trounin.ru

«Навои» переполнен от неоднозначности, как довольно опасной для писателя, посмевшего в советское время создать подобное произведение, так и вполне угодной — превозносящий заслуги правителя, заботящегося о благе государства. Чего не хочется делать, искать те самые отсылки из прошлого в том, что имело место быть в нарождавшемся социалистическом государстве. Ведь беда не от злых намерений, а от скудоумия отдельных представителей рода человеческого, ставших причастными к власти. Некогда над ними сияли два солнца: одно — в виде правителя, другое — в виде Алишера Навои. Всё прочее, окружавшее, было недостойным их причастности. И народ прозябал по собственной глупости, лишая возможности его защищать. И лица от власти ничего не боялись, учиняя поборы и расправы на своё усмотрение. Прежде с подобным было трудно справиться, поскольку не мог правитель рубить руки всем причастным. Что касается Навои — он был в той же мере бессилен. Однако, о ком же всё-таки брался рассказать Айбек? Понятно, про Навои. Но отчего в качестве государственного деятеля, тогда как он известен потомкам преимущественно в качестве поэта…

Айбек шёл по пути наименьшего сопротивления. Он взял за основу типичное для поэтов средневековья явление — плач по бедствующему народу, до которого никак не снизойдёт правитель. Поэтому Айбек постарался показать, отчего подобное происходило. Да, правители не отличались жестокостью. Наоборот, они радели за научные изыскания. При этом в народе видели нечто им непонятное, отличающееся грубостью и невежеством. А раз так, то не стоит опускаться до грязи в крестьянских домах. Вполне может статься, грязи в крестьянских домах не было. Но правители о том не знали. Им следовало открывать глаза. Лучшим средством становились поэты, любившие рассказывать истории правителях древности, почитавших сперва народ, после — всё остальное. Что же, до народа снизойдёт и молодой правитель, внезапно осознавший, из каких плевел можно отобрать подлинное зерно.

Отрицательными персонажами Айбек показал прочую власть, устраивавших поборы, стремившихся обогащать не казну, а себя лично. Действовали они вне воли и желания правителя. А так как власть имущие в глазах государя воспринимались за людей возвышенных, склонных к поэзии и к наукам, к ним не могло быть применено наказаний. Точно устанавливалось, всякая хула на власть имущее лицо — есть наговор. Дабы разбить это представление, опять требовались поэты, способные иносказательно, либо прямо, сообщить правителю о его заблуждениях. Действительно, отчего визиря не любит народ? Может оттого, что истязает и обкрадывает он народ? И в этом крылся один из подводных камней повествования. Уж больно власть имущие похожи на тех работников советской власти, проводивших продразвёрстку с особым пристрастием, стремясь выжать из крестьян всё до последнего зёрнышка.

И вот Навои в образе поэта. Ждал читатель его появления в таком качестве. Трудно судить, насколько газели на тюркском способны превосходить их же, но на персидском. Это повод для спора владеющим двумя языками сразу, так как в любом другом случае — будет перевес на сторону говорящих на тюркских или персидских языках. Что до тех, кому эти языки неизвестны, им без разницы, насколько вклад Навои был действительно велик. Однако, нужно заметить, некогда процветала поэзия на арабском языке, пока не проявили смелость поэты, предпочитавшие персидский, теперь настал черёд для осмелившихся сочинять на тюркском. Как раз Навои и был из тех, кто предпочитал творить не на принятом тогда в обществе персидском, а на том языке, который был близок к языку современных узбеков.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Третий том «Российской истории» от Фёдора Эмина помогает установить, почему Киев утратил значение главного города для Руси. Причина прозаическая — киевляне открывали ворота всякому, кто желал обладать городом. Стоило Великому князю покинуть Киев, как тут же возникал другой Великий князь. При Долгоруком владение Киевом считалось обязательным. Но желание киевлян отдаваться под власть всякому, только бы их лишний раз не беспокоили, в окончании пагубно скажется — при Андрее Боголюбском Киев, мирно сдавшийся, будет отдан на разграбление, после чего утратит значение, уступив великокняжеское право городу Владимиру.

Долгорукий не мог закрепиться в Киеве, постоянно уступая Изяславу II Мстиславовичу, который, в свою очередь, стремился опираться на помощь венгров. Не удалось Долгорукому отстоять Киев от следующих его владетелей. Но это спор детей и внуков Мономоха, который и следует воспринимать неурядицами династического толка. Когда же Долгорукий овладеет Киевом, вскоре умрёт. К 1169 году как раз случится воинам Боголюбского грабить Киев. Более не будет Великих князей Киевских в прежнем значении, и судьба города перестанет иметь значение для дальнейшей истории Руси.

