trounin.ru

Цикл “Великий Кристалл” | Книга №6

Каждая книга цикла жёстче предыдущей. Видно, что читатель взрослеет. Пришло время поднимать взрослые темы. Крапивин не кривит душой. Уже не для малышей и не для детей, даже не для подростков, а как минимум для молодых людей, получивших паспорт. Книга пышет жестокостью. Выползают на свет не самые красивые элементы жизни. Впрочем, Крапивин ими порадовал ещё в “Белом шарике матроса Вильсона”, ошпарив из ушата кипятком и остудив до состояния ледышки. Читатель пребывал в разных чувствах, окончательно сникнув к финалу. “Сказки о рыбаках и рыбках” продолжают повествование в депрессивных тонах. Такие сказки можно сравнивать со сказками Уайльда. Вроде бы не сказки, а суровая объективная реальность, где за примерами далеко ходить не надо.

Книга связана с циклом только миром, в котором происходит действие. Грани Великого Кристалла и переходы героев с одной грани на другую – полная аналогия с “Хрониками Амбера” Роджера Желязны. Только, если Корвин, сам создавал реальность вокруг себя, творя изменения действительности с помощью воображения, то герои Крапивина связаны по рукам и ногам. От их желаний ничего не зависит. Перемещения случаются спонтанно. Реальность может трансформироваться сама по себе, делая участников событий заложниками. Одна идея – разная реализация.

Крапивин дополняет космогонию мира. С планетами и глобальным масштабом всё понятно с прочтения “Белого шарика…”, теперь дело за мелкими штрихами. Отчего-то мир Крапивина стал наполнен смертью. Если раньше переходы требовали человеческих страданий, но с благополучным исходом, то отныне нужна чья-то жизнь. Пускай, жизнь другого существа, однако, порой, для этой цели используются люди. Крапивин случайно оговорился, доводя до сведения читателя любопытные факты. Оказалось, что события во всех мирах взаимосвязаны, хотя в каждом своя реальность, своё время, иные события. При этом – все люди имеют своих аналогов в каждом из миров. Если что-то случается с одним, то с другим случается точно такое же событие. Крапивин не до конца проработал данный момент, оставив его сырым.

Про детскую жестокость и жестокость взрослых садистов не только к детям, но и к самим себе и к окружающим, пусть расскажут вам другие читатели. Слишком много негатива впитала моя душа от чтения книги. Нужна разгрузка более весёлой литературой.

» Read more

То был 1888 год, Уайльд издал два сборника сказок, рассчитанных на взрослую аудиторию, с элементами реализма и жестокости. Правдолюбие без всякого мистического уклона. Просто взгляд со стороны на, казалось бы, простые вещи. Под новым углом замечаешь новые детали. Во всём соглашаешься с Уайльдом. Хоть каждая сказка облачена в сладкую оболочку, её раскрытие возымеет эффект чистки лука. Снимая слой за слоем не с конфеты, а обнажая несправедливость мира. Никто не говорил, что взрослая жизнь имеет медовую липкую дорожку, заставляющую выбираться из всех передряг, получая удовольствие от приторности под ногами. Скорее наоборот. Стремление повзрослеть заведёт в трясину ещё на ранних попытках подражания. И тут стоит читать Уайльда. Сказки покажутся наивными. Но именно в этой наивности заключена суть.

На жестокость окружающего мира принято закрывать глаза. Сочувствующие быстро выдыхаются, изнемогая под тяжестью чужих проблем. Большинство их не замечает. Обещает отложить решение чужих проблем на потом. В итоге не решая собственных, но упуская возможность помочь хотя бы родственникам. Замкнутый круг закрытых глаз не даёт вовремя опомниться. В последний момент чужие проблемы могут подорвать собственное здоровье. Перетянуть на себя чужое одеяло, отдать последнее, переосмыслить жизнь. На сказке про “Счастливого принца” из Гаутам вырастут Будды. Из реципиентов – доноры. Но до конца невозможно посвятить себя другим, для этого придёться жертвовать близкими тебе людьми.

Гуманность в сказках Уайльда изумляет. Незнакомцы готовы придти на помощь, пожертвовать собой. Если ласточка стала адептом пришествия ожившей статуи, то Соловей, от доброты сердечной, решил помочь влюблённому парню, заключив договор с кровожадной розой, ценительницей лебединых песен. И невдомёк доброму помогающему суть работы благотворительных фондов, когда помощь расходится по рукам, а действительно нуждающийся ничего не получает, а если и получает, то совсем не то, что хотел получить. Напрасные страдания имеют нулевой результат. Загублены нервы, подорвано здоровье.

