trounin.ru

Где та грань, за которую не следует переходить? И почему творчество Ремарка продолжает будоражить умы всё новых поколений, преклоняющихся перед его способностью к отражению действительности, связанной с войной, её последствиями и неприятия людьми человеческого? Отчего мир не желает окрашиваться в яркие краски, а перед хорошими людьми возникает одна преграда за другой? Ответы на такие вопросы можно найти и у Ремарка, но Ремарк делает их центром своих книг, давая читателю на себе лично прочувствовать всевозможные горести от упивания благами одних и страдания от этого других, вынужденных пребывать в зависимости от обстоятельств, покуда принцип рождения и принадлежности к другому месту будет определяющим. К сожалению, «Триумфальная арка» является ярким представителем основных идей Ремарка, но одно большое Но встаёт перед взором читателя, что решился ознакомиться с этим тяжёлым трудом, написанным Ремарком за долгие годы Второй Мировой войны о событиях ей прямо предшествующих. Однако, почему к сожалению? Всё объясняется очень просто, «Триумфальная арка» — логическое продолжение предыдущей книги автора «Возлюби ближнего своего» (от которой действительно хочется рыдать, мылить верёвку, завязывать узел на петле и устанавливать табурет — так сильно пробирает депрессивная составляющая, что никакая другая книга Ремарка уже не кажется достойной считаться более лучшей).

Безусловно, человек относится ко всему с высоты уже известных ему истин. И если читателю не повезло ознакомиться с «Тремя товарищами» раньше «Жизни взаймы», а «Триумфальная арка» оказалась позади «Возлюби ближнего своего», то в первую очередь приходит разочарование от несбывшихся надежд на что-то новое, способное вызвать такой же всплеск эмоций. Приходится признать — у Ремарка есть повторяющиеся книги, сюжет которых во многом сходен. И это без упоминания о многих мотивах поведения разнообразных героев из всего творчества Ремарка, по сути всегда похожих друг на друга как братья-близнецы, наделённые общими качествами, но переходящие из книги в книгу с небольшими различиями и ещё большим количеством сходных черт.

Кто-то скажет о чувстве отторжения людей обществом — «потерянном поколении», кто-то упомянет чрезмерную тягу таких людей к мотовству и алкоголю, когда другого выхода для улучшения настроения просто не существует. При всём этом, Ремарк никогда не опускается до слишком подробных описаний, предпочитая останавливаться только на определённых моментах, повторяемых с завидной регулярность, что и должно происходить в нашей жизни, когда каждый новый день становится повторением предыдущего. Если начал герой пить сорокаградусный кальвадос (продукт перегонки сидра), то он будет его пить регулярно, даже не желая чем-то закусить. Еды вообще мало в книгах Ремарка, но алкоголя хоть отбавляй. Обязательно герой будет неравнодушен к автомобилям, и хоть раз, но машина станет центральным объектом. Упоминать о казино и быстром выбрасывании денег на ветер — только повторяться.

Ремарк всегда даёт героям чувство очень сильной любви, без которой не могут нормально функционировать. Они и от любовных-то переживаний не слишком жизни радуются, поскольку полностью пропитываются партнёром, входя в него и не отпуская от себя, не принимая никаких возражений. В «Триумфальной арке» Ремарк не будет излишне жесток — всех героинь его книг зачастую ожидает одинаковая судьба. Вопрос только в одном — это будет туберкулёз или же какая иная оказия. Чаще всего после улаживания дел с героиней — герой впадает в крайнюю степень отрешения от жизни (за редкими исключениями). «Триумфальная арка» в этом плане становится громадным исключением.

Если первая часть книги наполнена отношениями мужчины и женщины, между которыми следуют вставки хирургических операций, или же наоборот, то вторая часть полностью исключает первую, превращая влюблённого человека в мстящий автомат с полностью отключённым осознанием происходящего, чей разум затуманен до крайности. От читателя до последнего момента скрывается предыдущая жизнь героя, о которой, скорее всего, сам Ремарк не подозревал всю доброю половину повествования, решив встряхнуть читателя необычным элементом творчества, привнося действительно новую линию поведения. Но из-за неопытности в создании реализации плана мести, Ремарк допускает оплошности, которые превращают окончание книги в сказание о параноике, отринувшего любовь к людям, о чём он постоянно думал изначально. И становится очень непонятно, почему Ремарк заставляет героя мстить за свои личные обиды, но прощать обиды за убийство близких ему людей, с миром отпуская того, кто внёс окончательный разлад для всего происходящего.

