trounin.ru

Цикл «Она» | Книга №4

Когда история заканчивается, самое время придумать, с чего всё начиналось. Читатель прежде мог гадать, какой именно проступок совершила Айеша, из-за чего оказалась проклятой на вечную жизнь. По содержанию прошлых книг имелось представление — Айеша пострадала от любви к мужчине, вследствие чего была обречена ожидать его нового рождения. Но как именно всё обстояло? Что же, Райдер долго себя не упрашивал, принявшись за работу. Тем более, требовалось рассказать о событиях, происходивших в Древнем Египте. Ежели так, Хаггард приступил к написанию. И теперь читатель наконец-то убеждался, что поступок Айеши затронул самолюбие богов.

Но кто истинный рассказчик? Им выступила Айеша, в который раз сообщая о том, чему свидетельницей она успела стать за несколько отпущенных её жизни тысячелетий. Основное для читателя — сведение, будто человек нисколько за это время не изменился. Он из поколения в поколение проживает схожую жизнь, никак не изменяясь в лучшую или худшую сторону. Просто человек остаётся самим собой. И она — Айеша, — точно такая же, но почему-то именно ей досталась участь созерцать вечность, тогда как остальные люди доживали жизнь до последнего вздоха и умирали. Может быть её проклятие свелось к самостоятельному определению с судьбой. Она посмела возвести хулу на богов, выступить в качестве бога, определяя за высших существ должное происходить. Как боги налагали наказания на людей в древности, так и Айеша, по воле гордости своей, решилась проклясть божество.

Так кем была Айеша? Хаггард позволяет ей считать себя причастной к арабам. Не будем проводить изыскания до глубокой древности, посчитав, что семитскими народами Древний Египет, Ханаан и сопредельные области были наполнены изрядно. Айеша обладала красотой, вследствие чего постоянно становилась предметом споров и войн. Долго это продолжаться не могло, были распространены слухи о злой участи Айеши, так как её присутствие приводит к рождению гнева в сердцах окружающих людей. Поэтому, удаляясь из родных земель, Айеша окажется во владениях фараонов.

Хаггарду следовало описать путешествие Айеши подробнее. Он взялся провести красавицу по многим местам, чтобы ею восхитились ваятели скульптур и философы. Айеша настолько пленяла красотою, что её образ принимали за схожий с божественным. Поэтому она могла позировать для скульптуры не только Афродиты, но и такой богини древнего мира, каковой являлась Исида. Красота Айеши станет новым предметом раздора, причём уже среди богов, так как Айеша отдаст предпочтение Исиде, согласившись избегать внимания мужчин, никогда не вступать с ними в отношения.

Райдер продолжал развивать повествование. Став недоступной, Айеша только тем продолжит пленять взоры окружающих, побуждая стремиться к тому, чтобы овладеть ею. Это желание будет свойственно рядовым воинам и владыкам могущественных царств. Ради Айеши будут соглашаться стирать в пыль абсолютно всё, вплоть до уничтожения уважения к богам, будет попираться всякий бог, невзирая на его величие.

Так чем Айеша провинилась перед высшими существами? Хаггард посчитал достаточным упомянуть возобладавшее тщеславие. Айеша настолько предалась мнению, будто она является воплощением Исиды, что дозволила забыть об обетах, вследствие чего разыгралась трагедия, читателю известная по содержанию предыдущих книг цикла.

Конечно, читатель обязательно возразит, посчитав проступок Айеши не настолько кощунственным, обязывающим проклинать смертных на бессмертие. Будь так, жить большинству людей вечно, никогда не умирая, пока ими не будут искуплены грехи. В любом случае, Хаггард не мог обойти вниманием историю падения Айеши, воплотив в качестве произведения «Дочь мудрости».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для кого вообще пишутся художественные произведения о Древнем Египте? Разве они действительно кому-то интересны? Ладно бы, если писатель серьёзно намеревался отразить последние сведения, обнародованные египтологами. Тогда интерес к истории Египта самую малость проснётся вновь. Но ежели писатель создаёт произведение, более опираясь на собственную фантазию — это напоминает сказку по мотивам. Примерно так поступил и Райдер Хаггард, написав «Утреннюю звезду». Даже создалось впечатление, что совсем не имеет значения, где и когда описываемое могло происходить. Впрочем, подача истории вышла такой, отчего суфражистки и феминистки должны были придти в подлинный восторг.

Давным-давно… в далёкой-далёкой Африке… там, где посреди пустыни разливается благодатный Нил… жила-была династия фараонов, вскоре должная пресечься. Последний из фараонов династии не имел сыновей, лишь единственную дочь. В памяти народной только стали угасать воспоминания о правивших страной гиксосах, и вот опять гиксосы должны вернуться. Но кто они? Это любой пришлый народ, заявлявший права на владение Египтом. И тут следует сказать, египетская знать продолжала большей частью состоять из гиксосов, вполне намереваясь воспользоваться положением и дать начало новой династии. Для этого требуется единственное — выбрать представителя, который женится на дочери ещё здравствующего фараона.