Не будет пользы, если ограждать детей от внешнего мира, закрывать от них правду жизни: взрослые курят, взрослые пьют, взрослые матерятся. Каких детей пытается взрастить такое общество? Интеллигентное, наверное. Общество забывает основной принцип запретного. Дети тянутся именно к тому, что запрещено. Их не удержишь от этого. Необходимо стремится показывать на собственном примере, иначе ребёнок не поймёт. Но запреты имеют положительный эффект в отдалённой перспективе, правда стоит учесть все возможные факторы неприятия, и действовать очень медленно. Может быть об этом и хотел рассказать Уайльд в третьей сказке про “Великана-эгоиста”.

Обещая чем-то помочь, не требуй помощи в ответ. Нужно действовать на безвозмездной основе. Ответная просьба всегда отпугивает от собственной просьбы. Мудрые советуют не принимать подарков, на которые вы не сможете ответить соответствующим подарком. Обмен любезностями становится крайне неприятным, заводя ситуацию в тупик. “Преданный друг” может в любой момент оказаться паразитирующим элементом, пренебрегающим круговой порукой взаимопомощи, начиная искать личную выгоду при отсутствии каких-либо изначальных предпосылок для помощи. Пускай эта помощь ему ничего не стоит.

О громких обещаниях и чванливом поведении тоже есть сказка. Напыщенность – свойственна многим людям. Видя себя в зеркале прекрасными или ужасными, они начинают изливать душу об этом всем своим знакомым и просто первым встречным. Какой я сегодня прекрасный, какой у меня прекрасный носик, да вот прыщик ужасный под ним соскочил. Вы представляете-представляется. Величие собственной персоны – пшик, взрыв ракеты. В обойме себе подобных не стоит акцентировать внимание на собственных проблемах. В “Замечательной ракете” Уайльд слишком категоричен. Отрицание некоторых качеств, свойственных женским натурам, никуда не деть. Это и не требуется. Главное, чтобы прекрасные ракеты не доводили до взрыва ни себя, ни отсыревших к такому “нелогичному” поведению мужчин.

Необычно читается сказка “Молодой король”. Она о социальной несправедливости. “Где родился, там и пригодился”, “Богу – богово, кесарю – кесарево”. Любопытный пассаж в сторону нарастающей нестабильности и активного брожения в умах рабочего класса. Конец XIX века был весьма актуальным для этой темы. Уайльд старается защитить старые порядки, от его слов социалисты будут долго возмущаться. Обоснование важности господствующего класса не даст спокойно спать. Но можно найти аллегорию. Вместо короля взять какой-либо сектор экономики или промышленности, более доминирующий над другими. Конечный продукт в итоге кому-то предназначен. Этот кто-то оплачивает работу всех людей, задействованных в процессе. Если не будет “королей”, то будет добывание пропитания в лесу, да с помощью старого доброго лука и стрел. Делая винтик за сдельную оплату, ты не думаешь о конечном продукте и его покупателе, но думаешь о скупости покупателя, который ищет выгоду и может отказаться от покупки детали, узнав о вложенном в неё труде. Как знать, может ты, сделав винтик, сам купишь готовую деталь.

Депрессивное отношение к любому негативному проявлению со стороны окружающих – проблема человечества. Поиск отрицательного начала в себе. Создание проблем из воздуха. Иногда всё это обоснованно. Стоит ли указывать людям на их недостатки? Это как говорить о литературе, понимая разность вкусов. Впрочем, сказка “День рождения Инфанты” может восприниматься буквально. Она является единственной сказкой, где полностью отсутствуют аллегории. Но за подобный исход дела Эдгар По ответил “Лягушонком”, Уайльд же оставил негативное ощущение безнаказанности, когда от тебя требуют веселить, и ты можешь веселить, но, понимая собственную ущербность, уже не можешь быть таким как раньше. Любой высказанный упрёк портит настроение. Надо быть добрее и мягче.

Попытка оторваться от действительности обречена на провал.

» Read more

Интригующее название скрывает за собой не такое уж интригующее содержание – с голубятни похищено пять голубей породы московский монах. Бойкие советские ребята бросаются на поиски и проводят собственное расследование, наполненное множеством приключений. Такая вводная часть.