Трудно отрицать мастерство Ремарка в создании сцен, описываемых в мельчайших деталях, где внимание уделено абсолютно всему. Будто сам присутствуешь рядом, наблюдая не только за каждой операцией, но следишь за чехардой вокруг трупа в отеле. Ремарк не пожалел страниц, наполняя «Триумфальную арку» персонажами с интересными характерами. Чего только стоят врачи, медсестра, глава департамента по управлению делами беженцев, каждый пациент в отдельности. Делать упор на описание медицинских деталей нет нужды, но вот факт отрицания необходимости сообщать об обнаруженном раке вскрывает проблематику этого заболевания, когда и сейчас не существует общепринятого мнения на этот счёт. Перед Второй Мировой о нём просто не сообщали — вот и всё.

… за туманом не разглядеть громаду Триумфальной арки. Всё, что не было сказано дополнительно, всё это присутствует в отражении мнения о романе «Возлюби ближнего своего».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Увидеть в «Синей птице» светлое, доброе и вечное невозможно. Этого тут нет, можно не пытаться искать. Позиционирование истории, уподобляя её сказке, слишком жестоко по отношению к детям. Ответ на такое утверждение весьма прост — в книге на каждом углу героев поджидает смерть, а сами герои своими поступками совершают такие дела, от которых волосы встают дыбом. Всё можно оправдать детской наивностью и лёгким взглядом на мир, но отчего-то так делать совершенно нет желания. Стоит немного вчитаться, как видишь разрушительное воздействие сюжета.

На первый взгляд, перед читателем самые обыкновенные дети, чья фантазия может их завести далеко от понимания взрослых. Играть в поедание пирожных ещё в порядке вещей, видеть необычные сны тоже можно в любом возрасте, но Метерлинк фантастичен, даруя детям одинаковые сны, где каждый из них видит сон другого, а вместе они совершают поразительное путешествие в поисках синей птицы, необходимой в качестве лекарства. Рассматривать синюю птицу подобно некой аллегории не следует, как и других персонажей, что путешествуют вместе с главными героями. Пусть хлеб останется хлебом, молоко — молоком, остальные тоже останутся собой: собака, свет, сахар, огонь, кошка и вода. Выбор таких помощников взят напрямую без попытки привязать их к какому-либо положению вещей. Если он и был, то разгадку надо было где-нибудь сообщить, а в остальном поломать голову можно над другими книгами, где автор не уходит так глубоко в свои фантазии.

Книга пропитана смертью. Отчего все помощники главных героев обречены ещё в начале пути, когда им становится известна печальная весть о их гибели сразу по завершению миссии. Почему это не грозит главным героям, которые ничем не отличаются — непонятно. Так и вышло, что кто-то помогает детям продвигаться вперёд, подпитываясь альтруизмом, а иные не желают скорейшего завершения поисков, стараясь оттянуть свой неизбежный конец как можно дальше во времени. Ощущение смерти усиливается в тот момент, когда главный герой мальчик — до того мужественный, а в книге плаксивое женоподобное существо — начинает заглядывать за разные двери, без боязни выпуская наружу войны, болезни и прочие напасти, желая найти нужное ему любыми способами. Что хотел тут сказать Метерлинк тоже непонятно. Он таким образом показывал человеческое неблагоразумие, завязанное на чрезмерном любопытстве, способном погубить мир? Почему бы и нет. Без такой человеческой черты люди никогда не достигли бы тех высот, на которые они в итоге взлетели, опередив собратьев по животному миру.

