trounin.ru

Будучи куском плоти, главный герой «Жизни не здесь» Милана Кундеры, всегда ощущал себя чем-то лишним, словно исторгнутым на потребу чужим прихотям. Он родился во время Второй Мировой войны, а осознавал себя уже в социалистической Чехословакии. Ему бы жить в империи и стяжать славу поэта-революционера, но всё свершилось до него, и никому более не нужны порывы раненной души. Настала пора петь во славу республики. Сможет ли это сделать главный герой? Читателю не стоит спешить, Кундера обо всём расскажет, поставив точку там, где следует.

На фоне начала повествования гремит война. Мать главного героя она не заботит. Ей важнее родить ребёнка, выкормить его грудью и остаток жизни пребывать в расстройстве от дряблого живота. Мальчик, в силу естественных причин, станет набирать вес, получит первые представления об окружающих вещах и начнёт учиться, испытывая требуемые по возрасту муки от необходимости завести интимные отношения с противоположным полом. Всему уделяет внимание автор, излишне делая акценты на проблематике сексуальных потребностей. Если главный герой для них ещё мал, то Кундера выместил желание описывать коитус на его матери, невзначай укладывая её в постель к мужчинам, словно так и должно быть, хотя никаких доводов к тому в тексте не приводится.

Поскольку главный герой будет испытывать тягу к поэзии, Милан заранее создаёт на уровне его восприятия способность видеть мир другим. «Жизнь не здесь» наполняется аллегориями, грамотно трактуемые действующими лицами. Всё объясняется просто, стоит проявить фантазию: как по положению звёзд определяется настоящее, так и Кундера находит решение для понимания возникающих картин в голове поэта, рисующего на бумаге людей без голов или заменяя их на пёсьи морды.

Главному герою свойственно уходить в себя, проживая, помимо своей жизни, чужую, наполненную приключениями, преимущественно интимного характера. Кундера продолжает испытывать терпение читателя, превращая повествование в авантюрный любовный роман, парадоксально выстраивая сюжет с наполнением в виде странноватых историй, ставших плодом его дум. Милан не может обойтись без сексуальных сцен, смешивая их с основным повествованием.

Кундеровский персонаж может искать вдохновение даже в самоудовлетворении, которому будет полностью отдаваться. Милан не считает подобное зазорным, наоборот настаивая на необходимости практики мастурбации, способной уравновесить пыл главного героя, дабы он не наломал дров и сохранял спокойствие. К сожалению, это не убережёт молодого поэта от политического ажиотажа. Коммунисты придут к власти, чему главный герой окажется рад. Он никогда не ощутит наложенных пут, чему, возможно, поспособствовало буйное воображение.

Читатель не сможет дать ответы на возникающие у него вопросы. Кундера постоянно резко поворачивает сюжет, не давая пояснений, создавая ощущение нереальности происходящего. На страницах не ощущается война, мало заметны пражские волнения, действующие лица аналогично совершают невразумительные поступки, не имея к ним склонности. Автор требует половой распущенности — она появляется на страницах. Кундера желает сделать из поэта коммуниста — главный герой окрашивается в соответствующий тон. Возникла надобность свести повествование к трагедии — автором выбирается сомнительный способ, слабо осознаваемый в границах Чехословакии.

Милан обязательно забудет, о чём он хотел рассказывать дальше. Он выберет раздутые сцены, якобы уместные, но совершенно лишние. Читателю становится очевидной усталость Кундеры от описываемых событий. Его герой повзрослел и требуется строить жизнь придуманного персонажа согласно меняющимся условиям. В такой ситуации продолжать повествование становится бессмысленным занятием. И Кундера перестаёт терзаться. Жить нужно в другом месте и с другими персонажами, поэтому поэт заранее обречён.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Становясь очевидцем происходящих в обществе перемен, человек должен подходить к их интерпретации с холодной головой. Это очень трудно сделать, если в результате произошедшего ты остался без родины на чужбине, не зная какое место назвать своим домом. Ещё труднее написать об этом спустя долгое время. Касательно воспоминаний Ивана Бунина всё оказалось значительно проще — им были объединены заметки разных лет, сведённые под одной обложкой. Начиная с предков и незначительных эпизодов становления, Бунин далее делится с читателем очерками о людях, оставивших след в его душе и имевших огромное значение для общества вообще. Есть среди портретов знаменитые писатели, вроде Чехова, Маяковского, Куприна, Горького, Толстого Третьего, Бальмонта Джерома К. Джерома, так и не таких ярких мастеров пера, как Его Высочество Пётр Александров, романтик большевизма Волошин и Эртель, заслуживший много лестных слов от Льва Николаевича Толстого. Примечательными вышли воспоминания о художнике Репине, анархисте Кропоткине, композиторе Рахманинове, певце Шаляпине.