К творчеству Юрия Коваля у меня мнение неоднозначное. Он безусловно талантливый детский писатель, в его историях главная роль отведена детям, проблематика отнюдь далека от детской аудитории, впрочем и язык написания – он тяжеловат для восприятия. Читая о Ковале, постоянно пребываешь в недоумении. Какие-то постоянные скандалы – советская цензура находила в его книгах аллегории, ставила их на вид, укоряла и не давала книгам ход в печать. При всём этом, книги Коваля пропитаны духом советской пропаганды. Он отнюдь не насмехается над советской действительностью, не делает предпосылок к сытой жизни Запада и крайне мирно рассказывает очередную историю. Отчего же его так не любила цензура? Пусть об этом ломают голову другие.

Книга “Пять похищенных монахов” не просто детская, она отражение действительности своего времени. Люди думали своими мерками, словно в той стране жили отличные от современных. При этом можно отметить схожесть взглядов. Телевизор уже нельзя использовать как ящик для рассады, но смотреть по прежнему нечего – тогда было четыре канала, сейчас за двести… и смотреть ведь нечего до сих пор. Городская баня большинству жителей городов уже стала неведомой, уступив место частным саунам, однако Коваль с такой любовью описывает процесс посещения бани, что понимаешь – ничего не изменилось, изменился лишь масштаб. С советских времён уменьшилось всё, начиная с размеров страны и заканчивая соотношением зарплаты и того, что на неё можно купить.

А какие в книге колоритные бандиты, возжелавшие достигнуть славы Герострата – махровые уголовники. Собиратель птичьих перьев достоин отдельного упоминания, как и посещение птичьего рынка. Всё в книге органично, но чего-то не хватает.

» Read more

Научная фантастика – способ взглянуть на себя со стороны. Можно читать и смеяться, но можно читать и анализировать. Будущее ли описывает автор, а вдруг он рассказывает о наших с вами проблемах таким незамысловатым способом. Писатели начала XX века далеко на фантазировали, их мечты большей частью уже сбылись. Писатели середины XX века кажутся менее точными в прогнозах. Им не даётся поблажки – они пишут о вещах, что ещё не случились, но в их творчестве есть прогнозы, которые сбылись и, даже больше того, уже устарели. Никто не был подготовлен к быстрому развитию технологий. Медленный шаг резко ускорился после английской промышленной революции и уже совсем набрал обороты к шестидесятым годам XX века. С тех пор науку не остановить. Даже в научных журналах заметки устаревают быстрее, нежели успевает выйти следующий номер.

Роберт Хайнлайн из писателей, чьё творчество не заглядывало далеко вперёд. Нет, это сильная неправда. Всё-таки, “Звёздный десант” – довольно далёкое будущее. Только “Дверь в лето” книга о будущем, что стало для нас прошлым. Что представляет из себя “Имею скафадр…” – безусловно, эта книга является научной фантастикой, но там главный герой – юноша. Поэтому книгу можно смело заносить в раздел детской литературы. Главный герой познаёт космос вместе с читателями. У него действительно есть скафандр и он действительно готов путешествовать.

С начала книги трудно предположить развитие сюжета. Юноша, типичный американский юноша, кому не особенно хочется учиться, кто выбирает занятия попроще и кто будет очень рад сокращению уроков до минимума. Ему хорошо, но отец недоволен. Участием в лотерее главный герой доказывает своё упорство. Мечта побывать на Луне – способствует упорству. Вместо поездки на Луну он получает скафандр. На этом бытовая часть книги заканчивается.

Не знаю, насколько Хайнлайн был знаком со строением скафандра, но в описываемый им костюм космонавта можно верить. Всё описано правдоподобно, вплоть до запаха вспотевших ног. Хайнлайн не пренебрегает советами для конструкторов по скафандрам, примеряя на своих героях все возможные ситуации.

Трудно дать оценку сюжету. Герою предстоит много путешествий, через которые Хайнлайн будет стараться донести до человечества свои мысли. Стоит ли вести себя так, чтобы потом не было стыдно перед инопланетным разумом. Вдруг не будет такой поблажки, да Лем со своим “Насморком” будет не совсем прав относительно происхождения жизни на нашей планете. Всё может закончится сюжетом “Автостопом по галактике” Адамса. Пусть хомо сапиенс переборол неандертальцев, а заносчивость римлян сошла на нет – остались многие моменты, за которые человечество могут осудить. Имеют ли право нас судить? Хайнлайн об этом не говорит.

