся жить так, как есть. Но и тогда останутся недовольные, желающие жить лучше, тем причиняя страдания абсолютно всем.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Энтузиазм побеждает трудности, если не вникать в подробности. А если находится хотя бы одна светлая голова, пытающаяся разобраться в деталях желаемого к осуществлению, то с последствиями предстоит столкнуться всем. Что стоило юному Крошу взяться с ребятами за реставрацию автомобиля? Они бы сообща выполнили порученное им задание и получили за то почёт и славу. Да только Крош не настолько наивен, чтобы сворачивать горы. Потому ему предстоит набить шишек себе и наставить их всем остальным действующим лицам.

Это в двадцатые и тридцатые годы советские граждане совершали подвиги на производстве, продолжая их осуществлять в сороковых тяжёлым трудом в тылу и проливая кровь на фронтах Второй Мировой войны. В пятидесятых наступил перелом сознания. Уже никто не желал трудиться во имя всеобщего блага. Но приходилось помнить о нуждах коллектива, помогая ему по мере сил. Вот при таких обстоятельствах Анатолий Рыбаков и написал «Приключения Кроша», поведав о благих желаниях ради корыстных свершений.

Главным героем в произведении выступил юноша, проходящий летнюю практику на автобазе. Ему поручено заниматься ремонтом автомобилей. Он с удовольствием принимается за дело, стараясь усердно работать и приносить обществу пользу. Хоть он и мал, всё же понимает, насколько опасно браться за дело, не озаботившись сперва его продумыванием. Когда ему и прочим практикантам поручили восстановить машину, то все с радостью согласились. Крош оказался единственным, кто понимал, как бессмысленно браться за практически до нуля разобранный автомобиль. Требовалось убедить членов коллектива в тщетности принятого задания.

Рыбаков довольно странно показывает работу ребят. Восстанавливая одно, они буквально обкрадывали другое. Разумно окажется, что случись кража, совершённая не ими, то они окажутся главными обвиняемыми. И тут бы требовалось осознать, вместо чего Крош берётся установить истинных виновников происшествия. Гнилым предстало для читателя советское общество, ежели на страницах всего одно положительное лицо. Прочие персонажи в чём-то обязательно провинятся.

За многое Анатолий критикует сограждан. Он представил вниманию сцену с походом в магазин, высмеяв очереди. Купив ненужную вещь, Крош постарается её вернуть. А не сумев, пожелает кому-нибудь продать. Как же ему приходится удивляться, что купленная им вещь в один момент потеряла покупательский интерес. К основному содержанию книги данная сцена не имеет отношения, зато позволила Рыбакову высказаться о наболевшем.

Никому нельзя доверять в Советском Союзе! Свои же обкрадывают. Ежели не украдут, тогда обманут. Продолжая искать виновного, Крош будет мучим совестью. Для него ясен человек, являющийся настоящим вором. Сдавать его начальнику автобазы он не собирается. Разумность отчего-то подводит Кроша. Рыбаков старался проработать тему глубже. Да, советское общество переполнено хамами, берущими всё плохо лежащее. И было бы слишком просто, не постарайся Анатолий найти другого кандидата в подозреваемые.

И кто же будет зачислен во «враги народа»? Им станет тот, кто больше других желает добра, берётся дать свет в массы и кому логикой жизни дано занимать руководящие должности. После такого обличения приходит недоумение. Каким образом произведение «Приключения Кроша» могло быть опубликовано, а через год экранизировано? Показывая людям, какой тяжёлый камень они носят на шее, следует ждать определённой реакции. Сам же Рыбаков должен был быть осуждён обществом, без всякого права на оправдание.