Почему так однозначно? Прежде, чтобы считаться Великим князем, требовалось быть владетелем Киева. Проблема усугублялась большим числом претендентов, имеющих право на обладание городом. Решение отказать Киеву в великокняжеском праве оказалось удачным, поскольку владеть Владимиром могли не все дети и внуки Мономаха, а лишь дети Долгорукого, приходившегося Мономаху шестым сыном. Круг оказался сужен до ограниченного количества лиц. И это стало благом для Руси, так как вместо постоянных родственных свар, возникло некоторое спокойствие. Тем более, отдалённое положение от поляков и венгров имело огромное значение.

К 1174 году, вследствие имевшихся разногласий, Андрей Боголюбский будет убит. Эти же разногласия через несколько лет позволят занять великокняжеский престол Всеволоду III, при котором на десятилетия наметится спокойствие на Руси. Но и при нём династические свары получат продолжение, быстро подавляемые. О своих правах с прежней силой опять станут заявлять поляки, устраивая походы на Киев, требуя отдать им во владение Галицкое княжество. До 1212 существенных перемен не случится, Всеволод останется Великим князем Владимирским, по праву удерживая титло.

Теперь нужно вернуться к тому, с чего Эмин начинал повествование, к чему постоянно апеллируют все, кто берётся за изучение истории по его трудам. Эмину высказывали претензии, касательно источников, приводимых им в доказательство предлагаемого варианта истории. Фёдор возражал — мужи те именитые, с их мнением нельзя не считаться. А если кому угодно считать, будто он тех мужей выдумал, то такое мнение от узкого кругозора, может быть ограниченного за счёт плохого знания иностранных источников.

Когда Фёдору говорили, что требуется сообщать российскую историю, раз он взялся описывать именно её. И тут возражал Эмин, приводя в пример Татищева, чей вариант истории ущербен. Нельзя рассматривать прошлое, ограничиваясь пределами исследуемого государства. Даже больше, мало знать историю России — нужно знать историю Польши, Венгрии, Великого Княжества Литовского и всех политических образований, что исходило от кочевых народов и их потомков. Может даже лучше изучать не историю России, а как раз сопредельных государств, из чего и усваивать историю непосредственно России.

Получается, мнений существует великое количество, определиться с правильным вариантом всё равно не получится. Нужно уделять внимание всему одновременно. Действительно, разве правильно знать историю родной страны, при этом совершенно ничего не ведая об исторических процессах в соседних государствах? Если к чему это и ведёт, то к необоснованным взаимным претензиям, в которых, в сущности, невозможно разобраться, не имея соответствующих знаний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Хочешь сказать, и рвётся душа, так скажи, душу свою успокой. Говори тихо, еле дыша. Громко говори, если выбор такой. Не скрывай чувства, расскажи! Дней и ночей на жалей. Покажи чувства, покажи! Не жалей дней и ночей. И когда строчки оживут, сообщи людям о том. Поведай, как боролся Советский Союз, стоял каждый солдат на своём, с усилием каким сброшен был нацизма груз. Тогда станет легче, если ничего не ясным прежде казалось. Победа будет добыта, если с воодушевлением смотреть вперёд. В конечном счёте так и сталось, одолеет вражью силу республик социалистических народ. И как бы Алексей Сурков не стучал в сердце каждому солдату, достучаться он всё-таки смог. Ежели у иного поэта в стихах враги в войну сожгли родную хату, то совсем другим смыслом наполнялся у Суркова поэзии слог.

«Песня смелых» — штык бойцов не берёт, пуля боится бойцов. Главное — мысль подобную внушить. Пусть после каждый в бою покажет, боец он каков, сможет ли врага одолеть, как будет его он в сражении бить. Раз не берёт бойца штык, пуля боится, с таким настроением Третий Рейх не сладит точно, пусть немец от бессилия злится, советский солдат на занимаемых позициях отныне закрепится прочно.

«За нашей спиною Москва» — это две строчки всего лишь, хоть дословно их приводи. Призывал Сурков в наступление идти, назад ни шагу. Москва должна быть только позади, за её честь необходимо проявлять отвагу. Сзади должна оставаться столица, её не сдавать, пусть нацелился взять её враг. Не может погаснуть денница, не обратиться ей в угаснувший зрак.

О смерти бойца — «Песня о солдатской матери». Ранен солдат, смерть сталась близка, а он в думах о доме родном, о чистой скатерти, да о том, как мама ему очень нужна. Он желает её прикосновения, теплоту материнской руки, но уходят быстро мгновения, желаемого ему уже никак не найти.

