trounin.ru

Может сложиться впечатление, что без Наполеона первые десятилетия XIX века могли оказаться полностью лишёнными событий. Отчасти так и могло бы быть. Но так судить, лишь заблуждаться. Нашлись бы политические деятели с повышенным самомнением, готовые сталкивать народы и страны друг с другом. Какой исторический период не возьми – обязательно подобного деятеля обнаружишь. Может потому, ибо Европе требовалось восстановиться, событийность ослабла. При Наполеоне за два года погибло не менее миллиона воинов, да и то только с его стороны. Поэтому Зотов продолжил повествовать вплоть до вступления на престол царя Николая, не затронув восстания декабристов.

В 1813 году Наполеон отступает. Он полностью разбит в России. Ему пришлось спешно собирать силы, в частности отозвав пятидесятитысячный корпус из Испании, в целом заново поставив под ружьё двести тысяч солдат. Сделано это было в краткий срок, отчего сломить сопротивление Наполеона вскорости не могло получиться. И как же действовал Наполеон? Он сопротивлялся, побеждал, не ощущая положительного исхода сражений. Он терял людей, вновь и вновь одерживая верх. Но Австрия уже отказалась ему подчиняться, Швеция задумалась обратить своё оружие против него, Пруссия освобождалась русскими от французов. Как итог, битвы под Дрезденом и Лейпцигом стоили Наполеону двухсот тысяч солдат. Он снова оказался разбит, оставаясь победителем. Теперь против выступили ещё и Дания с Неаполитанским королевством.

К 1814 – требовалось убедить французский народ, что война будет вестись против непосредственно Наполеона. Вследствие этого, было решено оставить Францию в границах 1792 года. Это практически гарантировало исключение возможности партизанской войны. Наполеон был свернут, избрано Временное правительство, объявившее о реставрации Бурбонов. Тогда же Наполеону предложили сохранить царские регалии, выбрав для правления малую область или остров – им была выбрана Эльба (остров между Корсикой и Апеннинским полуостровом). В том же году Александр пробыл в Париже по май, после по июнь в Англии, затем отбыл через Голландию.

В 1815 – Европа обсуждала границы. И вот в марте Наполеон вернулся. Вновь им собрана армия, в основном их тех, кто должен был его усмирить. Предстояло сражение при Ватерлоо, русские выставили порядка двухсот пятидесяти тысяч солдат, члены коалиции в среднем по сто тысяч. Теперь поражение Наполеона стало окончательным. Отбывая в штаты Северной Америки, он назначил наследником сына, но вскоре стал пленником англичан. Последовала ссылка на остров Святой Елены, где он и умрёт от рака желудка в 1821 году, будучи пятидесятидвухлетним.

Александр снова в Париже, к ноябрю он уже в польских владениях даровал полякам конституцию. Последующие годы бедны на военные события. Причина очевидна – Европа обезлюдела. Александр ещё раз побывает в Париже, навестив царствовавшего над французами Людовика XVIII.

Описывая годы 1820 и 1821, Зотов затрагивает тему роста самосознания у греков, восставших против владычества над ними турков. Похожие народные мятежи вспыхивали во многих местах Европы. Грекам взялись помогать многочисленные инсургенты, прибывающие из стран, до того прежде, как парадокс, помогавшие Турции бороться против России.

1822 и 1823 – Зотовым представлены на одну страницу. В 1824 – в Санкт-Петербурге катастрофическое наводнение. В 1825 – Александр посещал Варшаву, оттуда направился в Таганрог, где скоропостижно скончался, будучи крепким здоровьем. Наследовать ему должен был брат Константин, чего не случилось. Зотов объясняет это женитьбой Константина на девушке, чья происхождение лишало его права на престол. В подтверждение имеется письмо с отказом от прав на царствование, написанное Константином Александру в 1822 году. Сообразно сему, Александр перед смертью назначил наследником брата Николая. И в декабре Николай стал императором России.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Великий человек достоин великих книг, где прославляется его величие. Отчасти Чингисхану повезло, ведь о нём взялся повествовать Василий Ян. Впрочем, везение это в том плане, что Василий желал описывать не исторические фигуры, а должное быть созданным о них представление. Раз Чингисхан сумел завоевать обширные пространства, подчинить государства, самих себя считавших центрами Вселенной, значит и говорить о нём нужно в возвышенных тонах. Пусть Чингисхан будет величественным старцем, сохраняющим бодрость духа и уверенность в завтрашнем дне. Пусть он думает о вечной жизни и ищет средства для овладения соответствующим источником. Вместе с тем, пусть он опасается сыновей, уже перешагивающих сорокалетний рубеж, готовых открыто выступить против отца, либо иным способом свести Чингисхана в могилу. Обыгрывая эти моменты, Василий напишет книгу, толком не дав представления о том, кто должен был быть главным героем повествования. Наоборот, Чингисхан от начала до конца представлен на второстепенных ролях.