Положение спасает отнесение произведения к детской литературе. Перед читателем обыкновенный юноша, он участвует в выдуманных автором ситуациях. Почему бы не допустить подобное развитие событий, зная, что такое возможно, что всегда найдётся добросовестный гражданин, способный помочь в поимке злоумышленников.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Всё требуется упрощать! Во всяком сложном следует видеть элементарное. Чем трудна математика? Сугубо присущей ей простотой. Нет необходимости давать представление о ней, как об излишне важном предмете, либо отстаивать её позиции в качестве инструмента обучения построению логических умозаключений. Достаточно взять «Всеобщую арифметику» Ньютона, предложить каждому самостоятельно ознакомиться с текстом, как никакой материал более не потребуется. Причина в том, что Ньютон изначально создал курс для студентов, обучая основам математики с нуля. От обучающегося требовалось запомнить числа, знаки и таблицу умножения. О прочем ему будет сообщено в столь же доходчивой форме.

Следует ещё раз сказать: всё требуется упрощать! Но не настолько, как поступают потомки Ньютона. Достаточно года обучения, а то и полугода, дабы усвоить базовую информацию, закрепляемую в последующем. Разумеется, за минувшие века алгебра значительно продвинулась, следовательно и труд «Всеобщая арифметика» устарел. Только нужно понимать математику шире, как науку — не способную отказываться от свойственных ей заблуждений. Поэтому труд Ньютона устареть не может. Наоборот, благодаря ему все прежние знания были изложены в удобной для понимания форме в виде единой монографии. Никто уже не сможет отказаться от сделанных Ньютоном заключений, вынужденный с ними соглашаться.

Ещё не объяснив правил сложения, вычитания, умножения и деления, Ньютон даёт представление о числах, разделив их на целые, дробные и иррациональные. Тут же объясняет, почему одни неизвестные величины обозначаются первыми буквами латинского алфавита, а другие величины — последними буквами. Старается объяснить возведение числа в степень и извлечение числа из степени.

Сложение — действие очевидное. Ньютон объясняет, как слагать столбиком. Далее он аналогично учит столбиком вычитать, умножать и делить. Причём, оказывается, в столбик могут быть вписаны не простейшие примеры из целых или дробных чисел, а объёмные математические выражения, вызывая волнение у неофита. Но такие примеры Ньютон сообщит позже, пока же он даёт общее представление, показывая арифметику в качестве подчинённого закономерностям предмета.

При стремлении понять умножение, арифметика начинает усложняться. Даются правила, которых следует придерживаться. При этом, всё равно, всякая сложность требует упрощения. Для того математика и предстаёт в сложных примерах, дабы суметь убрать лишнее, сделав из трудного элементарное. Достаточно приложить правила, как тяжёлая конструкция приобретает вид всем понятного.

Извлечение корней даёт понимание ещё одной сложности решения математических примеров. И для этого Ньютон предлагает прибегнуть к вычислению столбиком. Для всех действий обязательно существует инструмент, позволяющий добиться требуемого результата. И всё-таки, снова следует оговориться, когда кто-то возводит число в степень, кому-то требуется извлечь число из данной степени. Размышляя проще, всякое действие может быть подвергнуто обратному процессу.

Продолжая усложнять, Ньютон более упрощает: сокращает дроби, отыскивает делители, приводит дроби к общему знаменателю, приводит радикалы к простейшем виду и к общему показателю. Лучше всего упрощению помогает создание уравнений, для чего в тексте «Всеобщей арифметики» сформулировано семь правил:
— 1. Число членов уменьшается за счёт уничтожающихся взаимно величин или путём объединения величин, складывая или вычитая их;
— 2. Разделить помноженное, либо умножить разделённое, если помножено или разделено соответственно на одну величину;
— 3. Буквенный знаменатель в неприводимой дроби полагается помножить на все члены уравнения или один из его делителей;
— 4. Если буква под неприводимым радикалом, то перенести члены на другую сторону с обратными знаками. Если корень квадратный — помножить члены на самих себя. Если корень кубический — помножить члены на самих себя дважды;
— 5. Всё уравнение разделить на известную величину, ежели она оказывается на оную умноженной;
— 6. Порою допустимо разделить уравнение на составную величину;
— 7. Порою достаточно извлечения из корней по обе стороны уравнения.