Сурков стихотворением «Победа» громогласен, словно певец русский недавних веков, он в миг упоения над собою не властен, он Сталина превозносить готов. Вождя народов, словно царя, почитал, заглавными буквами обозначил на письме, такой же смысл в победу он влагал: победа и Сталин — сочетание слов принесло окончанье войне.

Была написана и «Песня защитников Москвы» — маршу подобная. Не дрогнет никто, отобьются люди советские. Своих побуждающая — к врагам грозная. Есть и граждан Союза права на перелом в войне веские.

Или вот стихотворение — «Бьётся в тесной печурке огонь…», по названию «В землянке» известная. Разливалась, играя, гармонь… имелась на то причина веская. Любил боец девушку, чем и жил на войне, но случилось иное осознать, стало то ему понятнее, значимей вдвойне: может любимая не дождаться, потерять. Почему? На войне такого вопроса не задают. Тут смерть рядом постоянно бродит. Может через четыре следующих шага тебя убьют, а земля, присыпав, сама похоронит.

Есть о мести стихотворение — «В смертельном ознобе». Ведь плачут матери по погибшим сыновьям! И причитают матери, раздражаются в злобе, говоря, мёртвыми быть и немецким мужьям. Как отнимали вороги на советской земле жизни мужей, в Германии тому же предстоит повториться, скоро потеряют немецкие матери любимых сыновей, тогда воздаяние в полной мере осуществится. В войну убивают, без этого не бывает войны. Убивают мужей, сыновей. Убивают, не зная убитым цены, не считаясь с жизнями погибать обречённых людей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В поэзии сломано всё оказалось, что можно было сломать. Но вот Михаил Исаковский — умелый поэт, стал стихи сочинять. Игрались до него модернисты, как не били в составление стихов ремесло, но годы сменились, к иной поре поэзии время пришло. Пусть забыты правила, никто ничего не считал, и Исаковский о том не заботился, он певучестью брал. Пусть рифмуются глаголы, лишь бы песня звучала, переливаясь ручейком… журчала. То — будто новое слово, хотя, далеко не так, но радовался стихам Исаковского и солдат, и моряк. О том немного сказать следует сейчас, звезда поэзии не зря вновь над небосклоном вознеслась.

Исаковский до войны писал о том, что стало популярным в тяжёлую годину. Описывал дела мирские, отправлял на берег крутой Катерину. Грустили девушки, ожидая с границы солдат, не думая, как далеко они в мыслях глядят. Не ведали о многом, не ведал и Исаковский сам, и не было в его поэзии излишних человеческих драм. Наоборот, ожидание в радости, ведь придёт солдат домой, никто не пророчил судьбы парням боевой. То было до войны, с лёгкостью Исаковский писал, после не таким он был, прежний слог его бы никто не узнал. Отяжелеет строка, появится горечь в словах, пока же, до сорок первого года, Михаил пребывал в сладких мечтах.

В тридцать шестом году он написал «Провожанье». То стихотворение — от прошлого преданье. В год тридцать восьмой последовал стих «Я сегодня робкая такая…», про девушку, чья тоска, конечно, простая. Полюбился ей парень, она промолчала, не было дела ей, да как же затем она причитала. Стоило сказать о чувствах, может ответил бы он, теперь нет его, остаётся давить беспокоящий стон. Другая робкая девица в стихе «И кто его знает» предстала. Получила письмо, и гадала, гадала, гадала. Не могла догадаться, чего парень хотел, Исаковский словно немного иначе на дело то посмотрел.

Вот «Катюша», стихотворение, словно, на века. Писалось ведь оно, когда не случилась война. Выходила на берег девушка крутой, озирала горизонт поперёк и вдоль, ожидала милого своего… как из «Алых парусов» Ассоль. Письмо любимому она отправить желала, он на границе служил, ждала его, в думах он к ней всегда приходил.

В год тридцать девятый стих «Шёл со службы пограничник…» Исаковский написал, более понятный тому, кто его под названием «У колодца» знавал. Про две души, чьи пути пересеклись, где им ещё, как не у источника жизни сойтись. Он глядел на неё, просил испить воды из ведра, она его поила, слушала его слова. Он хвалил и просил ещё пить, идти не думая дальше. И говорил Исаковский о зарождении между ними чувства искренне, без фальши. В тот же год стихом «В родном краю» рассказал Михаил про пилота, домой на побывку прилетевшего, ведь ждёт его дома кто-то. Смотрел не на лица родные пилот, теперь взирая с земли себя вокруг, всё ему сталось знакомым, немного позабытым вдруг.