Обо всех не расскажешь. Для этого не хватит времени и должной усидчивости. Да и достойны ли люди чести заслужить оценку отдельно взятого человека, какими бы гениями они не являлись при жизни? Нужно совершить нечто этакое, дабы появилось желание о них черкнуть хотя бы пару строк. Иван Бунин не стремился ограничивать желание самовыражаться, отдавая предпочтение затяжному полёту мысли, чтобы припомнить все важные детали. Мало кто удостоился положительного отзыва, чаще получая солидную порцию критики. Бунин мог их любить всем сердцем, но не давал себе права приукрашивать действительность. Оттого-то и приходят в восторг потомки от его обличающих выражений касательно непотопляемых авторитетов, часть славы которых крылась за обстоятельно выверенным эпатажем.

Например, чем примечателен для Бунина Маяковский? Конечно, обидно, если из твоей тарелки, да ещё без спросу, кто-то ест. Пусть им будет хоть прославленный футурист и обладатель высокого роста, нашедший отклик в сердцах людей задолго до прихода к власти большевиков. Маяковский был экспрессивен и брал харизмой. И вот он ест из тарелки Бунина, и ест из тарелки Горького, не делая особых различий. Гордый собой, не видя в подобных манерах предосудительного, Маяковский мог встать на стол и произнести речь в присущем ему стиле. Происходящее так и предстаёт перед глазами читателя, будто Маяковский и из его тарелки ест. Выходка Маяковского произвела сильное впечатление на Бунина. Всё остальное, связанное с этим писателем, уже не будет представлять прежнего интереса. Маяковский горел ярко и сгорел быстро.

Веское слово Бунин может вставить и Бальмонту, хваставшемуся знанием множества языков, но не умевшему связать пары слов на французском, хотя плодотворно переводил стихотворения на русский. Бунин разумно подмечает, будто Бальмонт и мог переводить лишь с подстрочников, а всё остальное — желание представлять из себя нечто большее, нежели есть на самом деле. В аналогичном духе каждый упомянутый Буниным удостаивается основательного разноса. Не умаляет Бунин даже заслуг Чехова, уважая его как личность, но с сомнением относясь к творчеству. В самом деле, какая может быть прелесть в вишнёвом саде, а в чём логичность наполнения пьес? Ныне можно сказать — мрак, Бунин же основательно анализирует, давая читателю понять обоснованность его претензий.

Одним из самых радостных дней в жизни Бунина стало его награждение Нобелевской премией по литературе. Не имея возможности путешествовать, поскольку имел существенные ограничения для передвижения в виду отсутствия гражданства, он с воодушевлением принял такое признание заслуг. Мельчайшие подробности того дня, включая полный текст его благодарственной речи, читателю доступны и в наши дни. Снова перед глазами воссоздаётся картина награждения шведским королём и банкет в окружении царственных особ.

Закрывает воспоминания Бунина его очерк про Алексея Толстого, прозванного им Третьим, чтобы читатель твёрдо мог его отличить от Льва Николаевича и тёзки Алексея, написавшего «Князя Серебряного» и одного из вдохновителей проекта под именем Козьмы Пруткова. Казалось бы, пресоветский писатель с тщательно выверенной биографией, вызывающей огромные сомнения в благородном происхождении, должен вызывать явные антипатии у Бунина, но отчего-то они были немного дружны, находясь в переписке на протяжении долгих лет, иногда встречаясь. Очерк о нём датируется 1949 годом, а годом позже вышли «Воспоминания».