В Хорезме ходил слух – монголы завоевали Китай. Но и теперь монголы не воспринимались за угрозу – их владения уступали по размерам Хорезму. Центральной фигурой первой половины произведения становится Джелал ад-Дин, наследник хорезмского шахиншаха. На его беду он родился от туркменки. Это означало, что стать правителем Хорезма он не сможет. Ему и самому милее было скакать на коне по степям и размахивать сверкающей на солнце саблей. Так и должен, в представлении Василия Яна, выглядеть человек, взявшийся организовывать сопротивление монгольскому вторжению. Только подобный по духу самим монголам на это должен был быть способен. В чём-то Джелал ад-Дин, повторял на страницах произведения судьбу Чингисхана, некогда такого же обделённого властью, вынужденного терпеть непотребства.

Как обстояло дело с самим Чингисханом? Он пребывал в думах о сыновьях, намереваясь сделать наследником третьего из них. Почему не четвёртого? – вопросит его жена-меркитка. Чингисхан сошлётся на смешанное происхождение. За это жена его укорит, напомнив, что матерью Чингисхана была такая же меркитка. И читатель находит в этом моменте ещё одну связующую нить, вспоминая о происхождении Джелал ад-Дина. Вскоре Василий описал убийство хорезмийцами монгольских послов, после чего вторжение окажется неизбежным.

Согласно советской традиции, в произведении показывается угнетение простого народа. Шахиншах Хорезма будет изыскивать средства на войну, устраивая дополнительные поборы. А как будут поступать с простым народом монголы? По справедливости они воздавать не станут, но и унижать простого человека не будут. Всякий крестьянин и рабочий найдут в их империи собственное место, пускай и вынужденные продолжать жить, будучи навсегда оторванными от родного дома и близких. Но Василий показывает и милость монголов к тем, кто склонял перед ними голову при первом их приближении, высылал щедрые дары и широко открывал двери – те поселения не подвергались разграблению, тогда как прочие сжигались дотла.

А как же сопротивление Чингисхану Джелал ад-Дина? Об этом Василий отделается скупым описанием схождение войск, сражением на реке Инд и бегством проигравшегося битву хорезмийца. В последующем Джелал ад-Дин угрозы для Чингисхана не представлял, если вообще мог быть угрозой прежде. О чём тогда продолжать писать во второй половине произведения, если главный соперник устранён? Разве только вспомнить про юного Бату, подобрать ему способного учителя, дабы обучил умению общаться с продолжающими оставаться без покорения народами западных пределов. Затем описать в подробностях битву на Калке, объяснив читателю, почему русские князья были разбиты. Оставалось единственное, представить Чингисхана верным идеалам борца с железной рукой. Василий Ян отправит его в последний поход, так как сам Чингисхан считал необходимым умереть на коне, и неважно, куда предстоит идти.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В четвёртой части военной истории Зотов подведёт повествование до изгнания Наполеона из России. Но сначала следовало рассказать о начале царствования Александра и последовавших затем военных столкновениях с силами Франции и объединённых сил Европы. Первое, что предпринял Александр, он снял эмбарго с английских кораблей, чем умиротворил пыл Англии. После он стал ратовать за отказ от войны, стремясь поддерживать мир среди всех доступных его влиянию держав. Тем Александр желал унять нрав Наполеона, чьи амбиции продолжали возрастать. Свои намерения он стал всё чаще высказывать к 1802 году. Кажется, французы одумались, повернувшись обратно к христианству. Длилось это недолго, Наполеон под видом мирного манёвра овладел Швейцарией. Вместе с тем, если в Европе и оставались непримиримые соперники, то это были Франция и Англия. Именно в ожидании начала конфликта между ними тянулись следующие годы. Всем было ясно, если начнётся война – опять развернутся широкомасштабные боевые действия. При этом казалось парадоксальным то обстоятельство, что видимых причин для вражды у Франции и Англии не было. Сказывалось длительно существующее обоюдное неприятие.

В 1804 – против России выступила Персия, имея намерение отъять Грузию. Наполеон тогда же боролся за право оставаться единственным претендентом на французский престол, для чего уничтожал всех, кто имел на него право. По его ли приказу, или по воле французского народа, племянник Людовика XVIII был похищен и расстрелян. Достижение мира с Наполеоном сталось невозможным. Начала формироваться коалиция. В том же 1804 году Наполеон провозглашён императором французов. Со сто восьмидесяти тысячным войском он двинулся на Австрию, думая продолжить поход на Пруссию. Россия двинула армию на встречу. Начинала загораться звезда Кутузова. Генеральных сражений не было, Россия сдерживала продвижение Наполеона, постоянно отступая, и в декабре 1805 года при Аустерлице решено дать бой. Исход битвы зависел от Австрии, решившей пойти на уступки Наполеону, отчего исход сражения виделся предрешённым.