Фараон того не желал. Не хотел он возвращения гиксосов. Но он соглашался, среди знати Египта мужа для дочери искать не следует. Лучше выбрать сына царских кровей из иных владений, чьи народы на территории Египта не проживают. Будут устроены смотрины. К сожалению, дочери никто не придётся по нраву. Что же, раз она сама не хочет, египетская знать поспособствует, чтобы выбор остался за ними. Так случится непотребное, вследствие чего смерть фараона покажется необходимой, после его дочь станет полновластным фараоном, но её всё-таки принудят к браку, обязав уступить трон, должный отныне принадлежать мужу.

Вот теперь суфражистки и феминистки, дойдя до данного момента в повествовании, начинали поддерживать право женщины на власть. Хаггард будет им подыгрывать. Впрочем, мало ли в Древнем Египте находилось женщин, вполне считавших своё право на власть неоспоримым. Более того, они всегда были, если не соглашались влиять на мужей-фараонов тайно, то предпочитая явно показывать властные полномочия. Получилось так, что героиня произведения, ставшая фараоном, как раз из тех правителей, каким являлась, например, Клеопатра VII (из династии Птолемеев).

Придётся согласиться, подобный сюжет мог случиться практически везде, если изменить ряд деталей для придания соответствующего антуража. Особенно, без разглашения конкретных деталей повествования. Ведь читатель не до конца понимает, кого конкретно пытался показать Хаггард, а если даже подразумевал определённых представителей ушедшего — не совсем достоверно описал былое. Становилось мало понятным, каким образом фараон вообще сумел дожить до преклонного возраста, произведя на свет всего одного ребёнка, причём девочку. Разве не было у него сестёр, на которых фараоны всегда женились? Или это как раз тот случай, когда из-за постоянных единокровных смешиваний наступил момент вырождения династии? Остаётся думать только так. Что касается вопроса передачи власти… Почему бы и нет. Вполне хороший выбор обновить кровь — взять представителя другого царского рода, не имеющего общего с населением Египта.

Если читатель желает развлекательного чтения, самую малость поучительного, — «Утренняя звезда» придётся ему по нраву. Но при интересе непосредственно к истории Египта — лучше поискать другие произведения. А если читатель просто любит творчество Райдера Хаггарда, то познакомиться с текстом должен обязательно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На этот раз Хаггард решил рассказать читателю об Исходе. Случилось то во времена библейские, когда отяготило народ иудейский накинутое на них ярмо египетское. И пожелали они покинуть земли фараоновы, по воле Бога так поступая, ибо отделил Бог зёрна от плевел, не видя роста детям своим в землях языческих, где поклонялись божествам, чья сущность созидалась на жизни, клонящейся к закату, дабы получить после смерти право на возрождение в прежнем облике. И случилось ожидаемое, появилась среди иудеев красавица, Луной Израиля прозываемая, пленившая волю сына фараонова, что едва не забыл тот о божествах народа своего собственного. Осталось Райдеру совместить предания ветхозаветные с художественным вымыслом, тем породив произведение на тему так полюбившегося ему Древнего Египта.

Сложной жизнь египтян и иудеев обставлена. Сошлись два народа, друг с другом неуживчивые. О том помнит потомок, ибо всё, плохим воспринимаемое, порицаемое, хулимое и проклятьям предаваемое, тому есть объяснение, сокрытое водами, сошедшимися над головами египтян из древности. Всякое, чему египтянин был рад — тому не рады иудеи стали впоследствии. А чего чурались египтяне, то иудеи восприняли за должное им сопутствовать. Надо ли говорить о предрассудках людей, чья вера авраамическая? Запреты многие, умом не понимаемые, ложными суждениями объясняемые — есть прямое следствие событий, к Исходу приведшие.

И дабы читатель ощутил горечь описываемого, Хаггард сочетал друг к другу враждебное. Взял он сына фараонова, влюбил его в женщину из иудейского племени, и ответила она взаимностью, будто тем самым способная повлиять на дела государственные. И влияла она, ибо окажется фараон разгневанным, увидев в сыне к божествам отсутствие почитания, склонность к иудейскому племени, и откажется считать такого сына наследником, передав право на власть племяннику, и умрёт в тот же день скоропостижной смертью он, не зная, какие казни Бога иудейского коснутся народа египетского. Но не прост сюжет, таким воспринимаемый. Став женой сына фараона, женщина племени иудейского окажется противной соплеменникам. Вслед за страстями последует разное, лишь Исход неизбежным окажется.