«У самой границы» в сороковом Исаковский стих сложил, по его сюжету парень на границе служил, стоял он в дозоре, не должный супостата пропустить, ему по обязанностям полагается внимательным быть. И помнил тот солдат Катюшу, что может на высокий берег выходила, что может мыслью о его возвращении только и жила. В ином духе стих «Моряк» написан был, моряк девушку своей лестью утомил, она ему дерзила, он оскорбился, ушёл в море, никак не простился, и писать ему нельзя, ведь не знаешь куда… потому, девушки, знайте меру иногда. Есть ещё за сороковой год стих «»Что за славные ребята…», про приехавших моряков из Кронштадта. Они пленили девичьи сердца! Ну а кто не полюбит с Кронштадта моряка?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пиши, и напишется: аксиома писательского мастерства. Не имеет значения результат, важен итог в виде исписанных страниц. А если отдаёшь предпочтение потоку сознания, тем более пиши. Никто не станет осуждать. Наоборот, будут искать скрытые смыслы, словно специально спрятанные автором. Ведь не мог писатель творить без толка. Конечно, не мог, ежели описывает столь животрепещущие темы. В том и кроется секрет успешности: шокируй правдой, подавая её без разбора. И когда читатель найдёт хотя бы единое ему близкое, он тут же возвысит книгу до высоты Олимпа, какой бы она в действительности третьеразрядной не была. А теперь предлагается немного посмотреть, о чём вообще взялся размышлять Салман Рушди, создавая произведение на стыке тысячелетий.

Видит Рушди близкое ему. Он знает, Нью-Йорк является центром притяжения для всех людей на планете. Пусть будет так. Если подобное мнится Рушди, может до того ещё не доросли прочие обитатели Вселенной. Другая забава — покоряющая мир — склонность людей к движению, чаще ради причастности. Кто-то заявляет о нетрадиционной сексуальной ориентации — то вполне можно поучаствовать в их забаве, устраиваемых ими парадах, с участием безвкусно разукрашенных и одетых мужчин или женщин, старательно обезображивающих внешность, лишь бы не выдать в себе женственности. Неважно, до чего дойдёт общество в очередной момент — то не следует принимать с осуждением. Гораздо лучше принять участие в планируемом очередной веселье — хуже всё равно не станет. Рушди писал об этом с твёрдой уверенностью.

Обязательно нужно снабдить повествование перлами. Допустим, вдоволь посмеяться над отношениями главного героя и его жены, обсудив через призму восприятия секса в разных культурах, попутно припомнив обстоятельства нависшего над Клинтоном импичмента. Мол, оральные ласки в США не воспринимаются за интимную близость — всего лишь один из элементов общения мужчин и женщин. Можно пошутить на тему евреев, введя в повествование водопроводчика соответствующей национальности. Как? Ловким изменением звучания английских слов, подводная лодка примет вид еврейской лодки.

Всё это не то. Истинно важной Рушди должен был воспринимать линию описания человеческой тупости, принимающей вид планетарного масштаба. В чём секрет любого дела? В его тупости! Чем тупее, тем оно успешнее. Для этого Салман описал историю одного проекта, когда грамотно построенное начинание становилось должным тонуть от ослабления к нему внимания, однако, вскоре начинающее стремительный рост и штурмующее всевозможные рейтинги. Рушди рассказывал про проект, должный стать для людей откровением — он помещал в центр человека, пустого внутри, не знающего, каким является мир, как нужно в нём себя вести. Тому человеку везло, ему позволяли беседовать с философами, ставившими перед осознанием сущего, учившими, каким образом нужно преодолевать препятствия. На этом-то проект и погорел.

Стремительный рост случился за счёт тупости. Не к философам нужно отправлять человека, лучше к звёздам разной величины, вроде музыкантов, спортсменов и прочих лиц, воплощающих собой шоу-бизнес. Вот у них человек способен научиться жизни, наконец-то обретя способность справиться с проблемами. В том, безусловно, крылся настоящий ответ, как добиться славы и признания. Но, вполне очевидно, человек продолжал оставаться пустым внутри, духовно не преображаясь, морально деградируя.