Австрийскому императору пришлось отказаться от титула императора Священной Римской Империи. Оным жаждал обладать сам Наполеон, либо хотя бы контролировать германские земли. К изумлению турецкого правителя, тогда же у Турции и владений французского императора оказалась общая граница. Сам Наполеон усилил давление на Пруссию, заняв её за семь недель. Русские опять выдвинулись против, предстояло сражение при Прейсиш-Эйлау, случившееся в феврале 1807 года, формально в котором победу никто не одержал. Затем в июне сражение под Фридландом, русской армией проигранное. И почти сразу заключён Тильзитский мир. Мера, по большей части, вынужденная. Воевать с Францией Россия могла, но тогда же приходилось воевать с турками, в водах которой удалось отличиться адмиралу Сенявину. Тогда же Англия находилась в состоянии войны с французами, воюя собственным образом, то есть она предпочла напасть на Данию и истребовать все её корабли в собственное владение. Это побудило Александра разорвать мирные отношения с англичанами, а значит и со шведами. Так получилось, что с севера на юг по западной границе Россия имела протяжённую территорию, доступную для вторжения.

Александр пришёл к тому же мнению, как некогда Павел. Нужно прибегнуть к континентальной блокаде Англии, закрыв её кораблям доступ в Балтийское море. Тому противилась Швеция. Поэтому в 1808 году Россия объявила войну шведам, через месяц Александром издан манифест о присоединении Финляндии навсегда. Сражения между русскими и шведами проходили на суше, море и льду. Примечателен зимний переход 1809 года в тридцатиградусный мороз через Ботнический залив, в результате которого русские солдаты победно шагали по территории Швеции. Последовал очередной для шведского народа государственный переворот, королём избран Карл XIII, согласившийся на мир с Россией с условием полной уступки Финляндии. Тогда же началась новая война с Турцией. Оставалось следить за действиями Наполеона, иначе политику на будущее строить было бессмысленно.

Наполеон действовал. Он вёл борьбу за Испанию, где против него развернулись англичане. Австрия бунтовала, но была усмирена. В нарушение Тильзитского мира Наполеон увеличил Варшавское герцогство. Становилось ясно – идёт поиск выхода на войну с Россией. Требовался срочный мир с Турцией. В мае 1812 года он достигнут, границей между государствами явилась река Прут. Мирно вздохнуть между войнами у Александра не получалось. Стоило завершиться одной, начиналась следующая. Радовать могло одно – отсутствие среди политических соперников Польши, чьё независимое существование могло стоить России многочисленных потерь.

Рассказывать обо всём этом планомерно Зотов не мог. Нельзя говорить об одном, чтобы между делом сообщить, как в 1810 году Наполеон развёлся с Жозефиной и женился на дочери австрийского императора. В 1811 – у него родился сын.

В год 1812 полумиллионная армия Наполеона вторглась в Россию. Что мог противопоставить Александр? Стоит думать, что ничего. Русской армии предстояло давать постоянные сражения, непрестанно отходя вглубь страны. Это предстояло. Пока же, ещё до вторжения, Пруссия предлагала России занять её территорию, чтобы дать отпор Наполеону на её земле. Александр от такого предложения отказался, посчитав его недостойным ведения честной борьбы. Мир с Турцией облегчал положение, как и неучастие в походе Наполеона Швеции, чей народ поставил королю ультиматум. Усугубляла положение необходимость Пруссии проситься в вассалы Франции, вследствие чего её армия вошла в объединённые силы Европы. Зотов пишет – Россия изыскала для войны чуть меньше трёхсот тысяч человек, считая созывавшееся повсеместно ополчение. В июне война началась.

Описать наступление армий Наполеона трудно. Шли они широким фронтом, повсеместно одерживая верх над организуемым против них сопротивлением. Зотов старательно описывал каждый бой, уходя вперёд и возвращаясь назад, создавая в представлении определённую картину, всё равно остающуюся сложной для восприятия. Когда Москва окажется близко, тогда во главе армии будет поставлен Кутузов. Александр скажет, что он готов продолжать бороться, даже если древняя столица падёт. Перед этим следовало дать генеральное сражение при Бородино. Зотов не пожалел страниц для его описания. В те дни умер от ран Багратион. Москву на совете в Филях решили сдать. Будет уничтожен город или нет – исторически ничтожное событие. Как отметят позже современники – сожжение Москвы стало благом, поскольку на разрушенном был отстроен город много лучше и краше.