Для усвоения студентами означенных в тексте арифметических правил Ньютон дополнил курс лекций задачами. Остаётся пожелать пробуждения интереса к математике каждому. Пусть лучшей головоломкой станет решение алгебраических примеров. Может тогда сбудутся мечты пифагорейцев, либо математика действительно будет восприниматься в качестве наднауки — созданной из ничего, но способной объяснить всё.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Вёл ли Даррелл дневник, будучи юным? Он написал о пребывании на острове Корфу три книги, продолжая вспоминать ранее не упомянутое. Допустимо предположить смутные воспоминания, но Джеральд всё рассказывает в красках, словно это случилось накануне, а ведь минуло порядка сорока лет. Он помнит должное быть забытым. Невольно возникает желание пожурить Даррелла за вольности допускаемой в тексте фантазии. Но, по традиции, написанному будем верить, так как опровергнуть слова Джеральда некому.

Лучший спутник тот, кто умеет молчать и готов терпеливо ждать. Таковым стал осёл, сопровождавший Даррелла в его прогулках по острову. Он никогда не подводил, даже когда Джеральд долго отсутствовал. За такое умение он первым удостоился похвалы. И только после Даррелл рассказал о наблюдении за охотой ласки на европейскую соню. Поймать ему хотелось то и другое животное. Планам оказалось не суждено сбыться, испытав ряд разочарований, Джеральд удовольствовался соней.

Другое дело, когда речь о собаках. Зачем подрастающему натуралисту нужен в питомцы обыкновенный домашний зверь? Даррелл ещё не стал задумываться о необходимости сохранять виды, пока он познавал окружающий мир. Осознавать смерть одиннадцати щенят он не хотел. Хозяйке те были без надобности, поэтому требовалось уговорить маму принять домой хотя бы одного щенка. Стоит ли говорить, что для Джеральда спасут их всех? Причём не в торжественной обстановке это произойдёт, у него на глазах они будут извлечены из земли. Хозяйка поспешила похоронить народившихся щенят сразу, стоило тем появиться на свет.

Жестоко? Даррелл никогда не говорил об этом. В природе нет несправедливости. Всему быть таким, каким то предрешено. Сам Джеральд станет противиться подобной закономерности, сделав выбор в пользу одних, отказавшись от других. Как не думай, а животных следует кормить. Не стоит недоумевать, видя в одном случае Джеральда за охотой на воробьёв, а в другом — страстно стремящимся тех же воробьёв сохранить. Деваться некуда! Если питомец питается мясом, значит кому-то для того предстоит лишиться жизни.

Может потому Даррелл не любит в детских воспоминаниях затрагивать вопрос питания? В редкие моменты он говорит, как добывал корм. Ему гораздо приятнее описать упрашивание мамы снабдить его заготовленным мясом, из которого предстоит приготовить блюдо, дабы им накормить вечером семью. Маме приходилось отдавать мясо, придумывая нечто иное на ужин. Немудрено видеть реакцию братьев и сестры Джеральда, снова и снова негодующих, явно противящихся оказаться лишёнными вкусной еды, когда оной предпочитают накормить зверей «сходящего с ума» братца.

Не устаёт Даррелл обличать родственников. Он высмеивает дела всех, не считая нужным щадить их чувства. Пускай о сестре думают разное, он же обязательно расскажет о сватавшемся к ней турке, ухаживания которого прекратились после объяснения необходимости принять в качестве приданного одиннадцать щенят. От прочих женихов избавлялись иначе, о чём Джеральд с удовольствием и рассказывает.

Складывается впечатление, все Дарреллы любили язвить друг другу. Им бы только поиздеваться, со смехом рассказывая знакомым о проделке. Джеральд выделился из всех, сообщив не кому-то определённому, а всему миру. По сравнению с происходившими в семье неурядицами, восемьдесят паучат не кажутся чем-то необычным. Те, прямо в буквальном смысле, съедают собственную мать. Так отчего Дарреллам не перемывать кости? Физического вреда им это не причиняет.