О чём ещё мог написать Салман Рушди? О всём, что приходило ему в голову. О появлении серийного маньяка? Пожалуйста. Про сюжет фантастического произведения? Никто не запрещает. Про путешествие в выдуманную страну? Обязательно об этом следует написать. Никакой цельности в произведении быть не должно, потому и следовал Рушди аксиоме писательского ремесла.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сколько не говори про произведения в духе романтизма — их обязан любить, либо ненавидеть. Иного не дано! Внимать выдумкам автора, нисколько не схожими с действительностью, может быть и интересно, но совсем не обязательно с подобной трактовкой истории знакомиться. Конечно, автор волен точно преподнести исходную ситуацию, в дальнейшем расплывшись в описании событий, никогда не происходивших, которые не могли быть на самом деле. Но на то романтизм и существовал, чтобы читатель мог отдохнуть от суеты дней, утонув в чьих-то фантазиях, ежели своими силами не мог создать выдумок. Что до Рафаила Зотова — он писал в приподнятом настроении, высказывая мысли существенно важные, перемешивая с абсолютным вздором. К нему ведь не применят осуждения… разве можно требовать чего-то с романиста?

Теперь Рафаил решил создать роман, опираясь на время правления прусского короля Фридриха II. Это стало довольно неожиданным решением. Прежде Зотов писал романы на мотивы истории, но не настолько отдаляясь от русских земель. Тот же «Леонид», не считая периода нахождения главного героя произведения в качестве подданного Наполеона, всё-таки принимался за сына Отечества, волею судьбы перешедшим на сторону противника. Теперь совсем не так. Всё сразу предстаёт в виде реалий, далёких от российских. Предстояло рассказывать о фигурах королей Пруссии, мечтавших создать нечто, способное обосновать их претензии на большее. Собственно, одной из таковых стала идея о создании идеальных солдат.

Каким должен быть солдат? Все качества кажутся понятными. А для прусских королей желалось более прочего нечто другое — они хотели видеть в армейских рядах рослых людей. Для этого они искали высоких девушек по всей Священной Римской империи, устраивая браки между ними и прусскими воинами. Когда-нибудь такой принцип должен был дать ожидаемый результат. Он и найдёт отражение на страницах романа Зотова — одним из героев окажется крупный солдат, чьей комплекцией Фридрих станет беспрестанно восхищаться.

Чем ещё примечателен Фридрих? Он стремился к просвещению нации: беседовал с Вольтером, вёл соответствующую деятельность. Одним словом, Фридрих всячески способствовал возвышению Пруссии среди европейских государств. Вполне очевидно, некоторый успех он имел. А его идея улучшать качества солдат, действуя не через муштру (пусть и через неё), скорее предпочитая ковать прусское воинство с пелёнок.

Тут можно остановиться и посетовать на предпочтения германских народов, слишком часто задумывающихся о влиянии на ход развития человеческого общества, теми или иными способами способствуя созданию германцев с уникальными свойствами. Немецкие короли ограничивались предварительной целенаправленной не слишком навязчивой селекцией, ни к чему иному не побуждая. Почему об этом зашла речь? Другой полезной информации из романа Зотова вынести не получится. О чём ещё рассуждать, кроме столь очевидного наблюдения, поставленного в центр повествования.

Нужно ли представлять, о каком контрабандисте Зотов хотел рассказать читателю? Кем был тот Никлас в действительности? Оставим то для исследователей творчества Рафаила, каковых всё равно найти не получится, или на усмотрение читателя, что решит знакомиться с чтением романа в старой орфографии. Лучше обратить внимание на вторую часть названия «Некоторые черты из жизни Фридриха II», воплощением чего и стал роман, будто бы про Никласа.

При жизни Зотова произведение публиковалось в составе трёх отдельно изданных книг, вышедших из печати на протяжении 1837 года, начавшие проходить цензуру немного ранее — в декабре года 1836. Общий их объём насчитывал почти шестьсот страниц. Никаких других сведений более о романе сообщено не будет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как бы человек не смотрел на мир — он заблуждается. Неважно, кажется ему его восприятие правильным, либо не устраивает происходящее: он всё равно заблуждается. Раскаяние обязательно придёт, если получится осознать прежде содеянное. В самом деле, в обществе принято осуждать нацизм и политику Третьего Рейха, преимущественно за перегибы, допускавшиеся вследствие возникшей ненависти к европейцам, американцам и евреям. Почему это стало возможным? После Первой Мировой войны немцы оказались в кабале, они стремительно нищали, тогда как над ними едва ли не глумились. И это над немцами, считавшими себя на протяжении последнего века сильной нацией, способной справиться с любыми проблемами. Вполне очевидно, почему люди поверили новому лидеру — за которым пошли с воодушевлением. Но немцы раскаялись за свою опрометчивость, а вот европейцы, американцы и евреи продолжают думать, будто не по их вине националисты пришли к власти в Германии.

