trounin.ru

Когда мысль созревает у человека великой, и от понимания смысла полнится голова, мнится тогда право быть истории снова открытой, скажет человек громко об ушедшем слова: он сообщит о некогда происходившем, расскажет о битвах богов, про Одиссея, на острове Цирцеи зелья испившем, о Персея подвигах поведать станет готов. Как не приложить руку к творчеству былых лет? Иногда пропадает желание смотреть вперёд! Без канувшего в Лету ничего и в настоящем нет, ничего подлинно важного людей больше не ждёт. Так должен Жуковский думать был, о переводе Гомера долгие годы мечтавший, однажды замысел он свой осуществил, эталонным переводом ставший. В течение семи годин, отдохновения порою страстно желая, делал дело такое не Василий один, к подстрочнику всегда прибегая. Строчка за строчкой, рядок за рядком, месяц за месяцем, годы минуя, проявляя настойчивость, действуя в праве своём, зато позже, по праву общему, ликуя.

Но какую речь вести про путешествие Одиссея? И было ли путешествие то? Говорить об этом — не лучшая в мире затея, поскольку лучше Гомера уже не расскажет никто. Чем славен Одиссей? Он — осады Илиона герой. Хитростью славный, хитрее не являлось в мир храбрецов. Но и его жизнь была лишь для божеств олимпийских игрой, к которой не всякий бывает оказаться готов. Вот пали стены града, не устояв перед хитростью Итаки царя, устранена ахейцами преграда, десятилетия странствий были не зря. Не одного Одиссея ждали в краю родном, всех эллинов бравых ждали родные, но дольше прочих не имели вестей об Одиссее одном, говорили лишь про ветры на море злые. Давно трагедия в доме Атридов разыгралась, иных на колени ставила судьба, жизнь героев илионских забывалась, а за Итаку только начиналась борьба. Где Одиссей? Когда вернётся домой? Остров стался во власти зловредных мужей. Дабы это узнать, в переводе Жуковского текст «Одиссеи», читатель, открой, сможешь увидеть, как человек слаб пред богами в ложной силе своей.

Да не стоит искать Одиссея в тексте поэмы, не о том сказывал Гомер, не достоин был царь Итаки главной в произведении темы, не он для читающего подавал важный пример. Что Одиссей для текста? Имя — славное при осаде Илиона. Более нет для него славного места, удостоится имя его едва ли не пустого звона. Нет Одиссея в начале сказания, и в прочем не так уж важен он для сюжета, но только ему отдаётся больше прочих внимания, ведь именем его как раз и названа поэма эта. И запоминает читатель преимущественно те события, связанные непосредственно с именем Одиссея, о прочем он при прочтении словно совершает открытия, иначе поступать не умея. Чем славен Одиссей? Из Илиона плыл домой. В пути впал в забвение, затем метался. Да шёл Одиссей дорогой простой, быстро до Итаки он всё же добрался. Посему отставить в сторону Одиссея нужно, взирайте на Итаку, на сына царского, жену. И делать это надо дружно, узреть, что описал Гомер ещё одну войну.

Как же Жуковский переводил? — скажет читатель, словно критик о том совсем позабыл. Но как сказать, не оценишь никак, да и все размышления о подобном — пустословия зрак. Долго трудился, во славу труд будет ему? Увы, в глазах читателя — всё к одному. Редкий читатель оценит труд переводчика сполна, суть этого и по оценке критика должна быть видна.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В северных краях, суровых крепостью людской, сложились сказания о былом — про отвагу славные саги. Сложились сказания позже, сохранённые скальдами. Спасибо скальдам, столько сохранили. Есть чем заняться предкам, занятиями примитивными. Обидятся за это мужи науки, мерятся начнут знаниями. Они нашли и сохранили, заслуги в том нет скальдов. Песни, правда, целиком не дошли, простор для предположений открылся. Без разбору набрано саг. Бой и рокот набата слышен. Одни составители взяли за основу одно, другие другое взяли за основу. Одни, переиначив, пробелы восполнили, другие пробелы иначе восполнили. Труд кажется восстановленным, теперь кажется важным его содержание: боги Исландии и герои Скандинавии, битва на небесах и горечь смертных.