Сложно понять авторский замысел ещё и по отсутствию окончательной версии от него лично. Данная книга является вольным пересказом Леонида Яхнина, отчего, разумеется, нет в книге авторских отступлений, а только впечатления одного стороннего наблюдателя, для которого вся история такая же далёкая, как и для всех остальных читателей, вынужденных знакомиться с именно такой трактовкой событий. Безусловно, книга во многом теряет, но другого выхода просто не существует. Беда со всеми пьесами всегда одна — приходится домысливать поступки героев самостоятельно, ведь сам формат повествования даёт большой простор для воображения, пропуская мотивы и двигающие сюжет поступки, обречённый навсегда застрять в словах, не имея возможности обрести иную форму понимания всего и вся. Любой читатель может всегда после прочтения такого варианта «Синей птицы» — взять ручку, побольше белой бумаги, да самостоятельно пересказать историю, делясь своими собственными мыслями. Как знать, может выйдет лучше, нежели у Яхнина. Такое право есть у каждого. Совсем другое дело — нужно ли это вообще.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Какую бы книгу Камю читатель не взял в руки, везде он столкнётся со смертью. Смерть исходит не только из названия, если дело касается «Счастливой смерти», оно может подразумеваться, когда открываешь «Чуму» и находишь одну смерть за другой, переходящую в безудержный покос. Немного в стороне стоит «Первый человек», но и там смерть встречает читателя с первых страниц, где смерть — не заслуженный результат долгой и плодотворной жизни, а нелепая случайность в виде осколка разорвавшегося снаряда, пробившего чью-то голову. Стоит ли говорить, что известная истина о боязни человека всегда приводит к печальному результату: боязнь воды — утопление, высоты — падение, лифта, электричества, какого-либо заболевания. Камю постоянно размышлял о смерти, вот и подкараулила она его в самый неподходящий для него момент, оставив почитателям таланта новый повод для размышлений. Смерть Камю — результат его литературных достижений.

Если брать отдельно «Счастливую смерть» и пытаться найти в ней жизнеутверждающую суть, то таковой там может не оказаться. Книга является размышлением о смерти без оговорок, только Камю подводит разговор к однозначному выводу — жить хочешь вне зависимости от того, что тебя гнетёт и как бы не была плоха твоя жизнь. Иной человек готов лишиться зрения, только бы остаться в живых, вдыхая этот противный смрад своего естества, осознавая калечащую душу дефектность тела, выраженную в невозможности банального самообслуживания — в этом мире давно стоит забыть о своём существовании, платя деньги кому-то, чтобы он помогал тебе справлять естественные нужды. Камю бьёт по больному месту, не стараясь свести всё к эвтаназии, такое в его мировоззрении не просматривается. Он считает, что человек хочет и обязан жить, каких бы страданий это ему не стоило. Сколько бы не говорил тебе старый человек в лицо, что ему надоело жить, что он хочет поскорее умереть, однако для чего-то обращается к медикам, вызывает скорую помощь, сводя свои разговоры к очевидному факту желания избежать смерти.

Первая часть книги будет понятна читателю, гораздо труднее следить за второй частью, где Камю уходит в привычный для себя сумбур, позволяя читателю самостоятельно осознавать текст, содержащий какие-то мысли, но только какие и для чего. В аннотации к книге стараются свести разговор к диалогу с Ницше, только для этого надо быть профессиональным знатоком философии, для которого особенности взглядов Ницше являются вполне понятными, а слово «экзистенциализм» не меняет выражение лица с нормального на задумчивое. Речь перейдёт к темам любви, Алжира, преступления и наказания, к порывам и метаниям чьей-то души, впадающей в болезненные состояния, от которых вспоминается не немецкий опровергатель религиозных устоев, а русский открыватель загадочной русской души.

Современный читатель не найдёт в книге ничего нового, поскольку со всеми описываемыми событиями он сам постоянно сталкивается, благодаря средствам массовой информации. Камю не пытается как-то показать осознание смерти, давая читателю возможность самостоятельно определиться со своим отношением к этому неизбежному логическому подведению черты любой жизни, обречённого в один прекрасный день завершить свой путь. Будет это счастливая смерть или смерть насильственная — никто сказать не может. А говорить про смерть можно бесконечно долго, обговаривая подход к ней, аспекты её наступления и сам факт принятия.