Зотов не ссылается на значение мороза, позволившее русской армии одолеть Наполеона. Отнюдь, армия Европы уже спешно отходила, когда мороз ударил, причём случилось это поздно – в конце октября. Удивительный факт, армия Наполеона отступала, умирать солдатам приходилось скорее от бескормицы, но и мороз, конечно, уносил жизни. В дополнение к удивительному факту нужно сказать, что Наполеон не уступил ни в одном генеральном сражении, однако его полумиллионная армия была полностью истреблена. Александр твёрдо решил преследовать Наполеона, пока не очистит Европу от владычества французов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В третьей части военной истории Зотов рассмотрел период от начала правления Екатерины Великой и вплоть до воцарения Александра. Как и всякий дельный правитель, Екатерина первым делом взялась за налаживание внутреннего положения государства. Она выкупила у церкви землю с миллионом крепостных душ, думая облегчить тяжесть существования нуждающихся и больных. Она же написала “Наказ”. Король Польши Август Саксонец умрёт на следующий год от начала царствования Екатерины, ему она предпочтёт Станислава Понятовского, что останется при престоле Речи Посполитой до третьего раздела, вслед за которым Польша исчезнет с политической карты. Уже к 1765 году среди поляков организуются конфедерации, в их числе Барская – активным участником которой являлся Пане Коханку. Екатерине пришлось ввести в Польшу десятитысячное войско, дабы выступить с боевыми действиями против конфедератов. Вслед за этим, по наговорам шляхты, произошло обострение отношений с Турцией.

С 1769 – Россия воюет с турками. С того же года в состав Российский Империи включена Молдавия. Армиями блестяще руководил Румянцев, на море огромных успехов добился Орлов. Об этом говорят два следующих сражения: битва при Кагуле, когда порядка двадцати тысяч русских воинов одержали победу над войском противника, состоящим из ста пятидесяти тысяч человек; другая битва – Чесменский бой – был уничтожен почти весь турецкий флот.

В 1771 – крымские татары приняли подданство России. В том же году в Швеции, в результате государственного переворота, королём стал Густав III (приходившийся Екатерине Великой кузеном), вознамерившийся вернуть утраченные финские земли. В 1772 – первый раздел Польши, случившийся по причине продолжавшегося недовольства конфедератов, отважившихся на похищение Понятовского. Тогда же в России возникла нестабильность, выраженная бунтом Пугачёва, о чём Зотов сообщил одним абзацем. В 1774 – мир с Турцией: турки отказались от Азова и Крыма. Теперь появлялась возможность выступить против Швеции, чего не произошло. Зотов это объясняет так – Густав принялся за наведение порядков внутри страны.

В 1775 – Екатерина уничтожает Запорожскую Сечь, вместо неё создаётся Новороссийская губерния. В 1780 – римский император Иосиф посещал Россию. В 1783 – полное и окончательное присоединение Крыма. Тогда же цари Кахетии и Картли попросили о подданстве. В 1784 – Екатерина провозгласила нейтралитет на море, который поддержали Дания, Швеция, Пруссия и Франция, дабы процветала торговля вне зависимости от жадных взоров Англии. В том же году Турция объявила войну России. С 1788 года в той войне проявится гений Суворова. Военные действия протекали тяжело, ввиду необходимости воевать на севере и на юге, так как Швеция выступила союзницей турков. В 1790 – Иосиф умер, Густав вскоре предпочёл выйти из войны. В 1791 – мир с Турцией был заключён. В 1792 – Густав III умерщвлён на маскараде. В это время во Франции разгорелась Великая революция. Через год выпестованный Людовиком XIV абсолютизм приведёт к казни французским народом Людовика XVI.

Революционные настроения из Франции перешли на Польшу, результатом чего стал второй раздел в 1793 году. Это явилось реакцией на острое неприятие поляками русских, вследствие чего русское население массово вырезалось. Для подавления беспорядков Екатерина отправила Суворова. Неповиновение поляков продолжалось вплоть до 1795 года, когда Польша была разделена в третий раз, через год после подавления восстания Костюшко. В том же 1795 – в подданство России попросилась Курляндия. В 1796 – Екатерина отправила Зубова на покорение Персии, но вскоре умерла. В качестве подведения итогов её правления, Зотов посчитал нужным сказать, что помимо многочисленных благ, за время царствования Екатерины население России увеличилось с 20 до 60 миллионов.

Начало правления Павла, как и весь срок его царствования, это момент возвышения Наполеона. Бонапарт продвигался через Италию и Мальту в Египет. Тогда же Павел стал гроссмейстером Мальтийского ордена. И тогда же Суворов, совместно с Австрией, отправился освобождать Италию. С ним против французов выступили Багратион и Милорадович. Цизальпинская республика оказалась уничтожена. Зотов акцентирует внимание, что Турция поддерживала Россию. В 1799 – битва при Треббии, омрачившаяся для французов поражением. У Павла имелось намерение освободить от власти Наполеона Голландию, для чего сперва Суворов отправлялся освобождать Швейцарию. Последовал поход, поныне воспринимаемый актом мужества русских солдат.