А каково было юному поколению? Тому, которое росло под давлением пропаганды национализма? Уж на нём должно было сильно сказаться. Виделось так! Но вот в 1960 году Дитер Нолль пишет «Приключения Вернера Хольта», где нет в немцах ничего от того, в чём их склонны обвинять. Никаких симпатий к Гитлеру, нет акцента на приветствия установленным жестом, наоборот, перед читателем индивидуалисты, стремящиеся жить собственными интересами. У кого-то предки славились армейскими традициями, тот и жаждет вступить в ряды вооружённых сил. Следом за ним потянется главный герой — юный парень, чья жизнь ничего не представляет. Потом станет известно про уход отца из семьи — талантливого химика, отказавшегося разрабатывать химическое оружие для массового уничтожения людей.

Ситуация становится понятной. И как Дитер Нолль обставляет повествование? Вполне в духе экзистенциализма, успевшего променять искание смысла жизни на обоснование необходимости становиться человеком. Разве получится стать разумным представителем рода людского, когда кругом война, причём, ты — на проигрывающей стороне, вокруг тебя — хулящие власть, совсем недавно её превозносившие… Сложно сказать. Во всяком случае, Нолль не показывает людей, достойных подражания. Он описывает подростков, чьё стремление — уподобиться взрослым. Для этого они совершают неблагоразумные поступки, на которые только и остаётся закрыть глаза, либо применить суровое взыскание. Не за просто так действующие лица получат недельный тюремный срок, а за довольно опрометчивые поступки, о которых Дитер не постеснялся рассказать.

Остаётся сообщить о войне. Пусть Третий Рейх терпит поражение, противник успешно продвигается к Берлину, то не мешает молодым людям защищать родной для них край. Они обучатся мастерству стрельбы из зенитных установок, а после перейдут в танковые войска, пока ситуация не окажется безнадёжной. Что произойдёт? Юные защитники будут выброшены на улицу, они станут побираться и выживать, стремясь найти хотя бы кроху пропитания. Вот тогда и наступит время для раскаяния… Главный герой у Дитера задумается: какого цвета окружающий его мир? Поймёт и заблуждения матери, с остервенением одобрявшей политику Третьего Рейха.

Произойдёт осознание и главного — не за те ценности боролись немцы. Уничтожение народов обосновывалось стремлением обеспечить превосходство арийской расы. Но зачем отбирались представители из славян для улучшения генофонда? Вполне очевидно, русские могли быть такими же претендентами на чистоту крови, может даже чище немецкой. Обо всём этом предстоит вспомнить, видя крах Третьего Рейха. Пока же, по итогам Второй Мировой войны немцы вновь унижены, но над ними уже не решатся глумиться. Каков будет завтрашний день? Об этом Дитер Нолль вскоре расскажет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1855 году Константин написал письмо Александру II, только вступившему на российский престол. Оно именовалось как «Записка о внутреннем состоянии России». Аксаков с пониманием относился к молодому правителю, уверяя, что значение царя — сближаться с народом, в чём и выражается величие данных ему полномочий. Не надо брать пример с Петра Великого, установившего в России абсолютизм. Следует вспомнить о Земских соборах, будто бы выражавших народную волю, при этом никогда не противореча царю. Что до самого русского народа — в нём нет склонности к революционным порывам. С помощью такой записки обязательно придёшь к выводу о невозможности опираться на прошлое, представляя, каким будет будущее.

Тогда же Аксаков мог отправить к царю заметку «Значение столицы». Снова Константин выступал с критикой политики Петра Великого. Не следовало выбирать для столичного города место, для того не приспособленное. Столица должна определяться исторически, быть центром притяжения народа. Не потому ли, с момента назначения Санкт-Петербурга столицей, происходят постоянные дворцовые перевороты? Столица настолько удалилась от России, что её жители перестали понимать и осознавать происходящие в стране процессы. Видимо, не просто и то обстоятельство, что Александр II родился в Москве.

В 1859 году Аксаков напишет «Краткий исторический очерк Земских Соборов», дабы ещё раз наглядно показать, насколько они важны и в современной ему России. Но для того особого напоминания не требовалось, Александр II итак планировал проведение реформ, для чего оказывался вынужден проводить совещания, заслушивая различные точки зрения.

В 1860 году опубликована заметка «По поводу Белевской Вивлиофики, изданной Н. А. Елагиным». Константин брался проанализировать писцовую книгу Белевского уезда. Он нашёл интересный для него материал, должный подтвердить правоту об отсутствии на Руси крепостничества. Выходило, что существовали вотчины и поместья, которые обрабатывались приписанными к ним крестьянами, были те, где крестьяне обрабатывали лишь свои земли, но не земли помещика, и такие, которые обрабатывались с помощью только наёмной силы, поскольку упоминалось о произведённой обработке земли. Безусловно, выводы важные. Но сделаны они на основе текста, где не всё могло быть подлинно изложенным.