Книга – роудмуви. Нет в ней обилия юмора и излишней философии. Хайнлайн в очередной раз предлагает взглянуть на самих себя по стороны.

» Read more

Крапивин ставит точку в космогонии вселенной Великого Кристалла. Точку большую и жирную. Сперва не понимаешь значение маленьких шариков и больших шаров. Трудно осознаёшь боязнь шаров попасть под влияние чёрных полотнищ. Осознание приходит позже. Шары – это планеты. Полотнища – дыры. Перед читателем космос. Остальное – элементы Вселенной. Ещё можно представить себе, когда планеты показаны живыми организмами, способными общаться друг с другом на ментальном уровне или с помощью сигналов на определённой частоте или иных форм связи. Но представить эти планеты в одной комнате, когда старшие наставляют младших, ставят их на край ковра в виде наказания и иногда радостно взирают в окно. Такое способен представить себе только ребёнок, да и не представит он себе такое. Просто не станет развивать мысль и задумываться о возможности таковых природных явлений космического порядка. Крапивин – детский писатель. Ему можно простить.

Стремление Крапивина к уменьшительно-ласкательным суффиксам и именам – возведено в абсолют. Всё это чётко формирует картинку из маленьких объектов и персонажей. Однако, Крапивин даёт читателю не кусочек мира, а разворачивает масштабное полотно. Планеты обитают на гранях. Они часть Кристалла. Пока на Земле, что поглощена гранями, присутствует несколько альтернативных миров, отделённых друг от друга скорее временем, нежели расстоянием. Эти миры никогда не соприкоснутся – произошедшее в одном ещё не произошло в другом, но всё взаимосвязано. Хрупкость ситуации нельзя нарушать без предварительных просчитанных вариантов. Изменить события можно. Но последствия могут быть катастрофическими.

Слишком трудно и тяжело понять взрослому, сможет ли во всём этом разобраться ребёнок. Скорее всего, Великий Кристалл для детей останется чем-то приятным из детства, если книга прочитана в детстве. Взрослые воспринимают книгу как фантастику и как одну из теорий строения Вселенной. Не зря учёные склонны считать Вселенную додекаэдром (двенадцатигранником) – такая версия появилась в 2003 году.

В книге много жестоких моментов, даже мистики. Явление мёртвого человека, ведущего тебя в мир мёртвых – от таких сцен просто мурашки по коже бегут. Жестокость проявляется в самих детях. Она им свойственна. Но как-то Крапивин обходил эту тему. Даже в антиутопичной части цикла “Гуси-гуси, га-га-на” не было таких ярких сцен, когда ребёнка зажимали, пытали, связывали и, желая избежать осуждения, оставляли умирать. Многое в книге построено на действительности. Только отгремела Великая Отечественная. Крапивин сочно рисует быт людей. Не ускользнут от читателя даже мелкие детали того времени, вплоть до песен о Сталине, особенностях лагерной жизни, атомных бомб, хронического алкоголизма близкого родственника и, разве такое может быть в детских книгах, самоубийства одного из главных действующих лиц. Милитаризм со всех страниц. Есть в книге и элементы “Декамерона”.

И, конечно, перед читателем Белый шарик Матроса Вильсона. Это Яшка. Он должен быть знаком читателю по предыдущим книгам. Кристаллик со сверхспособностями, пожелавший стать планетой. Он ей стал, а дальше… дальше шарик поставлен перед большой проблемой – вернуться обратно на Землю или продолжить эволюцию в стане звёзд.

Детская литература для старшего школьного возраста – пора откинуть мечты и подумать о строении Вселенной и будущем своей собственной планеты. Вперед к астрономии, экологии и на уроки общественной безопасности.

» Read more

Претензий к Ковалю нет – он всё-таки детский писатель. Правда трудился в советские времена, когда любое произведение проходило через жёсткую цензуру. Кто бы мог подумать, что песец, стремящийся на свободу, бегущий на Северный Полюс, может быть приравнен к еврею, мечтающему сбежать из страны в Израиль. Глупость скажете – а так было. Книга могла надолго попасть в архив писателя, коли не возобладавшее благоразумие цензоров.