Предстояло идти через швейцарские горы. Как это сделать? Русские будто бы боялись гор. Тогда Суворов вырыл для себя могилу и сказал, что найдёт в оной пристанище, ежели армия откажется освобождать Швейцарию. Далее последовали изматывающие переходы, когда некоторые ущелья приходилось преодолевать, обвязывая доски шарфами и сооружая таким образом мост. Наполеон тогда увяз в Египте, сопротивление оказывал Жубер. Суворов планировал соединиться с другой русской армией, успехов при продвижении не имевшей, и силами Австрии, чему противились сами австрийцы. Как результат, продолжать поход оказалось бессмысленно, но Италия была освобождена и римский папа получил обратно свои владения. Однако, в 1800 году, после единственной битвы при Маренго, Наполеон вернул контроль над всем годом ранее утерянным. Тогда ему противостояла только Австрия.

Остановить рост влияния могла Англия, неизменно действовавшая на собственное усмотрение. Это озлобило европейские державы, решившие выступить против англичан. Помимо России, это Швеция, Пруссия и Дания. Одолев Данию, английский флот продвинулся вглубь Балтийского моря. А в 1801 году Павел скоропостижно скончался. О причинах его смерти Зотов распространяться не стал.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из цикла рассказов “Потревоженные тени”

К крепостным в России, что бы там не утверждалось, следовало относиться терпимо. Ни в коем случае не допускалось насилия над человеческой личностью. Кто желает пример, тот обращается к рассказу Сергея Терпигорева “Емельяновские узницы”. Сообщено будет о деле, имевшем место в 1849 году. Царствовал тогда Николай, хорошо известный своим отношением к обязательному сохранению крепостного права. Николай вообще не любил, чтобы ему говорили о праве человека на вольное самоопределение. Хватило ему тех смутьянов, чей бунт омрачил начало его правления. Однако, за человеком должно сохраняться человеческое. Потому, сколь не будь плох крепостной, издеваться над ним не следует. Несмотря на юный возраст, Сергей успел стать свидетелем дурости помещика Емельянова, бывшего охочим до женских ласк.

Губерния всколыхнулась. Прослышали о необычном. Сам губернатор проявил интерес. Чем же занимается Емельянов на закреплённых за ним владениях? Прошёл слух, будто он позорит девок. Каким же образом? То и предстояло выяснить лично, для чего оказался задействован губернский предводитель дворянства, связавшийся с отцом Сергея, упросив взять понятых и отправляться в имение Емельянова. Юный Серёжа напросился ехать вместе. Заехав за письмоводителем, процессия тронулась в путь. Никто толком не представлял, чему они станут очевидцами. Понятые и вовсе не знали, куда они направляются. Требовалось застать Емельянова врасплох.

Имение интереса не представляло, нужен был лишь сад, где происходило должное быть выясненным. Туда и отправлялся отец Сергея. Он сперва увидел всё сам лично, чтобы убедиться в преступлении. Приказчик Емельянова не понимал, не видя ничего постыдного. А было ли то, что следовало пресечь? Дело заключалось в следующем. Емельянов требовал от крестьянок ласк, в случае отказа применяя к ним сводящее с ума испытание. Отказавшихся направляли на работы в сад, предварительно приковав к шее цепь, на конце которой был тяжёлый чурбан. Так узницы и передвигались по саду, измученные отягощающим грузом. Удивительным оказалось то, что расковать себя узницы не позволяли, расценивая то за попытку склонить к интимной близости. Они верещали и грозили утопиться. Печальное они представляли зрелище, за которое к Емельянову и требовалось применить какое-либо наказание.

Как же Емельянов мог быть наказан? Обычно дворяне получали общественное осуждение, им же и ограничиваясь. Им могли запретить показываться в имении. Вот и всё. Описанный Терпигоревым поступок помещика не кажется чем-то необычным. Наоборот, потомок обязательно думает, что крепостные удостаивались и не таких зверств. Должно было доходить и до более весомого попрания человеческих ценностей. Однако, Сергей предпочёл дать представление о вопиющем случае, виденному им самим. Ведь дело происходило не при царе-реформаторе Александре II. Тогда бы и вовсе подобного случиться не могло. Терпигорев не раз прежде сообщал читателю, описывая опасения помещиков, вполне понимавших – за противоправные действия они понесут наказание. Пусть то наказание не станет для них существенным. Главное же то, что всё шло к отмене крепостного права. Тогда уже никто не посмеет, под любыми предлогами, поступать таким образом, который дозволил Емельянов.