Осталось рассказать о визите английского короля на Корфу и устроенном мамой Джеральда концерте лучших исполнителей острова. Под фейерверк и весть о новых талантах можно закрывать знакомство с детством Даррелла.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Даррелл почти ничего не знал о Маврикии, пока не задумал его посетить. К тому обязывал символ созданного им зоопарка — дронт додо, вымерший вследствие деятельности человека. С чего начать? Джеральд решил обратиться в посольство острова, имея целью получить исчерпывающую информацию. Как всегда Дарреллу попадаются не совсем те люди, с которыми он мог вести приятную беседу. Он сразу понял, найти общий язык с населением Маврикия не получится, настолько оно лишено каких-либо обязательств, что не считает нужным отвечать на любезность любезностью. Казалось бы, бывшая британская колония, но добраться до неё проще с помощью французской авиакомпании. Так Джеральд попал на Маскаренские острова, занялся отловом животных и снова вернул себе умение с улыбкой встречать неприятности.

Даррелл с ужасом замечает шаткое положение животного мира Маврикия. Любой катаклизм приведёт к катастрофическим последствиям. Некоторые виды насчитывают не более тридцати особей. Если сейчас же не взяться за их сохранение, они вымрут подобно дронтам. Самым важным стало добыть розовых голубей, а после отправиться на остров Родригес, откуда вывезти золотых крыланов. Прежде, чем приняться за это, Джеральд уведомляет читателя о разрушительной деятельности человека. Даррелл постоянно об этом говорит, поэтому следует остановиться и сейчас.

К человеческим поступкам можно относиться с разных сторон. Взять тот же зоопарк, посетители которого словно решились выполнить миссию предков, невольно стремясь истребить животных внутри созданной для их охраны территории. Так и на Маврикии человек не задумывался, когда вносил разлад в природу острова, в неограниченных количествах вывозя животных, в основном для употребления в пищу. Ситуацию усугубляли сопровождавшие его обезьяны, крысы и прочие существа, чьё вмешательство ещё скорее подвергло уничтожению не готовых к тому зверей и птиц. Теперь требуется сохранить оставшееся.

Не все разделяют точку зрения Даррелла на зоопарки. Для людей они являются увеселительным местом, где можно посмотреть животных. И одновременно им жалко видеть зверей в вольерах, воспринимая такое явление негуманным отношением. А ведь им стоило задуматься, что не окажись те в «клетках», то не жить им и на воле, будучи давно уничтоженными. Имея такое представление, Джеральд взялся исправить подобное отношение к зоопаркам, да так и не сумев добиться понимания занимаемой им позиции у посещающих зоопарки людей, что своим поведением как раз и создают угрозу для жизни животных, ибо страдают от ложного гуманизма.

Маврикий — идеальный пример идеальной среды для животных, где всё изменилось мгновенно, стоило ступить на берег европейцу. До того не знавшие хищников, обитали острова невольно оказались перед угрозой уничтожения. К визиту Даррелла имелись виды, требующие пристального к ним внимания. Именно их он в первую очередь постарается вывезти в свой зоопарк. Всё прочее не будет иметь столь же важного значения.

Впервые Джеральд сознаётся, как далеки от его понимания многие виды животных. Логично предположить, что ему симпатичны представители фауны, логика поведения которых не сильно отличается от человеческой. Потому и рептилии не привлекают Дарелла, не интересны ему и насекомые. Говоря же определённее, посетители зоопарков в той же мере не желают наблюдать за подобными созданиями. Некоторым исключением являются птицы, но и тут не всякий заинтересуется ими. Можно удивиться, но и Джеральд спокойно относится к птицам. Ему показывают розового голубя, а для него он практически ничем от обычного голубя не отличается. Дают ознакомиться с иной птицей, и она идентична знакомому ему виду, повсеместно распространённому.