Читатели всегда делятся на три лагеря. Одни просто читают книгу, вторые смотрят на историю без попыток найти тайный смысл, последние, аки пресловутые цензоры, что-то пытаются найти. Мы искать не будем. По той простой причине, что мало кто из нас видел живого песца, что уж говорить про его молодую особь. Есть такой белый зверь, чем-то похожий на лисицу, обитающий где-то на севере. Из книги читатель узнаёт о существовании звероферм, где песцов не просто выращивают на мех, но и пытаются вывести добрую породу с более лучшим мехом.

Одним из таких чудес селекции является главный герой книги – недопёсок Наполеон III, названный так не просто так, ведь его отцом был Наполеон II, а тот был сыном Наполеона I. Вся цепочка пестовалась главным директором зверофермы, желавшего вывести новую качественную породу и назвать её своим именем. Разумеется, побег раритета сводит на нет все долгие годы работы. И не так понятно, когда читатель разрывается между желанием вернуть песца обратно на ферму, где его будут кормить и на мех не скоро отправят, но ведь читатель может принять другую сторону – песец действительно рвётся на север, пускай по пути его может сбить автомобиль или подстрелить охотник, да и не приучен он к дикой среде, может только, в буквальном смысле, щи хозяйские хлебать. В любом случае, Коваль представляет нашему вниманию зверя маленького, пока ещё не совсем разумного, но с возможными перспективами. Не наше дело знать о будущем песца, ведь сказку нельзя разрушать.

Никуда не деться в детской литературе от детей. От хороших советских детей. Таких правильных и положительных. Они не обманывают и не стремятся к личному доминированию. Каждый ребёнок в книге хороший, хоть они также разделяются на две стороны, когда кому-то хочется вернуть песца в клетку, а кому-то не терпится поспособствовать его вольной жизни. Прекрасно прописаны все персонажи. И дети, и оба директора – зверофермы и сельской школы.

Стремление к свободе – центральная тема. Понятие и необходимость свободы – другой вопрос.

» Read more

“Иметь веру в себя – это практически то же, что иметь крылья” (с)

Хорошо писать приквелы, это благое дело. Поклонники требуют, остаётся только немного включить фантазию. Западная литература вообще склонна к повествованию основного сюжета, даже не задумываясь о том, откуда вообще всё началось. И если не началось, то где искать точку опоры. Западному читателю это не интересно, ему надо видеть действие, происходящее сейчас и основное, а не истории о том, что было до. Такой подход всегда вызывает недоумение. Вроде бы читал об одном, а вылилось в другое. Куда такое годится? Возникают кривотолки. Писатель, немного погодя, решается писать приквел. Все рады, всем всё понятно. Однако, приквел в западном понимании распространяется только на предысторию для основной истории, и редко уходит куда-то дальше. Восточный писатель воспитан тысячелетиями в другой традиции – там писатель повествование начинает порой за шесть веков до описываемых событий, иначе его книгу просто не станут читать. Разные взгляды.

Сумбур возник не зря. Джеймс Барри известен историей о Питере Пэне и Венди. Мальчик, что умел летать и никогда не взрослел. Девочка, что нужна была ему взамен матери. Фея, что искала внимания. Крокодил, что искал капитана Крюка. Все нам знакомы с детства. Но что было с Питером Пэном до, откуда он пошёл, почему не взрослеет? Пытался ли Барри ответить на эти вопросы, это тоже вопрос. Скорее возникает больше новых вопросов, более связанных со смыслом повествования, нежели с давно забытой идеей предыстории. Честно говоря, вообще не интересно, что было там до. Это ведь психология западного читателя. Было и было. Главное – настоящее. Возможно, будущее. Но прошлое… Пожалуй, нет. Описывая прошлое, автор отталкивается от основной книги и толкает сюжет под нож в угоду будущих событий, что уже произошли. Либо выдаёт совсем не то, что может привести к разногласиям с первоосновой. Впрочем, Барри ставил пьесу, уже потом он написал о похождениях Питера в Кенсингтонском саду, и лишь после этого вышла в свет книга о Питере и Венди. Приквел вышел раньше основной истории. Значит все домыслы уже не так важны.

Почему же не важны? Трудно понять основную загадку Питера. Он не взрослеет. Нет, не лилипут. Нет, без врождённой аномалии. Он не только не растёт физически, он остаётся эмоционально на уровне подростка и даже не подростка, а на уровне дошкольника. Впрочем, Питер рос. Как-то же достиг он той формы, что предстаёт перед читателем. Самое удивительное – Питер сбежал от матери в семь дней отроду. Как такое могло произойти непонятно. Может, принёсший его аист, снялся с гнезда и полетел в парк на новое место жительства, только Барри об этом не написал. Питер вполне успешно рос и развивался. Когда настал тот момент, что природа сказала ему хватит. И почему так произошло. Сыграли свою роль феи и эльфы? Почему бы и нет.