Там же Константин пытался установить, когда наступил момент, окончательно ставший непреодолимым препятствием для самовольного перехода крестьян. Пусть Юрьев день обозначен Борисом Годуновым в качестве такого, но мало кто его придерживался — хватало беглых, чьей судьбой никто не интересовался.

Другой аспект заметки — кому всё-таки принадлежит земля? Константин говорит, будто народу. Народ дозволяет государю ею управлять. Но сам же народ платит государю за пользование землёй. Можно сказать, такое мнение сформировалось во времена стародавние, но понимается с аналогичным смыслом, каковой придаётся и поныне.

В собрании сочинений Иван Аксаков выделил раздел «Разные отдельные заметки», там нашли место разрозненные записи Константина, где бы он их не оставлял. Можно привести некоторые в близкой интерпретации или в точном значении:
— Отечество — есть искусственное слово, ибо не было на Руси такого понятия;
— Русскую историю можно читать как жития святых;
— Цель государства — сделать совесть бесполезной;
— Русским свойственно стыдиться самих себя и своего прошлого, не в силу чего-то, таков их характер;
— Колесо русской истории оборачивается за сто пятьдесят лет;
— Личность как фальшивая нота в хоре (дословно про русских);
— Русскому не нужно объяснять, что он русский, достаточно указания на сам факт;
— Русский народ — это человечество.

Сообразуясь с вышеизложенным, остаётся сожалеть о нерешимости Константина Аксакова написать собственный вариант истории.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1846 году в «Московских ведомостях» опубликована статья Аксакова «Семисотлетие Москвы» о грядущем событии, должном прийтись на двадцать восьмое марта. От Константина требовалось прояснить, как из сельца Москва доросла до столицы, и объяснить возросшее значение в представлениях россиян. Должно быть ясно, такого права москвичи добились справедливо, приложив к тому старания. После Москва навсегда осталась восприниматься за оплот России. В качестве примера предлагается обратиться к периоду Смутного времени — тогда население оглядывалось на столицу, не махнув рукой и не задумав передать столичные функции другому городу. А как было в 1812 году? Пока Москва не заполыхала, не было в русских войсках твёрдости, но стоило городу быть объятым огнём, как армия Наполеона дрогнула и начала отступление. Поэтому, невзирая на Санкт-Петербург, важнее Москвы для русских не было и не будет.

На протяжении сороковых и пятидесятых годов Константин создавал заметки, объединённые под названием «Замечания на летописи Нестора по Лаврентьевскому списку». Требовалось понять, не всё обстояло так, как о том дошло до нас по летописных свидетельствам. Если ничего толком не написано про события до 907 года — не может означать, будто ничего и не было. Княживший Олег не владел всей Русью, как о том сложилось мнение впоследствии, просто множество русских князей осталось без упоминания. Эти замечания — лишь часть изложенных Константином. Из сходных материалов отметим «Замечания на акты Археографической Экспедиции», они же «Записки о Русской Истории».

1851 годом отмечается рукопись «О древнем быте Славян вообще и Русских в особенности, на основании обычаев, преданий и песен (язычество; о браке; разбросанные заметки; по поводу Лужицких песен)». Данные заметки должны были пригодиться Константину, но соответствующую статью он не написал.

Без даты рукопись «Замечания на статью г. Шеппинга: Купало и Коляда». Аксаков говорил про традицию славян разделять год на две части, соответственно отмечая зимнюю и летнюю. В остальном заметка Константина написана приёмом оспаривания точки зрения критикуемого автора.

В 1852 году Аксаков пишет статью «О богатырях времён Владимира по Русским песням», она же «Богатыри времён великого князя Владимира по русским песням». Самое основное — богатыри те могли жить и совершать поступки во времена до нашествия татар, вероятнее всего борясь с половцами или печенегами. Сам великий князь Владимир, именуемый Красным Солнышком, является героем мифологии. Константин отметил некоторых богатырей, далеко не добрых нравом и не совершающих деяния во славу соотечественников.

В том же году — исторический труд «О различии между сказками и песнями Русскими. По поводу одной статьи». Аксаков вновь критиковал Шеппинга. Причина — Иван-царевич был уподоблен былинным богатырям. Для яркой характеристики Константин использовал пословицу: красно поле рожью, а речь — ложью. К 1860 году будет опубликована «Заметка о значении Ильи Муромца».