Сергей посчитал нужным сообщить о Емельянове подробнее. Жил он в меру сносно, особых горестей не зная. Умер и вовсе стариком, словно не был ничем терзаем. Испытаний свыше на него никто не ниспосылал. Убеждений мог и не переменить, оставаясь глубоко уверенным в праве помещика на жестокое отношение к крепостным. Стоило бы Терпигореву иначе посмотреть на прошлое, указав на забывчивость помещиков, коим вверили души для цели за ними приглядывать. Думается, многие помещики о том и вовсе позабыли, если вообще знали.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из цикла рассказов “Потревоженные тени”

Мелкопоместное дворянство – возможно ли? Оно из себя представляло печальное зрелище. Обычно такие дворяне имели малое имение, содержали от силы четыре крепостные семьи. Они ничем по нравам от крепостных не отличались. Могли пойти пьянствовать с крестьянами, а могли идти с ними же драться. В общем, мелкопоместные позорили дворянство, нивелируя значение высшего сословия. Не раз дворяне говорили о необходимости перестать считать мелкопоместных за себе подобных. Но всё возвращалось на круги своя, стоило быть назначенным выборам в дворянские предводители. Был у всех дворян голос, отчего позиция с отрицания менялась на обязательное принятие всякого, какой бы важности он не представлял. На примере Евстигнея Чарыкова Терпигорев показал участь всех мелкопоместных дворян, чьё будущее выглядело неутешительно на фоне ожидания отмены крепостного права.

Над мелкопоместным дворянином можно сколько угодно потешаться. Изобьёшь его – он и слова против не скажет. Поиздеваешься над ним – примет с должным почтением. Как-то Чарыкову подлили в вино слабительное и оставили на ночь в доме примечательного в губернии дворянина. Что сделал Евстигней? Доверенную его сну комнату он уделал. Причём основательно. Свою оплошность Чарыков понимал, поутру отправившись отмываться на реку. Когда же его с пристрастием попытались допросить, отчего он имеет такое безобразное поведение. Ему оставалось сослаться на кошек и собак, коим обычно дозволяется справлять нужду в барских хоромах, и они оттого осуждению не подвергаются. А разве дворянину тогда нельзя поступать сходным образом? Тем более, учитывая обстоятельство, возникшее не по его вине.

Годы будут идти, издеваться меньше над Чарыковым не станут. Он проживёт жизнь в присущей ему гордости, согласный принимать всё ему ниспосылаемое. И в старости у него откажут ноги. Будучи немощным, прознав про готовящийся проект эмансипации, он найдёт силы и вновь посетит высшее дворянское сословие, выступив с жаркой речью. Да, никогда он ничего из себя не представлял, теперь же должен был лишиться последнего. Куда ему податься без крепостных? Думать, как нажить на земле состояние? Так он не из купеческого сословия. Податься в чиновничью службу? И в этом случае он не пригодится, ведь дворянин – не тот, кому следует заниматься государственными делами. Осталось задаться вопросом: зачем вообще в России должно продолжать существовать дворянство? Мелкопоместное сойдёт на нет, такая же участь ждёт остальное дворянство. Произносил это Чарыков, не щадя ослабшего здоровья. Надо ли говорить, что до конца он довести суждения не смог, умерев от разрыва сердца…

Прожил Евстигней Чарыков горькую жизнь, по сути дворянином никогда не являясь. На него повесили ярлык, обозначили социальное положение, продолжая относиться с тем же чувством, которое испытывали к домашним животным. Вроде бы гладили по голове, но и за грудки таскать не забывали. Теперь же все увидели, насколько достоин Чарыков оказывался дворянского звания. Кто же оценивает качества дворянина по имевшемуся у него имению и количеству закреплённых за ним душ? Только так в России преимущественно предпочитали поступать. Ожидаемая эмансипация уравнивала всех в правах. И не только мелкопоместных с дворянским сословием положения выше, но и вообще дворян с крестьянами. Чем теперь мог дворянин отличаться от бывшего за ним закреплённым мужика? Практически ничем, кроме факта владения определённым имуществом. Мелкопоместным и вовсе оказывалось горше всего – иные крепостные по имущественному положению могли начать их превосходить. Вот и разорвалось сердце у Евстигнея, стоило о таком подумать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Африка Африкой, но и про Англию не следует забывать. Читателю может наскучить внимать за историями, где показывается жизнь, далёкая от обыденности. Либо Хаггард решил испытать, сможет ли он заинтересовать возвращением к уже позабытым им сюжетам, то есть к тем, с которых он некогда начинал. Теперь его героям предстояло обосноваться в сельской Англии. Повествовать он взялся о полковнике, разменивающим четвёртый десяток лет на пятый. Он успел побывать в Индии, участвовал в подавлении местного восстания. Теперь отбыл из тех земель и планирует обосноваться в более привычном для него климате Туманного Альбиона. Что же помешает ему насладиться миром и покоем? Разумеется, повинно в том будет его прошлое. И он успел в своё время совершить многое из того, что хотел бы позабыть.

Главный герой – не красавец. Пышностью бакенбард не блещет. А более и нет ничего в нём примечательного. Может в таком человеке живёт злодей? Он явно убивал, сможет убить ещё. Счастья будто не имел. Женщины на него не смотрели. Однако, в браке он побывать успел, пусть и один день. Брачная церемония сразу закончилась разрывом. Главный герой думал, будто на том былое исчерпано. Было бы оно так в действительности. На самом деле нужно не забывать – прошлое никогда не отпускает. Однажды свершённое – оно преследует до подлинного конца. А беллетрист, уровня Хаггарда, всегда сможет найти, чем заполнить лакуны сюжетной канвы.