Камю предлагает прочитать истории двух людей… всего двух людей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Безусловно, Эрих Ремарк — крупная звезда на литературном небосводе. Из писателей XX века мало кому удавалось так забраться высоко. Однако, его жизнь не была вымазана мёдом. Богатое событиями время внесло много важного в самого Ремарка, наложив заметный отпечаток на его творчество. Он пережил первую мировую войну, сталкивался со смертью. работал журналистом, узнал всю подноготную восточных стран, он любил и был любим, но самыми важными для Ремарка становятся темы лёгкой жизни, алкоголя, туберкулёза и любви. Все эти четыре темы по разному отражены в каждой книге, чаще всего встречаясь друг с другом. Так произошло и в самой знаковой книге Ремарка «Три товарища».

Если начинать знакомство с творчеством Ремарка, то, пожалуй, с «Трёх товарищей». Тогда вам обеспечено полное погружение и частое шоковое состояние от поворотов сюжета. Если же вы уже читали другие книги Ремарка, то сюжет «Трёх товарищей» не произведёт на вас должного впечатления. Всё это вы уже проходили до этого, вы даже знаете о чём будет говорить автор на следующей странице, отчего будут страдать герои и чем в итоге всё закончится. Ремарк будет крайне предсказуем. «Три товарища» стали, как говорят умные люди, квинтэссенцией, повлияв на всё дальнейшее творчество.

Ремарк пишет о «потерянном поколении». Почему он считает потерянным поколение именно после первой мировой войны? Возможно, немецкая политическая машина ещё не получала такой оплеухи от других держав и ещё не подвергалась тем изменениям в обществе, что бродили по всему миру, когда люди хотели лучшей жизни и готовы были за это на отчаянные действия. Главные герои «Трёх товарищей» когда-то воевали вместе, делили все радости и невзгоды, фронт закрепил в их душах чувство крепкой дружбы. Им приятно вспомнить былое, памятуя скорее с улыбкой, нежели с грустью о тех днях, когда гиперинфляция делала резкие скачки, обесценивая деньги каждый день ровно на половину, когда чей-то порванный противогаз от удушливого газа убивал на глазах солдат в твоём окопе. Сложно после всего этого, сохранить разум в ясности. Чаще всего, война ломает людей. Побывавший в бою, человек навсегда становится потерянным для общества и обузой для семьи. Да, он страдал за тех, кто был в тылу, но теперь он разрушает себя изнутри и уничтожает окружающих людей вне своей воли, совершая асоциальные поступки.

Любые проблемы принято заливать алкоголем. Частенько герои книг Ремарка прикладываются к бутылке. Если высший свет пьёт престижный Дом Периньон и снимает комнаты в дорогих гостиницах, то простые люди ограничиваются кабацкими развлечениями. Три товарища любят выпить, но один из них пьёт больше других. Сложно себе представить такого человека идеальным героем для книги с положительным характером, но он внутри очень раним, что старается скрыть от других и, прежде всего, от себя.

Весь сюжет проходит стороной. Не так важно, откуда черпают три товарища свой интерес к жизни, почему стараются зарабатывать деньги и имеют самое мирное хобби, связанное с автомобилями; ещё одной важной темой в творчестве Ремарка. Их автомастерская вызывает зависть округи. Главное, таким людям есть куда девать свою энергию, и где отрицательную разрушительную энергию преобразовывать в положительный заряд. Важно другое — Ремарк даёт им любовь. Пускай не всем, а только одному. Но любовь такая сильная, что два других товарища стараются всеми силами поддержать этот горячий огонь, раздувая мехи и совершая любые действия, позволяющие хотя бы одному из них почувствовать новый стимул для жизни.