Откуда знать всё это читателю? Райдер предоставил документ, с тех времён сохранившийся. Написан он писцом фараоновым, знавшим цену себе, желавшим, чтобы не ему переписывать труды приходилось, а его труды другие переписывали. Сочинителем он был, либо летописцем, смотря насколько доверчив читатель к Хаггарду окажется. Всё едино в действительности, ибо как не слагай об Исходе, о нём мало подлинно известных свидетельств. Даже дата его под сомнением. Потому мог он произойти и при обстоятельствах, в «Луне Израиля» описанных. Ведь не желал фараон дать волю иудеям, жаден был и казни терпел. Ясно было ему, к земле близкому, не вода в кровь превращалась, а кровь водою наполнялась. И был фараон уже другой, о котором не сохранилось свидетельств точных, ведь правил короткий срок он, получивший власть незаслуженно, смытый водами при иудеев преследовании.

Ничего не скажет читатель сверх ему данного. Былое неподвластно ему, не знает о нём он ничего в подлинности. О чём ведает он, сохранилось благодаря древним сказителям. Говорили ли правду они? Или были они исказителями? Как пишут ныне, так писали во все века человека существования. Если представить далёкое будущее, когда от людей земных мало свидетельств останется, по разрозненным тогда отрывкам восстановят прошлое. Ежели возьмёт за основу сию книгу Хаггарда, будет считать за истину. Иного не бывает, обязательно приходится верить созидающим тексты, пусть и описавшим выдуманное.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Остров Русь» | Книга №1

Тем интереснее история, чем яснее связь между её началом и концом. Не у всех получается замыкать произведения, как то порою получалось у Сергея Лукьяненко. В юные годы он ещё был полон задора и ещё не начал задаваться вопросами бытия, что случится едва ли не сразу, стоило перестать работать над циклом «Остров Русь». Проживая в Казахстане, он находил возможность для высказывания обыденных фантазий, находя их отражение через детское восприятие подростков. И как знать, к чему Сергей мог придти, не окажись с ним рядом Юлий Буркин, предложивший написать историю о детях, отправляющихся на машине времени в путешествие, откуда вернутся полными впечатлений.

Не сразу становится понятным, зачем авторы расставляют акценты на котах, почему такой интерес к разговору на древнеегипетском языке, ради какой надобности сложено повествование о родителях, нашедших друг друга на раскопках. Яснее становится по мере развития сюжета, ведь отец главных героев обнаружит неизвестный науке металл, а далее всё завертится, как читатель не заметит, каким образом он перенесётся вместе с действующими лицами на несколько веков вперёд, а после окажется в глубоком прошлом. И надо помнить о взаимосвязанности событий — за их счёт и будут происходить удивительные открытия. Придётся поздравить Сергея с созданием первой действительно замкнутой истории. Поздравим и Юлия Буркина, ему в том помогавшим.

Рассказывать о подобных произведениях затруднительно. Интерес возникает именно на изменениях, должных открываться постепенно. Допустим, зададим вопрос: каким нужно представлять будущее? И самое главное: когда человек столкнётся с инопланетянами? Для Лукьяненко и Буркина ответ казался очевидным — иные планеты населять живыми существами будут как раз земляне. Не факт, что на Венере поселятся люди. Почему бы не создать некое подобие кошек, чья живучесть хорошо известна? Именно кошек, так как не из простых побуждений действующие лица практикуются в древнеегипетском языке. Уж где-где, а во времена фараонов кошек очень ценили.

Поразить воображение читателя авторы решили ещё одной особенностью, опять намекнув на взаимосвязанность. Пусть думается о чём угодно, но история человечества умещается в одну секунду, когда одновременно существует прошлое, настоящее и будущее, словно бы между собой не контактируя, а не деле воплощая принцип — времени не существует. Тогда каким образом возможно путешествие в будущее или прошлое? Именно по этой самой причине. Если всё происходит сейчас, значит возможно раскрытие граней, позволяющих перемещаться во временном пространстве. До такого Сергей и Юлий в размышлениях не доходили, так как не ставили задачу разобраться с тайнами мироздания.

Увязка происходит за счёт совершаемых поступков. Они как бы уже совершены и, вместе с тем, они должны быть когда-нибудь совершены. Можно узнать, каких успехов тебе суждено добиться, либо умолчать и дать всему происходить согласно должного. Читатель не сразу поймёт, каким образом одно из определяющих мест в сюжете отводится маме главных героев. И когда придёт осознание, тогда история полностью замкнётся, став цельной и отрезав дополнительные рассуждения.

Конечно, не во всём авторы достоверны. Где-то они без стеснения притягивают происходящее за уши. Было бы кому-то нужно разбираться в деталях, если при поверхностном рассмотрении всё кажется находящимся на своём месте. Необходимо признать и то обстоятельство, что «Сегодня, мама!» стало золотым произведением, написанным совместно Сергеем и Юлием. Пусть им предстоит написать ещё две повести, но там читателя ждёт измывательство над литературными сюжетами, далёкими от оригинального наполнения данного труда.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Мир погибает: думал Мережковский. Под миром он понимал цивилизацию. Нет ни Шумера, ни Вавилона, ни Египта, не будет и ныне существующего. Всё передаётся, заметая следы прежде сделанного. Археологические открытия будоражили ум Дмитрия, он решил создать собственную интерпретацию ему доступных материалов. Первым шагом стал труд «Тайна трёх», с помощью которого Мережковский надеялся прославиться в веках, дабы потомки не смогли забыть его имени. И начал он с древнейших цивилизаций, видя в них первооснову всего, без лишних наслоений. По-своему Дмитрий прав — нужно изучать былое не через чьё-то осмысление, а знакомясь с первоисточниками.

Некогда Бог имел значение. Некогда люди поедали человечину. После они переставали есть себе подобных, а затем отказывались верить в божественный промысел. Так рождается каждая цивилизация, дабы пройти полагающийся ей путь и умереть. Древние египтяне являлись антропофагами (каннибалами), после отказавшись от этого. Следом произошёл крах их культуры, а после и исчезновение. Говоря проще, гуманизм — возведённый в культ — размягчил человечество, сметённое из-за податливости менее гуманными зарождающимися цивилизациями, пока и те не приходили к гуманизму, исчезая подобно прежде растворившимся в истории.

Как не назови подобные рассуждения, они всегда присутствовали и осознавались, под каким видом не старайся их понять. Можно взять философию Ницше, а можно теорию пассионарности Гумилёва, всё это найдёт общее с представлениями Мережковского. Только Дмитрий смотрел менее замыленным взглядом, воссоздавая жестокости прошлого и поражая излишне смелыми предположениями.

Мережковский определил: человечество постоянно приходит к осознанию идеи страдающего Бога. Но Высшего существа не может не быть. Разве нет того, чего нельзя увидеть? Если слепой не способен зреть солнце, то он способен ощущать его присутствие другим способом. Так и с Богом. Но слепой не придёт к мысли о страдающем солнце, должном в собственных представлениях подойти к пониманию необходимости человеческого смирения во имя всеобщего блага. Наоборот, солнце агрессивно и жаждет уничтожать сущее, не впитав на стадии формирования Солнечной системы окружающие теперь элементы из отдалившейся от его тела космической пыли. До такого понимания Дмитрий не нисходил. Ему оказалось важнее разработать концепцию страдающего Бога.

Бог может оказаться среди людей. Ведь будь при жизни Александра Македонского сведения о великом герое древности, то разве не мог таковым же стать и он сам? После таких слов читатель начинает подозревать в словах Дмитрия тонкие намёки. Надо лишь понять, на кого он желает указать, описывая вероятность сошествия Бога к людям. Да один ли сойдёт Бог или несколько? Богов всегда было трое, а если иначе, значит требуется провести соответствующие исследования и придти именно к такому выводу.

Почему трое? Ещё до Троянской войны при Миносе почести воздавались трём столбам. У древних греков пантеон исходил от трёх братьев-олимпийцев. Обращаясь к другим культурам, видишь подобие. В конечном итоге божественность заключается в трёх Высших лицах, понимать которые нужно именно в их тройственности. Если такого не происходит, значит не всё учтено, либо умышленно замалчивается.

Изучая минувшее, Мережковский не мог отказаться от настоящего. Он постоянно упоминает социализм, пролетариев и коммунистов, использует слово «трансцендентное». Адекватно ли Дмитрий воспринимал реальность? Не желал ли он промежуточную фазу развития современной ему цивилизации принять за обозначенный путь к её падению? Наглядный отказ от Бога в виде роста атеизма заставлял Дмитрия понимать, как скоро должен наступить прогнозируемый им финал бытия.

Местами размышления Мережковского заставляют дивиться его фантазии. Например, обрезание он интерпретировал половым актом с Богом, крайняя плоть при этом являлась обручальным кольцом. Дав начало подобным мыслям, в последующем Дмитрий не останавливался, поминая проституцию в той или другой цивилизации. Сохранившиеся изображения он неизменно трактовал через видимые ему совокупления.

Цивилизацию египтян Мережковский толковал от цивилизации шумеров, строивших похожие усыпальницы, использовавших для общения клинопись, к которой прибегали и египтяне при внешних контактах. Сами шумеры, помимо письма, разработали понимание разделения года на триста шестьдесят пять дней, недели — на семь дней, суток — на двадцать четыре часа, а час — на шестьдесят минут. Сведения об этом они передали семитским народам, научив их всему ими знаемому. Вследствие этого зародилась мифология, известная по Библии. Допустим, Вавилонская башня действительно строилась, но рухнула из-за инженерных ошибок, не выдержав ветровой нагрузки. Данному обстоятельству было придано совершенно иное значение, под которым допустимо понимать падение первой в истории человечества цивилизации — шумерской, разделённой на множество других.

Осталось разобраться с «Эпосом о Гильгамеше», понимаемый Мережковским настолько ярко, словно он считывал его текст непосредственно с клинописи. Потом Атлантида и плавание в её сторону карфагенских кораблей. Тем самым Дмитрий подготовил читателя к иному труду, должному раскрыть тайну цивилизации Запада.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Тему Древнего Египта Дмитрий Мережковский продолжил развивать в произведении «Мессия». Суть его свелась к осмыслению войны в качестве необходимого элемента для выяснения, какому богу следует остаться среди людей в качестве почитаемого. Вернее, Бог останется Богом, покуда ему сопутствуют состояния покоя и враждебности, а после он будет переосмыслен и принят в ином его понимании. Получилось, что Мережковский на свой лад представил Троицу: война, мир и Бог.

Под войной Дмитрий понимал стремление почитать Амона, под миром тогда подразумевалась вера в Атона. Почитатели первого не желали примирения с соперниками, вторые проповедовали ненасильственное разрешение конфликтных ситуаций. Но без противостояния человек существовать не может, поэтому за Амоном всегда будет оставаться перевес.

Тяжесть, лежавшая на плечах, Тутанхамона заключалась в необходимости вернуться к верованиям предков, либо, скорее всего, на такой шаг его склонили жрецы. Будучи юным, Тутанхамон не мог противостоять мнению взрослого окружения, чем, остаётся предполагать, спровоцировал свою раннюю смерть: на нём пресеклась XVIII династия. Война бушевала в сердцах египтян, поэтому юному фараону предстоит на последних страницах произведения Мережковского сражаться с Рамосом.

Проникнуться содержанием «Мессии» Дмитрий не позволяет. Он наделяет действующих лиц сторонними размышлениями, повествуя о том не самым доходчивым языком. Чтобы проследить сюжетную линию, нужно крайне внимательно концентрировать внимание на каждом слове, иначе события проходят фоном, оставляя для читателя в качестве главной составляющей мысль о подготовке людей к осознанию возможности существования единого Бога.

Но идея Мережковского является излишне кровавой. Нельзя уразуметь, что человечеству необходимо постоянно воевать, дабы осознать свою сущность через понимание определённого Высшего существа. Человек по той причине и воевал, и продолжает воевать, ибо желает видеть в понимании других собственное представление о боге, тогда как ни одному ныне живущему то не под силу. Понимание бога на самом деле — это желание следовать определённой модели общественного поведения, и только.

Поэтому видеть, как Дмитрий строит мысли действующих лиц, заставляя их мыслить человеческую сущность именно через божественное волеизъявление, не получается. Читатель понимает, каким образом личная страсть каждого стремится проецировать собственное мировоззрение на других, словно кто-то ещё должен придерживаться точно таких же взглядов. И это при том, что существуй твёрдое мнение относительно чего-то сейчас, завтра оно кардинальным образом изменится. Для примера допустимо взять любое обстоятельство и постараться изучить отношение к нему хотя бы тысячу лет назад.

Мережковский пошёл дальше. Он погрузился в прошлое на три тысячи лет, которое никак не получается себе представить. Особенно, если дело касается религиозных предпочтений. Нельзя из ничего придумать войну между последователями богов, давая сторонникам Амона и Атона третьего участника придуманного для них конфликта — Бога. Никто не знает, насколько допустимо считать победу бога христиан окончательной в необозримом будущем, поскольку он к началу третьего тысячелетия так и не стал доминирующим, скорее подпав под разделение о его понимании между разными конфессиями, провоцируя между ними очередной виток противостояния.

Как же человечеству придти к согласию и перестать искать причины для конфликтов? Давайте для ответа на этот вопрос, отвлечёмся от произведения Мережковского. Нужен внешний враг. Никто не даст гарантий, якобы Бог ранее выступал на стороне землян. Более того, согласно Библии именно Бог чаще других убивал людей, устраивая катаклизмы планетарного и локального масштаба. Так почему человечество, и Дмитрий в числе прочих, активно проповедует подчинение порядку через уничтожение себе подобных? Сейчас об этом рано говорить, но когда-нибудь у землян внешний враг будет, причём созданный по образу и подобию самих землян. И может быть Земля окажется уничтожена. Вот тогда-то и станут искать защиту у бывшего внешнего врага, забыв, кем он некогда являлся.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Боги у Мережковского умирали и воскресали, теперь пришла пора им родиться. Для этого понадобится вернуться на несколько тысячелетий назад, к событиям, происходившим на Крите, принять участие в которых мог Тутанхамон. Впрочем, памятуя о делах его отца, боги уже умерли, уступив место в иерархии небесных созданий Атону. А дальше следует трактовать события в любом угодном каждому виде, поскольку знать историю Древнего Египта мало кому под силу.

Как относиться к богам древнеегипетского пантеона? Есть разные, согласующиеся с общеизвестной мифологией. Есть Атон — противопоставленный им единый бог. Что об этом мог знать Мережковский? Какого уровня достигла египтология к 1924 году? Непосредственно гробницу Тутанхамона начали раскапывать за год до этого. И самое основное, бросавшееся в глаза при чтение надписей, говорило о перемене имени с Тутанхатон на Тутанхамон, как результат отмены религиозных реформ Эхнатона и возвращения к почитаю Амона.

Мережковский не считался с этим. Он иначе смотрел на прошлое, примеряя его под собственные представления о действительности. Для Дмитрия важнее казался культ Великой Ма (читатель под нею понимает — Родительницу всего). На страницах встречаются ночные фантазии о Лилит (её читатель видит согласно мнению о существовании у Адама другой женщины — до Евы). В сюжете кажется присутствие мертвецов, вроде бы даже из древних, а может и не очень преданий.

Какой он был Египет тех далёких дней? Отчего он воевал с Ханааном и отчего с ним не воевал? Почему необходимо было отправить войска на границу, но фараон того не хотел? И какие были жертвоприношения, если в жертву никого не приносили? А ежели приносили, то обязательно людей. И почему не рассказать о Минотавре, некогда обитавшем на Крите? А может продолжавшем обитать. Обрывков сведений у Мережковского хватало — полную картину он создаёт с помощью фантазии.

Первые книги Дмитрий писал сугубо опираясь на фактический материал. Сюжет его произведений продвигался от одного факта к другому, без лишних размышлений о посторонних деталях. Древний Мир таковых сведений о себе предоставить не мог, посему требовалось домысливать самостоятельно. Только обильным на слова быть не получилось: «Рождение богов» — не роман, а повесть.

Как не рассказывай о фараонском Египте, не избежишь пафосной манеры речи. Писатели представляют действующих лиц неизменно надменными. Никого не беспокоит суета, по причине её отсутствия. Всё возвышенно и благородно, словно в лучших домах Европы. Монархи обязаны покорять воображение черни, хотя бы тем, что им не свойственно ничего низменного. Возведённый в абсолют образец знающих цену своей личности людей, без намёков на иное. Хотелось бы так думать, да почему-то кажется, будто и египетские фараоны не чурались грязных помыслов.

О чём же всё-таки рассказал Мережковский? Разумеется, о рождении Бога. Но почему новый бог должен был заменить старых богов, тем более самого Атона? Будем думать, что Дмитрий не до конца представлял, насколько тяжело обстояла ситуация вокруг правления отца Тутанхамона, даровавшего египтянам как раз культ единого Бога, которому одному следовало поклоняться и забыть о существовании всех прочих божеств.

Не представлял Дмитрий и самого Тутанхамона, если отправил его с посольской миссией на Крит, тогда как он к тому моменту в действительности не достиг ещё восьмилетнего возраста, ибо ему было именно восемь лет, когда умер Эхнатон, и лишь через два года Тутанхамон стал фараоном. Поэтому к произведению Мережковского лучше относиться как к некой легенде о прошлом, и не более того.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Продолжая тему Древнего Египта, Хаггард обратился к мифологии Древней Греции. В соавторстве с Лэнгом он написал о похождениях Одиссея после его возвращения домой из многолетних странствий. Гнев богов не ослаб, поэтому Одиссею предстоит снова принять удар судьбы: население Итаки вымрет от чумы, жена погибнет, сын исчезнет. Осталось пронзить грудь кинжалом, но впереди ожидает другое: путешествие в земли фараонов с целью найти мечту мира — Елену Прекрасную.

Оставим в стороне вопросы хронологии. Елена действительно провела годы осады Трои в Египте, потом спасена мужем и увезена с африканских берегов. Согласно Хаггарду и Лэнгу, Елена продолжала томиться в ожидании чего-то, исполняя для местных жителей роль божества. История хранит молчание о её встрече с Одиссеем после памятных событий, предварявших её замужество на Менелае. Поэтому не нужно придавать большое значение правдивости происходящего.

Сам Одиссей — не тот герой преданий, он лишён хитрости и более не плетёт интриг. Если ему сказала Афродита отправляться на поиски Елены, то он не думает этому противоречить. Это совсем не манера поведения Одиссея, никогда до того не унывавшего и обходившегося в своих решениях без воли небес. В случае с Хаггардом всё труднее. Райдеру не так важно, каким был герой его произведения в действительности, поскольку он будет на страницах прописан согласно воле автора, и никак иначе.