Это кажется, когда-то легко было спрятаться от людей, оборвав старую жизнь и начав новую. Отнюдь, такое может и случалось с кем-то, но чаще оказывалось безуспешным. Особенно в случаях, если кому-то страстно желалось найти беглеца. Найдут и сбежавшего полковника, по замыслу Райдера – в сельской Англии, хотя бы скрылся он и в пустынях Африки, даже джунглям Южной Америки его не спрятать. Его найдут, ему прочитают мораль и пригрозят судом. Тем более укорят в том, что будучи в Англии, полковник задумал завести ещё одну брачную связь – уже сам по себе осуждающий поступок, поскольку он становился двоеженцем.

А есть ли о чём спрашивать с главного героя повествования? Живёт он бедно, влачит жалкое существование. Согласный влачить и дальше. Хаггард подмешает в его жизнь проблемы разного уровня, от некоторых из них действительно возникнет необходимость сводить счёты с жизнью, причем не собственные, а других. Будет и поиск сокровищ. Всему найдётся место на страницах. Всё-таки Хаггард понимал – пишет он не для себя, а для читателя. В том-то и отличие профессионального писателя – он берётся работать над темой, способной всколыхнуть общество, тогда как он сам может к затрагиваемой им проблематике оставаться равнодушным. Собственно, в том и заключается беда всех беллетристов. Тут бы провести разграничительную линию между беллетристикой и художественной литературой, но читатель и сам понимает, в чём суть подобного разделения.

Хаггард должен был размышлять над другими историями. Сельская Англия ещё послужит началом иных его произведений, не оставаясь основным местом действия. Лучше переносить взор читателю в иные пространства, особенно временные. Совсем скоро из-под пера Райдера выйдет рассказ жреца Гармахиса “Клеопатра”, очередные похождения Квотермейна и даже скандинавская сага. Почему именно так? Этому даётся разумное объяснение. Повествование про сельскую Англию не вызвало того читательского отклика, который Хаггард получил от прежних романов, начиная от “Копей царя Соломона”.

Что же, на достигнутом рано останавливаться. Предстоит следить за развитием творчества Райдера дальше.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Хаггард верен русской пословице: терпение и труд всё перетрут. Райдер продолжал пытаться сочинять, создавая художественные работы сомнительной полезности. Он только теперь начал определяться, к чему ему стоит склоняться в творчестве. Продолжать писать подобие викторианской литературы – не совсем его. Он, если выражаться точно, писал не так, как того требовалось. Вместо тщательной остановки на деталях, Хаггард всё-таки стремился к наполнению. Но как ему это делать? Вторгаться в личное пространство описываемых им действующих лиц вполне допустимо, было бы то интересно читателю. И читатель, как раз, совершенно не интересовался литературными изысканиями Райдера. Снова последовал крах писательских ожиданий, Хаггард оставался на мели. Куда же далее направлять взор? Неужели так и пришлось бы ему сочинять истории, не способные приковать интерес? Даже на страницах этого произведения, второго по счёту, не имелось так остро необходимого, пусть и затронул Райдер тему Африки. Что же, “Копи царя Соломона” он напишет следующими, пожнёт успех и до конца жизни будет создавать приключения, скорее ориентируясь на аудиторию, склонную верить фантазиям о том, что продолжало расцениваться таинственным и непонятным.

Стоит сказать и про стремление Хаггарда растекаться мыслью по древу. Викторианская литература требовала от писателей многословия. Чем больше глав будет в произведении, тем интереснее читателю следить за еженедельно выходящими выпусками, которые он ожидал в предвкушении прояснить до того остававшееся ему неизвестным. Райдер на подобное внимание рассчитывать не мог. Его просто не публиковали, соглашаясь издать в виде отдельной книжки, да и то за мизерные отчисления, не способные покрыть расходы. Райдер почти и не стремился к пространности, создавая средние произведения, их читатель мог осилить за два дня – при условии усидчивого и безотрывного чтения. И этого оказывалось много. Скука овладевала читателем, предпочитающим остановиться и найти более ему интересное. Как можно было исправить ситуацию? Сразу писать об Африке – до этой мысли Хаггард созреет после.