Ах, какая же красивая любовь представляется нам Ремарком. Такой любовью можно только восхищаться. Она воздушная, её нельзя выразить словами. Тем более удивляешься, наблюдая с каждой страницей последующий её рост. Пускай, всё крайне наивно, и, может быть, даже слишком наиграно. Девушка, кто-то скажет, глупая, не желает замечать ничего вокруг. Читатель скоро поймёт причину такого отношения. Она его повергнет в шок. Проблема рождает новую проблему, а потом как снежный ком покатится с самой высокой горы, набирая массу и разрушая одну судьбу за другой. Ремарк будет наращивать обороты, его уже никто не остановит. Вторая часть книги просто выворачивает читателя наизнанку, выдавливая из него все переживания и все слёзы, что он смел копить до этого, так тщательно маскируя своё недоумение и проклиная злого автора, посмевшего внести столько черноты в самое светлое чувство на свете.

Наблюдая за жизнью людей в «Трёх товарищах», отмечаешь нарастающий декаданс, что скоро поглотит и без того разорённую страну. Нет подъёма культуры, только повсеместный её упадок, стремящийся к вырождению. Где черпать силы для надежды на благополучие, когда нельзя спокойно пройти по улице, где нельзя спокойно высказать свою точку зрения. Ремарк выдаёт подноготную жизни проституток и таксистов. Он даёт обзор жизни низов общества, не стремясь заглянуть выше. Моральные устои падают, каждый становится фаталистом, а жизнь прожигается. Голова слетает с плеч, мозг отключается. Такой мир можно назвать одним словом — анархия.

Ремарк делится весьма замечательной мыслью: женщины порождают в мужчинах агрессию; мужчины могут спокойно обходиться без женщин в окопах, сохраняя разум в неприкосновенности; по этой же причине священникам не позволяется иметь жён, чтобы ничто их не отвлекало и не сбивало с пути истинного.

В сложном пути противоречий — нужно не терять разум.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1969 году на книжных прилавках США появилась книга психолога Кюблер-Росс с очень непонятным названием «О смерти и умирании». Проблема смерти всегда стояла перед человечеством в виде самой неразрешимой проблемы, с которой хочется разобраться как можно скорее, но которую никому не дано избежать. В последние десятилетия проблема смерти стала ещё более острой — развивается медицина, развивается гуманизм, а люди продолжают умирать. Усиливается страх перед необъяснимым. На теме смерти строят свои взгляды все религии. Тема смерти собственной личности является крайне неприятной.

Элизабет Кюблер-Росс имела практику во многих больницах США, основным её занятием стало понимание нужд умирающих больных, чаще всего раковых, у которых можно более тщательнее наблюдать все стадии, приводящие человека к последним мгновениям. Стена непонимания стояла перед автором, практически невозможно было на первых порах добиться согласие докторов на беседы с больными. Робкие попытки переросли в лавину информацию, получаемую Кюблер-Росс в ходе разговоров с пациентами. В книге очень много записей бесед, отчего основная тема становится менее чёткой. Понятно желание автора быть более точным, раскрывая переживания людей, но много лишнего, более достойного другой книги, что смерти касаться не будет.

Кюблер-Росс разработала пять этапов реакции людей на критические ситуации:
1. Отрицание
2. Гнев
3. Торговля
4. Депрессия
5. Смирение

Все пять этапов применимы во многих ситуациях. Понаблюдайте за собой. Не обязательно это может касаться смерти. Ведь получив неприятное известие, все мы сперва не верим, потом приходим в ярость, начинаем торговаться, ставя условия и ища личную выгоду, затем впадаем в уныние и всё равно смиряемся со свершившимся, как с неоспоримым фактом. Попробуйте отказать ребёнку в его просьбе, по его эмоциям вы увидите все пять этапов. Он будет на вас ругаться, потом станет предлагать что-то взамен, хоть вымыть посуду, получив явный отказ — у него пропадёт настроение, и всё-таки ничего не останется, кроме как смириться. Это идеальный случай. На любом этапе возможны проблемы. Кто-то может застрять и не выбраться из определённого этапа, усугубляя ситуацию. Нужен тонкий подход, только тогда всё встанет на свои места и подойдёт к последнему этапу.

В своих беседах Кюблер-Росс задействует не только лечащих врачей, но и священников. Тема Бога является одной из важных. Именно перед угрозой смерти многие становятся верующими. Это наступает ещё на второй стадии, когда должен быть выявлен виновный в сложившихся обстоятельствах. Бог же является последней инстанцией, которая может повернуть ситуацию вспять, вернуть здоровье, дать второй шанс.

Что делают медики со смертельными больными, да и не со смертельными больными тоже? Больной = пациент = заболевание. Лечат не человека — лечат его заболевание. Общество до сих пор не считается с людьми, решившими свести счёты с жизнью. Медики не любят сообщать больным смертельные диагнозы, откладывая это на потом, сообщая важную информацию лишь родственникам. До сих пор медик не может открыто спросить о раке самого больного, даже видя его историю болезни — сперва надо тактично выяснить факт знания заболевания, только после этого уже строить разговор дальше. Кюблер-Росс не призывает вставать на позицию правды. Правда не всегда является лучшим выходом из ситуации. Но она твёрдо уверена, что сокрытие информации от больного — это потеря многих месяцев и дней для приведения всех своих последних дел в полный порядок. Нужно не просто сообщать диагноз — нужно рассказать пациенту о его болезни.

«Говорить о смерти проще, когда она «за много миль», а не «прямо за дверью».» (с)

» Read more

Давайте поговорим о «Тибетской книге мёртвых» без высокопарных слов. Не будем говорить о мудрости Востока и не будем поднимать тёмную историю создания и перевода. Восток — тяжёл для понимания Запада. Культура иного типа сформировалась иными путями. Главное, при чтении, понимать, что читаешь наставление перед смертью. Сама смерть на Востоке — не простое умирание. Буддизм учит возможности к перерождению — вот отсюда и идёт трактовка всей книги.

Водянистый стиль написания — верное средство создать мистический флер. Различать образы в мутной воде невозможно, через чистую воду читатель смотреть не сможет. Надо принять содержание книги таким, какое оно даётся. Образы возникают не самые лицеприятные. Сравнение возможно только с ужасами Лавкрафта. Своеобразные животные ужасы Лавкрафта и видения (испытания) умирающего — суть одной воды. Погружение не вызывает отвращения. Явление твоим очам страшных существ с отрубленными человеческими головами, нанизанными на ядовитых змей, что обвиваются вокруг шей этих созданий; кишки их, выпадающие из живота, находящиеся у них же во рту. Ничего приятного в этом нет. Книга пытается убедить умирающего в призрачности видений. Книга убеждает видеть в страшных созданиях — божественных добрых существ. Надо понять, что они — это ты. Когда примешь видения, тогда перестанешь мучиться, тем скорее наступит перерождение.

Человеческая душа (давайте её назовём так) подвержена пяти состояниям. Каждое состояние — это Бордо: утробное, рождённое бессознательное, в полном уме, смерть и поиски для нового воплощения.

Оказывается, не родители нас выбирают, а душа сама определяется кем ей быть. Ей могут быть доступны различные уровни от животного мира до мира божеств. Душа может выбрать континент для рождения. Может самостоятельно выбрать родителей. Для всего этого в книге приводятся подробные инструкции. Только реализуемо ли это на практике? Смерть сродни сну. Ты просыпаешься, ты что-то помнишь, но потом быстро забываешь. «Тибетская книга мёртвых» учит поведению после смерти, она является наставником. Как применить — если можно применить — надо всегда иметь в виду.

Интересно, в книге описан суд. Судят не складывая все твои добрые и злые дела на разные чаши весов. Тебя мучают, пытают, убивают раз за разом. Судилище — чистый ад. Рая нет, его можете не искать. После пройденных ужасов, ощущение лавкрафтовского ужаса только усиливается. Один в один. Суд закончится только тогда, когда ты станешь честным с самим собой. Поймёшь, что судишь ты себя сам. За грехи отвечать не надо. Они были и ничего с этим уже не сделаешь. Нужно принять прошедшую жизнь как данность, очистить сознание и переходить в новую оболочку для новой жизни.