В 1853 году написаны «Замечания о Псковской рядной записи XIII века». Аксаков критиковал интерпретацию, сделанную в издании «Записок Археологического Общества». Но потомок должен осудить и его самого, излишне вольно полагавшего себя владеющим подлинным знанием. То сделать трудно в силу вполне понятную, даже найди доказательство в летописных источниках — можешь быть всё равно не прав. Объяснение тому в словах, чьё значение могло разительно измениться. Поэтому, несмотря на схожесть, смысл мог иметь любое значение, вплоть до прямо противоположного.

За последующие семь лет Аксаков постарается говорить на более высоком уровне, он даже посмеет обратиться к новому государю — к Александру II. Чем не причина принять на себя регалии Карамзина? Да тому не бывать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

С 1851 года историк Сергей Соловьёв начал издавать по тому в год своей монументальной «Истории России с древнейших времён». И всё это время Константин Аксаков проявлял интерес к данному труду. Но он им не восхищался. Константин был ярым противником идей Соловьёва. Потому критиковать он предпочитал обстоятельно. Если собрать всю критику, написанную до 1860 года — получилось бы издать отдельным изданием. Но насколько существенно важное значение имеет критика Константина? Не сказать, чтобы всё имело необходимость. Как бы не старался Аксаков выразить собственные взгляды, его суждения всё равно оставались на уровне предположений. И взгляды Соловьёва в той же мере представляли одну из точек зрения, из казавшихся допустимыми. Поэтому, понимая пустоту полемики, историки ещё не раз выдвинут иные предположения, сойдутся в отстаивании старых идей, так и не разработав единственного допустимого понимания прежде происходившего.

Историков всегда хочется спросить, насколько они подготовлены судить о прошлом? Завтра настанет пора иных воззрений на действительность, многое перестанет иметь значение. Потомки обязательно начнут искать в предках отражение себя нынешних. И это у них обязательно получится. Только нет в том необходимости — даже будь предок похожим на тебя, он всё-таки мыслил другими категориями и имел иные моральные ценности. А ежели так… то лишь коротко постараемся понять, в чём же Аксаков укорял Соловьёва.

Полемика достигнет разгара в последние годы жизни Константина. Но в 1851 году он напишет с чем не склонен соглашаться. Труд будет называться «По поводу I тома Истории России г. Соловьёва», либо иначе «Несколько слов о русской истории, возбужденных Историей г. Соловьёва». Текст останется в рукописи.

В 1856 году Аксаков опубликует статью «По поводу VI тома Истории России г. Соловьёва», касавшийся времён правления Ивана IV Грозного. Будет поставлен вопрос о земских соборах, которые обязаны были влиять на царей, без исключений. Если ни принимать волю земских соборов, то цари должны с ними советоваться. Со стороны позиции Константина создавалось впечатление о его желании показать присущий правителям России либерализм. В варианте к статье, который не был опубликован, Аксаков сравнивал похожие поступки Ивана IV и Петра Великого, особенно шутовской случай с передачей власти.

В 1857 году опубликован критический очерк «Замечания на статью г. Соловьёва: Шлёцер и антиисторическое направление». Накал несоответствия представления о должном быть не позволял Константину успокоиться. Разве не понимал Аксаков, насколько Соловьёв не способен выражать похожие на его мысли? Если бы так могло быть, то быть ему Константином Аксаковым, а не Сергеем Соловьёвым. Тогда же опубликован ещё один очерк «По поводу той же статьи г. Соловьёва».

В 1858 году публикация статьи «По поводу VII тома Истории России г. Соловьёва», в 1860 — «По поводу VIII тома Истории России г. Соловьёва». Константин всё никак не мог успокоиться, буквально изводя себя, находя всё новые слова для несогласия с авторской позицией. Продолжать ему в том же духе, не случись умереть… Организм Константина истощился, он оказался надломлен смертью отца. Оставалось жить и работать на протяжении последующих полутора лет. Должно быть понятно, как Константину тяжело давались труды. Он обязан был понимать, насколько опасно лишний раз терзаться понапрасну.

Читатель должен задуматься, насколько важно стремиться отстаивать взгляды, в исторической перспективе тщетные. Дожить до отмены крепостного права Константин не сумел нескольких месяцев, так и не став свидетелем триумфа мысли. Да и не было триумфа, не возьмись Иван Аксаков издать собрание сочинений, затянувшееся на годы, так и не ставшее изданным полностью.

Автор: Константин Трунин

» Read more