В Египте Одиссея ждёт отнюдь не Елена, он попадёт в сети другой властительницы, считающей именно себя мечтой мира. Вот тут и отступится Лэнг, задав сюжету начало и заготовив окончание, остальное предоставив фантазии Хаггарда. Чем будет заниматься Одиссей в промежутке — любопытное заполнение белых пятен в мифологии, созданной как раз писателями древности. Произведение Райдера не внесёт ясность в прошлое, оно способно только развлечь читателя.

Весть о происходящих событиях мигом разлеталась до самых дальних уголков тогдашнего известного грекам цивилизованного мира. На берегах Египта были хорошо осведомлены о Троянской войне, странствиях Одиссея и трагическом убийстве сватавшихся к Пенелопе женихов. Герою повествования Хаггарда придётся скрывать правду о происхождении, стараясь обнаружить присутствие Елены. Если население страны фараонов узнает, что он является Одиссеем, то ничего не случится, но сохранение таинственности Хаггард считал важным моментом.

Не сумел обойтись Райдер без библейских преданий, допустив в мифологию Древней Греции коварные помыслы змея, возжелавшего душу красивой девушки, в обмен на способность очаровывать. Это привнесло в происходящее дополнительный элемент интереса, помимо постоянных физических трансформаций прочих действующих лиц без какого-либо от них ожидания.

Хаггард подводил сюжет под одну из предположительных версий об окончании жизненного пути Одиссея. Райдер мог дать страннику освобождение от проклятия Посейдона, мог позволить спокойно прожить дни и умереть, а мог помочь осуществиться пророчеству, согласно которому сын убьёт отца. Вместе с Лэнгом Хаггарду предстояло решить, как лучше поступить с гонимым героем: продолжать повествование дальше до логического конца или пропустить добрую часть предположений, ускорив конец без дополнительных историй.

Пример Хаггарда полезен всем беллетристам без исключения. Зная ситуацию в общем, писатель способен создать приятное глазу произведение, пусть и с существенными расхождениями с общепринятой версией о прошлом. Не для того существует основная масса художественной литературы, чтобы давать представление о чём-то конкретном. Она позволяет смотреть на привычное привычным же образом, но с осознанием, что в жизни должно быть место такому, чего в жизни никогда не случается.

Автор: Константин Трунин

» Read more

По мнению Райдера Хаггарда, секретные общества, управляющие миром, существовали с древнейших времён. Одно из таких показано в произведении «Владычица Зари». Его члены чурались власти, при этом оставаясь теми, от чьего решения зависели жизни правителей. Для кого оное послужило прообразом, читателю понятно, упоминать для этого пирамиды не требуется. Но сие есть плод сказочного восприятия реальности, поскольку противоречит человеческому пониманию о власти под предлогом отказа от управления людьми. Невозможно существование того, что противоречит смыслу своего существования. Однако, в Древнем Египте, согласно произведению Хаггарда, располагалась часть общества Зари, взявшее на себя обязательство по объединению Египта, разделённого на два государства после завоевания одной из его частей гиксосами.

Для внимания читателя даётся ряд персонажей: принцесса — дочь фараона, принц — сын фараона-варвара, фараон-варвар, а также прочие действующие лица, приближающие осуществление задуманного плана в жизнь. Понимая суть романов Хаггарда, остаётся дождаться счастливой развязки, хотя нет твёрдой в том уверенности. Действие будет развиваться постепенно с частым повторением прежних сцен от лица иных действующих лиц.

Кто решил, будто рассказывая о Древнем Египте, нужно придавать описываемому пафос? Персонажи всегда рисуются склонными к горделивому поведению, словно являются воплощениями неких божественных созданий. Высокопарность речей исходит от всех, вплоть до рабов. Порою кажется, действующие лица смотрят на происходящее с ними не с земли, а взирают с высокой колокольни, настолько надменными они представлены на страницах. Не Райдер Хаггард первым взялся именно за такое отображение понимания жителей Древнего Египта, но и он не стал ничего менять, создав произведение для подтверждения стереотипа.

Высокую колокольню следует понимать буквально — она является воплощением пирамиды, на которую то и дело взбирается наследница власти фараона. Ей кажется, стоит взобраться на вершину, как она сразу очутится на троне единого государства. В её представлении живут легенды, гласящие о схожих моментах, когда судьба властителя зависела от способности вскарабкаться по скользким стенам. В том ей будут помогать члены общества Зари, владеющие знанием правильного восхождения. Поэтому пирамиду следует воспринимать аллегорическим отражением вертикали власти, восходя на которую легко оступиться и более никогда на неё снова не взобраться.

Помимо стен существуют лабиринты внутри пирамиды. Умелому человеку, знающему ходы и ведающему о расположении ловушек, легко добиться осуществления недоступного взбирающимся на пирамиду снаружи. Именно в лабиринтах происходят встречи, определяющие дальнейшее развитие событий. Там принцессе предстоит встретить принца, чтобы у них появилось совместное чувство необходимости объединить Египет.