Разное испытал Даррелл за время путешествия. Он столкнулся с собирателями травки, вдыхал аромат вонючего фрукта, садился на размытый дождями аэродром и пошутил над помощником, будто его съест. А потом он покинул Маскаренские острова, не думая, вернётся ли когда-нибудь на родину додо.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Можно ли написанному верить? Чарльз Вильямс представил вниманию читателя историю, в которой всё может быть вымыслом. Доверчивый человек поверит рассказанному, склонный анализировать — усомнится. На руках есть лишь дневник, его содержание будто объясняет, почему в море оказалась яхта без экипажа. Для убедительности оставлен чемодан с почти сотней тысяч долларов. Но стоит ли согласиться с предложенной на страницах версией? Каждый читатель сам определится с ответом на данный вопрос.

Вильямс сказывает так, словно красивая девушка попросила парня достать со дна озера ружьё, проверив тем его способности. Выдержавший проверку, он станет свидетелем избиения этой женщины, после узнав обстоятельства травли её семьи. Впрочем, он так до конца никогда и не узнает всех обстоятельств, поскольку происходящее не всегда поддаётся логическому объяснению. Ясно одно, нужно раздобыть яхту и отправиться на поиски самолёта, разбившегося вблизи рифа Скорпиона. На борту того самолёта перевозилась партия бриллиантов.

Интерес к самолёту испытывают работники некой организации, старающиеся выбить из девушки его местонахождение. О том ей просто был обязан сообщить её муж, вернувшийся домой, прятавшийся и в итоге лишившийся жизни. В кругу сих проблем предстоит разбираться тому самому парню, достававшему со дня ружьё. Он обязался помочь девушке. Но как это сделать, если он находится под постоянной слежкой?

Дочитав до конца, читатель обязательно задумается, был ли парень в действительности? Уж не выдумка ли вся приведённая в дневнике история? Муж девушки вполне мог остаться живым, выйти на яхте в море и сочинить всё, что угодно, только бы отвести от себя любые подозрения, растворившись едва ли не в бездне, погрузившись на дно в отчаянном желании забыться. Правду выяснить так и не получится, так как её установить не представляется возможным.

Капитан корабля, нашедшего яхту, сделает правильные выводы касательно содержания дневника. Он не удивится ещё тёплому чайнику, как не задумается об оставшемся чемодане с деньгами. Он посмотрит на ситуацию шире. Стоит ему вернуться на берег, сообщить властям о происшествии, как газеты переполнятся от заголовков про пропавших в море людей.

Более того, газеты получат эксклюзив в виде рукописной работы, упоминающей о важных происшествиях, проверить истинность которых не сильно затруднительно. Можно обыскать дом девушки, отыскать труп человека на стоянке для яхт, провести поисковую операцию в море, а то и отправиться на поиски самолёта, в недрах коего могут продолжать храниться драгоценные камни. Чем больше будет найдено совпадений, тем скорее содержание дневника признают подлинным.

«Риф Скорпиона» не распространяется о дальнейшей судьбе действующих лиц произведения. Они пропали, воспоминанием о них служит дневник. Так верит ли читатель написанному или наконец-то задумался о необходимости подвергать сомнению всякое слово? Вильямс заставляет поверить, что другого наглядного доказательства не требуется. Он предельно ясно объяснил сложность понимания письменных источников, могущих быть подлинными в деталях, но в человеческих поступках однозначных разъяснений дать не способные.

Кроме того, не обязательно, чтобы обозначенные на страницах люди были теми, кем они представлены. Как знать, являющиеся в тексте злодеями, могли иметь благие побуждения, а показанные с положительной стороны — воплощать всё негативное. Это проверить так же не получится. Причина того понятна без лишних объяснений, ведь о произошедшем сумел рассказать один человек, тогда как прочие действующие лица к моменту его исповеди были убиты или умерли при прочих обстоятельствах. Вполне головоломка, если читатель решится задуматься о прочитанном.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее