trounin.ru

История в понимании художественной литературы — всего лишь материал для работы. Как писателю захочется, таким образом будут происходить события. Пусть всё было несколько иначе, а порою и вовсе такого не происходило: это нисколько не скажется на повествовательной манере. Вот взять за пример Марка Твена, решившего написать про события трёхсотлетней давности. Был выбран короткий временной отрезок не самого спокойного для Англии времени, когда королём стал Эдуард VI, так за годы царствования и не сумевший дожить до совершеннолетия. Почему бы не сложить о нём легенду, каковая видимо в действительности имела место, будто короля на время подменили. Осталось дело за малым — сочинить о том увлекательную историю. Что у Марка Твена, конечно же, получилось.

Читатель может сколько угодно негодовать, упрекая писателя в излишне утрированном изложении. Но не стоит забывать — рассказ строился на жизнеописании детей, и подан сообразно их мышлению. Потому необходимо смотреть на устройство описываемого глазами мальчишек. Нет там ничего, кроме завышенных ожиданий от должного быть в окружающем мире. Нищий будет желать прикоснуться к жизни богатых, тогда как богач пожелает развеять скуку играми с ребятнёй. Как же тогда всё подстроить? Марк Твен решил поступить очень просто — мальчик-принц и мальчик-бедняк имеют очень схожую внешность. Даже родная мать не скажет, кто перед нею, если не вспомнит некоторых особенностей поведения. Вполне очевидно, перемена общественного положения произойдёт без проблем. Только о чём повествовать дальше?

Марк Твен решил идти путём наименьшего сопротивления. Действие происходит в Англии, значит все действующие лица должны быть чопорными и благородными. Нищий в образе короля начнёт проявлять заботу о подданных, выносить справедливые указы, при этом нисколько не претендуя на право считаться королём, только и ожидая возвращения настоящего принца, поскольку разумно опасается возможности быть лишённым головы. И наследник в образе нищего продолжает оставаться собой, ни в чём не смущаясь требовать проявления к нему уважения. Повествуй о событиях тех дней кто иной, сюжет мог оказаться про оставшегося при власти лже-короля. Марк Твен составил всё в духе сказочного сюжета о восстановлении справедливости.

А как быть с действительными реалиями? Неужели в Англии столь много благородных и чопорных людей? Читатель не увидит на страницах ни одного персонажа, должного именоваться подлым. Всякий из них надменен в случае необходимости заявлять о праве на уважение его достоинства. Если рассуждать таким образом, всё происходившее в Англии становится непонятным. Остаётся сослаться на детское восприятие. В глазах мальчишек благородства не занимать даже самым подлым людям. В их же глазах справедливость рано или поздно всё равно восторжествует. Юный читатель не понял бы других смыслов, имейся они на страницах произведения. Нужно видеть следующее — Марк Твен создавал идеальное чтение для детей, кому следует развиваться с осознанием должной быть присущей миру справедливости.

Читатель теперь понимает, почему история для художественной литературы — материал для работы. Писатели — не историки, чтобы до мельчайших тонкостей воспроизводить события прошлых лет. Да и кому интересно читать книги, где нет интригующих сюжетных поворотов? А вот читать про мальчика-принца, решившего обменяться социальным положением с мальчиком-нищим, довольно интересно. Даже будь главным героем выдуманный король, ничего в сущности в плане восприятия поменяться не могло. Можно сказать больше — до знакомства с «Принцем и нищим» читатель совершенно не знал подробностей об английских королях прошлого, особенно о правивших в середине XVI века.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Следует ли считать волю большинства за способную разумно осмысливать происходящее? В момент своего настоящего это большинство творит угодное себе, порою повергая всё созданное до того. После у большинства взыграют другие чувства. Но настолько легко от того станет почившим в прежней борьбе современникам? Александр Грин беспрестанно боролся за право на собственное мнение. Он мог видеть мир идеальным, каким образом сам себе представлял. И обязательно сталкивался с высказываемой в его адрес отчуждённостью. Написав очередное произведение, вынужден был бороться с волей большинства, никак не соглашавшимся хотя бы на одно мгновение выслушать писателя. Да и не нужен был Грин этому большинству. Александра как только не клеймили, чаще сравнивая им созданное с бесполезностью. Для чего вы, Грин, творите? Каждый раз задавался однотипный вопрос. Даже после смерти не наступит покоя. Ещё не раз Грин будет поставлен в пример противного Советскому Союзу писателя. Однажды его даже назовут проповедником космополитизма. Всё это за то, что сохранял в своём творчестве дух прошлого, которому не находилось места в государстве рабочих, солдат и крестьян.

Публикация «Бегущей по волнам» состоится только в 1928 году. Это породит многочисленные отрицательные отклики. Всякого, кто отзывался положительно, воспринимали негативно, кого-то предавая остракизму. Иных, пожелавших издавать собрания сочинений Грина, вовсе сажали в тюрьму. При этом Грин ничего не говорил против сложившейся в стране системы, в изложении он максимально отстранялся, наполняя содержание чем-то далёким и загадочным, повествуя о событиях, которые никогда не могли произойти. Нет необходимости задаваться вопросом, почему Александр не стал следовать требуемым от него курсом. Не по причине нежелания, он просто не умел рассказывать иначе. И он ещё постарается об этом иносказательно сообщить. Пока же на его руках «Бегущая по волнам», с большим затруднением всё-таки опубликованная.

Александр Грин прекрасно подходил для юношеского чтения. Зачем было в нём видеть писателя для иной аудитории? Или юный читатель должен с младших классов читать нечто в духе стремления к социалистическим идеалам? Но кто конкретно в двадцатых годах мог сказать, в каком именно направлении надо мыслить? Не всё являлось столь однозначным, каковым оно начнёт восприниматься десятью годами позже. Может проживи Грин ещё лет пятнадцать, подчинился бы обстоятельствам времени. Того нам никогда уже не узнать. Поэтому приходится внимать историям, написанным в духе возвышенных чувств.

Читатель погружается в будни идеального общества, где большинство честны друг перед другом. А если случаются подлости, то злодеи обязательно будут наказаны. Важнее всего для действующих лиц — честное имя. Прочее — не стоит внимания. Герои живут красивой жизнью, надеются на достижение лучшего, и никогда ни перед кем не уступят право на своё счастье. Так перед читателем появляется главный герой, увидевший прекрасную девушку, теперь мечтающий её найти. Он слышит внутренний голос, дающий ему подсказку. Вскоре видит корабль «Бегущая по волнам», намереваясь продолжить путешествие именно на нём. После случается множество событий, где честь сходится в борьбе за отстаивание правды. При этом Грин вмешал в происходящее элемент мистики, от которой у читателя обязательно побегут мурашки. Рассказывать о содержании подробнее — помешать удовольствию внимать сюжетным поворотам. Читатель не сразу будет понимать, насколько важным станет то или иное событие. Незаурядная встреча по итогу может оказаться способной повлиять на всю дальнейшую жизнь.

Остаётся сожалеть, насколько приземлёнными могут быть люди, которые требовали от Грина творить не в подобном виде. Неужели в жизни не может быть места сказке?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Трикс» | Книга №2

Что можно сказать про «Непоседу»? Разве только — это продолжение «Недотёпы». Сменилась локация — подобие арабского востока. Главный герой возмужал и теперь способен справиться с любым затруднением без чужой помощи. Можно даже сказать, Лукьяненко развязал себе руки, более не обязанный строить повествование, следуя к определённому окончанию. Была поставлена не самая ясная цель, достигать которую можно каким угодно способом. Жизнь сама подскажет, о чём следует писать в очередной момент. Например, на календаре Новый год. Значит, почему бы не рассказать про очередное указание правителя, повелевшего отмечать начало года на тринадцать дней раньше. Можно попутно ввести в придуманный мир метрическую систему мер, попутно же объяснив, чем она может быть плоха. И пусть читатель сразу настроится на лёгкие танцы вокруг подобного рода обстоятельств, Сергей проявил талант к умению причудливым образом переосмысливать действительность.

Самое большое желание, возникающее при чтении, записать всё это в блокнот, после обязательно отразив при высказывании мнения о произведении. К сожалению, если так поступить, выйдет пересказ. Зачем таким образом печалить Лукьяненко? Лучше порекомендовать читателю самостоятельно ознакомиться с причудами протекающих на страницах бесед. Увидеть хитрого-прехитрого джина, каким тот и должен быть, скорее стремящимся жестоко обойтись с нашедшим волшебную лампу, нежели в точности следовать его желаниям. Или читатель сможет вместе с главным героем отправиться в школу для ассасинов, пройдя в меру долгое обучение. И пусть постигать там придётся не нечто действительно полезное, зато получится ознакомиться с полезным навыком отстаивать любую точку зрения, приводя соответствующие аргументы.

Чего нельзя не сообщить, так это отношения к магии. Любой специализирующийся на фэнтези писатель просто обязан разрабатывать модели применения магических материй. Лукьяненко и прежде предлагал разные модели, теперь показывая одну из наиболее популярных, повсеместно используемых, то есть магию, завязанную на произношении заклинаний. У Сергея вышло так, что каждый раз заклинание нужно придумывать заново, если маг собирается использовать его в полную силу. Тут как в выражении про шутку, повторённую дважды. Кому-то может и будет смешно, но не настолько, чтобы уж очень. Соответственно, имелась и другая проблема, каким образом научить магическим способностям гномов. Да и требуется ли вкладывать в произнесение заклинаний нечто особенное? Лукьяненко обязательно выведет читателя на истинный путь, где-нибудь попутно снова погрузив во тьму.

Нет, не получается рассказывать про «Непоседу» иначе, нежели это сделано после «Недотёпы». Тут действительно следует говорить об одном произведении. Или о двух томах одной книги. Или… Пусть читатель сам определится, как ему покажется считать лучше. Нужно сказать о другом, об умении Сергея вовремя остановиться. С его подходом, особенно посматривая на прочих фэнтези-авторов, сказывать про Трикса можно было бы ещё на протяжении трёх-пяти-десяти и более книг. Сколько ещё тем не затронуто! Да вот тогда действительно выйдет пратчеттоновщина. Зачем идти по проторенному другими пути? Попробовав силы с помощью приключений о Триксе Солье, можно поставить точку, двигаясь дальше.

Скажем сразу, на «Непоседе» действие не останавливается. Далее читатель волен писать фанфики. Глядишь, появятся доблестные стражники неординарного города, либо волшебник, знающий одно-единственное заклинание, которое никак не может вспомнить, или предстанут для знакомства своеобразно обворожительные ведьмы, а то и деревья начнут задумчиво разговаривать друг с другом, не понимая, почему собеседники периодически пропадают. Нет, писать фанфики нужно с более оригинальным сюжетом. Ну разве только повториться один или два раза… как Сергей Лукьяненко.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда мысль созревает у человека великой, и от понимания смысла полнится голова, мнится тогда право быть истории снова открытой, скажет человек громко об ушедшем слова: он сообщит о некогда происходившем, расскажет о битвах богов, про Одиссея, на острове Цирцеи зелья испившем, о Персея подвигах поведать станет готов. Как не приложить руку к творчеству былых лет? Иногда пропадает желание смотреть вперёд! Без канувшего в Лету ничего и в настоящем нет, ничего подлинно важного людей больше не ждёт. Так должен Жуковский думать был, о переводе Гомера долгие годы мечтавший, однажды замысел он свой осуществил, эталонным переводом ставший. В течение семи годин, отдохновения порою страстно желая, делал дело такое не Василий один, к подстрочнику всегда прибегая. Строчка за строчкой, рядок за рядком, месяц за месяцем, годы минуя, проявляя настойчивость, действуя в праве своём, зато позже, по праву общему, ликуя.

Но какую речь вести про путешествие Одиссея? И было ли путешествие то? Говорить об этом — не лучшая в мире затея, поскольку лучше Гомера уже не расскажет никто. Чем славен Одиссей? Он — осады Илиона герой. Хитростью славный, хитрее не являлось в мир храбрецов. Но и его жизнь была лишь для божеств олимпийских игрой, к которой не всякий бывает оказаться готов. Вот пали стены града, не устояв перед хитростью Итаки царя, устранена ахейцами преграда, десятилетия странствий были не зря. Не одного Одиссея ждали в краю родном, всех эллинов бравых ждали родные, но дольше прочих не имели вестей об Одиссее одном, говорили лишь про ветры на море злые. Давно трагедия в доме Атридов разыгралась, иных на колени ставила судьба, жизнь героев илионских забывалась, а за Итаку только начиналась борьба. Где Одиссей? Когда вернётся домой? Остров стался во власти зловредных мужей. Дабы это узнать, в переводе Жуковского текст «Одиссеи», читатель, открой, сможешь увидеть, как человек слаб пред богами в ложной силе своей.

Да не стоит искать Одиссея в тексте поэмы, не о том сказывал Гомер, не достоин был царь Итаки главной в произведении темы, не он для читающего подавал важный пример. Что Одиссей для текста? Имя — славное при осаде Илиона. Более нет для него славного места, удостоится имя его едва ли не пустого звона. Нет Одиссея в начале сказания, и в прочем не так уж важен он для сюжета, но только ему отдаётся больше прочих внимания, ведь именем его как раз и названа поэма эта. И запоминает читатель преимущественно те события, связанные непосредственно с именем Одиссея, о прочем он при прочтении словно совершает открытия, иначе поступать не умея. Чем славен Одиссей? Из Илиона плыл домой. В пути впал в забвение, затем метался. Да шёл Одиссей дорогой простой, быстро до Итаки он всё же добрался. Посему отставить в сторону Одиссея нужно, взирайте на Итаку, на сына царского, жену. И делать это надо дружно, узреть, что описал Гомер ещё одну войну.

Как же Жуковский переводил? — скажет читатель, словно критик о том совсем позабыл. Но как сказать, не оценишь никак, да и все размышления о подобном — пустословия зрак. Долго трудился, во славу труд будет ему? Увы, в глазах читателя — всё к одному. Редкий читатель оценит труд переводчика сполна, суть этого и по оценке критика должна быть видна.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Геном» | Книга №3

Что будет, если искусственный интеллект научится подлинно мыслить? Он перестанет быть цифровым кодом, действующим согласно определённых положений, теперь способный размышлять и вырабатывать мнение без чужого вмешательства. Тема, поднятая Лукьяненко, кажется интересной, особенно учитывая, при развитии робототехники, должная через некоторое время стать насущной проблемой человечества. Недалёк тот век, когда искусственный интеллект скажет: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Сергей предложил столкнуться с этим в меньшем масштабе, дав для примера боевой корабль, самостоятельно решающий, кого он допустит к управлению.

Для лучшего усвоения произведения важно и понимание будущего, описанное Лукьяненко в цикле произведений «Геном». Следует напомнить, человек с самого начала получает навыки, отвечающие за его спецификацию. Если ему полагается быть пилотом, им он и будет, способный к особо тесным связям с космическими кораблями. Такой человек способен влюбиться в корабль, мыслить его интересами. Не стоит исключать и обратную ситуацию. Как же быть с капризничающим искусственным интеллектом? Потребуется найти особый подход.

Сергей объяснил, почему проблема сталась возможной. Оказалось, покупая корабль, люди продешевили. За это корабль был наделён качеством непокорности. Он может допустить до управления только тех, кто достоин или превосходит его. Взломать систему не получится — защита способна выжечь мозг едва ли не буквально. Придётся действовать именно разговорами. То есть корабль нуждается в уговорах. Задача не кажется трудной, но она является непосильной. Поэтому были приглашены лучшие специалисты по перевоспитанию боевых кораблей. Получается, найти общий язык с искусственным интеллектом — настоящее искусство.

Повествуя, Лукьяненко заглядывал в далёкое будущее, оставаясь в рамках фантастики ближнего прицела. Его вдохновляла «Матрица» — художественный мир о виртуальной реальности, в которой будто бы живёт человечество, этого не осознавая. На страницах произведения постоянно появляются отсылки к Нео, называемому пророком. Сама связь с кораблём налаживается с помощью нейрошунтов. В начале нулевых годов подобное казалось наиболее возможным в части соединения человека с компьютерными технологиями, когда требовался непосредственный контакт. Повествуй Сергей десятью годами позже, связь устанавливалась бы удалёнными способами. Рассказывая ещё через десять лет — могло хватить ментальных способностей, позволяющих убрать все приборы-посредники, объединив людей и искусственный интеллект в единую сеть, взаимосвязанную друг на друге. Впрочем, переосмыслив идею Лукьяненко из «Сумеречного дозора», всякая среда существует за счёт другой среды, не способная к существованию при условии разобщения. Данные частности всё равно остаются условными, так как люди и искусственный интеллект способны существовать обособленно.

Как же суметь убедить корабль в необходимости содействовать людям? Сергей решил привести самое яркое доказательство, указав кораблю на его несовершенство. И это при том, что сам корабль мог демонстрировать людям их слабости. Чем тогда получится задеть чувства корабля? Как и человек, искусственный интеллект не умеет осознавать собственное несовершенство. Особенно такой, считающий себя лучшим во вселенной. Но у всего есть недостатки, окажись ты хоть высшим существом. Космические корабли не смогут существовать без обслуживающего персонала, и обслуживающий персонал откажется, чтобы его считали сугубо за таковой. Требуется взаимодействие. Какая беда всякого корабля, ещё со времён, когда они бороздили моря Земли? Совершенно верно — обшивку могли перегрызть крысы, вследствие чего тот шёл на дно. Подобное способно случиться и с космическим кораблём. Кажется, искусственный интеллект будет убеждён в ущербности — он такой же калека, как и любой человек, имеющий ряд недостатков, выдающих в нём неполноценное существо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Валтасар» — последнее из опубликованных произведений Райдера Хаггарда. Написано оно в духе всех его работ на тему древнего мира — с минимальным соответствием исторической действительности. Читателю хватит некоторых фактов о прошлом, на основе которых для него будет развёрнуто полотно повествования. На этот раз речь касалась событий вокруг крушения Вавилона. Это царство, некогда славившееся могуществом, оказалось на пути персидского царя Кира, вознамерившегося включить Вавилон в состав своей империи. Но эта историческая данность — антураж, несущий ознакомительную цель. Главнее наблюдать за жизнеописанием некоего лица, называющегося сыном фараона.

Древний Египет переживал в то время не лучший период существования. Старая династия оказалась разрушена под ударами новых правителей. Главное действующее лицо — сын фараона — часть старой династии. При жизни отца он не знал родительской ласки, постоянно подвергаемый гонениям. И теперь, когда фараон убит, сын должен опасаться за жизнь, так как с ним всё равно должны свести счёты. Но это не является правдой. Хаггард сделал так, чтобы главный герой повествования был в услужении у нового фараона. Тем более, тот фараон проявлял о нём заботу, заступаясь и спасая от смерти. Видя к себе такое отношение, сын убитого фараона не станет помышлять о власти. Перед ним будет поставлена другая проблема — спасти жену, у него отобранную для царя Вавилона.

Что интересно — старая династия имела греческие корни. Может поэтому главный герой решает составить записи именно на греческом языке. Он меняет имя, переезжает с места на место, придерживается разных профессий. К окончанию произведения именно ему, а не Киру, предстоит пресечь род Валтасара. Каким это образом будет сделано? Почему бы не на пиру, известному по библейским преданиям. Когда слышишь словосочетание «валтасаров пир», сразу думаешь о разгуле веселья накануне краха. А в такой момент можно и не заметить, как крах наступит намного раньше, нежели того ожидаешь.

Суть конфликта между главным героем и царём Вавилона — жена. Но конфликт оказался вялотекущим. Валтасар не знал, что берёт в жёны замужнюю женщину. Теперь же, когда воля богов свершилась, он не может отдать её обратно, считая это недопустимым. Единственное его верное решение — отдалить жену, никогда более с нею не общаясь.

Таков сюжет, если о нём говорить кратко. Перед читателем несчастный сын жестокого отца, вынужденный покинуть страну из-за смены правящего режима, должный восстановить справедливость. Вполне очевидно, добиться осуществления всех желаний он не сможет, да и жил по прихоти Райдера, ставившего перед главным героем задачи, желая именно таким образом продолжать повествование.

Читатель удивится, узнав, что Валтасар — второстепенный персонаж. Не станем акцентировать внимание на названии — оно могло быть присвоено произведению вне воли Хаггарда. Важно видеть, какой именно могла быть жизнь в древнем мире. Впрочем, наши представления о древности трактуются с присущей нам моралью, тогда как люди, жившие тысячи лет назад, имели иные представления о должном быть, не имея сходства с мировоззрением, нам присущим.

Теперь, когда всё литературное наследие Райдера Хаггарда стало известным, каждый сам подведёт итоги. Важным оказался вклад в литературу? Достойные ли произведения им написаны? К чему следует проявить внимание, а о чём постараться забыть? Это лишь примерные варианты, всё равно каждый решит на присущий ему лад. Как бы критика не стремилась охватить, читатель будет иметь собственную точку зрения на прочитанное, ни с чем другим не имеющую сходства.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Она» | Книга №4

Когда история заканчивается, самое время придумать, с чего всё начиналось. Читатель прежде мог гадать, какой именно проступок совершила Айеша, из-за чего оказалась проклятой на вечную жизнь. По содержанию прошлых книг имелось представление — Айеша пострадала от любви к мужчине, вследствие чего была обречена ожидать его нового рождения. Но как именно всё обстояло? Что же, Райдер долго себя не упрашивал, принявшись за работу. Тем более, требовалось рассказать о событиях, происходивших в Древнем Египте. Ежели так, Хаггард приступил к написанию. И теперь читатель наконец-то убеждался, что поступок Айеши затронул самолюбие богов.

Но кто истинный рассказчик? Им выступила Айеша, в который раз сообщая о том, чему свидетельницей она успела стать за несколько отпущенных её жизни тысячелетий. Основное для читателя — сведение, будто человек нисколько за это время не изменился. Он из поколения в поколение проживает схожую жизнь, никак не изменяясь в лучшую или худшую сторону. Просто человек остаётся самим собой. И она — Айеша, — точно такая же, но почему-то именно ей досталась участь созерцать вечность, тогда как остальные люди доживали жизнь до последнего вздоха и умирали. Может быть её проклятие свелось к самостоятельному определению с судьбой. Она посмела возвести хулу на богов, выступить в качестве бога, определяя за высших существ должное происходить. Как боги налагали наказания на людей в древности, так и Айеша, по воле гордости своей, решилась проклясть божество.

Так кем была Айеша? Хаггард позволяет ей считать себя причастной к арабам. Не будем проводить изыскания до глубокой древности, посчитав, что семитскими народами Древний Египет, Ханаан и сопредельные области были наполнены изрядно. Айеша обладала красотой, вследствие чего постоянно становилась предметом споров и войн. Долго это продолжаться не могло, были распространены слухи о злой участи Айеши, так как её присутствие приводит к рождению гнева в сердцах окружающих людей. Поэтому, удаляясь из родных земель, Айеша окажется во владениях фараонов.

Хаггарду следовало описать путешествие Айеши подробнее. Он взялся провести красавицу по многим местам, чтобы ею восхитились ваятели скульптур и философы. Айеша настолько пленяла красотою, что её образ принимали за схожий с божественным. Поэтому она могла позировать для скульптуры не только Афродиты, но и такой богини древнего мира, каковой являлась Исида. Красота Айеши станет новым предметом раздора, причём уже среди богов, так как Айеша отдаст предпочтение Исиде, согласившись избегать внимания мужчин, никогда не вступать с ними в отношения.

Райдер продолжал развивать повествование. Став недоступной, Айеша только тем продолжит пленять взоры окружающих, побуждая стремиться к тому, чтобы овладеть ею. Это желание будет свойственно рядовым воинам и владыкам могущественных царств. Ради Айеши будут соглашаться стирать в пыль абсолютно всё, вплоть до уничтожения уважения к богам, будет попираться всякий бог, невзирая на его величие.

Так чем Айеша провинилась перед высшими существами? Хаггард посчитал достаточным упомянуть возобладавшее тщеславие. Айеша настолько предалась мнению, будто она является воплощением Исиды, что дозволила забыть об обетах, вследствие чего разыгралась трагедия, читателю известная по содержанию предыдущих книг цикла.

Конечно, читатель обязательно возразит, посчитав проступок Айеши не настолько кощунственным, обязывающим проклинать смертных на бессмертие. Будь так, жить большинству людей вечно, никогда не умирая, пока ими не будут искуплены грехи. В любом случае, Хаггард не мог обойти вниманием историю падения Айеши, воплотив в качестве произведения «Дочь мудрости».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Год за годом Лукьяненко создаёт миры, позволяя читателю познакомиться с многообразием человеческих представлений о должном быть. Делает это Сергей в духе беллетристики — густо наполняя сюжет чужими жизнями. Вновь на страницах оживает персонаж, живущий ради возможности существования. Он — ходок между мирами, талантливый рассказчик. Но его деятельность — поиск людей. И теперь главный герой берётся сообщить историю о семи мирах, связанных в единое целое вратами. Но были ли путешествия с планеты на планету в космическом пространстве или всему нашлось действие в рамках одного места, рассматриваемого с разных сторон в условиях понимания существования параллельных Вселенных? Понимать можно разным образом.

Фантастические убеждения Сергея продолжают оставаться в рамках сегодняшнего дня. Парадоксы восприятия действительности происходят за счёт текущих недоразумений. Если ставится вопрос — нужно искать самый логичный ответ. Допустим, копировать, вырезать и вставлять текст допускается комбинацией клавиш. Раз так, тогда любая история может быть рассказанной, на всё найдётся решение. Если кажется, будто один человек не может существовать во множестве измерений, тогда найдите того, кто способен создать несколько папок на рабочем столе, поместив в каждую копию файла, частично заполнив различающейся информацией. Уже не один файл, всё же продолжающий восприниматься за идентично близкое, потому и продолжающее считаться связанным с исходным.

Нет, Лукьяненко не проводил с читателем лекцию об устройстве операционных систем. Сергей отправлял главного героя бродить по мирам, пытаясь найти определённого человека, всякий раз погибающего, стоило с ним сойтись. Если изначально ничего не говорило о должных последовать выводах, то с каждым новым миром Сергей предпочитал фантазировать о различном, ставя одну задачу — показать надуманность человеческих стремлений. Чем бы не занимались прочие действующие лица — они воспринимались за недоразумение на фоне величия первоначального замысла, пока ещё продолжающегося оставаться мечтой в плане реализации.

Сергей ставит разные проблемы. В одном мире возник вопрос: можно ли убить того, кто убивал? Другой мир дал повод задуматься: есть ли душа у технологически развитых народов? Следующий: насколько оправдано жить памятью предков, не имея собственного представления о прошлом? Возникают и занимательные случаи, вроде разрешения предмета спора, касающегося различия между мужчинами и женщинами. Разве нет миров, где мужчина разумен, в отличии от женщины, либо наоборот? Да и нужен ли разум вообще? Лукьяненко представит вниманию и такой мир, где взрослые предпочитают отказаться от способности думать.

На протяжении повествования читателя будет беспокоить мысль, как одно из действующих лиц смогло размножиться на семь миров. Для понимая этого нужно читать произведение с конца. Однако, Лукьяненко не для того писал «Спектр», дабы читатель увидел сугубо детективное расследование. Сергей показывал каждый мир в отдельности, ставя различные проблемы для понимания, пусть и не совсем подходящие за должные быть усвоенными. Ведь понятно, рассуждать допускается о разном, был бы в том хоть какой-то смысл. Поэтому лучше следовать за главным героем из мира в мир. Для того и сообщал Лукьяненко очередную историю, показывая возможности человеческой фантазии. Да чему не бывать, то не случится, сколь на том не акцентируй внимание.

Надо согласиться, было бы прекрасно, получи человечество возможность мгновенно перемещаться, даже если не между разными мирами, просто в рамках одного населённого пункта, страны или планеты. Плата за перемещение — рассказанная история. Будь так — мир мог наполниться интересными людьми. А писатели и вовсе бы стали властелинами Вселенной, ибо только им подвластно наполнять миры рассказами о том, что было, есть и будет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для кого вообще пишутся художественные произведения о Древнем Египте? Разве они действительно кому-то интересны? Ладно бы, если писатель серьёзно намеревался отразить последние сведения, обнародованные египтологами. Тогда интерес к истории Египта самую малость проснётся вновь. Но ежели писатель создаёт произведение, более опираясь на собственную фантазию — это напоминает сказку по мотивам. Примерно так поступил и Райдер Хаггард, написав «Утреннюю звезду». Даже создалось впечатление, что совсем не имеет значения, где и когда описываемое могло происходить. Впрочем, подача истории вышла такой, отчего суфражистки и феминистки должны были придти в подлинный восторг.

Давным-давно… в далёкой-далёкой Африке… там, где посреди пустыни разливается благодатный Нил… жила-была династия фараонов, вскоре должная пресечься. Последний из фараонов династии не имел сыновей, лишь единственную дочь. В памяти народной только стали угасать воспоминания о правивших страной гиксосах, и вот опять гиксосы должны вернуться. Но кто они? Это любой пришлый народ, заявлявший права на владение Египтом. И тут следует сказать, египетская знать продолжала большей частью состоять из гиксосов, вполне намереваясь воспользоваться положением и дать начало новой династии. Для этого требуется единственное — выбрать представителя, который женится на дочери ещё здравствующего фараона.

Фараон того не желал. Не хотел он возвращения гиксосов. Но он соглашался, среди знати Египта мужа для дочери искать не следует. Лучше выбрать сына царских кровей из иных владений, чьи народы на территории Египта не проживают. Будут устроены смотрины. К сожалению, дочери никто не придётся по нраву. Что же, раз она сама не хочет, египетская знать поспособствует, чтобы выбор остался за ними. Так случится непотребное, вследствие чего смерть фараона покажется необходимой, после его дочь станет полновластным фараоном, но её всё-таки принудят к браку, обязав уступить трон, должный отныне принадлежать мужу.

Вот теперь суфражистки и феминистки, дойдя до данного момента в повествовании, начинали поддерживать право женщины на власть. Хаггард будет им подыгрывать. Впрочем, мало ли в Древнем Египте находилось женщин, вполне считавших своё право на власть неоспоримым. Более того, они всегда были, если не соглашались влиять на мужей-фараонов тайно, то предпочитая явно показывать властные полномочия. Получилось так, что героиня произведения, ставшая фараоном, как раз из тех правителей, каким являлась, например, Клеопатра VII (из династии Птолемеев).