Важное происходит не на пирамиде и не внутри её, основные события развиваются вне стен. Ещё важнее знать происходящее вне Египта. Члены общества Зари имеют длинные руки: им подвластно многое, в том числе и способность убеждать силой слова. Приходится удивляться, отчего такая влиятельная организация, вместо действия напрямую, прибегает к использованию пророчеств, стараясь их воплотить в жизнь: нужно связать судьбы двух молодых людей, позволив им самостоятельно восстановить Египет в прежних границах, причём задействовав соседние государства.

Прочее, рассказываемое Хаггардом, отражает ход его фантазии. Он излагает вымысел, в правдивости которого остаётся сомневаться. Впрочем, люди способны совершать такое, что не укладывается в голове. Подобные безумства регулярно случаются на страницах «Владычицы Зари». Остаётся сожалеть об ушедших в прошлое, поражающих воображение, воссозданных на бумаге похождений за авторством Райдера, уступивших место идеализированию представлений о прошлом.

Развлечь читателя «Владычица Зари» сможет, на остальное лучше не надеяться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Древний Египет при Птолемеях стал осколком некогда громадного государства Александра Македонского. Спустя ряд поколений стране фараонов суждено было вновь утратить независимость и войти в состав Древнего Рима. Предшествовавшие этому события наполнены романтическими представлениями о Клеопатре VII, последнем правителе Древнего Египта. Её жизнь полна тайн, главной из которых является причина, побудившая её самоустраниться. Райдер Хаггард решил на свой манер изложить историю, смешав правду и вымысел: авторской фантазии гораздо больше, нежели действительности. Читать следует строго ради любопытства, но никак не с познавательной целью.

Хаггард предлагает читателю историю молодого человека по имени Гармахис, о чьём падении известно заранее, поскольку именно расшифрованный вариант его рукописей теперь доступен для ознакомления. Пребывая на пороге смерти, Гармахис описал в подробностях все случившиеся с ним злоключения, начиная от полных надежд на воцарение по праву законного наследования. Было ли подобное на самом деле — неважно. Хаггард в любом бы случае заинтересовал современников произведением о загадочном Египте, о котором было известно не так уж и много, чтобы говорить уверенно. Благо Хаггард взялся не за события глубокой старины, а за относительно недавние, когда люди записывали всё, что с ними происходило. А так как Гай Юлий Цезарь тогда вёл активную борьбу с политическими оппонентами, то, стоит думать, Хаггард отчасти всё-таки прав в описательных моментах.

На страницах «Клеопатры» постоянно зреют заговоры. Жрецов не устраивает Клеопатра, они готовы совершить переворот и дать бразды правления Гармахису. Для пущей остроты читательского интереса, Хаггард поручает осуществить убийство претенденту на престол. Никаких возражений авторскому праву на построение сюжета у читателя не возникает, ведь читатель твёрдо уверен в правдивости слов писателя. Если надо пойти на жертвы ради светлого будущего, раскапывать могилы или капать ядом, то лучше Гармахиса для этого дела не найти. Романтизм в полной мере отражает себя в произведении — описанное Хаггардом возможно только в книгах.

Предлагаемая читателю история затягивается на многие годы, отражая путь главного героя от рождения до смерти. Месть будет созревать, осуществляться и снова созревать, покуда судьи не подведут черту под деяниями главного героя. Хаггард поместил в повествование весь спектр эмоций: читатель успевает облегчённо вздохнуть, улыбнуться, негодовать и проливать слёзы. Представленные вниманию действующие лица многократно совершают ошибки, позволяя автору снова и снова ставить их на путь истинный. Единожды описанная развязка отчего-то регулярно подаётся на страницах под разными обстоятельствами, покуда должное не свершится и все не удостоятся права отправиться в мир мёртвых.

Стоило бы сразу оговориться, Райдер Хаггард посвятил «Клеопатру» своей маме, интересующейся всем, что связано с Древним Египтом. Подобного рода история, надо понимать, стала отличным подарком от любящего сына. Оригинальное название содержит ровно то, что предлагается для ознакомления — речь о мести и падении Гармахиса. Хаггард уделил изрядное количество страниц религиозной составляющей и немного рассказал про быт египтян, тем самым удовлетворив необходимую потребность в информации про занимательные обычаи канувшего в прошлое государства.

Пусть версия Хаггарда о гибели Клеопатры останется именно такой, какой он её предоставил читателю. Почему бы последней Великой правительнице из рода Птолемеев не умереть от разбитых надежд именно представленным автором способом. Факты жизни навсегда останутся спорными, какими бы свидетельствами потомки не обладали, а вот с последовавшими за смертью событиями уже ничего не поделаешь: о них какой-нибудь беллетрист обязательно расскажет, пускай и на свой манер.

Автор: Константин Трунин

» Read more