Феи и Эльфы в творчестве Барри довольно самобытные создания. Они вполне укладываются в сознании ребёнка, но не укладываются в сознании читателя фэнтези. Идёт внутреннее отторжение таких взбалмошных созданий, суть существования которых неясна. Эти создания, порождённые хаосом в виде детского смеха, не могут быть воплощением добра. Феи и Эльфы Барри скорее неразумные создания, практически животные, так и не сумевшие эволюционировать в человека. Также как и Питер, они когда-то остановились на уровне дошкольников и теперь живут ничего не желая менять. Ум ребёнка, способности магической сущности. Иерархия фей и эльфов лишний раз подтверждает теорию хаоса. У них главный тот, кто младше. Как такое может быть и почему у них возведён в культ принцип уважения старшего младшему? Может восприятие мира со стороны ребёнка породило в них суть одного из периодов взросления, что называется коротко, ясно и понятно – Я сам! Самостоятельности этим существам не занимать.

Но не с феями и эльфами сравнивает себя Питер Пэн. Он – птица. Вернее, птица наполовину, а вторая половина осталась за человеком. Выкормыш дроздов, защитник родного гнезда. Может всё-таки не аист Питера принёс, а дрозд? Птицы стоят даже выше фей и эльфов. Однако, дрозды не умеют говорить, хотя у Барри они говорят. Будь Питер воспитанником ворон, то может и по другому мы бы воспринимали мальчика, который не хотел взрослеть. Он птица вольного полёта и летать научился видимо у птиц.

Почему же Питер Пэн не вернулся обратно к маме? История довольно слезливая и о ней вам лучше узнать из книги самостоятельно, как и о первой привязанности к девочке. Во многом книга повторяется с сюжетом “Питер Пэна и Венди”, только лица разные и антураж слегка другой. Вот только одно остаётся непонятно – как Питер окажется на острове с пиратами и индейцами. Чувство недосказанности всё-таки возникло. Вот один из огрехов приквелов.

» Read more

Великий кристалл, книга №4 – Крик петуха, установочная часть сборки. Пожалуйста, подумайте прежде. Чтение может вас размножить. Координирование вашего положения на гранях кристалла. Ваше расположение – Земля. Подтвердите. Подтвердите. Подтвердите. Земля…

Действительно. Перед читателем уже четвёртая книга в цикле. Неожиданно Крапивин решает увязать все миры в один. Возможно до этого у него такой мысли не было. “Крик петуха” стал отправной точкой. Действие точно происходит на Земле – в книге упоминаются Крым, Кавказ и другие точки нашей планеты. Ввязывание в события Земли вызвало глубокий резонанс во время чтения. Не вяжется увязывание до этого придуманного мира с миром окружающим. Где-то что-то не так. Немного даже возмущает, что именно Земля является одним из главных оплотов, связывающих грани кристалла. Миротворчество – сугубо дело личное. Просто покоробило. Вот и всё.

Что стоящего можно тут найти. Наверное небольшое подражание Шекли в начале книги, клирикальную магию, теорию относительности Эйнштейна, добротный экшн. Почему Шекли? Петух не просто петух, а чуть ли не герой “Запаха мысли”. Он описан правдиво. Довольно боевой петух, умеющий кукарекать в строго заданное время без милисекундной задержки. Как его крик отражает название книги – непонятно. Очерк о его жизни – вещь забавная. И только… не всё же кошек и собак описывать. Почему бы не разбавить сюжет петухом. Клирикальная магия – лечение молнией. Будем считать данное явление неким предреканием будущей медицины, своеобразное лечение с помощью прогревания, эволюционировавшее от костра через батарею и поликлинику к высоким технологиям. С теорией относительности всё более понятно. Миры в кристалле разные. В каждом время идёт по разному. События одного мира могли уже произойти в другом. Параллельные вселенные не пересекаются – неверное определение. Пересекаются и должны со временем уничтожить друг друга. Думаю, Крапивин на это не пойдёт. Перестрелка же – сумбур… Крапивин решил окончательно сжить со света петуха.

Так хорошо начавшийся цикл сходит на нет.