Придётся согласиться, подобный сюжет мог случиться практически везде, если изменить ряд деталей для придания соответствующего антуража. Особенно, без разглашения конкретных деталей повествования. Ведь читатель не до конца понимает, кого конкретно пытался показать Хаггард, а если даже подразумевал определённых представителей ушедшего — не совсем достоверно описал былое. Становилось мало понятным, каким образом фараон вообще сумел дожить до преклонного возраста, произведя на свет всего одного ребёнка, причём девочку. Разве не было у него сестёр, на которых фараоны всегда женились? Или это как раз тот случай, когда из-за постоянных единокровных смешиваний наступил момент вырождения династии? Остаётся думать только так. Что касается вопроса передачи власти… Почему бы и нет. Вполне хороший выбор обновить кровь — взять представителя другого царского рода, не имеющего общего с населением Египта.

Если читатель желает развлекательного чтения, самую малость поучительного, — «Утренняя звезда» придётся ему по нраву. Но при интересе непосредственно к истории Египта — лучше поискать другие произведения. А если читатель просто любит творчество Райдера Хаггарда, то познакомиться с текстом должен обязательно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Перед чтением «Жёлтого бога» нужно усвоить две вещи. Первая: Райдер почти созрел до идеи продолжить описывать похождения Аллана Квотермейна. Вторая: не всё то следует понимать буквально, как оно преподносится вниманию. Исходя из этого и следует знакомиться с очередным произведением Хаггарда.

Давайте начнём с конца. Предлагается увидеть новую африканскую причуду — поклонение Жёлтому богу. Вдумчивый читатель сразу отметит хитрость Райдера, иносказательно взявшегося повествовать ровно о той же страсти, присущей практически всем людям на планете — страсти к Жёлтому богу, который ими понимается под видом золота. И это не шутка! Хаггард описывал все те симптомы, характерные для людей, излишне помешавшихся на жизни, когда целью является желание овладеть как можно большим числом накоплений. Они истинно поклоняются Жёлтому богу, практически лишаясь души и теряя человеческие качества. Для примера Райдер расскажет про мужчин, становящихся мужьями Жёлтого бога — от пресыщения через год они умирают, истомившись от доставшихся им возможностей. Это довольно грубая формулировка, при том должная быть угодной читателю.

Сама история начинается в Англии. Именно там становится известным рассказ африканца, ныне проживающего вне родных земель. Он принял христианство, теперь вполне довольный доставшейся ему долей. Но он склонен рассказывать о традициях предков, постоянно поклоняющихся Жёлтому богу, выбирая оного из числа девушек. Те девушки каждый год выбирают себе мужей, взамен умерших. Такая история должна пленять воображение мужчин. Разве не склонны они желать такой судьбы, позволяющей им в одно мгновение стать обладателем всех доступных воображению возможностей? Потому и остужал Райдер пыл, говоря, чем грозит обладание богатствами, лишающими человека понимания смысла в продолжении существования.

Теперь давайте рассмотрим главного героя произведения. Зовут его — Алан Вернон. Уже в имени кроется нечто знакомое. Конечно, героем повествования мог стать и Аллан Квотермейн. До этой идеи Райдер Хаггард ещё не дошёл. И он должен был это понимать. Какими бы красками могла заиграть история, окажись главным героем именно Квотермейн. Да вот для пробуждения Аллана время не подошло. Хотя, идея повествовать об одном персонаже — это одна из тех идей, предпочитаемая многими писателями. Читатель с такой идеей соглашается, понимая, чаще всего каждый писатель, пусть и пишет он разные произведения, создаёт однотипных героев, переходящих из произведения в произведение под разными именами. Так не лучше ли их представлять под одним именем? До такой идеи Райдер и сам вскоре дозреет. Тем более, в его активе есть ряд работ, где он задействовал одних и тех же лиц, в том числе и про Аллана Квотермейна.

К тому же, по сюжету «Жёлтый бог» напоминал про укоренившуюся идею существования системы перерождений. Ведь не из простых побуждений выбирался новый Жёлтый бог, он оставался прежним, только с допустимостью его воплощения в уже родившемся человеке. Это и есть система перерождений, понимаемая весьма превратно, вне того смысла, который в данную идею изначально закладывался. Какой то был смысл? Тут об этом говорить не требуется. Важно вернуться к тому, с чего предлагалось понимать произведение. Райдер лишь отвлёк внимание, тогда как читатель сам осознал, кого и для чего следует понимать под Жёлтым богом. Отнюдь, не девушку, а предел мечтаний человечества.

Вопрос: зачем Хаггард написал два произведения об Африке подряд? Видимо, к тому появились соответствующие причины. Причём, ни одно из произведений по вкусу читателю не пришлось.

Автор: Константин Трунин

» Read more