Разделили мужи «Старшую Эдду» на три части, решив сохранить в таком виде. Сперва о пантеоне, о Сигурде позже саг набрав и солянку песен разных на закуску. Разнится стиль, стиль разен, слог разнится. Единожды собрав сказания (источники сказаний разные, понятно), преданий в любом количестве добавь, потомки думать о качестве не станут. Памятник культуры скандинавов так возник, представив прошлое в примерных вариантах. Пусть греки их не судят по себе, преданиями преданные греки.

Живут боги в божьем мире, жилище с боем отбивая. Они сильны и пользуются силой, вопросами смущают смертных. Частенько саги полнятся речами, где боги свой показывают нрав. Лишь мудрому дано с богами говорить, мудростью богов на место ставить. Задаст вопрос сын Одина иль Один сам, сам Один иль сын Одина вопрос задаст. Ответ на вопрос сын Одина иль Один сам получит, Один сам иль сын Одина ответ на вопрос в уста вложит. Сказали скальды о мире богов, богам о мире дав самим сказать.

Вершили боги власть свою, великанов божьим гневом устрашая. Знают боги участь свою, заранее известно о битве. Раз победили — раз проиграют. Покуда необозримо далёк последний день, по ту пору необходимо давать отпор. Об этом повествуют саги: про удаль, смелость и непримиримый нрав.

Поют песни скальды о героях, поют песни скальды. Поют об одном, поют о разном. Где герой — герой, там он герой, но где герой — герой, там он не всегда герой. Изначально сказывают скальды про Сигурда одно, иначе сказывают скальды про Сигурда после. Как было на самом деле? Было ли на самом деле? А было ли само дело? Было ли было? Скальды сказывают саги, саги сказываются скальдами дальше, скальды дальше сказывают скальдам сюжет услышанных саг — саги сказаны. Памятник культуры скандинавов так возник, представив прошлое в примерных вариантах. Пусть греки их не судят по себе, преданиями преданные греки.

Старый мир остался в народной молве, о «Старшей Эдде» народ не молчит. Былое в былом, но былое внутри. Порядки древних повержены во прах — порядки древних переживут во прахе тяжёлые дни. Частицы прошлого не покинут людей, люди частично не покинут пошлое. Всегда будет желание сохранить утерянное, утерянное будет желать истлеть навсегда. Скальды наших дней, дней наших скальды, сказывайте саги сами, сами саги не сказываются. Прошлое каждый поймёт на свой лад, каждый прочитает саги исландцев. Каждый не прочитает саги исландцев, не исландцев саги прочитает. Боги должны погибнуть, погибли герои. Сказания только начинаются: судьба толкает народ, народ толкает судьбу, боги оживут, оживут герои, скальды поют новые песни, песни про Рагнарёк.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек — игрушка в руках богов. И когда богам скучно, тогда они начинают устраивать между собой состязания. И нет ничего лучше, чем собственными руками направить ход событий по своему сценарию. Древние греки склонны были верить именно в такое положение дел — это следует из того наследия, которое они оставили потомкам. Среди них наиболее выделяется Гомер, чьи произведения не были уничтожены, дойдя до нас едва ли не в полноценном виде. Повезло Гомеру и с переводчиками: читателю доступно много вариантов, причём все довольно сносного качества. Конечно, передать первозданную красоту было невозможно, но и манера изложения не нуждается в тщательном подборе рифм. От переводчиков требовалось держаться заданного размера, не брезгуя изменять ударения в словах, дабы не улетучилась певучесть.

Вопреки сложившемуся мнению, Одиссей не так страдал, возвращаясь домой, как это принято думать. На его пути возникло несколько препятствий, которые он успешно преодолел. А разве он мог их не преодолеть, когда сама Афина спускалась к нему с Олимпа, дабы наперёд рассказать, что его ждёт впереди и каким образом лучше выйти сухим из воды? Одиссею оставалось следовать советам, чем он и занимается на протяжении всего повествования. Вот не знай он о поджидающих его опасностях, то сгинул бы в безвестности. А тут на его стороне оказался помимо Афины громовержец Зевс, более важное лицо в божественной иерархии, нежели затаивший на Одиссея обиду Посейдон, чьего сына покалечил главный герой, возмутившись предложению быть размазанным о баранью тушу, прежде чем его начнут поедать.

Не так важны скитания Одиссея, как драма, разыгравшаяся на Итаке, где особая роль отводится его сыну и жене, противостоящих доблестным мужам, вознамерившимся оспорить титул властителя острова. Именно бойня в доме Одиссея — важная составляющая произведения. Самой бойне служит примечательный пролог, из которого читатель может узнать о метаниях сына, никогда не видевшего отца, а также о верности жены, придумывающей разные хитрости, лишь бы отдалить момент ожидающего её позора. Не обходится и тут без Афины. Богиня всюду вмешивается, давая подсказки. Людьми играют, не спрашивая их мнения. Можно пойти против воли богов, но тогда повезёт в единственном случае, когда за тебя заступится более сильный или хитрый бог, иначе печального конца не миновать.

«Одиссея» на удивление получилась добротным произведением. Не стоит обращать внимания на форму подачи материала. Надо полагать, передавать друг другу истории удобнее было с помощью песнопевцев, а ничего лучше стихотворной формы для этого не существует. Главное, «Одиссея» сумела пережить агрессию христиан, уничтожавших всё, что было связано с политеизмом. Наследие древних греков особенно заслуживало такого отношения, даже несмотря на то, что принцип единобожия всё-таки проник в их воззрения незадолго до нашей эры. По сути, ничего после этого не изменилось. Человек так и остался игрушкой, только теперь им распоряжается единый Бог и его заместители в лице архангелов и святых. Есть и противовесные силы. Произошло переосмысление понятий, а принципы остались теми же.

Удивительно, сказание Гомера близко по духу современному человеку. Действующие лица «Одиссеи» поступают согласно нормам морали сегодняшнего дня. Нет в их поступках ничего из того, чем славилась Древняя Греция и позже Древний Рим. Нет и того, о чём ныне говорят. Кажется, вольные нравы были в далёкие времена, но о них не судачили на каждом углу, как об этом теперь кричат сторонники подобного. А если даже Гомер об этом не говорит, то было ли что-то противоестественное вообще?

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Князь света» Роджера Желязны вернулся. Нил Гейман специально постарался донести книгу маститого американского фантаста до простого американского читателя, что напрочь лишён последнего воображения и с трудом переваривает любые упоминания Индии в тексте. Такие слова можно отнести и на счёт российского читателя. Вся суматоха вокруг книги надуманная, что является моим категоричным и не требующим доказательств утверждением. «Американские боги» — это не только Желязны, но и Пратчетт, Каттнер, даже Кортасар. «Американские боги» — это больше современная литература, что гордо именуется контркультурой, попирающая нормы морали, крича всем своим естеством об окончательном упадке нравов и измельчании высоких чувств. Старые боги уходят, уступая место новым. Грядёт великая жатва, которую Гейман постарается представить особым способом в обсыпке из разноцветных блёсток, пропахших ароматом цитрусовых и ванилина. В этом сражении падёт чёткий слог мыслей Желязны, будет опошлен юмор Пратчетта, герои Каттнера всего лишь поменяют имена, а в остальном — чистый Кортасар, дарующий главному герою мысли о самосозерцании в разрезе неутомимых мыслей о собственном половом органе.

Мельчает литература — мельчает бог Литература, проигрывающий борьбу по всем фронтам таким богам, что гордо именуются Бестселлер и Мани. Эти два бога застилают глаза любому писателю, выжимая из него все соки, когда душа просит одного, а приходится делать совсем другое, извращая факты и извращая текст. Покуда, жадная до пошлостей, толпа не прильнёт к страницам и не начнёт с удовольствием смаковать каждый момент, подобно геймановскому диалогу о яйцах, просто выносящему мозг своей простотой и сомнительной полезностью, заполняющего всё свободное пространство в облаке бесед, заканчивающихся обязательным указанием на того, кто сказал. Причём, слово «сказал» присутствует всегда, изредка заменяясь на «ответил» и «подумал». Глаза умирают от каждой строчки в море таких речей. Персонажи книги постоянно разговаривают друг с другом, не имея цели донести что-то полезное. Отнюдь, Гейман не топчется на месте, пытаясь придать книге объём и хоть как-то грамотно наполнить сюжет. Вместо этого, Гейман часто уводит разговор в сторону, создавая события, которые не могут внести что-то определённое.

Боги в этой книге не представляют из себя ничего, они просто прожигают жизнь. Их существование никак не объясняется, даже введение новомодных богов с именами Город, Медиа и Мир не вносит ясности. Древние боги не назывались Гром, Любовь и Плодородие. Не будем рассуждать над фантазией Геймана, каждый видит мир по своему. Эти боги сбежали из культового фильма «Догма». И вот они бродят по Соединённым Штатам, преследуя разные цели. Не только богами наполнен сюжет, тут можно встретить любое мифическое создание, но не всякое, а только те, до которых смог добраться автор, выставляя их не в самом выгодном свете. В мире, где можно создать особую философию, давая читателю пищу для мозга, Гейман не пытается делиться даже граммом размышлений, нагружая страницы бесконечным роудмуви, двигаясь постоянно вперёд к одной очень важной цели, что тоже не внесёт ясность в сюжет.

Одна мечта есть в моей жизни — я хочу увидеть, что человечество даст миру в будущем, когда на смену контркультуре придёт что-то новое. Если придёт, конечно. Ведь всегда может повториться сценарий Уолтера Миллера, описанный им в «Страстях по Лейбовицу» —-> Fiat Homo.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фантастика — это не наше будущее, это отражение нашего прошлого. Фантастика — тот инструмент, что позволяет вскрывать самые болезненные темы под абсолютно невинными предлогами. Возьмём для примера «Князя света» Роджера Желязны — книга очень трудная для чтения и ещё более трудная для осмысления. Что хотел сказать автор — понять практически невозможно. В каждой странице читатель может найти массу информации для различных выводов. Я тоже читал и думал, думал и перечитывал, осмысливал и переосмысливал. Ведь Желязны не может ошибаться — он прав во многом. Пускай, герои его книги — жители далёкого космоса, бывшие переселенцы с Земли, обретшие возможность крутить колесо сансары по своему усмотрению. Превосходна сама возможность знать, в какое тело ты вселишься, и какое тело можно подкинуть своему врагу. Всё в твоей власти, и этой властью надо разумно пользоваться.

Желязны не мало сил отдал для постижения сути индийских религиозных учений. На страницах книги сталкиваются друг с другом индуизм и буддизм. Две древние религии и в новой для себя обстановке сходятся в неравной борьбе. Можно расценивать «Князя света» как переосмысление «Махабхараты» и «Рамаяны». Знающие немного суть индийской мысли, будут серьёзно жаловаться на некоторые недостатки нового трактования. Да, люди взяли на себя роль богов, они взяли себе их имена и постоянно меняют тела, по сути воплощая этим значение аватар. Только почему все аватары присутствуют одновременно? Такого просто не может быть. Можно оставить в стороне главную троицу: Брахму, Шиву и Вишну. Они есть, их не может не быть. Однако, Брахма — женщина, что желает быть мужчиной, но на самом деле этот бог всегда должен спать, просыпаясь только в одном случае — для уничтожения старого мира и создания нового. Наиболее известный бог — Вишну и его аватары. Индуисты очень спокойно относятся к другим религиям по банальной причине — они склонны считать всех значимых людей аватарами Вишну. Так аватарами Вишну являются Кришна, Иисус и т.д. Очень разумный подход. И… почему все аватары собрались вместе в одной книге. Возможно, это упущение Желязны.

«Князь света» — отражение не только индийской мифологии, но и древнегреческой. Боги спустились с небес, да вступили в войну с демонами. Демоны — они же титаны. Те, кто жил здесь до богов. Какой бы энергетической сутью они не являлись, но пришлые боги заперли их в глубоком колодце, откуда демоны мечтают выбраться. Не знаю, насколько разумным был выход отправлять на подмогу демонам Будду, совершенно устойчивого к их способностям, в книге слишком много разных ходов, зачастую заканчивающихся тупиком. Очень трудно пройти такой запутанный лабиринт. Желязны старается — отчасти, у него получается.

В мире Желязны нет идеи единого бога. Желязны не допускает такой возможности. Ведь, «быть Богом — это способность быть собой». Персонажи книги следуют этому правилу. Кто-то считает себя богом, а кто-то нет. Все они наделены способностью творить невиданные дела с помощью достижений науки, они стали выше себе подобных, и они не хотят делиться такой возможностью с другими обитателями планеты, навязывая им обязанность молиться. От количества молитв зависит перерождение. Быть животным никто не хочет, поэтому все усиленно молятся. Молится и Будда, главный герой книги, основатель буддизма и когда-то разбуженный из погружения в нирвану. Молятся последователи Будды. Исповедуй любую религию, но если не хочешь страдать в следующей жизни — постоянно пополняй свой счёт в молитвомате. Не из пустого места возникла вера жителей планеты, она имеет под собой реальную основу.

… а если грянет революция небес, когда одни боги пойдут войной на других богов… об этом и повествует Роджер Желязны в «Князе света».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Людьми движет вера. Им надо верить, без этого люди не люди, нелюди и даже нелю ди. И то, во что люди верят, может иметь совсем не тот ракурс, под которым они способны его воспринимать. Другие люди имеют другую веру, порой кардинально иную. И порой случаются на этом фоне войны. Хуже всего, если такие войны называются религиозными. Две, три и более сторон никогда не придут к компромиссу. Впрочем, бывали в истории моменты, когда одно государство подчиняло себе другое, навязывая чужеродную для данной страны веру. Прошли поколения, и от старой веры остаются жалкие общины, сохраняющие традиции и обряды. Но они как изгои общества — их могут называть даже сектантами. Но что до самого объекта веры? Что он чувствует…

Объект веры — Бог. Богов много, и тем они могущественнее, чем больше людей в них верит. Но у всего есть свой предел. Даже у Богов. Рано или поздно наступает критический потолок, после которого твоё влияние на верящих скатывается к нулю. Обращённых так много, а главные пастыри так извращают веру в тебя, что ты уже не Могущественный и Крупнейший Бог, а жалкая черепаха. Твоих последователей миллионы, но они не воспринимают тебя как Бога. Даже орёл может разбить твой панцирь о камни, а с другими Богами придётся вступать в жестокие споры за право быть главнейшим среди них. Большая религия — большая тема для философии. А если автор Пратчетт, то держитесь, ребята и девчата, покрепче. Он проедет так, что у всех щёки порозовеют. Развеет все постулаты в прах и останется спокойно сидеть в стороне. Это ведь фэнтези, а всё остальное — домыслы.

Довольно интересная и поучительная книга. Многие религиозным людям покажется ересью, кто-то из них лишь улыбнётся, если знает, что такое политеизм, а кто-то всерьёз опечалится, даже не зная о монотеизме. Тут как с книгами. Мне не нравится какая-то книга, а кому-то она нравится до колик в животе. И начинается холивар… и льются помои на мою голову. Аргументы адептов книги: ты ничего не понял, вы не врубились в тему и т.д. Маленькая черепаха давно бы сбежала от таких адептов…

» Read more

Когда Пратчетту надоедает пародировать фэнтези, он решается на отчаянный шаг… беззастенчиво начинает изгаляться над историей — в данном случае над Древним Египтом. Он ловко выделяет для такого государства территорию на одном из материков Плоского Мира, населяет её жрецами, домом фараона и прочими жителями. И понеслась…
Если бы не Анк, то книгу смело можно было бы выкинуть из серии.

Основная проблема мёртвого фараона — это нежелание быть погребённым под тонной камней в виде Пирамиды, ему хочется раствориться в море. Он тяготится заставлять подниматься Солнце с насиженного места. Ему противно чувствовать себя мумией, разделённой на кусочки в разных баночках. Вся надежда на наследного принца, решившего изменить устоявшийся трёхтысячелетний порядок вещей.
Читать малость скучно. Начинаю понимать, что у каждого стёба должен быть свой предел.

» Read more