Смерть — последний перед первым этап жизни. Когда всё станет безразлично — наступит Нирвана.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вы знаете, оказывается, были у Набокова периоды, когда он не упивался своим мастерством, не прибегал к лишним рассуждениям, писал строго по делу, мало отклонялся от сюжета и читать его было действительно интересно. Такой книгой стала «Камера обскура». Написанная после «Защиты Лужина», где Набоков скорее отражал свой интерес к шахматам и до «Дара», где вылез Набоков-поэт. «Камера обскура» стала той книгой, которой мог гордиться Достоевский, будь он жив, то такую книгу написать мог он сам лично. Бремя страстей человеческих — ведь его конёк.

«Камеру обскура» выделяет не только отсутствие какой-либо набоковской философии, тут нет и русской эмиграции, нет даже отсылок к русской культуре. Самобытная книга, написанная на русском языке об иной культуре и других нравах. Пускай в ней смешалась жизнь европейцев и американцев. У них ведь могут быть свои особенности.

За громким названием кроется банальный сюжет, сходный с любым латиноамериканским мылом. Набоков видно сильно над ним не корпел. Финал же придумал преотвратный. Весь сюжет сравни картону. Тут так изо всех страниц смотрит на тебя лик Достоевского, что впору закрыть книгу и малость подумать над происходящими событиями. Пускай книгу причисляют к прообразам «Лолиты», однако тут главный герой полюбил не совсем молодую девочку, а вполне зрелую девушку, пускай такую же морально испорченную. Сама девушка была одной из тех, кого так любовно вырисовывал Достоевский. Крикливая заносчивая стерва с большими амбициями, без гроша за душой, но с прямым текстом благоверному о его прямом назначении дойной коровы, которой придётся не только всё молоко отдавать, но и трудиться во благо пассии от рассвета до заката.

В очередной раз поражаюсь героям русских писателей, заставших Империю. Персонажи работают редко. В «Камере обскура» тоже мало кто работает. А если и работает, то на творческих началах со свободным графиком. Откуда богатства у главного героя непонятно, но живёт он на широкую ногу. На зажиточного бюргера не похож, коли деньги тратит без сожаления. Вновь вылазит Достоевский, он вытягивает руку и указательным пальцем в вертикальном положении водит туда-сюда перед лицом читателя. Неправильный бюргер нарисован Набоковым.

Верная жена, грипп ребёнка, униженный отец — здравствуй, Драйзер. Так много хорошей литературы вокруг. Зачем долго придумывать сюжет. Впрочем, персонажи у Набокова на превосходном уровне. Если берёт злость от действий одной из героинь, тебе лично хочется её проучить, поставить на место, да в конце концов переехать автомобилем — ведь надо уметь создать такой типаж, где читатель с пеной у рта будет бить кулаком об стену и кричать в исступлении: «Ну, что ты за жаба такая, Магда! Открой глаза, сними розовые очки, включи мозг наконец!». А после всего этого плюнуть на плешь главного героя, да протереть тряпкой, сравнив его самого с тряпкой. Зачем пошёл на дело с такой нестабильной психической устойчивостью. Набоков ясно показал, что добрым людям проблемы не грозят, они молча всё примут, отойдут в сторону от сюжета и будут ждать развязку, когда сам Набоков их решит покарать за чужие грехи, правда особой печали от потерь не будет — добрый человек у Набокова вышел крайне аморфным созданием.

«Камера обскура» — это когда слепые выходят на тропу войны с револьвером на ночных бабочек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Да какого чёрта, события просто случаются»
(с) Дидактилос, альтернативная гипотеза

Если кто не в курсе, то Санта-Хрякус ранее уже фигурировал в одной из книг Пратчетта. Учитывая количество книг, трудно установить в какой именно. Однако там он не был добродушным стариком, разносящим детям подарки с учётом заслуг и желаний. Отнюдь нет. Уже тогда Санта-Хрякус был чем-то подобным человеку, управлявшему санями, запряжёнными отарой кабанов. Но он отнюдь не был добрым. Отсюда и пратчеттовское Страшдество. Понятен юмор Пратчетта. Он снова берёт за основу наш мир, переносит всё в Плоский мир и начинает уходить в отрыв. Так вот, в той книге Санта-Хрякус оставлял за собой пятна крови, а вместо подарков после своего посещения — сосиски, либо ветчину. Как случилось, что Пратчетту пришла в голову мысль убить сами знаете кого, да нарядить в его одежду сущность Смерти — вот большой вопрос.