Пока же загадка происходящего проистекала от самой малой таинственности. Разбег повествования начинался с берегов Англии, далее пролегая на африканский континент. Повествование касалось зулусов и государства колонистов Наталь. Что и к чему вело – представляет малый интерес. Если спросить внимательно читавшего произведение, он скажет о запутанных связях между действующими лицами, упомнит голову некой колдуньи. Вот, пожалуй, и всё. Прочий читатель и вовсе не вспомнит, о чём ему пытался сообщить Хаггард. Литература выходила написанной на одно чтение, либо не невзыскательного книгочея, которому не так важно, что ему будет сообщено. Впрочем, заинтересоваться произведением мог и подросток. Всё-таки получалось прикоснуться к таинственной африканской земле. А куда ещё могли стремиться дети англичан, как не в пределы Африки? Ведь как раз там ныне разворачивались основные события колониальной политики. Англичанам приходилось участвовать в боевых действиях со всех сторон континента, насаждать право сильной державы с помощью вооружённого вмешательства. Понимая это, Хаггард мог вполне рассчитывать на успех. Пусть не сейчас, в следующем произведении он исправит допущенные им ошибки.

У Райдера уже должен был сложиться образ южноафриканского охотника за артефактами. Хаггард явно горел желанием дать ему жизнь. Требовался стимул. Стимул тот же, к коему Райдер прибегал прежде – писать книгу сообща с кем-то, но каждый создаёт при этом собственное произведение. Так будет и в случае “Копей царя Соломона”, как возможно было с прежде написанными произведениями. Теперь точно можно утверждать, что в споре рождается ценное: Райдер Хаггард тому яркий пример.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Осуждать – этим заняты люди после событий. До их свершения – ничего, кроме метаний, не наблюдается. И Эренбург взялся осуждать! Парижа уже нет, как нет и Третьей Республики. И Франции нет, есть лишь режим Виши. Что с этим делать? Показать, как плохи метания. Пытаясь достигнуть лучшего, французы в очередной раз доказали отсутствие у них подлинной храбрости. Так получается судить о большинстве, может в том и совершенно неповинных. Но разве кто посмеет сказать, что слова политиков – не есть слова граждан? Какие чувства одолевали власть имущих, такие же терзали рядового жителя. Придти к единому мнению французы не могли. Одни страстно желали уничтожить социалистов Советского Союза социалистами Германского рейха, другие надеялись на линию Мажино и стойкость бельгийцев, третьи – смотрели на Англию. Как итог, Париж был сдан без боя. В который раз французы терпели поражение, неизменно оставаясь гордыми за величие, вновь внезапно оборванное силой немецкого оружия. Всему этому был очевидцем Илья Эренбург, и об этом он решил рассказать на страницах художественного произведения.

В Европе напряжение. Более двадцати лет назад отгремела Мировая война, монархия в России пала, обозначилось до того небывалое движение – социалистическое, истоки которого в привычном его понимании – порождение самих французов, с их же Великой революцией. Отчего же французы теперь стали этому противиться? Впрочем, всегда среди них находились ярые противники всякого стремления к построению коммун. Таковые обозначились и перед Второй Мировой войной. Совсем недавно умер Барбюс, так истово призывавший не допустить повторения кровавой бойни всех наций на всех континентах. Но разве это дело? Гитлер не воспринимается всерьёз. Кто он? Национал-социалист. Опаснее воспринималась Италия, где власть сосредоточил в руках Муссолини. Вот он действительно опасен, ведь он – поборник фашизма, возросшего на идеях футуристов. Это после придётся трезво взглянуть на прошлое, увидев, как ничтожен Муссолини, воспринимаемый угрозой, и как силён оказался Гитлер, просивший у Европы малое – отдать ему Судеты. Проще дать малое, так откупившись от большего. Французы исторически привыкли видеть власть над тем, что им никогда не принадлежало, особенно в областях центральной Европы.

Что представляла из себя Франция накануне Второй Мировой войны? На выборах победила партия Народный фронт. В стране воцарился олигархат, игравший на бедственном положении пролетариата. Когда дело стояло – рабочим уступок не давали. Были заказы – уступали крохи. По соседству, в Испании, разгорелась гражданская война, в которой верх одержали фашисты во главе с Франко. Занятые участием в судьбе испанского народа, французы не видели происходящего среди бельгийцев. А там, в 1940 году, бельгийский король Леопольд III объявил о капитуляции перед Германским рейхом. И тогда-то поняли французы – они обречены, они ничего не смогут противопоставить немцам, грозит более страшная катастрофа, нежели имела место при поражении под Седаном за семьдесят лет до того.

Эренбург не осуждал французов. В “Падении Парижа” они осудили себя сами. Вся их деятельность, направленная во благо, привела к полному поражению и утрате государственности. Франции не стало, будто её никогда не существовало. Голову подняли угнетаемые силы, только ставшие пособниками национал-социализма, достойные упоминания с презрением. Хотя, забегать вперёд не следует. Иначе придётся судить о произведении Эренбурга, исходя из опыта, которого у Ильи, к моменту написания, не имелось. Кто же знал, да и верил ли кто, что Германский рейх нападёт на Советский Союз? И среди советских граждан имелись различные предположения прежде…

Автор: Константин Трунин

» Read more