Прошлое уходит: гложут обиды, жизнь прожита и по другому её не пережить. Впереди смерть и память последующих поколений. У них будет собственная история, но и им предстоит жить с обидами, смиряясь с действительностью или действуя ей наперекор. Всё равно будет мучительно больно. Пусть судят о былом другие. Им никогда не ощутить того, что чувствовали жившие до них люди.

Автор: Константин Трунин

» Read more

О, дайте мне, пожалуйста, сил,
всё описать, покуда не забыл.

Жизнь — кладезь информации. Зачем читать выдуманные истории, когда всегда можно ознакомиться с воспоминаниями людей? Каждый выбирает на своё усмотрение. Писателям порой нечего о себе рассказать, тогда их фантазия изыскивает образы из неуловимых пределов собственного естества, либо обращается к человеческой культуре вообще, на новый лад позволяя пересказывать плоды чужих творческих мук. Василий Аксёнов был из тех, кто предпочитал говорить о собственной жизни, подвергнув прошлое соответствующим изменениям, чтобы читатель самостоятельно догадывался о моментах биографии автора. Роман «Таинственная страсть» стал чертой, которую Аксёнов подвёл под своей жизнью. На страницах книги его друзья, реалии действительности и уходящий в минус позитивный заряд настроения.

Нужно с юмором относиться к прошлому. Каким бы оно не выглядело сейчас, нагружать себе депрессией всё равно не следует. Разве может молодость восприниматься негативно? Отчего, некогда лёгкому на подъём, ныне впадать в уныние? Аксёнова окружали замечательные люди, о которых будут помнить и без лишних напоминаний. Василию осталось оговорить игнорируемые обществом обстоятельства их жизни, наложив на советские годы при Хрущёве и Брежневе.

Аксёнов легко играет со словами, продолжая создавать произведения в излюбленной манере. Уже не первый раз этого удостаиваются фамилии действующих лиц, чтобы позже не один раз подвергнуться критическому разбору. Также легко Аксёнов обходится с речью, помещая в текст бранные выражения и не стесняясь выражать эмоции красным словцом, даря читателю возможность ещё раз улыбнуться. Впрочем, наблюдая в «Таинственной страсти» за экспрессией Хрущёва в отношении к современному искусству, получаешь дополнительный толчок к восприятию романа Аксёнова.

Именно на лёгкости строится роман. И когда слог автора становился легче воздуха, текст мгновенно нагружался серьёзным разбором происходящего вокруг. Поступь действующих лиц стремительно возносит их на Олимп всеобщего внимания, сталкивая в противоречиях с властью, не желающей видеть в числе граждан страны им подобных. Всё должно быть чётко и лаконично, а в творчестве преобладать соцреализм. До того ли крылатым талантам, жадно выискивающим рифмы для создания ещё одного нетленного стихотворения?

Аксёнов негативно относится к происходящему в Советском Союзе. Он это видит и открыто об этом говорит, раскладывая по пунктам, что его конкретно не устраивает. Только это совершенно не чувствуется в сюжете, покуда действующие лица переполняются от энергии и совершают безумства, не боясь пострадать. Их время было прекрасно той атмосферой, в которой они жили, какой бы она не была на самом деле. Человек может найти отрицательное и даже будет склонен с ним бороться, но смириться никогда не согласится. Главное не капать желчью и не делиться болью, ведь лучше быть не могло. Значит, нужно осознать прошлое и принять его. У будущих поколений будут другие проблемы.

«Наша цепь — коммунизм» гласит одна из страниц. Есть в таком понимании ощутимая доля сатиры. Ею пронизана вся книга. Грусть приходит лишь когда настаёт пора прощаться с действующими лицами: люди смертны и этого у них не отнять. Аксёнов оставался последним, кто обязан был рассказать о их совместном прошлом. Его сразила смерть «Вертикалова» в сорок два года, также тяжело он перенёс смерть «Роберта Эра». Былое минуло вместе со страной, настало время иной действительности, о которой теперь рассказывают следующие поколения писателей. Для шестидесятников мир казался не таким, каким его воспринимают люди, чья молодость пришлась на девяностые.

Светлое постоянно маячит где-то впереди. Нужно стремиться к стабильности. К сожалению, человека всегда всё не устраивает, включая стабильность.

Автор: Константин Трунин

» Read more