Несмотря на ажиотаж вокруг книги, я бы не стал её советовать людям, которые с Пратчеттом до этого знакомы не были. Слишком трудно им будет вникнуть во многие особенности сюжета. Я и сам-то порой сидел и вспоминал откуда пошёл тот или иной момент. Некоторые персонажи возникают спонтанно и на сюжет книги не влияют. У фанатов Пратчетта их небольшое участие в каждой книге уже праздник, а человеку незнающему это не покажется чем-то особенным. Он скорее задастся вопросом о нужности тех или иных деталей.

Откуда берёт Пратчетт свои идеи? Конечно из жизни. Казалось бы, такая банальная проблема — пропажа носков. У всех всегда после стирки возникает некомплект. Куда деваются носки? Может стоит поискать монстра в своей стиральной машине? Поищите. И убейте этого гада. Вновь Пратчетт увеличивает пантеон богов. Как вам бог похмелья? А неведомые аудиторы, стремящиеся уничтожить жизнь в Плоском мире? Или демоны всего и вся, вплоть до зубной феи. Пратчетт не обойдёт вниманием никого. Чистый синтоизм. Японцы будут рады от обожествления каждого предмета.

Вы ещё верите политикам? Пратчетт дал нам всем отличный рецепт:
«Дай людям варенье сегодня, они сядут и съедят его. А если пообещать, что дашь им варенье когда-нибудь завтра, в тебя будут верить вечно.»

Тем и ценен Пратчетт, что разбивает бытовуху в прах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Да придёт Рок в Плоский мир. Пусть узрят все вокруг прелести анархии и свободомыслия. Даже волшебники сойдут с ума, что уж говорить о простых обывателях. Пратчетт едет дальше по рельсам жанровости, если «Движущиеся картинки» были полным провалом, то продолжение карьеры Достабля в роли промоутера рок-группы получилось лучше лучшего.

Для себя отметил в книге один удивительный факт — Пратчетт ничего не говорит о Плоском мире, не делится сведениями о его географии и даже не рассказывает о великой черепахе. Что странно, ведь в пятнадцати книгах до этого он неизменно рассказывал читателю давно известные факты, но разными словами. А тут такого нет. Сразу за дело.

Рецензии на книги Пратчетта читают люди, которые читали Пратчетта. И читали не просто Пратчетта, а конкретное произведение. Вот они-то и читают эти рецензии, ведь кому ещё взбредёт в голову читать рецензию на рОковую музыку. Могу сказать одно — мне понравилось. Временами смешно, временами грустно. Пратчетт грамотно провёл персонажей по сюжету и закончил именно так, как заканчивают все великие музыканты.

А Смерть… Смерть как всегда превосходен.

» Read more

Теперь Смерть стал смертным, ушёл на заслуженную пенсию, так ему приказали сверху. Он лишь один из миллионов Смертей во Вселенной. Под грузом прожитых лет мозг подвергся эволюции, а может просто радиоактивной анк-морпоркской водички случайно глотнул. Мир наполняется хаосом! Новая Смерть ещё не взяла на себя бразды правления, позволяя мёртвым душам бродить по Плоскому миру. В Незримом университете, естественно, паника, сам Патриций пытается выбить дух из Аркканцлера, дабы так просто не отбывал на своём высоком посту, чтобы хоть что-то начал делать. Но в мире ничего особенного не происходит. Бродят зомби, активизируются вампиры, беснуются оборотни, тележки из гипермаркета пытаются захватить мир.
В книге остро не хватает Риндсвинда, ведьм, ночной стражи, происходящие события кажутся наигранными без них. Почему же их это не касается. Куда все запропастились перед лицом новой напасти. Время летит, время просачивается через песочные часы, утекая сквозь пальцы. Его остаётся очень мало. Сэр Терри — молодец. Как всегда жёг своей оригинальной философией окружающий нас мир.

» Read more