» Read more

Алиса в Зазеркалье – рваное неравномерное произведение. Нет чёткого сюжета. Наша героиня просто фантазирует. Нет кролика и нет погони. Есть котёнок, под рукой зеркало (видимо кривое) и безудержная фантазия Кэрролла. После каждой сцены неведомый режиссёр в голове кричит твоему внутреннему оператору – “Стоп! Снято! Переходим к следующей сцене”. Таким образом и протекает вся книга. В ней нет смысла, нет какой-либо философии, есть просто издевательство над языком. И рассчитана книга на совсем маленьких детей, познающих мир. Для них данная книга – клад.

Стоит лично пожать руку переводчику. Сам перевод иностранной литературы – подвиг. А полная адаптация под родной язык – двойной подвиг. Не знаю, правда, на сколько при этом искажается содержание. Не в этом суть. При дословном переводе книга вообще бы ничего из себя не представляла. Главное – игра слов.

Вот, смотрите, бабочка. Да, ба – бочка. Такая большая бочка. И летает ведь. И питается весьма просто – в неё еду наливают. А вот слепень. Он действительно пень и его рубят. А вот осина… большая такая осина, представьте как больно жалится. Смотрите, мимо пролетела стрикоровы. Подумать только, когда-то она была стрикозы, а теперь вон какая вымахала. Теперь стрикоровы. Прокорми такую. Заметили, что тут гиппопотут, а вон там гиппопотам? За вареньем приходите завтра или вчера, в другие дни варенье не выдаётся.

Сумбур и абсурд + малая порция английского юмора, который, как известно, любит высмеивать окружающих именно с позиций абсурдности ситуации. В каких-то книгах такой юмор трудно переварить органически. Тут же он как нельзя к месту. Удручает, что книга выветривается из головы моментально. Впрочем, в ней нет ничего, что нужно запоминать. Такого рода парадоксы в нашей жизни случают регулярно. Кто-то их записывает, иные посмеются и забудут.

» Read more

Правильные герои всегда идут на восток. Берите любую книгу западного писателя и сами убедитесь в этом. Будь мир реальный или мир придуманный. Герои западного писателя обязательно идут на восток. Всё зло сосредоточено на востоке, всё самое интересное ждёт читателя на востоке, запад же в этом плане не представляет никакого интереса. Верн пустил своих героев на восток по этой причине, но и по другой причине тоже. Ведь путешествие кругосветное и на восток они попадут двигаясь даже в западном направлении, однако Верн не так прост. Идя на восток, герои экономят целый день пути. Своего рода хитрость и надувательство честных граждан.

Приятных моментов в книге много. Мы все так привыкли, что в книге Верна обязательно будет ботаник или иной учёный-грамотей, благодаря которым книга превращалась в скучнейшую энциклопедию. А тут умников нет. Героев изначально всего два. И они тоже интересны. Чопорный напыщенный англичанин и проворный француз по прозвищу “Везде пролезет”. Взаимоотношения англичан и французов всем известны, никогда мира между ними не было, всегда воевали и отстаивали собственные интересы. Во время описываемых событий, мира между Францией и Англией тоже особого не было. Просто терпимое отношение. Тем более удивителен подход Верна к проблеме, отдавшего соотечественника в безмолвные слуги исторического противника. Попытка высмеять англичан тоже удалась на славу. Без французов было бы туго, а то и вовсе всё мероприятие могло сдуться.

В книге я следил за передвижением героев. Корабли, да поезда… и один раз слон, да чудо-сани. Вот и всё. А где же воздушный шар? Оказывается его не было. Как-то без него Верн обошёлся. Даже девушка влилась в коллектив путешественников по иным причинам, как и полицейский инспектор. Всё переврали деятели из киноиндустрии, всегда обманывали доверчивого зрителя, лишая его правдивого взгляда на историю. Вечно домысливали, придумывали и опускали действительно интересные вещи. Единственное, где Верн заставил читателя задуматься, так это над моментом, что будь у его героев свой собственный корабль, то многих проблем можно было избежать и просто оплыть всю планету без затруднений и гораздо быстрее. Правда, преградой на пути обязательно станет американский континент. Однако, изобретательность героев нашла бы выход и из этой ситуации.

«Вокруг света в восемьдесят дней» — такое неверновское произведение. Много юмора. Много приключений. Много интересных фактов. Мало перечисления встречающихся животных и растений. Всё-таки герои торопятся и им некогда смотреть по сторонам.

» Read more